Книга: Автономный режим
Назад: Глава 3
Дальше: «Танаис». Два часа сорок три минуты по бортовому времени.

3881 год галактического календаря. Система «Танаис».

«Оружие хранит мир», – так говорили древние.
Командир «Танаиса» полковник Карл Дитрих с самого утра испытывал глухую, неосознанную тревогу. Саднящее чувство не отпускало весь день. Нервозность казалась беспочвенной, но для боевого мнемоника не существует мелочей или случайностей. За четверть века службы во Флоте он твердо усвоил: у каждого явления обязательно есть причина. Рано или поздно она себя проявит.
Шахта гравитационного лифта подняла его на уровень восемнадцатой палубы, в сектор отдыха экипажа.
Прозрачные створки бесшумно скользнули в стороны. Перед Дитрихом открылось пространство огромного парка, занимающего площадь в двадцать квадратных километров. Купол суспензорной защиты отделял уникальную биосистему от ледяного дыхания космоса.
Центральная аллея обрывалась на границе света и тьмы. Габаритные огни очерчивали контур небольшой смотровой площадки.
Дитрих остановился. «Не оружие – «Танаис» хранит современный мир», – подумал он, невольно перефразируя древнее изречение.
Взгляд командира привычно и уверенно обежал обозримое пространство: бездонный мрак космоса расплескался над аллеями тщательно ухоженного парка, резко контрастируя с нежной зеленью листвы. Млечный Путь, рассеченный черным шрамом Рукава Пустоты, воспринимался с неожиданного ракурса: река холодного звездного света вырывалась из-под края платформы, текла в бесконечность.
За границей защитного поля начинался сложный рельеф внешней обшивки огромного электронно-механического мира. Миллионы огней очерчивали контуры надстроек, рассыпались пунктирными линиями, следуя вдоль границ консервационных площадок, где отсортированные по эпохам, моделям и габаритам, надежно удерживаемые захватами, в ожидании очереди на утилизацию покоились десятки тысяч космических кораблей, доставленных сюда из разных уголков освоенного людьми космоса.
Широкие транспортные магистрали вели от мест стоянки в недра «Танаиса». Работы по утилизации не останавливались ни на минуту. Специальные платформы с закрепленными на них космическими кораблями медленно двигались между надстройками рабочих станций, совершая остановки подле каждого роботизированного комплекса.
В зависимости от размера и былого предназначения корабля к нему направлялись различные по численности группы технических сервомеханизмов. У каждой рабочей станции совершался определенный набор операций: демонтировались силовые установки, системы вооружений, внутреннее оборудование. Снятые узлы и агрегаты отправлялись на тестирование, пригодные к дальнейшей эксплуатации впоследствии попадали на склады, а корпуса космических кораблей подавались внутрь «Танаиса», где происходила их окончательная разборка: керамлитовые элементы обшивки шли на переплавку, обнажившийся остов подвергался резке, затем сортировке по металлам.
По орбитам вокруг искусственного мира обращалось сорок восемь роботизированных заводов-спутников. Ни один грамм вещества, полученный при утилизации, не пропадал – промышленные комплексы, работающие на вторичном сырье, производили комплектующие, из которых на четырех космических верфях, входящих в состав орбитального кольца, строились современные транспортные и пассажирские корабли.
Система «Танаис» располагалась чуть выше эклиптики галактического диска, на изрядном удалении от пограничных светил звездного сообщества.
Сюда не вело ни одной навигационной линии гиперсферы. Строго засекреченный, тщательно охраняемый промышленный комплекс принадлежал военно-космическим силам Конфедерации Солнц.
Мысли Дитриха нарушил доклад дежурного офицера:
– Командир, минута до активации навигационного маркера.
– Понял, спасибо, – ответил он, мысленно вливаясь в единое информационно-управляющее пространство «Танаиса». Внешне ничего не изменилось: Дитрих по-прежнему стоял у мерцающей линии, обозначающей границу защитного купола, но его разум уже соединился с кибернетической сетью, и реальность существенно дополнилась, детализировалась, стала многограннее. Рассудок боевого мнемоника быстро завершил формирование рабочей среды, теперь он получал информацию от основных систем огромного искусственного мира.
Прибытие конвоев Дитрих всегда контролировал лично. Раз в месяц навигационный маркер, переданный на плавающей гиперсферной частоте, открывал возможность прыжка к «Танаису».
– Внимание на боевых постах, пошел тридцатисекундный отсчет. Система противокосмической обороны введена в режим распознавания и сопровождения целей.
Командир не вмешивался в действия подчиненных, лишь с растущим внутренним напряжением следил за обстановкой.
Риск пеленга, конечно, ничтожен, но, учитывая исключительную важность «Танаиса» в современном мироустройстве, им нельзя пренебрегать.
– Маркер активирован!
Сердце Дитриха сегодня билось неровно, чувство тревоги по-прежнему не отпускало.
Секунда… Вторая… Третья…
Бледная вспышка гиперпространственного перехода разорвала мрак.
Восемнадцать технических носителей, состыкованных с предназначенными для утилизации космическими кораблями, вышли из пробоя метрики, отклонившись от заданной точки «всплытия» всего на пару километров.
– Есть идентификация!
Командир «Танаиса» мысленным приказом укрупнил изображение, и панорамное восприятие тут же истаяло, внимание сосредоточилось на первом техническом носителе.
Он прочел опознавательный код, затем проанализировал активную сигнатуру, скользнул мысленным взором по крейсеру Флота Свободных Колоний и, не обнаружив на его борту очагов энергетической активности, перешел к следующему тандему.
По сети «Танаиса» уже прошел доклад о полной идентификации всех прибывших кораблей, но Дитрих не торопился отменять боевой режим.
Некоторое время он пристально изучал конвойный носитель Земного Альянса.
– Мобильной группе – проверить. – Командир «Танаиса» мысленно указал цель.
Два штурмовых модуля патрульной группы, двигаясь под прикрытием звена «Стилетто», мгновенно отреагировали на команду, начали сближение с конвойным носителем.
Точечными вспышками отработали системы насильственной стыковки, внутрь корабля устремились кибернетические механизмы.
– Дежурной смене мнемоников – контроль сервов!
Пространство перед мысленным взором разделилось на оперативные окна. Дитрих наблюдал за ситуацией глазами машин.
Пустые отсеки.
Палубы, хранящие следы отгремевшего более тысячи лет назад боя. Ничего примечательного, за исключением нескольких поврежденных аэрокосмических истребителей, навек застывших в захватах технических конвейеров.
– Чисто. – Спустя некоторое время пришел доклад. – Активных сигнатур не зафиксировано. Проверка на наличие жизненных форм – результат отрицательный.
Неспокойно на душе.
Что-то гложет, будто острый коготок скребет предчувствием скорой беды.
«Может, просто старею? Теряю грань между бдительностью и паранойей?»
– Конвою двигаться в сектор разгрузки. Дежурной смене сохранять боевой режим до завершения докировочных операций. Прибывшие корабли подвергнуть тотальному досмотру, результат доложить.
Никто из офицеров «Танаиса» не выказал и тени недовольства. Мнемоники тонко ощущают друг друга в рамках сети, и неосознанное чувство тревоги, так и не отпустившее разум командира, передавалось им в полной мере.
Спустя два часа напряженной работы полный досмотр завершился, технические носители отстыковались от доставленных кораблей и группой ушли к верфи, где им предстояло забрать новенькие, построенные за истекший месяц транспортные суда.
– Отбой боевому режиму. Всем – спасибо.
Дитрих отключился от сети, устало помассировал виски.
Чувство тревоги так и не отпустило…
По вечерам личный состав «Танаиса», за исключением дежурной смены, собирался в секторе отдыха экипажа. Парк, выращенный под куполом суспензорной защиты, представлял собой яркий образчик современных биотехнологий. Тысячелетие активного освоения космоса, колонизация сотен миров, да и, что греха таить, – опыт боевого терраформирования времен Галактической войны, позволили создать устойчивые экосистемы, состоящие из тщательно подобранных, генетически модифицированных представителей флоры и фауны различных планет, прекрасно проявивших себя не только в первичных поселениях, но и на борту космических станций.
Для мнемоников, большую часть времени отдающих киберпространству, ежедневное соприкосновение с природой давало возможность полноценной психологической разгрузки. Командир «Танаиса» не избегал неформального общения с подчиненными – каждый вечер, после смены вахт, он приходил сюда, чтобы поужинать.
Сегодня день выдался особенно трудным. Непонятное, так и не осознанное до конца напряжение стало глуше, но не исчезло.
Дитрих по укоренившейся привычке направился в центральную часть парка, зашел в кафе, где его внимание привлекла группа пилотов, среди которых он сразу же выделил двух молодых галактлейтенантов, прибывших на «Танаис» с последним пополнением.
– Не возражаете? – Он жестом отклонил попытку уставного приветствия, сел в удобное кресло, мысленно сформулировал заказ, передал его ближайшему серву.
Разговор, прерванный появлением командира, угас сам собой.
– И что замолчали? – Дитрих подмигнул двум старшим офицерам – Пахомову, командиру отдельной роты космодесанта, и Хорватову, возглавлявшему эскадрилью «Стилетто». – Не меня обсуждали, часом?
– Нет, – ответил Илья Тернов, пилот из состава аэрокосмической группы. – Просто делились впечатлениями.
Дитрих дождался, пока кибермеханизм сервирует для него столовый прибор.
– Ты сегодня в первый раз принимал конвой? – обратился он к молодому галактлейтенанту.
– Точно, впервые, – кивнул Илья.
– Чувствовалось напряжение?
– Временами. Смотришь на корабли, вроде бы все нормально, активных сигнатур нет, а ознобом по спине все равно продирает, словно оттуда кто-то смотрит, выжидает момент, когда бы вырваться. – Илья абсолютно точно описал ощущение, насторожившее командира «Танаиса». – С чего вдруг такая нервозность, непонятно, – добавил галактлейтенант. – Мысль на гашетке в буквальном смысле ноет…
Дитрих внимательно выслушал его, подумал: «Значит, не я один ощутил опасность». Но с прибывшими кораблями чувство никак не связано. Тотальная проверка не выявила источника угрозы, однако тревога не исчезла, сознание не выдернуло занозу, а лишь загнало ее вглубь.
– Илья, а ты общаешься с отцом? – стараясь скрыть от подчиненных скверное расположение духа, поинтересовался Дитрих.
Тернов удивился вопросу.
– Видимся редко, – скупо признался он. – В последние годы вообще не встречались.
– Я какое-то время служил с Дугласом в одной эскадрилье, – пояснил командир «Танаиса». – Потом меня назначили командовать фрегатом «Апостол», и мы как-то потеряли друг друга из вида. Где он сейчас?
Илья достал из нагрудного кармана летной формы крохотный чип, сжал его между пальцами, и в воздухе возникло объемное изображение: крепкий мужчина лет сорока пяти стоял на фоне какой-то неимоверно древней, но тщательно отреставрированной машины. Его глаза улыбались, лицо выглядело загорелым. Задний план стереоснимка был смазан, расплывчат, лишь над отрезком дорожного полотна по правую руку виднелся древний указатель, установленный у развязки скоростных автомобильных магистралей: «Мегаполис Европа – 150 километров».
– Ральф теперь живет на Земле? – удивился Дитрих.
Илья кивнул:
– Он ушел из Флота.
– Да, слышал. – Дитрих рассматривал стереоснимок, словно пытался найти в нем какую-то скрытую информацию. – Дуглас всегда был честен и прям. Никогда не скрывал своего мнения. Он считал, что система Конфедерации стала неповоротливой, плохо и неадекватно реагирует на внешние угрозы.
– Его отставка оказалась для меня полной неожиданностью, – признался Илья. – Я в ту пору учился на пятом курсе. Самый напряженный отрезок мнемонической подготовки. Он прилетал на Элио, но меня отпустили всего на час. Толком даже поговорить не удалось. Через год он прислал этот снимок.
– Ну а в рамках сети общаетесь?
– Нет, – вздохнул Илья. – Отец несколько раз присылал сообщения, только отвечать мне было некуда. С Землей открытого Интерстаровского канала до сих пор нет, хотя блокада Солнечной системы давно снята. Как-то все непонятно. Мне по завершении учебы даже отпуска не дали, отправили сюда, на «Танаис».
– Не унывай. – Дитрих ободряюще подмигнул Илье. – Год прослужишь, дам тебе отпуск. Отцу привет от меня передашь при встрече?
– Передам. – Илья нахмурился. Разговор явно тяготил его. – За поддержку спасибо, но вряд ли мне разрешат посещение Земли.
– Ну, ты наперед не загадывай. Для боевого мнемоника есть лишь одно обязательное условие – всегда оставаться на связи, где бы ты ни оказался. Да и на Земле все меняется к лучшему: я слышал, там полным ходом развивается туристический бизнес, так что станцию ГЧ обязательно подключат. Запомни, Илья, бывших мнемоников не бывает. Подумай над этим. Просто так из Обитаемых Миров на Землю никто не эмигрирует. Может, и не было никакой отставки?
Тернов удивленно промолчал. Такая трактовка событий ему и в голову не приходила. А ведь командир, возможно, прав!
– Дитрих, можно тебя на минуту? – Галакткапитан Хорватов взглядом указал на двери кафе.
– Ну, пошли, прогуляемся. – Командира «Танаиса» ничуть не смутила прозвучавшая фамильярность. Среди мнемоников обращение по званию не прижилось: при действиях в рамках сети, особенно в боевой обстановке, это отнимало драгоценные доли секунд, а они зачастую решали многое.
На улице искусственно созданный ветерок лениво шелестел листвой деревьев.
– В чем проблема, Радек?
– Не проблема, просьба. – Хорватов разжал ладонь, и над ней появилось миниатюрное голографическое изображение, смоделированное кибстеком.
Дитрих сразу понял, о чем пойдет речь.
Единственным космическим объектом, периодически приближающимся к системе «Танаис», была комета Мальцева, названная по фамилии обнаружившего ее пилота.
Темное, ничем не примечательное небесное тело не представляло интереса либо угрозы. Сцементированные льдом астероиды образовывали крупное ядро, за которым тянулся шлейф мелких обломков, газа и пыли. Траектория эллиптической орбиты, по которой двигалась комета, огибала звезду, расположенную в пяти световых годах от «Танаиса», затем уходила во мрак пространства. Комета тщетно стремилась вырваться в межгалактическую пустоту – под воздействием сил гравитации ее скорость падала, и она постепенно поворачивала назад, вновь устремляясь к звезде.
В апогее орбиты, двигаясь с наименьшей скоростью, комета Мальцева проходила всего в двух миллионах километров от «Танаиса».
Звезда, вокруг которой обращалась комета, не имела планет, лишь три пояса астероидов располагались на орбитах ничем не примечательного светила.
В период строительства космической станции кольца обломков тщательно исследовали, но не обнаружили каких-либо следов деятельности разумных существ.
– И что ты хочешь? – спросил Дитрих, мельком взглянув на объемное изображение.
– Разреши патрульный вылет, – попросил Хорватов.
– Зачем? Сканирующие комплексы держат комету в прицеле. Сигнатуры в пределах допустимых погрешностей.
– Знаю. Мне бы молодых пилотов в деле проверить. Тернова и Зотова.
Дитрих на мгновение задумался, затем кивнул:
– Мысль неплохая. Конечно, погружения в гиперсферу не рекомендованы, но поддерживать боевую форму необходимо. Академия – это хорошо, но полетную практику ничто не заменит. Действуй. По возвращении доложишь.
Назад: Глава 3
Дальше: «Танаис». Два часа сорок три минуты по бортовому времени.