Глава 2
Россия. Окрестности «Объекта-19»
Древний полигон, окруженный промышленными комплексами и дальше по периметру — свежими лесопосадками дремал в ночи.
Очередные боевые испытания партии машин, предназначенных для стратегического резерва, завершились пару дней назад, и сейчас ни один посторонний звук не нарушал ночной тишины.
Невнятно шумел кронами молодой лес.
Бурное развитие технологий, связанное с подготовкой и осуществлением первого колониального проекта дало мощный импульс многим отраслям наук, позволив Российским ученым восстановить участки биосферы и привить генетически модифицированные виды растений там, где они плохо приживались или вообще не произрастали исторически.
Лес был высажен всего пять лет назад, но за счет новых свойств деревья уже достигли высоты десяти метров, образуя над головами непроницаемый шатер крон.
Дорога, ведущая от промышленных комплексов, уходила под сень деревьев, в сумрак, исчезала в ночной тиши, казалось, что вокруг нет ни души на многие сотни километров, однако это было не так. Километрах в семидесяти от границ древнего полигона, который являлся сверхсекретным объектом еще в конце двадцатого — начале двадцать первого века, в лесной чаще, со всех сторон окружающей суперсовременную магистраль, можно было обнаружить старый съезд, который метров через пятьсот упирался в странный курган. Земля местами оплыла, но возвышенность сохраняла правильную геометрическую форму, к тому же старый отрезок дороги вплотную подходил к лежащим на земле замшелым створам ворот, в самом холме виднелось устье древнего тоннеля, рядом с которым стоял армейский внедорожник и нервно переминался с ноги на ногу невысокий сутуловатый человек в форме полковника.
Полковник Балашихин был трусом. Ему предлагали место на борту колониального транспорта, но он отчаянно боялся как самого межзвездного перелета, так и таинственного для него перерождения в камере биологической реконструкции.
Он отказался стать колонистом Новой Земли, но оказалось, что тут на опустевшей Земле жить еще страшнее. Здесь оставались грехи прошлого, тянущиеся за полковником еще с той поры, когда деньги имели смысл. Нельзя сказать, чтобы преступления, совершенные еще до ядерного конфликта, постоянно тяготили его, не давали спать по ночам, — когда начался отток населения на борт колониальных транспортов, он вообще вздохнул спокойно, но как выяснилось — рано.
Однажды прошлое вернулось к нему, так болезненно страшно и недвусмысленно, что жизнь полковника Балашихина превратилась в сущий кошмар.
Он не мог рассказать о совершенном на него нападении и ужасных методах воздействия, после которых он дал согласие на сотрудничество с некой совершенно абстрактной, безликой силой, продемонстрировавшей в частности, что отдельно взятая человеческая жизнь не стоит для нее ничего, и в тоже время, ощущая гнетущую безысходность, он тщил себя слабой надеждой, ведь кроме кнута был еще и пряник в виде райского уголка в Новой Зеландии, обещанного ему после выполнения порученной миссии.
Еще две партии… Всего две партии и этому ужасу придет конец… твердил он про себя, нервно всматриваясь в зев огромного по диаметру, давно заброшенного тоннеля.
Полковник хотел посмотреть на часы, но к своей досаде обнаружил, что второпях, собираясь к точке рандеву, он забыл дома на столе свой кибстек.
* * *
Кибстек, забытый на столе полковником Балашихиным, подавал сигналы не переставая. Кто-то пытался выйти на связь через спутники, но тщетно…
* * *
Казахская степь, поглощенная Пустошью расстилалась по обе стороны дороги.
«Муромец» шел ровно, по мере движения на навигационную панель автопилота подгружались новые фрагменты карт прилегающей местности.
Мелех задремал, Туманов же постоянно оставался начеку, перед финальной стадией операции он выспался, и пока чувствовал себя нормально, хотя и подозревал, что автоматическая система метаболической коррекции понемногу вводит в кровь стимулирующие вещества.
Вдали показались постройки, над которыми ясно различимые системой компьютерного видения возвышались решетчатые конструкции ферм обслуживания, окружающие стартовые столы.
Грузовик начал входить в плавный поворот.
Мелех проснулся, посмотрел по сторонам.
— Отрубился… — Стряхивая остатки сна, произнес он. — Где это мы?
— Байконур не узнаешь?
— Сколько же я проспал?
— Часов пять.
— Куда это мы поворачиваем?
— Пока не знаю. — Ответил Туманов. — Тут на дисплее что-то странное прорисовывается. Похоже на тоннель?
— Похоже. Даже слишком. Давай с нашими свяжемся, по-моему, пора.
Через минуту, передав данные, Вадим получил неожиданный ответ.
— Ну, что говорят?
— Тоннель. Грузовик явно сворачивает к нему.
— И куда он ведет?
— За Барьер.
— Постой, Вадим, ничего не понимаю…
— Тоннель проложен в начале двадцать первого века. — Пояснил Туманов. — Связывал под землей сверхсекретные производства на так называемом «Объекте-19» с космодромом Байконур, откуда осуществлялись первые запуски модулей по программе «Новая Земля». По полученным данным он взорван еще десять лет назад до Американо-Азиатского конфликта.
— Что же выходит, его кто-то тайно восстановил?
Словно отвечая на заданный вопрос «Муромец» опять повернул, дорога пошла под уклон, теперь с обеих сторон возвышались выщербленные бетонные стены, затем машина включила фары, нырнув под «козырек» и действительно оказалась в тоннеле.
— Вовремя мы доложились. — Произнес Вадим, наблюдая, как в свете фар грузовика мелькает всякий мелкий мусор, занесенный сюда ветрами.
— Как же восстановление тоннеля прохлопали? — Не унимался Мелех.
— Не знаю. — Ответил Вадим. — Ты же должен помнить, радиоактивные облака тут висели почти год. Местность заражена, подземные уровни в условиях повышенной радиации детальному сканированию с орбит недоступны, да и кто ждал, что со стороны Пустошей будет предпринята попытка восстановления тоннеля? По большому счету, рассуди сам, кому восстанавливать? Выжившие бежали за Барьер, не псораны же с мутантами это сделали.
— Да уж теперь понятно, что не псораны… — Дима недобро сверкнул глазами. — Что-то у меня в голове схема «встречных поставок» все равно не вырисовывается.
— А ты подумай. — Усмехнувшись, посоветовал Вадим. — Достаточно было собрать одну партию кибермеханизмов якобы «российского» производства и завернуть «налево» всего один конвой с истинной продукцией промышленных комплексов «Объекта-19». Ложная партия уходит на склады РТВ, а наши сервомеханизмы транспортируются в пещерный комплекс, где им меняют нейромодули, программные чипы, и отправляют назад. И закрутилась карусель — по ту сторону Барьера снова встречаются две колонны, машины с перепрограммированными дройдами уходят на базы РТВ, а новая партия сворачивает в тоннель, на «апгрейд», так сказать. Подобную схему, зная точное расписание конвоев можно прокручивать годами.
— Да, но остановить конвой и повернуть его…
— Может только человек, верно. Для этого нужно иметь определенные полномочия, а затем просто сменить навигационные блоки у головных машин, так как ведомые следуют за ведущим колонны, и собственные навигационные блоки у них включаются, только если с ведущей машиной что-то случилось.
— Надеюсь, по ту сторону тоннеля нас встретят?
— Должны. Если успеют. Ну а если нет, то с одним-то подонком как-нибудь справимся.
Мелех промолчал.
Грузовик шел, не снижая скорости, дорога, ведущая по тоннелю, была тщательно расчищена от крупных бетонных обломков, только над головой в некоторых местах сквозь решетку погнутых прутьев арматуры в безобразных дырах проглядывали ночные небеса.
— Кто бы это не затеял, пахнет дурно. — Наконец нарушил молчание Мелех. — Большой кровью, пахнет Вадим. Даже думать не хочется, что у нас за Барьером, за нашими спинами, сотни, а может и тысячи вражеских машин.
— Не торопи события, Дима. Мы вовремя передали информацию. Складами РТВ сейчас занимаются. Бог даст — обойдем без крови.
Мелех только сокрушенно покачал головой в ответ. Дурное у него было предчувствие и ничего с ним не поделать. Грызет изнутри…
* * *
Встречная колонна запаздывала.
Подобное уже случалось, не раз, сбой в графике движения на пять-десять минут обычно не вызывал подозрения, Балашихин уже остановил колонну, следовавшую от «Объекта-19» к складам РТВ, расположенным почти за семьсот километров отсюда, и потому как обычно нервничал, озираясь вокруг, хотя под сенью леса царила плотная ночная мгла.
Наконец средь тьмы старого тоннеля мелькнул и пропал далекий свет фар, потом появился вновь, но перед самым выездом машины погасили все источники света, опознавательные и габаритные огни, вновь задействовав фантом-генераторы, поэтому о выходе колонны из тоннеля возвестило лишь едва уловимое дрожание воздуха.
«Ну, наконец-то…» — Полковника била мелкая противная дрожь. Он все без устали повторял себе, предпоследняя партия, потом все, меня вывезут отсюда, на острова, которых не коснулось смертельное дыхание последствий ядерной катастрофы…
Держа в руках навигационный блок головной машины остановленной невдалеке колонны, он по привычке на ощупь нашел борт прибывшего «Муромца», добрался таким способом до двери кабины, распахнул ее и…
Ледяной пот прошиб спину полковника, когда он увидел ствол автомата, направленный ему в лоб.
— Ну, что иуда, поговорим?
У полковника все обмякло внутри, он хотел отшвырнуть в темноту навигационный блок, но руки не слушались, ноги подкосились, Балашихин, словно ватный, осел на землю, инстинктивно закрываясь руками от вероятного удара, и лишь его побелевшие губы с трудом выталкивали слова никому не нужных в данный момент оправданий:
— Меня… заставили… Я не хотел… понимаете, — не хотел…
Холод стали коснулся его лба:
— На кого работал, говори!
— Я не знаю… Честное слово — не знаю! — Голос полковника сорвался на сиплый визг. — Со мной связывались через кибстек… Сеть… Приказы получал через сеть!..
— Сколько колонн ты перегнал?
— Не считал… Не помню… Почти два года… Раз в месяц…
— За что продался? — Раздался из темноты другой голос.
— Меня обещали вывезти отсюда… На острова…
— На острова? — С явным сомнением в голосе произнес Вадим. — Чтобы ты там сдох? Хоть бы врал убедительно. Где ты острова такие найдешь, куда не выпадали радиоактивные осадки?
— Я не знаю… Меня заставили…
— На чем поймали? — Сухо осведомился Мелех, даже не подумав убрать ствол автомата от трясущейся головы Балашихина.
— Я приворовывал… С военных складов. Давно. Не знаю, как, но все стало известно…
— Кому?
— Тем, из сети. Я ни разу не видел даже их лиц. Только получал приказы.
Вдали показался свет фар идущих на большой скорости машин. Конусы света метались, выхватывая из тьмы то стволы, то кроны деревьев, наконец, машины — два армейских внедорожника показались из-за поворота, резко затормозили и из них начали выскакивать люди в форме спецназа.
— Всем на землю, руки за голову!
— Эй, там полегче, ребята.
— Выполнять! Открываем огонь на поражение!
Мелех с Тумановым переглянулись.
— Держи его. — Произнес Вадим, а сам, на всякий случай подняв забрало боевого шлема и демонстрируя пустые руки направился в сторону изготовившегося к стрельбе спецназа.
— Майор Туманов, управление внешней разведки! Не дергайтесь ребята, открываю чип для сканирования. — Он снял похожий на наруч элемент боевой экипировки, чтобы сканеры могли считать информацию с имплантированного под кожу чипа.
Через десять-пятнадцать секунд недоразумение было снято.
— Извините, товарищ майор…
— Нормально лейтенант. Действовал по инструкции. Мы тут часть вашей работы уже сделали, забирайте, полковник Балашихин с «Объекта-19». Вон на дороге стоит колонна грузовиков, готовая к отправке за Барьер. У полковника снятый с головного Муромца навигационный блок. Короче взяли с поличным, все зафиксировано сканерами и камерами моего комплекса БСК.
Вдали послышался шум двигателей вертолета.
— Начальство летит. — Констатировал лейтенант. — Вы образец перепрограммированной техники доставили?
— Не удалось. Но дело поправимо. На складах РТВ ее сейчас полно.
— А кто с вами товарищ майор?
— Капитан Мелех. Освобожден мной во время операции.
— Он понимает, что ему придется пройти полную процедуру проверки?
— Естественно. Не маленький. И за Барьер ходил не единожды. Ты лейтенант занимайся своим делом, забирай подопечного, а с начальством я сам переговорю.
— Ладно. Добро.
…Далеко у горизонта занимался бледный рассвет. Лес настороженно шумел кронами под слабым утренним ветерком. Из вертолета, севшего на поляне неподалеку от устья старого тоннеля, так же сначала высыпал спецназ, потом появились фигуры в гражданском.
— Повезло нам с тобой Дима. — Произнес Вадим, издали узнав полковника Занькова. — Нормальный мужик, ты его должен помнить. Особо мучить при проверке не будет.
— Ну и то ладно… — Мелех едва держался на ногах, нервное напряжение отпустило, стимуляторы уже не действовали, и Вадиму пришлось придержать товарища, когда тот пошатнулся.
— Нормально, Дима. Прорвемся.
— А мой-то транспорт улетел… — Внезапно с тоской произнес Мелех, глядя на светлеющие, хмурые небеса. Опоздал я к старту…
— Догонишь. — Успокоил его Вадим. — Строится еще один колониальный транспорт, для тех, кто осуществляет сейчас последний регламент Барьера.
— А ты летишь?
— Собирался. Теперь не знаю, как получится. Не нравится мне история с дройдами. Кто-то решил сыграть против нас по-крупному, только кто, и зачем пока не пойму.
Россия. Юго-восточный сектор Барьера.
Сегмент 743.
Трое суток спустя…
Их встретили у КПП охранной зоны барьера.
— Начальник заставы старший лейтенант Сергунин! — Четко отрапортовал немолодой уже остроносый офицер, демонстрируя отличную строевую выправку.
— Вольно. Мы не проверяющие. — Вадим весело подмигнул Диме. — На усиление к вам прибыли. Спецназ ВКС. Давай знакомиться старший лейтенант, — это капитан Мелех.
— Дима — Мелех пожал узкую, но необычайно сильную ладонь.
— А я майор Туманов, можно просто — Вадим.
— В связи с чем усиление? — Спросил Сергунин. — Спецназ ему был не в новинку, но ведь прибыли не рядовые бойцы, а старшие офицеры, значит, элита. Судя по их обветренным лицам — точно не из штаба.
— А что сказано в формулировке приказа? — Прищурился Вадим.
— Да непонятно ничего. Общие фразы одни. Привести сегмент в полную боевую готовность, ждать распоряжений.
— Вот и мы — до особых распоряжений. — Закруглил тему Вадим.
— Ясно. Ну, пошли, свое «хозяйство» покажу.
Они миновали КПП, где Мелех и Туманов дали отсканировать имплантированные чипы, и закончив таким образом с формальностями (данные об их прибытии были переданы на заставу заранее), оказались внутри охранной зоны Барьера.
Нужно сказать, что вид преграды, отделяющей мертвые пространства пустошей от территории России, впечатлял.
Здания казарм, наблюдательные вышки, десятиметровая бетонная стена периметра, внутри которой располагался целый мир электронных боевых и климатических систем, — все терялось, выглядело маленьким едва ли ни ничтожным перед самим Барьером.
По сути Барьер представлял собой фронт пятидесяти километров в глубину где осуществлялся постоянный конвекционный обмен воздушных масс.
Пятидесятикилометровое пространство так называемой «зоны отчуждения» делилось на два защитных пояса. В первом, граничащим непосредственно с периметром укрепрайона были установлены микроволновые излучатели, настроенные на разогрев воды, пар, поднимаясь вверх, нес специальные вещества, связующие радиоактивные частицы, он же разогревал основной объем воздуха, над Барьером, образуя нечто похожее на щит, из влажного постоянно стремящегося вверх воздуха. Визуально Барьер поднимался выше слоя облачности и был немного наклонен в сторону пустошей. Изнутри структуру барьера дополнительно поддерживали электромагнитные поля, генераторы которых, так же как и СВЧ-излучатели работали от энергии, вырабатываемой конвекторами вещества.
Второй рубеж, граничащий непосредственно с Пустошами, брал свое начало на высоте нескольких тысяч метров, где массы подогретого и увлаженного воздуха охлаждались, конденсируясь в облака и выпадая на землю в виде ливневых осадков, которые, благодаря существующей на границе барьера и Пустошей многокилометровой бетонной «отмостки», стекали по уклону в сторону безжизненных земель. При этом часть вод через систему заглубленных под Барьером очистных сооружений попадала обратно, пройдя естественную и дополнительную фильтрацию, для вторичного использования в испарителях СВЧ-излучателей.
Специальные атмосферные процессоры, так же созданные в рамках программы колонизации Новой Земли, распределенные вдоль границ России, обеспечивали нужные области давления и направления ветров, которые поддерживались целостность структуры Барьера.
Таким образом, в пятидесятикилометровой зоне благодаря постоянному конвекционному обмену, воздушные массы очищались от радиоактивных частиц и иных примесей, а потоки воды уносили вредоносные элементы прочь; на границе с Пустошью при этом образовывался пояс особо загрязненной территории, где круглосуточно работали кибернетические механизмы, созданные в рамках проектов планетного преобразования, — они не перерабатывали зараженный слой почвы, а пропускали его через конвекторы, превращая в энергию, от которой в свою очередь питались многие второстепенные установки Барьера.
Десяти, а порой и двадцатиметровые укрепления, сплошной стеной опоясывавшие периметр границ России, служили как для размещения аппаратуры управления и контроля Барьера, так и для отражения угроз, исходящих со стороны мутантов и большого числа кибернетической техники, частично пережившей ядерные удары, частично же десантированной в район боевых действий уже в ходе развития Американо-Азиатского конфликта.
Вид Барьера завораживал: перед глазами стороннего наблюдателя постоянно змеилось марево миражей поднимающегося вверх воздуха, в десяти-пятнадцати километрах клубился и бушевал грозовой фронт, низвергались ливни, в пространстве между восходящими воздушными потоками и зоной постоянных осадков клубился туман, разряды молний рвали перенасыщенный влагой воздух, отдаленный гром рокотал, как постоянное фоновое шумовое сопровождение работы Барьера, — рукотворные стихии не успокаивались ни на минуту, ограждая огромное пространство, где по-прежнему зеленели леса, текли реки, а миллиардная армии я машин постепенно приступала к реконструкции опустевших городов-мегаполисов, чтобы новым поколениям землян не приходилось простаивать в пробках или терпеть неудобства из-за стихийного роста урбанизированных центров.
…Мелех и Туманов в сопровождении Сергунина лишь мельком взглянули на величественную панораму Барьера. Они видели его не раз и вблизи и издалека, офицеры так же были прекрасно осведомлены, что приграничные сектора оснащены не только климатическими установками, но и особыми боевыми сегментами, обеспечивающими безопасность и неприкосновенность границ.
* * *
Утро следующего дня выдалось спокойным.
Когда Вадим проснулся, Мелех уже давно встал и в ожидании командира занимался на свежем воздухе, восстанавливая утраченную в плену физическую форму.
— Ну, ты Дима особо-то не напрягайся. — Произнес Вадим, залюбовавшись, как капитан выполняет гимнастические фигуры на турнике.
— Нормально. — Мелех коснулся ногами земли, удержал равновесие и широко улыбнулся. — Ох, спасибо тебе Вадим. Никогда не забуду. Веришь, злость копил, а дома оказался, все как будто исчезло куда-то в землю ушло. Чувствуешь воздух какой… пьянящий, не то что за Барьером. Дышал бы и дышал…
— Ну, так кто ж тебе не дает. — Усмехнулся Вадим, искренне радуясь хорошему настроению друга.
— А на душе все равно неспокойно как-то. Саднит, не могу понять почему. — Мелех отряхнул ладони взял форменную куртку и предложил:
— Пошли, что ли завтракать?
— Ну, пойдем. Не знаю, что тебя так тревожит, я лично пока беды не чувствую.
— Ну, каждый ведь по-своему все ощущает, верно?
— Да ладно. Посуди сам, в мире у нас потенциальных врагов не осталось. Ядерное оружие ликвидировано.
— А на усиление нас с тобой зачем послали? — Не унимался Мелех.
— Чтобы не расслаблялись. — Решил отшутиться Туманов. — Стаю псоранов заметили со спутников, ну думают все, надо капитана Мелеха посылать, он в пустошах столько времени провел, без него никак не справятся с обороной сегмента.
Так, перешучиваясь, они дошли до офицерской столовой.
— А сам, почему решил улететь? — Спросил Мелех, присаживаясь за стол.
— Сложный вопрос. С одной стороны здесь дел уйма, но хочется чего-то иного. Устал я. Не подумай, что бегу, но, — в глазах Туманова промелькнула искорка, — другая планета. Такой шанс выпадает раз в жизни. А старушка Земля пусть отдохнет от нашей суеты, правильно решили на высшем уровне — границы надежно защищены, глобальных внешних врагов не осталось, а по мелочи разберутся те, кто твердо решил остаться. Думаю, на Новой Земле наш с тобой опыт будет востребован в полном объеме…
— Мелочи, говоришь? — Мелех все не унимался, не мог успокоить своего дурного предчувствия. — А перепрограммирование сервомеханизмов? Кто за этим стоит? Боюсь, не всех внешних врагов мы учли, или рановато кого-то из них списали со счетов. Подумай сам — территория России, почти не тронутая потрясшими планету катаклизмами — какой лакомый кусок для тех, кто выжил после ядерного конфликта?
— Дима, не перегибай. Мы же не отказали ни одному человеку, кто просил убежища. В обмен на полное уничтожение ядерного оружия мы рассылали эвакуационные и гуманитарные миссии по всей планете. Барьер — не «железный занавес».
— Да понимаю… Жизней мы спасли много. Но есть и такие народы, что отказались и от помощи, и от эвакуации на Новую Землю.
— Они сделали свой выбор. Не насильно же их загонять на борт колониальных транспортов. А нашей территории им не видать. Отсюда начнется не много ни мало — возрождение биосферы Земли, а вместе с ней и обновленной цивилизации…
Кибермеханизм, наконец, принес завтрак, начал расставлять тарелки, и в этот момент здание офицерской столовой потряс чудовищной силы удар.
Мелеха и Туманова спасла реакция. Они десятым чувством ощутили приближение угрозы за доли секунды до рокового удара, и оба машинально рухнули на пол, так что метель острых осколков, от разлетевшихся вдребезги прочнейших стеклопакетов, пронеслась над ними, словно искрящаяся буря.
Несколько секунд оба лежали неподвижно, после оглушительного грохота пришла ватная тишина, в которой внезапно раздался скрежещущий звук оторвавшейся от потолка декоративной балки, протяжный скрип и вновь тишина, лишь далеко в районе укреплений 743 сегмента коротко взвыл и тут же смолк ревун тревоги.
— Живой? — Мелех осторожно привстал, стряхивая звонкое острое крошево.
— Вроде бы… — Отозвался Туманов, стирая кровь с порезанной щеки.
В офицерской столовой к моменту удара находились только они.
Мелех быстро осмотрелся, оценивая масштаб разрушений.
Передней стены, выполненной из стеклопластика, попросту не существовало, вся мебель оказалась снесена к дальней стене помещения, повсюду — в подпирающих потолок колоннах, опрокинутой барной стойке, предметах меблировки торчали гранулы лопнувших под сокрушительным ударом взрывной волны стеклопакетов, опрокинутый набок сервомеханизм и тот не выдержал — из его корпуса, пробитого в нескольких местах, сыпали искры и высачивался сизый дымок.
Немое потрясение прошло, взгляд Мелеха метнулся дальше: за зданием столовой открывался вид на недавние лесопосадки, — большинство деревьев накренило в сторону Барьера, некоторые были сломаны, будто спички, часть вообще выворотило с корнем, а дальше, над искалеченным лесом, к низким облакам поднимались пять или шесть смолянисто-черных грибовидных выбросов, сквозь которые просвечивали сполохи оранжевого пламени, — багряные зарницы вспыхивали часто и беспорядочно, подсвечивая плотные облака, смешивающиеся с чадными выбросами от взрывов.
— Склады РТВ… — Мрачно прокомментировал Вадим.
Лишних слов не требовалось. Оба прекрасно понимали — произошло нечто непоправимое.
— Бегом к сегменту! — Стряхивая оцепенение, приказал Туманов.
* * *
В казематах 743 сегмента царила гулкая тишина, которую рвал охрипший голос старшего лейтенанта Сергунина:
— Я без тебя инструкции знаю! Спутниковый канал передачи данных накрылся! На каких еще частотах мне выходить? Связь со штабом давай!
За пять минут, прошедшие с момента взрыва, весь личный состав сегмента уже экипировался и находился на своих местах, согласно боевого расчета.
Мелех и Туманов не отвлекая Сергунина, проскочили к оружейной комнате, получили доступ и тут же начали экипироваться по полной боевой, так словно им предстоял выход в Пустоши.
Хриплый голос старшего лейтенанта долетал и суда, судя по обрывкам фраз, начинался бардак, спутники внезапно отключились, вся сеть оперативного управления накрылась, видимо взрывы повредили и кабельную связь, раз Сергунин задействовал радиочастотный передатчик.
Через минуту он сам появился в оружейке.
— Что там Саша?
Лицо Сергунина было бледным, по щекам расползались пунцовые пятна.
— Радиочастоты глушат, кто-то в тылу близко к Барьеру распылил генераторы помех. — Наконец произнес он. — Единственное что удалось узнать — подорваны склады РТВ.
— Кем? — Хмуро уточнил Мелех.
— Не знаю. Туда с утра направлялась комиссия в связи с последними событиями. Может диверсия, а может…
— А может перепрограммированные сервомеханизмы решили проявить инициативу. — Угрюмо произнес Мелех. — И склады рванули наши.
— Почему ты так решил?
— Мощность взрывов. — Скупо пояснил Дима. — Либо сработала система самоликвидации, либо кто-то вогнал сразу в несколько конвекторов закритическую массу вещества.
— Приказ успел получить? — Обратился к Сергунину Вадим.
— Успел. Защищать сегмент по схеме круговой обороны. Не допустить разрушения конвекционных установок, обеспечить стабильность работы Барьера. Любой ценой. Все. Дальше связь оборвалась. Глухо на всех частотах. Кабельные линии молчат. Спутники сначала отключились, а затем с них началась вирусная атака. Можете представить?! С наших спутников! У меня половина систем сегмента едва не накрылась!
Новости безрадостные. — Подумал Вадим. Глядя на бледного Сергунина и мрачного Мелеха, он пытался ответить на вопрос: кто? Кто осуществил диверсию, кто попытается атаковать Барьер?
На ум ни шло ничего боле или менее правдоподобного.
— Так, мужики, — обратился он к офицерам. — Приказ нами получен. — Не будем уповать на временные сбои, масштаб технокатастрофы на складах РТВ, на мой взгляд, не случаен. Если там отработали диверсионные группы, подобная акция — начало войны. Если склады подорвали наши, что я допускаю с большей вероятностью, значит, существует реальная сила, которая намерена прорвать Барьер. Глобальными вопросами сейчас занимается командование у нас же — участок границы в зоне ответственности гарнизона сегмента. Как бы не складывалась ситуация, в штабе сейчас рассчитывают что каждый гарнизон закроет свой участок границы. Исходя из сказанного, и нужно действовать. Со схемой обороны сегмента мы знакомы, командование по-прежнему остается за старшим лейтенантом Сергуниным, а мы с капитаном Мелехом в твоем распоряжении Саша, можешь спрашивать наше мнение, можешь затыкать нами дыры, короче — командуй.
Сергунин кивнул. Его лицо по-прежнему хранило следы бледности, но пунцовые пятна со щек исчезли.
— В общем, так, — начал он, облачаясь в боевую экипировку. — Сегмент, как вы оба знаете, изначально планировался, исходя из возможности круговой обороны. Я отрядил один взвод в тыловые укрепления, им придана боевая планетарная машина.
— Под управлением киберсистемы? — Спросил Мелех.
— Да.
— Я бы перевел ее на полуавтомат. Спутники просто так из строя не выходят.
— Согласен. — Кивнул Сергунин. — Далее, в нашем распоряжении еще два взвода и тридцать сервомеханизмов боевой модификации. Плюс к этому в резерве три БПМ. Сегмент оборудован двумя ракетными и двумя орудийными батареями, в трех точках расположены лазеры главного калибра, но их применению на дальних дистанциях мешает работа Барьера.
— Кто сейчас на передовых позициях за зоной осадков?
— Сервомеханизмы. Там же продолжают работу пять автоматических преобразователей, снимающих зараженные участки грунта и конвектирующие их в энергию.
— Я бы поступил так, — подал голос Туманов. — Нужно перераспределить личный состав. Так чтобы люди и сервомеханизмы составляли смешанные группы. Будет надежнее в случае внезапного отказа или неадекватного поведения киберсистем. Второе — преобразователи остановить, переключить установки Барьера на внутренние источники энергии. Пусть накопление радиоактивных осадков и полоса загрязненной почвы своим повышенным фоном радиации создадут дополнительное препятствие живой силе и технике вероятного противника. В конвекторы очистительных машин загрузить закритические массы вещества, чтобы их можно было подорвать в любой момент дистанционной командой. Далее, предлагаю сформировать две мобильные группы, которые возглавлю я и капитан Мелех. Мы забираем две БПМ и выдвигаемся за зону осадков Барьера, в передовые укрепления. Кабельную связь протянем за собой. Таким образом, мы сможем даже при отказе датчиков периметра обнаружить противника, скорректировать огонь батарей сегмента, в общем, встретить гостей на дальних подступах. Если силы окажутся неравны, мы подрываем очистительные машины и отходим за Барьер. Ну, что скажешь, Паша?
Сергунин кивнул.
Он на мгновенье поймал себя на мысли, что не понимает делового (пусть и сумрачного) спокойствия двух офицеров спецназа ВКС. Конечно, они не раз ходили за Барьер, у них огромный боевой опыт, но ему, старшему лейтенанту, впервые столкнувшемуся с реальной, но непонятной пока угрозой, было по человечески страшно, он даже растерялся в первые минуты: казалось, что все вокруг должно быть наполнено суетой, многозначительными приказами, а не такими вот, произнесенными обыденным тоном словами — ну что мы возьмем людей, пару БПМ и встретим там за Барьером неведомую силу.
— Тогда не будет тянуть время. Ты лучше знаком с личным составом, выделяй людей, формируй группы, и начнем выдвигаться.
* * *
Минут через десять огромные ворота, предназначенные для пропуска техники через сегмент границы, медленно дрогнули и начали открываться.
Две боевые планетарные машины показались в проеме и, выехав за пределы укреплений, тут же начали расходиться в стороны. Вслед за ними со специальных укрепленных в корме бобин разматывались бронированные оптические кабели.
…Мелех вел свою машину через узкий проход, где на время прохождения техники были отключены СВЧ-излучатели. Как только обе БПМ преодолели границу рубежа разогрева воздушных масс, за их кормой вновь начало струиться знойное марево.
Теперь планетарная машина с четырьмя людьми и тремя боевыми сервомеханизмами на борту двигалась прямо на грозовой фронт, где из-под клубящихся свинцовых туч били редкие в этот час разряды молний, и шел проливной дождь.
На некоторое время экраны обзора заволокло мутью, но Мелех не включил датчики активного сканирования, направление на передовые укрепления он запомнил, а выдавать свое продвижение противнику, который, возможно, уже находится на подступах к Барьеру, он не собирался.
Наконец под покрытыми полимерным составом траками гусениц боевой машины появилась наклонная отмостка, по которой дождевые воды стекали в сторону Пустоши. Не снижая хода, Мелех осмотрел горизонт, но пока ничего подозрительно не заметил, лишь вдалеке у самого горизонта виднелись непонятные и, к сожалению, недосягаемые для сканеров БПМ черные образования, похожие на очень далекие застывшие смерчи.
Не встречая сопротивления БПМ съехала по полорогому пандусу в специально оборудованный капонир откуда расходились бетонированные ходы сообщения, связывающие между собой командный пункт и четыре долговременные огневые точки.
Загнав боевую машину на позицию огня, он коротко распорядился:
— Долматов, машину в полуавтоматический режим. Остаешься тут. Следить за подступами, сканирование горизонта каждую минуту. Остальным — по огневым точкам, активировать оборудование и доложить. БС-2, взять бухту кабеля связи и проложить канал обмена данными между данным укреплением и точкой номер два, — он коснулся указательным пальцем осветившегося экрана и прочертил для сервомеханизма маршрут движения.
Тот, делово перебирая четырьмя конечностями, ловко отсоединил одну из панелей внутренней обшивки БПМ, достал резервную бухту оптического кабеля и, выбравшись из машины, засеменил к КП.
— Все ребята, не расхолаживаемся. — Мелех вылез из БПМ через люк на скате лобовой брони. — Пока ничего страшного на нашем участке не происходит. В ближайшее время максимум бдительности. Доклад с огневых точек каждые пять минут. Смотрите в оба, подмечайте каждую мелочь, доклад на КП о любом подозрительном движении только поощряется.
* * *
Командный пункт передового рубежа обороны представлял собой бетонный бункер с автономными системами жизнеобеспечения, герметизации, связи, здесь было все, чтобы несколько человек, управляя комплексами автоматического огня, могли надолго сковать превосходящие силы противника.
Впереди за пологим бетонным спуском виднелась старая линия границы — на бетонных столбах натянута побитая ржавчиной колючка, контрольно-следовые полосы размыты дождями, редкие покосившиеся вышки, кое-где обрывки проводов и нефункциональные комплексы устаревших детекторов.
Сзади царил Барьер, за мглой непрекращающегося ливня не были видны мощные укрепления 743-го сегмента.
Туманов проверил работу всех терминалов боевых систем, доложился Сергунину, затем, когда на панели связи зардел индикатор вызова, ответил:
— Да, Дима, Слушаю. Как у тебя?
— Тихо. Пока. Между нами, Вадим, ты понимаешь, что происходит?
— Понимаю. Будет атака границы.
— Откуда вывод?
— Спутниковую сеть вырубили. Подумай сам, кто и для чего приложил немалые усилия, чтобы заблокировать орбиту?
— Кто — не знаю. А зачем — тут и думать нечего. Любой сегмент границы при работающем Барьере без информационной поддержки орбитальной группировки окажется глух и слеп. Вынесенные на передовую линию датчики я в расчет не беру, долго они не продержатся.
— Потому и вызвался?
— Ты же видел, Сергунин растерялся. Парень он неплохой, но боевого опыта у него нет.
— Значит, мы с тобой одинаково мыслим. Короче — пока все тихо — сидим и наблюдаем. Позиции хорошие, с хода нас не сомнут. Будем корректировать огонь батарей сегмента, раз уж орбитальной поддержки нет.
— Согласен.
* * *
Ближе к полудню в воздухе появилась пыль. Датчики фиксировали всевозрастающее число мелких радиоактивных частичек, которые гнал на барьер усилившийся ветер. Непонятные темные образования у горизонта придвинулись чуть ближе, но все равно даже в самые мощные электронно-оптические приборы было невозможно различить, что именно они из себя представляют.
Зато Вадим заметил другое, — со стороны Пустоши к передовым укреплениям сегмента медленно приближалась неровная, колышущаяся полоса.
Внимательно присмотревшись и включив анализ, изображения он понял, что на дистанции семидесяти километров, растянувшись по всему обозримому пространству Пустоши, к Барьеру приближается даже не стая, а сонмище псоранов.
Неведомая сила гнала их вперед, прямо на укрепления, мутировавших псов было так много, что их масса на миг показалась всесокрушающим валом оскалившейся плоти, многие псораны, не выдерживали бешеной гонки, падали, и их тут же разрывали в клочья или втаптывали в безжизненную, потрескавшуюся землю более сильные, выносливые собратья.
Для неподготовленного человека зрелище нужно сказать — ужасающее, способное ввергнуть в панику, но ровный голос Туманова прозвучавший по внутренней связи пресек ее еще в зародыше:
— Внимание всем, — загерметизировать огневые точки, огня по животным не открывать, пусть рвутся через Барьер, там их СВЧ-излучением изжарит. Понятно? Никому не дергаться, боеприпасы не тратить, стеклобетон и броня им не по зубам!
Дождавшись утвердительных докладов, он связался с сегментом:
— Саша со стороны Пустошей приближается лавина псоранов. Сосчитать не могу, десятки тысяч особей. Закрой все проходы нижнего уровня! Главное не паникуй. Их остановит зона конвекции воздушных масс!
— Понял тебя. От кого они бегут?
— Пока не знаю. Думаю все худшее впереди, так что нервы и боеприпасы надо беречь.
— А если не выдержат СВЧ-установки?
— Не знаю. Возможно, так и задумано. Но выбирать нам не из чего. Вариантов нет. Закрой сегмент наглухо, чтобы на нижнем ярусе ни одного отверстия не осталось.
— Хорошо, до связи.
Вадим переключил канал.
— Дима как твои?
— Нормально. Детишек тут нет, псоранов все видели. Одно хреново — датчики они попортят.
— Отстрелим новые. Волну мутантов надо перепустить. Пусть катятся к Барьеру.
— Путь к отступлению нам отрежут. — Высказался Мелех.
— Я пока не вижу от кого отступать. — В тон ему ответил Вадим. — Держим позиции.
— Добро. — Дима отключился.
Лавина нечисти приближалась. Туманов — нормальный человек и симпатий к псоранам у него было — ноль. Еще меньше теплых чувств он испытывал по отношению к разработчикам генных модификаторов, но то отдельная песня. До них не дотянуться, вовремя унесли ноги на Марс, теперь там пытаются превратить планету Бог знает во что.
А их исчадия, вырвавшись из хранилищ секретных лабораторий, фактически уничтожили всю фауну региона. Вообще штаммы генетических модификаторов «затачивались» под отдельные виды животных, существовал модификатор, специально созданный для людей, но воздействие выпущенного на волю генетического оружия оказалось глобальным.
Животные и люди заражались, заболевали, их тела испытывали мучительную, в большинстве случаев несовместимую с понятием «жизнь» перестройку, в итоге процентов тридцать людей, собак, некоторые виды приматов, еще волки, шакалы и лисы сумели выжить, но превратились в злобных, необычайно сильных, мало сообразительных тварей, которые за последние годы вдруг стали размножаться в чудовищных количествах, став настоящим бичом Пустошей.
Наблюдать за приближением сонмища исчадий генетических деформаций было по-настоящему жутко, но Вадим заставил себя смотреть на экраны, — позволить себе отвести взгляд, хоть на миг потерять контроль над обстановкой он не мог.
Десятки тысяч мутировавших животных только издали казались ровной, равномерно приближающейся линией, на самом деле наиболее выносливые вырвались далеко вперед, образуя отдельные группы, вот они достигли рубежа старой границы и, не останавливаясь, кинулись на заграждения из колючей проволоки, часть псоранов запуталась, повисла в цепких спиралях, пущенных по верху символического ограждения, они барахтались, пытаясь вырваться, кровь из глубоких порезов брызнула на безжизненную землю, и при ее виде, запахе, их сородичи будто взбесились: они рвали еще живые тела, сцеплялись между собой в яростных схватках из-за куска вырванной вместе с шерстью плоти, а сзади на них уже накатывали, напирали новые и новые волны мутантов.
Еще минута и они прорвали жиденький заслон старой пограничной линии, захлестнули, словной волна прибоя, передовые укрепления, в бункерах, не смотря на звукоизоляцию, слышался жуткий вой, царапанье когтей по металлу и стеклобетону, установленная в капонире БПМ полностью скрылась под живой массой тел, Вадим смотрел на жуткое зрелище, понимая, что в данный момент неистовая волна гонимых непонятной силой мутантов нахлынула не только на 743-й сегмент, они наступали по всей границе с пустошами.
— Сохранять спокойствие. — Произнес он в коммуникатор, когда внезапно один за другим начали отключаться датчики наружного наблюдения. — Потеря сканеров восполнима. Долматов, ты там как?
— Нормально. По броне сплошной скрежет. В камеры ничего не видно, одна шерсть псоранья…
— Отстрели пару комплексных датчиков.
Секунд через десять дважды хлопнуло электромагнитное орудие боевой планетарной машины, выстреливая в небеса капсулы с нанопылью. Высокотехнологичные микрочастицы выметнуло из раскрывшихся контейнеров на километровой высоте, и они начали медленно рассеиваться над площадью, транслируя не только показания микросканеров, но и видеоизображение.
Часть мутировавших собак, испугавшись хлопков и резкого движения стартовавших капсул, бросилась в разные стороны, другие все еще пытались процарапать бетон и броню, но основная масса уже ринулась к Барьеру — их манил запах влаги.
Вода в Пустошах драгоценна.
Псораны сотнями исчезали во мгле линии осадков, жадно пили из луж; сзади все напирали и напирали их сородичи, в нескольких местах началась грызня, но основная масса мутантов вольно или невольно продвинулась дальше, оказавшись в зоне СВЧ-излучателей.
Микромашины, рассеявшиеся по площади в несколько квадратных километров, парили по воле воздушных потоков, транслируя на экраны контрольных устройств леденящие разум картины: животные, попавшие в зону микроволнового излучения, мгновенно ощутили адскую боль, в их организмах сворачивалась кровь и вскипали жидкости, псораны крутились на месте, падали в каналы с нагретой водой, вцеплялись друг в друга в последнем злобном усилии, некоторые трупы рвало на части, мертвые тела в считанные минуты наполнили канал, и в зоне конвекции начала расти баррикада из мертвых тел.
Зрелище не для слабонервных.
В воздухе вместо знойного марева повисла тошнотворная вонь.
Никто не понимал смысла происходящего, пока на командной частоте не раздался голос Сергунина:
— Резко упала эффективность СВЧ-излучателей. Конвекционная зона теряет стабильность. Испарение влаги уменьшилось вдвое!
— Сколько продержится Барьер?
— Полчаса не больше.
— Очистить каналы для испарения влаги возможно?
— Если отключить излучатели!
— Действуй! Выводи тяжелую технику, пусть убирает трупы из каналов испарителей. За полчаса критического загрязнения не возникнет. Дождь в зоне осадков продолжает идти. Есть связь с атмосферными процессорами?
— Только с одним.
— Потребуй, чтобы сформировали воздушные потоки, направленные в сторону пустошей. Нам еще генетической заразы только не хватало!
— Уже связался. Сейчас сделают. Как у вас?
— Псоранов стало меньше. У горизонта непонятные образования черного цвета. И еще, Саша, только спокойно, — наномашины обнаружили слабые, множественные сигнатуры. Похоже, к нам приближается какая-то техника под прикрытием фантом-генераторов.
— Что за техника ты можешь уточнить?!
— Пока не могу. Спутники отрубились, забыл? Чисть испарители и перезапускай Барьер, мы тут пока разберемся, что к чему!
— Хорошо я на связи. Сейчас чем помочь?
— Одну ракетную батарею в режим распределенных запусков. Боевые части оснастить генераторами ЭМИ. Я сейчас дам координаты, по которым бить.
— Давай. Жду!
* * *
Капитан Мелех на своем КП слышал разговор Туманова с Сергуниным.
«Неявные сигнатуры…»
Сыпать проклятьями в адрес спутниковой группировки бесполезно, «хакнули» ее, лысому ежику-мутанту понятно… Псораны с какого-то перепуга на Барьер ломанулись. Ладно… Сейчас батарея отстреляется генераторами ЭМИ, посмотрим какие вы «неявные»…
Со стороны сегмента полыхнуло семь вспышек одиночных запусков, и почти сразу, словно из ниоткуда над пустошью резануло с десяток лазерных лучей. Две ракеты взорвались в воздухе, остальные успели задействовать установки электромагнитного импульса.
Мир на экранах как будто обрел краски, наполнился новыми смыслом: по пустоши редкой цепью продвигалась разномастная бронетехника, между юркими БПМ китайского производства ползли, поднимая траками гусениц пыль, автоматические штурмовые орудия «Август» европейского производства, чуть впереди сорванная вуаль фантом-генераторов показала установки залпового огня, уже встающие на позиции, а вдалеке колонну танков.
В первый миг даже видавший виды капитан оцепенел. Откуда столько бронетехники? В мире не осталось боеспособных армий, разве что у государств центральной Африки и южной Америки, а тут… Он метнулся взглядом вправо, влево, но везде, куда доставали датчики наномашин над пустошью поднимались шлейфы пыли и знойными миражами дрожали контуры тяжелобронированных машин, — пестрого, но боеспособного сборища, которое атаковало границу России.
Тем временем облако нанопыли постепенно снижалось и рассеивалось, теперь даже включившиеся после удара электромагнитного импульса фантом-генераторы не могли постностью скрыть сигнатуры вражеской техники.
Стволы самоходных штурмовых орудий поползли вверх.
Батарея установок залпового огня уже встала на позицию.
— Внимание Сегмент, даю телеметрию, фиксируйте координаты целей! — Раздался в коммуникаторе голос Туманова.
Сергунин не растерялся, все батареи укрепрайона открыли беглый огонь, упреждая удар противника, пустошь мгновенно превратилась в кромешный ад, — вал земли в тридцати километрах от передовых рубежей встал сплошной стеной разрывов; в ответ по невидимому за барьером сегменту огрызнулись установки залпового огня… нет не по сегменту, по СВЧ-генераторам и тяжелым бульдозерам, пытавшимся расчистить каналы испарителей, от наполнивших их трупов псоранов.
Проклятье. Вот зачем им нужна была бесноватая лавина мутантов. Микроволновое излучение при резком увеличении мощности способно подорвать снаряд или ракету на подступах к Сегменту, а теперь…
Теперь придется туго. Ой, как туго, — второй залп, произведенный по данным снижающихся наномашин, накрыл батарею «Смерчей», но в ответ издалека, фактически от горизонта тяжело ухнули приглушенные, сливающиеся в рокот хлопки и, спустя несколько секунд, над передовыми укреплениями пронесся вой: гаусс-снаряды, против которых бессильны противоракетные и зенитные комплексы ударили непосредственно по Сегменту, заставив почву содрогнуться, как при землетрясении…
— Сергунин, ты живой?! — Не выдержав, выкрикнул Мелех.
Секунда тишины.
— Живой… Только что на минуту восстановилась связь с округом. Я доложил. Нас прикроют штурмовики.
— Продержишься?
— А мне что остается? Сегмент им одним залпом не разбить. Тут им гауссы не помогут.
— Надо восстанавливать СВЧ! — Вмешался в их диалог Туманов. — Повреждения сильные?
— Одна секция — обрыв питания. Послал технических сервов. Два бульдозера в куски разнесло. Остальные чистят. Еще километр, как минимум.
— Включай посекционно! Как только штурмовики пройдут, сразу включай!
В этот момент опять заговорили орудия с Пустоши.
* * *
В первые минуты боя Вадим ощутил внутри себя пустоту, граничащую со злым недоумением.
Неужели все, что им говорили — ложь?
Ну не могли так ошибаться в генеральном штабе, когда говорили, нет — утверждали, в своем докладе, что в мире нет по-настоящему боеспособных армий, а уж на евразийском пространстве — тем более.
Исходя из данного постулата выстраивалась и колониальная политика, и все остальное, вплоть до конструкции Барьера, являющегося препятствием для радиации, зараженных опасными выбросами воздушных масс, микроорганизмов, а Сегменты, расположенные на сопрягающихся участках, создавались как пункты технического обеспечения Барьера и лишь во вторую очередь, как рубежи обороны против мутантов и остаточной боевой техники…
Он ведь сам лично много раз ходил с разведывательными заданиям в Пустоши, бывал даже на территории бывшего Китая, и ни разу (кроме последнего выхода) не сталкивался ни с таким количеством псоранов, ни уж тем более со скоплениями исправной боевой техники.
Как будто кто-то ждал пока девяносто процентов населения России будет доставлено на борт колониальных транспортов и те стартуют к далекой Проксиме Центавра, и не просто ждал, а тайно, не привлекая внимания, собирал боевую технику плодил псоранов, чтобы ударить в самый неподходящий момент, когда большинство людей покинет Землю…
Прошла минута или две тягостного бездействия — не мог же он схватить табельное оружие и бежать туда, откуда по сегменту били тяжелые штурмовые орудия…
Бред. Безумие. Мысль о самоорганизовавшейся боевой технике он отмел сразу, наверное, сила инерции мышления не позволяла ему представить, что за атакой на Барьер стоят не конкретные люди, а некая абстрактная в его понимании сила.
Мысли оборвал сокрушительный удар — очередной снаряд, не долетев до Барьера, разорвался на рубеже передовых укреплений.
Контрольные мониторы моргнули, на мгновенье погасли, но потом заработали вновь, хотя толку от них было мало, наномашины уже опустились почти до самой земли и передавали неактуальные данные, кабельная связь по-прежнему работала, — вслед за разрывом начали поступать доклады с огневых точек, — ни один из бойцов не пострадал, больше досталось псоранам, которые все еще крутились на рубеже, чувствуя, что близко есть пожива, но не в силах добраться до людей.
— Наши летят. — Раздался в коммуникаторе неестественно-спокойный голос Мелеха.
Действительно высоко над Барьером промелькнули три оставляющие за собой инверсионный след точки.
Всего три штурмовика… Почему так мало? Где же наша техника, авиация?
Ответ на свои вопросы Туманов узнает много позже. Его недоумение было оправдано, но после атаки на спутниковую группировку командование не решилось задействовать механизмы управляемые киберпилотами. Никто не мог понять откуда пришел удар по спутникам, как неведомой силе удалось перехватить управление орбитальной группировкой, поэтому по всем военным базам и гарнизонам прошел срочный приказ: отключить от источников питания все кибернетические системы, смонтированные на борту мобильных ударных единиц.
В сложившемся положении вся надежда была только на людей, но среди оставшихся на Земле оказалось слишком мало пилотов, чтобы эффективно задействовать авиацию.
Конечно Туманов, как и большинство защищавших сегменты Барьера офицеров, не обладал всей полнотой информации, он лишь мог догадываться о причинах случившегося, да наблюдать, как исчезают среди хмурых облаков три точки штурмовиков, мысленно желая им удачи.
Работающие от горизонта тяжелые штурмовые орудия успела произвести еще два залпа, прежде чем замолчали навсегда, один из снарядов расколол стену сегмента, другой вырвал несколько кубометров бетона в районе расположения ракетной батареи, два других, попав почти в одно и то же место, пробили перекрытие верхнего яруса, где располагались ракетно-зенитные комплексы.
Туманов буквально сатанел оттого, что приходится быть статистом событий, он смотрел на экраны, где разворачивались эпизоды бесконтактного боя, — часть нанопыли ветром отнесло километров на пятьдесят, и он видел, как огрызается огнем соседний сегмент, значит, атака шла на широком участке границы…
Кто и зачем?
Два вопроса мучили его, от ответа, казалось, зависит очень многое.
— Дима?
— На связи. — Тут же откликнулся Мелех.
— Ты что-нибудь понимаешь?
— Думаю, не больше чем ты, Вадим. Но предчувствия меня не подвели. Утренний взрыв на складах РТВ, отказ спутниковой группировки, атака на сегменты, сложи все вместе…
— Да складываю. Не получается. Нас атакуют причем на широком фронте границы. Но кто? Заявляли же во всеуслышание — в мире нет более боеспособных армий…
— А против нас действует не армия. Ты же видел — пестрое сборище различной техники.
— Ладно. Видел. Допустим. Но кто ее собрал и двинул к границе?
— Знаешь, Вадим теряться в догадках нет смысла. Вторжение готовилось — это факт. Не обнаружь ты вовремя подмены нейромодулей у наших серийных андроидов, сейчас бы отбивались вкруговую и с фронта и с тыла. А кто за всем стоит, увидим, когда подползут поближе. Ясно одно — кто бы нас не атаковал — им необходимо жизненное пространство. Наш клочок биосферы, защищенный Барьером.
В этот момент раздался тяжкий удар разрыва, связь внезапно прервалась и вдруг события, развивавшиеся так невыносимо медленно, сорвались лавиной танковой атаки.
Передовые датчики, уцелевшие после прохождения сонмища псоранов, начали, наконец, передавать реальную информацию: на рубеже тридцати километров от линии границы разворачивалось в боевые порядки танковое соединение, усиленное двумя десятками БПМ китайского производства.
— Саша, принимай координаты, даю телеметрию с датчиков. Рубеж тридцати километров — танковое соединение противника!
Сегмент молчал. Очевидно несколько разрывов все же повредили бронированный кабель.
Проклятье…
— Долматов?
— Здесь.
— Срочно пошли кибермеханизмы, пусть тянут новый кабель. Что «куда»? К Сегменту!
* * *
Для старшего лейтенанта Сергунина происходящее выглядело кошмаром.
Все, чему его учили, исчезло. Где то самое «цифровое пространство боя» исходя из которого строилась система обороны границы?
Спутниковая система связи и раннего оповещения отказывалась работать. Вместо указаний на численность и состав противника по запросу автоматики Сегмента в ответ через каналы связи передавался программный вирус.
Отдельные модули кибернетической системы уже перешли на резервные цепи, изолировав неизвестный вирус отключением пораженных подсистем. Информационная атака с орбиты провалилась, но легче не стало. Сергунина учили стратегии и тактике бесконтактного боя, когда огонь по противнику возможен задолго до того, как тот появится в поле прямого зрения, но собственные датчики сегмента бессильны — слишком велико расстояние и их работе мешает Барьер, а те, что вынесены вперед, практически уничтожены бесноватой волной псоранов.
Что оставалось в сухом остатке?
Был он, немая аппаратура, ждущая его распоряжений в режиме жесткой автономии, и обязанность защитить участок границы, не допустить отключения Барьера.
Он находился на грани паники. Какие приказы отдавать? Как противодействовать невидимым соединениям, ведущим огонь по Сегменту, находясь при этом за пределами видимости?
Очередной удар потряс стены.
Связи с передовыми укреплениями не было уже пять минут. Единственной доступной для Александра информацией являлись сведения, переданные наномашинами, но опираться на них уже поздно — подразделения противника после нанесения удара сменили позиции — того требовала элементарная тактика боя.
Единственно, что удалось сделать Сергунину — ценой потери четырех автономных кибермеханизмов очистить каналы испарителей, возобновив тем самым непрерывный конвекционный обмен воздушных масс.
Стаи псоранов не отступили, но теперь животные опасались приближаться к СВЧ-излучателям, они ушли за зону осадков, к передовым позициям сегмента.
Сергунин чувствовал, что начинает ненавидеть себя. Вокруг происходили события, а он как будто не хотел становиться участником своего первого настоящего боя.
Нет связи, нет координат целей, нет информации о судьбе двух подразделений на передовых рубежах, — все заслонил Барьер.
Ну, так чего я жду? Пусть стопроцентный отказ спутниковой группировки и систем связи не рассматривался ни в одном из наставлений по тактике современных боев, что же теперь? Сергунин понимал: или он сейчас найдет выход из создавшегося положения либо ему придется признать, что человек — ничто в мире высоких технологий, даже не винтик, а лишь статист, сторонний наблюдатель…
От мыслей стало холодно и страшно. Где-то далеко в пустошах за сотни, а может уже десятки километров отсюда, движется непонятная сила, приговорившая его и остальных ребят к смерти.
Он представлял ту мощь вооружений сегмента, что в автономном режиме ждала лишь указания на цели и его непосредственного приказа, а он медлил в нерешительности, мысленно оставаясь рабом высоких технологий, которые до сегодняшнего дня составляли основу его жизни…
Стены вновь содрогнулись — на этот раз попадания пришлись в самый край верхней части укреплений, вырвав и обрушив вниз несколько кубометров металла и бетона.
Все пережитое Александром заняло не более нескольких минут, вибрация, словно дрожь, прокатившаяся по уровням сегмента, вернула ему способность здраво мыслить, основой нового внезапного мироощущения стала злость, но рассудок вырвался из ступора и заработал, нервно болезненно, найдя, наконец, выход из положения.
Специальные средства, которыми оснащался Барьер, включали в себя рассеиваемые датчики, предназначенные для работы в условиях повышенной радиации и прочих помех. Раньше с их помощью осуществлялся мониторинг Пустошей, — ракеты, выпущенные из-за Барьера, летели параллельно земле, высеивая на поверхность десятки тысяч комплексных сканеров, — упав на грунт, те мгновенно активировались, образовывали сеть, передавая данные от прибора к прибору. В первые годы после ядерного конфликта, когда над Пустошами клубились радиоактивные облака, подобный способ являлся единственной возможностью передачи данных из регионов, удаленных на сотни километров от Сегмента.
Затем по мере исчезновения радиоактивных облаков от подобного метода отказались, но огромные многотонные ракеты, не обладающие собственными системами наведения, оснащенные лишь реактивным двигателем и снаряженные датчиками, по-прежнему хранились в артпогребах.
Им не смогут повредить разряды ЭМИ и установщики помех, траектория полета задавалась поворотом пусковой шахты, пусть они пролетят пятьдесят или сто километров, рассеивая датчики — это позволит контролировать все пространство перед Сегментом.
Руки Сергунина легли на покрытую текстоглифами сенсорную клавиатуру, вводя последовательности команд.
В ответ в недрах Сегмента гулко заработали боевые эскалаторы, подавая полуторатонные реактивные снаряды к зевам пусковых шахт.
* * *
Когда из стены дождя, взрывая ее облаками пара, вырвались выпущенные залпом два десятка полуторатонных ракет, ни Туманов, ни Мелех не поняли, куда направлен удар.
Первая мысль: Сергунин отчаялся получить данные по точной дислокации противника и приказал бить по площадям.
Однако минутой позже оба поняли, что недооценили смекалку старшего лейтенанта, ракеты шли прямыми курсами, расходясь «веером» от точки запуска, они практически стлались над землей, роняя комплексные датчики мониторинга зараженных территорий. Года два назад, когда над Пустошами постоянно клубились радиоактивные облака, такие приборы были незаменимы, потом радиация пошла на убыль, и к контролю подключили спутники. С тех пор практика рассеивания датчиков не применялась.
Первые сигнатуры появились в пятидесяти километрах от Сегмента.
Лавина боевой техники приближалась, четко проявилось деление машин на подразделения, которые постоянно маневрировали, постепенно сокращая дистанцию до Барьера.
Связь. Связь с сегментом!
В томительном ожидании пока технический сервомеханизм дотянет кабель (радиочастоты по-прежнему глушил противник), Вадим и Дмитрий рассматривали изображения, которые транслировали микрокамеры комплексных датчиков.
От техники, что приближалась к Сегменту не просто «фонило» — дозиметры фиксировали убийственное для человека количество рентген. Механизмы (в основном китайского производства) двигались неуверенно, часто ломая строй, по всему было видно, что управляющие ими кибернетические системы испытывают пагубное воздействие радиации, но, не смотря на частые остановки и сбои в управлении, армада бронетехники медленно, но неуклонно приближалась к рубежам российской границы.
Ракеты, выпущенные сегментом, отработали ресурс и упали в семидесяти километрах от передовых рубежей, но свое предназначение они исполнили: теперь вся площадь Пустоши перед фронтом границы была усеяна датчиками, передающими столь необходимые сведения.
* * *
Связь с Сергуниным восстановилась только спустя пять минут после запуска ракет.
За это время кибернетические системы передовых укреплений обработали полученные данные, и батареи, расположенные за Барьером, получили, наконец, точные целеуказания.
— Давай, Саша!
Орудийно-ракетный залп 743-го сегмента потряс землю, казалось, что позади передовых укреплений за зоной ливневых осадков начал извергаться вулкан, через несколько секунд суммирующий сигнал от сотен датчиков начал распадаться на отдельные каналы, разом включились все резервные мониторы, передавая калейдоскопические картины: стена огня поднялась над Пустошью, как будто мертвое пространство пересек огненный плуг, выворачивая в небеса тонны земли, перемешанной с обломками наступающих механизмов, дым упругими смерчами рвался к небесам, неистовый шквалистый ветер рвал дымные вихри, рассеивал плотно-оранжевые сгустки пламени, пыль поднимало концентрическими кругами и гнало вдоль земли упругими зримыми волнами.
Батареи Сегмента перезаряжались, когда от горизонта ударил ответный залп, за ним второй, третий…
— Пять батарей, как минимум! — Раздался по связи голос Мелеха. — Есть приблизительная дистанция по звуку и сейсмодатчикам!
— Саша, принимай данные! Второй залп по полученным координатам! Бей по площади!..
Последняя фраза потонула в грохоте: на этот раз по сегменту ударили не гаусс-снаряды, а ракеты с разделяющимися боевыми частями. Системы ПРО, расположенные на границе передовых рубежей, сбили часть из них, но процентов шестьдесят разделившихся боеголовок преодолели защитный рубеж; Туманов и Мелех ждали разрывов в зоне СВЧ-излучения, но их не последовало, — разделившиеся боевые части ракет шли на большой высоте и только оказавшись за Барьером, задействовали собственные реактивные двигатели, резко уходя вниз, по четким целеуказаниям с орбиты.
Земля вторично содрогнулась, часть аппаратуры в передовых бункерах сорвало с креплений, настолько силен был ответный удар, на минуту мир погрузился в полный мрак, стену дождя смяло неистовыми ударами взрывных волн, облака над Барьером вскипели, их рвало ураганным ветром, сквозь мглу пробивались сполохи разрывов, летели огромные глыбы бетона, ощерившиеся порванной арматурой, казалось, что сегмент сейчас рухнет, не выдержав удара, но из сумрака вдруг часто и зло от самой земли замелькали вспышки запусков: били молчавшие до сих пор батареи стратегических ракет, наведенные по данным звуковых и сейсмологических датчиков.
Пылающие факелы многотонных реактивных снарядов, наискось вырывались из-под земли и уходили в растерзанные небеса, чтобы по короткой баллистической траектории ударить по площади Пустоши, откуда был произведен ответный залп.
Туманов, которого сбило с ног, встал, отряхивая бетонную пыль и тут же попытался связаться с сегментом:
— Саша, Сергунин, ты меня слышишь?
Удивительно, но канал связи работал.
Голос Александра был хриплым:
— Слышу тебя.
— Как у тебя?
Секунда тишины.
— Все мужики… Я отстрелялся… — Голос Сергунина был прерывистым, в нем чувствовалась боль. — Сегмент раскололо… Несколько уровней рухнуло… Меня замуровало на КП…
— Ранен?
— Задело… Бетонным обломком…
— Саша держись. Ты сделал больше, чем мог…
Вдали у горизонта, сквозь просветлевшую муть полыхнули отсветы неистовых зарниц.
— С их ракетными батареями покончено. Я уверен. Сам продержись! Мы с Мелехом вступаем в бой.
* * *
Связь с Сегментом снова оборвалась.
— Дима, наш выход.
— Знаю. Они в тридцати километрах. Развивают атаку. Наблюдаю около сорока танков, в сопровождении двух десятков БПМ.
— Ждем. Нервы в кулак и ждем. Огонь открывать на прямой наводке, у нас не так много шансов продержаться. Их наводят со спутников.
— Понимаю.
Туманов вновь сосредоточил все внимание на показаниях датчиков, рассеянных по площади Пустоши. Он сейчас не задавался вопросом: кто спланировал и осуществил атаку на сегменты семисотого участка границы, — ясно, что не люди или мутанты осуществили захват спутниковой группировки и дистанционно управляют зараженной радиацией техникой, но все вопросы, гипотезы, выводы — потом, сейчас существовала только одна данность, одна задача — удержать границу.
Барьер держался.
Вовремя очищенные испарители продолжали работу, порванные облака снова сомкнулись угрюмой грядой, ливень, превратившийся было в моросящий дождик, вновь набирал силу рукотворной стихии.
Танки и БПМ противника двигались к границе ускоренным маршем, две трети начинавшей наступление стальной лавины сейчас полыхало чадными кострами в пятидесяти километрах от передовых укреплений, — единственный полноценный залп сегмента дал шанс остановить наступление противника на рубеже передовых укреплений.
Какую цену придется заплатить, Вадим сейчас не думал. Все его мысли сосредоточились на показаниях суммирующего целевого монитора системы управления огнем.
Рубеж двадцати километров…
Пятнадцать…
Десять…
Цели распределены. Бункера передовой линии укреплений, никак не проявлявшие себя до этой минуты, готовы к противодействию.
Пять километров.
— Огонь! — Хрипло скомандовал Туманов.
Десятки огневых точек озарились частыми ракетными запусками и ритмичными тактовыми очередями автоматических орудий.
Половина наступавших танков противника была выбита первым же залпом, но огневой рубеж уже обозначил себя, и закрутилась огненная карусель: БПМ, произведя массированный ракетный запуск, продолжали движение, ведя непрерывный огонь из автоматических курсовых орудий, танки внезапно остановились, прикрывая их продвижение, — они словно оттягивали на себя внимание наводящих систем, — неподвижные цели, такие заманчивые, предпочтительные и в то же время опасные — кибернетические системы передовых укреплений «купились» на уловку противника, сконцентрировав огонь на остатках танковой группировки, в то время как БПМ, проскочив двухкилометровый рубеж внезапно на ходу начали открывать рампы, откуда посыпались автономные кибернетические механизмы десантных подразделений.
Проклятье…
Командный пункт сотрясало от десятков попаданий, видеодатчики уже не показывали панорамную картину боя, повсюду вздымались кустистые разрывы, в поле зрения датчиков горела земля, рушились глыбы выбитого из укреплений бетона, стробоскопически вспыхивали и гасли очереди автоматических орудий.
Маркеры танкового соединения погасли, но БПМ противника продолжали прорыв, они высадили около двух сотен кибермеханизмов, которые в данный момент были похожи на полуметровые шары перекати-поля, на самом же деле такая форма являлась переходной, округлость ажурной конструкции с каплевидным обтекаемым ядром в центре, обеспечивали сомкнутые в дуги манипуляторы, в боевом же положении кибермеханизм напоминал восьминогого паука на членистых лапах-манипуляторах.
Самое скверное, что такая модель кибермеханизма вооружена импульсным лазером, с накачкой от конвектора вещества.
Еще один только что образованный механический вал накатывался на потрепанные ураганным огнем передовые укрепления.
Кибернетические системы, не нуждающиеся более в целеуказания с КП, работали в автономном режиме, поражая противника на дистанции прямой наводки.
— Дима, что у тебя?
— Хреново. Они игнорировали укрепления, катятся дальше! БПМ в зоне поражения наших конверторных ловушек!
— Подрывай! — Приказал Вадим, отворачиваясь от экранов.
Земля на этот раз не содрогнулась, но все пространство перед Барьером внезапно затопил нестерпимый СВЕТ — пять автоматических «чистильщиков» в конвекторы которых была заранее загружена закритическая масса вещества, получили приказ на начало утилизации.
Пять нестерпимых по яркости солнц вспухли перед Барьером, — крайняя всесокрушающая мера противодействия, но только она в сложившейся ситуации могла остановить сотни автономных кибернетических механизмов, которые игнорировали линию передовых укреплений и устремились к зоне испарения, с целью уничтожить генераторы СВЧ-излучения.
Высадившие их БПМ мгновенно потонули в потоке всесжигающего излучения, взрыв собственных энергосистем и оставшегося боезапаса превратили их в оплавленные обломки, пострадали и около сотни десантных кибермеханизмов, на границе осадков и по всей линии передовых укреплений катилась волна вторичных взрывов, потоки низвергающейся с небес воды испарялись на лету, бетонные укрепления разлетались от мгновенного перегрева дымящимися обломками, но все же передовой рубеж выстоял, — его возводили из расчета на подобные потрясения.
Вадим, которого едва не завалило обломками от вторичного взрыва, начал выбираться из разрушенного КП, одновременно отдавая приказы бойцам обоих групп:
— Всем кто меня слышит покинуть укрепления, точка сбора у основного КП, соблюдать предельное внимание, у нас в тылу прорвавшие сервы! Перегруппировываемся и отступаем к сегменту!
Выбравшись из-под нагромождения находящихся в шатком равновесии обломков, Вадим увидел развороченную землю, лопнувший бетон, расплавленные прутья арматуры, множество горящих механизмов, черный, покрытый концентрическими кругами подпалин от вторичных взрывов участок отмостки, по которой более не стекала вода, — зона осадков прекратила функционировать, гряду искусственно создаваемых облаков испарило взрывами, ураганный ветер едва ли не валил с ног, и среди хаоса разрушений взгляд майора внезапно различил контуры двух расталкивающих бетонные обломки БПМ, натужно выбирающиеся из капониров, и несколько человеческих фигур, что выползали из-под завалов образовавшихся на месте укреплений.
Живы…
Мутный от испарений и поднятой ураганом пыли воздух все же был много прозрачнее чем предполагала штатная работа Барьера, сканеры более не вязли в стене дождя, и Туманов четко различил порядка пятидесяти вражеских сервомеханизмов, которые, расправив манипуляторы, впивались лазерными лучами в землю на рубеже испарителей, стремясь добраться до установок СВЧ-излучения.
— Вадим, они отключают Барьер! — раздался в коммуникаторе голос Мелеха.
— Перегруппировываемся и атакуем! Впереди БПМ, мы следом! Соблюдать дистанцию до целей, возможны взрывы конвекторов при поражении!
Две боевые планетарные машины рванулись вперед: ракетные залпы и огонь курсовых орудий накрыли группу сервомеханизмов, в стороны полетели фрагменты брони, сервомоторов, устройств вооружений, — пять человек следовавших за планетарными машинами так же окрыли огонь, казалось еще минута и атака будет полностью отбита, но внезапно случилось непредвиденное — несколько сервомеханизмов противника метнулись к БПМ подкатились под корму планетарных машин и взорвали свои конвекторы.
Последнее что запомнил Вадим, был ярчайший свет, который не смогли приглушить даже сработавшие светофильтры боевого шлема.
