Глава 5
Окраина горного плато…
Первым, самым острым ощущением после посадки была тишина.
Андрей отстегнул страховочные ремни и в полном изнеможении откинулся на спинку кресла пилот-ложемента.
Позади остался несоизмеримый с термином «расстояние» путь. Кречетов запрокинул голову, глядя на зловещее, бездонное небо без единой звезды. Узкая полоска экранов обзора на протяжении полета не давала такой глобальной панорамы чужой вселенной, какую он мог наблюдать сейчас сквозь прозрачный купол из бронестекла.
Вокруг, скрывая подробности рельефа, клубилась поднятая посадкой пыль, но она быстро оседала, и, пока Андрей смотрел на черные небеса, воздух вокруг корабля снова обрел горную прозрачность, соединяя беззвездное небо с сумеречной землей.
Чувства постепенно возвращались к нему, чуждая реальность подступала со всех сторон, прорезаясь неясными чертами окружающего ландшафта. Справа, в полукилометре, высился холм с темнеющими столбами мегалитов на плоской вершине, слева чернела отвесная стена скал, а впереди расстилалось пространство горного плато, за границей которого к небесам вздымались горные вершины, окрашенные, как показалось Андрею, в нежно-голубой цвет.
Он еще не знал, что видит первые предрассветные краски нового мира.
До слуха Андрея внезапно донесся шорох, тут же сменившийся глухим стуком падающего камня.
Звук… Он проник через пробоины в обшивке корабля, формируя в сознании лейтенанта скупую, но емкую мысль: посадка на вражеской территории…
Перед глазами смутно белел листок, на котором почерком покойного дяди было написано:
Опасаться храмовников…
Рука Андрея потянулась к наплечной кобуре, доставая импульсную «гюрзу».
Он нажал сенсор активации оружия, настороженно покосившись в сторону холма, на вершине которого смутно угадывались очертания мегалитов, но пожар на склоне уже унялся, и теперь было невозможно различить деталей древней постройки. Кроме уничтоженных призраков, никто не присутствовал при посадке корабля, а ведь Кречетов всерьез надеялся встретить на плоскогорье тех, кто поддерживал связь с покойным профессором. Учитывая полную несостоятельность энергосистем «Новы», эти гипотетические «друзья» являлись единственной надеждой на возврат…
Случайный звук больше не повторился, а импульсный пистолет никак не отреагировал на касание сенсора активации. Оружие не работало: индикатор питания и счетчик зарядов оставались мертвы, интегральный затвор даже не шелохнулся.
Глядя на мертвую «гюрзу» и такие же безжизненные консоли управления кораблем, Андрей не мог ответить на заданный себе вопрос: окончательной ли была заплаченная им цена за прорыв в пространство, спрятанное в самом сердце аномалии космоса, где по определению не мог выжить ни человек, ни механизм, или настоящие проблемы только начинались?
Убрав импульсный пистолет назад в кобуру, он встал, понимая, что ждать рассвета, оставаясь внутри корабля, бессмысленно и опасно.
Существовало несколько негласных правил поведения при посадке на неизвестной территории. Все они были написаны кровью, и Кречетов никогда не пренебрегал ими.
Покинув рубку, он открыл грузовой отсек. Сориентироваться в темноте ему помогла фосфоресцирующая маркировка на упаковочных кофрах. Он на ощупь отстегнул крепления и взял два контейнера, похожих на пластиковые кейсы с удобными ручками.
Открыв люк корабля, Кречетов спрыгнул на землю. Воздух, который он вдохнул, был холодным, свежим и разреженным. От перенесенных перегрузок ломило мышцы и кружилась голова. Распаковывать кофр из-за кислородной маски он не стал – пробоины в корпусе, полученные при попадании зенитных снарядов, позволили забортному воздуху проникать внутрь кабины, так что с атмосферой планеты он вступил в контакт поневоле, убедившись при этом, что она вполне пригодна для дыхания. В кармане его куртки оставалось несколько дыхательных антибактериальных фильтров, и он воспользовался ими.
Отойдя от корабля, Андрей направился в сторону холма.
С его вершины наверняка открывался вид на все пространство горного плато, а сереющие в сумерках мегалиты могли послужить временным укрытием, хотя бы до рассвета. Он собирался оставить там контейнеры, содержащие комплект выживания и набор экстренной медицинской помощи, после чего осмотреть прилегающую местность в поисках более подходящего убежища на ближайшие сутки.
Первое правило, усвоенное лейтенантом в ходе боевых операций, в которых принимал участие его взвод, настойчиво рекомендовало покинуть зону вынужденной посадки, организовав скрытое наблюдение за ней.
Если в течение суток его кораблем никто не заинтересуется – значит, прилегающая территория относительно безопасна, и тогда он получит возможность вплотную заняться проблемой ремонта. Перед стартом Андрей лишь бегло осмотрел «Нову», и его не покидала надежда, что на борту все же есть неизвестные ему резервные системы, при помощи которых покойный профессор намеревался вернуть корабль из аномального пространства в метрику материального космоса…
Размышляя подобным образом, Андрей действовал разумно и последовательно, не замечая, что ведет себя так, словно он действительно находился на территории, занятой врагом. Он не видел вокруг ни души, но инстинкты брали свое – за десять лет службы в космической пехоте Конфедерации он превратился в зрелого, опытного офицера, умеющего находить выход из любого положения. Или почти любого…
Он не искал себе врагов, но всегда старался соблюдать осторожность, четко ощущая грань, отделяющую смелость от безрассудства.
* * *
Осмотр каменных построек не дал никакой конкретной информации. Обыкновенные замшелые глыбы грубо обработанного гранита очерчивали традиционный круг; в центре виднелись засыпанные гравием остатки водоема, который, по-видимому, служил когда-то для сбора дождевой воды. Андрей спустился на дно углубления, оставив там оба кофра с комплектами выживания, и направился в противоположную от корабля сторону, рассчитывая осмотреть ближайшие окрестности в поисках более выгодного и безопасного наблюдательного пункта.
Проходя мимо частично выгоревшего участка склона, где лазеры «Новы» поразили призраков, он остановился.
В местах попадания разрядов почва оплавилась, приняв вид неглубоких конических воронок.
Глядя на пожухлую траву, которая покрывала склон, Андрей понял, почему она не вспыхнула ковром пламени, – сухие стебли были прибиты к земле, точно также, как гречиха на окраине памятного элионского поля… Холодный взрыв, произошедший сразу за разрушением структуры фантомных существ, породил воздушную волну, которая мгновенно сбила огонь, не дав ему распространиться по всей площади холма.
Вокруг по-прежнему стояла глухая тишь. Небо слегка просветлело, утратив угольную черноту, и окружающий рельеф начал постепенно выступать из мрака.
Внимательно оглядываясь по сторонам, Кречетов продолжил спуск, отметив, что подножие холма окольцовывает цепь камней полутораметровой высоты. Да, без сомнений, эта постройка являлась аналогом Стоунхенджа, но Андрей не спешил с выводами – пока что он лишь собирал информацию, запоминая бросающиеся в глаза факты…
Вот как сейчас, например…
Он вдруг резко остановился и машинально присел, внимательно глядя на участок плато, который на первый взгляд ничем не отличался от остального пространства… за исключением одной детали: недалеко от подножия холма каменистая пустошь была начисто выметена, словно кто-то тщательно убрал в пределах круга диаметром около двадцати метров песок и все мелкие камушки.
Кречетов несколько секунд настороженно смотрел на аномальное пятно, потом с недобрым предчувствием огляделся вокруг, но редеющие сумерки хранили полную тишину и неподвижность, даже ветерок, слабо ощущавшийся на вершине холма, утих.
В небесах царили густо-фиолетовые краски, но Андрей уже не верил этой неподвижной тишине. Он понял, что у подножия холма накануне вечером либо этой ночью садился вертолет – только поднятый лопастями воздушный поток мог сдуть песок и камни, убрав их с определенной площади.
Не заметив никакого движения вокруг, Кречетов быстро спустился к обнаруженному месту посадки и присел, внимательно осматривая покрытый змеистыми трещинами участок каменной поверхности в поисках дополнительных подтверждений своей догадки.
Он нашел их в неглубокой расселине, где застряло с десяток пустотелых цилиндров из тускло-желтого металла. Андрей двумя пальцами достал один из них, внимательно рассмотрел, затем понюхал и оглянулся, сравнивая местоположение находки с диаметром круга.
Гильза от крупнокалиберного пулемета еще хранила слабый кисловатый запах, но уже утратила тепло, значит, с момента стрельбы прошло несколько часов… – это были выводы, сделанные на основе профессиональной памяти, пока взгляд пытался определить вероятный сектор обстрела.
Подсознательное чувство опасности нарастало, оно начинало давить на разум, но Андрей не поддался секундному замешательству – все свидетельствовало о том, что вертолет отстрелялся и улетел задолго до появления «Новы».
По кому он вел огонь? – задал себе вопрос Кречетов, одновременно соображая: здесь применялось морально устаревшее оружие, но ведь по-иному и быть не могло, примером тому являлась его собственная «гюрза». Непонятные свойства аномального пространства ставили жирный крест на любых устройствах, использующих энергию электрического тока или его производные, но это не препятствовало течению химических реакций, необходимых для работы двигателей водородного типа или для сгорания взрывчатой смеси…
Значит, тут существует цивилизация, поддерживающая ряд технологий, на которые не налагает запрет энергетика аномалии? – подумал Кречетов, рассматривая гильзу, обнаруженную на месте предполагаемой посадки вертолета.
Лейтенант был хорошо знаком с основными видами огнестрельного оружия, которое все еще использовалось на ряде планет, хотя не любил его за шумность, а также за проблемы, возникающие при стрельбе в невесомости, но сейчас его волновало несколько иное. Андрей уже убедился, что любые автоматические устройства, использующие электронику и электроприводы, тут бесполезны, значит, вся техника, попавшая сюда на борту космических кораблей-невозвращенцев, подвергалась коренной реконструкции.
Подумав об этом, он обернулся и пошел в том направлении, куда, по его расчетам, бил пулемет.
* * *
В стылой предрассветной тишине все звуки слышатся особенно остро. Андрей непроизвольно вслушивался в нее, но не улавливал ничего, кроме звука собственных шагов.
Метров через пятьдесят он увидел смутно выделяющиеся на фоне камня неподвижные человеческие тела.
Сердце глухо стукнуло. Рассвет в горах наступал удивительно быстро, и пять минут назад, во тьме, он попросту прошел бы мимо распростертых на каменистой пустоши тел.
Ускорив шаг, он подошел к первому из них и присел на корточки подле трупа, внутренне содрогнувшись от мгновенной мысленной аналогии – тело человека скрывал знакомый по сновидению мешковатый балахон из грубой ткани.
Кисть руки, видневшаяся из-под складок просторного рукава бесформенной одежды, покрывали старческие морщины. Андрей потрогал ее, убедившись, что трупное окоченение уже началось, и, слегка приподняв край капюшона, взглянул на обезображенное лицо древней старухи.
Андрея уже давно не мутило от картин насильственной смерти, но в этот раз он, не выдержав, вздрогнул: в лоб старой женщины был произведен контрольный выстрел.
Метрах в десяти от нее лежали еще три тела, облаченные в точно такие же балахоны. Он осмотрел их, убедившись, что все убиты с одинаковой хладнокровной жестокостью, однако их раны не соответствовали калибру виденных им гильз.
Выпрямившись, Кречетов еще раз внимательно осмотрелся и только теперь заметил пятое тело, лежавшее в стороне от остальных, недалеко от его корабля.
Даже издали оно резко отличалось своей одеждой, а если быть точнее – экипировкой. Тело лежащего на спине человека облачала древняя по современным меркам боевая броня, сочетающая в себе функции бронежилета и легкого костюма планетарной защиты. Комплект экипировки оказался не полным – в нем не хватало полушлема с системой дыхательного аппарата, и Андрей, сделав несколько шагов, смог разглядеть, что это женщина лет двадцати пяти… Ее лицо было искажено мукой, пальцы правой руки глубоко впились в пожухлый кустик травы, левая, безвольно откинутая в сторону, казалось, тянется к валяющемуся поодаль автомату.
Склонившись над ней, Андрей увидел лужу крови, которая щедро обагрила камень. Четыре пулевых отверстия зияли чудовищными ранами – пули прошли навылет, прошив правый бок, бедро и предплечье. Наметанный взгляд лейтенанта мгновенно определил, что органы грудной клетки и брюшной полости не задеты и женщина умерла от критической потери крови.
В этот миг тело незнакомки, до этого казавшееся мертвым, внезапно содрогнулось в конвульсии.
Она еще жива!.. – Мысль обожгла разум, мгновенно мобилизовав волю. Действовать следовало быстро, но бережно.
Осторожно перевернув напряженное, изредка содрогающееся тело, Кречетов увидел четыре рваных выходных отверстия, убедившись, что все пули действительно прошли навылет.
Организм смертельно раненной женщины сам остановил кровь, которая запеклась в ранах, но лейтенант по опыту знал – стоит раны потревожить, как кровотечение возобновится.
В этом случае помощь нужно оказывать на месте.
Кречетов огляделся. Время, до этого растянутое в неопределенную вечность, внезапно вновь обрело свои свойства и смысл. Мгновенно оценив расстояние до вершины холма, он понял, что гораздо быстрее достать новый комплект первой помощи из грузового отсека «Новы», чем карабкаться на холм за оставленным там кофром.
Подумав об этом, он бегом бросился к открытому люку космического корабля, который предусмотрительно оставил распахнутым настежь, понимая, что сканер и система запоров в отсутствие энергии уже не сработают на открывание от простого прикосновения его ладони.
Страшась упустить драгоценное время, он не оглядывался по сторонам и не заметил того, как в разрывах утреннего тумана, чуть ниже плоскогорья по узкой и извилистой горной тропе движется отряд вооруженных мужчин численностью в два десятка человек.
* * *
Снова внезапные обстоятельства довлели над ним, диктуя свой сценарий событий. Прояви лейтенант обычную осмотрительность, и многих злоключений последующих дней можно было бы избежать, но в те роковые минуты разум Андрея был занят иными проблемами – его внимание сосредоточилось на раненой, и отряд бойцов Храма продолжал незамеченным двигаться по узкой тропе, преодолевая подъем к плоскогорью…
…Склонившись над женщиной, тело которой уже перестало содрогаться в конвульсиях, Андрей быстрыми и точными движениями обрезал пробитый крупнокалиберными пулями металлокевлар, действуя при этом специальным ножом из мономолекулярной стали, чье лезвие имело прочность алмаза и остроту, превосходящую заточку любой бритвы.
Хирургический нож прекрасно справился с материалом брони. Теперь вокруг ран были вырезаны восемь круглых отверстий диаметром в десять сантиметров каждое. Закончив с этой операцией, Андрей достал стерильные, останавливающие кровь тампоны, пропитанные специальным антисептическим составом, и наложил их на открытые раны, залив сверху пористым материалом из баллончика, который, твердея, пропускал воздух, но при этом прочно удерживал кровоостанавливающие тампоны на своих местах.
Закрепив повязки, Андрей посмотрел на разгладившиеся черты смертельно бледного лица своей негаданной пациентки и, взяв ее за запястье, попытался нащупать пульс.
Слабые редкие толчки, которые ему удалось ощутить, свидетельствовали, что она все еще жива.
Недолго думая, он распечатал упаковкус микро-инъекторами, сделал ей два укола в шею, введя антишоковый препарат и стимулятор общего действия, затем достал специальную пластину, поместил на нее сгусток запекшейся крови, капнул на него входящим в комплект тестовым раствором и, определив по цвету реакции группу крови, отделил от стенки кофра один из четырех мягких тубусов с консервированной кровью, снабженный системой капельного ввода.
Игла глубоко вошла в синеватую вену, резко выделяющуюся на бледном запястье. Убедившись, что кровь поступает по тонкой капельнице, Андрей положил тубу на здоровое предплечье женщины и накрепко примотал резервуар куском прозрачной липкой ленты.
Покончив с этими действиями, он облегченно вздохнул.
Первая помощь была оказана, теперь, по крайней мере, раненую можно транспортировать, не опасаясь, что вновь откроется обильное кровотечение, унося остатки ее жизненных сил.
Закрыв медицинский кофр, он подложил его под голову незнакомки, затем взял в руки ее автомат и задумался, глядя исподлобья на окоченевшие тела в мешковатых одеждах.
Каждой из четырех пожилых женщин был произведен контрольный выстрел в голову, и калибр автоматического оружия, которое он сейчас держал в руках, совпадал с диаметром пулевых отверстий…
Оглянувшись, Кречетов с сомнением посмотрел на незнакомку, которой только что оказывал первую помощь. Кем она была – убийцей или защитником?
Андрей не мог утверждать наверняка, что мертвые тела принадлежат таинственным фигурам, вторгшимся в его сон той памятной ночью, – рано было судить об этом, основываясь лишь на схожести окружающего рельефа и совпадении одежд, но с каждым новым злоключением он все острее понимал, что стал участником неких глобальных событий, смысл которых постоянно ускользал от него.
Кречетову как воздух была необходима информация. Он вновь посмотрел на незнакомку и подумал: кем бы ни являлась эта женщина – убийцей или жертвой, она будет жить, и он лично приложит все усилия к ее успешному выздоровлению.
* * *
Вокруг окончательно рассвело, но воздух еще хранил ночной холод, да и камень отдавал могильной стылостью. Андрею это не доставляло неудобств, но теперь ему следовало позаботиться о раненой, и он решил изменить свои планы. Ее нужно было срочно перенести на борт корабля, в более комфортные условия.
Склонившись к незнакомке, Кречетов снял с нее часть экипировки в виде ремня, на котором крепилось два увесистых подсумка, и длинный клинок с незамысловатой ручкой, зачехленный в ножны. Не тратя время на осмотр необычного оружия, он надел пояс, застегнув его поверх куртки, и уже хотел приподнять безвольное тело, чтобы нести к кораблю, но вовремя вспомнил, что из шлюза не выдвинут трап.
Разогнувшись, он посмотрел в сторону «Новы» и на мгновение остолбенел.
Около открытого люка корабля стояли пять человек, облаченных в полную боевую экипировку времен Первой галактической войны. Не скрываясь, они что-то обсуждали между собой, яростно жестикулируя при этом. Все были вооружены точно такими же автоматами, какой подобрал сам Кречетов, и теперь, увидев облачение незнакомцев, Андрей внезапно вспомнил название модели оружия, которое сжимал в руках. Это был последний серийный огнестрельный образец, массово выпускавшийся в начале Галактической войны на планетах-колониях.
«АРГ-8» – пришла мгновенная вспышка памяти.
В этот момент с другой стороны корабля показалась еще одна группа из четырех воинов. Один из них, заметив Кречетова, вдруг вскинул руку в недвусмысленном жесте, что-то гортанно прокричав при этом.
Пятеро, толпившиеся у шлюза, резко обернулись, одновременно, будто по команде рассыпаясь в стороны.
Судя по такой мгновенной реакции, это были умелые, хорошо подготовленные бойцы, и Андрей, который хотел было поднять руку в миролюбивом жесте, вдруг со всей очевидностью осознал: еще секунда промедления, и он получит пулю.
Машинальный рывок в сторону, с перекатом за ближайший гранитный валун, спас ему жизнь, одновременно выдав все намерения пришельцев – как минимум четыре автоматные очереди прошили то место, где секунду назад находился Андрей.
Прижавшись к холодной поверхности гранитного валуна, Кречетов машинально нашел предохранитель оружия, но тот оказался снят с нулевой позиции и установлен в режим автоматической стрельбы. Тогда он вручную передернул затвор, но и это оказалось излишним – затворная рама выплюнула тускло-желтый патрон. Значит, женщина, которой принадлежал автомат, шла сюда настороже, в полной готовности открыть огонь в любую секунду.
Все эти мысли и действия заняли не более двух-трех секунд, и в следующий миг Андрей, мысленно наметив новое укрытие, подальше от распростертого тела незнакомки, метнулся к трем грубо обработанным каменным глыбам, уходя в сторону с таким расчетом, чтобы она не получила еще одной шальной пули, оказавшись на линии огня.
Это был рискованный маневр, учитывая численность вооруженных пришельцев. Им пришлось открыть огонь навскидку, заранее не зная, что он метнется к следующему укрытию, но тем не менее пули крошили камень, выбивая искры под ногами Кречетова, которого спасли лишь стремительность и профессиональный навык в действиях подобного рода.
Резко присев в расселине между камней, он оперся на колено и, не медля ни секунды, ответил им, предварительно, еще во время своего рывка, переведя оружие в режим одиночного огня.
Три отрывистых выстрела прогремели во внезапно наступившей тишине, и двое из нападавших, неразумно выслеживающие его, стоя на открытом пространстве, рухнули навзничь.
У Кречетова будто что-то переключили внутри.
Его разум, заработавший в привычном темпе боя, моментально отсек все эмоции, осталась лишь непроизвольная дрожь от резкого выброса адреналина да железистый привкус во рту.
Хорошее оружие.
На планете Элио в военном городке «Эригон» космическую пехоту готовили к любому обороту событий, и сейчас, не вспоминая подробностей изнурительных тренировок, когда их заставляли осваивать все существующие типы вооружений, Андрей воспользовался накопленным опытом, обращаясь с «АРГ-8» так, будто автомат был его давним проверенным боевым спутником.
Отстрелявшись, он резко присел, прежде мгновенно оглянувшись по сторонам.
Новая позиция оказалась удачной. Камни, за которыми он спрятался, на самом деле были истертым временем трилитом небольшой высоты, перед которым простиралась обширная ровная площадка. Теперь, чтобы обойти его с флангов, противнику придется пересекать открытое пространство, а зайти в тыл Кречетову можно было лишь одним способом: вскарабкаться на вершину холма с противоположной стороны. Единственным укрытием, расположенным перед его позицией, были три внушительных обломка скал, отколовшихся в результате эрозии от царящего над краем плато горного массива.
После выстрелов лейтенанта на некоторое время воцарилась зловещая тишина, и Андрей не преминул воспользоваться затишьем.
В любой ситуации возможны недоразумения, а фактор внезапности иногда играет злые шутки с участниками тех или иных событий, поэтому, не поднимая головы, он крикнул:
– Не стреляйте! Это недоразумение! – Он намеренно использовал простые лаконичные фразы, не имея твердой уверенности в том, что внезапно атаковавшие его люди понимают интеранглийский. – Я хочу говорить с командиром подразделения!
Спустя секунду он убедился, что интеранглийский они понимают, но вступать в переговоры не намерены. Со стороны каменных глыб прозвучала хриплая отрывистая команда: «Вперед!» – и на его укрытие внезапно обрушился шквал автоматического огня.
Ему пришлось вжаться в землю – пули крошили камень над головой, словно по трилиту хлестал косой металлический дождь, не давая Кречетову ни малейшей возможности приподнять голову или огрызнуться ответным огнем.
Лежа на земле, он прекрасно понимал цель их маневра. Пока часть бойцов удерживала его шквальными очередями, несколько человек бегом преодолевали открытое пространство пустоши, чтобы вскарабкаться на склон холма и достичь той точки, откуда будет видна его позиция.
По всем расчетам, жить Андрею оставалось секунд тридцать, не больше.
Лежа на земле, он извернулся, не обращая внимания на каменную крошку, которую выбивали рикошетирующие пули. Теперь если он резко привстанет, то сможет окинуть беглым взглядом пологий склон, господствующий над его укрытием.
Шквальный огонь по трилиту велся из двух точек, пули от автоматных очередей перекрещивались, многократно отскакивали от камней, наполняя воздух изматывающим нервы визгом и мелкими кусочками гранита, которые больно секли незащищенную кожу, оставляя кровоточащие порезы.
Противники Кречетова действовали нагло, самоуверенно и грубо. Очевидно, они не привыкли к достойному отпору, и слаженность действий вкупе с массированным безжалостным огнем, как правило, приводила их к полной победе.
Огонь со стороны каменных глыб внезапно оборвался, так же резко, как и начался, – у стрелявших кончились патроны.
Андрей не знал, прикрывает ли истративших боезапас третья группа и насколько сноровисты сами бойцы – сколько времени у них уйдет на элементарную замену магазина – две… три секунды?..
Рывком поднявшись на одно колено, он открыл огонь.
В наступившей тишине четыре отрывистых одиночных выстрела прозвучали особенно громко, зловеще, учитывая, что ни одна пуля не прошла мимо цели: трое человек, перебегавших по склону холма, рухнули как подкошенные, а четвертый, дико заорав, покатился вниз, пачкая пожухлую траву обильно хлещущей из раны кровью.
Отстрелявшись, Андрей нырнул на дно укрытия, ожидая, что сейчас автоматический огонь возобновится с новой силой, но тишина, окутавшая плато, внезапно затянулась, лишь звериный вой раненого нарушал ее…
Это было похоже на внезапное наваждение – неожиданно вспыхнувший бой длился менее минуты, но в субъективном восприятии время всегда меняет свои свойства…
Вот и сейчас несколько секунд тишины показались чуть ли не вечностью…
Очевидно, командир неожиданно появившегося отряда нашел в себе достаточно здравомыслия, чтобы по достоинству оценить выдержку и точность стрельбы незнакомца. Побывав под уничтожающим психику прессом шквального огня, он должен был прекратить всякое сопротивление, но пятеро убитых и один тяжело раненный доказывали обратное.
– Эй, ты… – услышал Андрей хриплый голос. – Выходи. Мы не станем тебя убивать.
Это ты своей бабушке расскажи… – подумал Андрей, пытаясь понять: с ним действительно начали переговоры или это всего лишь отвлекающий маневр, пришедший на замену автоматным очередям?
– Кто вы такие? – спросил он, не поднимаясь из укрытия.
– Перед тобой воины Храма, смертный, – прозвучал надменный ответ на трудно воспринимаемом интеранглийском. Язык, на котором разговаривал невидимый оппонент, разительно отличался от современного, привычного для Андрея языка межпланетного общения.
– Мне это ничего не говорит, – громко ответил Кречетов, пытаясь вспомнить, сколько патронов содержит в себе стандартный магазин «АРГ-8».
– Ты наглец. Храм правит этим миром.
Сорок… Точно, сорок, – вспомнил наконец Андрей. – Значит, в магазине еще тридцать два патрона… – Он перевел взгляд на подсумки, снятые вместе с поясом с тела раненой женщины, и, расстегнув их, увидел рифленые рубашки осколочных гранат.
– Хорошо, я сейчас встану, – громко произнес Кречетов. Он не надеялся на благополучный исход – лейтенант был не настолько глуп, чтобы поверить в добрые намерения людей, так рьяно пытавшихся его убить, но все же мизерный шанс на переговоры нужно было использовать. – Думаю, нам стоит поговорить, – добавил он, удобнее устраиваясь на дне укрытия. Расстегнув ремень, он вытащил две гранаты, положил их рядом с собой, а оставшийся пустым чехол надел на ножны притороченного к поясу клинка. – Не стреляйте. Я встаю. – Он приподнял примитивный муляж над укрывавшими его глыбами, и тут же тугие автоматные очереди резанули по пустому подсумку…
Все… С переговорами было покончено.
– Твой Храм, может быть, и правит миром, но не мной, – громко произнес Кречетов, взяв в руку осколочную гранату.
– Почему? – раздался в ответ напряженный голос.
Андрей мысленно усмехнулся. За информацию нужно платить, учитывая, что она – порой самое дорогое, что есть в мире материальных ценностей. Воины Храма… похоже, именно о них предупреждали покойного профессора неизвестные доброжелатели.
– Если я скажу тебе об этом, храмовник, ты умрешь. Согласен на такую сделку?
– Попробуй. – Это уже был не ровный голос, а какой-то раздраженный рык.
Прикинув на ладони непривычный вес гранаты, Андрей сосредоточился на ощущениях.
Стоны раненого смолкли, вокруг установилась зловещая тишина, в которой слышались тихие, едва уловимые звуки. Вот проскрипел гравий под ногами нескольких человек, тихо клацнул плохо пригнанный предмет экипировки, кто-то шепотом отдал приказ…
Они подбирались к его укрытию и, судя по звукам, находились метрах в двадцати от посеченного пулями трилита.
Андрей, лежа на спине, на ощупь нашел углубление на рубашке гранаты и ногтем зацепил за расположенную в глубине прорезь. Старое оружие не ведало вездесущих в современности электронных систем, и таймер взрывателя являлся чисто механическим устройством, которое по умолчанию было выставлено на восемь секунд.
Поворотный диск поддался под давлением ногтя, двигаясь назад, против часовой стрелки.
Раздался тихий щелчок, затем второй, третий.
Андрей остановился на трех секундах, резко нажал на заглубленный в осколочную рубашку диск и легким взмахом руки закинул гранату прямо за укрытие.
Буквально в нескольких шагах от трех каменных глыб вдруг раздался истошный, нечленораздельный вопль и одновременно грянул взрыв.
Осколки еще свистели, уходя на излет, когда Андрей рывком привстал на одно колено. Автомат в его руках задергался будто живой, безжалостно посылая пулю за пулей в уцелевших после взрыва храмовников.
Для командира воинов Храма все происходящее было сущим кошмаром.
Его противник, действуя в одиночку, за пару минут сумел уничтожить фактически весь манипул, оставив в живых лишь четверых бойцов, которые вместе с офицером прятались за обломком скалы.
Ослепленные внезапным взрывом, они не успели отреагировать на отчетливые одиночные выстрелы, а когда перед глазами перестали плавать оранжевые круги, то командир и четверо его бойцов увидели страшную картину: перед грубо обработанными каменными плитами, образующими вросшую в склон холма П-образную конструкцию, остались лежать тринадцать воинов их подразделения.
Трудно было поверить, что взрыв единственной гранаты в сочетании с безжалостным хладнокровием незнакомца привел к таким фатальным последствиям для подбиравшейся к его укрытию группы.
Это был очевидный разгром, и офицер прекрасно осознавал данный факт. В такие моменты решающее значение имеют сила воли, выдержка, но именно этих качеств храмовник больше не чувствовал в себе.
Выхватив сверкнувший серо-голубоватой сталью клинок, он очертя голову ринулся к посеченному пулями трилиту, спотыкаясь о тела павших. Он не контролировал себя в эти секунды, снедаемый ненавистью и единственным желанием – собственноручно отсечь голову своему врагу.
Ворвавшись в тесное укрытие, он нашел его пустым.
* * *
Андрей знал, сколько секунд действует световая вспышка от взрыва на сетчатку человеческого глаза, поэтому, расчистив себе путь, мгновенно бросился в сторону, стремясь скрыться за покатым склоном холма, пока пятеро оставшихся в живых храмовников не могли открыть по нему прицельного огня.
Упав на землю, он приподнял голову, осматривая поле боя.
Обезумевший воин, по-видимому офицер, бежал, спотыкаясь, к его недавнему укрытию.
Кречетов хотел, но не успел выстрелить – офицер уже скрылся за трилитом, а вот четверо его подчиненных, присевших за гранитным обломком, просматривались с отлогого склона холма как на ладони, и палец лейтенанта машинально перевел скобку предохранителя в режим автоматического огня.
Длинная очередь хлестнула по затаившимся храмовникам; двое из них повалились на землю, даже не вскрикнув, а два других, не задетые пулями, не выдержав психологического прессинга постоянных смертей, вдруг рванулись прочь от проклятого, по их мнению, места.
Проследив за их петляющим бегом, Андрей не решился тратить остаток патронов – слишком велико было расстояние для прицельной стрельбы. Это была единственная ошибка, допущенная им во время боя.
Объятые страхом храмовники, убегая по ровной как стол пустоши, постоянно ждали выстрела в спину, и это сводило их с ума, иначе как объяснить, что вместо того, чтобы скрыться на тропе, ведущей от горного плато вниз, они вдруг свернули к одиноко стоящей «Нове» и, заскочив в открытый шлюз, в панике потянули за рукоять массивного люка…
Глядя, как встала на место овальная плита шлюза, Андрей едва не взвыл от досады. Полностью обесточенный корабль превратился в ловушку для двух перетрусивших идиотов, но легче от этого не становилось – теперь и ему не проникнуть на борт лишенного энергии корабля…
Его мысли об удручающем стечении обстоятельств были внезапно прерваны – Кречетов вдруг услышал быстрые приближающиеся шаги и успел вскочить на ноги, мгновенно вспомнив об офицере, которого упустил из поля зрения.
Еще бы секунда – и серо-голубая сталь необычного клинка обагрилась кровью лейтенанта, но, резко обернувшись на звук шагов, он успел блокировать рубящий удар прикладом вскинутого вверх автомата.
Сталь встретилась с армированным волокончатым пластиком поглощающего отдачу демпфера, раздался хруст прорубаемого приклада, и клинок увяз в нем; Андрей, с трудом удержав удар, резко дернул автомат в сторону, одним движением обезоружив противника, и, отшвырнув в сторону «АРГ-8», резко ударил не успевшего опомниться офицера – ребром ладони по незащищенному горлу и тут же, с разворотом, ногой в висок.
Воин Храма обмяк и медленно упал, сначала рухнув на колени, а затем безжизненно, словно куль, опрокинувшись на спину.
Его широко открытые, остекленевшие глаза свидетельствовали о том, что удар в висок был излишним – голова командира храмовников, которая более не удерживалась на перебитых шейных позвонках, неестественно запрокинулась набок.
Он был мертв.
* * *
Андрей не смог позволить себе даже минуты отдыха после скоротечного, но измотавшего его боя.
Что делать с «Новой»? Как теперь попасть внутрь корабля?
Он поднял свой автомат, с усилием вырвал из приклада клинок и бегом спустился вниз.
Забыв о брезгливости, он быстро раздел одного из погибших храмовников, чья экипировка почти не пострадала при взрыве гранаты, сняв с него легкую металлокевларовую броню, набранную из отдельных, лежащих внахлест пластин, закрепленных на мягкой подложке.
С точки зрения защитных качеств она была прочнее его бронежилета и закрывала большую часть тела, поэтому Кречетов не колебался – переоблачившись, он получил сразу два преимущества: во-первых, издали его теперь стало сложно отличить от воина Храма, а во-вторых, боевая броня, выпускавшаяся промышленностью Земного альянса, была изначально ориентирована на сопротивление пулям, а не титановым шарикам импульсного оружия, что являлось немаловажным фактором в условиях данного мира.
Отыскав два боевых шлема – себе и спасенной им незнакомке, он подобрал два автомата, затем тщательно обыскал остальные трупы, собрав все имевшиеся у них боекомплекты. Ничего похожего на еду в виде сухих пайков не нашел, зато отыскал десяток ручных гранат.
Отсутствие рационов и фляг с водой заставило Андрея поторопиться – данный факт наводил на мысль, что база храмовников расположена неподалеку, и каждая минута промедления грозила обернуться новой схваткой.
Откуда они поднялись на плоскогорье?
Перезарядив автомат, Кречетов быстрым шагом направился к краю плато. Не доходя десяти шагов до обрыва, Андрей лег на живот и пополз, пока рука не ухватилась за край отвесной скалы. Он осторожно подтянулся и заглянул в разверзшуюся внизу пропасть.
Утренний туман уже растопили лучи взошедшего светила, и он отчетливо увидел далеко внизу, на широкой, хорошо проходимой дороге маленькие фигурки людей, которые шли, не скрываясь, несколькими группами человек по двадцать в каждой. Это была целая колонна, во главе которой беззвучно ползла тяжелая БПМ, кажущаяся с такой высоты детской игрушкой…
Ну вот и крышка тебе, лейтенант… – невольно подумал он, на миг теряя привычный самоконтроль – это давала знать о себе смертельная усталость, но Кречетов не позволил распространиться волне глухого отчаяния, смешанной с полнейшим неприятием происходящих вокруг событий.
Его пытались убить, не поясняя причин, не проявив ни грамма здравого смысла или иных рациональных чувств.
Беглый взгляд по сторонам с одновременной оценкой позиций подсказал, что в принципе колонну можно затормозить, осложнив ей подъем на плоскогорье, – если грамотно выбрать укрытие, то, пожалуй, есть реальный шанс продержаться как минимум сутки… только зачем?
Он вновь перевел взгляд вниз на маленькие безобидные фигурки людей. Не понимая смысла происходящих вокруг событий, он интуитивно чувствовал, что попал в их эпицентр и запущенная кем-то военная машина попросту раздавит его…
Короткий, но жестокий бой дал ясную оценку противнику, и обстановка диктовала лишь один выход: хотел того Андрей или нет, но он должен оставить мысль о корабле и уходить. Цепляться за «Нову», вступив в неравную схватку, было равносильно самоубийству.
Вспомнив, что на умирающую незнакомку его навел след, свидетельствующий о посадке вертолета, он внес существенную поправку в свои мысли. Нужно не просто убираться прочь, а уходить в горы, на высоту, куда разреженный воздух не позволит подняться ни одному летательному аппарату, использующему подъемную силу вращающихся лопастей…
Оглядевшись вокруг, он понял, что с плато, несмотря на обилие узких уводящих вниз троп, для него существует только один приемлемый путь: в отвесной стене, с одной стороны ограничивающей плоскогорье, существовал вход в ущелье, которое вело в глубь горного массива.
Не станет ли такое решение очевидным и для них? – подумал Кречетов, наблюдая за медленным продвижением колонны. – Нет, вряд ли… – тут же рассудил он, посмотрев в другую сторону, где ясно просматривались лесистые склоны предгорий. – Скорее они станут искать меня там…
Главное – незамеченным пройти мимо «Новы», чтобы двое затворившихся внутри храмовников не смогли точно указать, в какую сторону он ушел.
Его тревога и напряжение росли с каждой секундой.
Прикинув вес туго набитого рюкзака, Андрей вернулся к месту недавней схватки и воспользовался окровавленными ремнями чужих экипировок, чтобы закрепить его не на спину, как предполагали лямки, а на грудь.
Закончив приготовления, он, прячась за обломками скал, добрался до раненой женщины, найдя ее в том же бессознательном состоянии. Андрей торопился, постоянно ожидая новых неприятностей; он то и дело поглядывал в сторону «Новы», но двое храмовников, запертые внутри корабля, видимо, пытались в эти минуты совладать с запорами главного шлюза.
Лишь бы не поднялись в рубку… – подумал Андрей, понимая, что прозрачный купол бронестекла откроет им отличный обзор.
Осторожно приподняв безвольное тело незнакомки, Кречетов связал ее руки в запястьях таким образом, чтобы не нарушить кровообращения. Мысли о том, чтобы уйти налегке, бросив ее тут, у Андрея не возникало. Нет… Только вдвоем… – сказал он ей, просовывая свою голову между связанных рук, а затем с усилием встал.
Она была чуть ниже ростом, чем Андрей, но все же ее ноги доставали до земли носками сапог, однако с этим уже ничего нельзя было поделать.
Вес женщины оказался невелик – килограммов пятьдесят, но надетая на ней экипировка добавляла свою долю, и, делая первый шаг, Кречетов слегка пошатнулся. Груз, который ему предстояло нести, вроде бы равномерно распределился между спиной и грудью, но, даже сбалансировав нагрузку, он поставил перед собой нелегкую задачу.
Оглянувшись на мертвые тела в серых мешковатых балахонах, он на секунду застыл, молча окинув их взглядом.
Мысли лейтенанта были просты и честны.
Побывав во многих боях, он разучился кривить душой. У него не было времени, чтобы похоронить принявших жестокую смерть женщин, он по-прежнему не знал, кого он сейчас держит на своей спине – друга или же врага, – одно лейтенант знал наверняка: раненых не бросают, а когда на тебя движется жестокая и непонятная сила, разумнее отступить, оставаясь в живых, чтобы ослабить прессинг чужой непонятной воли и, разобравшись в сути событий, начать самому формировать обстоятельства…
…С такими мыслями он отправился в путь, огибая холм, чтобы его не заметили двое запертых внутри корабля храмовников. Время по-прежнему работало против Андрея, – он справедливо опасался, что с минуты на минуту в небе могут появиться летающие машины, и потому спешил, даже не подумав подняться к мегалитам, где оставил два кофра с неприкосновенным запасом еды и медикаментов.
Предвидя логику противника, Андрей предполагал, что если он успеет незаметно углубиться в теснину ущелья, то его не станут преследовать в этом направлении – путь вниз предпочтительнее для бегства, и они невольно начнут прочесывать узкие тропы, которые ведут к лесистым предгорьям…
Лишь бы не появился вертолет…
