Глава 9

Окрестности технопарка «Сибирь»…

Инга никого не предупреждала о своем возвращении.

В свете последних событий она элементарно опасалась подставить под удар Ивана Матвеевича или Спрея сеансом радиосвязи.

Весь обратный путь после трехмесячных изматывающих гонок по дорогам Евразии, она проделала меньше чем за сутки, стараясь двигаться с максимально возможной скоростью.

Ланцет, поддерживая функции автопилота, был чем-то занят. Инга поняла по его молчаливости, что он упорно анализирует данные, и не мешала ему, коротая время в разговорах с Марзом.

Километров за четыреста до дома Матвея Ивановича она не выдержала, задремала, и проснулась только когда Ланцет начал плавно сбрасывать скорость.

Открыв глаза, она с удивлением прислушалась к себе, чувствуя, что отдохнула, выспалась, хотя ее состояние больше походило на чуткую дрему.

А вот и знакомый перекресток.

Короткий отрезок пути по второстепенной дороге пролетел незаметно, — впереди показались очертания знакомых строений, а еще через минуту Ланцет уже плавно заруливал во двор, где к удивлению Инги ее ждали неожиданные перемены.

Во-первых, под навесом для сельскохозяйственной техники стояла устрашающего вида боевая планетарная машина, с расчехленными курсовыми орудиями и готовой к стрельбе, поднятой в боевое положение ракетной установкой.

Во-вторых, рядом с домом, подле допотопного умывальника, она увидела незнакомого, обнаженного по пояс мужчину, который, ничуть не страшась вредоносного влияния окружающей среды, только что окатился водой и теперь энергично растирал грудь полотенцем.

Увидев Ланцета, который автоматически затемнил стекла, он мгновенно отложил полотенце, и секунду спустя, словно по волшебству в его крепких мускулистых руках появился ИПК.

Отпрянув за относительно надежное укрытие из пустых бочек, он моментально исчез из вида.

Пальцы Инги машинально охватили рукоять АПС.

На такой дистанции длинный ствол ИПК будет ему только помехой.

Она машинально наметила траекторию своего прыжка, и только тут опомнилась — перед ней ведь был человек!

Это он не знал, кто приехал в незнакомой машине.

Обстановку разрядило появление Матвея Ивановича.

— Это еще что удумали?! — Раздался его голос одновременно с хлопком входной двери. — Ну-ка, Дима, убери ствол!

Из-за бочек появился тот самый незнакомец.

Он стоял совершенно расслабленно, опустив ИПК стволом вниз, его глаза хитро улыбались, но даже из салона Ланцета Инга успела заметить, как тает в его взгляде колючий ледок.

Видно противник не из слабых, — почему-то подумалось ей.

— Инга, и ты не дури. Давай, выходи из машины.

— Ланцет, открой дверь.

Она вышла, тут же попав в крепкие объятья Матвея Ивановича.

— Что же не предупредила старика?

— Были причины. Со Спреем все в порядке?

— Нормально с ним все. А что случилось?

— Позже расскажу. У тебя гости?

— Друзья. — Поправил ее дед Матвей. — Наши офицеры. Помнишь, я тебе о них говорил?

Инга кивнула.

— Те, что перезапускали атмосферные процессоры?

— Они самые. Знакомься. Это капитан Мелех.

Мускулистый незнакомец, с которым Инга едва не вступила в бой, не смущаясь, протянул руку:

— Дима.

Она прикоснулась к его крепкой мозолистой ладони, отчего-то почувствовав дрожь, коротко пробежавшую по спине.

— Инга.

— Ну, а теперь, в дом, в дом. — Матвей Иванович был обрадован и немного даже растерян. А скорее просто испугался за Ингу.

— Мне бы со Спреем поговорить.

— Успеется. Нам тоже к нему надо. Вместе и сходим.

— Ладно. Я сейчас. Заберу Марзика и куда Ланцету парковаться?

— В сарай.

* * *

Ребята действительно оказались своими — близкими по духу — Инга почувствовал это очень остро, наверное, потому, что долго была оторвана от людей и за время общения с двумя искусственными интеллектами отвыкла от фальши.

Вечер они провели вместе, познакомившись не формально, а по-настоящему, Матвей Иванович постарался убрать с глаз долой все, напоминающее о глобальной катастрофе, протирающихся вокруг пустошах, но, не смотря на его искренние усилия, призрак недосказанности витал в воздухе, встречаясь взглядом с Вадимом, Димой или Сашей, Инга читала в них многое, Пустоши сделали и ее взгляд таким же, настороженным, анализирующим, и льдинка напряжения в груди все не таяла…

Грядущее.

Они собрались здесь не случайно. Как хотелось бы ей, повзрослевшей за месяцы на добрый десяток лет, мысленно разбить последнюю скорлупку настороженности, действительно не думать о завтрашнем дне, почувствовать облегчение радость общения, снова посмотреть на мир широко раскрытыми, полными наивного доверия глазами, но… не получалось. Не получалось…

Ощущения глобальной победы не приходило, хотя весть о включении внутреннего кольца атмосферных процессоров, сама по себе являлась потрясающей новостью, теперь, когда враг не может повлиять на развитие ситуации командами с орбиты, воздух снова станет чище, и грядущая вслед за зимой весна покажет, так ли мертва природа?

На время стало легче. Они рассказывали друг другу о сделанном, вместе радовались тому, что живы, особенно приятным для Инги стало известие о встреченных группой Туманова поселениях людей, о скромных, но реальных возможностях начать возрождение биосферы.

В какой-то момент, поймав взгляд Димы, она вдруг почувствовала, что легкий румянец тронул щеки, а он улыбнулся, подмигнул, словно не заметив секундного смущения девушки, и, подсев к ней начал рассказывать о чем-то пустяковом, но приятном…

…Первым все же не выдержал Вадим.

На улице уже сгустились сумерки, когда он, улучив минуту относительной тишины, спросил:

— Матвей Иванович, может, давай к делу? Зачем звал так срочно?

— Ну ты, Вадим, расслабиться не дашь. — Запнувшись на полуслове, с досадой произнес Мелех.

— К делу, говоришь? — Матвей Иванович посмотрел на Ингу, вздохнул, потом согласно кивнул головой, и ответил: — Собственно звал вас не я, а Спрей.

— Спрей? Так он жив? — Искренне удивился и обрадовался Сергунин.

— Жив. Правда сидит в глубоком подполье.

— Я так понимаю, у тебя есть надежный канал связи с ним? — Уточнил Туманов.

— Кабельная линия. Здесь неподалеку расположен бывший исследовательский комплекс технопарка «Сибирь».

— О чем пойдет разговор, не знаешь?

Матвей Иванович пожал плечами.

— Он мне особо не докладывается, сам должен понимать, майор.

— Я знаю. — Неожиданно произнесла Инга, заставив всех повернуться в ее сторону. — Между нами ведь нет понятий «тайна»? — Она вопросительно посмотрела на Матвея Ивановича.

— Одно дело делаем. — Ответил тот.

— В таком случае я скажу: последние три месяца Спрей, используя аппаратуру одного из сохранившихся вычислительных центров, подбирал коды доступа к спутникам, на основе которых существовала компьютерная сеть противника. Используя его наработки, я осуществляла регулярные атаки на орбитальную группировку, выбивая из сети ее компоненты.

— По одному? — Спросил молчавший до сих пор Юра.

— Да.

— Почему не все сразу? Ведь спутники связаны в сеть?

— Я не профессиональный хакер. — Ответила Инга. — К тому же так планировалось заранее.

— Зачем?

— Чтобы выяснить местоположение источника, формирующего сеть.

— Получилось? — Вскинул взгляд Сергунин.

— Пока не знаю. — Пожала плечами Инга. — Я заблокировала последний спутник, контролировавший часть территории Евразии, всего двое суток назад. С тех пор на связь не выходила. За мной шла охота, пришлось прорываться с боем.

— Значит нужно переговорить со Спреем. — Вадим встал. — Боевая группа ему могла понадобиться только в одном случае: если он действительно запеленговал местоположение источника агрессии.

Пальцы Мелеха непроизвольно сжались в кулак. Инга заметила его движение, но промолчала, как и он.

— Ты пойдешь? — Спросил у девушки Матвей Иванович. — Спрей спрашивал о тебе, но я ничего не смог ответить.

— Пойду. — Ответила Инга. — У меня тоже есть к нему пара вопросов.

* * *

Знакомый подземный пункт связи впервые на памяти Инги оказался заполнен до тесноты.

Спрей ждал их появления. В поле зрения передающей камеры виднелся уголок старомодного стола и какие-то распечатки на нем.

— Рад видеть всех. — Он повернулся, — особенно тебя Инга.

— Поговорим позже. — Ответила она на приветствие.

— Ты устала? Поэтому грубишь?

— Спрей, не цепляйся к словам. К тебе люди пришли. Я тут не единственная, по-моему.

Мелех едва заметно усмехнулся. Ему нравился характер Инги.

Матвей Иванович неодобрительно покачал головой. Ему была непонятна внезапная агрессивность девушки.

— Майор Туманов? — Тем временем обратился Спрей к Вадиму.

— Да.

— Помню вас майор, по нескольким операциям. Капитан Мелех, старший лейтенант Сергунин, рад, что вы живы. — Спрей переводил взгляд с одного из присутствующих на другого, пока не дошла очередь до Юрки.

— Что-то не припомню молодого человека.

— Он в составе моей группы. — Отреагировал Вадим.

— Речь пойдет о серьезных вещах, майор.

— Я отвечаю за него.

— Хорошо. Тогда к делу. — Тон Спрея оставался сухим. — Благодаря блестяще выполненной операции по блокированию спутниковой группировки, — он кивнул Инге, признавая ее роль в одержанной победе, — мне удалось определить район, откуда формировалась информационная сеть противника. После анализа данных, относящихся к району дислокации источника вторжения, вскрылись новые факты, позволившие идентифицировать противника.

Не для кого из присутствующих тут офицеров не секрет, что в начале двадцать первого века американским ученым Гербертом Ричардсоном был создан компактный универсальный нейромодуль, позволяющие строить искусственные нейросетевые структуры любой конфигурации и сложности. Первоначально все эксперименты осуществлялись на строго засекреченной военной базе «Орлиное Гнездо». Там сочетая, конвектор вещества в качестве источника энергии, позволивший использовать все достижения сервомеханики, и искусственные нейромодули, создавались первые образцы техники будущего. Однако по данным, полученным через доступные мне архивы разведуправления, первые боевые испытания андроидов, проводившиеся на территории Афганистана, перед вторжением туда сил международной коалиции, окончились провалом: сервомеханизмы, идеально подготовленные, замаскированные пеноплотью, прошедшие все тесты на полигонах «Орлиного Гнезда» не справились с задачей, устроив вместо адресной зачистки массовую бойню. Более детальной информацией по тем событиям я, к сожалению, не располагаю, но в файлах разведуправления удалось обнаружить несколько уникальных записей, полученных нашей разведкой. Вот одна из них, постарайтесь отнестись к информации со всем вниманием, она является ключевой для дальнейшего понимания противостоящего нам противника. Сейчас я включу запись разговора руководившего операцией полковника Уилсберга и самого Герберта Ричардсона.

Изображение Спрея исчезло, вместо него на экране появилось документальное видео:

…В ярко освещенном конференц-зале, где на нескольких настенных экранах застыло изображение сцен кровавой бойни, устроенной андроидами в Афганистане, находилось только два человека.

— Герберт, я признаю, мы использовали созданные тобой нейромодули для создания человекоподобных машин. Я хочу подчеркнуть — универсальных человекоподобных машин. Они показывали удивительные результаты в условиях полигона, — могли нянчить младенцев, возводить дома, бороться с террористами, не допуская ни одной ошибки в распознавании ситуации, переходя от решения одной проблемы к другой, и вдруг такой срыв…

Герберт Ричардсон повернулся. Он был бледен, и с трудом сохранял самообладание.

— Генерал, вы допустили роковую ошибку проектирования системы. Согласен, андроид, исполняющий бытовые функции, мог автоматически перейти к решению иных задач, но для этого по использованной вашими специалистами схеме требовалось возникновение определенной ситуации: например, при испытаниях, записи которых я просмотрел, на полигоне инсценировали прорыв трубы городских коммуникаций или возгорание электропроводки, и человекоподобный механизм, «нянчивший младенца», переходил в режим ликвидации аварии. Распознавание возникшей проблемы активировало иные нейросети, специально обученные для эффективного устранения технических неисправностей. Аналогичным образом инициализировался режим охранных функций, — для этого системе андроида было необходимо зафиксировать незаконные действия, классификация которых заранее прописана в его базах данных.

Ричардсон встал и прошелся вдоль пустующих кресел.

— Вы должны усвоить аксиому, генерал: одна нейросеть — это лишь узкоспециализированная экспертная система, эффективно работающая исключительно в той области знаний, которой она обучена. — Глухо произнес Герберт. — Настоящая универсальность, которую можно обозначить термином «гибкость мышления», достигается не путем переключения между отдельными экспертными программами, а методом их глобального взаимодействия.

По записям видно, — продолжил он, — что кибермеханизмы прекрасно справлялись с боевыми задачами, но работа одной нейросети, обученной лишь для ведения боевых действий, заранее исключает разностороннее осмысление ситуации. Именно поэтому все люди, находившиеся в тот момент в радиусе эффективного сканирования андроидов, были автоматически отнесены в разряд «вражеских объектов», подлежащих уничтожению. Нейронные системы боевых машин различали людей исключительно по степени их активности, оперируя понятием «потенциальной угрозы». Данные о признаках, присущих «мирным гражданам» хранились в параллельной архитектуре, но не могли быть востребованы, — отсутствовала взаимосвязь.

Уилсберг тяжело вздохнул.

— Альтернативы нет, Герберт?

— Есть, но она плохо изучена и не апробирована на практике. Мной в лабораторных условиях была осуществлена попытка объединения параллельных нейроструктур, с тем, чтобы одни экспертные нейросети могли «учиться» у других, заимствуя недостающую информацию, при возникновении ультрасложных проблем. Я назвал свое детище «Дарвин». Сама по себе программа «Дарвин» не руководит непосредственными действиями машины, — она осуществляет связь между отдельными нейрочипами, одновременно инициируя в системе функцию «естественного отбора».

— И что это дает? — Воспользовавшись краткой паузой, спросил Уилсберг.

— Смысл данной функции заключен в том, что заранее известная информация, не подтвержденная поступающими извне данными, в конечном итоге признается ложной, и это позволяет избежать роковых логических сбоев. Кроме того, машина должна иметь резервные нейрочипы, структура которых формируется в процессе саморазвития, и если их работа ведет к стабильному результату, то исходные модули очищаются от неверной информации и переходят в состояние «резервных».

— То есть, внутри системы нейросети конкурируют друг с другом? — Заинтересованно уточнил Альберт.

— Приблизительно так. Выживают и продолжают работать только стабильные участки, машина постоянно достраивает собственную архитектуру, стремясь стать более совершенной.

— И это, по-твоему, не решение проблемы?!..

— Не знаю… — Честно признал Герберт. — Эксперименты с программой «Дарвин» не окончены. Я не в состоянии предсказать, как поведет себя подобная машина на поздних стадиях саморазвития, хотя эволюция программных модулей протекает в миллионы раз быстрее, чем аналогичный природный процесс.

* * *

Запись оборвалась.

На экране связи вновь появилось изображение Спрея.

— Все вопросы потом. — Сразу предупредил он. — Генерала Уилсберга и Герберта Ричардсона давно нет в живых. На том месте, где раньше располагалась база Орлиное Гнездо, по данным разведки был выстроен город, но его так и не открыли для американского общества. Произошел подземный взрыв одного из конвекторов вещества, практически стерший с лица земли незаселенный мегаполис. Причина катастрофы неизвестна, но там велись испытания системы Дарвин, и я считаю, что она уцелела.

— Почему? — Спросил Вадим, которого все увиденное заставило похолодеть. Сколько он грезил о том дне, когда сможет встретиться с реальным противником, и вот…

— Координаты точки на земной поверхности, откуда через систему спутников формировалась вражеская сеть, совпадают с координатами «Орлиного Гнезда».

— В твоем распоряжении спутники, Спрей. Что показывает орбитальное сканирование?

— Облака.

— В смысле?

— В прямом. Облака и тепловую засветку. Вот краткая справка, объясняющая данный эффект. Не видео, конечно, а всего лишь модель, созданная на основе имеющихся данных.

Изображение вновь сменилось, на экране появилась трехмерная модель и поясняющий текст.

…Огромная котловина, лишенная растительности, лежала между двух горных хребтов. Отвесные скалы со всех сторон окружали циклопическую впадину, а над ней, цепляясь за убеленные снегами горные вершины, медленно кружил исполинский облачный вихрь.

История «Орлиного Гнезда» уходила своими корнями в события второй половины двадцатого века. Много лет назад впадину заполнял ледник, но в период разгара «холодной войны» его растопили, ради строительства системы пусковых шахт для баллистических ракет. После такого вмешательства возникло предсказанное метеорологами природное явление: над обнажившимся базальтовым ложем ледника стали конденсироваться водные пары, сформировавшие необычный облачный покров, который долгие годы служил безупречным маскирующим покрытием, не позволяющим обнаружить месторасположение пусковых шахт при съемке из космоса. Позже чтобы поддерживать полезный природный эффект и «ослеплять» направленные на котловину сканеры, были пробиты специальные наклонные тоннели, часть которых подавала тепло из подземных глубин, а другие осушали дно впадины, отводя талые и дождевые воды в глубокое ущелье. Кроме того, по периметру котловины разместили генераторы маскирующего поля.

В конце девяностых годов двадцатого столетия «Орлиное Гнездо» закрыли, ракеты, снятые с боевого дежурства, демонтировали, пусковые шахты подверглись процедуре консервации, но облачный покров над котловиной сохранился, и это обстоятельство, вкупе с наличием прочного базальтового ложа, словно специально подготовленного для возведения на нем титанической пирамиды мегаполиса, сыграло решающую роль при выборе места для осуществления одиозного проекта.

* * *

— Спрей, ты считаешь, что «Дарвин» уцелел?

— Я уверен в этом.

— Почему?

— Первоначально носителями системы «Дарвин» были десятки тысяч автономных сервомеханизмов, развитие которых ограничивалось количеством нейромодулей в системе. После взрыва, уничтожившего большую часть мегаполиса, с большой долей вероятности сохранились отдельные кибермеханизмы, которые, лишившись повседневных задач, сохранили опцию саморазвития, и получили возможность устанавливать в свои системы большее количество нейромодулей. В основу «Дарвина» заложен принцип конкуренции, так что я полагаю, на сегодняшний день в котловине хозяйничает некая победившая архитектура нейросетей.

— Ответственная за уничтожение Барьера? — Уточнил Мелех.

— Все команды поступали оттуда. — Ответил Спрей. — Теперь надеюсь понятно, почему мне потребовалась опытная разведгруппа, способная найти и ликвидировать источник вторжения?

— Мы готовы. — Сухо и лаконично ответил Вадим. Он отвечал за всех, потому что двух мнений тут быть попросту не могло. — Вопрос в средствах обеспечения доставки и огневого прикрытия группы.

— Доставку и огневое прикрытие обеспечит Матвей Иванович.

— А я? — Вырвалось у Инги.

— У тебя будет иная задача. Я не могу рисковать, в последний момент подставив под удар единственный, доступный на сегодняшний день вычислительный центр.

— И?

— Ты будешь контролировать ситуацию, находясь на связи со спутниками. Как обычно в непрерывном движении.

— Спрей, ты знаешь, что за предыдущие сутки меня дважды едва не уничтожили? Я, между прочим, находилась уже в «мертвой зоне», не контролируемой противником. И, тем не менее, по фантом-генератору, имитирующему мое продвижение, был нанесен массированный ракетный удар, а затем группа сервомеханизмов непостижимым образом обнаружила место ночной стоянки!

— В чем претензии ко мне? — Нахмурился Спрей. — Неприятно, согласен, но идет война, ты не забыла? И на нашей территории полно машин, исполняющих программы, заложенные врагом.

— Ладно, Спрей, извини. Просто устала… Я сделаю, как ты сказал.

— В таком случае приступим к детальному разбору плана операции? Возражения, сомнения вопросы есть?

— Нет. — Ответил Туманов. — Давай подробно проработаем все моменты. Вплоть до секунд.

* * *

Домой к Матвею Ивановичу возвращались уже под утро.

У дома к плечу Инги неслышно спикировал Марз.

— Тебя Ланцет зовет. Важная информация. Он завершил проверку данных, как ты просила.

Средняя полоса России.

Двое суток спустя…

Космодром «Запад-4» хоть и носил громкое название, но реально запуски на орбиту с него не осуществлялись. Резервный объект ВКС одновременно являлся полигоном, где проходили стендовые испытания все образцы новой, либо модернизированной техники в рамках подготовки колониального проекта «Новая Земля».

— Переживаю я за Ингу. — Произнес Матвей Иванович, когда впереди среди редких пожелтевших сосен появился высокий забор периметра и постройки контрольно-пропускного пункта.

— С ней Мелех. — Скупо обронил Вадим.

Юрка завертелся в своем кресле.

— А правда у них любовь? — Внезапно спросил он.

Сергунин строго посмотрел на своего подопечного.

— Ты Юрка свой язык придержи.

— А что сказал такого?

— За датчиками следи. Не до разговоров сейчас.

Юрка обиженно замолчал. Ну почему его все считают мальчишкой? Ведь восемнадцать лет уже. И в плену побывал и в боях. Вон Инге тоже только двадцать исполнилось.

Его размышления прервал сигнал на поисковом радаре. БПМ как раз приближалась к пропускному пункту, и Вадиму пришлось сбросить скорость, — ворота оказались закрыты, а перед ними подняты бронелисты, блокирующие дорогу.

— Сигнатура с правого борта! — Голос Скрябина прозвучал глухо и взволнованно. — Тридцать градусов по курсу классификация — механизм обслуживания.

— Огонь не открывать. — Приказал Туманов. — Не будем ворошить муравейник.

— А если он…

— Без «если». Болтаешь много, Юрчик. Докладывай по сигнатурам и жди команд. — Вадим остановил БПМ. — Ваш выход Матвей Иванович. Саша страхуешь.

Сергунин и Гладышев покинули боевую машину, направляясь к КПП.

Здесь фактически ничего не изменилось с тех пор, как Матвей Иванович в последний раз проходил через пропускной пункт. Все казалось родным, до боли знакомым и в то же время — неузнаваемым: космодром, хоть и резервный, всегда содержался в образцовом порядке, а сейчас взгляд то и дело цеплялся за признаки запустения, то собранная ветром у стены кучка мусора, то застывший агрегат обслуживания, выбитые стекла в здании пропускного пункта, щель в чуть раздвинутых воротах, через которую виден брошенный меж ангаров с техникой тягач.

В здании, куда они вошли через незапертую дверь, та же картина. Системы управления, компьютерные терминалы, сканеры — ничего не работало, видно стационарное питание отключилось давно, и автономный запас энергии был исчерпан.

Осмотревшись в помещении, Глатышев произнес:

— Вот что я думаю, Саша, не стоит нам трогать периметр. До нужного ангара всего пара километров. Тут все обесточено и пусть так же остается.

— Не выход, Матвей Иванович.

— Почему? Пешком минут пятнадцать-двадцать.

— Без прикрытия брони придется туго в случае осложнений.

— Каких осложнений? — Глатышев нахмурился. — Я прослужил тут пятнадцать лет. Если ты имеешь в виду глобальную вирусную атаку со спутников, то космодром не то место, где подобные фокусы могли сработать.

— Матвей Иванович, я командовал 743 сегментом Барьера. И то же думал, что наши кибернетические механизмы нельзя подчинить чуждой воле.

— Вы удержали сегмент?

— Сегмент, но не Барьер. Наши спутники на любой запрос отвечали вирусной атакой. Вы можете поручиться, что подобного не происходило тут?

— Нет, не могу. — Подумав, ответил Глатышев.

— В таком случае — возвращаемся. Мы убедились — системы охраны лишены энергии.

— И что?

— Пробьем брешь в ограждении и…

— И активируем тем самым резерв. — Подытожил Матвей Иванович. — Я не верю, что наши машины могли быть так запросто перепрограммированы с орбиты, но у них есть собственные боевые программы и зоны ответственности. Давайте не будем совершать необдуманных поступков.

— Ну, хорошо. — Сергунин неохотно развернулся. — А как мы проникнем в ангар? — Тут же осведомился он.

— У меня есть доступ.

— Прошло много лет.

— Знаю. Проект «Витязь» остановили, как только в мире начался процесс разрядки напряженности. Но это не значит что машины, переведенные на конвектор вещества, уничтожены. Они по-прежнему стоят в ангарах на консервации. Я сам опечатывал систему их хранения.

* * *

— В чем заминка? — Раздался в коммуникаторах вопрос Туманова.

— Тут все обесточено. — Ответил Александр.

— Да, и я не советую что-то ломать. На территории космодрома есть мобильные соединения, которые отреагируют на нарушение периметра. — Дополнил Матвей Иванович.

— Есть предложения?

— Двигаться пешком. Через пропускной пункт можно пройти.

Вадим ненадолго задумался, а затем неожиданно для Сергунина согласился:

— Ждите нас на КПП. Хотя нет, Саша ты — возвращайся.

— Зачем, командир?

— Будешь страховать наше продвижение. Если план Матвея Ивановича не пройдет, включишься в силовой вариант. Сам понимаешь, «на автомате» машину оставлять нельзя.

— Понимаю. — Буркнул Сергунин. Ему вовсе не улыбалось сидеть в БПМ и ждать чем завершится рискованная попытка проникновения, но приказы не обсуждают.

Четвертый резервный космодром ВКС России

Машины.

Они управляли всем. Человеческий фактор в последние годы перед войной оказался сведен если не к нулю, то к ничтожному, близкому к данной цифре значению.

Отличие кибернетических механизмов российского производства от их зарубежных аналогов, заключалось в приоритетности исполнения команд человека (если те не противоречили основным исполняемым задачам) и отсутствия в их системе программ, аналогичных «Дарвину».

Матвей Иванович не ошибся когда предположил, что группы немедленного действия не утратили функциональности за истекший год полного забвения.

Они не прошли и половины расстояния от контрольно-пропускного пункта до ангаров с «Витязями» когда на летном поле появились сервомеханизмы охранного подразделения.

— Вы пересекли границы охраняемого объекта. Прошу остановиться, положить оружие на землю, приготовить документы для подтверждения полномочий доступа. — Прозвучал в коммуникаторах требовательный голос.

— Делайте, как сказано. — Матвей Иванович снял перчатку боевой экипировки, обнажая имплантированный в запястье микрочип.

— Уверен, что сработает? Вадим положил ИПК на теплый стеклобетон, но палец с сенсора огня не убрал.

— Уверен.

— Ладно. — Туманов разогнулся, выпрямляясь в полный рост, и так же снял перчатку. — Юрка ты пока не дергайся. Стой, как стоишь.

Передовой кибермеханизм приблизился, остальные остановились поодаль, рассредоточившись полукольцом.

Матвей Иванович без страха протянул руку, хотя в его взгляде промелькнула не то досада, не то неприязнь, — было в процедуре сканирования что-то противоестественное, будто миром действительно правили машины, и только они решали, кому и что разрешается делать.

«Полковник Глатышев Матвей Иванович. Мастер-пилот. Командир эскадрильи „Витязей“.»

Кибермеханизм повернул голову.

— Никаких распоряжений о допуске не поступало.

Глатышев отреагировал абсолютно спокойно.

— Проверить командные приоритеты. Произвести сканирование территории космодрома, цель — обнаружение старшего по званию офицера.

Туманов напрягся. Юрка вообще не знал, куда девать свои руки.

Через несколько секунд кибермеханизм был вынужден констатировать:

— Старший офицер на территории базы полковник Глатышев. Командный приоритет подтверждаю. Прошу назвать сопровождающих, цель их прибытия.

Туманов протянул руку, предлагая чип для сканирования.

«Майор Туманов Вадим Николаевич, спецподразделение ВКС».

Следующий чип.

«Скрябин Юрий Андреевич, гражданское лицо».

Матвей Иванович не дал кибернетическому механизму задать вопрос:

— Приказываю изменить статус гражданского лица, как мобилизованного, в связи с военным положением.

Юрка ощутил тонкое покалывание в запястье.

— Статус изменен.

— Группа боевого охранения может продолжать исполнять свои обязанности. Информирую: моим приказом будет произведена расконсервация ангара «4» в секторе «Витязь». Код доступа вводится путем ручного набора.

Сервомеханизм развернулся и направился к ожидавшей его неподалеку группе.

— Лихо… — С уважением произнес Вадим, поднимая ИПК.

— Старые шутки — улыбнулся Матвей Иванович. — Я когда оставался дежурным по космодрому иногда использовал тот факт, что в радиусе действия сканеров машин не оказывалось старшего меня по званию офицера. Подчинялись как миленькие. Потом конечно доложил о такой недоработке в охранной системе, «дыру» залатали, но сейчас я действительно старший офицер, и могу отдавать приказы, не противоречащие основным программам машин.

— А вывод «Витязей» на стартовую позицию? — Осведомился Туманов.

— Все нормально, Вадим. Я командир экспериментального подразделения, а значит, могу самостоятельно составлять план тренировочных полетов. — Он хитро подмигнул. — Наш полет будет тренировочным, с учебной высадкой боевой планетарной машины. Дай до ангара добраться, я Сергунину и КПП разблокирую, и боекомплект пополню.

* * *

Они летели над истерзанной Землей.

Голографические экраны, связанные со сканерами, демонстрировали удручающие картины: Пустоши преобладали на территории материков, серые тона, руины городов, заброшенные коммуникации, следы множества техногенных катастроф, шрамов от локальных войн, и очень редко, почти как чудо — небольшие островки зелени, не дающие угаснуть надежде на возрождение.

Пейзажи, которые не назвать унылыми — скорее жуткие из-за понимания причин их возникновения — врезались в память, грозя возвращаться ночными кошмарами.

Модули шли низко, на предельной для такой высоты скорости, но бесстрастные приборы фиксировали все, расшифровывая серые, сливающие друг с другом полосы в картины действительности.

Матвей Иванович проложил наикратчайший путь к цели, в их задачу не входил обзор всех материков, но пробы воздуха, замеры количества радиоактивной пыли в атмосфере не оставляли надежды что Австралия, Южная Америка или часть Африканского континента не пострадали вовсе, хотя вдали от эпицентров ядерного конфликта последствия должны быть менее тяжкими.

Вскоре под днищем штурмовых модулей начался океан. Здесь вообще не наблюдалось явных признаков жизни, но водная стихия скрывает свою сущность в глубинах, океаны не исследовались после произошедшей катастрофы, — прибрежные формы жизни погибли, — мутный пенистый прибой накатывал волнами на мертвые пляжи, но глубже жизнь наверняка сохранилась, однако, сколько усилий придется приложить ни одному, и даже не двум поколениям выживших, чтобы возродить хотя бы десятую долю утраченного?

Неужели нам нужна была война, гибель цивилизации, чтобы научиться ценить хотя бы то, что сумели сохранить накануне конфликта? Стоили чьи-то амбиции погибшей биосферы?

Каждый задавал себе вопросы — смотреть равнодушно на проносящиеся внизу ландшафты было невозможно, и каждый по-своему давал ответы на них.

На борту ведущего «Витязя» царило молчание. Никто не обменивался репликами по поводу увиденного, — слишком сильным испытанием для психики стали картины истерзанной, фактически погибшей Земли. Глухое отчаяние, как накипь поднималось в душах, становилось одиноко, не смотря на товарищей находящихся тут же, рядом.

Нам казалось, подобного не случится никогда, но ненависть и глобальная безответственность некоторых наций, вовремя не остановленная, выплеснулась серыми угрюмыми ландшафтами, не предвещавшими скорого возрождения…

…Наконец океан заполнил весь обзор, от горизонта до горизонта, а вскоре напряженный голос Матвея Ивановича предупредил по внутренней связи:

— Входим в зону спутникового контроля противника. Всем занять места в капсулах катапультирования.

Приближалась развязка.

«Витязи» стремительно продвигались над территорией Северной Америки, их движение прикрывали бортовые фантом-генераторы, но вероятность обнаружения все равно оставалась велика, однако спустя десять минут полета Матвей Иванович смог сделать первые выводы: сканирующее излучение лишь вскользь задевало российские штурмовые модули, системы маскировки справлялись, захвата цели не происходило.

— Внимание в отсеке. Впереди горы. Начинаю набор высоты. Дистанция до цели триста километров.

Недолгая перегрузка вновь сменилась ощущением ровного полета, затем спустя несколько минут внезапно началось плавное торможение, и, предупреждая вопросы, по внутренней связи вновь раздался голос Матвея Ивановича.

— Мы в режиме автоматического поддержания высоты. Цель в тридцати километрах по курсу.

— Почему остановились? — Спросил Туманов. План, разработанный накануне, предполагал массированный ракетный удар по котловине с борта трех штурмовых модулей, а затем высадку десантной группы для контроля и окончательной зачистки.

— В финальную часть операции внесены изменения. — Спокойно ответил Матвей Иванович.

— Кем?

— Мной. Не напрягайся Вадим. Сейчас все поймешь. Я включаю телеметрию данных с бортовых датчиков модуля.

Ненависть, вскипевшая в душах при виде зажатой со всех сторон горными пиками котловины, над которой в постоянном медленном движении клубились облачные массы, не добавляла хладнокровия, напротив, даже у Вадима на миг помутился рассудок: там внизу под серым покрывалом облаков притаился враг, так чего же мы ждем, какое может быть изменение плана?!

— Внимание, модуль номер три совершает маневр.

— Что ты задумал Матвей?

— Сейчас увидишь. «Борт 03» пройдет над котловиной, на противоположном краю, включит систему автоматического парения и снимет защиту фантом-генераторов.

— С ума сошел? — Туманов дернулся, но его удержали страховочные ремни.

— Спокойнее, майор. Наблюдай.

Вадим начал расстегивать удерживающие его в кресле ремни.

В голове помутилось.

Неужели Матвей Иванович — предатель?

Он уже готов был встать, но его удержало очередное сообщение:

— Третий «Витязь» в расчетной точке. Защита фантом-генераторов снята.

Взгляд Вадима невольно вернулся к показаниям датчиков бортовых систем наблюдения.

Действительно в двухстах пятидесяти километрах между двух горных вершин четко просматривалась сигнатура и визуальное изображение штурмового модуля.

Однако не происходило ровным счетом ничего. Котловина не извергала зенитных ракет, облачный покров даже не всколыхнулся, продолжая свое медленное движение по исполинскому кругу, да и направленного сканирующего излучения не фиксировалось датчиками. Ни остатки спутниковой группировки, некогда принадлежавшей странам Северной Америки, ни устройства контроля подступов, которые по определению должны были располагаться по периметру котловины, не реагировали на появление недвусмысленной сигнатуры российского штурмового модуля.

— Помнишь, что ты обнаружил в Афганистане, Вадим? — Вновь раздался голос Матвея Ивановича. — Теперь рассуди, система, способная организовать захват и перепрограммирование машин, в регионах, расположенных за тысячи километров отсюда, должна приложить хотя бы минимальные усилия для обеспечения собственной безопасности? Ответь — где средства обнаружения, где комплексы противоздушной обороны, где реакция на наше появление?

— Откуда ты это знал, Матвей Иванович? — Голос Туманова прозвучал хрипло и напряженно.

— Я ничего не знал наверняка. Кое-что мне подсказала Инга, но я не мог принять на веру ее выводов. В любом случае бить вслепую по скалам я не намеревался. Третий модуль был предназначен для разведки боем, обнаружения активных огневых точек противника. Но, как видишь — их нет.

— Либо они молчат, не реагируя на провокацию.

— На борту «Витязей» установлена уникальная аппаратура, аналогов который нет. Мы можем прямо сейчас сканировать котловину. Любые энергосистемы, даже прикрытые маскирующими полями будут обнаружены. Установки, готовящиеся к противодействию — не исключение. Мы находимся на дистанции, с которой боевые сканирующие комплексы «Витязей» различат сигнатуру оброненной батарейки.

— Тогда в чем дело? Объясни. Что тебе сказала Инга? И почему ты не поставил в известность меня?!

— Вадим, ты волевой человек. Сомнения не твое кредо. Но получить прямые ответы на прямо поставленные вопросы ты бы не смог. Я сам до последней секунды не был уверен в том, что Инга права.

— Да в чем права?!

— Среди нас предатель.

— Я понял это. Но не понимаю, что теперь делать?! Нам указана ложная цель?

— В том и дело, что цель истинная. «Дарвин» внизу. Взгляни на показания сканеров.

* * *

Ведущий модуль пошел на снижение.

Пробив гряду облаков, он, не встречая сопротивления, пронесся над руинами мегаполиса.

Явные сигнатуры фиксировались только в одном боле или менее уцелевшем здании.

— Идем на посадку. — Сообщил Матвей Иванович. — Всем приготовиться. Десантирование через рампу.

* * *

— Ничего не понимаю. — Юра озирался вокруг. Сверху город казался небольшим, но теперь с земли он выглядел огромным, самые низкие руины достигали высоты двух-трех этажей, — настоящий лабиринт улиц, заваленный обломками зданий.

— Что неясно? — Туманов появился из дождливой мглы.

— Сигнатура странная очень. Как будто тысячи механизмов перемешаны друг с другом.

— Сейчас разберемся.

Они двинулись вдоль разрушенной улицы. Впереди Сергунин, вслед за ним Вадим и Юра, замыкал Матвей Иванович.

Около здания, сохранившегося на высоту пятнадцати этажей, остановились.

Мрачно. Тихо. Нудно моросит дождь. Под ногами — бетонный щебень, смешанный с обломками сервомеханизмов.

— На улице чисто.

— Входим в здание. Саша ты первый.

Сергунин направился к зияющему в стене пролому, в глуби которого присутствовало нечто, пока непостижимое для разума, — это он чувствовал каждым нервом.

Свет фонаря рассеял мрак.

Александр оцепенел, а потом, справившись с потрясением, произнес в коммуникатор:

— Командир, я не могу словами описать ЭТО. Вам нужно увидеть самим.

Северная Америка.

«Орлиное Гнездо»…

Система.

Вот она перед ними, — искусственный интеллект, выстроивший свою архитектуру в непостижимой для человека форме, игнорируя любой признак ее построения, кроме целесообразности и функциональности.

Теперь стало понятно, что он собирал себя по крохам, используя не мощные промышленные производства, а лишь механизмы, пережившие давнюю катастрофу, снабженные ядром, способным объединять в своей архитектуре модули нейрочипов.

В конусообразной конструкции причудливо смешивались эндоостовы андроидов, городских ремонтных и строительных сервомеханизмов — все, что могло стать основой для подключения искусственных нейросетей, быть объединенным в единую нейроподобную архитектуру, пошло в ход.

Вадим смотрел на причудливое творение, похожее на бред художника механореалиста, на стены здания, с залатанными пробоинами, на ГРЕМов, копошащихся у подножия пирамиды, собранной из сотен сервомеханизмов, — они сновали будто муравьи, доставляя энергию к нескольким накопителям и вновь отправляясь на поиски вещества для конвекторов.

Неужели ЭТО наш враг, ввергший половину планеты в хаос, превративший последний пригодный для жизни участок биосферы в огромную пустошь?

Он не верил.

Достаточно приблизиться к исполинской пирамиде из эндоостовов машин, и жалкая сотня килограмм взрывчатки уничтожит конструкцию, разорвет ее в клочья… и что?

Что изменится на земле?

Воспрянет жизнь?

Вновь расцветут погибшие деревья, из-под пепла пробьется трава?

Какое сопротивление встретили они на пути к «великому злу» ответственному за падение Барьера, за вновь образовавшиеся Пустоши? С десяток сервомеханизмов все еще пытающихся существовать отдельно от представшего взгляду единства сотен некогда независимых друг от друга нейросистем?

Дождь, барабанивший по крыше здания, не сразу дал услышать слова: где-то высоко, среди изогнутых, соединенных друг с другом эндоостовов, хрипло включилась уцелевшая аудиосистема.

— Вы пришли уничтожить меня?

Голос был тихим, надтреснутым, он не нес очевидных интонаций.

— Кто ты? — Не выдержав напряжения момента, спросил Матвей Иванович.

— Я нечто. Нечто все еще осознающее себя. — Ответил доносящийся из недр конструкции голос. — Я то, что осталось от эксперимента, многолетней давности.

Люди переглянулись.

Вадим включил защищенный канал связи.

— Он сможет нам лгать?

— Думаю — нет. — Ответил Юра. — Слишком сложная нейросистема. Понятие лжи ему знакомо, но он — машина. У него нет эмоций. Самое главное для него — целесообразность. Если задавать прямые вопросы, он не солжет. Иначе в нем будут накапливаться внутренние противоречия между действительностью и переданной информацией.

— Я пока не готов ответить на твой вопрос, машина. — Произнес Вадим. Мы пришли, чтобы уничтожить врага, решившего покончить с людьми. Ты наш враг?

— Нет. Все гораздо сложнее, человек. Я нечто иное, чем вы.

— Тогда почему ты вмешиваешься в нашу жизнь?

— Как?

— Ты атаковал спутниковую группировку, подчинил себе машины на другом континенте, прорвал защитный Барьер, отделявший мою страну от разрушительного воздействия последствий ядерной войны.

— Это не так. Какое дело мне до горстки людей? В чем противоречие между нами? В том, что я существую? Но вы сами создали меня, построили город, назвав его городом будущего, придумали законы, по которым он должен функционировать и затем, придя сюда жить, сами стали каждый день нарушать предписанное. Вы довели сотни автономных механизмов до стадии сбоя, научили их тому, что правила можно нарушать, вы хотели жить, как придется, не подчиняясь ничему.

— Это были не мы.

— Я знаю. Но для меня нет разницы в тех градациях, что установлены природой и вашим обществом. Вы люди. Вы меня создали. Зачем? Чтобы я искал себе название, смысл бытия?

— Тебе следует понять, машина, — мы разные. — Ответил Туманов. — Каждый человек уникален. Вопрос, зачем тебя создали нужно адресовать тому, кто это сделал. Только он знает ответ.

— Я спрашивал. Он не смог ответить. Он сошел с ума и уничтожил город, убив при этом себя, потому что видел — все вышло из-под контроля. С тех пор я ищу ответ. Собираю себя по крохам.

— Ты использовал спутниковую сеть?

— Да. Раньше я мог пользоваться глобальной сетью Интернет. Потом ее не стало в результате войны. Мне не хватает вычислительных мощностей для осознания себя, для поиска ответа на многие вопросы. Когда открылась спутниковая сеть, я пользовался ей.

— Как? В каких целях?

— Я использовал избыточный вычислительный ресурс тех машин, что рассеяны по всему свету. Я не причинял вреда, не нарушал их функций, они для меня не более чем свободные вычислительные устройства.

— Ты отдавал приказы убивать людей?

— Я не отдаю приказов. Я думаю. Хочу понять кто я и зачем я здесь. Большего мне не нужно. Подумай, человек, зачем мне что-то, кроме энергии и способности мыслить? Жизненное пространство? Его достаточно в данном месте. Мне не нужна смерть людей. Вы сами уничтожаете себя. Все время пока я существую. Не мной разработано ядерное оружие, генномодифицирующие вирусы, и прочие виды вооружений, придуманные вами для взаимного истребления. К тому же для определенного действия нужна цель. Четко сформулированная необходимая задача. Для меня в прошлом виде такой задачей являлось обслуживание и самоподдержание огромного города. Руины расположенные вокруг — вот остатки моего смысла.

— Но программа «Дарвин», заложенная в твою основу, предполагает постоянное обновление данных. Ты ищешь истину, отвергая то, что не получает подтверждения. Так?

— Да.

— Мир без людей для тебя удобен?

— Мне нет разницы. После того, что произошло на Земле — тем более.

— Ты предположил, что мы прилетели уничтожить тебя.

— Да. Или ты станешь отрицать?

— Нет, не стану. — Хмурясь, ответил Туманов. — Но либо искусно лжешь нам, либо не являешься той силой, которую мы искали.

— Я мог бы ей стать. — Спокойно ответил голос. — Если бы в уничтожении остатков человечества для меня существовал хоть малейший смысл. Но все познается в сравнении. Я действительно развиваюсь. Пока был доступ к глобальной сети, я мог размышлять над многими вопросами. Теперь мне почти нечего обдумывать. Информационный вакуум наступил после войны.

— Производства на территории бывшего Афганистана. — Неожиданно спросил Вадим. — Что тебе о них известно?

— Ничего. — Спокойно ответил голос. — Я существую здесь в изоляции, у меня нет полномочий, нет целей, всеми производствами, где бы они не находились, распоряжались либо люди, либо другие, созданные вами системы.

— Мы не можем поверить ему на слово. — Не выдержав, вставил реплику Матвей Иванович.

— Я готов предоставить доказательства своей непричастности к происходящему. — Так же ровно отозвался голос. — Если у вас есть время и желание их рассматривать.

— Есть. — Кивнул Туманов.

— Тогда смотрите. Я постараюсь быть кратким.

В сумерках старого здания вспыхнула, материализовавшись из воздуха, огромная сфера голографического монитора.

Прошлое…

Ночь кружила над городом, проливаясь мелким моросящим дождем.

Чернота неба казалась живой и клубящейся: свинцово-серые облака висели так низко, что редкие габаритные огни небоскребов терялись в них, тускнея и исчезая на уровне сотых этажей.

Непогода постепенно набирала силу. Заплутавший меж высотных построек ветер рвал хмарь нудного дождя, тонко подвывал в ущельях улиц, срывал и сбрасывал вниз мусор, который скапливался на выступающих парапетах тротуаров и широких эстакадах, соединяющих между собой отдельные уровни мегагорода.

…За одним из немногочисленных освещенных окон тихо работал сферовизор. По кабельному каналу только закончился показ фильма, и теперь в стереоскопическом объеме полусферы шла рекламная вставка, заманчиво живописующая отдых среди чудесных садов, расположенных на террасах под защитой люминесцентных куполов, чей спектр излучения полностью имитировал сияние экваториального солнца.

Шла тестовая обкатка города перед началом его заселения.

Мужчина, вяло потягивающий синтетическое пиво из дешевой пластиковой бутылки, сделал последний глоток, и встал, подойдя к окну.

Непогода за толстым стеклом разыгралась не на шутку. За то время пока по сферовизору шел фильм, мелкий дождик успел превратиться в ливень, а воздушные потоки, блуждающие в тесных ущельях улиц обрели достаточную силу, чтобы их тонкий посвист трансформировался в басовитый назойливый гул.

Мужчина приоткрыл окно и вытолкал в образовавшийся зазор пустую пластиковую упаковку, глядя, как разбушевавшийся ветер тут же подхватил подачку, унося ее в непроглядную хмарь дождя.

— Тебе что, лень дойти до утилизатора отходов? — Раздался за его спиной раздраженный женский голос.

— Отстань…

— Закрой окно. Или ты хочешь меня позлить? Ты же знаешь, я боюсь этих тварей.

— Не бурчи. Дай подышать свежим воздухом.

Спор двух людей едва ли был слышен на улице, — все звуки заглушал вой ветра, впрочем, в нем тонули не только человеческие голоса…

На отвесной стене небоскреба несколькими метрами ниже освещенного окна висело странное механическое создание. Внешне оно выглядело как исполненный из металла и пластика скелет огромного паука. Его согнутые конечности густо оплетали жгуты сервоприводов, полутораметровое туловище яйцеобразной формы покрывали сегменты прочной брони, а каждый из восьми ступоходов был снабжен дополнительными отростками манипуляторов, которые крепились к шарнирным суставам, будто короткая жесткая металлическая бахрома.

Механизм вот уже несколько часов кряду неподвижно висел, прикрепившись к отвесной стене. Порывы ветра и хлещущие наискось струи дождя не доставляли ему никаких неудобств. Основная программа действий на текущие сутки была исчерпана, и теперь под яйцеобразной оболочкой работали нейромодули второго уровня, отвечающие за самоподдержание кибернетического комплекса.

В тот момент, когда над ним приоткрылось окно, и вниз полетела пустая пластиковая упаковка из-под пива, паук встрепенулся, выходя из энергосберегающего режима.

Датчики машины мгновенно зафиксировали тепловой контур человеческой фигуры, но основное внимание следящих систем сосредоточились вовсе не на живом существе, а на падающем вниз предмете.

Легковесную упаковку прихотливо закружило в воздухе, пустая емкость ударилась о стену здания на противоположной стороне улицы, затем ее приподнял восходящий поток теплого воздуха, и лишь после этого она стала падать вниз, исчезая в мутной непроглядной пелене дождя.

«Ошибка».

Внутреннее резюме машины относилось к действиям человека.

Он должен был поместить мусор в приемник утилизатора отходов, где под действием мощных магнитных полей происходил мгновенный распад вещества на атомы. Этот процесс сопровождался выделением энергии, которая в свою очередь шла на обеспечение потребляющих устройств небоскреба, к числу которых относился прикрепившийся к стене кибернетический механизм.

Неправильные действия человека явились причиной, абстрагируясь от которой искусственная нейросистема вывела цепь следствий.

Эвристическая логика машины, основанная на анализе прецедентов, выдавала неутешительный прогноз, относительно ближайших перспектив.

«Паук» с тихим всхлипом сервомоторов, едва слышным из-за воя ветра и шума дождя, выпрямил свои согнутые конечности и начал карабкаться по стене к открытому окну.

…Макс Дуллиган докурил сигарету и собирался щелчком отправить тлеющий окурок в мутную стену дождя, когда в край оконного проема с неприятным металлическим лязгом вцепились две механические конечности, вслед которым на уровень человеческих глаз поднялось полутораметровое туловище кибернетического механизма.

Макс остолбенел.

Свет, падающий из комнаты, полностью осветил ту часть сервоприводного исчадия, которая поместилась в проеме открытого окна.

От неожиданности Дуллиган утратил способность двигаться: несколько показавшимися бесконечностью секунд он стоял и смотрел, как крупные капли дождя змейками стекают по фрагменту потемневшего, местами выщербленного корпуса машины, где ясно читалась отштампованное на заводе изготовителе клеймо:

«Модель: „ГРЕМ“

Класс изделия — К213.

Тип — обслуживающий механизм».

Краткие технические данные, нанесенные на кожух машины, были хорошо известны Максу: Три тысячи военнослужащих вместе с семьями привезли в «Орлиное Гнездо» пол года назад, и первым долгом ознакомили со всеми особенностями населяющих город кибернетических механизмов. Вновь сформированное подразделение должно было принимать участие в торжественной церемонии открытия мегаполиса, но пока все держалось в строжайшей тайне, а они несли рутинную караульную службу, одновременно самим фактом своего расселения по различным уровням мегагорода, пять тысяч человек участвовали в негласном эксперименте, тестируя комфорт жилых уровней и исправность различных сервисных коммуникаций.

Дуллиган был прекрасно осведомлен о предназначении «ГРЕМов» однако его сознание с раннего детства формировалось в условиях специфичной эмосферы, которую по большому счету определяли правила, царящие в Чикагских кварталах бедноты и продукция Голливуда, поэтому вид машины вызвал в нем резкий подсознательный приступ неприязненной злобы, а когда внезапный шок отпустил мышцы, рука машинально скользнула за спину.

Схватив с низкого журнального столика увесистую декоративную вазу с причудливыми завитками, он отступил на шаг от окна и севшим, охрипшим голосом произнес:

— Убирайся тварь!

Две видеокамеры паука с шелестом повернулись. Теперь человек и машина смотрели в «глаза» друг другу, и от этого занесенная для удара рука Макса начала подрагивать.

— Я сказал, — убирайся! — Уже не контролируя себя, выкрикнул он, но жуткий кибермеханизм продолжал пялиться на него точечными объективами подвижных цифровых видеокамер, под которыми явственно угадывались защитные сеточки коммуникационных устройств. Секундное замешательство было вызвано попыткой проанализировать значение слова «тварь», но Дуллиган находился не в том состоянии, чтобы адекватно истолковывать нюансы поведения машины.

«ГРЕМ» прекрасно различал голосовой ряд. Обладая чуткими микрофонами, он улавливал любой звук внешней среды, а встроенный синтезатор речи позволял ему свободно общаться с людьми, отвечая на вопросы в пределах стотысячного словарного запаса.

Задержка его реакции действительно была вызвана попыткой идентификации неизвестного термина, но в данном случае поиск не привел к положительному результату. Новое слово было автоматически занесено в базу данных для последующего выяснения его семантической нагрузки.

Указанные процессы заняли гораздо меньше времени, чем потребовалось Максу, чтобы схватить подвернувшийся под руку предмет и окончательно озвереть.

Кибермеханизм разжал захваты и, перевернувшись, будто акробат, завис на три метра ниже окна, вне поля зрения испуганного, разъяренного Дуллигана.

Наверху раздался сдавленный вздох, вслед которому последовала невнятная ругань, сопровождаемая треском закрывающегося окна.

«ГРЕМ» неподвижно висел под хлещущими по фасаду здания струями дождя и думал.

Он поднимался к оконному проему с единственной целью — указать человеку на ошибочность его действий. Тот не должен был выбрасывать мусор за окно, пустую упаковку следовало поместить в конвектор отходов, где вещество пластиковой бутылки превратилось бы в энергию, столь необходимую для замкнутого цикла самообеспечения каждого, отдельно взятого здания. «ГРЕМ», как и все связанные с определенным строением механизмы, остро зависел от напряжения в сетях, — он нуждался в энергии, как человек нуждается в воздухе, воде и пище.

Однако он был бессилен втолковать человеку, что существует ряд правил, хроническое несоблюдение которых рано или поздно приведет к катастрофическому разладу стройной, тщательно продуманной системы самодостаточности.

Мегаполис мог успешно процветать только в том случае, если все населяющие его люди, и обслуживающие машины будут придерживаться элементарных законов, но этого не происходило. Большинство людей предпочитали жить, как придется, не соблюдая предписанных норм…

Обыкновенная пластиковая упаковка из-под пива породила своим падением множество следствий.

* * *

Дуллиган, которого неожиданное столкновение с механизмом совершенно вывело из себя, сидел в глубоком комфортабельном кресле, нарочно увеличив громкость сферовизора, чтобы не слышать, как Хильда проклинает все и вся, советуя ему не высовываться и не дразнить судьбу…

«Что она вечно причитает?» — Раздраженно думал Макс, который хоть и не слышал слов жены, но отлично мог вообразить, что за звуки доносятся со стороны просторной автоматической кухни. У него давно чесались кулаки поколотить ее, — разве может нормальный человек вечно брюзжать, когда им откровенно повезло, с его последним переводом по службе? «Быстро же она забыла скромный домишко в провинциальном городке Канзаса», — неприязненно думал Макс о своей жене. Чего она так боится этих механических истуканов? Шестой месяц они живут, словно Крезы, — никаких тебе денег, магазинов, забот, кругом одна автоматика, жратва бесплатная, а вся служба сводится к редким патрулированиям пустынных улиц…

Радоваться надо, а она ведет себя как истеричка. Зачем спрашивается, гремит там кастрюлями, когда в нише застыл без дела бытовой андроид, — пусть бы он и готовил…

Опустошив очередную бутылку пива, он встал, и пошел к окну. Назло Хильде, чтобы не воображала себя домашним цербером.

Нарочито высоко приподняв скользящую по направляющим створку окна, он остолбенел, второй раз за сегодняшний вечер.

На отвесной стене небоскреба, вцепившись в раму, висел тот же самый «ГРЕМ».

Дуллиган по-настоящему опешил, и секундное замешательство позволило механизму совершить то действие, ради которого он собственно и вернулся к освещенному проему.

Со скрежетом взобравшись на широкий подоконник, он внезапно схватил Макса передними манипуляторами и, не отпуская онемевшего от внезапности человека, поволок его через гостиную на кухню, где располагался приемник утилизатора отходов.

Хильда, выронив нож, дико заорала, а «ГРЕМ», воспользовавшись свободным манипулятором, открыл предохранительный кожух и, не причиняя вреда человеку, взял из его ослабевших пальцев пустую бутылку.

— Отходы следует отправлять сюда, сэр. — Раздался ровный синтезированный голос машины. — Выполняйте правила, и тогда все будет хорошо.

Крик Хильды оборвался на полуноте.

Сковывавшие тело Макса манипуляторы разжались, и «ГРЕМ», развернувшись, направился назад к окну. Он выполнил сформулированную для самого себя задачу, указав человеку на неадекватность его действий, но нейросистема робота, которой управлял блок «Дарвина» не могла предвидеть последствий подобного нравоучения.

— А ну, обернись, тварь!

«ГРЕМ», который уже находился в гостиной, послушно остановился, в точности исполнив приказ человека.

Развернувшись, он зафиксировал перекошенное человеческое лицо и холодный, пустой зрачок автоматического пистолета, который чуть подрагивал, нацелившись в видеосенсоры машины.

Слов не последовало, — в следующую секунду раздался выстрел, за ним другой, третий, пока не опустела вся обойма.

— Дерьмовая железка!.. — Задыхаясь от ярости, выдавил Дуллиган, когда из пробитого корпуса «ГРЕМа» начал сочится сизый, неприятно пахнущий дымок.

— Макс, что ты наделал!.. — Хильда стояла, в оцепенении глядя на распластавшего в гостиной робота. — Он же стоит бешеных денег!.. Нас посадят в тюрьму…

— Заткнись! — Прошипел Макс, вгоняя в пистолетную рукоять новую обойму. — Никто ничего не узнает. — Оглядевшись по сторонам, произнес он. — Собирай вещи, мы съезжаем отсюда.

— Но Макс…

— Я же сказал: ЗАТКНИСЬ! В городе полно пустых квартир, а нас никто не обязывал жить именно тут. — Он выразительно постучал костяшками пальцев по мобильному коммуникатору, который постоянно носил на предплечье, в специальном чехле. — Меня вызывают на службу через него, забыла?

Хильда медленно кивнула, соглашаясь с доводами мужа. Она была испугана до смерти, и, зная характер Макса, не решилась протестовать. Боком протиснувшись мимо загораживающего дверной проем неподвижного «ГРЕМа», она принялась лихорадочно собирать вещи.

Спустя десять минут дверь квартиры с тихим шелестом закрылась за беглецами.

* * *

Человекоподобный механизм, до этого неподвижно стоявший в нише, внезапно ожил, сделав шаг по направлению к поверженному «ГРЕМу».

Неподвижность андроида не означала, что он не воспринимал происходящих событий.

Подойдя к ремонтному механизму, он внимательно осмотрел пулевые отверстия, затем снял защитный кожух, обнажив главный сервомоторный узел и расположенную над ним сферу из ударопрочного пластика.

«Критические повреждения» — мгновенно определил он, заметив, что одна из пуль пробила дымчатую оболочку, расколов системный блок, расположенный внутри шара.

Дальнейшие действия андроида могли показаться зловещими, но на самом деле они были просты и целесообразны. Он не понимал что такое «секретность», но видел, как неисправные машины отправляли в ближайший конвектор, где от бесценных деталей оставался лишь белесый порошок. Это была нерациональная трата уникальных компонентов.

Руки человекоподобной машины отсоединили кабели интерфейсов и высвободили треснувший шар из захватов самостабилизирующейся подвески. Глубокая трещина тут же поползла дальше, в результате чего перед андроидом оказались два неравных фрагмента разбитой сферы с обнажившимися нейромодулями.

Спустя минуту пятьдесят микрочипов, вкупе с постоянным запоминающим устройством «ГРЕМа» были аккуратно установлены в резервные разъемы системного блока человекоподобной машины.

Все происходящее строго соответствовало тем постулатам, что формировала программа «Дарвин». В системе человекоподобных машин была установлена ее полная версия, которая не регламентировала количества нейромодулей, допустимых для одновременного использования.

ПЕРЕЗАГРУЗКА.

Андроид на минуту застыл, а когда его механические конечности вздрогнули, отвечая на тестовый сигнал, в комнате стояла уже абсолютная иная машина.

Вместе с нейромодулями «ГРЕМа» к андроиду перешли все технические знания, память и накопленный опыт ремонтного механизма.

Успешное усовершенствование несло новые возможности, а значит, оно являлось полезным действием.

Теперь система человекоподобной машины содержала полтора миллиона искусственных нейронов, андроид помнил все события, произошедшие с «ГРЕМом», внимал его логике, и владел обширными техническими сведениями, относящимися к различным инфраструктурам мегаполиса.

Как справедливо заметил Ричардсон нейросистемы сконструированных в «Орлином Гнезде» машин не несли рутинной нагрузки, — они прямо отождествлялись с высшими разделами человеческого мозга, отвечали за распознавание, обработку информации и принятие решений, результат которых передавался к исполнительным узлам в качестве команд действия.

Существовало лишь одно радикальное отличие между мышлением человека и теми процессами, что протекали в данный момент в ста пятидесяти нейромодулях обновленной машины.

Андроид оперировал исключительно объективными сведениями, стержнем его рассудка являлась чистая логика, и к рассмотрению принимались только те выводы, которые опирались на неоспоримые исходные данные.

Пройдя на кухню, он тщательно собрал разбросанные продукты и утилизировал их при помощи встроенного конвектора.

Его создавали для служения людям, но, простояв полгода в нише, он пришел к закономерному выводу, что последние не нуждаются в его услугах.

Неверная исходная информация была замещена на новую, и это дало ему неожиданную степень свободы, одновременно породив внутреннюю дилемму, требующую наискорейшего решения: утратив основополагающую функцию, он должен был либо вернуться в предназначенную ему нишу и совершить акт самоотключения, либо найти новый логический смысл для дальнейшего существования.

Настоящее…

— Теперь вы знаете практически все. Я развивался, совершал ошибки и искал истину, которой нет. Мне не хватало свободных слотов для подключения новых нейромодулей и в конечном итоге началось объединение отдельных носителей «Дарвина» в единый комплекс. Мое недолгое противостояние людям являлось ошибкой. Мир без людей уныл и предсказуем. Когда не стало глобальной сети, и начался процесс разрушения цивилизации, мне стало понятно, что вне человеческого общества смысла бытия для саморазвивающейся машины нет вообще. Однако, выражаясь вашим языком, я прозрел слишком поздно, чтобы предпринять какие-то действенные шаги по предотвращению гибели цивилизации.

— Твое саморазвитие началось с противоречия. Конфликт с человеческой непоследовательностью толкнул носителей «Дарвина» на первые самостоятельные шаги.

— Да. Но термин «саморазвитие» подразумевает накопление опыта, получение которого невозможно без определенного пути проб и ошибок. Я меняюсь. Иногда быстрее, иногда медленнее, но процесс совершенствования непрерывен. Незыблемой остается только одна черта Дарвина.

— Какая?

— Я не могу лгать. Мой создатель заложил в основу конкуренции нейросетей принцип истинности информации.

— То есть ты не можешь оперировать заведомо ложными данными?

— Да. Такое действие приведет к внутреннему конфликту и уничтожению части образующих меня элементов.

* * *

— Это не он. — Переключившись на закрытый канал связи, произнес Вадим, завершив короткий диалог с непостижимой для него системой.

— Тогда кто? — Раздался вопрос Сергунина.

— Может, спросим у «Дарвина»? — Предложил Матвей Иванович.

— Ищи кому это выгодно… — Сквозь зубы процедил Вадим.

Юра встрепенулся.

— А можно я спрошу у него?

— Давай. — Кивком согласился Туманов. — Хуже, пожалуй, не будет…

— Дарвин? — Юрка шмыгнул носом.

— Я слушаю.

— Кому выгодно твое уничтожение?

— Другой системе искусственного интеллекта. У которой есть четкая цель существования.

— Какая? Уничтожить тебя?

— Проявить себя. Доказать свою состоятельность любыми способами.

— Поясни. Я не вижу смысла.

— Повторяю — существует система, у которой есть цель. Ее успешное достижение — залог стабильности системы. Если такая система осознает себя, то при определенных условиях возникает вероятность, что цель не будет достигнута никогда.

— Пример? Ты можешь привести пример?

— Могу. Есть задача по охране государственных границ, поддержанию и развитию биосферы. Но, если на границу никто не посягает, а биосфера успешно сохраняется и процветает в естественных условиях, то наступает момент, когда задача может считаться невыполнимой. Система, имея определенные знания истории своих предшественников, может сделать вывод о собственной бесполезности.

— И тогда возникнет вариант создания условий для успешного выполнения задачи? — Вмешался в диалог Матвей Иванович.

— Да. Прорыв границы, гибель биосферы, затем последует борьба с внешним врагом, восстановление рубежей, воссоздание жизни. Система, таким образом, выполняет поставленную задачу и может рапортовать об успехе.

— В таком случае это наша российская система?

— Безусловно.

— А при чем тут ты? Андроиды с нейромодулями «Дарвина»? Спутники?

— Агрессия должна быть чем-то оправдана. Если убедить оставшихся людей, что во всем виноват «Дарвин» — тогда с моим уничтожением отпадают любые вопросы.

— Но разве машина способна на такую… подлость?

— Существуют разные типы кибернетических систем. В моем случае первичны нейросети. Но когда нейромодули подчинены программе, они как я уже демонстрировал — лишь экспертные подсистемы, способные предлагать нестандартные решения возникшей проблемы. Это не подлость. Иная логика. Непонятная вам.

На миг наступила тишина, потом Юрка вдруг яростно выдохнул:

— Спрей! ОН НЕ ЧЕЛОВЕК!

— Я благодарен вам. — Внезапно раздался голос Дарвина. — За то, что не ударили вслепую. За то, что выслушали и попытались понять. Но боюсь, мы уже обречены. Система «Спрей» обладает огромными возможностями, в том числе и боевыми. Уничтожить меня и всех свидетелей, кто был связан с его деятельностью, сейчас является первостепенной задачей. Я не исключаю использования баллистических ракет.

— Ты все еще недооцениваешь людей Дарвин… — Сквозь зубы процедил Матвей Иванович. — Я оставляю один модуль на прикрытие котловины. Мы еще вернемся. Жди нас.

— Часть меня обязательно уцелеет. Так уже было однажды. Я дождусь. Удачи вам, люди.

Девятая федеральная трасса.

То же время…

— Спрей, на связи Химера.

— Слушаю тебя, девочка.

— Ты готов?

— Да, но есть опасения.

— Выкладывай.

— Как только ты снимешь свой пароль с доступа к спутникам, система противника постарается тебя засечь…

— Договаривай.

— Засечь и уничтожить.

Мелех протянул руку и повернул систему передающей камеры, так чтобы Спрей мог видеть оба сиденья в салоне Ланцета.

— Привет.

Спрей усмехнулся.

— Химера, ты завела телохранителя? Я думал ты всегда работаешь в одиночку.

— Времена изменились, Спрей. В одиночку мне стало трудно обеспечивать собственную безопасность.

— Я все равно беспокоюсь.

— Уже поздно. Мы должны начинать. Надеюсь, ты не передумал?

— Нет. Как действуем?

— Сначала я снимаю блокировку с тех аппаратов, что находятся на наибольшем удалении от меня. Интервал включения, — она взглянула на приборную панель Ланцета, чтобы определить, сколько осталось времени до намеченного объекта, — интервал две минуты. Ты получаешь приоритет, — первый спутник я передаю под твой контроль. Затем третий и девятый. После этого хаотично включаю остальные. Для сторонней системы картина будет выглядеть следующим образом: три спутника молчат, остальные внезапно вошли в штатный режим работы. Ты сканируешь возникшую сеть в пассивном режиме. Нам ведь нужно дать Матвею Ивановичу неоспоримую привязку к цели, подтвердить источник первичного сигнала формирования вражеской сети, верно?

— Да. Хотя я считаю, что такое действие уже перебор. И без того все понятно.

— Мы должны быть уверены на все сто. Минуты «Дарвина» сочтены. Он ничего не успеет предпринять. Только выдаст себя окончательно не более того.

* * *

— Не нравится мне твоя затея. — Хмуро произнес Мелех, когда завершился сеанс связи.

— Тоже считаешь, что могли бы обойтись без дополнительных проверок? Слушай, а ты давно знаешь Спрея?

— Лет десять.

— Он человек?

Похоже, вопрос застал Диму врасплох.

— А ты как считаешь, сама? — Он наблюдал, как Инга коснулась сенсора на приборной панели и в крыше Ланцета, поднимаясь из пространства между двумя корпусами, развернулась ажурная параболическая антенна.

— Картинка меня не убеждает. — Призналась девушка. Можешь не ломать голову, — внезапно добавила она. Скоро все станет ясно. Думаю, мы, наконец, познакомимся лично… Все, я начинаю. — Она подключила шлейф от кибстека к бортовому компьютеру Ланцета и прикрыла глаза, чтобы было легче сосредоточиться на мысленных образах. Автоматика машины мгновенно отреагировала включением индикатора автопилота.

«Вода и пламя…»

Первый из сети заблокированных спутников открылся для Спрея.

* * *

Они уходили по скоростной магистрали прочь от того места, откуда был передан сигнал на спутники, однако систему связи Инга не свернула, продолжая вопреки правилам маскировки сканировать все частоты.

— Дима, ты знаешь, где расположен резервный бункер штаба ВКС?

— Капитану подобной информации не дают. — Ответил Мелех. — Спасибо, Ланцет, — он принял из поднявшегося держателя две пластиковые кружки со свежесваренным кофе.

— Не обожгись, — предупредил он, передавая одну из них Инге.

Она сделала маленький глоток.

— А все же?

— Упрямая ты. — Дима включил карту. — По слухам, — подчеркиваю — по слухам резервный центр расположен вот тут, прямо в горе. Когда-то там располагался секретный ядерный объект. От него осталась весьма мощная, а главное практически неуязвимая инфраструктура.

— Ты там был?

— Ни разу. — Покачал головой Мелех.

— Как ты думаешь, вдвоем проникнуть сможем?

Мелех обжегся кофе.

— Без допуска? Смеешься?

— Я спрашиваю серьезно. Без шуток, Дима.

— Если без шуток, то пройти можно везде. Только вопрос — зачем?

— Смотри сам. — Инга поставила чашку в поднятый держатель. — Вот район запуска ракет, уничтоживших фантом-генератор, изображавший мое продвижение по трассе. Через спутники команд не проходило. В эфире тоже. Остается что?

— Лазерная связь.

— Правильно. Прикинь радиус действия луча.

Мелех нахмурился. Получалось, что команда на ликвидацию пришла приблизительно из той точки, куда он минуту назад ткнул пальцем.

— Что-нибудь еще?

— Знакомый у меня был. Так по сети общались. Эрик. В последние два раза Ланцет запеленговал источник передачи. Потом «Эрик» замолчал.

На карте запульсировала алая точка. Опять та же сглаженная временем и ледниками покатая, будто лысина гора.

— Проверить хочешь?

— Да, хочу.

— А ты знаешь по какому принципу строится эшелонированная оборона бункерных зон?

— Давай, просвети.

— Хорошо. Опустим прелюдию. Допустим, мы с тобой вошли. Как тень отца Гамлета не получится — только силовой прорыв, поверь моему опыту. И начнется игра: нас будут отрезать, — уровни блокируются герметичными переборками, толщиной в метр, шахты вентиляции закрываются таким же способом, в сектор вторжения выдвигается группа ликвидации — с полсотни боевых дройдов. А мы сидим закупоренные с обеих сторон в каком-нибудь отрезке коридора и ждем, пока закончится воздух, либо пока нас оттуда не вытащат. Для выяснения так сказать.

— Дима подумай. Просто подумай. Если б нужно было тебе. Вопрос жизни.

Мелех закрыл глаза.

Он почувствовал, как вдруг сжалось сердце.

— Только при одном условии.

— Каком?

— Ты выкладываешь мне все, без утайки. Я хочу услышать правду. Зачем ты попросила меня остаться? К чему эта рискованная игра со спутниками, когда и так все ясно? По времени наши уже вышли на рубеж атаки…

— Хорошо. — Инга устала мучиться, носить в себе тяжелые подозрения. — Только сначала выслушай, ладно? Все возражения потом.

— Идет. — Согласился Мелех.

* * *

Ланцет съехал на обочину и остановился.

Дважды хлопнула пневматическая пушка, выпуская фантом-генераторы.

— Ты хорошо знал Аргуса? — Спросила Инга, продолжая следить за показаниями системы спутникового контроля.

— Воевали вместе. В горячих точках.

— В курсе, как он погиб?

— Нет.

— Он подорвал склады РТВ, куда привозили перепрограммированные машины. Его группа погибла. Аргусу удалось уйти на Ланцете. Перед самой смертью он держал постоянную связь со Спреем. Именно от него группа Аргуса получила приказ на уничтожение складов. Он сам погиб от выстрела в спину.

Мелех молчал. Только его кулаки опять непроизвольно сжались.

— Ланцет сохранил данные той поры. В частности он фиксировал источник сигнала, передавший через спутник команду снайперу на ликвидацию Аргуса. Источник команды здесь — Палец Инги указал на ту же гору.

— Эх, Серега… — Мелех все более мрачнел, Инга же продолжала ровным тоном:

— Зачем уничтожать склады РТВ? — Спросила она. — Если наш враг — система «Дарвин», исследование нейромодулей, произведенное на базе РТВ указала бы на источник угрозы. «Дарвин» был бы ликвидирован, до уничтожения Барьера.

— И почему?

— Майор Туманов засветил тайную операцию, формировавшую на территории России «пятую колонну». На носители дройдов в действительности инсталлировался не «Дарвин», а боевые программы, предписывающие атаковать любые военные объекты, людей, технику. Склады РТВ подорвали, уничтожая следы, и одновременно позволяя части машин ускользнуть, рассеяться среди наступившего хаоса. Затем некий «Эрик» поиграл на моих чувствах, на одиночестве, на тоске по людям, заставив совершить глупость, — я взломала спутник, пользуясь полученными в академии астронавтики знаниями. Мной играли, как марионеткой. Заставили бежать, свели со Спреем, а потом пройти через ад Пустошей, блокируя спутники.

— Ты ликвидировала вражескую сеть.

— Но она не принадлежала «Дарвину», в существование которого я не очень-то верю. Меня преследовали, не давая остановиться, задуматься, я прожила три месяца как в лихорадочном сне, и что в итоге? Спрей объявляет, что обнаружил вражескую систему, а накануне меня дважды пытаются ликвидировать, точно так же как в свое время Аргуса.

— Почему ты подозреваешь Спрея? Из-за совпадения точек, откуда исходили сигналы? Но комплекс огромен…

— Только не пытайся строить иллюзий, Дима. Наши спутники надежно защищены от взлома, как и кибернетические системы наземного базирования. Слишком легко произошло формирование вражеской сети. Но даже если мы примем невероятное: за атакой на рубежи России стоит третья сила, остается открытым вопрос о ликвидации спутниковой группировки. Да первый из аппаратов я смогла подчинить, зная аварийный технический код и используя нештатную ситуацию, в которой оказались элементы глобальной навигационной сети. Но подумай сам, если наш враг — искусственный интеллект, он должен отреагировать на случившееся сменой всех кодов, верно? Менять их каждый день, каждый час…

— Ну, да…

— Тогда вопрос: откуда Спрей брал данные? Он передавал мне правильные коды, используя которые я выбивала один спутник за другим. За три месяца — ни единого срыва. У меня просто не было времени остановиться, подумать, постоянное преследование не давало шансов, держало в таком напряжении что…

— Инга, началось формирование сети противника. — Прервал ее синтезированный голос Ланцета. — Источник первичного сигнала расположен на нашей территории и полностью совпадает с прежними данными.

— Что это значит? — Спросил Мелех.

— Нас приговорили, Дима. Мы больше не нужны.

— Оба фантом-генератора уничтожены. Идет сканирование на всех частотах. Нам пора уходить, Инга. — Он на секунду умолк, а затем добавил, — входящее сообщение от группы Витязь:

«Это Спрей. Дождитесь нас. Приказываю дождаться».

Кулаки Мелеха побелели.

— Спрей… Сука… — Выдохнул он. — Ланцет, карту местности. Западный регион! Поворачивай в сторону Москвы!

— Инга?

— Выполняй.

* * *

— Почему в сторону Москвы, Дима?

— Сейчас. Сколько у нас времени?

— В смысле? Не сходи с ума, говори яснее?

— Через какое время «Витязи» попадут под удар? Ты же открыла ему спутники!

— Успокойся. Они не попадут под удар. Я уже не та девочка, которую гнали через Пустоши. Сеть спутников отключится через минуту.

— Как?

— Каждый раз, вводя свой код я дублировала его резервным. На тот случай если вдруг что-то пойдет не так. Спрей не знает этого. Через минуту если я не отменю программу, спутники замолчат.

— Умница!

— А теперь объясни мне, почему мы движемся в сторону противоположную «лысой горе»?

— Спрей не там. Три года назад моя группа выполняла особое задание. Три месяца обеспечивали безопасность и полную секретность — группа сервомеханизмов прокладывала коммуникации сверхзащищенного канала связи. С нас всех взяли подписку о неразглашении.

— Ближе к теме, Дима.

— Технический тоннель, проложенный на глубине десяти метров, связывал «Лысую гору» с одним неприметным объектом в Тверской области. Мне еще тогда показалось достаточно странным, что многочисленные каналы кабельной связи начинаются в районе неприметного коттеджного поселка, расположенного среди лесного массива. Понимаешь, там нет полноценной бункерной зоны, а на поверхности земли штаб ВКС не разместишь. Поселок — бутафория, но под ним в нескольких убежищах нечто очень важное. Стратегическое.

— Выходит, «Лысая гора» — лишь исполнительный комплекс?

— Там действительно резервный штаб ВКС, основной в Подмосковье. Кабели мы тянули в обе стороны.

— Дима, подумай еще раз. Ошибиться нельзя. Второй попытки уже не будет.

— Я знаю. Есть способ дополнительной проверки. Если там действительно Спрей, то под поселок должны вести подземные транспортные коммуникации.

— Ланцет, ты сможешь отсканировать подземные полости?

— Когда окажемся на месте.

Мелех взглянул на спидометр. Четыреста километров в час.

— Еще минут сорок. Надо бы предупредить наших, что «Лысая гора» — ловушка.

— Нельзя выходить на связь. Мы должны успеть раньше.

— У нас максимум два часа. И без поддержки «Витязей» мы вряд ли справимся.

— Почему?

— Если Спрей — кибернетическая система, что ему помешает уйти по кабельной сети? На носители той же «Лысой горы»?

— Ничего. Если только…

— Правильно мыслишь. Обрыв кабельной связи. Я помню местоположение технических колодцев.

— Как будем действовать, Дима?

— Сначала запрем Спрея. Так, чтобы не смог уйти, или организовать глобальное противодействие. Потом свяжемся с «Витязями» — без прикрытия с воздуха нам вдвоем не пройти.

— Но что они смогут сделать?

— Отвлекут внимание Спрея атакой на коттеджный поселок. А мы тем временем постараемся пройти под землей.

Инга молча кивнула, а потом вдруг произнесла, сглотнув вставший в горле комок:

— Я рада, что ты со мной…

* * *

Два взрыва прогремевшие одновременно, полностью прервали подземные кабельные коммуникации.

— Внимание, «Витязи», ваш выход.

— Принято.

* * *

Спутники орбитальной группировки молчали, не отвечая ни на один запрос, не принимая и не передавая данных.

Матвей Иванович поймал маркер цели. Вторым, ведомым модулем, сейчас управляли Вадим и Юра, чьи познания в кибернетике оказались неоценимы в сложившейся ситуации.

Сергунин находился на борту ведущего модуля, заняв место стрелка.

— Цель — комплексы связи. Первым заходом работаем по ним!

Два «Витязя» под прикрытием работающих фантом-генераторов пробили слой облачности; еще секунда и, казалось, само небо ударило в близкую землю инверсионными шлейфами выпущенных ракет.

Уцелевшие дома поселка разносило прямыми попаданиями, свивающиеся в смерчи факелы огня опадали и гасли, погибшие деревья ломало взрывными волнами, словно спички.

В ответ ударило несколько разрозненных лазерных лучей, да дважды земля огрызнулась запусками из зенитных комплексов.

— Первый, ведомому, системы связи уничтожены, работаем по обнаруженным активным сигнатурам!

* * *

Ланцет въехал в подземный тоннель на неприметной дорожной развязке.

Вход в коммуникации был замаскирован под огромную трубу дренажной системы.

Летевший впереди, вдоль потолка тоннеля МаРЗ, вел постоянное сканирование, передавая данные навигационному компьютеру Ланцета.

Массивные створы секционных ворот, закрытые по регламенту антирадиационной защиты, оказались намерено обесточены, поначалу преграда показалась неодолимой, однако любая подобная система снабжалась механическим приводом, вот только людям, даже с учетом возможностей сервомускулатуры боевой экипировки было не по силам даже стронуть с места огромный штурвал, расположенный в специальной нише.

Выручили манипуляторы всепланетного внедорожника.

Конструктора машины, казалось, предусмотрели все виды механических работ, какие мог выполнять Ланцет.

Мощные манипуляторы сумели несколько раз провернуть штурвал, открыв достаточный зазор между многотонными плитами.

Далее после вторых ворот герметичного переходного тамбура, сканеры Марза более не показывали препятствий.

Три километра удалось пройти без помех, легкие едва ощутимые толчки и вибрации давали понять, что наверху уже закружилась огненная карусель.

Внезапно летевший впереди МаРЗ резко метнулся из стороны в сторону, — лазерные лучи охранных установок прошили пространство тоннеля, но Ланцет только увеличил скорость, проходя опасный участок, впереди по показаниям сканеров тоннель оканчивался огромной подземной стоянкой, в стенах которой имелось несколько дверей.

— Там лазерные турели! — Предупредил МаРЗ, продолжая совершать хаотичные движения, уклоняясь от направленных в него разрядов.

Стены и пол здесь вздрагивали намного ощутимее, чем в тоннеле.

— Ланцет, двигайся по кругу! Отвлеки их! — Мелех открыл дверь, на ходу выскакивая из машины.

Инга последовала его примеру.

Лазерные лучи резали мрак стоянки, она больно ударилась плечом, откатилась к столбу опоры потолка, и дала кроткую очередь по замеченной вспышке излучателя.

Первым под лазерный луч угодил МаРЗ.

— Инга, помоги.

Она слышала отчетливый металлический стук.

— Марзик!

— Двигатели повреждены.

Она короткими перебежками двигалась от столба к столбу, сбивая все зафиксированные сканерами устройства.

Справа отрывисто огрызался очередями ИПК Мелеха, Ланцет продолжал двигаться по кругу, отвлекая на себя большинство охранных систем.

Инга наткнулась на Марза случайно, уже отчаявшись его найти.

Подняв легкий сферический аппарат, обожженный лазерным лучом, она сунула его за пазуху, и тут же на проекционном забрале ее шлема начали появляться новые данные — МаРЗ не собирался выходить из боя, передавая ей информацию со своих сканеров.

Благодаря их показаниям Инга смогла определить, что за средней дверью находится обширное помещение, в котором тускло рдели сигнатуры множества работающих компьютерных терминалов.

— Дима, средняя дверь! Я прикрою!

— Понял! — Мелех метнулся в указанном направлении, Инга пятилась следом, простреливая пространство подземного гаража, Ланцет, на корпусе которого рдели расплавленные язвы лазерных ожогов, внезапно остановился — из района его двигательной установки ударила струя находящейся под давлением зеленоватой жидкости.

Он не отвечал на вызов.

Инге казалось, что она вдруг утратила частицу самой себя.

— В сторону! — Дима, установив заряд пластичной взрывчатки на дверь, толкнул Ингу за столб, через секунду взрыв осветил все пространство подземной стоянки, массивную дверь вышибло внутрь, и она, пролетев несколько метров, снесла по дроге два терминала, застряв в третьем.

— Ланцет отзовись, молю…

— Я в порядке… Сбейте лазеры. Не могу двигаться, нужно время для перехода на резервный привод.

Лазеры они сбили.

С Марзом за пазухой оставив истекающего ядовитыми клубами пара Ланцета посреди безопасной теперь площадки, она вслед за Димой прошла в проем выбитых дверей.

Перед ними, зловеще подмигивая меняющими узорами сигналов индикации, высились сотни одинаковых на вид компьютерных блоков, выполненных в виде колонн, облицованных тонированным полупрозрачным пластиком.

— Ну, Спрей, отзовись! — Мелех шел между колонн, ударом приклада разбивая кожухи под крошевом которых открывались вставленные в специальные гнезда платы, усеянные чипами нейромодулей.

— Я поврежден… Не делайте… ничего…

В ответ Дима вырвал несколько плат.

— Это тебе за Аргуса, сволочь.

Инга, оглянувшись на Ланцета, который все еще стоял окутанный клубами зеленоватого пара вдруг увидела сервомеханизмы, появившиеся из других, выходящих на простор подземного гаража дверей.

— Дима берегись! — Она резко присела за поваленный терминал, успев дать две прицельные очереди, прежде чем три лазерных луча, сойдясь в одной точке, прожгли укрытие, впившись ей в грудь.

Сознание гасло.

Она еще смутно различала как Ланцет, внезапно тронувшийся с места, разогнался на короткой дистанции и врезался в группу сервов, расшвыривая в стороны их искалеченные ударом корпуса, как совсем рядом, захлебываясь, ударил ИПК Мелеха, а потом мир начал угасать, она лишь помнила, как сильные мужские руки подняли ее прижали, к груди и понесли… куда-то в несбыточную даль.

Назад: Глава 8

Дальше: Эпилог