Глава 9
Древняя цитадель.
Внутренние помещения передового укрепления.
Утро…
Ланита долго сидела за столом, глядя на разбросанные в беспорядке предметы.
За стенами комнаты уже наступил рассвет. Ромель, которого она отослала на разведку, еще не возвращался, но Ланита не беспокоилась – она чувствовала, что чуждые сущности сгинули и людям ничто не грозит в ближайшие часы, а может быть, и дни. Храмовники, получив столь болезненный удар, несомненно, вышлют новый отряд, но на это им понадобится время.
Лана не знала, на чем основана ее уверенность. За прошедшие часы прошлое и настоящее окончательно смешались в ее разуме, и она мучительно пыталась разобраться – что за странные воспоминания разбудила в ней несостоявшаяся смерть?
Предметы на столе были знакомы ей, как и сама комната, да и цитадель тоже… Откуда у вероотступницы Храма взялись эти обрывочные воспоминания? Где до сих пор пряталась память, напрямую связанная с очень похожей на нее женщиной по имени Лаонита, которая занимала центральное место в древнем, ставшем уже легендой Круге Силы, последним оплотом которого являлась эта высокогорная цитадель?
По мере того как текли часы ночного одиночества и размышлений, ситуация яснее не становилась. Мысли мешались в причудливый, слоистый коктейль, где обрывочные воспоминания прошлого накладывались на память о недавних событиях, и к утру, окончательно измучившись, Лана уже не могла четко определить, какие образы принадлежат ей, а какие – Лаоните…
Разум Ланы медленно, но неуклонно поддавался болезненному раздвоению, будто ее «я» раскололось пополам и теперь две половинки души расходились по разные стороны образовавшейся пропасти и при этом каждая норовила забрать себе часть рассудка…
На глаза Ланиты внезапно навернулись слезы. Она балансировала на грани срыва, с трудом выдерживая моральную пытку, не зная, как собрать воедино половинки расколотой души, – она теряла самообладание, все глубже и болезненнее погружаясь в пучину раздвоенного сознания…
Из оцепенения ее вывел спасительный звук, принадлежащий грубой реальности: она услышала хриплый, надрывный кашель, затем невнятное слово, произнесенное на незнакомом языке, и скрип отодвигаемого стула.
Резко вскинув голову, она увидела своего спасителя, который, очнувшись от забытья, стоял, вцепившись правой рукой в широкий подлокотник старинного кресла.
Он был бледен, его взгляд еще окончательно не прояснился, но кризис, связанный с ранениями и потерей жизненных сил, миновал – это Лана могла определить с точностью.
Подумав об этом, она вдруг осознала, что вся ее прошлая жизнь очень похожа на сиюминутное состояние расколотого надвое рассудка. С трех лет она воспитывалась в боевой школе Храма, где ее учили беспощадно убивать, а потом покалеченную, полную злобы душу терпеливо пытались излечить мудрые учителя Круга, но только сейчас, глядя на Андрея, Ланита поняла, что все эти годы рядом с ней никогда не было человека, кто взял бы ее и понес, истекающую кровью, умирающую, не ведая, друг она или враг…
Одни внедряли в ее душу ненависть, другие – понятие добра, но обе противоборствующие стороны использовали ее. От этой мысли по телу Ланиты пробежал ледяной озноб. Она изначально была приговорена служить и умереть, только раньше не осознавала этого, до того момента, пока пули не порвали ее плоть…
Она отчетливо помнила, как долго, мучительно умирала у подножия холма, зная, что нет в этом мире человека, кто пришел бы к ней на помощь.
Оказывается, она ошибалась…
…Взгляд Андрея, обежав комнату, остановился на ней.
Ланита попыталась ободряюще улыбнуться, но улыбка на заплаканном лице вышла натянутой. Ее выдавали глаза, полные боли, отчаяния и растерянности.
Андрей сделал осторожный шаг, прислушиваясь к ощущениям собственного тела, и остановился.
– Не болит, – хрипловато произнес он, не отрывая взгляда от Ланы. Сколько раз он смотрел в ее бледное неподвижное лицо, гадая, выживет она или нет?..
Зная друг друга лишь по именам, они уже были близки – их души успели соприкоснуться, несмотря на пропасть, разделяющую два сознания…
– Ты удивлен? – Она по-своему истолковала его замешательство. – Раны затянулись, я проверяла.
Андрей покосился на свой правый бок и только сейчас заметил, что на нем нет боевой брони, только рубашка со следами замытой крови да заштопанные вдоль бедра узкие бриджи.
– Сколько прошло времени? – спросил он.
– Уже рассвет, – ответила Лана.
– Всего-то?! – Андрей был поражен. Отодвинув массивное кресло, явно не рассчитанное на человеческую анатомию, он сел напротив Ланиты и пошевелил левой рукой, которая несколько часов назад отнималась от боли, но ощутил лишь слабое натяжение кожи в том месте, где должна была вспыхнуть отчаянная резь намеренно потревоженной раны.
– Ранения не могли затянуться так быстро, – произнес он, обобщая свои ощущения и мысли.
– Я помогла твоему организму, – скупо пояснила Лана, вставая из-за стола. – Подожди, я сейчас вернусь. – Она взяла из ниши в стене какой-то предмет и исчезла в плотном сумраке коридора.
Андрей не стал препятствовать ей. Оставшись один, он осмотрелся. Тусклый свет установленного посреди стола форсфайта разгонял мрак, у стены стояло два автомата, рядом раскрытый рюкзак и шесть магазинов к «АРГ-8». Оба металлокевларовых доспеха лежали бесформенной грудой в дальнем углу помещения около квадратной ниши в стене, которая хранила отчетливые следы копоти.
На столе рядом с сияющим шаром по-прежнему в хаотичном беспорядке громоздились непонятные предметы и устройства, но книги, которые он видел накануне, куда-то исчезли – очевидно, Лана убрала их.
Она долго не возвращалась, и Андрей приподнял рубашку, взглянув на рану, из которой он накануне вечером собственноручно выдернул осколок бронепластины.
В том месте, где острый кусок кевлара уродливо раскроил плоть, сейчас тянулся длинный розовый рубец…
Невероятно…
– Это умел делать каждый житель нашей страны, – внезапно дошел до его сознания голос Ланиты. – Раньше, – скупо добавила она, ставя на стол объемистый кувшин, в котором отчетливо плеснулась вода. – Пока не появился Храм и его воины не истребили тех, кто обладал древними знаниями, – закончила она свою мысль, доставая из ниши в стене два потускневших медных кубка.
Она старалась говорить спокойно и ровно, но по внешнему виду Ланы, ее мимике, жестам, по следам недавних слез и резким сменам настроения нетрудно было догадаться, что в ее душе идет жестокая, но непонятная постороннему борьба.
– Я отправила Ромеля на разведку. – Лана налила воду в потемневшие от времени кубки и достала два брикета пищевых концентратов из того памятного пакета, который принес Андрею карлик.
– Это все, что есть у нас из провизии… – Ланита села в кресло напротив Андрея и внезапно произнесла, глядя ему в глаза: – Ромель сказал мне, что ты не из нашего мира. Это правда?
– Да, – ответил Андрей, отпивая глоток ледяной воды, явно набранной из подземного источника. Заданный Ланой вопрос заставил его мысли совершить резкий переход от окружающей обстановки к более глобальным проблемам. Сутки назад он полагал, что в этот мир его привело стечение роковых обстоятельств, но накануне вечером, наблюдая, как всплывают над кладкой бастиона энергетические тела призраков, он понял, что это не так. Здесь работала неизвестная ему физика аномалии, управляемая чьей-то целенаправленной волей.
Станет ли она отвечать на мои вопросы? – с сомнением подумал Андрей. Ланита старалась вести себя непринужденно – это выдавало в ней незаурядную силу воли, учитывая те признаки жесточайшей внутренней борьбы, которые наблюдал Кречетов.
– Лана, мы можем поговорить откровенно?
– В смысле? – нахмурилась она, вопросительно посмотрев на Андрея.
– Скажи, старые женщины, которые были убиты на плоскогорье, принадлежали к тем, кто хранил древние знания? – напрямую спросил он.
Лана вздрогнула всем телом, едва не пролив воду, которую наливала из кувшина в свой кубок.
– Откуда ты знаешь про Круг?! – Ее глаза разительно изменились, потемнели, в сузившихся зрачках мгновенно вспыхнуло подозрение. При всей своей симпатии к Андрею она быстро и здраво рассудила, что человек, не ведающий элементарных законов этого пространства, не может быть сопричастен к его высшим, тщательно скрывающимся на протяжении последнего времени силам.
Она медленно поставила кувшин на стол.
Глядя на ее реакцию, Андрей решил, что лучше разговаривать честно, чем пожинать впоследствии плоды собственных недомолвок. В конце концов, от того, смогут ли они понять друг друга, зависело ближайшее будущее обоих.
– Я не знаю, что такое Круг, – честно признал он. – Но я думаю, что мое появление тут в некоторой степени предопределил странный сон, в котором девять существ пытались предупредить меня о назревающих событиях… – Он на секунду умолк, а затем внезапно спросил: – Ты была одной из них?
– Нет. – Лана отрицательно покачала головой. – Почему ты так решил?
– Вчера я слышал от тебя слова, похожие на монотонный речитатив. Они тоже произносили нечто подобное.
Выслушав Андрея, Лана помрачнела, откинувшись на спинку кресла. Ее взор как будто угас, черты лица вдруг заострились, словно одно упоминание о девяти таинственных существах заставляло ее душу поникнуть тело.
– Я всего лишь вероотступница, рядовой воин Храма, перешедший на сторону старого учения, – негромко произнесла она. – Я воин, призванный охранять Круг. – Ланита плотно поджала губы, немного помолчала и вдруг добавила: – Как видишь, я не справилась…
На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Андрей понимал, что она тяжело переживает некие роковые события, которые произошли до того, как «Нова» совершила аварийную посадку на плоскогорье, но он был вынужден возобновить начатый разговор.
– Лана, расскажи мне о своем мире, – попросил он. – Я ничего не знаю о нем и едва ли могу понять, что за силы играли мной последние дни…
Она вскинула взгляд, вырвавшись из омута горьких мыслей.
– Что тебя интересует? – тихо спросила Лана, понимая, что не может отказать ему, как бы больно, горько ни было на душе.
– Все, – откровенно ответил он.
* * *
Поначалу взаимопонимание между Андреем и Ланитой походило на шаткие ненадежные мостки, проложенные над бездной пропасти, разделившей две воспитавшие их цивилизации.
– С чего начать? – собираясь с мыслями, спросила Лана. – Воспитатели Храма учили меня воевать, а на получение истинных знаний судьба отпустила мне совсем мало времени… – со вздохом призналась она.
– Как называется ваша планета? – спросил Андрей.
– Первый Мир, – не задумываясь, ответила она. – Это древнее название.
– Ты знакома с историей? Каким образом здесь появились люди и откуда возник Храм?
Ланита глубоко задумалась.
– Я знаю, что наши предки спустились на поверхность Первого Мира с небес, – наконец ответила она. – Они пришли с Земли. Сейчас никто уже не помнит, как выглядела эта планета, но по преданию она – худшее место во Вселенной, где уже невозможно жить.
Андрей кивнул, мысленно соглашаясь с такой оценкой. Зная историю человечества, он понимал, о чем только что сказала Ланита.
– Люди расселились по большой территории и жили мирно, занимаясь сельским хозяйством и строительством городов. У прежних поколений не было единой власти, каждая община жила по своим законам, но и вражды между отдельными поселениями не было. Иногда на территории, занятой людьми, появлялись иные существа, которые обитали в далеких областях.
Андрей мысленно напрягся. Иные… Уж не логриане ли?
Лана не заметила его реакции и продолжала скупое, сжатое изложение событий, о которых остались лишь обрывочные, не несущие подробностей сведения:
– Люди постепенно привыкли к необычной внешности чуждых существ и научились общаться с ними, обмениваясь знаниями. Думаю, это был недолгий золотой век моего народа, потому что настал день, когда в небесах Первого Мира начали один за другим появляться корабли храмовников.
По лицу Ланы пробежала тень. Очевидно, она вспомнила годы, проведенные в Храме, и Андрей без труда догадался, какого рода воспоминания могут вызвать такую мимику на лице молодой девушки…
– Это были злые, бескомпромиссные люди, – справившись с внезапно всколыхнувшимися эмоциями, продолжила Ланита. – Они, как и мои предки, появлялись в небесах Первого Мира на борту огромных космических кораблей, которые падали, разбиваясь о землю, а выжившие при катастрофах люди разбредались в отчаянии кто куда – их оружие не действовало, большинство машин, от которых они оказались остро зависимы, отказывались работать; и пришельцы буквально сатанели от этого, впадая в черное отчаяние…
– Кто-нибудь записывал историю планеты? – спросил Кречетов, памятуя о книгах, которые исчезли со стола.
– Нет, – ответила Лана. – О появлении храмовников рассказывали мне Учителя… Если говорить честно, я не до конца понимаю многие термины, а уж явления – тем более.
– Это не беда, – успокоил ее Андрей. – Возможно, я смогу восполнить некоторые пробелы. Извини, что перебил…
Глаза Ланы вновь подозрительно сузились.
– Ты знаешь, откуда пришли храмовники?
– Догадываюсь… Но, раз ты начала рассказывать, продолжай.
– Хорошо… – Лана отпила глоток воды, так и не притронувшись к пищевому концентрату.
– Поначалу, после крушений, пришельцы бродили по заселенным землям, словно дикие звери, сбиваясь в стаи, ссорясь между собой и враждуя с коренным населением, – продолжила она. – Упавшие с небес корабли высились грудами покореженного, обгорелого металла, а уцелевшие при катастрофах люди упрямо не хотели принимать новой реальности…
– А как вели себя твои предки? – спросил Андрей.
– Они жалели их, несмотря на множество кровопролитных столкновений, – ответила Лана. – Жалели, как неприкаянных, не знающих правды и не пытающихся даже задуматься над ней. – Она зло сверкнула глазами. – По моему мнению, предки были слишком мягки к пришельцам, идолом которых являлась война, и это мягкосердечие однажды дало страшные всходы…
Она вновь сделала короткую паузу, собирая воедино обрывочные, полученные из разных источников сведения.
– История утверждает, что на одном из терпящих бедствие кораблей в Первый Мир прибыл основатель Ордена храмовников – его имя хранится в тайне до сих пор. – Она взглянула на внимательно слушавшего ее Андрея. – Это был сильный духом, властный человек, который частично сумел проникнуть в суть окружающего пространства, но не захотел мириться с этим знанием, не принял его, а пошел наперекор, собирая вокруг себя разрозненные отряды единоверцев.
Под его руководством они построили укрепленную базу, которой дали название Храм и откуда провозгласили себя носителями нового закона. – Лана вздохнула. – Поначалу на них не обратили должного внимания – жители окрестностей спокойно отнеслись к факту начавшегося строительства… Они даже порадовались тому, что пришельцы наконец опомнились, перестали грызться между собой и грабить окрестные поселения, а принялись убирать обломки своих кораблей, транспортируя все материалы к четырем холмам, расположенным далеко отсюда, на равнинной части материка.
…Андрей, испытавший на собственной шкуре все катастрофические коллизии, которые претерпела автоматика «Новы» по мере вхождения в околопланетное пространство, с трудом мог представить, какую титаническую работу пришлось произвести первым храмовникам, чтобы заново воссоздать и переоснастить свою технику, заменив мертвые системы на новые, более грубые, но действенные в местных условиях.
Голос Ланиты по-прежнему звучал ровно и глухо, а перед мысленным взором Кречетова разворачивались картины прошлого:
– …Результатом той деятельности, которую беспечно игнорировали исстари населявшие Первый Мир люди, стала война. Беспощадные, хорошо вооруженные, четко организованные отряды храмовников однажды вышли из-за стен выстроенной ими укрепленной базы и без труда захватили обширную область, поработив ее население и провозгласив власть новых законов. Мои предки пытались сопротивляться вторжению, но были жестоко разгромлены, а все, кто обладал древними знаниями, преследовались и уничтожались… – Лана внезапно умолкла, удрученно глядя на массу старинных предметов, занимавших большую часть стола.
– Это все? – нарушив возникшую паузу, уточнил Андрей.
– В общих чертах. – Подняв голову, Лана посмотрела на него. – Или тебя интересуют подробности моей личной жизни? – Губы Ланиты скривились в ответ собственным мыслям, по лицу опять пробежала тень. – Моя судьба не приведет тебя к пониманию Храма или Круга, – с внезапной горечью продолжила она. – Я не вкусила в полной мере ни того, ни другого. Моя жизнь – это сплошная череда лишений и неудач, в которых теперь я уже не вижу смысла.
– И все же?
Она зябко пожала плечами.
– В трехлетнем возрасте меня отдали Храму. Таков закон – один ребенок из любой семьи обязательно должен быть отдан на воспитание храмовникам. Там я прошла все мыслимые унижения, какие только может испытать человек, из которого формируют бездушного исполнительного воина. Не буду приводить подробностей, ладно?
Андрей кивнул, но она не смотрела на него.
– Не знаю, что помогло мне… Наверное, маленький звереныш, в которого превратилась моя душа, вместо слепого подчинения жаждал свободы, и на первом же боевом задании, когда мой манипул вышел в карательную экспедицию, чтобы уничтожить пособников Круга в одном маленьком городке, я убила офицера и старших солдат, пощадив лишь тех, кто был моими ровесниками… – Лана рассказывала, машинально массируя пальцами виски, будто что-то рвалось наружу из глубин ее разума. – Я не помнила и не контролировала себя в тот день, – призналась она. – Я убивала и испытывала от этого какое-то черное упоение местью… В общем, когда я очнулась, половина манипула была мертва, а те, кого пощадила моя ненависть, стояли разоруженные у стены дома. Я едва сдержала себя, чтобы не убить и их, хотя понимала, что они уже давно не те дети, которые когда-то были оторваны от своих семей. Большинство из них стали настоящими храмовниками, впитав слепые идеи веры в то, что, уничтожив Круг и всех его пособников, преданные Храму воины смогут отложить оружие и жить иначе, – все это являлось чушью, но каждый человек должен во что-то верить, и они верили…
– Ты отпустила их?
– Да. А сама ушла в горы, даже не заглянув в тот дом. Месяца три-четыре я скиталась по горам, словно дикий зверь, пока однажды не вышла на известное тебе горное плато со святилищем на холме. Там я встретила девятерых пожилых женщин, но они не испугались ни моей боевой экипировки, ни того ада, что царил в душе… а просто накормили меня, дали обогреться, а потом, спустя несколько дней, предложили остаться с ними в качестве ученицы и охранницы одновременно.
– Странное предложение… – заметил Андрей.
– Да, – согласилась с ним Лана. – Я бы, например, не сделала такого, но они… Они другие.
– Им неведом страх? – уточнил Кречетов, которого всерьез интересовали эти существа, которых он не решался обозначить привычным термином «человек», вспомнив, как радикально ошибся, оценивая сгорбленного карлика.
– Нет, они знают чувство страха, но, взглянув в глаза, они без труда читают души, и, наверное, я чем-то приглянулась им.
– А кто они на самом деле? – спросил Андрей.
– Люди… – не колеблясь, ответила Лана. – Женщины. Девять очень старых женщин, посвятивших себя не борьбе с Храмом, как это утверждали мои наставники, а сохранению древнего знания, в надежде, что когда-либо им удастся вернуть ту жизнь, что была до появления храмовников.
– Они всерьез надеялись на это?
– Да. Они говорили о неизбежной смене поколений и вырождении традиций. Настоящими воинами были те, кто пришел с небес, но сейчас они в большинстве своем уже умерли. Храм начал постепенно вырождаться, – поколения моральных полукровок, таких, как я, вырванных из семей, не воспринимают идей ненависти, и их подчинение идет иным путем – у большинства попросту сломаны и вновь воссозданы сознание и воля. Их ненависть, как говорили мне, привита насильственным путем, и то, что случилось со мной, однажды произойдет со многими.
– Это так? – усомнился Андрей, который знал силу воинской дисциплины и субординации. Иногда два этих понятия могли заменить собой все остальное, особенно если военная машина Храма организована по жесткой схеме полного подавления личности.
– Не в этой жизни, – горько ответила Ланита, подтверждая его мысли. – Храм силен, и все старое, мудрое будет окончательно истреблено до того, как произойдет предсказанное вырождение. Ты видел – им удалось настичь Круг. Четверо учителей мертвы, остальные, вероятно, в плену. Все… – Она вдруг горько разрыдалась, закрывая руками лицо. – Наступил конец, и теперь уже никто не сможет ничего сделать…
Андрей встал, обошел стол и осторожно обнял Ланиту за плечи.
– Успокойся, – сказал он, испытывая неловкость. – Из любой ситуации есть выход, ты же знаешь.
Лана подняла на него заплаканные глаза. Сейчас она была не воином, а женщиной, усталой, потерянной, лишившейся последней надежды… Ее влажная от собственных слез ладонь вдруг легла на руку Андрея.
– Спасибо… Не нужно меня утешать, – тихим прерывающимся голосом попросила она.
– Нельзя отчаиваться. Я на твоей стороне, хотя думаю, что ты рассказала мне далеко не все.
Ее рука медленно соскользнула с ладони Андрея.
– Почему ты так решил?
– Ромель вчера называл тебя госпожой… Хотя… Я не настаиваю, Лана. Я лишь пытаюсь понять этот мир…
Она проводила Андрея взглядом, пока он вновь не сел в кресло напротив, испытывая при этом такую горечь одиночества, что захотелось взвыть… Легкое прикосновение его руки будто обожгло ее, напоминая, что нет в этом мире ни одного близкого ей существа, разве что Ромель, настойчиво называвший ее чужим именем.
Это была пытка, которую сложно выдержать даже самому стойкому сознанию…
– Во мне живут две памяти… – внезапно, с дрожью в голосе, призналась она. – Я не понимаю, откуда взялась вторая, но она будто стучится изнутри… Иногда мне кажется, что я схожу с ума, а мой рассудок раскалывается на две половины…
– Когда это началось? – спросил Андрей.
– Давно… – ответила Лана. – Почти сразу после моей встречи с членами Круга… Я никогда никому не рассказывала об этом, – призналась она.
Андрей внимательно слушал, но разобраться во внезапно открытом ему не мог. Кречетов знал, что существуют расстройства психики, напрямую ведущие к раздвоению личности, однако, вспомнив энергетическое существо, называвшее Ланиту по имени, он остерегся применять к ней типичные оценки.
– Скажи, твои воспоминания повторяются?
– Нет, – покачала головой Лана. – Они всегда разные и, как правило, короткие… Я не придавала им такого значения, пока не очнулась по пути сюда…
– Ты приходила в сознание?
– Да. Ненадолго. Я увидела укрепления цитадели, и мою память будто прорвало… – Лана говорила все тише, словно у нее иссякали силы. – Я видела себя среди защитников цитадели, когда ее штурмовали машины храмовников… Но я ведь знаю, что это было давно, четверть века тому назад!..
– Ты узнала Ромеля?
– Да. Но это не моя память, понимаешь?! Я же не могу быть двумя людьми одновременно!
– Успокойся, Лана…
– Я спокойна… Я всего лишь выдрессированный Храмом убийца, которого по непонятной причине приютил Круг… Как я могла защищать эти стены?!
– Сколько тебе лет?
– Двадцать восемь… – ответила Лана и вдруг подняла на Андрея потрясенный взгляд. – Ты думаешь, есть взаимосвязь?!
– Ты сама сказала, что попала в школу Храма в трехлетнем возрасте. Именно в тот год, когда, по твоим словам, пала цитадель. Возможно, тебя взяли в плен ребенком и, все что ты вспоминаешь, запечатлела твоя детская память?
– Может быть… – неуверенно произнесла Лана и тут же возразила: – Но я вспоминаю себя взрослой женщиной, которую действительно звали Лаонита!.. – Она посмотрела на окружающую обстановку, вновь убеждаясь, что та знакома ей, и глухо произнесла: – Неужели я выжила лишь затем, чтобы сойти с ума?
Андрей понимал, что ей тяжело, но внезапная остро обозначившаяся проблема не имела сиюминутного решения, и потому он сказал:
– Лана, в мире не существует необъяснимых явлений. Вокруг меня тоже полно загадок, которые пока кажутся неразрешенными. В твоем рассказе есть взаимосвязь, нужно лишь правильно сложить факты.
– Да, я понимаю… – произнесла она, чувствуя, что на душе стало немного легче. Осторожная, но логичная оценка, высказанная Андреем, толкнула ее мысль на правильный путь. Он был совершенно иным человеком, не похожим ни на храмовников, ни на престарелых наставниц Круга.
Кречетов в этот момент думал о другом, одновременно оглядываясь по сторонам. Его заботило, что Лана не притронулась к пищевому концентрату, – слишком напряжен был их разговор, но силы все равно таяли, и их нужно было восстановить…
– Что ты ищешь? – спросила она, заметив, как взгляд Андрея осматривает комнату.
– У меня был такой маленький плоский контейнер… наверное, он остался на площадке бастиона.
– Нет, он тут. – Лана указала на нишу в стене. – Ромель перед рассветом принес его вместе с моим оружием. А зачем он тебе? – Она встала и подала ему медицинский кофр.
– Мы долго не протянем на голодный желудок, – ответил Андрей, открывая кейс. Достав упаковку с пищевыми таблетками, он распечатал ее и протянул Ланите две капсулы янтарно-желтого цвета.
– Что это?
– Заменитель пищи. Просто проглоти и запей водой.
Она недоверчиво посмотрела на два шарика, что лежали на ее ладони, но, заметив, что Андрей спокойно проглотил свою порцию, последовала его примеру.
– Теперь можно забыть о еде как минимум на сутки. – Он допил остатки воды из своего кубка и сказал, возвращаясь к прерванной теме: – Ты рассказала мне про Храм, но так и не объяснила, что такое Круг.
Лана задумалась, ощущая, что чувство голода действительно исчезло.
– На самом деле существовало два Круга… – начала она, машинально поглаживая пальцем поверхность древнего кубка. – Первый состоял из восьми иных существ и одного человека, женщины… – Лана побледнела, словно перед ее глазами сейчас проплывали четкие образы далекого прошлого. – Круг был создан, когда храмовники развязали войну… Существа, обладавшие древним знанием, объединились с людьми, чтобы противостоять общей угрозе, и их прибежищем стала эта цитадель.
– Ты постоянно упоминаешь об иных существах и древних знаниях, но ни разу не обмолвилась, кем были эти чуждые людям создания и в чем суть древних истин.
– Я не знаю, – глядя ему в глаза, ответила Лана. – Мне кажется, что память, живущая во мне, принадлежит той женщине, которая была членом древнего Круга, но я толком не могу ничего понять. Образы возникают как вспышки, а потом исчезают… Я не могу их осмыслить и в такие моменты просто схожу сума…
– Лаонита? – интуитивно назвал он имя, которое упорно повторял Ромель.
– Да… – Лана поставила кубок, удрученно глядя на предметы. – Я знаю большинство из них… Я помню это место… и все… Дальше тьма, провал… Понимаешь, большинство знаний исчезло, храмовники взяли штурмом эту цитадель, уничтожили Круг, истребили всех, кто пытался отстоять этот мир…
– А как же те женщины, которых ты встретила? – напомнил Андрей.
– Да, они называли себя древним термином, – согласилась с ним Лана, – но на самом деле они лишь тень, отзвук былого… Я начала понимать это только сейчас… Они ходили по древним местам и пытались собрать крупицы сохранившихся знаний.
– Они делились с тобой своими открытиями?
– Да… – кивнула она. – Но я прошла лишь первую ступень, которая заключается в познании мира и обучении элементарному набору операций с собственной энергетикой, а также энергетикой внешней, стихийной.
– Значит, ты представляешь, что за силы действуют в окружающем пространстве? – Андрей наконец почувствовал, что их разговор подошел к той черте, за которой оканчивалась история и начиналась непонятная ему область аномальной физики.
Ланита долго смотрела на форсфайт, а потом произнесла:
– Учителя говорили, что мы живем в центре энергетической вселенной. Это одно из главных откровений древнего знания, которое было передано людям иными существами.
Гиперсфера? Они осознавали, где расположен Первый Мир?
– И что из этого следует? – спросил он, осторожно направляя ее мысль в нужном направлении.
– У каждого живого существа есть своя энергия. Она мала, изменчива, но обладает свойством влиять на окружающее нас незримое поле, деформируя его в виде своей копии. Только у камня, например, такой отпечаток всегда будет одним и тем же, а у живого существа он изменчив и состоит из трех частей.
– Тело, душа и разум? – спросил Андрей, вспомнив мучительные пояснения карлика.
– Да, – кивком подтвердила Лана и тут же спросила: – Кто тебе рассказал об этом?
– Ромель. Собственно, подобные учения существуют и в моей реальности, – тут же оговорился он, – но там они отнесены в разряд недоказанного, так как не имеют… – он запнулся, подбирая слова, – не имеют столь ярких подтверждений. Извини, я перебил тебя…
– Ничего. – Лана немного расслабилась, и это порадовало Андрея.
– Главной в трехсложной сущности является энергия разума, – продолжила она свои пояснения. – Данная энергия наиболее сильна, и лишь благодаря ей может сформироваться осознающая себя сущность.
– Такая, как Ромель?
– Да. В момент смерти напряжение всех жизненных сил организма, как правило, доведено до предела. Поэтому живущая в нас энергетическая структура бесконтрольно покидает тело и некоторое время сохраняет свою целостность.
– Почему – некоторое время? – спросил Андрей.
– Лишившись телесной оболочки, сущность, как правило, рассеивается, – пояснила Лана. – Энергетические последыши храмовников, которые не умеют подпитываться от окружающей среды, «живут» лишь некоторое время, в основном ночью, потому что энергия нашего солнца очень сильна: с рассветом ее потоки разрушают структуру фантомных тел.
– Храмовники знакомы с этой особенностью?
– Да. Они владеют некоторой долей знаний и используют их на самом грубом, примитивном уровне.
– Почему ты назвала составляющую разума главной? – спросил Андрей. – Ведь, чтобы сохранить устойчивость, важнее, на мой взгляд, оболочка, энергетическое тело…
– Это заблуждение, – покачала головой Ланита. – Любая, даже самая сильная сущность, разум которой не осознает окружающего, будет неизбежно рассеяна в пространстве. Только полностью осознав, кто ты и в какой форме пребывает твое «я» в данный момент времени, можно удерживать самого себя от неизбежной энтропии…
Андрея поразил последний использованный Ланой термин. Он принадлежал к миру науки и еще раз косвенно подтверждал, что здесь, в Первом Мире, знания людей двадцать третьего века причудливо смешивались с новыми истинами, которыми поделились с поселенцами иные, обитавшие тут издревле существа…
– Значит, Ромель смог уцелеть благодаря тому, что его разум осознал собственную смерть? – спросил он, делая осторожный, но верный вывод из сказанного.
– Да, – подтвердила его мысль Лана. – Он понял, что превратился в сущность. Будучи воином древнего Круга, он, естественно, проходил тренировки и знал, как следует удерживать свое энергетическое тело от губительного распада.
– Поэтому он носил одежду? – выдвинул Андрей очередное предположение.
– Да, – подтвердила Лана его догадку и тут же оговорилась: – Но лохмотья предохраняли его лишь от зримого спектра энергий. Он принял половинчатые меры – нужно либо наглухо закупорить сущность, оградив ее от всех внешних влияний, либо питать, заряжая от источников, схожих по энергетике.
– От других людей? – прервал ее Андрей невольно вырвавшимся вопросом.
– Это крайний случай, – поморщившись, ответила Лана. – Есть более приемлемые способы удерживать себя в бесконечности. Например, все живые организмы, не обладающие разумом, излучают подходящую ауру, которой можно питаться, не нанося им вреда. Энергетическое тело Ромеля истощилось, он был на волосок от гибели. Ты видел, что в критический момент я просто перекачала в него большую часть своих жизненных сил, восполнив объем его сущности.
Андрей повертел в руках кубок и поставил его на стол.
Он начал кое-что понимать. Смутный свет истины забрезжил перед ним. Кречетов знал, что аномалия является высокоэнергетическим отпечатком материального пространства, а рассказ Ланы лишь подтолкнул его мысль. Выходит, что все физические объекты, внедренные непосредственно в структуру единого поля гиперсферы, деформируют его в виде точной копии самих себя! Значит, любой предмет или живое существо Первого Мира содержит собственную объемную энергетическую копию!
Мысль Андрея работала с лихорадочной скоростью.
Допущение или аксиома? – думал он, вспоминая, что организму человека присуща своя собственная неповторимая энергетика – это доказано давно, однако вне аномалии биоизлучение слабо и регистрируется лишь чувствительными приборами, а здесь энергетическое «я» человека возрастает в тысячи раз и сохраняет свои свойства даже после физической смерти носителя. Примером тому была сущность Ромеля и призраки храмовников, а их сравнение привело Кречетова к еще одному поразительному выводу: Ромель помнил себя, а сущностями храмовников руководили лишь последние, наиболее яркие предсмертные впечатления – потому они и шли по следу того, кто их убил.
Из такого сравнительного анализа выходило, что энергетическая сущность хранит в своей структуре информацию разума, а ее количество и качество зависит от того, когда человек осознал свое второе «я» – в момент смерти или задолго до нее!
По логике получалось, что, осознав при жизни свою энергетическую сущность, человек закладывал в ее структуру определенный объем собственной памяти.
Мысль Андрея скользнула дальше, наводя его на более потрясающие выводы.
Рассказ Ромеля, сохранившего частичку древних истин, которым обучали воинов древнего Круга, красноречиво свидетельствовал, что энергетические структуры возникли не здесь – они существуют и в реальном космосе, ведь не зря он упомянул о составляющей разума, которая появилась в процессе эволюционного развития человека на Земле!
Значит, всем нам издревле присуща энергетическая копия, хранящая структуру разума и поведенческих мотиваций, которые мы называем термином «душа», – потрясенно думал Андрей, – но в условиях трехмерного космоса эта энергетика слаба, осознать ее, а тем более воспользоваться ею могли лишь единицы из миллиардов, а тут в условиях аномалии все тысячекратно усилилось, стало наглядным и доступным?
Теперь он понимал, что сущность, сформированная в условиях десятого энергоуровня, попав в обычный, материальный космос, сохраняла не только свою структуру, но и чудовищный заряд, принесенный отсюда, и его уже не удивляло, что призраки, встреченные им на Элио или Земле, одним своим прикосновением плавили прочнейшие конструкции…
Это была уже не мистика… Одного не понимал Андрей – каким способом они проникали в пространство материального космоса и чья воля двигала ими?
Лана не могла прочесть его мысли, но, продолжив свой рассказ, она невольно затронула возникшие в сознании Кречетова вопросы.
– Когда я перешла на сторону Круга, упражнения, которые заставляли меня проделывать, казались мне какой-то глупой игрой, пока я однажды не смогла отделиться от собственного тела… – вторгся в его мысли голос Ланиты.
У Андрея по спине пробежал легкий озноб. Он ведь только что размышлял именно над этим!..
– Ты можешь описать, в чем они заключались? – вслух произнес он, стараясь не выдать своих эмоций.
– Тренировки? – Лана пожала плечами. – Могу, конечно. Самая первая, базовая, состояла в том, чтобы, ложась спать, мысленно подготовить свое сознание к отторжению в бесконечность. Я долго не могла пройти этот этап, мое сознание сопротивлялось, упорно не желало верить, что в тот момент, когда тело и разум переходят в состояние полного покоя, который мы по привычке называем сном, энергетические составляющие на самом деле не спят, они, как ни странно, активируются, и сущность человека часто отделяется от физического тела, совершая небольшие прогулки, не осознавая при этом истинного смысла события.
– Ты хочешь сказать, что наши сны – это?..
– Бесконтрольный, неосознанный выход в бесконечность, – кивнула Лана, подтверждая его недосказанную мысль. – Научившись контролировать себя во время подобных «вылазок», человек начинает понимать и чувствовать свою энергетическую сущность. А когда чувствуешь и понимаешь – значит, не теряешь контроля, можешь управлять. По крайней мере, меня научили контролировать свои бессознательные перемещения во время сна именно так.
– А наяву? – с внутренней дрожью спросил Андрей.
– Это уже следующая ступень, – ответила Лана. – Ты прав, сформировать сущность можно не только в состоянии полного покоя… Это непросто – нужна прежде всего вера в свои способности, без нее никогда не выходит удачного опыта. Затем необходима концентрация воли и чуткое соизмерение своих сил, иначе можно лишить организм всей энергии – выйти из него в виде сущности, оставив позади бездыханное тело. Учителя заставляли меня концентрироваться и отторгать свое «я» в бесконечность. – Лана налила воды в свой опустевший бокал и сделала маленький глоток. – Удивительное чувство… – призналась она, – но мне редко удавалось испытывать его ради простого удовольствия. В большинстве случаев такая практика была вынужденной и являлась для меня боевым приемом.
Заметив, что Андрей не до конца понимает сказанное, она пояснила:
– Так можно обмануть противника: на минуту лишить свое тело всех жизненных энергий, вырваться из него, оставив плоть неподвижной и бездыханной, а потом резко вернуться, поднимаясь из мертвых в самый неудобный для врага момент…
– И ты… делала это? – Голос Андрея все же дрогнул.
– Да. – Лана спокойно посмотрела на него. – Существует еще множество приемов манипуляции энергиями, – настоящий мастер способен проводить в бесконечности многие часы и даже дни без ущерба своему физическому здоровью, но это уже за пределами моих возможностей и знаний, – призналась она.
– Учителя Круга могли достичь большего? Например, пройти через бесконечность и вступить в контакт с моим спящим разумом?
– Несомненно…
– Значит, все сходится на них…
Лана внимательно посмотрела на Андрея.
– Ты ничего не рассказал о себе, – после короткой паузы напомнила она, – это несправедливо. Я не понимаю твоего утверждения.
– Сейчас объясню… – Андрей не собирался скрывать от нее тех событий, что привели его к рывку через аномалию. – Только тебе придется понять или хотя бы принять на веру существование иного пространства, которое в корне отличается от привычной для тебя реальности…
Ланита серьезно посмотрела на него.
– Я постараюсь, – пообещала она.
* * *
Рассказ Кречетова занял больше времени, чем короткое эмоциональное повествование Ланиты. Она слушала его, затаив дыхание, ведь фактически все, что излагал Андрей, являлось для нее ответным откровением.
Он как смог объяснил ей теорию аномалии космоса, рассказал о Великом Исходе, когда тысячи колониальных транспортов канули в пучинах гиперсферы и лишь малая часть из них вернулась назад в трехмерный космос.
По мере того как Андрей излагал факты истории неведомых ей миров, Лана начала понимать, откуда на головы ее предков повалились корабли пришельцев – это были боевые корабли-невозвращенцы времен Первой галактической войны. Своенравная аномалия, которая не принимала вольной трактовки своих законов, жестоко расправлялась с теми боевыми судами, у пилотов которых сдавали нервы во время сражения. Андрей перечислил ей множество случаев, когда капитан или первый пилот пытались вывести свой корабль из-под гибельных ударов включением гиперпространственного привода… но без точных предварительных расчетов корабль входил в аномалию по неизвестному вектору и в лучшем случае совершал слепой прыжок с непредсказуемой точкой обратного перехода, а в худшем, как теперь было очевидно для них обоих, срывался на Вертикаль, ведь большинство космических сражений происходило в околопланетных пространствах, как раз там, где берут свое начало вертикальные линии аномалии…
– Значит, и мои предки, и храмовники принадлежат разным поколениям, рожденным на одной и той же планете? – спросила Лана, прерывая рассказ Андрея о далеких событиях прошлого.
– Да. Вашей родиной была Земля.
– Ты говоришь, что Галактическая война закончилась больше тысячи лет назад. Но ведь храмовники властвуют в Первом Мире не более века!
Андрей задумался, а потом ответил:
– Это согласуется с общей теорией аномалии, – произнес он. – С каждым новым энергоуровнем время течет быстрее, а расстояния между узловыми точками сокращаются. Наши ученые вообще предполагали, что здесь, на десятом уровне, не может существовать ни одно материальное тело, а время стремится к нулевому значению.
– Но это не так, – возразила Лана.
– Да. В этом наши астрофизики ошибались… – согласился он и добавил: – Когда я сумею вычислить время обращения Первого Мира вокруг центрального энергетического сгустка, станет ясна разница во времени. Думаю, что пропорция будет приблизительно равна отношению одного к десяти, но я могу ошибаться…
…Они не ощущали, как незаметно летит время. Андрей был приятно удивлен тем, что Лана смогла правильно оценить изложенные им исторические факты, но когда он перешел непосредственно к событиям, которые вынудили его совершить гиперпространственный прыжок на подготовленном профессором корабле, ее реакция оказалась совершенно непредсказуемой.
Ланита смотрела на него с непонятной виной во взгляде и, когда Кречетов умолк, вдруг тихо произнесла:
– Ты должен простить меня.
– За что? – не понял ее Андрей.
– Это я виновата в твоем появлении тут… – Лицо Ланы вновь посерело. – Ночью, у святилища, когда я поняла, что не уберегла Учителей, я кинулась на летающую машину храмовников и получила по заслугам… – Она виновато покосилась на свою экипировку, где были видны дыры, вырезанные Андреем в местах попаданий крупнокалиберных пуль. – Потом, когда машина улетела, унося с собой взятых в плен, я лежала на том месте, где меня настигла очередь, совершенно позабыв, что утром дралась неподалеку от святилища, уничтожив целый манипул Храма, – дрожащим голосом пояснила она.
– Тебя настигли их сущности? – догадался Андрей.
– Да, – кивнула Ланита. – Они нашли меня, и я инстинктивно стала защищаться. Мне бы смириться, – тихо вздохнула она, – а я, отбиваясь, истратила последние силы, чтобы отшвырнуть их прочь, и при этом несколько мертвых храмовников откинуло в центр святилища. Я видела, как они исчезли, но не могла предположить, куда вынесет их бесконечность…
– Ты хочешь сказать, что призраки, напавшие на меня на Земле, были исторгнуты отсюда… тобой?
– Я лишь втолкнула их в центр Места Силы, а дальше заработал древний механизм, сути которого я не знаю, – ответила Лана.
Андрей сумел воспринять это откровение с внешним спокойствием, хотя внутри в очередной раз все вздрогнуло, сжалось: он подумал о десяти энергетических уровнях гиперсферы и тысячах световых лет реального пространства, что отделяли два древних сооружения друг от друга…
Теперь он знал, каким образом призраки попадали на Землю, но это еще не объясняло всех событий…
* * *
Через минуту их разговор был прерван внезапным возвращением Ромеля.
Он не просочился сквозь стену, а появился в дверях комнаты, причем неожиданно и эффектно. Кречетов, заметив отблеск металлокевлара, мгновенно схватился за автомат, который все это время стоял у стены около кресла, но Лана сразу же узнала под испятнанными кровью доспехами храмовника преданную ей сущность.
– Ты где был? – спросила она, насмешливо посмотрев на Андрея, который медленно опустил «АРГ-8».
– Летал, – лаконично ответил Ромель и тут же, не выдержав, с гордостью добавил, указывая на дыры в металлокевларе, сквозь которые просвечивала нежная синева: – Зенитки.
– Ты был в Храме?
– Нет, только внизу. Около святилища. – Ромель сел, и в такой позе его трудно было отличить от человека. – Бежавшие из-под стен храмовники привели подмогу, но все отряды остановились на нижнем плоскогорье, – уже более пространно пояснил он. – Их там сейчас как муравьев. Летающие машины, зенитки, БПМ, люди – все возятся вокруг какой-то странной штуковины с короткими крыльями. Я таких не видел раньше.
Андрей невесело усмехнулся, вспомнив про двоих храмовников, заскочивших внутрь «Новы».
– Эта штуковина – мой космический корабль, – с нескрываемой досадой произнес он. – Что с ним пытаются сделать?
– Не знаю, – ответил Ромель. – Видел, таскают тросы, видел много людей… пять… нет, шесть летающих машин…
– Все ясно, – оборвал его Андрей. – Они собираются куда-то переместить мой корабль, наверное, для исследования.
– В центральный Храм, – не задумываясь, сказала Лана.
– Это далеко?
– Километров семьсот отсюда, не меньше.
Дьяволы Элио… – Андрей испытал острейшее чувство досады.
– Ромель, ты не можешь помешать им? – Кречетов посмотрел на сущность как на последнюю надежду отбить «Нову» у храмовников.
– Могу, – согласно кивнул тот. – Перерублю тросы, и все упадет. Далеко не улетят, не успеют.
– Нет, не годится… – Андрей вспомнил о нагромождениях скал, расположенных в районе плоскогорья, и подумал, что толку от корабля, рухнувшего на них, уж точно не будет. – Ладно… – произнес он, принимая неизбежный оборот событий. – Придется действовать иначе…
Лана пристально посмотрела на него, пытаясь понять, что он задумал, но Кречетов сидел, погрузившись в свои мысли.
– О чем ты думаешь, Андрей? – не выдержав, спросила она. – Мы не успеем преодолеть ущелье, до того как храмовники уберут оттуда твой корабль.
– Я уже понял это… – хмуро ответил он. – Меня беспокоит другое…
– Что именно?
– Мы так и не выяснили главного. С моим дядей явно общался Круг, – произнес он, возвращаясь к теме прерванного появлением Ромеля разговора. – Он намеревался прилететь сюда, построил корабль, следуя их рекомендациям, и вдруг резко изменил свое решение, а через пару дней был убит.
– Я не посвящена в планы Учителей, – сказала Лана. – Но мне трудно представить такие обстоятельства, при которых они могли пойти на убийство.
– Тогда остаются храмовники? – предположил Андрей.
– Нет… – Ланита отрицательно покачала головой. – Им это не по силам. В твоем мире действовали осознающие себя сущности, такие как Ромель.
– Значит, Храм обладает гораздо большим объемом древних знаний, чем это принято считать, – твердо произнес Кречетов. – Иного объяснения я не вижу.
Лана упрямо покачала головой.
– Я не стану отрицать, что храмовники в последнее время начали охотиться за древними истинами это так, но все уже утрачено безвозвратно… – произнесла она. – Даже Учителя не знали, как действуют Места Силы. Они пользовались святилищами чтобы, отделившись от тела, проникать по ту сторону бесконечности, но эти опыты требовали долгой подготовки и чаще всего оканчивались неудачей.
– И тем не менее они вступили в контакт с профессором. Значит, только твои наставницы могут дать исчерпывающий ответ на все неразрешенные вопросы, верно?
– Да, – ответила она и горько уточнила: – Могли…
Она внезапно поникла, но Андрей не позволил ей углубиться в собственные мысли.
– Ты сказала, что не всех адептов Круга убили, – ровным голосом произнес он.
Лана вскинула голову.
– Тех, кто выжил, взяли в плен, – дрогнувшие голосом ответила она. – Их содержат за сотни километров отсюда, в центральном Храме – это неприступное место, овладеть которым не по силам даже целой армии… Нет… – покачав головой, добавила Лана. – Туда не проникнуть.
У Андрея было на этот счет иное мнение. Его разум соизмерял возможное, пользуясь иными критериями опыта. Естественно, он ничего не знал об упомянутой базе, которую Лана назвала центральным Храмом, но опыт десяти лет службы в космической пехоте подсказывал – нет на свете неприступных мест…
– Лана, у меня, как ты понимаешь, есть ряд вопросов к твоим Учителям. Все так или иначе сходится на них. К тому же мне необходимо вернуть корабль…
– Андрей, у меня тоже есть вопросы к моим наставницам. – Ланита впилась пальцами в подлокотники кресла. – Но место их содержания неприступно, можешь мне поверить. Нас даже близко не подпустят к центральному Храму.
– Не факт… – упрямо покачал головой Кречетов.
Лана не ответила. Она не хотела вступать в бессмысленный, с ее точки зрения, спор, а Андрей не стал настаивать на продолжении разговора. Им обоим нужно было прийти в себя, осмыслить с таким трудом собранную воедино информацию, прежде чем принимать ответственные решения.
– Ромель, ты не заметил, чтобы храмовники двигались сюда? – спросил Кречетов.
– Нет. Они расчистили вход в ущелье и ждут.
Что ж… – мысленно рассудил Андрей. – Пусть немного померзнут на ледяном ветру, а мы пока соберемся с силами…
