Книга: Сон разума
Назад: Часть 2. ВЕРТИКАЛЬ
Дальше: Глава 5

Глава 4

Пространство гиперсферы.

 

Через минуту после головокружительного старта «Нова», продолжая разгон вдоль вертикальной силовой линии, пересекла границу третьего энергетического уровня аномалии.
Обзорные экраны демонстрировали абсолютный мрак.
Андрей окаменел от напряжения, не прерывая работы автоматических систем. У него хватило рассудка, чтобы осознать пагубность любого вмешательства в работу автопилотов. Третий энергоуровень аномалии был доступен лишь специально оборудованным транспортным судам, обладающим мощной силовой защитой, а у его суденышка не было даже намека на генераторы защитного поля. Главным преимуществом «Новы» являлась скорость, но классическая теория аномалии утверждала, что с погружением в гиперсферу понятия «время», «скорость» и «расстояние» постепенно, от уровня к уровню, теряют свой смысл. Все три физические величины стремились к нулю, и Кречетов, не имея возможности перевести «Нову» в горизонтальный полет, лишь нервно сглатывал, ожидая, что произойдет дальше.
Вспышка…
Цифра в окошке индикатора меняется, силовые линии в полусфере масс-детектора сходятся ближе друг к другу, в точности как на исполненных от руки рисунках профессора.
Четвертый энергоуровень. Здесь побывали несколько кораблей-разведчиков.
Вспышка…
Скорость гиперпространственных переходов, которую демонстрировал маленький корабль, казалась невероятной. Андрей не испытывал при этом никаких перегрузок, возрастала лишь внутренняя тревога, подсознательное ожидание катастрофы, ведь окружающее его пространство наполняли энергии такой напряженности, что в них сгорали самые современные исследовательские зонды…
Пятый энергоуровень…
Вспышка…
Думать о том, куда он попал, стало по-настоящему страшно. Здесь еще не бывал никто, хотя отличие от предыдущих вложенных друг в друга пространств заключалось лишь в том, что линии на масс-детекторе сошлись еще ближе…
Вспышка…
Обзорные экраны на доли секунды показывают блик, отраженный от плоскости скошенных крыльев космического аппарата, давая возможность воочию убедиться, что они не оплавлены, – возрастающее напряжение энергетических полей аномалии не успевает вступить во взаимодействие с крохотным материальным телом, которое стремительно пронзает их, наглядно иллюстрируя необычное вступление к последнему научному труду профессора Кречетова.
Восьмой энергоуровень…
Андрей оцепенел в кресле пилот-ложемента, не смея оторвать глаз от полусферы масс-детектора, где отдельные линии напряжения гиперсферы стали сливаться друг с другом, образуя толстые энергетические жгуты.
Их сеть, распределенная в пространстве аномалии, стала настолько тесной, что проскочить сквозь нее казалось делом невозможным, однако автопилот «Новы» имел свой взгляд на данную проблему.
Еще один зримый всплеск энергии, выработанной генераторами высокой частоты, озарил экраны, и «Нова» перешла на девятый уровень, по-прежнему следуя вдоль вертикальной линии погружения.
Сердце Андрея замедлило темп ударов. Через мгновение он достигнет последнего, десятого уровня, и что потом? Устремится ли его корабль прежним курсом, пронзая энергоуровни в обратном порядке, чтобы выйти в трехмерный космос на диаметрально противоположной окраине галактического диска, или…
Последний гиперпереход оказался стремительнее, чем мысль…
У Андрея вырвался невольный возглас изумления.
Он находился в центре мироздания, внутри самой малой по объему энергетической сферы, и тут, впервые за всю практику гиперсферной навигации, человеческий глаз увидел свет.
В пространстве аномалии всегда царил абсолютный мрак. Свет на краткие мгновения превносили в него космические корабли в моменты осуществления прорыва на тот или иной уровень, а тут обзорные экраны внезапно затопило неяркое голубое свечение, имеющее зримый источник. Им являлась дискообразная, вспухающая посередине и истончающаяся по краям туманность с ярко выраженными спиралевидными завихрениями…
Сгусток голубого сияния разительно походил на миниатюрную копию родной Галактики… Андрей невольно бросил беглый взгляд на приборы и понял, что горизонтальная сеть линий исчезла из полусферы масс-детектора, остались лишь вертикали, которые вливались в сияющий диск со всех сторон и растворялись в нем, как реки, впадающие в океан…
…Кречетов был потрясен до глубины души. Внезапно открывшаяся перед ним реальность должна была вызывать ужас, ощущение безвыходности, но на самом деле происходящие события уже перешагнули границы человеческого страха – все инстинкты на время утихли, подавленные необычайным возбуждением разума.
Это длилось несколько мгновений, а потом внезапно наступил мрак…
Андрей не успел ничего понять, только запоздало накатила жуть в тот миг, когда разом погасли все экраны внешнего обзора, отключилось освещение рубки и он остался в кромешной темноте.
Не горел ни один сигнал на консолях пульта управления; он испытал внезапное ощущение невесомости, почувствовал давление страховочных ремней, не давших его телу всплыть над креслом пилот-ложемента, и вдруг…
Необычайные коллизии следовали одна за другой, не давая ни опомниться, ни по-настоящему испугаться…
Тускло вспыхнул, разгоняя навалившуюся со всех сторон тьму, небольшой информационный дисплей. Андрей резко подался вперед, считывая появившиеся на экране строки:
«Внимание! Достигнут пик сверхсопротивляемости проводников. Электропитание неосуществимо, реактор заглушён в аварийном режиме, активирован фотонный сопроцессор, накачка микролазеров производится из забортных источников света.
Пилоту рекомендовано перейти на ручное управление. Ожидаемое время включения информационных подсистем – минус пять минут».
Холодный пот щекотливыми струйками сбегал по спине.
Никогда в жизни, ни в одном бою Андрей не испытывал такого стресса.
Кто мог предположить, что надежнейшие системы «Новы» вдруг разом превратятся в мертвые, бесполезные муляжи, как только корабль проникнет в пространство последнего энергетического уровня гиперсферы?
Электрический ток либо вовсе не вырабатывался генераторами, либо иссякал, не доходя от источника к потребителю, – только так можно было истолковать полученное от дублирующего компьютера сообщение.
Теперь Андрей уже не сомневался, что профессор был отлично осведомлен о свойствах пространства десятого уровня – это доказывал включившийся фотонный сопроцессор, который не зависел от наличия электропитания, источником энергии для него являлся свет, но даже эта предусмотрительность не спасала положения: микролазеры могли лишь кодировать информацию, обрабатывать ее, передавать визуальные данные… но не более того.
Корабль по-прежнему оставался мертв, в том плане, что на борту не работал ни один микродвигатель, управляющий механическими подсистемами, к тому же отключились все сенсоры, связанные с потемневшей полусферой масс-детектора, который являлся основным прибором гиперсферной навигации…
Андрей понимал, что в данный момент «Нова» медленно дрейфует в аномальном пространстве и не было никаких гарантий, что корабль в ближайшие минуты вдруг не пересечется с одной из вертикальных линий напряжения…
…Нарушая ход его мыслей, под сводом рубки управления тускло подсветился сиротливый плафон, и из плотного сумрака тут же проступили очертания обесточенных приборных панелей.
Их вид угнетал, но ситуация уже не казалась Андрею столь безвыходной, как несколько минут назад. Дублирующие системы, связанные оптиковолоконными кабелями с забортными датчиками, медленно оживали, и спустя какое-то время в рубку проник голубоватый свет – это заработали экраны внешнего обзора, но картинка на них оставалась размазанной, нечеткой: требовалось время, чтобы зарядились фотонные накопители и появилась прежняя контрастность изображения.
Минуту спустя на дугообразных панелях, где располагались органы ручного управления, осветились еще два монитора. Один тут же заполнила объемная координатная сетка, связанная с сенсорами лазерных дальномеров, а второй пока оставался пуст – по-видимому, он служил для вывода текстовых и цифровых сообщений фотонного вычислительного устройства.
Нужно было брать ситуацию в свои руки, причем немедленно, пока не случилось очередной непредсказуемой неприятности…
Подумав об этом, Андрей подтянул к себе две необычные панели управления. Когда они коснулись подлокотников кресла, раздался характерный щелчок фиксаторов, и от них отделились две подпружиненные штанги, оканчивающиеся рукоятками.
Это были астронавигационные рули весьма необычной конструкции: их оплетало множество тросиков, свитых в толстые жгуты, которые сквозь специальные отверстия уходили в недра пилот-ложемента. В отсутствие электропитания ручное управление основывалось на чистой механике: Андрей быстро сообразил, что, двигая рычагами, он может ориентировать положение сопел реактивной тяги, а расположенные под ногами педали, по всей вероятности, открывали доступ компонентам самовоспламеняющегося топлива в камеры сгорания реактивных двигателей правого и левого борта соответственно…
Кроме перечисленных приспособлений, на астронавигационных рулях имелись механические переключатели рычажного типа, снабженные лаконичным пояснением: «космос» и «атмосфера».
Осмотрев доступные органы управления, он немного успокоился.
При наличии телескопического обзора и системы лазерного сканирования Андрей мог управлять кораблем – однажды он уже побывал в подобной ситуации. При высадке их подразделения на Терраин были убиты оба пилота десантно-штурмового модуля, а бортовой компьютер вышел из строя из-за множественных повреждений энергоцентралей, – тогда лейтенанту удалось посадить изувеченный модуль на поверхность планеты, но то был реальный, физический космос, а куда он должен лететь сейчас, находясь в самом центре «Великого Ничто»?
Мысли Кречетова перескакивали с одной проблемы на другую в поисках выхода из создавшейся ситуации.
Сразу же вспомнился лист пластбумаги с начерченной от руки картой. Андрей оглянулся и увидел, что тот парит в невесомости недалеко от кресла. Протянув руку, Кречетов поймал его и закрепил за обод информационного экрана, подумав при этом, что покойный профессор не мог самостоятельно предугадать произошедшие с автоматикой корабля коллизии – его кто-то предупредил об аномальном воздействии пространства десятого энергоуровня, а значит…
Он поднял взгляд к экранам телескопического обзора, которые уже работали в режиме нормальной контрастности изображения, и внимательно присмотрелся к огромному дискообразному сгустку энергии.
Голубое свечение резало глаза, и тогда Андрей сосредоточил внимание на окружающем пространстве, глядя чуть выше плоскости эклиптики сияющей копии галактического диска.
Некоторое время он тщетно всматривался в размытую границу света и тьмы, пока вдруг не почувствовал, как нервная дрожь вновь охватывает тело: над расплывчатым краем туманности медленно двигалось светлое пятнышко, похожее на ущербный полумесяц…
Во имя Элио… Это была планета!..

 

* * *

 

Через полчаса, когда наконец заработали оптические умножители, стало ясно: планета не одна, девять небесных тел окружали сияющий сгусток, словно невероятное ожерелье. Нарушая все законы построения звездных систем, они обращались по одной орбите, на равном удалении от центра сияющей туманности.
Андрей не знал, как отнестись к этому открытию, – разумом он понимал, что в центре аномалии не могут присутствовать материальные тела, но оптика бортовых умножителей доказывала иное.
С каждой минутой пребывания в этом пространстве что-то менялось в душе Кречетова. Стремительный спуск по вертикали, в критические моменты низводящий разум до состояния шокового ожидания смерти, подвел к закономерному итогу: Андрей начал сопротивляться нарастающему стрессу, уже не так остро воспринимая внезапные потрясения.
…От экранов телескопического обзора его отвлекли цифры, появившиеся на вспомогательном дисплее, – это были данные лазерного сканирования. Фотонный сопроцессор запоздало сообщал пилоту, что корабль вышел в пространство десятого энергоуровня всего в четырех миллионах километров от поверхности ближайшего планетоида, и Андрей понял, что лишь глобальный сбой электронных систем не позволил ему сразу же заметить наличие небесных тел.
Зрелище уже не подавляло психику – оно казалось необычайно красивым и в то же время каким-то зловещим…
Направив умножители на расположенную ближе всех планету, он увидел характерные белесые разводы облачности, меж которыми явственно угадывалась более темная поверхность укутанного атмосферой мира.
Невероятно…
Оглянувшись, он посмотрел на экраны заднего обзора и увидел угольно-черную тьму гиперсферы: ни одной звезды в необозримой бездне, ни искорки света, ничего…
Наглядное сравнение двух разноликих пространств заставило его задуматься над создавшейся ситуацией.
Да, он остался жив после рывка через девять энергоуровней аномалии и теперь воочию наблюдал картины, не снившиеся ни одному астрофизику современности, но какие чувства он должен был испытывать, отдавая себе отчет, что генераторы «Новы» безнадежно мертвы и путь назад, вероятнее всего, отрезан? Андрей не отчаивался, он всего лишь спрашивал себя: не был ли рассчитанный профессором прыжок билетом в один конец?
Мысль показалась ему абсурдной, заставила разозлиться на самого себя, и это чувство помогло собрать волю в кулак и принять решение.
Нужно идти на сближение с планетой и искать место, отмеченное на карте, – подумал он, разрешая таким образом свои внутренние сомнения.

 

* * *

 

Около часа потребовалось Андрею, чтобы освоить непривычное управление и вывести корабль из точки дрейфа, направив его в сторону имеющей атмосферу планеты.
Остальные восемь миров казались одинаково мертвыми: дальность расстояния не позволяла рассмотреть деталей строения их поверхности, но тускло-коричневый цвет освещенных полушарий и угольная чернота теневых сторон наводили на мысль об отсутствии у них атмосфер.
Первоначально Андрей смог сделать лишь один теоретический вывод. Вспомнив последнее показание масс-детектора, он предположил, что множество вертикалей, со всех сторон вливающихся в сияющую туманность, неизбежно пересекаются с поверхностью планетоидов, однако умножители не фиксировали никаких катастрофических вспышек или иных зримых свидетельств соприкосновения вещества и линий напряжения гиперсферы. Это обнадеживало, потому что при неработающем масс-детекторе Андрей более всего опасался случайного столкновения с незримыми энергиями аномалии…
…Еще два часа он провел в томительном ожидании, пока по мере сближения с избранной планетой в оптике умножителей не стали видны подробности строения двух соседних миров, а также разделяющего их пространства.
Теперь Андрей смотрел на экраны в немом оцепенении.
В первый момент ему показалось, что он внезапно попал на одно из кладбищ космических кораблей, оставшихся в пространстве трехмерного космоса после битв Первой галактической войны.
Системы активного лазерного сканирования повсюду отслеживали навигационные маяки неимоверно древних моделей, которые дрейфовали в пространстве, двигаясь по эллиптическим орбитам. Большинство из них, по оценкам фотонного сопроцессора, являлись колониальными транспортами прошлого, стартовавшими из Солнечной системы более тысячи лет назад.
Но это было еще не все. На мертвой поверхности безвоздушных миров оптика умножителей демонстрировала огромные пространства, сплошь покрытые разбитыми, изувеченными обломками космических кораблей. Создавалось ощущение, что, израсходовав весь автономный запас горючего, они падали, подчиняясь воле тяготения планет, и разбивались об их поверхность, не в состоянии совершить мягкой посадки…
Ужасные, подавляющие разум картины сменяли одна другую. Кречетов видел не только многочисленные свидетельства крушений, сама поверхность безвоздушных планетоидов была исковеркана и оплавлена, будто эти небесные тела, прежде чем попасть сюда, прошли через бушующее горнило беспощадных энергий…
От созерцания мертвых пространств его отвлек резкий световой сигнал. Андрей вздрогнул, отрывая взгляд от экрана умножителей. Пораженный открывшимися ландшафтами, он всего лишь на минуту позабыл, что у его корабля более нет автопилота…
Спокойно… – приказал он самому себе, при помощи струйных рулей ориентации уклоняясь от столкновения с ощерившимся антеннами древним спутником.
Полутораметровый шар беззвучно проплыл мимо, едва не задев обшивку его корабля.
Бело-голубой мир приближался, постепенно заполняя собой все экраны внешнего обзора, и Андрей, продолжая лавировать меж обломками былых катастроф, начал гасить скорость корабля, выводя его на первый орбитальный виток.
Сложные маневры на ручном управлении поглотили все его внимание. Кречетов нервничал, он был не в силах определить, сколько горючего для реактивных двигателей уже израсходовано, и потому, как только параметры орбиты стабилизировались, Андрей тут же переключился на исследование расположенной внизу поверхности планеты.
Ее укрывала густая пелена облаков, лишь кое-где сквозь разрывы облачности были видны участки суши, освещенные рассеянным голубоватым светом энергетического сгустка. Андрей так и не решился применить к сияющему диску привычный термин «звезда». Центр необычной планетной системы скорее являлся скоплением чистой энергии, не вырабатывающейся в его недрах в результате каких-либо известных реакций, а притекающей извне, по незримым для невооруженного глаза каналам.
…Через минуту корабль пересек размазанную линию терминатора, и теперь полет продолжался над ночной стороной планеты.
Облачный покров стал редеть, а затем исчез вовсе. Внизу не было видно огней больших городов, лишь кое-где возникали и тут же пропадали тусклые пятнышки света. Система глобального лазерного сканирования передавала на дисплей однообразный равнинный рельеф, и, совершив полный виток, Андрей решил изменить параметры орбиты, чтобы охватить иные территории планеты.

 

* * *

 

Только на седьмом витке он обнаружил местность, схожую с изображением на карте.
Его корабль в очередной раз пересек границу света и тьмы, вновь пролетая над неосвещенным полушарием, когда системы лазерного сканирования, работающие на накопленной энергии светового потока, выдали на монитор искомую модель рельефа.
Прямо по курсу располагалась холмистая равнина, по которой петляла знакомая река, дальше должны были появиться горы, и Андрей внезапно оказался перед дилеммой: начинать снижение немедленно или совершить еще один виток, постепенно сбрасывая орбитальную скорость?
Пока он размышлял над этим, его корабль миновал зону, где на карте профессора были отмечены двойные красные кружки, и впереди действительно показались горы.
Андрей начал готовиться к торможению с расчетом входа в атмосферу на следующем витке.
Его по-прежнему волновало количество планетарного топлива, расход которого он не мог отеледить, поэтому вопрос о том, чтобы дождаться наступления дня над данным полушарием планеты, он даже не рассматривал.
Благополучно миновав опасную зону, он пролетел над горным массивом, отметив, что компьютерная модель действительно показала наличие внизу нескольких горных плато, и начал постепенно снижаться.
В последний раз пролетая над освещенными территориями, Андрей понял, что параметры орбиты меняются слишком медленно, и решил интенсивнее гасить скорость.
Впереди уже показалась линия терминатора, когда корабль вошел в плотные слои атмосферы и его обшивка начала стремительно разогреваться. Чтобы избежать этого, Андрею вновь пришлось включить реактивные двигатели торможения, но теперь уже на полную мощность.
На высоте в две тысячи километров Кречетов перекинул рычажные переключатели в режим «атмосфера». Теперь топливо подавалось в реактивные турбины, расположенные под основанием коротких крыльев, и его корабль продолжал полет как обыкновенный «шаттл».
Вокруг сгустилась тьма, но он справедливо полагал, что накопленного запаса фотонной энергии вполне хватит для работы лазерных дальномеров вплоть до окончания посадки.
В сетке компьютерного рельефа вновь появились холмистая равнина и река, но теперь сканирование было более детальным, и Андрей ясно различил не только сами возвышенности, но и скопления расположенных внизу построек. Именно они были отмечены алыми маркерами на карте, однако в сложившейся ситуации он не рискнул проводить траверсманевров – не зная истинного значения плотности атмосферы, Андрей не мог предсказать, как поведет себя корабль при крене на крыло. С его точки зрения, было безопаснее лететь по прямой, экономя при этом запас планетарного горючего для маневрирования непосредственно над зоной посадки.
Он понял, что жестоко ошибся, когда, пролетая над вторым населенным пунктом, внезапно увидел внизу частые ритмичные вспышки, похожие на моргающие хоботки огня.
В темноте внезапно засверкали оранжевые сполохи разрывов, и «Нову» затрясло от попаданий зенитных снарядов.
Бронеплиты основного корпуса корабля выдержали шквал их шрапнельной начинки, но масса мелких повреждений, в основном рулей высоты и плоскостей крыльев, тут же дала о себе знать – «Нова» вдруг резко накренилась, стремясь опрокинуться на одно крыло.
В таких ситуациях все решают мгновения. Резко сбросив тягу левого двигателя, Кречетов компенсировал крен, не давая кораблю сорваться в штопор; одновременно он отдал рули от себя, и «Нова», содрогаясь от повторных попаданий, медленно выровнялась, уходя в пологое снижение с набором скорости.
Оранжевые вспышки остались далеко вверху, но несколько снарядов все же попали в днище – Андрей явственно слышал, как что-то скрежещет под напором встречных потоков воздуха, на пульте злобно вспыхивал предупреждающий сигнал лазерных дальномеров – поверхность планеты стремительно приближалась, а скорость росла.
Он осторожно начал поднимать нос машины. В режиме атмосферного полета тяжелый корабль, лишившийся всех своих преимуществ из-за отказа стандартных бортовых систем, был сравним с неуклюжими аэрокосмическими челноками доколониальной эпохи, и только богатый опыт управления разными типами техники дал Андрею реальный шанс вырваться из критической ситуации.
До поверхности планеты оставалось менее километра, когда поврежденный корабль вышел из зоны огня и начал набор высоты, теряя набранную при снижении скорость.
Оглянувшись, Андрей увидел, как далеко за кормой в черно-фиолетовых небесах прихотливо скрещиваются пунктирные линии трассирующих снарядов.
Внезапная атака встряхнула нервы, но она не ошеломила лейтенанта, а, наоборот, привела его в чувство, мгновенно мобилизовав все профессиональные навыки и инстинкты.
Опасаться храмовников?
Дядя был прав, и хотя Андрей не знал, что за сила обозначена этим необычным термином, пренебрегать пометками на исполненной от руки карте он не стал. Очередной населенный пункт следовало огибать стороной, раз обитатели планеты столь жестко и недвусмысленно контролируют воздушное пространство над определенными районами.

 

* * *

 

Небо над горным массивом было чистым, безоблачным, но ночь, укрывшая окружающее пространство вязкой фиолетово-черной мглой, существенно затрудняла маневры.
Сравнивая компьютерную модель местности с начерченной от руки схемой, Андрей повел корабль на набор высоты, расширяя зону действия лазерного сканирования, пока дальномеры не обнаружили указанное на карте плоскогорье.
На мониторе оно выглядело как ровная плоскость площадью в четыре квадратных километра с обрывистыми краями и небольшой возвышенностью в центре.
Андрей предчувствовал нелегкую посадку, но выбора, по сути, не оставалось – простая логика подсказывала, что покойный профессор не зря отметил плато на своей карте, и Кречетов повел корабль на снижение.
Его нервы были напряжены до предела – к кромешной тьме и сложному рельефу постоянно добавлялись новые затруднения, которые являлись прямым следствием зенитного обстрела. «Нова» по-прежнему стремилась войти в крен, а встречный воздушный поток неумолимо усугублял полученные повреждения. Андрей периодически слышал скрежет, иногда ему казалось, что этот звук перерастает в треск разрываемого металла, а через открытую дверь рубки управления внутрь проникает холодный забортный воздух.
Критический момент настал, когда сканеры показали, что до горного плато осталось не более километра.
Посмотрев на экраны внешнего обзора, Андрей различил сумеречный холм и тут же увидел, что по его склону медленно двигаются знакомые призрачные фигуры, источающие бледно-фиолетовый свет.
Худших условий для посадки не могло нарисовать даже самое богатое воображение. Он не знал истинной природы возникновения данных существ, но уже имел возможность убедиться в их агрессивности, которая являлась первопричиной его безумного рывка через аномалию космоса.
Решение нужно было принимать немедленно.
Взглянув на индикатор накачки лазерных установок, он понял, что накопленной фотонной энергии хватит на два-три выстрела, после чего неизбежно отключатся микролазеры, сканирующие рельеф, и омертвеет сопроцессор корабля.
Оценка степени угроз была очевидна, и пальцы Кречетова машинально перекинули рычажные переключатели в позицию «космос». «Нова» уже миновала край плато, когда стихли атмосферные турбореакторы и из-под днища корабля ударил ослепительный факел реактивных струй, осветивший все плоскогорье от края до края.
Резкий импульс торможения заставил корабль завибрировать; у Андрея на миг помутилось в глазах, когда «Нова» рывком погасила горизонтальную скорость и зависла, опираясь на пламенные струи.
Андрей должен был освободить руки, чтобы произвести лазерный залп, и он пошел на этот риск. Зафиксировав астронавигационные рули, Кречетов резко подтянул к себе консоль ручного управления бортовым оружием; в следующий миг «Нова» вдруг начала спонтанный подъем, одновременно кренясь на правый борт, но он успел прицелиться и трижды разрядил лазеры в группу призрачных существ.
На склоне холма полыхнула ослепительная вспышка, а космический корабль, потеряв управление, вдруг начал резко смещаться вбок – сила реактивных струй уже не приподнимала его над землей, а толкала в сторону скального массива, с одной стороны ограничивающего горное плато…

 

* * *

 

Лана в предсмертном усилии подняла голову. Сознание то покидало ее, то возвращалось вновь, стирая всякое представление о времени.
Она понимала, что для нее все кончено. Отбив атаку призраков, Ланита, истекая кровью, отползла от холма, пытаясь достичь того места, где лежали мертвые учителя, но сил на это не хватило. Она надолго потеряла сознание, а когда пришла в себя, то вновь с содроганием увидела несколько сущностей, неторопливо бредущих по склону святилища.
Значит, только троих мертвых храмовников поглотило Место Силы, а остальных просто снесло с плоскогорья, и вот теперь они вернулись, вновь отыскав ее след в сумеречной ночи…
Приподняв голову, Лана беспомощно оглянулась.
В этот момент где-то вдали в небеса беззвучно высыпали прерывистые трассы огоньков – это работала зенитная артиллерия одного из Храмов, расположенных на равнине, но Ланите уже было не до того… Она умирала, и собственное бессилие перед надвигающимися энергетическими последышами убитых ею воинов превращало смерть в адскую муку…
Призраки искали ее на холме. Они поднялись на его вершину, потом начали вновь спускаться вниз. Их бестолковая медлительность только затягивала муки…
…Спустя некоторое время, тщетно пытаясь сконцентрировать остатки сил, Лана услышала басовитый нарастающий гул, и в небесах внезапно появилась тень непонятного летательного аппарата. Ланита чуть приподняла голову, ощущая, как надламывается корка запекшейся крови на груди и шее, и в этот миг в черно-фиолетовом небе внезапно вспыхнул ослепительный огонь. Он бил из-под днища странного корабля, не похожего ни на одну из машин храмовников.
Взгляд Ланиты постепенно терял осмысленность, все расплывалось перед глазами, но она продолжала упрямо бороться, удерживая сознание на зыбкой границе между жизнью и смертью…
Судьба вознаградила ее за это: Лана думала, что в этом мире более не осталось сил, способных бросить вызов проклятым тварям, но поняла, что ошиблась.
Со стороны пламенного сияния в остановившихся на склоне холма призраков внезапно ударили три ослепительные рубиновые молнии.
Вспышка холодного бледно-голубого света на миг озарила окрестности, затмив слепящий, рвущийся из-под днища странного корабля огонь. Лана уже не могла двигаться, тело больше не повиновалось ей, лишь зрачки ее глаз продолжали жить…
С трудом переведя взгляд на склон холма, она увидела там лишь шипящую, истекающую дымом и вспыхивающую язычками робкого пламени траву…
Неведомая сила смела призраков, разрушив их структуру энергией, более мощной, чем та, из которой состояли эфемерные на вид тела мертвых храмовников.
Только сейчас, увидев окончательную гибель своих врагов, Лана поняла, что на тонкой грани между жизнью и смертью ее удерживали именно они – медленно надвигающиеся фантомы.
Теперь благодаря неведомой силе их не стало.
Ланита закрыла глаза, бессильно уронив голову. Ее окровавленные губы тронула прощальная улыбка.
Она умирала и более не сопротивлялась этому.

 

* * *

 

Второй раз за прошедшие сутки субъективного времени Андрею пришлось совершать аварийную посадку.
Он шел на осознанный риск, открывая огонь по призракам, – Кречетов ясно понимал, какую опасность они представляют для поврежденной, расходовавшей остатки топлива и энергии «Новы».
Расчистка зоны посадки имела лишь половинчатый успех – фантомов уничтожило лазерным огнем, но корабль, на миг потеряв управление, успел накрениться, и сила реактивных струй толкнула его в сторону скал.
Ситуация мгновенно стала критической – он уже не мог плавно опустить «Нову» у подножия холма, как собирался сделать это секунду назад…
Перехватив управление, Андрей всеми силами пытался избежать рокового удара, но изображение на экранах уже начало тускнеть, лазерные дальномеры отключились – иссякали остатки фотонной энергии, и ему лишь чудом удалось вырвать искалеченный корабль из бокового скольжения и поднять его над островерхой скалой.
Немногочисленные устройства на пульте ручного управления предусматривали подобное развитие событий – еще перед входом в атмосферу Андрей обратил внимание на отдельный рычаг, под которым располагалась поясняющая надпись: «Отстрел бронеплит», и сейчас он, не задумываясь, рванул его на себя.
Частые вспышки сработавших пиропатронов осветили замкнутое пространство над пилот-ложементом, и сегменты брони, закрывающие прозрачный купол рубки, вдруг отлетели в стороны, открывая круговой обзор.
С каждым новым злоключением застарелая ненависть Андрея к собственному дяде постепенно истончалась, прошлое уже казалось не таким значительным, словно обновлялось сознание, в котором одни знаковые чувства и события постепенно замещались иными.
Выравнивая корабль в горизонтальном полете, Андрей осмотрелся.
В сумраке, обозначая подножие холма, горела пожухлая осенняя трава – там лазерные лучи, поразив группу призраков, соприкоснулись с почвой планеты.
Ориентируясь на этот отсвет, Андрей вновь повел корабль на снижение, постоянно корректируя курс короткими импульсами реактивной тяги. Не зная, сколько горючего осталось в емкостях, он решил отказаться от вертикальной посадки с использованием планетарной тяги, и направил «Нову» к ровному участку каменного плато, намереваясь посадить машину по резервной схеме, чуть левее холма, на вершине которого смутно серели столбы мегалитов, образующие знакомый круг.
…На высоте пятидесяти метров он освободил механизм шасси, и многоосные опоры, снабженные цельнолитыми колесами, царапая о поврежденные куски обшивки, с ощутимым сопротивлением вышли из своих гнезд.
Скорость уже упала ниже значения ста километров в час, и Андрей, дождавшись толчка, засвидетельствовавшего полную фиксацию опорных стоек, сделал последнее, что оставалось в его власти: вновь переключившись в режим «атмосфера», он перевел поврежденные закрылки «Новы» в положение посадки.
От соприкосновения с твердой поверхностью корабль вновь подбросило вверх; вокруг взметнулись облака пыли и острого щебня, динамический удар едва не лишил Андрея сознания, но он сумел мгновенно прийти в себя и вовремя задействовать тормозную систему, резко замедляя скорость пробега при повторном касании.
Искалеченный корабль с глухим ударом опустился на три опорные стойки шасси, его начало разворачивать, накренив так, что короткая плоскость крыла чиркнула о камень, и наконец, в последний раз подпрыгнув на попавшем под колеса каменном обломке, «Нова» остановилась, не дотянув всего сотни метров до отвесной каменной стены скального выступа.
Сел…
Назад: Часть 2. ВЕРТИКАЛЬ
Дальше: Глава 5