Часть вторая
Горечь полыни

— «Валькирия», здесь «Дабог-3», ответь!.. Пилот орбитального штурмовика одной рукой коснулся тонкой дуги коммуникатора с укрепленным на конце микрофоном.

— На приеме… — лаконично ответил он, не отрывая глаз от показаний множества приборов, которые располагались в тесной рубке управления на скошенных, огибающих противоперегрузочное кресло панелях.

— Новые данные. Звено «Фантомов» на орбите три-шестнадцать-семь. Повторяю, ТРИ… ШЕСТНАДЦАТЬ… СЕМЬ…

— Принял.

Связь отключилась.

Долгий диалог между планетой и штурмовиком исключался. Узкий, направленный луч передатчика пропал, как только был передан необходимый минимум информации.

Причина тому была самой прозаической — пошел восьмой месяц с того момента, как планету блокировал вражеский флот в составе шести космических крейсеров.

Игорь Рокотов опустил на забрало гермошлема дымчатый фильтр.

Приближался критический момент. В другое время он бы не стал бегать от звена «Фантомов», но сегодня у него было иное задание. Слишком важное, чтобы ввязываться в драку на орбите.

Взгляд вниз и вбок показал ему почти что всю панораму системы.

Как всегда, сердце сжалось от этой картины, хотя за восемь месяцев войны пора бы сжиться с той болью, которая притаилась в груди и предательски ждет такого вот момента, чтобы укусить за сердце…

Красная луна вращалась вокруг черной планеты…

Раньше планета была зеленой, а ее луна — желтой.

Раньше… «Раньше» уже не было… Оно перестало существовать с того момента, как на города Дабога обрушились первые орбитальные бомбы.

Сейчас внизу, под покрывалом пепельной атмосферы, царил лютый холод ядерной зимы. Казалось бы, с наступлением катастрофического похолодания этот мир должен был утратить всякую стратегическую ценность, ведь жизнь неумолимо покидала его. Мертвые, обугленные деревья трещали от мороза, протягивая к пыльному небу свои иссохшие, вымороженные сучья. Если на Дабоге еще теплилась какая-то жизнь, то она забилась под землю, в стылый бетон эшелонированных в глубь бункеров, туда, где дышат последние термоядерные источники энергии планеты.

И все же ударный флот Земного альянса не покидал зоны высоких орбит.

Дабог продолжал жить и обороняться.

Дети и подростки пришли на смену своим родителям, чей пепел носил по новорожденным ледникам колючий морозный ветер. Они и выжившие взрослые жили во имя единственной цели — сражаться.

Игорь посмотрел на приборы дальнего обнаружения.

Флот Земли в очередной раз окружал планету плотным кольцом блокады. Пока что прибывшие боевые крейсеры отдавали должное защитникам Дабога, базируясь в зоне высоких орбит, на почтительном удалении от пепельно-черного шара. Однако это положение могло измениться в любую минуту. Никто не сомневался — назревал очередной штурм.

Игорь до предела увеличил скорость. Он должен успеть. У Дабога осталось слишком мало защитников.

Звено «Фантомов» показалось на срезе заднего радара строенной мерцающей точкой. Сдавленно пискнула, включаясь, антирадарная система подавления сенсоров.

Сегодня меня здесь нет, суки… Завтра настанет ваша очередь…

Врач в бункере сказал ему, что если так будет продолжаться и дальше, то эмаль его зубов разрушится не от радиации. Слишком часто скрипишь зубами, пилот…

Показания радара поменялись. Теперь три точки уже не пульсировали алым, они пожелтели, а значит, он вне пределов досягаемости их сенсоров.

Дабог медленно уползал вниз, зато его луна несколько приблизилась, укрупнилась. Стали даже смутно различимы оспины метеоритных кратеров, которые проглядывали сквозь окутывающую маленький планетоид красноватую пыль…

На луне Дабога никогда не было атмосферы. Чтобы не дать ударному флоту Земного альянса превратить ее в удобную орбитальную базу, эту атмосферу пришлось создать.

Шестьдесят три водородные бомбы малой мощности, на производство которых ушел практически весь резерв ядерного топлива для реакторов, которые поддерживали тепло и жизнь в бункерах Дабога, сделали свое дело, взметнув в окололунное пространство миллиарды тонн красноватой пыли, окутав спутник сплошным покрывалом мельчайшей абразивной взвеси, в которой истончалась любая броня и выходили из строя двигатели космических истребителей.

Температуру в бункерах пришлось снизить на пять градусов ниже нормы комнатной температуры, но зато ударный флот Альянса по-прежнему оставался привязан к черному шарику планеты, как к сотворенному собственными руками проклятию.

Они планировали использовать планетоид, обращающийся по орбите вокруг непокорного мира, для постройки своих космопортов, а затем установить там дальнобойные космические орудия, которые бы держали под прицелом поверхность обожженного ядерным огнем Дабога, создать площадки для технического обслуживания и базирования космических истребителей, а в ответ получили «пыльную луну» — так жители непокорных бункеров назвали свою акцию…

…На приборной панели сдавленно пискнуло сразу два сигнала.

С одной стороны, навигационная система сообщала о достижении точки перигелия и смене курса, а с другой — поисковый радар указал появление плотного роя сигналов.

«Штурмовые модули…» — определил Игорь их классификацию.

Координатор оказался прав, они шли совсем не тем курсом, как было раньше, — их тактика относительно прошлой попытки овладеть Дабогом резко изменилась. Теперь они нацеливались не на источники активности, обнаруженные на поверхности планеты, а на обширную, изрытую кратерами воронок радиоактивную пустошь, расположенную на западе материка.

«Хотят создать плацдарм, зацепиться за поверхность…» — разгадал их маневр Игорь.

— «Дабог», они идут. Направление входа в атмосферу определено. Передаю данные…

Он отжал клавишу связи.

Теперь все решится в ближайший час.

…Опоры «Валькирии» коснулись стекловидного дна кратера, взметнув вверх облачка радиоактивного пепла.

Вокруг царила красноватая сумеречная мгла.

Радиоактивная пыль лжеатмосферы висела практически неподвижно, создавая плотную завесу, не проницаемую для радиоволн и поисковых лучей радаров.

Несколько минут орбитальный штурмовик стоял на дне кратера неподвижной темной глыбой.

Ни один опознавательный знак не горел на его обшивке, все огни были предусмотрительно погашены.

Игорь отстегнул страховочные ремни пилотского кресла и встал, развернувшись к выходу из тесной кабины.

За его спиной на одной из панелей пульта управления злобно моргала красная лампочка, расположенная под надписью «РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ ГРУЗОВОГО ОТСЕКА».

Протиснувшись сквозь узкий переходной тамбур, Рокотов оказался в залитом красноватым светом грузовом трюме корабля.

Здесь на подающей плите, напротив откидной секции аппарели, стояло его детище.

Хотя вернее было сказать, что затаившийся в глубинах отсека механический монстр являлся детищем того страшного, несправедливого противостояния, которое было навязано аграрной планете своей бывшей прародиной.

Игорь лишь мельком взглянул на механического исполина, в то время как его руки уже отсоединяли тянущиеся вдоль массивных механических ног робота шланги стационарного энергопитания.

За дымчатой лицевой пластиной гермошлема было трудно различить черты его лица. Что испытывал он, машинально производя знакомые с детства операции? И почему они были знакомы ему так давно, если война пришла на Дабог меньше чем год назад?..

Причину этого могла объяснить крохотная, полуистершаяся пластинка, укрепленная сбоку, на шарнирном сочленении огромной механической ноги робота.

«Семья Рокотовых. Агропул номер семнадцать. Собственность» — так гласили затертые буквы, выдавленные в мягком металле приклепанной к броне бирки.

Примерно такую же истершуюся маркировку, может быть, чуть иного содержания, легко можно было обнаружить и на броне старого, видавшего виды летательного аппарата.

Это теперь он стал «Валькирией» — орбитальным штурмовиком дальнего радиуса действия с усовершенствованным гипердрайвом и новыми не так давно установленными на него секциями вооружений. А до этого корабль был самым заурядным транспортником, атмосферным носителем для тяжелых аграрных роботов.

Игорь закончил отсоединять питание и похлопал ладонью по согнутой в колене ноге машины.

Изначально его «Беркут» не конструировался как боевой робот. Он был призван на войну силой страшных, противоестественных обстоятельств, как и сам Рокотов.

Возможно, что именно сейчас, в эти секунды, пока еще не откинут колпак кабины, пока молчат сервоприводы, перед мысленным взором Игоря маячила совсем другая картинка, не имеющая никакого отношения к сумеречному чреву орбитального штурмовика.

Он и отец стоят подле короткой лесенки, которая ведет в кабину управления пятнадцатиметровой шагающей машины.

— Ну, давай, Игорек, сегодня твоя очередь… — в голосе отца слышны плохо скрытые волнение и гордость.

Вокруг, насколько хватает глаз, ровными рядами стоят деревья, чьи раскидистые кроны как раз помещаются между ног шагающей машины. Вот сейчас он заберется внутрь, активирует системы, и механическое чудо поползет вдоль лесополосы, тщательно обирая созревшие плоды с цепляющих плоское брюхо машины ветвей…

…Колпак кабины медленно опустился. Бесшумно скользнули поверх него смыкающиеся пластины лобовой брони, оставив незакрытыми лишь два узких смотровых триплекса. На приборных панелях внутри рубки тускло осветились мониторы. Красными крысиными глазками затлели индикаторы энергопитания оружейных комплексов.

«Беркут» шевельнулся, выпрямляя поджатые ноги.

Под креслом пилота возник и тут же пропал короткий вой — это раскрутились, набрав обороты, гироскопы стабилизации опорно-приводного механизма машины.

Впереди уже разверзлась открытая пасть грузовой аппарели.

Робот качнулся, сделал первый шаг. На экранах рубки промелькнул срез шлюза, и внезапно вокруг разлилась красноватая пелена пылевой атмосферы кратера.

Расположенный у правого подлокотника кресла поисковый радар сдавленно пискнул, что означало активацию внешних систем слежения. Пока что его изумрудная плоскость, покрытая сетчатой моделью компьютерного рельефа, оставалась пустой.

Игорь тронул «Беркут» с места, и тот пошел, набирая скорость и чуть покачиваясь из стороны в сторону.

Через несколько минут поднятая аппарель «Валькирии» скрылась из вида за туманной завесой вездесущей пыли.

Только трехпалые следы робота, четко пропечатанные в прахе радиоактивной пустыни, тянулись ровной цепочкой выемок, указывая направление на затаившийся в кратере корабль…

В отличие от некоторых своих сверстников, Игорь Рокотов не только не пренебрегал, но, наоборот, живо интересовался древней историей человечества. Во многом здесь сыграл свою роль его отец, который любил повторять, что нормальный человек просто обязан знать свои корни…

О том, что история не началась в тот день, когда сфера колониального транспорта «Беглец» коснулась поверхности Дабога, Игорь был осведомлен в полной мере.

В этой временной точке, четыреста лет назад, началась всего лишь частная история их колонии.

Колониальный транспорт «Беглец» являлся одним из тех космических кораблей-невозвращенцев, которые в середине XXIII века от Рождества Христова сотнями покидали перенаселенную и изгаженную Солнечную систему в поисках лучшей доли для спящих в криогенных капсулах людей.

Думая о том времени, когда начался массовый исход из Солнечной системы отчаявшихся и запутавшихся в политике Всемирного правительства людей, Игорь, уже с высоты сегодняшнего положения, прекрасно понимал — их всех без исключения обманывали.

Из-за перенаселения и небывалого падения уровня жизни цивилизация в ту пору стояла на пороге новой мировой войны, и когда уравнения Йогана Иванова-Шмидта теоретически обосновали возможность сверхсветового полета, то Всемирное правительство моментально ухватилось за эту требующую тщательной проверки и кропотливых экспериментов идею, лживо объявив гиперсферу — ту область аномалии космоса, куда попадал любой корабль при попытке пересечь барьер скорости света, — изученной и разведанной.

По сути, этим утверждением начался гигантский обман, призванный стать предохранительным клапаном в паровом котле цивилизации.

Ситуация, возникшая в обществе, казалась знакомой, как мир, но в то же время сумела блеснуть той гранью новизны, которая, собственно, и затмила в глазах рядовых обывателей все аналогии с хорошо известными технологиями обмана, успешно культивированными в прошлом.

Было время, когда миллионы людей страдали от так называемых «финансовых пирамид», — и теперь их снова призывали к подобной, порочной системе вложения капитала, которая пропагандировала легкую и беззаботную жизнь, но ставкой в этой игре становились уже не купюры денежных знаков, не акции, а сами люди…

После обнародования доклада экспертной правительственной комиссии по освоению дальнего космоса, который носил витиеватое название «О результатах экспериментального полета внепространственного разведывательного корабля „Ванкор“», по всей Солнечной системе, словно грибы-мутанты после радиоактивного дождя, начали возникать так называемые «фирмы-отправители». По всем информационным каналам была развернута беспрецедентная рекламная кампания неких мифических «девственных планет», орбиты которых якобы посетил первый автоматический разведывательный корабль, который действительно побывал в аномалии космоса и вернулся назад, но тот факт, что он побывал лишь в системе одного из солнц созвездия Центавра и с огромным трудом, после седьмой попытки, случайно вернулся назад, на окраину Солнечной системы, о чем ясно говорят записи его бортовых компьютеров, — этот факт был раскрыт спустя столетия, когда великая трагедия миллионов людей, названная Великим Исходом, уже состоялась…

Но это не смущало корпорации, взявшиеся за изготовление нового типа космических кораблей. Рекламная кампания по привлечению кандидатов набирала обороты, словно снежная лавина, сорвавшаяся с вершины гор.

Условия были просты, заманчивы и в то же время не оставляли никаких лазеек к отступлению от принятого решения.

Кандидат в колонисты отдавал все свое движимое и недвижимое имущество кампании — владельцу колониального транспорта в обмен на место в камере низкотемпературного сна и некоторые гарантии по доставке себя самого на новое место жительства.

Для миллионов людей возможность улететь в новый мир казалась предпочтительнее Пятой мировой войны, прозябания в городах-мегаполисах или гарантированной нищеты безработного, существующего исключительно на дотации государства.

Настал тот миг, когда колониальные транспорты один за другим начали стартовать в пучину неведомого якобы по маршрутам, проложенным разведывательным кораблем «Ванкор».

Все это являлось грубой ложью.

Еще никто не вывел законов движения в открытой, но совершенно не изученной аномалии космоса, — с ней едва ли умели обращаться на уровне теории, а сотни колониальных транспортов с замороженными людьми на борту уже ринулись туда, мгновенно пополняя список невозвращенцев, — гиперсфера прихотливо раскидала их по разным уголкам обозримой Галактики, словно в отместку за такое легкомысленное, пренебрежительное отношение к ней.

Колониальные транспорты выходили в метрику трехмерного космоса в самых неожиданных, не поддающихся никаким вычислениям точках, и только много позже стало ясно, что внутри гиперсферы существуют свои силовые линии, по которым и происходит движение попавших в эту «изнанку космоса» материальных тел.

Именно благодаря этим неизменным силовым линиям гиперсферы спустя четыреста лет после Великого Исхода новая волна кораблей, посланных с далекой и почти забытой уже Земли, вышла из пучин аномалии космоса именно в тех точках, где когда-то выбрасывало колониальные транспорты.

Они появились подле обитаемых планет, где люди, брошенные на произвол судьбы, сумели выжить вопреки чуждой природе, враждебным биосферам и прочим обстоятельствам.

Они прилетели не как гости, а заявили себя хозяевами, представителями Всемирного правительства далекой, давно проклятой и позабытой метрополии.

Они хотели новых жизненных пространств. Земля опять стояла на грани перенаселения, и пресловутый паровой клапан цивилизации на этот раз выбросил в космос не романтиков и авантюристов, а эскадры боевых кораблей.

Что бы ни утверждали теперь земные политики, но они ЗНАЛИ, что именно встретят на том конце бесконечности…

…Когда впереди показался смутно очерченный сквозь пыль гребень кратера, Игорь остановил тяжелую поступь шестидесятитонной машины. «Беркут» замер, поджав ноги и опустив свой уплощенный корпус, похожий на неправильный эллипсоид, снабженный поделенным на сегменты блистером. Эта операция сопровождалась неприятным металлическим визгом приводов, который был отчетливо слышен в рубке управления. Сколько бы усовершенствований ни внесла война в конструкцию шагающей аграрной машины, но некоторые операции, такие, например, как приседание, давались ей с трудом. Визг изнасилованных столь необычным движением механизмов только подтверждал это.

Понимал ли сам Игорь, манипулировавший в данный момент компьютерной картой местности, пытаясь определить точное направление для атаки, что он вместе с несколькими техниками Дабога по сути создал новую концепцию боевой машины, которой суждено пережить века?

Скорее всего, нет. Он даже не задумывался над этим.

— «Дабог-3», на связи Рокотов. — Игорь для очистки совести посмотрел на дисплей и доложил: — Я на позиции. По указанным координатам все чисто.

Несколько секунд в наушниках присутствовал лишь треск статики. Потом без предупреждения и позывных прорвался кажущийся далеким из-за помех голос:

— Игорь, они опять поменяли курс! Это был ложный маневр… Они обманули нас!

— Что мне делать? — Рокотов хмуро посмотрел на приборы.

— Попытайся прорваться еще раз… Попытайся… — Треск помех накатил ревущей стеной, заглушая слова далекого координатора. Игорь посмотрел вокруг, но на экранах не было видно ни зги, кроме плавающей в воздухе пыли…

Они выматывают нас…

Легче от понимания сути происходящего ему не стало.

…Через некоторое время «Беркут» развернулся и тяжело зашагал назад, к штурмовику.

Ему предстоял еще один, уже третий на сегодня, рывок через зону низких орбит, под носом вражеского флота. Смертельная игра в кошки-мышки продолжалась, и Игорь слишком хорошо понимал: когда-нибудь они его подловят…