Часть 2.
Призраки былого
Глава 4.
Земля. Бункерная зона.
Оставшись втроем, старые друзья некоторое время молчали, каждый по-своему переживая последние события.
Первым молчание нарушил Вадим Петрович:
– Ваби, ты не возражаешь, если я возьму «трофей» на исследование? – Он имел ввиду андроида.
Карлик лишь кивнул в ответ. Не смотря на чудесное возвращение группы, он выглядел подавленным.
Эрни присел рядом с маленьким мутантом.
Странная подобралась троица. Они, конечно, менялись с годами, но только физически и то чуть заметно. Взять того же Ваби. Рорих смотрел на него и видел прежнего красноглазого крепыша, которого встретил однажды у замерзающего космического порта планеты Везелвул, над которым шел голубоватый кислородный снег, порожденный процессами замерзания атмосферы.
Таким он и остался. Добрым, преданным, не понимающим самого термина «подлость», хотя не раз в своей жизни Ваби сталкивался с ней и страдал. Рорих знал: потеряй он часть группы в открытом, честному бою, переживания были бы иными.
– Не унывай малыш. Мы найдем заказчика.
Ваби поднял на друга взгляд своих красноватых глаз.
– Говорят, что Ганио плохая планета. – С горечью произнес он.
– Везде хватает добра и зла. – Философски заметил Рорих. – Пойдем, я покажу тебе жилые помещения уровня.
…
Когда они вышли, Полуэктов жестом пригласил андроида присесть. Пока Рорих разговаривал с Ваби, Вадим Петрович успел получить исчерпывающие данные сканирования, обработанные на специализированном компьютерном комплексе. Теперь он знал о дройде фактически все, и не сомневался, что на носителях кристалломодуля «Одиночка», интегрированном в схему человекоподобной машины, действительно записана матрица сознания лейтенанта Мерфи.
– Извини, что назвал тебя трофеем, Алан. Ваби своеобразный человек. Он так и не научился сложной игре слов.
– Я понимаю. – Мерфи сел. От Вадима, внимательно наблюдавшего за ним, не ускользал ни один жест андроида. Он постоянно анализировал его поведение, слова, составляя собственное суждение о сущности человекоподобной машины.
Например, сейчас любая машина осталась бы стоять, а он сел, повинуясь исключительно машинальной привычке, доставшейся вместе с частицей человеческого сознания.
– Нам нужно окончательно определить твой статус, Алан. – Вадим намеренно обращался к нему исключительно по имени.
– Честно говоря, я ожидал, что меня распнут на лабораторном стенде. – Усмехнулся Мерфи. Подвижность лицевых псевдомускулов, управляющих мимикой, еще больше делало его похожим на человека.
– Это ни к чему. – Ответил Полуэктов, занимая кресло напротив. – В карантинной зоне достаточно ультрасовременной сканирующей аппаратуры. Тебя уже исследовали.
– И каков вердикт?
– Думаю, мы сумеем найти общий язык. – Уклонился от прямого категоричного ответа Полуэктов. – Ты уже окончательно справился с возникшей двойственностью?
– Да. Базовая система механического носителя находиться под полным контролем модуля «Одиночка».
– Тогда позволь задать тебе ряд вопросов.
Мерфи кивнул. Пальцы его рук машинально сплелись между собой. Похоже, он нервничал.
– Курить хочется.
– Ты же знаешь, даже пытаться бесполезно.
– Когда все закончиться, я внесу в свою конструкцию изменения. – Вполне серьезно заявил андроид. – Пара метаболических преобразователей, немного живой нервной ткани, которой потребуется завтрак обед и ужин. Иначе, мне кажется, что от фантомных ощущений поедет с катушек любая, самая надежная система.
– Перейдем к сути. – Выслушав замечания Алана, Полуэктов все же решил вернуть разговор в русло заранее сформулированных вопросов. – Итак, что ты помнишь, кроме собственного имени, звания и последнего боя?
– Отбор. Некий тест, который условно назывался «Линия Огня». Сейчас я уже вполне адекватен чтобы понимать его суть. В условиях виртуального полигона проходили испытания кристалломодули, извлеченные из серв-машин, чьи пилоты погибли в боях.
– Цель тестирования?
– Сортировка «Одиночек».
– Не слишком ли грубо? – Усомнился Вадим Петрович. – Чтобы выяснить «наследственность» каждого модуля, нужен целый комплекс тестов. А тут я усматриваю прямой вопрос, поставленный ребром: выстрелит или нет? В чем смысл такой сортировки?
– Вы неверно формулируете вопрос. Я бы задал его иначе. – Андроид мыслил с огромной скоростью и потому в его речи отсутствовали паузы. – Думаю, вы правы, «Линия Огня», – это лишь фрагмент большой, тщательно продуманной программы вторичных испытаний. Вообще, производство кристалломодулей было поставлено на поток, эти сведения хранит моя «машинная» память. Производились как чистые «Одиночки», так и оттиражированные, уже проверенные на полигонах и в боях матрицы. Заводы работали бесперебойно, их мощности хватало, чтобы оснастить «Одиночками» все кибермеханизмы, включая андроидов, и системы автоматического управления космических истребителей.
– И какой вывод ты сделал из приведенной информации?
– Все кристалломодули, побывавшие в боях, изымались из поврежденных серв-машин и складировались. Потом в войне наступил перелом, Колонии перешли в массированное наступление, но, не смотря на все усилия и жертвы, им не удалось прорвать Линию Хаммера, – насколько я понял, она до сих пор осталась «не побежденной»?
Полуэктов кивнул, ожидая продолжения.
– Я не владею исторической информацией в требуемом объеме, – оправдал его ожидание Мерфи, – но косвенные признаки подсказывают – автоматические заводы, тиражировавшие «Одиночек», были разрушены или на долгое время выведены из строя. По-видимому, оборона Альянса начала трещать и разваливаться, наступил момент дефицита не только людей, но и управляющих модулей для серв-машин. Только в таких условиях могли быть востребованы все вторичные ресурсы, а грубая сортировка по одному признаку, вероятнее всего говорит о чрезвычайной спешке.
Полуэктов вновь кивнул, соглашаясь с выводами Алана. Используя имплант, он находился на постоянной связи с кибернетическим комплексом, который анализировал предположения Мерфи, одновременно проводя поиск в обширных базах данных.
– Ты прав. Такой момент, вернее период, действительно имел место. Осуществив три безуспешные атаки на планеты Линии Хаммера, два флота Колоний совершили рискованный гиперпространственный прыжок, – они вторглись в границы Солнечной системы. До прямой атаки на Землю дело в тот момент не дошло, но были полностью уничтожены автоматические заводы Плутона и девяносто процентов производств, базировавшихся на спутниках Юпитера. После этого резко упала активность планетарных серв-соединений Альянса, – есть документальные свидетельства, что потери серв-батальонов вдруг стали невосполнимыми. В течение года ситуация балансировала на грани, затем война вступила в заключительную фазу. – Проинформировал он Алана. – Архивные материалы того времени полны интригующих подробностей. Серв-машины и андроиды пехотной поддержки почему-то утратили былую эффективность, – из их действий исчезли целеустремленность и непримиримость.
Мерфи вскинул голову, опять продемонстрировав чисто человеческий жест.
– Я уверен, это напрямую связано с использованием модулей резерва, накопленных за долгий период успешных боевых действий. – Произнес он. – Нейросенсорный контакт оказался палкой о двух концах. Момент гибели ужасен, можете мне поверить. Перед тобой действительно проноситься вся жизнь, словно разум считывает весь объем памяти за отпущенные ему мгновения. Но вместимость нейромодулей «Одиночки» ограничена, следовательно, туда попадали только наиболее мощные, пиковые возбуждения, связанные, как правило, не с конкретной информацией о прожитом, а с эмоциональными оценками событий. Рейчел была абсолютно права, – в момент гибели пилота через шунт уходит не память, но душа.
– Получается, что в большинстве случаев «Одиночка», пережившая своего пилота, – это новорожденная личность, не обладающая воспоминаниями прототипа, но полностью настроенная на его характер? Искусственные нейросети помнят ощущения? Им становиться доступен эквивалент чувств, что во все времена являлось немыслимо, недостижимо для кибернетических систем?
– Да. И я готов пройти любые дополнительные испытания, чтобы доказать это. Я не лейтенант Алан Мерфи. И в то же время мной руководят его сформированные взгляды, привычки, спонтанные реакции, которые суть – эмоции. Этого уже не исправишь, разве что деинсталлировать модуль или стерилизовать нейросети.
– Ни то ни другое тебе не грозит. Потеря памяти о прошлом – известный случай в медицинской практике, человек от этого не перестает быть человеком, он просто заново знакомиться с окружающим миром.
– Это ваше субъективное мнение, Вадим Петрович. Другие сочтут такой синтез человеческой души и машинной логики слишком опасным, противоестественным, чтобы оставить мне право на существование.
– Жизнь. – Поправил его Полуэктов. – Жизнь, а не существование. Да, ты правильно отметил, у меня свой взгляд на происходящее. Скажу больше – однажды я умер и был воскрешен немного в иной генетической ипостаси. Но я человек и ты видишь это. Право на жизнь имеет всякий, кто осознает факт собственного бытия, – это закон Конфедерации, но я считаю, что он справедлив.
– То есть, у меня есть шанс?
– Только пока ты остаешься тут, на Земле. Тебе следует ознакомиться с тысячелетним отрезком истории человечества, усвоить современные взгляды на мир. Ты осознал себя во время войны, когда грань между добром и злом намного резче, отчетливее, чем в мирные годы. Сейчас все не так. Борьба за существование продолжается, но она приняла иные формы. Вряд ли Конфедерация станет подвергать и без того чрезмерно сложную, а оттого неустойчивую систему межпланетных и межрасовых отношений, новым испытаниям, вводя в нее еще одну, мало предсказуемую, и фактически неизвестную силу. Искусственный интеллект, пришедший с полей той ужасной войны, скорее пожелают уничтожить, чтобы устранить сам корень проблемы.
– То есть, выхода нет? – Подвел Мерфи печальный итог.
– Выход есть всегда. – Убежденно ответил Вадим Петрович, в сознании которого уже родились некоторые замыслы, связывающие личность Алана Мерфи и грядущее возвращение «Альфы». – Нужно искать его, бороться, не опускать руки и идти до конца, не теряя при этом понятия чести и здравого смысла. – Продолжил он. – Сейчас тебе не грозят репрессии, разве что они станут следствием сугубо личных, внутренних проблем. Скажи, кем ты ощущаешь себя в данный момент?
– Человеком. С той секунды, как модуль «Одиночки» полностью переподчинил себе базовую систему андроида, я ощущаю себя чудом выжившим человеком. Но пока, к сожалению, не могу сказать – повезло мне или нет. Это покажет ближайшее будущее.
– Хорошо. Тогда последний момент. Ты находишься на территории Земли. Я не стану рассказывать тебе новейшую историю, с ней ты познакомишься самостоятельно, скажу лишь одно, – Альянс проиграл войну с Колониями, наше развитие остановлено, прародина человечества предана забвению. Ситуация поддерживается искусственно на протяжении многих веков. Меня, как жителя Земли, она не устраивает в корне. Я хочу, чтобы ты ознакомился с доступной информацией и решил, чью сторону следует принять. Возможно, твоя оценка ситуации поможет мне разобраться в некоторых спорных вопросах.
– Новая война?
– Нет. Это гибельный путь. Восстановление в правах, возможность к самостоятельному развитию, снятие устаревших, уже противоречащих логике современного мира санкций, – вот чего добиваюсь я с группой единомышленников. Ты не обязан принимать скоропалительных решений, но рано или поздно тебе все равно придется встать на чью-либо сторону.
– Я понял. – Мерфи посмотрел на Полуэктова и добавил:
– Думаю, это будет сложнее «Линии Огня»…
* * *
Десятый энергоуровень гиперсферы. Борт спасательного модуля. Коэффициент умножения темпорального потока х 9, 347.
Вселенная таит множество загадок…
Космос жесток – он научил людей выживать в самых невероятных условиях, но взял непомерную плату за приобретенный опыт.
Особо остро это ощущалось здесь, в пространстве десятого энергоуровня гиперсферы, где вокруг сияющего сгустка, похожего на миниатюрную копию галактического диска, вопреки физическим законам аномалии, кружили девять планет.
Три миллиона лет назад, когда цивилизации Логриан и Инсектов находили на пике своего развития, они предприняли поистине титаническую попытку создания в глубинах гиперсферы узловой транспортной станции, которая, по замыслу, должна была обеспечить навигационный контроль над Вертикалями и таким образом сделать доступными для исследования, либо колонизации, все звездные системы Галактики.
Древние расы не сумели создать компактного гипердрайва, но они глубоко изучили горизонтальные линии напряжения гиперсферы, научившись пользоваться ими, как готовыми энергетическими тоннелями, связующими отдельные миры.
Однако цивилизации древности стремились к более глубокому освоению аномалии. Пользуясь энергией звезд и технологией подвижки планет (она была разработана инсектами в период строительства Сферы Дайсона) логриане и инсекты отправили к центру гиперсферы девять миров.
Восемь из них, опаленные неистовым огнем катастрофического «погружения» по вертикалям аномалии, были мертвы, они кружили по орбитам вокруг энергетического сгустка, как напоминание о трагических, неудачных экспериментах, и лишь девятое звено в планетном ожерелье сияло нежной, пронзительной лазурью атмосферы.
В реальном времени прошло три миллиона лет.
За этот период люди успели пройти своим путем развития, освоить Солнечную систему и самостоятельно открыть феномен гиперсферы. Однако техническая мысль человечества шла иным путем: линии напряжения, пронзающие аномалию, использовались лишь в навигационных целях. Корабли, оснащенные гиперприводом, остерегались мощных энергетических потоков, двигаясь параллельно им.
Однако это удавалось далеко не всегда, особенно в период Великого Исхода, когда колониальные транспорты массово покидали Землю. По статистике, восемьдесят процентов кораблей-невозвращенцев были захвачены вертикалями гиперсферы и канули в ее пучинах, как казалось – навсегда. Такая же печальная участь постигла во времена Первой Галактической многие боевые единицы космических флотов обеих противоборствующих сторон.
Лишь к исходу тридцать восьмого века людям удалось разгадать тайну вертикалей и достичь десятого энергоуровня гиперсферы, где первых исследователей ожидало великое потрясение: они увидели светящийся сгусток, по своей форме напоминающий уменьшенный в миллиарды раз Галактический диск, и девять планет обращающих вокруг него.
Именно сюда, в пространство десятого энергоуровня гиперсферы попадали транспортные и боевые корабли, по тем или иным причинам захваченные энергетическими потоками вертикальных линий напряжения. Большинству из них не повезло, – восемь мертвых планет покрывали немые свидетельства многочисленных трагедий, но часть людей все же выжила, сумев совершить аварийные посадки на единственный имеющий атмосферу, пригодный для жизни мир.
Здесь с незапамятных времен обитали потомки логриан, инсектов, и других совершенно не известных человечеству рас, но по сравнению с количеством людей, обретших вместо гибели новую родину, общее количество иных форм разумной жизни было ничтожным, что позволило людям занять доминирующее положение на планете.
Потомки экипажей кораблей-невозвращенцев называли ее «Первый Мир», но с приходом Конфедерации здесь поменялись имена собственные, и воцарился иной закон, отличный от древних полумистических суеверий.
Люди, вторично открывшие свойства вертикалей и осознанно отправлявшие сюда подразделения ВКС, усиленные научно-исследовательскими группами, принесли с собой адаптированную технику, частично возродив, а по большинству создав заново очаги техногенной цивилизации.
Единственную планету, обладавшую пригодной для существования жизни атмосферой, переименовали, назвав «Арастра», что в сокращенном переводе с Элианского означает «центр мироздания».
Главной проблемой, с которой столкнулись первопроходцы в пространстве десятого энергоуровня, стало явление непроводимости. В условиях сильнейшего магнитного поля традиционные энергосистемы, оказались непригодны к эксплуатации. Это сделало невозможным применение существующих кибернетических устройств и механизмов. Физика десятого уровня гиперсферы поставила перед людьми массу проблем и загадок. В ходе экспериментов удалось выяснить, что тут протекают как химические реакции, так и реакции ядерного распада. На основе этих знаний были воссозданы образцы вооружений, использующие древние схемы, а так же сконструированы многофункциональные космические корабли, оснащенных помимо стандартных кибернетических систем и силовых установок гиперпривода, альтернативными, основанными на примитивных ядерных реакторах. Тепло, выделяемое при реакции деления атомных ядер, преобразовывалось в кинетическую энергию, которая приводила в действие все механические приводы, необходимые для управления космическим кораблем. В качестве силовых установок первоначально использовались жидкотопливные двигатели, а альтернативная система навигации была построена на базе фотонных компьютеров, использующих забортные источники энергии, в частности излучение центрального энергетического сгустка.
Помимо прочего в схемы управления космических кораблей стали широко внедряться логры – миниатюрные, но мощные компьютерные компоненты, разработанные еще в древности расой двухголовых ксеноморфов. Хранение и обработка данных в лограх осуществлялась на основе теплового излучения, что позволяло им работать в составе локальных сетей борту экспериментальной гиперсферной техники.
Ученым предстояло решить еще множество проблем и загадок, например оставалось непонятно почему эффект непроводимости не влияет на микротоки в организмах живых существ, однако главной задачей, поставленной перед ограниченным контингентом военно-космических сил Конфедерации, был поиск средств обнаружения вертикалей. Без точной классификации вливающихся в центральный энергетический сгусток линий напряжения аномалии идея превращения Арастры в действующую узловую станцию гиперсферных маршрутов, откуда будет доступна для исследования и колонизации любая звездная система Галактики, оставалась лишь мечтой.
Проблему точного определения вертикалей и «восхождения» по ним не сумели решить древние цивилизации, и теперь эта задача встала перед Человечеством…
Командующему ограниченным контингентом ВКС адмиралу Снегову.
Срочно. Секретно.
Источник данных – штаб флота.
Приказываю провести силами малых аппаратов разведки картографию безвоздушных планет Ожерелья, с целью классификации обломков космических кораблей, находящихся на их поверхности. При невозможности точного определения объектов средствами дистанционного наблюдения, осуществлять высадку десантных групп.
Начальник отдела гиперсферной навигации генерал Хоггинс.
…Над приборными панелями корабля вместо привычных для человека сенсоно-информационных систем медленно вращались, или же неподвижно висели в воздухе замысловатые фигуры, собранные из сотен миниатюрных кристаллов.
Экраны телескопического обзора представляли собой толстые вставки прочного прозрачного полимера, с тончайшим светочувствительным покрытием, – улавливая излучение забортных источников света, оно делало изображение более контрастным .
Редкие сиротливые сигналы индикации, люминесцирующее освещение, громоздкие амортизационные каркасы противоперегрузочных кресел, механические приводы штанг астронавигационных рулей, – все это, в сочетании с замысловатой паутиной логрианских мини-компьютеров, создавало стойкое ощущение «дежа вю», будто само время обратилось вспять, демонстрируя сочетание технологий начала космической эры, к которым конструктора присовокупили устройства, изобретенные расой Логриан три миллиона лет назад.
Два человека, в таких же громоздких, словно специально подделанных под старину скафандрах, напряженно работали, вручную управляя кораблем.
Пилот и навигатор.
– Саша открой нижний обзор.
Рука в толстой неудобной гермоперчатке потянула рычаг, и часть сегментов пола пришла в движение, открывая разделенные ребрами жесткости прозрачную вставку.
Цепочка, собранная из трех десятков логров, плавно изогнулась, меняя пространственную конфигурацию, от крайнего кристалла к гермошлема пилота устремился невидимый глазу поток когерентного излучения микролазера, работающего в инфракрасном спектре.
– По показаниям логров мы над целью. – Произнес Александр.
Эдвард медленно, миллиметр за миллиметром отклонял астронавигационные рули, ориентируясь на контрастный контур древнего космического корабля, покоящегося посреди внушительного кратера, выбитого на поверхности безвоздушной планеты его катастрофическим падением.
– Связь?
Александр отрицательно качнул головой.
– Мы вне зоны прямой видимости.
– Проклятье… – Прошептал Эдвард, осторожно разворачивая поисково-спасательный модуль над кратером. – Саша я не уверен. Все выглядит одинаково. Найди подтверждение.
– Сейчас. – Навигатор отделил от креплений странный на вид прибор. По всем признакам это был… бинокуляр с обыкновенными оптическими линзами.
Трехшарнирная штанга позволяла зафиксировать оптический прибор над определенной точкой прозрачной обшивки, не опасаясь, что тот выскользнет из рук и воспарит в невесомости.
Исходя из обстановки рубки управления было трудно поверить, показаниям бортового хронометра, которые проецировал на специальный люминесцентный планшет один из замысловатых нитевидных «отростков» логрианского компьютера:
12 сентября 3825 года. 17 часов 32 минуты.
Коэффициент умножения темпорального потока х 9, 347.
Секции верхнего обзора демонстрировали абсолютный мрак. Ни единой звезды.
Куда подевалась Вселенная? Где ультрасовременные достижения цивилизации, полторы тысячи лет осваивающей космическое пространство?
Что означает наполняющий рубку синтез примитивных технологий в сочетании с неимоверно древними артефактами расы двухголовых ксеноморфов?
– Есть. Нашел. – Произнес Александр, не отрывая лицевой пластины гермошлема от овального уплотнителя, исключающего рассевание внимания за счет бокового зрения. – Вижу надпись. Это колониальный транспорт «Кассандра».
– Сигнальный маяк? Ты его видишь?
– Нет.
– Саша, постарайся. У нас топливо на пределе. Мне нужно знать, начинать маневр торможения или нет?
– Спокойнее Эд. Сейчас разберемся. По последнему сообщению группы Ратбовского они обнаружили обломки двух кораблей. Второй идентифицировать не удалось, но по косвенным признакам это был военный транспорт времен первой галактической.
Внизу простирался унылый, а для человеческого взгляда – зловещий пейзаж. Хаотичное нагромождение обломков, горы порванного, искореженного металла, потерявшие характерный контур конкретных кораблей.
История двух величайших трагедий человечества – Великого Исхода и Галактической войны, медленно метр за метром проплывала в бинокулярах оптики.
– Я вижу, Эд… Есть второй корабль. Это конвойный носитель Земного Альянса. Предположительно – класса «Титан». Несомненно, он потерпел катастрофу позже «Кассандры». Его обломки частично покрывают корму колониального транспорта.
– Понял. Я начинаю маневр торможения. Приготовься.
– Эд, есть удобная площадка. Два градуса от оси курса.
– Поверхность?
– Это стартовая площадка вспомогательных штурмовых модулей огневого прикрытия. Уточняю размер: площадь сто пятьдесят квадратных метров, геометрия – овал, отрицательный уклон относительно поверхности планеты минус три градуса семнадцать секунд.
– Ты не можешь гарантировать надежность конструкции.
– Не могу. Но за счет отрицательного наклона площадь свободна от мелких обломков.
– Да, вижу. Вопрос: почему группа Ратбовского не воспользовалась этой «посадочной площадкой»? И где их аварийный маяк?
– Вероятно, его скрывает корпус конвойного носителя.
– Сверься с лограми.
– Сейчас. – Александр поднял голову, протянул руку и, ухватив ближайшую кристаллическую нить, набранную из плотно сопряженных друг с другом кристаллов, бесцеремонно потянул ее на себя.
Нить не порвалась, сложная фигура пространственного иероглифа послушно утратила форму, вытягиваясь в направлении усилия, пока крайний кристалл, за который тянул навигатор, не оказался в центре овального уплотнителя.
Своеобразный способ передачи данных в компьютер.
Некоторое время спустя другая кристаллическая нить пришла в движение, проецируя результат обработки полученного изображения на специальный планшет.
– Логры уловили импульсное излучение маяка. Как я и говорил, он по ту сторону корпуса «Титана».
К этому моменту спасательный модуль закончил маневр торможения и теперь находился над избранной для посадки точкой.
– Продолжай наблюдение. Сброс сейсмодатчиков через тридцать секунд.
– Пока все отлично. Главное, чтобы ребята продержались.
Эдвард промолчал.
Легкий толчок возвестил о старте зондов.
Проследив за траекторией их падения, он определил площадь рассеивания и, найдя ее удовлетворительной, освободил еще один фиксатор.
От днища модуля отделилась капсула с микрозарядом взрывчатого вещества. Она коснулась поверхности чуть в стороне от обломков двух кораблей, произошел микровзрыв, породивший сейсмическую волну. Мгновенная судорога колебаний пробежала по изломанным, покореженным конструкциям, и рассеянные по площади сейсмодатчики тут же осветились вспышками микролазеров, передавая на борт данные о глубинной структуре интересующих пилота объектов.
Эдвард взглянул на планшет, куда концевой логр проецировал динамически пополняющуюся схему.
Да, площадка была не только удобна для совершения посадки, но и надежна. Под ней располагался внушительный фрагмент корпуса конвойного носителя, который в свою очередь покоился в глубокой выемке, выбитой при падении. Остойчивость конструкции вроде бы гарантировало само время – сколько его прошло с той поры, как «Титан» рухнул на дно небольшого кратера, подмяв под себя обломки «Кассандры»? Все мыслимые подвижки, обусловленные весом конструкций, их взаимным расположением уже произошли, значит, площадка должна выдержать вес модуля.
Оставалось два «но».
Во-первых, неизвестна прочность опорной конструкции, которая вполне могла иметь микротрещины. Во-вторых, посадка в избранной точке предполагала, что им придется преодолеть хаотично изломанный корпус «Титана», причем проделать это нужно дважды, учитывая, что обратный путь будет затруднен эвакуацией пострадавшей разведгруппы. Пока они не имели никаких сведений относительно пяти человек, высадившихся для исследования обломков колониального транспорта «Кассандра». Связь с ними оборвалась несколько часов назад, одновременно заработал аварийный лазерный маяк, вот вся доступная оперативная информация.
– Садимся. – Принял решение Эдвард. – Возьмем два комплекта реактивных ранцевых двигателей. От посадочной площадки прыгнем через корпус «Титана» к аварийному маяку, там сбросим отработанные емкости и начнем поиск. Это даст нам шанс вернуться тем же способом, не карабкаясь по обломкам.
– Согласен.
…
Начальнику отдела навигации штаба флота генералу Хогинсу.
Источник данных: борт крейсера «Дион».
Докладываю, что в ходе предписанных картографических изысканий, потери личного состава десантных групп составили тридцать человек. Потеряно десять автономных аппаратов разведки. Расположение обломков (корпусов) космических кораблей представляет неустойчивую структуру, непреодолимую для имеющихся в наличии механизмов. Считаю риск, связанный с точной идентификацией обломков, чрезмерным и неоправданным.
Прошу вынести на рассмотрение штаба вопрос о прекращении картографической операции, либо переоснащении десантных групп машинами с шагающим приводом. Техническое обоснование использования серв-машин прилагается.
Адмирал Снегов.
* * *
Земля. Мегаполис «Россия».
На всех каналах новостей, сменяя друг друга, шли экстренные репортажи о внезапной вспышке активности реликтовых кибермеханизмов оставшихся на карантинных планетах, расположенных в относительной близости к скоплению О'Хара, со времен Галактической войны.
– Впечатляет. – Полуэктов мысленно переключал каналы, везде наблюдая схожие картины: серв-машины Альянса, мертвые тела инсектов, свежие воронки, следы недавно отбушевавших пожаров… Оставалось только удивляться, каким образом репортеры различных каналов смогли запечатлеть все это, оказавшись в нужное время в нужном месте?
– …Несанкционированные посадки космических кораблей Инсектов пробудили древнее зло, до этого времени надежно изолированное на планетах. Такие действия со стороны некоторых Семей, могут иметь далеко идущие последствия. – Убедительно вещал голос из-за кадра. – Объединенный штаб флота пока отказывается комментировать какие-либо цифры, но из неофициальных источников нам стало известно о гибели малого патрульного крейсера «Воргейз». По не проверенным пока данным «Воргейз» пытался уклониться от ракетной атаки, совершив маневр погружения в гиперсферу. Дальнейшая судьба крейсера неизвестна, связь с ним прервалась.
Голос журналиста внезапно прервал странный, непривычный для человеческого слуха звук, напоминающий резкий скрип, какой могут издавать два металлических листа скребущие друг о друга.
Звук нарастал, пока не исчез на высоких нотах уже не воспринимаемых человеческим ухом.
Вадим Петрович включил систему поиска и идентификации.
– Это примитивная речь инсектов. – Спустя некоторое время пояснил он природу неприятного звука. – Сейчас мы узнаем, что конкретно он означает.
– Похоже, провокация осуществлялась сразу на трех мирах карантинной зоны. – Заметил Рорих, так же внимательно следивший за новостями.
В объеме сферовизора вновь возникли тела мертвых инсектов, снятые крупным планом. Затем после резкой смены кадра на смену им пришел впечатляющий старт «Нибелунга». Пятидесятиметровый носитель стартовал из-под руин древнего здания. Его обтекаемый контур озаряло пламя плазменных двигателей планетарной тяги.
– Старты носителей зафиксированы на трех планетах карантинной зоны. После выхода из зоны высокой околопланетной гравитации корабли, предназначенные для доставки на планеты серв-соединений, погрузились в гиперсферу. Точка их обратного перехода неизвестна.
– Как минимум два репортажа смонтированы. – Произнес Рорих. – В обоих случаях показан старт одного и того же «Нибелунга». Просто поменяли фон.
– Да, система анализа изображений подтверждает: это носитель, на котором ушла группа Беглова. Непонятно, почему они до сих пор замалчивают факт его появления в Солнечной системе?
– Свидетели. – Веско обронил Рорих. – Группа зачистки, вопреки приказу, еще не справилась с заданием.
– И не справиться, пока мы прячемся в бункере. – Хмуро произнес Антон.
Полуэктов не ответил на последнее замечание. Антону вовсе незачем знать, что промедлением, он держит в напряжении своего противника, проверяя выдержку последнего.
– Система анализа распознала звук. – Произнес Вадим Петрович. – Это, как я и полагал, низший язык инсектов. Данное сочетание фонем встречается очень редко, оно означает чрезвычайную опасность. Что-то вроде предсмертного вскрика, извещающего родичей об угрозе.
– Теперь понятно. – Криво усмехнулся Скарм. – Трансляция идет на все миры инсектов в скоплении О'Хара. Это программирование на подсознательном уровне. Мертвые тела, посмотрите, прямо горы трупов, и на фоне этого повторяющийся сигнал угрозы. Если учитывать, что общество инсектов это, по сути, муравейник, подчиненный общественному разуму, то предупреждение будет воспринято буквально.
– Да. – Согласился с ним Доброхотов. – Теперь даже если вычистить все карантинные планеты ни одна Семья насекомых попросту не рискнет переселиться туда. – Он покачал головой. – Тут работали специалисты высшего класса. Проще некуда, а ведь по-своему гениально. Такие сигналы каждый инсект знает от рождения, они прописаны на генетическом уровне. Интересно, сколько насекомых замучили, чтобы добиться нужной степени правдоподобности звукового ряда?
– Не обязательно. – Возразила ему Рейчел. – Звук можно модулировать при помощи аппаратных средств. Задача для рядовой киберсистемы.
– Тогда почему они не сняли игровой фильм? – Поддел ее Доброхотов.
– Думаю, за репортажами последует демонстрация вещественных доказательств. Соединения флота почистят планеты, и Главы Семей смогут посетить места трагических инцидентов. Это еще более сильно воздействует на них, окончательно убедив, что заявления об опасности неконтролируемой экспансии в зону человеческих миров чревато губительными последствиями. Однако, заметьте, Конфедерация тут не при чем. Все сохраняют лицо – виноваты Дикие Семьи, да реликтовые серв-машины.
– До тех пор, пока в схему пиара не включен факт появления «Нибелунга» в Солнечной системе. – Заметил Рорих.
– Этого нельзя допустить. – Ответил ему Вадим. – Ни в коем случае.
– Тогда почему мы сидим тут? – Вновь спросил Беглов. – Если исполнители уже прибыли, почему не показать им, что мы живы? Живы и не собираемся прятаться.
– Всему свое время. – Без комментариев осадил его Полуэктов. – Ждем. Противник уже начал делать ходы, пусть полностью обозначит диспозицию фигур.
– И когда это случиться?
– Не знаю. Но как только мы сделаем первый ответный ход, работать придется в жестком цейтноте, на упреждение.
Смысл последней фразы Полуэктова понял лишь Рорих. Вадим медлил, пытаясь выяснить, знает ли его противник о приближении «Альфы» к Линии Хаммера?
* * *
Два бронированных «Гесселя» в сопровождении четырех флайкаров охраны выехали из ворот полицейского управления, расположенного на сорок пятом уровне мегаполиса «Россия».
Над городом сгущались сумерки. Наступал так называемый «технический час» когда появляться на улицах имели право лишь обслуживающие кибермеханизмы.
Идеальное время для спецоперации по перемещению важных для Земного Правительства персон, в более комфортабельные, но не менее тщательно охраняемые особняки, расположенные чуть выше слоя облаков.
В течение первого получаса улицы мегагорода пусты, роботизированные системы производят чистку и профилактический осмотр коммуникаций, поэтому охране легко заметить любое постороннее движение. Кортеж из шести машин сразу же свернул на скоростную автомагистраль, – ярко освещенную ленту шестиполосного движения, огибающую сверхнебоскребы.
На всем пути следования им предстояло миновать всего лишь два тоннеля, проходящих через слой сплошных облаков, то есть, существовало лишь четыре точки, где машинам придется несколько снизить скорость, все остальные участки они должны были пройти в режиме «болид».
Почему для перемещения группы Беглова был избран автобан? Приземистую машину трудно поразить, когда она движется с высокой скоростью, придерживаясь крайнего левого ряда, который за исключением узкой технической обочины был отделен от бездны высоким бетонным отбойником, облицованным ромбовидными сегментами пенорезинового покрытия.
Конечно, оставался риск выстрела сверху, – мегаполис предполагал наличие множества господствующих над трассой точек, откуда кортеж был виден как на ладони, но тут вступали в силу особенности технического часа: для проверки включались не только осветительные приборы, но и спецсредства, такие как поисковые прожектора, сети лазерного сканирования, инфракрасные излучатели, из которых состояла разметка полос (по их излучению работали автопилоты серийных автомашин), включались на полную мощность, проходя ежедневный тест «пиковую нагрузок».
Для большинства систем наведения такая «иллюминация» давала полную засветку плюс массу ложных целей.
Операция, подобная сегодняшней, была отработана до мелочей и сотни раз апробирована на практике.
Сто пятьдесят километров на скорости триста миль в час, – короткая стремительная прогулка. Глазом моргнуть не успеешь, как окажешься на месте.
Четыре человека, которые вопреки правилам технического часа находились сейчас на улице города, неподалеку от устья ведущего сквозь облачность тоннеля, так не считали.
– Внимание первый, они приближаются. Головная машина начала плавно снижать скорость. Противотуманные фары выключены. Я получил подтверждение, Полуэктов сопровождает группу.
– Принял. Вижу их на сканерах. Порядок работы по целям прежний.
Снайпер был спокоен. Сегодня задача сводилась к идеальной для человека его профессии простоте – уничтожить.
Никакого захвата пленных, экспресс-допросов, обыкновенное физическое устранение.
Тяжелая снайперская винтовка с антисканирующим комплексом, и системой сопровождения цели, была снаряжена остроносыми бронебойными боеприпасами с начинкой из таугермина. Такая крошка, вырвавшись из ствола, развивает чудовищную скорость за счет собственного микрореактивного двигателя, благодаря уникальной системе донаведения на цель, никакие помехи не препятствие для боевой части спецпатрона, – пуля пробивает пятисантиметровую броню под любым углом и превращает двигатель машины в груду бесполезного металла.
Просто и надежно.
Головная машина охраны показалась из-за плавного закругления серпантина.
Пятьсот метров до устья тоннеля.
Скорость сто пятьдесят миль в час.
Палец спокойно лежал на сенсоре огня.
Один сигнал. Второй. Третий – все снайпера зафиксировали цели.
Легкое давление на сенсор мягкий толчок плечо, резкое, машинальное, отработанное до полнейшего автоматизма перемещение ствола и второй выстрел синхронизируется с микровзрывом, разворотившим двигатель «Гесселя».
Машину резко занесло, она ударилась об ограждение и начала переворачиваться набок, но это не помещало снайперу произвести третий контрольный выстрел в емкость с водородом.
Внизу глухо хлопали разрывы.
Таймер на запястье спецкостюма отсчитал семь секунд, в течение которых были обезврежены двигатели шести машин.
Дверь первого перевернувшегося аэромобиля резко подалась в сторону, открывая широкий проем.
Грубая ошибка со стороны охраны.
Снайперский ИМ вновь преданно и мягко ткнулся в плечо, затем еще и еще раз.
– Внимание, цели поражены. Спускаемся. Контроль.
Четыре фигуры в форме ремонтной бригады дорожной службы появились из завитков тумана постоянно плавающего над въездом в тоннель.
Шаг к машине, переворот тела, взгляд в лицо.
Фотографическая память тут же подсказывает – Антон Беглов.
Выстрел в лоб.
Следующий.
Поворачиваясь, снайпер вдруг почувствовал беспокойство.
Что-то было не так. Выстрел прозвучал неестественно, гулко, да и входное отверстие пули…
…
– Не понимаю, чего мы ждем? – Антон Беглов сидел в просторном (по меркам бункера) информационном центре и потягивал пиво прямо из горлышка бутылки.
Рорих, составивший ему компанию, указал на один из голографических информационных экранов.
– Сейчас увидишь.
Антон взглянул на указанный информ.
Шесть машин – два «Гесселя» и четыре флайкара сопровождения неслись по пустой, яркой освещенной скоростной магистрали.
– Кто в машинах? – Лениво поинтересовался он.
– Мы. – Ответил Рорих, откупоривая очередную пластиковую бутылку.
…
– Фрайг!... – Снайпер наклонился, внимательно взглянул на входное отверстие пули, а затем, резко выпрямившись, посмотрел по сторонам.
Никого вокруг. Лишь вывалившиеся на проезжую часть «мертвые» тела, огни бесчисленных фонарей, да ленивые завитки тумана.
– Командир, это андроиды. В машинах не было людей.
…
– Ну что? – В информационный центр вошел Вадим Петрович. – Ты все рвался, Беглов, смотри, оценивай. Успел бы ты отреагировать?
– И что теперь? – Антон продолжал смотреть на экран, где четверо диверсантов уже скрылись среди тумана и городских огней.
– Теперь мы получили возможность, да и моральное право действовать.
– Вы дадите им уйти?
– Уже дал. – Усмехнулся Полуэктов, присаживаясь на край стола. – С ними разберется их собственное начальство. Дело сделано. Твоя группа исчезла, попытка ликвидации провалилась, и тот, кто стоит за провокацией с серв-машинами, теперь оказался в стеснительном положении. Он станет полагать, что мы отлично осведомлены о нем, раз позволили скрыться группе диверсантов. Зачем нам лишняя возня с ними, если и так все отлично известно?
– А на самом деле? – Сощурился Беглов.
Вадим Петрович встал, прошелся меж иллюзорными стереоэкранами, куда по-прежнему транслировалась панорама замершего, залитого огнями уличного освещения мегагорода, а затем, произнес:
– Прежде чем разговаривать дальше, следует уточнить некоторые моменты нашего сотрудничества. Скажу честно, Антон, Ваби подобрал отличных людей, но он, при всем уважении, не дотягивает до уровня руководителя наемных диверсионных отрядов. Здесь нужно иметь ум аналитика, хватку коммерсанта и изворотливость политика одновременно, – ты ведь понимаешь, что наемные группы с Ганио действуют на территории третьих миров, по сути, вмешиваясь во внутренние дела суверенных планет? – Полуэктов искоса посмотрел на Беглова и, не дождавшись комментариев, заключил: – Ваби честен и прямолинеен, на этом его и поймали.
– То есть, вы хотите сказать, что мы все вскоре останемся не у дел, либо будем вынуждены продаться Кланам Ганио? – На лице Антона Беглова не дрогнул в этот момент ни один мускул, лишь глаза посерели, будто налились свинцом.
– Приблизительно так. Но выход из любой ситуации всегда можно найти. – Полуэктов решил говорить прямо, не размениваясь в данном случае на софистику. – Я уже поговорил с Ваби, и он согласился с моими доводами. Земля, так же, как и Ганио, не входит в состав Конфедерации. То есть, «де-юре», мы сейчас находимся на территории суверенной планеты. «Де-факто» нас стерегут. Причем очень жестко. Зато структура, которую я возглавляю, не занимается преступным бизнесом.
– Как я понял, вы предлагаете работать на вас?
– Да, Антон. – Кивнул Полуэктов. – Именно так. Сколько времени понадобиться тебе, чтобы принять решение? После смерти Энтони Коула – ты командир группы.
– Нужно, как минимум переговорить с людьми. – Ответил Беглов.
– Хорошо. Но постарайся сделать это прямо сейчас. Мне необходимо точно знать, какими силами я располагаю. События уже начали развиваться стремительнее, чем виделось раньше.
– Без проблем. – Беглов встал. По выражению его лица нетрудно было определить, что он лично уже принял решение.
– Я скоро вернусь. – Пообещал Антон.
* * *
Оставшись вдвоем, Полуэктов и Рорих некоторое время молчали.
– Ты действительно предложил Ваби работать на тебя?
Вадим усмехнулся.
– Ты плохо думаешь обо мне Эрни. Я, конечно, не отрицаю, моя жизнь не похожа на рыцарский турнир. Нет ни белого коня, ни открытого забрала перед схваткой… ты сам понимаешь, что такое разведка, а тем более противостояние с таким многоликим противником как Конфедерация, но у меня то же есть свои принципы, которые иногда мешают жить, но не меняются с годами. Вот ты Эрни, вероятно послал бы меня к Фрайгу, предложи я тебе работать за деньги, верно?
– Я получаю зарплату в управлении полиции. – Ворчливо ответил Рорих.
– Ладно, давай оставим это. Я просто попросил Ваби помочь мне. Он согласился.
– Считай, что я то же. Управление задолжало мне отпуска за предыдущие пять лет.
– Отлично. – Вадим сел напротив Эрни, машинально сцепив руки в замок. – Теперь если Беглов оправдает мои надежды, нас будет восемь человек.
– Против целого разведуправления Конфедерации? С проблемой «Альфы», которую вот-вот засекут сенсоры «Линии Хаммера»?
– Хуже. Последние события выходят за рамки традиционного противостояния. Я задействовал все агентурные сети, и получил информацию, которая, как я полагаю, есть следующее звено плана нашего потенциального противника.
– Поделишься?
– Совет Безопасности миров на ближайшем заседании снимет карантин с Везувия. Данное решение будут лоббировать представители колониальной администрации Аллора, при поддержке голосов всех планет Корпоративной Окраины. Мне переслали черновики проекта постановления. В них в частности говориться, со ссылкой на седьмую поправку колониального кодекса, что пять ведущих корпораций Окраины, без проведения конкурса получают равные доли в освоении территорий.
Везувий…
Рорих хмурился, но в данном случае мрачное выражение его лица являлось признаком глубокой задумчивости.
Что он знал об этой планете?
Третий по значимости мир Линии Хаммера, прошедший первичную фазу терраформирования незадолго до начала Первой Галактической. Атмосфера пригодна для дыхания, благодаря особым видам бактерий, которые были «посеяны» в горячие первобытные океаны. Сильная вулканическая активность, частые землетрясения, постоянная угроза ядовитых выбросов в атмосферу. Это, не учитывая последствий войны, негативные факторы. К позитивным, если Рориху не изменяла память, относятся, прежде всего, огромные, фактически нетронутые запасы полезных ископаемых, равномерно теплый климат, большая влажность, что по определению будет способствовать наибыстрейшему превращению равнин, состоящих из вулканического туфа, в плодородные зоны. Идеальное сочетание условий для терраформирования и развития тяжелой индустрии. Лакомый кусочек для перенаселенных страдающих от нехватки естественных ресурсов планет Окраины. За одним большим «но»: в период войны на Везувии располагались целая сеть складов РТВ и космодромов обслуживания, сюда стекалась вся поврежденная в боях техника, начиная от планетарных машин и заканчивая космическими кораблями.
Постоянный парниковый эффект, обилие лавовых выбросов, множество нестабильный очагов тепловой энергии не позволили сразу по окончании войны с точностью определить количество уцелевших после орбитальных бомбардировок бункеров и стартовых площадок. Обилие металла на поверхности фактически сводило на нет эффективность орбитального сканирования, а все данные по планетам Линии Хаммера были уничтожены, непосредственно перед капитуляцией Альянса. Очевидно, подписывая Элианский протокол, многие из высших руководителей ВКС Земли всерьез надеялись на скорый реванш.
За истекшее тысячелетие нога человека вряд ли ступала на поверхность Везувия. Галактика, разоренная войной медленно, тяжело восстанавливала обитаемые миры. Линии Хаммера в те годы уделялось мало внимания, но сохранились свидетельства неудачных попыток повторной колонизации таких миров как Юнона, Новая Земля и Везувий. Планеты, которые не удалось взять силами Флота Колоний, естественно не приняли поселенцев. Их трагическая судьба на века стала наглядным уроком, и новых попыток заселения, либо активной зачистки миров Линии Хаммера не предпринималось, благо у молодой, едва сформированной Конфедерации Солнц был богатый выбор неосвоенных планет.
После трагического инцидента с поселенцами, на орбитах Везувия силами Совета Безопасности были установлены станции слежения, которые только за один век блокады сбили порядка полусотни космических кораблей, пытавшихся стартовать с поверхности планеты.
Затем, по официальным данным, периодически обновляющимся на сервере Совета Безопасности, активность в районе Везувия пошла на убыль. За последние два века в околопланетном пространстве не было зафиксировано ни одного чрезвычайного происшествия.
– Я не понимаю смысла данного хода, Вадим. Провокация с Дикой Семьей инсектов, еще объяснима, с точки зрения жестокой необходимости как-то воздействовать на наших братьев по разуму, которые вдруг начали превращаться в неуправляемую орду. Еще пара лет бездействия, и их начнут называть новыми предтечами. – Мрачно предрек Рорих, ожидая дальнейших пояснений Вадима.
Тот кивнул, молча соглашаясь с последним утверждением.
– Я не ксенофоб, Эрни, но тут вынужден согласиться. – Произнес он после некоторого раздумья. – В нашем языке есть более подходящее, хотя и нелестное для инсектов сравнение – саранча. Пока они не будут расселены по территориям Сферы Дайсона, проблема не утратит своей остроты.
– При чем тут Везувий? – Откупорив пластиковую упаковку, Рорих наполнил стоявшие на столе бокалы. – Ты серьезно считаешь, что между провокацией на границе О'Хара и предстоящим решением Совета Безопасности есть взаимосвязь?
– У меня есть основания для такого предположения. – Ответил Вадим. – Сразу, после того как стало ясно, что наниматели, «кинувшие» нашего маленького друга, планировали глобальную провокацию, я предположил, что это не единичный ход. Вся гнусность большой межрасовой и межпланетной политики заключена в том, что устойчивость такой сверхсложной системы требует постоянных и неизбежных жертв. Практика полного компромисса не работает, где-то приходиться проявлять жесткость, кому-то помогать, а кого-то выдергивать, будто сорную траву с поля. Если вдумываться – становиться жутко. Ведь за каждой моей фразой стоит вовсе не абстракция, а конкретные люди. Живые и мертвые, счастливые и несчастные. И еще те, кто поддерживает систему, распоряжаясь судьбами миллионов. Понимаешь, о каких масштабах я говорю?
– Понимаю.
– Поэтому я стал искать. Не сосредоточился на проблеме Ваби, и острых, но узких интересах Земли, а попробовал проанализировать все в комплексе, начиная от необычных происшествий, и заканчивая резкими изменениями мнений в Совете Безопасности.
– Результат? – Рорих уже понял, что ничего хорошего Вадим ему не скажет.
– Эти двое растворившихся без следа «бизнесменов», перед встречей с Ваби, имели долгий разговор с неким Зурабом Аль Араги, старшим наследником Клана Земкуль. Под командованием Зураба было две тысячи ганианских наемников. По моим данным отлично подготовленная банда головорезов, не гнушавшаяся ни чем, в плане криминального бизнеса.
Рорих внимательно слушал, стараясь запомнить и проанализировать каждое слово Вадима.
– По данным моих агентов, две тысячи боевиков, во главе со своим командиром, отбыли в неизвестном направлении за две недели до того, как крейсер «Воргейз» принял на борт группу Энтони Коула. Прошло двадцать два дня, Эрни. Они не вернулись на Ганио. Есть сведения, что Клан начал проявлять беспокойство по поводу исчезновения своего старшего наследника. Все попытки выяснить его судьбу остались безуспешны. Узнав об этом, я поднял сводки происшествий за последний месяц. Существует, конечно, вероятность, что какой-то из обитаемых миров, особенно в скоплении О'Хара не фигурирует в имеющихся у меня базах данных, но она ничтожно мала. Две тысячи ганианцев покинувших систему Халифа на пяти транспортных кораблях, не иголка, способная запросто затеряться в галактическом «стогу». Короче, проанализировав хронику происшествий, я пришел к выводу, – они не обозначили себя ни на одном из обитаемых миров.
– Я понял твою логику. Считаешь, что Зураб и его люди отправились на одну из карантинных планет?
– На Везувий, Эрни. Это уже не случай, не разовая акция, а продуманная многоходовая, тщательно подготовленная операция, преследующая ряд глобальных и частных целей. Банда Зураба Аль Араги выпила немало крови у службы антитеррора Конфедерации. Я поставил себя на место того человека, кто планировал операцию галактического масштаба и понял, что этот тип сидит в разведке флота. Ему подвластны подвижки кораблей, он имел множество неприятностей с дикими семьями инсектов, бандой Зураба и, – Вадим сделал многозначительную паузу – с частными армиями, которые содержат пять крупных корпораций Окраины. Теперь попробуй свести все эмпирические данные вместе и ответь, какую цель преследует предстоящее решение о повторной колонизации Везувия?
Рорих попытался представить, что предпримут корпорации, получившие, наконец, доступ к богатой ресурсами и жизненным пространством планете?
Естественно они осведомлены, с чем могут столкнуться поселенцы на Везувии. Никто и не скрывает того факта, что планету необходимо «чистить». Иначе к чему все эти ссылки на седьмую поправку колониального кодекса? Значит, получив добро от Совета Безопасности, корпорации, скорее всего, заключат временный союз и выдвинут в сектор Везувия свои боевые корабли, чтобы осуществить блокаду планеты и ее скорейшую зачистку.
– Ради чего банду Зураба послали на заведомую смерть? – Подстегнул его мысль Полуэктов.
– Реактивировать машины. Довести максимальное число кибермеханизмов, до состояния повышенной боевой готовности. – Мрачно ответил Рорих. – К Фрайгу, Вадим, я не понимаю, неужели такой ценой…
– Ты сейчас говоришь не о ганианцах, верно?
– Да пошел, этот Зураб. По нему давно плакала криогенная тюрьма.
– Вот и ты начинаешь рассуждать с точки зрения «оздоровления» системы галактического сообщества. – Невесело усмехнулся Вадим. – Теперь ты понимаешь, что происходит на наших глазах? Тысячелетие карантина – псу под хвост… Везувий вот-вот начнет извергаться, как раз к тому моменту, когда начнется десантная операция объединенного флота Окраины.
Рорих порывисто встал.
– Вадим ты же знаешь, я сам служил в корпоративных войсках! Что я по-твоему хреновый человек, да?
– Нет. Умерь эмоции Эрни. Как тебя не взволновала судьба двух тысяч ганианцев, так и режиссера назревающей драмы не волнуют отдельно взятые судьбы людей, поступивших на службы в частные корпоративные армии. Этот человек добивается мира и стабильности в Галактике, отсекая назревшие на его взгляд опухоли. Корпоративный флот будет уничтожен, и весь сектор Аллора падет к ногам Конфедерации как перезрелое яблоко. В сегодняшних условиях ни одна космоверфь не примет от промышленных империй заказ на постройку новых боевых кораблей, или планетарной техники.
– Погибнут тысячи людей. – Глухо произнес Рорих.
– Десятки тысяч. – В тон ему ответил Вадим. – Если не сотни. И в конечном итоге, во всем обвинят Землю, помянув грехи давно несуществующего Альянса. А лишившиеся своих клыков корпорации, примут мудрое решение, к которому их мягко подведут под конвоем сил Конфедеративного содружества: хватит «дикого бизнеса», пора заниматься честным предпринимательством, вкладывая деньги… ну, к примеру, в реконструкцию сферы Дайсона, куда Совет Безопасности начнет массовое переселение инсектов, открывая скопление О'Хара для экспансии нашей расы. Чем не глобальное оздоровление системы?
– Вадим! – Глаз Рориха гневно сверкнул.
– Остынь. – Полуэктов пододвинул ему бокал. – Выпей и успокойся. Я уже начал противодействие.
– Ты предупредишь корпорации?
– Нет.
– Тогда как?!
– Эрни, они не поверят мне. Один неверный шаг, и люди Коха достанут нас, даже отсюда, из-под земли. Пока Герхард уверен, что его план работает, мы в относительной безопасности и можем действовать.
– Скажи мне одно, Вадим, – ты собираешься спасти людей?
– Я собираюсь сломать планы Коха, спасти людей, и обратить ситуацию во благо Земли.
– Ты знаешь, я не предам тебя. Скажи, или хотя бы намекни – как?!
– Мы будем вынуждены нанести точно рассчитанный упреждающий удар по Везувию. Только так, можно переломить ход событий.
Рорих со звоном поставил пустой бокал на стол.
– Чем ты собираешься наносить упреждающий удар?! Где у тебя силы?
Полуэктов присел на край стола и положил руку на плечо Рориха.
– Как ты думаешь, Эрни, доведись нам с тобой родиться на тысячу лет раньше, прошли бы мы тест «линии огня»?
Рорих хотел, но не успел ответить на его вопрос, увидев, как открываются двери информационного центра.
Беглов не обратил внимания на землисто-серый, неотличимый от пеноплоти оттенок кожи на живой половине лица Эрни. Его взгляд был прикован к Вадиму Петровичу.
– Мои люди согласны. Я поговорил с каждым в отдельности. Все, включая Рейчел, готовы предоставить свои услуги Земному Правительству.
Полуэктов встал.
– Пока о Земном Правительстве нет речи, Антон. Я частное лицо, пенсионер. И вы поступаете на службу конкретно ко мне.
– Это даже лучше.
– Отлично. Не скрою, я рад. Тем более для вас с Рейчел есть задание. Ты ведь служил в спецподразделении космодесанта, верно?
– Да.
– Отлично – Повторил Полуэктов. – Ближайшие двое суток тебе предстоит провести в автономном режиме. – Голос Вадима Петровича внезапно обрел командирскую сухость. – Я предупреждал, что работать будем в жестком цейтноте. Сейчас получишь необходимое снаряжение, документы, затем бегом в медицинский модуль, на биологическое стимулирование. – Он взглянул на цифры, притаившиеся в углу одного из информационных экранов, и добавил:
– До старта орбитального челнока, который доставит тебя на борт межзвездного лайнера, остается два с половиной часа. Поторопись Антон. Рейчел летит другим рейсом, ее я буду инструктировать отдельно. Встретитесь уже на месте, непосредственно перед осуществлением акции. Вопросы?
Беглов не произнес ни слова в ответ. Он был несколько ошарашен таким стремительным развитием событий, но…
Автономный режим.
Два слова, от которых стало жарко в груди.
– Разрешите идти? – Наконец четко, по военному произнес он.
– Действуй. Всю необходимую информацию получишь через нейросенсорный контакт, во время биостимуляции организма.
Когда за Антоном начали закрываться двери, Вадим Петрович тихо добавил:
– С Богом…
Рорих, услышавший эту фразу, отчетливо понял: началось.
– Пойдем, Эрни, с этого момента, нам вряд ли придется спать. – Подтверждая его мысль, произнес Полуэктов.
