Глава 11
За две недели до событий на Ганио Андрей Георгиевич Покровский сидел в тиши подземного бункера. Перед ним внутри прозрачной полуметровой сферы, заключавшей в себе некий объем освоенного людьми пространства, плавали крохотные огоньки-точки.
Эти световые маркеры не являлись отражением реального космоса.
Так в глубинах монитора была изображена сеть Интерстар, которая вот уже несколько веков опутывала звезды.
В реальности эта паутина не являлась зримой. Лишь ее приемопередающие узлы в виде расположенных в космосе станций Гиперсферной Частоты были чем-то вещественным, а все остальное — цифровые каналы межзвездной связи, потоки обмена данными между узлами Сети, расположенными как в космосе, так и на поверхностях планет — не было доступно человеческому глазу, его могло дополнить, дорисовать лишь воображение или вот такая фантомная компьютерная модель.
В виртуальной среде сети Интерстар текла абсолютно своя, ни на что не похожая жизнь. Потоки аномального излучения действительно «связывали» между собой звезды: они неслись от одной станции ГЧ к другой, ежесекундно транспортируя огромное количество байт информации, а в этих байтах были закодированы люди… вернее, нет, не сами люди, а их призраки, фантомы, наделенные волей и страстями тех, кто их породил.
Интерстар жил, работал, любил, ненавидел, радовался и плакал…
Совсем как реальный мир, ну, может быть, чуть-чуть более экзотично, более остро или более равнодушно — в зависимости от того, как воспринимала виртуальную среду личность, породившая тот или иной электронный призрак.
Если разбираться беспристрастно, то в каждый отдельно взятый момент времени никто не мог с уверенностью сказать, где сейчас больше разумных существ, спешащих по своим делам, — в реальном мире или в сети Интерстар?
Человечество шагало от планеты к планете, все более и более понимая, что одной из главных, непреходящих ценностей является информация.
Среда Интерстар, по сравнению с обыденной реальностью, имела два главных преимущества: ее оперативность и дешевизна сводили на нет все прочие неудобства, которые воспринимались на этом фоне лишь как досадные, но неизбежные помехи.
Такие, например, как потребность в еде, сне, отправлении естественных надобностей…
Зачем потеть в тесных отсеках космического корабля, платить огромные деньги за сомнительные впечатления (а вдруг не понравится, или там, куда ты прилетел, не найдешь искомого?), когда можно практически мгновенно скользнуть вдоль одной из линий Сети, погрузиться потоком электромагнитных импульсов в гиперсферу, вынырнуть спустя какие-то минуты у абсолютно незнакомой звезды, окунуться в цивилизацию ее планет, может быть, фыркнуть, может быть, удивиться, влюбиться мимолетом, где-то подработать, если понадобится… и скользить себе дальше, ничем не связанным, не стесненным, с неограниченной хотя и иллюзорной степенью свободы, отвлекаясь лишь по самой крайней необходимости, когда от голода уже двоится в глазах, а в паху свело от резкой физиологической потребности…
Сколько людей кануло, утонуло в сети Интерстар, оставив после себя лишь заблудившиеся в виртуальной Вселенной фантомы?
Такой статистики не вел и не ведет никто.
Интерстар — это зона величайшей из свобод, и если отнять у него ту самую свободу, анонимность, дикую в реальном мире необязанность, то сеть потеряет свой смысл, превратится в скучный бюрократический бизнес-проект, приложение к реальным коммерческим линиям, не более.
Свобода — без границ.
Ответственности — практически никакой.
Инкогнито — сто процентов.
Была ли это та Вселенная, куда стремились люди?
Однозначного ответа на данный вопрос не знает никто. Одни скажут — да. Иные — нет.
И ни один, навек утонувший в недрах виртуальной Сети, оставивший там свое сознание, наверное, не всплывет, чтобы отдать свой голос той или иной партии сторонников.
Такова реальность сети Интерстар.
Таковы правила игры, в которую оказалось вовлеченным практически все Человечество.
Сеть Интерстар стала незаменимым атрибутом цивилизации. Она помогала людям общаться, работать, отдыхать, порой делая возможности безграничными, а пространство — бессмысленным.
Виртуальная среда не существовала сама по себе. Она отражала действительность, в одних случаях детально, скрупулезно, в иных — изображая ее хуже, мрачнее, но чаще всего реальность той или иной планеты оказывалась приукрашенной, манящей… ведь каждый из нас вкладывает в свою мечту чуть больше, чем имеет на самом деле.
Все это было понятно, объяснимо, но за всей феерией фантомных ощущений и чувств призраком маячил вопрос: могла ли сеть Интерстар влиять на саму Реальность?
Если да, то где, когда и каким образом?
Немногие знающие, к коим относил себя генерал Покровский, на первую часть вопроса ответят однозначно: да.
На вторую неопределенно пожмут плечами, вспоминая что-то свое, сокровенное.
На третью ответят:
— Как мы все влияем на жизнь? Самым грубым и непосредственным образом. Одни сажают цветы, а иные стараются растоптать едва оформленную клумбу. Одни пытаются украсить мир, сделать его чуть лучше, просто потому, что осознают: мы живем тут. А другие тут же стремятся уничтожить созданное по прихоти своей странной, иррациональной злобы, потому что, наверное, сами не умеют строить, постигать красоту и радоваться ей.
Эволюция людей в Галактике, экспансивное продвижение к звездам, расслоило человечество так резко, так контрастно, как не расслаивала ни одна экономическая или социальная революция.
Только в Интерстаре все равны, хотя и там, по едва уловимым, косвенным признакам зачастую можно понять, кто пришел сюда, чтобы созидать, а кто разрушать.
…Покровский сидел перед объемной сферой пространственного монитора и смотрел, как растет, выпрыгивая из общего пространства Сети, яркая точка.
Не верилось, что окончился долгий, беспрецедентный по своим масштабам поиск, и система наконец зацепила в Сети нечто, отвечающее заложенным в нее критериям.
В объеме монитора коротко полыхнула феерия красок: вход на центральный сервер планеты Дансия оказался оформлен ярко и безвкусно.
Дансия… Что могло оказаться общего у процветающего аграрного мира с той кашей, которую пытаются расхлебать они с Вадимом?
Андрей Георгиевич протянул руку, вытащил из подлокотника кресла шнур с разъемом нейрошунта и, отвернув за ухом лоскут искусственной кожи, вставил переходник.
Виртуальная реальность разлилась вокруг калейдоскопом ранящих разум красок.
Система поиска не остановилась на входе, она потянула сознание Покровского дальше, вглубь, сквозь сияющую череду виртуальных канатов, с тем, чтобы спустя минуту оставить его перед вычурными металлическими воротами, на которых красовалась табличка:
«Добро пожаловать в реальности, созданные творцом виртуальных миров Джоем Скриммером. Вход бесплатный».
Нетерпение окатило Покровского горячей волной.
Он толкнул створку ворот и вошел…
…Перед ним был короткий отрезок настила, похожий на обломок моста, висящего над бездной.
Вокруг раскинулась панорама, собранная из трех различных пространств. Справа в бездонном мраке космоса медленно перемещались обломки космических кораблей. В центре мрак светлел, обретал багряные краски, и там, абсолютно узнаваемый, висел тускло-красный шар газового гиганта, вокруг которого обращались две планеты, одна пепельно-черная, клубящаяся нездоровой смоговой облачностью, а вторая зеленовато-фиолетовая.
Справа от Покровского, на фоне переливчатого сияния газопылевой туманности, плыла еще одна планета, лишенная воздуха, изъеденная кратерами метеоритных ударов…
На ее орбите висел серебристый, ощерившийся щетиной антенн шарик станции ГЧ.
Все абсолютно так, как запечатлела память Вадима.
Исключение составляло кладбище кораблей. Покровский повернул голову. Оно казалось ему совершенно чужеродным, да и мрак космоса, свободный от газово-пылевых скоплений, явно говорил о том, что этот участок вырван из иного пространства.
Не было «Альфы». Не было даже намека на Фагов и черные корабли-розы.
Мир вокруг казался статичным, застывшим, как стоп-кадр, вырванный из динамики фильма.
Это была заготовка, шаблон, но для чего он создан, почему отражает эту таинственную, мало кому известную реальность и каким образом он оказался выставлен на всеобщее обозрение, — все это предстояло выяснить, причем немедленно.
* * *
Джой Скриммер считался неплохим Творцом.
Конечно, это было мнение немногочисленных близких друзей, но он надеялся, что такое положение дел продлится недолго, тем более что внезапно подвалившая работа снова обещала ему неплохие деньги, а значит, и независимость, которая так необходима для полноценного творчества.
Иногда нужно переломить себя, стать на время простым ремесленником, чтобы приоткрыть себе дверь в будущее.
Раньше, когда сеть Интерстар еще не охватывала звезды, Джоя могли бы назвать художником, дизайнером, режиссером, теперь же емкий и точный термин «творец» вобрал в себя, поглотил с десяток архаичных терминов, означавших старые направления искусства.
Творец, и этим все было сказано.
Это слово точно отражало суть.
Человеческий разум в сочетании с мощными, быстрыми, точными машинами наконец обрел степень свободы настоящего Творца.
Однако, несмотря на кажущуюся простоту процесса, где рутинные действия выполняли программы компьютера, далеко не всякий мог творить виртуальные миры. Одного желания оказывалось мало. Для этого требовалось иметь взгляд художника, логику программиста, талант режиссера, а главное — внутреннюю чистоту, сопереживание тому, что получается в результате твоей творческой деятельности.
Испоганить уже созданное, сделать гримасу из улыбки, уродство из нежных черт достаточно легко, для этого хватит и грубой силы, желания потянуть так, чтобы окривело… Нелегко создать именно улыбку, именно нежные черты, и, что самое главное, — они необязательно будут нежными на первый взгляд, нет, но чем дольше смотришь на создание истинного Творца, тем больше ассоциаций рождается в голове, тем сильнее тебя охватывает чувство сопричастности, и эмоции сами выдают скрытую сущность образа, пусть даже она кроется под чем-то на первый взгляд непонятным, даже пугающим.
Будить в людях ответные чувства, заставлять работать абстрактное мышление — вот в чем талант настоящего Творца.
Джой был именно Творцом. Он чувствовал это.
А то, что заказали ему на сей раз, являлось шагом назад, непонятным перекосом чьей-то психики, но, как ни странно, заурядное ремесло оплачивалось намного лучше, чем искусство.
Наверное, потому, что заурядная вещь доступна многим, а вот глубокая, которую нужно проживать внутри себя, зачастую не всем?
На этот раз ему пришлось на время забыть о подобных вопросах.
Дел было по горло, что называется, невпроворот, и заказ какой-то странный — нечто среднее между личным бредом и сумасшедшим тренажером, бог знает для каких целей сконструированным.
В общем, это было кладбище космических кораблей, обломков, оставшихся висеть в пространстве после Первой… или Второй?.. Галактических войн.
«Слава богу, что тела прибраны», — подумалось Джою.
Несколько лет назад он уже выполнял подобные заказы Реальности, которые он создал тогда, не имели ничего общего с кладбищами старой техники, но заказчик был тот же самый. Сейчас заготовки тех лет, получившиеся, по мнению Джоя, вполне удачно, демонстрировались всем желающим на его личном сайте в Интерстаре. Туда же он несколько дней назад поместил и новую работу — так, для прикола, просто понравился контраст между красноватой туманностью и бездной чистого пространства. Обломки космических кораблей тоже неплохо смотрелись в соседстве с тусклым шаром газового гиганта. Коллаж получился яркий, впечатляющий…
…Он заканчивал очередной «мазок» к избранному для работы фрагменту вселенского апокалипсиса, когда его отвлекла негромкая, но настойчивая трель коммуникационного устройства.
— Дженифер, ответь… — не прерывая работы, приказал он. Трель вызова смолкла.
— Да? — раздался негромкий голос. — С вами разговаривает операционная система Джоя Скриммера. Он сейчас занят. Я произведу автоматическую запись сообщения.
— Эй, Джо, это я, Серж!
— Сэр, вы не уточнили, мне осуществлять за…
— Джеф, заткнись!.. Джо, я ведь знаю, ты дома!..
Скриммер вздохнул, медленно выдирая свой разум из иной реальности.
— Ну? — Он позволил себе откинуться на спинку кресла. Панорама бескрайнего космоса перед глазами чуть потускнела, отодвинулась, став при этом полупрозрачной, и сквозь толкущиеся в пространстве обломки космических кораблей медленно проступили более осязаемые контуры скромной меблировки его жилища.
Операционная система смолкла, уловив, что хозяин уже не находится в виртуальной реальности.
— Слушай, Джо, тут такое дело… Понимаешь, ко мне вечером должна зайти одна девчонка… — Голос Сергея был сбивчивым и возбужденным. — Познакомились случайно, в общем, я наплел ей…
— Чего наплел? Говори короче. — Джой протянул руку, взял остывший кофе и сделал глоток.
Изображение, которое продолжало проецироваться на сетчатку его глаз, чуть подернулось рябью, помутнело, смазалось. Встроенный в биоинтерфейс подавитель помех барахлил уже не первый день. Доза кофеина, нарушившая биохимический баланс человеческого мозга, ему явно не понравилась.
— Ну… в общем, я сказал ей, что являюсь Творцом…
— И она купилась? — съехидничал Джой, уже разгадав, куда клонит друг.
— Ну, да… Обещала зайти вечером, посмотреть.
— А я при чем?
— Ну как… Ты же понимаешь, соврал, а у самого ничего нет…
— Своди ее в Сеть. Покажешь там что-нибудь. Скажешь, что твое.
— Ага… А вдруг она уже видела?
— А ты ей, наверное, наобещал эксклюзива, да?
— Ну, Джо!..
— Что Джо?! Мне не жалко, вот только нет ничего. Понимаешь, работа подвалила… Места занимает — ого сколько. Пришлось подчистить Дженифер, кое-что сдал на хранение, под ключом лежит. Часть информации просто стер.
— Фрайг… Как некстати… — огорчился Сергей. — Что мне теперь делать?.. Ну, может, у тебя есть хоть что-то? Над чем ты работаешь? — вдруг, как утопающий за соломинку, ухватился он за мелькнувшую мысль.
— Да ну… Это даже поделкой не назовешь… Какой-то бред на тему последствий войны.
— Да? А что там? — живо заинтересовал Сергей, и по его тону стало совершенно очевидно — нет, не отстанет.
— Я говорю тебе, бред. Космос. Кладбище мертвых, раскуроченных кораблей. Всякие обломки…
— И трупы, да? — горячо подхватил его мысль Сергей. — Такие окоченевшие, с растопыренными руками?..
— Нет, трупов нет. Их не заказывали.
— Хм… А почему? С трупами интереснее…
Джой ненадолго задумался, а потом ответил:
— Наверное, потому, что они все уже убраны. Помнишь последнюю акцию Аллорской Администрации? «Память» называлась? Тогда они, по-моему, убрали все тела с кладбищ кораблей.
— Ну так это же в реальности… — разочарованно напомнил Сергей. — Ну ладно, а еще что? — жадно спохватился он.
— Пустыня какая-то, — пожал плечами Джой. — Техника разная. И тоже корабли, старые, дырявые, только на этот раз полузарывшиеся в песке. Автоматы всякие ремонтные шляются.
— Но все работает, да? По этим реальностям можно ходить?
— Работать-то работает, — с сомнением протянул Джой, а потом мысленно махнул рукой — будь что будет. Все равно Серега не отстанет, да и парень он был неплохой, почему бы и не помочь? Пусть пудрит мозги своей знакомой, авось что и получится у него.
— Ладно… — вслух произнес он, вызвав шумный вздох облегчения на том конце связи. — Знаешь что? Посылать я тебе ничего не буду, ты приводи свою девчонку сюда. Я настрою Дженифер, она тебя впустит, покажет, что надо, даже «хозяином» пару раз назовет. Только учти, реальности «сыроватые», так что за возможные сбои не отвечаю.
— Да по фигу!.. — обрадовался Сергей. — Сырые еще круче пойдут!
Скриммер мысленно усмехнулся, но комментировать вслух не стал. Вечно Серега во что-нибудь встрянет… Покоритель женских сердец.
— Только учти, никакого бардака и секса! Понял? — насмешливо спросил он, осторожно вынимая разъем из имплантированного в правую височную область гнезда биоинтерфейса. Кладбище древних кораблей, все это время маячившее перед «внутренним взором», исчезло, словно растворившись в душном воздухе прокуренной комнаты.
На экране внешней связи, вмонтированном в компьютерный терминал, лицо Сергея Изотова расплылось в улыбке.
— Да понял я! Не дурак ведь.
— Тогда давай условимся так — придешь через час, все будет в ажуре. — Джой протянул руку, коснулся сенсорной клавиатуры, набрал команду. — Можешь не стесняться, — чувствуя, как после отключения биоинтерфейса наваливается черная усталость, произнес он, — я пойду прогуляюсь.
— Спасибо, Джо, выручил! Я тебе потом…
— Ладно, не суетись, — махнул рукой Скриммер. Сейчас ему хотелось только одного, чтобы лицо Сергея поскорее сгинуло с экрана, оставив его наедине с собой. Усталость после нескольких часов работы казалась черной стеной, которая грозит вот-вот обрушиться и похоронить под собой все без остатка — и мысли, и чувства, и рассудок…
Сергей говорил еще что-то, но Джой уже не слушал его — махнув рукой, — мол, извини, хреново себя чувствую, — он откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и сказал:
— Дженифер, отбой…
Джеф была хорошим представителем семейства «очеловеченных» операционных систем. Она воспринимала голосовой ряд не хуже, чем набранную в командной строке последовательность. Сухо щелкнул статикой, отключаясь, прибор коммуникации, огни на терминале потемнели — одни погасли совсем, иные налились сочными цветами резерва.
Скриммер протянул руку, нашарил сигареты, прикурил. Первая затяжка показалась горькой до тошноты. Немного кружилась голова, перед закрытыми глазами, как обычно, плавали какие-то смутные образы осколки той реальности, которую только что покинул.
Не любил он подобных проектов — хоть тресни. Мозг Джоя не находил в них ничего сложного, но и притягательного, пленяющего воображение — тоже. После работы усталость была не приятной, а какой-то чугунной, давящей. От разбросанных в космосе обломков кораблей исходило ощущение законченной, трагичной безысходности. Что странно, пустынные пейзажи с деловитыми, снующими туда-сюда, ползающими по обшивке кораблей механизмами имели ту же самую эмоциональную тональность. С той лишь разницей, что она теряла угрюмую окончательность и становилась похожа на что-то запретное, нехорошее, будто разрытая грабителями могила.
«Устал… Просто устал… Зачухался…»
Забытая сигарета дотлела до пальцев, обожгла их.
Джой открыл глаза, кинул окурок в пепельницу и посмотрел на часы.
Таймер весело указывал, что уже за полночь.
Усталость не отпускала, она лишь стала глуше, убралась куда-то внутрь разума. Поднявшись с кресла, он подошел к окну, отдернул плотную штору (окно было завешено, чтобы не бликовали экраны), толкнул раму.
Ночь ворвалась в комнату, проскользнув внутрь холодным языком влажного воздуха, омыла лицо, заклубилась, столкнувшись с теплым, прокуренным квартирным смогом, где застарелый запах табака смешивался со специфическими флюидами аппаратуры.
Джой посмотрел на уплывающие вдаль, змеящиеся по ущельям улиц огни, и ему вдруг нестерпимо захотелось туда — в эту влажную, моросящую сырую муть…
— Джеф, я ухожу, — негромко произнес он. — Утренний таймер отмени. На работу не нужно, завтра выходной, потом отпуск. Закажи продукты, стандартный набор. Звонки записывай.
На терминале понятливо заморгал индикатор. Система восприняла команды и теперь записывала их в планировщик заданий.
* * *
На улице действительно шел дождь. Климат-контроль работал с точностью, по которой вполне можно было сверять часы. Ночью город умывался. Днем же, наоборот, будет тепло, небо останется ясным, лишь поутру в провалах между многоэтажными зданиями станет куриться пар, расплываясь робкими полосками тумана, но их быстро всосут в себя зарешеченные зевы городской вентиляции. Природа подчинилась людям, и теперь дождь шел только по ночам.
Джой остановил лифт на десятом уровне, вышел из здания на влажный тротуар, по краю которого были высажены неприхотливые городские кустарники. Кроме них, широкую пешеходную полосу, вьющуюся вдоль фасадов зданий, отделяли от пропасти-улицы еще и система охранной сигнализации да метровые перила, столбики и перекладины которых замаскировала умытая дождем зелень, так что упасть вниз по рассеянности было бы довольно трудно.
В этот час пешеходов и машин на улицах было мало, в непривычной для слуха городской тишине отчетливо слышались звуки, кажущиеся чуть ли не экзотичными, — вот мягко прошуршал статикой вагончик магнитного монорельса, процокали по покрытию улицы чьи-то каблучки, на неопределенной высоте открылось вдруг окно, и оттуда в тишину выплеснулись неразборчивые возбужденные голоса, чей-то смех…
Джой неторопливо шел, дыша полной грудью. Время для своей прогулки он выбрал удачное — в период, когда над городом, шел дождь, движение замирало. Водителям не рекомендовалось летать в непогоду, так что на два часа таинственная тишина и влажный сумрак окутывали чудовищный мегаполис, и эту хрупкую, искусственную тишину нарушали лишь непривычные слуху городского жителя шумы.
Скриммер знал, пройдет еще час, кончится дождь, и город снова оживет, засияет огнями, запульсирует в бешеном фейерверке голографических реклам, его улицы зальет мертвенно-белый свет, тысячи аэромобилей воспарят со своих стоянок, и этот гвалт будет продолжаться до самого утра, пока не станет всходить солнце. Тогда огромный человеческий муравейник снова затихнет, но ненадолго — ночные его обитатели исчезнут, а тем, кому с утра на работу, придут им на смену, хлынут на улицы новым потоком машин и лиц.
Через полчаса Джой почувствовал, что замерз.
Он был истинным городским жителем, таким, у кого от долгого пребывания на свежем воздухе начинает кружиться голова. Медики давно придумали этому явлению свое название. Они объясняли его тем, что человеческий организм на протяжении многих поколений приспосабливался к урбанистической среде обитания. В городах, чьи дома подпирают небеса, а население исчисляется миллиардами, как ни бейся, но нормальной экологии не получишь.
Процент кислорода тут ниже, доля вредных примесей выше, химический состав воздуха изменен. Издали любой мегаполис кажется ступенчатой горой, которую окружает зыбкое полупрозрачное марево.
Сейчас, когда идет дождь, город на два часа превращается в исполинский насос — из-за разницы температур вследствие наступившей прохлады он начинает выкачивать воздушные массы из окрестностей, в то время как его воздух, отравленный дневной жизнедеятельностью, жадно всасывают исполинские заборники, расположенные где-то в недрах цокольного этажа. Этот отработанный воздух по специальным тоннелям отводится прочь, за сотни километров от городской черты, в районы гидропонических ферм, чьи опять-таки жадные до площади, а потому многоэтажные сооружения способны очистить его и обогатить кислородом в процессе естественного фотосинтеза растений…
…Почувствовав холод и перестав получать удовольствие от прогулки, Джой свернул к одному из ресторанчиков, чьи двери были открыты для посетителей даже в этот глухой предрассветный час.
В зале было тихо, тепло, уютно и пусто.
Столики располагались по кругу, окольцовывая внушительных размеров полусферу голографического интервизора. В ее призрачном объеме шла какая-то сцена из фильма, войдя с улицы, было трудно понять, что к чему, да Джой и не старался этого сделать, получасовая прогулка под моросящим дождем не только освежила голову, выгнала из нее свинцовую дурь усталости, но и возбудила аппетит, так что он не задумываясь прошел к одному из столиков, уселся, машинально приложив большой палец правой руки к окошку сканера, и, дождавшись появления меню, стал придирчиво читать доступные на этот час пункты, изредка касаясь пальцем начала понравившихся строк.
Ресторан был автоматизирован. Через пару минут в нише, которой оканчивалась пневматическая труба линии раздачи, раздалось шипение и оттуда выскользнул прозрачный полуцилиндр.
Джой пододвинул его к себе, открыл, машинально отметив, что фильм, идущий по интервизору, был прерван выпуском новостей.
Он не успел притронуться к еде.
Кто-то из немногочисленных посетителей заинтересовался выпуском новостей и прибавил громкость.
— …чрезвычайное происшествие на восемьдесят седьмом уровне сектора А-4. — Слух Скриммера резанул знакомый адрес: он снимал квартиру на 87-А-4…
Подняв голову, он посмотрел на изображение, и вилка в его руке вдруг дрогнула, глухо стукнув о край тарелки.
— Нам удалось первыми попасть на место трагедии, — деловито сообщил голос из-за кадра, в то время как изображение двигалось, смещалось, показывая знакомые Джою повороты лестничных маршей.
Пятна крови, выглядевшие, словно кляксы от пролитого кетчупа, тянулись по полу, их становилось все больше, больше…
Джой совершенно растерялся, не знал, что ему делать, как реагировать на этот внезапный, совершенно дикий, с его точки зрения, репортаж, в котором показывали его подъезд…
Это оцепенение продолжалось до того момента, пока в фокусе видеоизображения не появились чьи-то вывернутые под неестественным углом ноги… наплывающая камера двинулась дальше, укрупняя план съемки, и он внутренне похолодел, с трудом узнав в окровавленном, искаженном агонией лице мертвого человека черты Сергея Изотова…
Камера переместилась, двигаясь вдоль испятнанного кровью пола, ко второму телу.
Джой с трудом поборол в себе инстинктивное желание зажмуриться, сморгнуть — все это обрушилось на него внезапно и выглядело так дико, жестоко, неестественно, что не укладывалось в голове…
— Обе жертвы были застрелены выстрелами в упор из импульсного оружия, — сообщил голос из-за кадра, в то время как камера уже ползла вдоль второго тела, показывая стройные женские ноги в порванных чулках…
Джой все же зажмурился, машинально сглотнув.
— …добиты контрольными выстрелами в затылок, что сразу наталкивает на мысль о заказном характере убийства. По свидетельству соседей, убитый Джой Скриммер являлся обыкновенным служащим страховой компании. О женщине на этот час нет никаких достоверных сведений. Дверь квартиры убитого была открыта. Давайте послушаем, как прокомментирует ситуацию руководитель выездной оперативной бригады отдела по расследованию убийств лейтенант Дорриган.
Джой ощутил внезапную тошноту.
Оттолкнув тарелку, он хотел встать из-за стола, но слова офицера полиции заставили его осесть назад на стул:
— Предположительно преступников было двое. Видимо, они проникли в квартиру обычным путем, по некоторым признакам можно понять, что хозяин сам впустил их, после чего те стали что-то от него требовать, угрожая немедленной расправой над женщиной. Соседи, вызвавшие полицию, слышали доносившиеся из-за стены громкие голоса…
Джой слушал этот ровный, равнодушный, профессиональный голос, а внутри все протестовало — уж кому, как не ему, было знать, Серега не мог просто так влипнуть в какую-нибудь криминальную историю, разве что случайно зацепил не ту подругу…
— …удалось вырваться и выскочить в коридор жилого уровня, — тем временем продолжал излагать лейтенант, — преступники вели огонь из дверей квартиры, после чего спокойно вернулись, исключительно за тем, чтобы изъять жесткие диски домашнего компьютера. Исчезли также и все иные носители информации. Контрольные выстрелы в головы жертв были произведены в тот момент, когда неизвестные, которым удалось скрыться до приезда полиции, покидали здание…
Кадр в сфере интервизора сменился, там появилось изображение целующейся парочки, Джой с большим трудом понял, что это не продолжение репортажа, а обычная рекламная вставка.
Оглушенный, он сидел за столом, совершенно утратив связь с реальностью. Сказать, что короткий репортаж потряс его, — значит, не сказать ничего.
«Серега… Как же так? Как это могло произойти?! Что им было нужно в моей квартире?!»
Словно сомнамбула, он встал из-за столика и пошел к выходу. Оказавшись за дверями ресторана, Джой остановился, наконец осознав, что уже находится на улице. Вид у него был такой, что редкие прохожие машинально сторонились, не понимая — не то парень напился, не то наглотался какой-то дряни. Чего, спрашивается, стоит тут весь бледный, перекошенный, встрепанный, озираясь по сторонам так, словно в первый раз увидел город?
Поймав на себе такой недоуменный, недоброжелательный взгляд, он поспешно отошел в сторону, к перилам ограждения, где среди жиденьких желто-зеленых кустов прятались редкие скамейки.
Сев на одну из них, он дрожащими пальцами достал сигарету, прикурил, не чувствуя вкуса дыма, несколько раз машинально затянулся.
Мысль о том, что Сереги нет, что друг только что был застрелен на пороге его квартиры, по-прежнему не хотела укладываться в голове.
Встав ее скамейки, он медленно побрел прочь.
Скриммеру вдруг стало страшно. Что теперь делать? Бежать в полицию? А что он им скажет?
Город, отношение к которому у Джоя всегда было равнодушным, спокойным, вдруг показал свою оборотную сторону: оказывается, он мог быть и иным — темным, враждебным, пугающим, угрюмым…
«Зачем они забрались ко мне? Что им было нужно?»
Джой остановился. До него внезапно дошло: его компьютер, судя по словам того лейтенанта, выпотрошен, превращен в гору мертвого железа, вся информация, а вместе с ней и реальности, над которыми он работал, — все исчезло.
И на месте Сереги, по всем раскладам, должен был оказаться он.
«Нет…» — невольно озираясь, подумал Джой. — «Это всего лишь случайность… совпадение…»
Он вдруг вспомнил слова лейтенанта о заказном характере убийства…
«Да кому я нужен-то?!» — шарахнулась в голове одинокая, паническая мысль.
С другой стороны, выполняемая им работа с самого начала показалась Джою странной. Он даже хотел отказаться от нее, не найдя в замысле ничего интересного для себя, и вот теперь впервые серьезно пожалел, что желание заработать все-таки сумело пересилить в нем интуитивное неприятие сюжета.
Деньги… Слишком большие деньги, которые изначально были предложены ему за работу, — вот что настораживало, смущало… Но ведь ему исправно заплатили за прошлые реальности несколько лет назад!
Джой стоял у низкого ограждения тротуара. Его руки тряслись, сигарета, зажатая в побелевших пальцах, мелко дрожала.
Он не понимал, что уже находится недалеко от дома.
* * *
Несколько часов он бессмысленно кружил по городу, не решаясь подойти к собственному жилищу, у подъезда которого все еще сверкали проблесковые маячки полицейских машин.
Джой никогда не имел дела ни с полицией, ни с криминалом — он жил в своем мире фантомных образов и до последнего часа не представлял, что жизнь со всеми ее реалиями может так грубо, нагло вломиться к нему…
«Господи, я же никому не причинял зла…»
Он вдруг понял, что на самом деле вовсе не так твердо стоит на ногах, как это ему казалось. Одним махом у него отняли все: и фантомную сеть, и его миры, и надежду на будущее, потому что заработанные деньги он исправно вкладывал в домашний компьютер и создаваемые на нем реальности.
Теперь он был нищим, на пороге его квартиры лежал застреленный друг и…
Джой сел на скамейку, уронив голову.
Внезапно с противоположной стороны улицы к нему направился пожилой хорошо одетый мужчина, уже несколько минут пристально наблюдавший за молодым парнем.
Джой сидел, опустив голову, вполоборота к нему. Он вздрогнул всем телом, когда чья-то рука мягко взяла его за локоть.
— Что?! Что вам от меня нужно?! — попытавшись вырваться, вскрикнул он.
— Спокойно… — негромко произнес незнакомец. — Нам необходимо поговорить.
— Кто вы такой?
— Друг. Я, к сожалению, опоздал, но рад, что вы остались живы, господин Скриммер. Люди, посланные за вами, по ошибке устранили другого.
— Откуда… Откуда вы знаете? — голос Джоя был прерывистым, глаза расширились.
Незнакомец не стал отвечать на этот вопрос. Он лишь кивнул в сторону множества проблесковых маячков полицейских флайеров, которые окружили дом Джоя.
— Вы готовы познакомиться с этими господами?
Джой посмотрел в указанном направлении и вдруг понял: нет, ему совершенно не хочется давать пояснения полиции. Что он сможет им сказать?!
Не покривив душой, он отрицательно мотнул головой.
— Тогда думаю, что смогу вам помочь, господин Скриммер. Вы попали в опасную историю, но я помогу вам выпутаться в обмен на некоторое сотрудничество.
Джой обреченно посмотрел на него, вдруг отчетливо осознав: его жизнь была сломана… Все пропало, полетело к черту в этот роковой вечер, и у него, по сути, не осталось ни шансов, ни средств… ничего.
* * *
Глядя на трясущиеся губы молодого человека, Покровский и сам не до конца понимал, что на самом деле произошло этой прохладной дождливой ночью на Дансии.
Он прилетел накануне вечером, собираясь встретиться с этим парнем, выяснить, для кого он изготавливал виртуальные реальности.
Столкнувшись у подъезда искомого дома с нарядами полиции, он понял, что какая-то сила работает в том же направлении, опережая его даже не на шаг, а намного больше…
Именно в эти минуты, глядя на дрожащие губы виртуального Творца, Покровский поймал себя на мысли, что в его голове упрямо вертятся два слова, которые будут переданы им Вадиму спустя несколько часов:
«Форс-мажор».
