Прошла зима, и первые талые ручьи уже сбежали с гор, орошая растительность долин, пробуждая ее к новому циклу сезонной жизни. Размытый по краям диск энергетического сгустка с каждым днем посылал все больше тепла, и горные склоны зазеленели, хотя по утрам еще чувствовались легкие заморозки.

Три существа продвигались этим теплым весенним днем по старой логрианской дороге, что вела от плоскогорий к зеленеющим внизу долинам. Два человека и скользящая вслед им энергетическая сущность шли открыто, потому что вокруг на десятки километров не было никого, кроме дикой, просыпающейся после зимы природы.

До ближайшего Храма лежали сотни километров пути, а люди, наученные горьким опытом, больше не селились в предгорьях, зная, что воинствующие храмовники уничтожат любое поселение, стихийно возникшее около запретных мест.

Лана и Андрей двигались спокойным, размеренным шагом – после долгой и трудной зимовки в горах оба заметно похудели, но выглядели гораздо лучше, чем в первые дни после встречи. Их раны окончательно затянулись, уже не напоминая о себе, да и разум обоих вырвался из стесняющих обстоятельств. Для Ланы это были тяжкие воспоминания, связанные с потерей наставников и внезапными, обрывочными образами прошлого, с которыми она попросту смирилась, принимая их к сведению, но уже не пытаясь мучительно восстановить некое утерянное «я», от которого в ее душе остались лишь эти тревожащие обрывки образов, мыслей и чувств.

Андрей также сумел преодолеть свой собственный кризис – в этом ему помогли те трудности и лишения, которые преподнесла суровая зима, – в заботах летело время, а разум постепенно свыкался с новой реальностью, исподволь начиная воспринимать большинство явлений Первого Мира за данность.

Однако это не означало, что они оба напрочь забыли, откинули прошлое и превратились в рядовых обитателей затерянной в глубинах аномалии космоса планеты. Нет. Далекой осенней порой, когда отряды храмовников, откатившиеся от стен цитадели, окончательно потеряли их из вида, им пришлось смириться с силой обстоятельств, – не оправившиеся от ран, изможденные морально и физически, слабо знавшие друг друга и запутавшиеся в странных явлениях, они не могли снова ринуться в гущу событий – такой шаг для обоих был равносилен самоубийству…

Теперь все обстояло иначе, и они с первыми признаками наступающей весны покинули укрывшую их цитадель, чтобы выйти навстречу своей судьбе, действуя уже не по слепой воле обстоятельств, а осознанно и целеустремленно.

… Миновав последние горные отроги, они вышли к пологим зеленеющим склонам, и теперь настала пора свернуть с проторенных в древности дорог: с каждым новым днем небо, обычно хмурое, облачное, постепенно прояснялось, да и высота уже была не та, чтобы не опасаться вертолетов храмовников, которые с улучшением погоды могли в любой день возобновить патрульные полеты над территориями, объявленными Храмом запретными для любых посещений.

На деревьях уже появилась первая зелень, и клейкая нежная листва, распускающаяся из набухших почек, обещала надежно скрыть путников от посторонних глаз.

Лана, которая хорошо знала прилегающую к святилищу местность, уверенно повела Андрея и Ромеля по известным ей тропам, где им не грозило внезапное обнаружение с воздуха.

Чем ниже они спускались, тем теплее становилось вокруг, зелень, казалось, набирала силу и цвет с каждым пройденным километром пути, кое-где уже виднелись ранние весенние цветы, распустившиеся сразу, как только сошел снег.

Во время очередного привала, когда отряд остановился под сенью деревьев, окружающих небольшое лесное озерко, Кречетов, положив на землю автомат и обернувшись, чтобы помочь Лане снять тяжелый рюкзак, заметил:

– Тут много растительности, которую я знаю.

Ланита села, вытянув уставшие ноги, и снизу вверх посмотрела на Андрея.

– Это имеет какое-то особое значение? – спросила она.

Кречетов огляделся по сторонам.

– Думаю, да, – ответил он. – За полтора века флора Земли, завезенная на борту колониальных транспортов, не могла распространиться по таким огромным площадям. К тому же этот лес не похож на искусственные насаждения, – добавил он, глядя на дремучие заросли хвойных и лиственных деревьев, плотно окружавшие озерко.

– Почему ты решил, что эти деревья с Земли? – Лана тоже огляделась вокруг, но ее взгляд, привычный к природе Первого Мира, не мог подметить тех особенностей, что бросались в глаза ее спутнику.

– Не все, но многие, – уточнил Андрей, присаживаясь рядом с ней на мшистый валун, выступающий из-под узкой полоски прибрежного песка. – Моя родная планета тоже была заселена колонистами, – объяснил он, – и на Элио встречаются многие из растущих тут кустарников и деревьев. Ну а исходный посевной материал, которым комплектовались хранилища космических кораблей, естественно, имел земное происхождение… – Он на минуту умолк, продолжая внимательно изучать окрестности, а затем признался, мысленно сопоставляя накопившуюся информацию: – Мне не дает покоя та запись на логрианских кристаллах. – Андрей сорвал травинку и машинально надкусил ее. – Я думаю, мы упускаем важный момент в ее осмыслении.

– Послушай, разве не за этим мы отправились в путь? – спросила Лана. – Я согласилась с тобой, так наберись терпения и ты. Если нам удастся освободить моих Учителей, думаю, они ответят на все вопросы.

– А знают ли они ответ? – неожиданно спросил Андрей.

Ланита удивленно посмотрела на него. Он взял ее за руку и сказал, глядя в глаза:

– Милая, нам было необходимо отключиться от глобальных проблем, просто ради того, чтобы выжить, перенести эту зимовку, но теперь то время прошло, верно?

– Да… – согласилась она, потому что знала – их обоюдное молчание, отказ от обсуждения многих тем был лишь временным пактом, но все равно, добывая пищу, заготавливая дрова, собирая снег, чтобы растопить его для получения воды, согревая друг друга в постели, каждый из них невольно продолжал мысленно возвращаться к событиям осени, искать ответ на поставленные жизнью вопросы. – И что ты думаешь по этому поводу? – спросила она, не отнимая руки от теплой ладони Андрея.

– Скажи, сколько еще на территории Первого Мира святилищ, подобных тому, расположенному на плоскогорье?

Лана задумалась, потом пожала плечами.

– Я могу припомнить десяток Мест Силы, но, вероятно, их намного больше.

– А что такое Место Силы? – Он сделал ударение на двух последних словах.

– Круг древних камней, обычно отмечающий место, где энергетика обладает особыми свойствами, открывающими доступ в бесконечность… – ответила Ланита, явно повторяя формулировку, часто слышанную ею из чьих-то уст.

– То есть мегалиты лишь отмечают конкретное место, сами не являясь источником энергии? – уточнил Андрей.

– Наверное, так… Я не думала над этим, – созналась Лана, для которой святилища, разбросанные по территориям Первого Мира, не являлись чем-то из ряда вон выходящим.

Андрей встал, подошел к кромке воды и посмотрел на свое отражение.

– Помнишь, что я рассказывал тебе про гиперсферу и вертикальные линии напряжения? – не оборачиваясь, спросил Андрей.

– Да, – раздался за спиной ее ответ.

– Так вот, я думаю, что через каждый круг камней проходит одна из вертикалей. Святилищ на территории Первого Мира должно быть ровно столько, сколько разумных рас нашей Галактики сумели в своем развитии постичь суть аномалии и хотя бы раз скользнуть по вертикали от собственной планеты к центру всего сущего, то есть сюда, в пространство десятого энергоуровня. Вспомни последнюю фразу несчастного Майстера: «Кто бы ты ни был, слушающий меня, – беги, ибо демонов множество, они многолики и свирепы, а искусившие меня – самые слабые и трусливые из них…» – на память процитировал он.

– Я не встречала чуждых рас, – выслушав его, ответила Лана. – По крайней мере, не в этой жизни… – с грустью добавила она.

Андрей вернулся к ней и опять сел рядом.

– Ты часто думаешь об этом?

– Да, – созналась она. – Порой мне кажется, что все это выдумка, но потом приходит миг, и я начинаю вспоминать образы, события – они такие четкие и ясные, что невозможно воспринимать их как свою фантазию.

В кустарнике мелькнул и тут же пропал призрачный силуэт Ромеля. Верная сущность, – подумал Андрей, глядя, как едва заметно затрепетали ветви одного из раскидистых кустов – это Ромель встряхивал древовидное растение, собирая с него плохо различимые в дневном свете капли энергетической ауры.

Мысли Андрея вернулись от Ромеля к Ланите, и он спросил, возобновляя прерванный разговор:

– Ты можешь объяснить, почему в древний Круг и в Круг сегодняшний входили девять членов? Это просто традиция или число участников несет в себе практический смысл?

Она задумалась, перебирая свои воспоминания, потом вдруг привстала, взяла палочку и, ни слова не говоря, принялась чертить знаки на влажной полоске прибрежного песка, при этом черты Ланы внезапно омрачила тень, которая сразу перешла в выражение предельной сосредоточенности, словно ее разум в этот миг отрешился от реальности физического мира…

Символы, которые выходили из-под ее руки, были знакомы Андрею. В силу образа жизни, который он вел на Элио, и сформированного склада мышления он не мог покривить душой, сказав, что относился к ним серьезно, – для него две начерченные Ланой разновеликие звезды, круг и математический знак бесконечности являлись, с одной стороны, простыми геометрическим фигурами, а с другой – неизменной атрибутикой голографических фильмов определенного сорта, которые он если и видел, то мельком, считая данный вид кинопродукции вздором…

Никогда не говори «никогда»… – невольно подумалось ему, в то время как Ланита закончила рисунок и теперь напряженно смотрела на собственное произведение.

– Первым, элементарным концентратором силы является звезда, – наконец, нарушив молчание, пояснила она. – Для ее работы нужны пять существ. Далее, по возрастающей, – шесть и девять, – она поочередно указала на гексаграмму и круг.

Андрей неотрывно смотрел на криво начерченную пентаграмму, поражаясь той гамме мыслей и чувств, что вдруг возникла, заставив в один миг пересмотреть множество знакомых с детства понятий…

Неужели нужно было потонуть в неизведанных пучинах аномалии космоса, пройти через тяжкие испытания, чтобы его разум сопоставил две очевидные, известные любому технически грамотному человеку схемы?

Сколько раз он видел этот затасканный в веках символ, осмеянный одними и почитаемый другими, но разве могло прийти ему на ум, что настанет день – и он увидит в простой пятиконечной звезде ясный практический смысл, четко описанный известными ему математическими уравнениями?!

– Лана, объясни мне смысл первых двух построений… – чувствуя, что стоит на пороге потрясающего личного открытия, попросил он.

Ланита покорно закрыла глаза.

Некоторое время она сидела, углубившись в пучину своих мыслей, ассоциаций и образов, по большинству связанных с неразгаданным прошлым и потому мучительно, с трудом выходящих из глубин подсознания.

Наконец она заговорила, не открывая глаз, чуть хрипловатым голосом, словно медиум, работу которого однажды наблюдал Андрей во время одного из шоу на Омикроне:

– Пентаграмма собирает энергию, необходимую для отсыла существа в бесконечность… – глухо произнесла она. – Гексаграмма… – ее рука безошибочно указала на шестиконечную звезду, хотя глаза Ланы оставались по-прежнему закрыты, – предназначена для вызова существ или предметов из иного пространства бесконечности… Круг, как и символ непрерывности, служит для накопления энергии в особых случаях…

Она умолкла так же внезапно, как и заговорила. Некоторое время Ланита сидела, по-прежнему закрыв глаза, потом ее веки дрогнули, и она посмотрела на Андрея. В ее расширенных зрачках медленно таяло запредельное напряжение, они сужались, и одновременно в выражении глаз Ланы все явственнее проступал упрек.

– Никогда больше не делай так!.. – с неожиданной необъяснимой яростью выдохнула она.

– Извини. – Андрей понял, в чем она его упрекнула, но внезапное озарение стоило тех нервных усилий, которые пришлось приложить Лане, чтобы вырвать из своего подсознания необходимую информацию.

– Ты использовал меня, как… – Она вдруг умолкла, не сумев подобрать адекватного слова.

Андрей сел рядом с ней на песок и обнял Лану за плечи.

– Я не использовал тебя, – произнес он. – Но, боюсь, тебя использовали другие люди, – добавил он, кивнув в сторону рисунков. – Твои Учителя объясняли тебе значение этих фигур?

– Нет, – с трудом приходя в себя, ответила Ланита.

– Значит, информация была скрыта в твоем подсознании? – предположил Андрей.

– Это память… Память той женщины, – глухо произнесла она.

– Я это понял. Остается лишь выяснить – откуда она в тебе?

– Не знаю… – Лана нервно, порывисто встала, отойдя к кромке воды, а Андрей остался сидеть, напряженно глядя на незамысловатые рисунки.

Жизнь часто преподносит нам уроки, и Кречетов только что получил один из них – столь очевидный, что его трудно было бы не воспринять…

Во что сейчас превращены в нашем мире ничтожные обрывки древних знаний, чудом уцелевшие под прессом техногенной успешно развивающейся цивилизации? – с горькой самоиронией думал Андрей, вспоминая массу дешевой видеопродукции, различные встречавшиеся на его боевом и жизненном пути религиозные секты… да тот же балаган шоу-ярмарки Омикрона-6, где тучная женщина вещала глухим потусторонним голосом, сидя в центре начерченной на полу пятиконечной звезды…

Он провел целые месяцы в невольных мучительных размышлениях; мысленно он уже начал постигать изначальную суть возникновения Первого Мира, сопоставив запись с полученного по пневмопочте логрианского кристалла с той информацией, которую ему удалось собрать тут, но цепь его рассуждений каждый раз обрывалась в одном и том же месте. Он не представлял, как при отсутствии элементарных технических средств могла осуществляться внепространственная связь затерянной в глубинах аномалии планеты с иными мирами…

…А ведь настоящим первоисточником доступных, но непонятых знаний являлась история Земли, которая до сих пор молчаливо и верно хранит их. Не смогли приумножить или хотя бы правильно истолковать эти знания поколения докосмической эры, а потом, когда взрывообразное движение через аномалию космоса расселило человечество по территории сотен иных миров, о них просто забыли, – новая реальность рождала новые мифы, а древнейшая история прародины человечества осталась пылиться на полках…

И вот сейчас, сидя на берегу небольшого лесного озерка, Андрей Кречетов, убежденный сторонник технического прогресса, не веривший до определенной поры ни во что, кроме выводов собственного рассудка, с очевидной, болезненной ясностью понимал: каждая религия древней Земли, каждое верование, предание, легенда несли в себе крупицу истинных событий, – их смысл был потерян под позднейшими наслоениями домыслов, и каждое новое поколение, не обладая необходимыми знаниями, вносило свою лепту в данный процесс, окончательно превращая отзвук реальных фактов в сказки, слепые верования или сомнительные оккультные науки…

…Лана, окончательно придя в себя, обернулась.

Андрей сидел, сосредоточенно глядя на ее рисунки, а его рука той же самой палочкой чертила на влажном песке какие-то схемы.

Забыв про внезапно накатившее бессилие и иррациональную обиду, она вернулась к нему, посмотрев на схематичные изображения.

– Что это? – спросила она, разглядывая пять заштрихованных квадратов, соединенных между собой двойными линиями, копирующими начерченную ее рукой пентаграмму.

– Схема стандартного генератора низкочастотного поля, – ответил Андрей. – Это устройство предназначено для обратного перехода космического корабля из пространства аномалии в трехмерный континуум. – Его рука опять принялась чертить подобные квадраты, но уже под гексаграммой: два треугольника, наложенные друг на друга, образовали копию шестиугольной звезды, только все линии опять оказались двойными, а в каждой вершине присутствовал заштрихованный условный знак. – Это генератор высокой частоты, – пояснил он, – двухконтурный пробойник метрики, современное компактное устройство, генерирующее импульсы, которые по своей мощности превышают энергетический порог, свойственный нормальному космосу. В результате разряда возникает воронка гиперпространственного перехода, и космический корабль затягивает сквозь нее в пространство энергетической вселенной, которую ты называешь бесконечностью, я – гиперсферой, а наши с тобой предки, жившие на Земле, именовали термином «астрал»…

Лана, для которой большинство технических терминов было лишено практического смысла, с трудом поняла суть сказанного. Она посмотрела на Андрея точно так же, как он смотрел на нее, когда Ланита объясняла ему принципы формирования энергетических сущностей.

Да, они олицетворяли собой две половины единого знания, но им было неимоверно трудно соединиться, чтобы наконец обрести истину…

В этом мире, где остовы рухнувших с небес космических кораблей соседствовали с артефактами миллионолетней давности и энергетическими сущностями, такой синтез знаний был единственно возможен…

Истина…

У Андрея от этого слова вдоль позвоночника кралась медленная щекотливая дрожь.

– Ты понимаешь, что это значит?

Лана долго смотрела на него, а потом ответила:

– Догадываюсь…

– Тебе знаком термин «астрал». – Андрей произнес последнее слово с шипящим звуком, и Ланита вздрогнула.

– Логрианский язык?

– Да. Звучит немного странно, но, несомненно, это их понятие, обозначающее «бесконечность». Насколько я знаю, логриане были первыми разумными существами иной расы, кто посещал Землю около трех миллионов лет назад.

– Они оставили людям знания о бесконечности?

– Да. Но наши первобытные предки не смогли осмысленно удержать их, и конкретные практические сведения постепенно исказились, превратившись в мифы, или стали основами религий, а реальные приспособления приобрели статус мест культового поклонения дохристианской эпохи…

– А Первый Мир? Он существовал в то время? Как логриане могли открыть и заселить его, если не обладали свободой перемещения через аномалию? – спросила Лана, разом высказав внезапно возникшие у нее вопросы. – Ты же сам рассказывал мне, что древние расы не смогли изобрести гипердрайв и оттого пользовались только стационарными устройствами, связывающими конкретные планеты… – напомнила она.

– В этом и кроется разгадка, – ответил Андрей. – Логриане не открыли Первый Мир, а создали его.

– Как?! – потрясенно спросила она.

– Думаю, при определенных условиях в гиперсферу можно отправить объект любой массы, – ответил Андрей. – Нужны лишь соответствующие энергетические мощности.

– Не могу себе представить… – сокрушенно покачала головой Ланита.

– Зато я могу, – произнес он, расстегнув ворот и снимая со своей шеи цепь логрианских кристаллов, которые он привык носить таким образом в течение долгой и трудной зимы. – У меня есть еще один, – признался Андрей, когда освобожденная нить привычно изогнулась в воздухе, приняв форму замысловатой фигуры.

– Еще один Логр?! – Она не сумела скрыть своего удивления и замешательства.

– Да. Я получил его по пневмопочте утром того дня, когда начались события на Элио, – сохраняя видимое спокойствие, ответил Андрей.

– Почему ты не говорил мне о нем? – нахмурилась Лана.

– Он содержит фрагмент древней видеозаписи, которую поначалу не было возможности воспроизвести. А потом, в период зимовки, я вспоминал про него, но не хотел тревожить тебя своими домыслами. Понимаешь, я только сейчас, после твоих пояснений до конца понял суть записанных на нем событий, – признался он, расстегивая наплечную кобуру, оставшуюся от бесполезной в местных условиях «гюрзы». Само оружие покоилось на дне десантного рюкзака, а удобную кобуру Андрей давно приспособил для ношения мелких предметов первой необходимости.

Достав черный колючий кристалл, он некоторое время крутил его в пальцах, изредка поглядывая на парящий в воздухе иероглиф, затем встал и одним движением легко разнял черную нить на две половины. Вынув один кристалл из старой последовательности, он расположил на его месте новый Логр и восстановил сопряжение двух половин логрианского устройства.

Глядя, как черная нить вновь изогнулась, приняв форму знакомого знака, он удовлетворенно кивнул, коснулся концевого кристалла и вернулся к Лане, сев рядом.

– Придется потерпеть, я разорвал старую запись, заместив один участок информации на новый.

– Ладно уж… – Лана была заинтригована, но еще не подозревала, какое потрясение ей предстоит испытать спустя несколько минут.

В цилиндрической проекции появилось трехмерное изображение старика Майстера, который излагал историю свой жизни. Когда он дошел до середины повествования, изображение внутри столба бледного света внезапно моргнуло, радикально изменившись, и Лана, напряженно ожидавшая этого момента, вздрогнула, увидев совершенно непривычную для своего разума картину.

Звезды…

Мириады звезд, рассыпанные по полотнищу мрака, – это была лишь деталь фона, но она впервые видела материальное пространство, и чернота космоса, щедро осыпанная точечными уколами света, поразила ее…

– Смотри… – Андрей обратил ее внимание на иную часть изображения.

…Снятый крупным планом шар планеты приближался к звезде, следуя по касательной траектории относительно светила.

Шли секунды, в которые логрианское устройство записи спрессовало часы, а может, даже и дни реального времени, и прямо на глазах желто-коричневый шар планеты стал приобретать красноватый оттенок – он раскалялся, двигаясь в опасной близости от ярко-голубой звезды. Даже Лана, едва знакомая с такими понятиями, как «физика» и «астрономия», сумела ощутить катастрофическую суть процесса. Она видела, как по поверхности планеты змеились огромные трещины, как непонятная сила выдирала исполинские фрагменты раскаленной планетарной коры и швыряла их вверх, к ослепительному взъярившемуся солнцу… Она ждала, что покрытый трещинами шар вот-вот разорвет на части, но нет – раскаленный планетоид уже начал удаляться от растревоженной звезды, а вслед ему, будто жадный, ослепительный язык, тянулся длинный выброс энергии…

Еще секунда, и в космосе полыхнула вспышка, ослепившая все записывающие видеоустройства.

Запись оборвалась.

Андрей коснулся крайнего кристалла, остановив вновь появившееся изображение Готмана Майстера.

– Что это было? – сдавленно спросила Лана.

– Этой записи три миллиона лет, – ответил Андрей, касаясь указательным пальцем острых вершин крайнего кристалла. Изображение, только что просмотренное ими, начало отматываться назад, пока в проекционном пространстве не появились четыре логрианских корабля.

– Тебе знакома такая форма?

– Нет… – покачала головой Лана. – Никогда не видела ничего подобного.

– Это космические корабли логриан, – пояснил Андрей. – Записанные события видеозаписи происходили в период расцвета их цивилизации, когда наши с тобой предки еще пребывали в стадии первобытного строя и пользовались каменными орудиями труда.

– Зачем они сожгли планету?

– Они не сожгли ее, а отправили в иное пространство, пользуясь энергией выброса звездного вещества как грубым, но мощным пробойником метрики нормального космоса.

– Планета ушла в бесконечность?! – с холодком в груди предположила Лана.

– Да, – утвердительно кивнул он.

Ланита напряженно застыла, нервно покусывая губы.

– Я видела Первый Мир? – наконец спросила она.

– Не знаю… – покачав головой, откровенно признался Андрей. – Когда мой корабль попал в это пространство, я увидел девять планет, расположенных на орбите вокруг энергетического сгустка. Восемь миров мертвы, лишены атмосфер и имеют характерные повреждения в виде оплавленной, покрытой трещинами поверхности, на которой нет никаких признаков последующей деятельности разумных существ. Нетрудно понять, что они отправлены сюда аналогичным способом, но являются следствием неудачных экспериментов. Только девятая попытка привела к успеху…

– Зачем они делали это?! – с дрожью в голосе спросила Лана. Для нее новая информация являлась откровением, которое потрясало разум.

Андрей прекратил манипуляции с кристаллами и вернулся к ней. Сев рядом, он обнял Лану одной рукой за плечи, а второй принялся чертить на песке условную схему спирального рукава Галактики, на окраине которого располагалась Земля.

– Три миллиона лет назад вот тут, – он отчеркнул часть схематично изображенного пространства, – существовали четыре цивилизации древности. Логриане, дельфоны, инсекты и хараммины, – перечислил он. – Цивилизация двухголовых ксеноморфов являлась самой развитой из них. Именно логриане первыми предсказали существование аномального пространства, теоретически обосновали его структуру, но, как я уже говорил тебе, они не смогли создать компактного устройства, аналогичного нашему современному гипердрайву. Им удалось построить лишь стационарные приемопередающие устройства, базировавшиеся на планетах. Я своими глазами видел эти древние контуры генераторов. Их главный недостаток заключался в следующем. Прежде чем канал гиперсферной транспортировки связывал между собой два мира, на них нужно было доставить необходимое оборудование. Это отнимало десятилетия, а может, и века, потому что корабли древних цивилизаций не могли перемещаться быстрее, чем распространяется свет.

Лана кивнула, давая понять, что разобралась в сути сказанного, – долгие зимние вечера, проведенные в укреплениях цитадели, пошли на пользу им обоим. В свободное от повседневных забот время они делились своими знаниями. Лана постигала элементарные понятия физики материального космоса, а Андрей с ее слов узнавал, по каким законам существует аномальное пространство Первого Мира…

– Очевидно, логрианским ученым, как и моему дяде, удалось теоретически предсказать существование вертикалей и их свойства. – Андрей говорил медленно, обдумывая каждое слово, ведь он впервые озвучивал собственные мысли, собирая их в единую логичную последовательность. Он начертил на песке упрощенную схему, которую видел на страницах рукописей, принадлежавших покойному профессору. – Вертикаль – не что иное, как проекция силы тяготения, говоря проще – ниточка, привязывающая каждую звездную систему к единому галактическому центру, – объяснил он. – И логриане, и мой дядя осознали это, основываясь на единой логике. Они справедливо предполагали, что из той области, где сходятся все нити мирового напряжения, открывается доступ к любой звездной системе Галактики.

Лана недоуменно покачала головой.

– Почему тогда они не расселились по всем звездным мирам, а влачили тут жалкое существование, воюя с другими народами за клочок земли?

– Они попали в ловушку, – ответил Андрей. – Как ты думаешь, почему восемь попыток создания узловой станции в глубинах аномалии окончились неудачей – ведь все планеты оказались тут, но они до сих пор кружат по своей орбите мертвыми обожженными глыбами?

Ланита ответила не сразу.

– Они не знали свойств этого пространства? – наконец осторожно высказалась она.

– Да, – согласился с ее интуитивным выводом Андрей. – Сгусток энергии, освещающий и согревающий Первый Мир, излучает незримое магнитное поле такой мощности, что в его границах резко падает производительность любых электрогенераторов, дают сбой электронные системы. Все традиционные источники энергопитания и связанные с ними машины вдруг становятся несостоятельны, – пояснил он, вспоминая печальный опыт сближения с Первым Миром и аварийную посадку на его поверхность. – Логриане не могли знать это наверняка, но, видимо, раз от раза они наращивали мощность отправляемых в аномалию энергоносителей, пока девятая попытка не привела к временному успеху – их приемные устройства, расположенные в глубине планетарной коры, заработали – и первые живые существа смогли ступить на поверхность планеты, отправленной в недра Великого Ничто, – продолжил он развивать свою мысль. – Наверняка первопроходцы не ожидали встретить тут источник тепла и света. – Андрей взглядом указал на размытый диск энергетического сгустка. – Они готовились строить узловую станцию, базируясь в герметичных убежищах, но аномалия преподнесла им возможность сформировать нормальную биосферу на территории планеты, где предстояло жить и работать не одному поколению… – Андрей искоса взглянул на Лану, напряженно слушавшую его пояснения, и добавил: – Зная психологию логриан, я могу смело предположить, что они не пренебрегли дарованным аномалией шансом, тем более что создать первичную, непригодную для дыхания атмосферу нетрудно, а ее дальнейшее преобразование – это удел особых форм микроорганизмов и примитивных растительных форм…

– Подожди… – прервала его Ланита. – Мне сложно… Я еще могу представить мертвый мир, низвергнутый сюда, но ты же сам объяснял мне, как отказали на твоем корабле все источники питания, отключились компьютеры…

– И тем не менее я сел.

– Да, но одну посадку нельзя сравнить с… – она запнулась, припоминая нужный термин, – с преобразованием планеты, – секунду спустя добавила она.

Андрей кивнул.

Ослабив застежки видавшего виды десантного рюкзака, он засунул руку на самое дно и извлек оттуда импульсный пистолет системы «гюрза». Взглянув на привычное оружие, он вздохнул, положив его рядом с «АРГ-8» – штурмовой автоматической винтовкой, использующей для выстрела химический заряд, и вытащил из кармана зажигалку, работавшую на принципе термоэффекта, возникающего в результате молекулярного взаимодействия двух пластин из специального сплава.

Лана наблюдала за ним, воздерживаясь от комментариев или вопросов.

Андрей уже показывал ей «гюрзу», и она знала – оружие не работает. Зато древний автомат, к которому он изготовил самодельный глушитель, стрелял безотказно, да и зажигалка не раз выручала их во время зимовки.

– Ромель… – негромко позвал Кречетов.

Из кустарника вынырнула призрачная фигура их верного хранителя.

– Я тут… – прошелестел голос.

– Посмотри сюда, – попросил он Лану, жестом указывая на ряд предметов, около которых застыл Ромель.

– Импульсное оружие и энергетическая сущность – это две крайности, отражающие измененную физику данного пространства, – произнес Андрей. – В условиях реального космоса безотказно действуют импульсное оружие, генераторы электрического тока, но ты никогда не встретишь зримых проявлений действительно присущего всем живым существам, но мизерного по своей мощности биополя.

– И что это значит?

– Здесь работает закон сохранения энергии, – терпеливо пояснил он. – Аномальное пространство также подчинено аксиоме, которая гласит, что энергия не возникает из ниоткуда и не исчезает бесследно. Где ослабевает одно, там неизбежно усиливается другое, и ты сейчас видишь перед собой последовательность, наглядно поясняющую, какие физические процессы усилились, а какие ослабли в условиях аномалии. Для меня это означает, что все явления, происходящие тут и имевшие место на древней Земле, связаны уже не с мистикой, а с физикой.

– Я еще нужен? – тихо осведомился Ромель, выслушав абсолютно непонятный для него монолог Кречетова.

– Нет, спасибо… – Андрей посмотрел на сущность, извиняясь взглядом за то, что использовал душу воина в качестве наглядного пособия.

– Тебе легче от смены терминов? – спросила Лана, когда Ромель исчез в зарослях, исполняя привычную для него роль ненавязчивой охраны.

– Да, – искренне признал Андрей. – Это возвращает мне уверенность в том, что каждое явление объяснимо.

– Но ты так и не ответил на мой вопрос о двухголовых.

– Да, мы отвлеклись… – Он взял в руки импульсный пистолет, сжал сенсор активации, но так и не дождался трепетного индикационного сигнала на рукояти.

– Судя по записи, первыми тут появились логриане, – отложив оружие, произнес Андрей. – Я думаю, они прошли через порталы, подключенные непосредственно к установкам ядерных реакторов, которые своей избыточной мощностью перекрывали аномальную потерю энергии, что привела к краху предыдущих восьми попыток. Освоившись, они адаптировали свою технику к условиям Первого Мира и занялись его преобразованием, но время сыграло с ними злую шутку: оно течет здесь много быстрее, чем в реальном космосе, и когда передовому отряду логриан удалось добиться прогресса в освоении планеты и наладить устойчивую обратную связь через вертикали с уже существующими порталами, расположенными на внутренней поверхности искусственного мира инсектов, обстановка в реальном космосе трагически изменилась – Сферу Дайсона атаковали орды Предтеч, от которых пострадали все без исключения цивилизации древности, и вместо запланированной поддержки логриане внезапно столкнулись с проблемой: через открывшиеся порталы в Первый Мир хлынули орды обезумевших насекомых, которые бежали из разрушающейся на глазах Сферы.

– Ты рассказываешь так, словно сам был участником тех событий, – задумчиво произнесла Лана.

– Их нетрудно отследить логическим путем, – ответил Андрей. – Я знаю историю древнего космоса, знаю про массовый исход инсектов из полуразрушенной Сферы, а две видеозаписи позволяют правильно домыслить ход событий. Миграция предтеч заставила цивилизации древности покинуть большинство колонизированных планет, и потому связь Первого Мира с известными порталами попросту оборвалась. Логрианам, осваивавшим эту планету, и вторгшимся сюда инсектам ничего не оставалось, как делить между собой клочки уже преобразованных, пригодных для жизни территорий. Логриане, вероятно, успели сформировать атмосферу планеты, но очаги биосферы на ее поверхности приживались с трудом…

– И что, по твоему мнению, случилось потом? – спросила Лана, вспомнив откровения старика Майстера.

– Логриане более неприхотливы, чем инсекты, которым необходим теплый и влажный климат. Наверное, последние просто вымерли или же продолжают жить где-то вне пределов освоенных людьми пространств. Этого я не могу знать наверняка, а вот относительно логриан… – Андрей ненадолго задумался. – Запись ясно доказывает, что они полностью разгадали свойства аномалии и научились манипулировать ее энергиями. Их мини-компьютеры работают на основе инфракрасного, теплового спектра, то есть лограм не повредило магнитное поле центрального сгустка, однако самих логриан не устраивала перспектива навечно остаться тут. В поисках выхода из создавшегося положения они открыли, что Первый Мир, двигаясь по орбите, периодически пересекается с некоторым количеством вертикалей, – значит, на поверхности планеты в определенное время возникают места, откуда возможен стремительный рывок через десять энергоуровней аномалии.

– Ты говоришь о возникновении Мест Силы?

– Да, – кивком подтвердил Андрей. – И еще я думаю, что наиболее стабильная вертикаль, которую вычислили логриане, ведет к Земле.

– Почему именно к Земле? – недоверчиво спросила Лана. – Я слышала про различные формы чуждой человеку жизни, представители которых появились в Первом Мире задолго до падения колониальных транспортов…

– Природа, – пояснил Андрей. – Оглянись вокруг. Я не зря обратил твое внимание на окружающую флору. В большинстве здесь представлены растения Земли, значит, логриане, продолжая осваивать эту планету, заимствовали биологический материал с нашей прародины.

Лана смогла лишь кивнуть, вынужденно соглашаясь с этим доводом: ей оставалось только поверить Андрею на слово, ведь она никогда не бывала на иных планетах и не разбиралась в происхождении тех или иных растений.

– Значит, ты считаешь, что логриане остались тут навечно? – спросила она. – Почему они не переселились на Землю, например, раз уж сумели забрать в Первый Мир того же Готмана?

– Это сложный вопрос, – ответил Андрей. – Дело скорее в природных инстинктах логриан, которыми был когда-то сформирован образ их мышления. Первобытная или же средневековая Земля не являлась тем местом, где ксеноморфов ждал радушный прием, как братьев по разуму. Люди той поры еще не доросли до подобных понятий – откровения старика Майстера лишний раз иллюстрируют это. Логриане слишком отвратительны на первый взгляд, и их наверняка принимали двояко – либо как богов, либо как исчадий, причем вероятнее последнее. Но я знаю, каковы логриане на самом деле, – они пацифисты по природе и идут на конфликты только в крайнем случае, когда их вынуждает к конфронтации другая сторона. К тому же их было слишком мало для покорения Земли или создания в среде нарождающейся человеческой цивилизации устойчивой религии, которая обеспечила бы их господство.

– Но должны же они были искать какой-то выход? – резонно возразила Лана.

– Естественно. И свидетельство тому – «иные».

– Чуждые расы?

– Да. Они не могли появиться на территории Первого Мира сами по себе. Теперь я понимаю, что неправильно сформулировал предыдущий вывод относительно святилищ, – скорее их количество обусловлено не успехами иных галактических рас в освоении гиперпространства, а попытками самих логриан отследить, куда ведут вертикали, доступные с поверхности этой планеты.

– Ты считаешь, что они находили Места Силы и, пользуясь вертикалью, перемещались в иной мир, без дополнительных устройств на том конце бесконечности?

Андрей кивнул.

– Вспомни Готмана. Что заставил его сделать логрианин, когда загнал в святилище?

– Надеть какой-то костюм, – слегка нахмурившись, припомнила Ланита.

– Это скорее всего скафандр, – резонно предположил Андрей. – Лично я не вижу принципиальной разницы в том, происходит ли перемещение посредством малого космического аппарата или используется индивидуальное средство защиты… Здесь критичны свойства самой вертикали – она перемещает попавший в ее поток материальный предмет от одной точки напряжения к другой, защищая при этом от воздействия возрастающих энергетических полей аномалии.

– Места Силы не работают сами по себе, – внезапно произнесла Ланита. – Я проходила через них и ощущала при этом либо недомогание, либо, наоборот, прилив сил, но меня никогда не выбрасывало в иной мир.

– А как быть с сущностями храмовников, которых ты отправила на Землю? – напомнил Андрей.

– Сущности состоят из энергии, – отвергла его довод Ланита. – В этом случае Место Силы работает автоматически. Я всего лишь оттолкнула их от себя.

– Посмотри на рисунки, Лана, – Андрей указал на схемы, вычерченные на песке. – И вспомни про Ромеля… – добавил он.

Ланита на миг растерялась, пытаясь мысленно взаимосвязать сущность погибшего воина и едва осознанные схемы, которые с неимоверным напряжением выдало ее подсознание, а затем дополнил своими значками Андрей.

Видя ее замешательство, Кречетов пришел на помощь.

– Я ведь уже наглядно показал тебе, что в условиях Первого Мира практически не работают традиционные источники энергии, но зато тысячекратно возрастает потенция всего живого, вплоть до того, что энергия живых существ становится зримой и может нести информационный отпечаток личности, – произнес он, вновь доставая зажигалку. – Вот что давало твоим Учителям возможность манипулировать аномальным пространством. – Он сжал податливый корпус, демонстрируя Ланите мгновенно раскалившийся кончик прикуривателя. – Это нехитрое устройство работает лишь потому, что основано не на электричестве, а на химической реакции двух искусственных сплавов.

– Ну и что?

– Тепло, – кратко пояснил он. – Химические реакции жизнедеятельности с выделением тепловой энергии. Скажи, твоим Учителям требовался отдых, после того как они работали в Местах Силы?

– Да, – кивнула Лана. – Длительный отдых, еда… – Она вдруг вспомнила саму себя в тот миг, когда усилием воли отдала часть своей энергии Ромелю и после лишилась чувств.

– Сущности, с которыми я столкнулся на Элио, обнаруживались только в инфракрасном диапазоне, – продолжил Андрей. – Они были невидимы простым глазом и состояли из сгустка тепловой энергии. А вот на Земле я видел их невооруженным глазом.

– Ты знаешь – почему?

– Предполагаю. Планета Элио не обладает собственным геомагнитным полем, а Земля имеет его. По всей вероятности, именно магнитное поле, взаимодействуя с тепловой энергией сущности, заставляет светиться молекулы окружающего воздуха…

– Хорошо… – Лана чувствовала, что ее разум уже переполнен, он не воспринимает часть информации, но она не могла позволить себе сдаться, остановившись на полпути в трудных для нее, но невероятно важных рассуждениях, в которых постепенно зрела истина… – Ты можешь объяснить мне свое видение процессов без сложной физики?

– Попробую. – Андрей сам ощущал, что перенапряжен, но его желание довести нить рассуждений до логического конца было так же велико, как и у Ланиты.

– Уже очевидно, что в условиях Первого Мира самым мощным источником энергии является тепловое излучение, – произнес он, вынужденно повторяясь в формулировке окончательного вывода. – Магнитное поле, которое распространяет центральный сгусток, вызывает сбой в работе электронных приборов и резко повышает сопротивление традиционных проводников, ослабляя силу тока до ничтожных значений, заставляя напряжение критически падать уже на выходе любого генератора… – Он поднял взгляд на Лану.

– Это понятно, – устало ответила она, стараясь сохранить сосредоточенность. – Поясни, как можно перемещаться из одного мира в другой, не имея, как ты говоришь, «адекватных источников энергии».

– Я ошибался. Они есть.

– Где?

– В нас, – ответил Андрей, глядя на рисунки. – Наши тела – идеальный, мощный и бесперебойный источник тепловой энергии. Здесь действуют аномальные законы, и если на Земле или на Элио я в лучшем случае мог нагреть ладонью какой-либо предмет до температуры тела, то тут выделяемой энергии достаточно для более радикального воздействия на окружающее.

Она стояла в центре круга, на знакомой до боли площадке бастиона. Ладони рук, воздетые к небесам, медленно поворачивались, провожая плавным жестом движение летающих машин врага.

Губы выталкивали монотонные слова, складывающиеся в ритмичную формулу внутренней концентрации…

…Кожу начало пощипывать. Воздух вокруг внезапно стал змеиться, словно стояло не стылое утро, а полуденная жара.

Глаза Лаониты потускнели, на висках выступили бисеринки пота, кожа посерела, – теперь накопленная энергия, сконцентрировавшись на кончиках пальцев, начала влиять на силовые линии окружающего ее пространства, деформируя их нужным образом, и вдруг…

Одно из образовывавших Круг существ, наиболее отвратительное с точки зрения человеческой эстетики, внезапно напряглось, словно его мышцы свела судорога, и одновременно с этим в воздухе разлился жар. Ослепительный сгусток, зародившись на конечностях существа, сорвался в свободный полет, прочертив слепящую дугу между бастионом и заходящими для повторного бомбометания машинами, – первая вспышка длилась не более секунды, но вслед за ней ударили новые – это остальные члены Круга достигли пика своей концентрации, и восемь новых тепловых разрядов один за другим пронзили стылый разреженный воздух…

Восемь, потому что один из сгустков внезапно ударил в сторону, поразив одиноко растущую сосну, которая умудрилась зацепиться корнями за выветренные расселины в скалах. Дерево моментально вспыхнуло, превратившись в жаркий факел, а в небе над ним одна из машин, которую догнали шесть разрядов, вдруг потеряла плавность своего смертельного скольжения и начала переворачиваться в воздухе, роняя из своего чрева груз бомб, которые сыпались не на укрепления, а вниз в ущелье…

Еще секунда, и летательный аппарат начал падать вслед за своим разрушительным грузом…

Лана резко тряхнула головой, отгоняя наваждение чужого прошлого…

– Ты прав… – обессиленно сказала она. – Можно заставить свое тело выделять энергию. Я только не знаю, откуда она берется.

– Это просто, – ответил Андрей, не став донимать ее расспросами о том, куда только что погружался ее разум. – Организм человека может резко повышать температуру тела, пережигая жировые запасы клеток. – Он вдруг невесело усмехнулся. – Только вот я не знаю, как регулировать данный процесс по собственному желанию…

– Зато я знаю… – тихо ответила Лана.

Их знания, мысли сближались все теснее во время трудного для обоих разговора. Они обсуждали вопросы, которыми на протяжении миллионов лет задавались лишь единицы из необозримого количества разумных существ…

– Если ты владеешь техникой подобного процесса, то объяснить остальное не составит труда, – сказал Андрей, возвращаясь взглядом к рисункам. – Пять человек, исполняя роль живых генераторов энергии, встают вокруг известной заранее точки, через которую проходит вертикальная линия напряжения гиперсферы. Центр такого построения должно занять существо либо предмет, который необходимо транспортировать. Энергия пяти источников распределяется вокруг него с таким расчетом, чтобы возникшее поле имело напряжение более низкое, чем собственная энергия вертикали. Тогда срабатывает основной закон гиперсферы, силовая линия аномалии захватывает окруженный низкочастотным полем предмет и отторгает его из высокоэнергетичной вселенной в область нормального пространства. Так совершают обратный переход наши космические корабли, причем чем выше напряжение поля, тем медленнее происходит переход. Вещество при этом не изменяет своих свойств.

– Выходит, что функция гексаграммы обратна по своей сути?

– Да. Шесть источников формируют два треугольника и направляют энергию непосредственно в точку прохождения вертикали. Тогда на обратном конце канала образуется воронка, затягивающая в аномалию любой находящийся рядом с ней предмет.

Лана покачала головой.

– Это трудно представить. Ведь ты сам говорил про разницу во времени между этим миром и остальными планетами материального космоса.

– Это означает лишь то, что логриане знали точное значение временного расхождения. Хотя они могли действовать иначе, не утруждая себя синхронизацией. Попав отсюда в мир, расположенный в пространстве нормального космоса, можно было создать обычный генератор высокой частоты или использовать компактные накопители энергии для разового прорыва метрики. На мой взгляд, гораздо важнее знать точное место, где берет начало вертикаль.

– Поэтому их и обозначали каменными мегалитами?

– А что может быть доступнее и долговечнее, чем этот твердый природный материал? По-моему, это логично, причем, заметь, размер каменных глыб таков, что их не по силам ни разрушить, ни переместить без специального оборудования. Таким образом, логриане попросту страховались от самодеятельности населявших ту или иную планету народов, а наши ученые впоследствии веками ломали головы над вопросом: зачем, а главное – каким образом жители древней Земли возвели столь титанические сооружения?

Лана присела рядом с Андреем и задумалась, обхватив колени руками.

– Теперь мне понятно, откуда взялось столько Мест Силы и как к нам попали иные существа, – произнесла она. – Только зачем логриане испытывали каждую найденную вертикаль?

– От безысходности, – ответил Андрей. – Скорее всего они просто искали планету, где могли бы поселиться не в ущерб другим цивилизациям, а по ходу этих поисков доставляли сюда, в Первый Мир, образцы чуждой жизни, а иногда и представителей иных галактических народов, о которых мы не имеем никакого представления.

Ланита надолго задумалась.

– А потом люди вышли в космос, изобрели гипердрайв, и первые колониальные транспорты, срываясь на вертикаль, оказались тут в околопланетном пространстве Первого Мира? – спустя некоторое время продолжила она нить его рассуждений.

– Да. Если нашим предкам и были оставлены какие-то знания, то за миллионы лет они утратили их, и выход в дальний космос мы осуществили сами, без чьей-либо опеки. Видишь, прошло почти два тысячелетия космической эры, прежде чем мой дядя смог теоретически обосновать свойства вертикалей…

– А может быть, ему подсказали? – осторожно осведомилась Лана.

– Нет, – подумав, покачал головой Андрей. – Я видел его записи, которые ясно говорят, что он шел к этому открытию сам. Скорее всего, он понял истинное значение расположенных на Земле мегалитов и отправил в аномальное пространство разведывательный зонд, не подозревая, что аппарат выбросит на поверхность Первого Мира внутри святилища. Наверное, твои Учителя нашли лишившийся энергии прибор и поняли, откуда он взялся.

– Тогда они, должно быть, вступили в контакт с твоим дядей? – предположила Ланита. – Учителя могли отправлять свое сознание через бесконечность, – добавила она.

– Без сомнений, иначе спроектированный им корабль не учитывал бы особенностей местной энергетики, а я не обнаружил бы на его борту начерченный от руки план местности, который отражал фрагмент поверхности Первого Мира с обозначенным на нем высокогорным святилищем. Все складывается, Лана, кроме одного…

– Что именно тебя тревожит?

– Его внезапная смерть, – ответил он. – И появление двух сущностей на Элио, которые были присланы по мою душу.

Лана резко привстала, пристально глядя на него.

– Ты по-прежнему думаешь, что мои Учителя…

– Успокойся, – Андрей мягким движением заставил ее сесть. – Я думаю не о них… Мне кажется, что и ты, и они сильно недооценивали Храм и в особенности того загадочного человека, что стоит во главе этой организации.

– Андрей, они отвергают древние учения! – эмоционально напомнила Лана.

– Тем более это настораживает. Боюсь, не все так просто, как это видится с первого взгляда.

Глаза Ланиты вдруг изменили свое выражение. Она подумала о чем-то крайне неприятном, и от Андрея не укрылась эта мгновенная смена ее настроений.

– О чем ты? – напрямую спросил он.

Лана долго молчала, а потом все же произнесла:

– Теперь ты знаешь, как вырваться из Первого Мира. – Ее голос не дрогнул и глаза оставались сухими, но Андрей догадывался, что за чувства посетители в эти мгновения ее душу и разум.

Иногда она бывала непоколебима, как настоящий воин, а порой вела себя так же непоследовательно, как обычная любящая женщина…

Он не стал упрекать ее за этот порыв, хотя сердце и вздрогнуло от несправедливой обиды.

– Лана, я не собираюсь бежать отсюда, – сказал он.

Она промолчала в ответ, но подбородок Ланиты все же предательски дрогнул – испытав близость, они никогда не обсуждали своих взаимоотношений вслух… Возможно, ей вдруг стало не по себе от ясно сформулированных, но требовавших доказательств умозаключений Андрея…

…Глухое лесное озеро… Узкая полоска влажного прибрежного песка, на котором едва просматривались линии начерченных от руки схем, способных перевернуть многие представления о древней истории Земли и непредсказуемо, взрывообразно повлиять на дальнейшее развитие человечества…

Два человека, принадлежащих разным по своей сути пространствам, сидели рядом, не думая в эти мгновения ни об истории, которая создавалась здесь и сейчас, ни о глобальных потрясениях, что неизбежно произойдут, как только остальной цивилизации откроются врата вертикалей, а с ними и Первый Мир, откуда расходятся миллиарды дорог, ведущие к светилам, расположенным по ту сторону бесконечности…

Нет… Они думали сейчас не об этом.

– Я не собираюсь бежать отсюда, – глядя на Ланиту, повторил Андрей. – Он сжал ее ладонь и добавил: – Я люблю тебя, и путь у нас будет только общим…

Ее глаза вдруг подернулись туманной дымкой влаги, с ресниц сорвались две слезинки и побежали по щекам, чертя извилистые дорожки.

– Я тоже… Люблю тебя… – Лана не смогла вынести горького облегчения этих слов и, прижавшись к Андрею, вдруг разрыдалась. – Я хотела услышать это от тебя… – обжег его прерывистый шепот. – Прежде чем мы…

Лана не окончила фразы – слово «смерть» также не произносилось ими вслух, но оно витало в воздухе при каждом упоминании о пресловутой базе храмовников.

Андрей не мог принять такого глухого отчаяния с ее стороны.

– На свете нет неприступных крепостей, – повторил он уже однажды сказанную фразу, – и думать ты сейчас должна не о том…

– А о чем я должна думать? – Она слегка отстранилась, и Кречетов увидел ее залитое слезами лицо. – Видишь, я еще могу плакать, – пряча глаза, добавила она.

Он вытер ее слезы.

– Выкинь из головы весь страх и всю ненависть, что воспитал в тебе Храм, – серьезно произнес Андрей. – Ты уже не изгой, прячущийся по лесам, а они, как выясняется, не боги.

– Я это знаю, – ответила Ланита. – Я знаю, что пойду туда, потому что должна либо вызволить Учителей, либо убедиться в их гибели. Но ты?..

– Можно я останусь просто мужчиной? – Он смотрел в ее глаза, не желая высказывать вслух тех мыслей, что копились в душе лейтенанта, пусть опоздавшего из отпуска на неопределенный, неизвестный ему самому срок, но оставшегося в строю, несмотря на непреодолимую силу обстоятельств.

Только сейчас он осознанно подумал о том, что долг офицера, давшего присягу не отдельной личности или планете, а всей Конфедерации солнц, обязывает его немедленно любой ценой вырваться отсюда, лишь бы донести бесценную информацию о мире, который действительно стал узловой станцией гиперсферы, как это замышляли логриане три миллиона лет назад…

Эта мысль тенью скользнула по его лицу, на миг омрачив его…

Нет. Он не мог так поступить. Сущности, уничтоженные на Элио, явно не были творением наставников Ланы, а значит, как он справедливо предположил, Храм владеет гораздо большими знаниями, чем могло показаться со стороны… К тому же Андрей не питал особых иллюзий относительно своего возвращения. В обитаемой Галактике прошли годы, там могли свершиться какие-то знаковые события, и, возможно, среди высшего командного состава флота не найдется такого человека, кто станет внимательно слушать дезертировавшего лейтенанта, рассказывающего о неразгаданном противнике, который может дотянуться из глубин гиперсферы до любого из миров.

Андрей не стал делиться этим с Ланой. Она жила, мыслила своими мерками, далекими от тревог и внутренних сомнений лейтенанта военно-космических сил Конфедерации солнц. Достаточно было того, что они любили друг друга, их цели совпадали, а значит…

Андрей посмотрел на Ланиту.

Слезы в ее глазах высохли, и только покрасневшие веки говорили о том, что несколько минут назад она плакала. Лицо Ланиты больше не осеняла тень неуверенности, – она смотрела на Андрея, остро осознавая в этот момент, что он остается единственным человеком, встретившимся на ее жизненном пути, кому она могла просто поверить, без оговорок и сомнений…

Не говоря ни слова, они мыслили в унисон.

– Я хочу, чтобы ты научила меня выходам в бесконечность… – наконец произнес Андрей, проведя ладонью по ее щеке. – Всему, что умеешь сама, – добавил он.

– Это потребует времени.

– У нас неблизкий путь, – спокойно ответил он. – А ударить мы сможем только раз, второй попытки уже не будет.

Лана долго смотрела на него, потом кивнула и обернулась, пытаясь отыскать взглядом Ромеля, который еще в середине их разговора удалился в заросли, наверное, промышляя своим обычным занятием – охотой.

Вокруг стояла глухая тишь, лишь едва слышно шелестела юная листва деревьев да над землей, прорываясь тонкими завитками испарений, плыл необычайно теплый для этого времени года воздух…

Не заметив никаких признаков движения, Ланита посмотрела на Андрея.

– Тепло как… – Она вдруг слабо улыбнулась, и ее лицо разительно изменилось, заблестели вечно серьезные глаза, да и ямочки на щеках Андрей, к своему изумлению, видел впервые.

– Давай останемся тут до вечера… – предложила она, расстегивая ворот одежды. – Можем мы с тобой еще полдня побыть просто людьми?

Андрей молча кивнул.

Говорить не хотелось, как в тот давний, ненастный вечер, когда они сидели у жарко пылающего камина…