Глава 7
База МЧС России…
Возвращаясь, Лозин не загадывал, что именно намерен предпринять дальше. Он вел отряд лесными дорогами, думая лишь о ежеминутных проблемах выживания, но теперь, оказавшись в относительной безопасности, Иван внезапно ощутил, что бремя ответственности не стало легче, не упало с его плеч, а, напротив, лишь усугубилось.
Все смотрели на командира, ожидая дальнейших решений, постановки новых задач, и лейтенанту волей-неволей пришлось вникать во все тонкости сложившейся к моменту их возвращения ситуации.
Неожиданная встреча с Настей, острая из-за внезапных, недовысказанных чувств, вновь всколыхнула его огрубевшую душу, но краткий миг молчаливой близости, нарушенный голосом старшины, заставил их смутиться, а затем на Ивана навалилось столько забот, что он не смог даже толком выспаться после многодневных боев и скитаний.
Замаскировав машины и разместив бойцов, Лозин первым делом спустился в центральный зал, который они с Джоном осматривали в тот памятный день, когда отыскали базу, и сразу понял, что немедленно решить свои личные проблемы или просто завалиться спать ему не светит: лейтенант увидел, что, вопреки его строжайшему запрету, добрая половина компьютерных комплексов включена в работу.
За одним из терминалов сосредоточенно работал Херберт. В помещении стоял характерный неназойливый шум — внутри процессорных блоков тихо вращались вентиляторы охлаждения, попискивали индикационные сигналы, фотопринтеры с равномерными щелчками выбрасывали в поддоны десятки отпечатанных копий каких-то данных.
Заслышав шум шагов, Херберт повернулся вместе с вращающимся креслом и, увидев Лозина, вскочил, не скрывая радостного волнения.
— Иван?! — Он запнулся, нарвавшись на холодный взгляд Лозина.
— Что это значит, Джон? — резко осведомился лейтенант, отвечая на рукопожатие. — Я же запретил включать компьютерную сеть!
— Успокойся, твой запрет не нарушен. — В голосе Джона прозвучала обида.
— Тогда объясни мне все это! — Лозин одной рукой указал на работающие терминалы, одновременно протягивая Херберту его драгоценный ноутбук.
Джон принял переносной компьютер, как великую ценность, и тут же спросил:
— Как Биш?
— Он умер… — сухо ответил лейтенант. — Я жду объяснений, Джон. — Лозин сел в кресло, ощущая, как с новыми внезапными проблемами вместо облегчения возвращается свинцовая усталость.
Херберт отложил в сторону ноутбук и сел напротив за овальный стол.
— Может, тебе лучше выспаться, Иван? — спросил он. — Я уверяю, что твой запрет не нарушен и база никоим образом не демаскирована.
— Нет уж… — остывая после внезапной вспышки гнева, ответил Лозин. — Выкладывай, что ты тут начудил!
Херберт нахмурился. Его знание русского языка порой не позволяло Джону адекватно реагировать на некоторые речевые обороты.
— Я не чудило, а ученый, — внезапно с вызовом заявил он.
Лозин поднял на него усталый взгляд.
— Не цепляйся к словам. Давай по существу.
— Хорошо. — Херберт сцепил пальцы рук в замок. — Могу тебе сообщить, что, по открытым для общественности сведениям, к январю этого года на орбитах вокруг Земли обращалось восемнадцать тысяч искусственных спутников. Заметь, это открытая информация, то есть данная цифра значительно преуменьшена, в нее не включены объекты, относящиеся к военным орбитальным группировкам различных стран.
Иван кивнул. Статистика, по его мнению, не извиняла действий Херберта.
Джон понял это и продолжил, стараясь не смотреть на хмурое, усталое лицо лейтенанта.
— Все гражданские спутники можно поделить на несколько категорий. Одни предназначены для научных экспериментов, другие играют роль ретрансляторов для различных видов связи, третьи не столь узкоспециализированы и несут на борту смешанные комплексы оборудования. Однако есть еще одна категория орбитальных аппаратов, которые, как правило, имеют двойное предназначение. Это метеорологические спутники, постоянно отслеживающие движение воздушных масс. Они полностью автоматизированы и постоянно передают данные на Землю. Часть из них занимает строго определенные точки геостационарных орбит, и такие спутники отслеживают обстановку над отдельными регионами Земли, иные движутся относительно поверхности планеты, охватывая своими сенсорами все континенты и океаны. Из-за того, что информация с метеоспутников постоянно передается в режиме реального времени, ими зачастую пользуются военные, когда нужно «взглянуть» с орбиты на тот или иной регион. Для этого нет необходимости выходить на связь с орбитой, достаточно знать, на каких частотах передается нужная метеорологическая информация, которая по международным соглашениям кодируется в едином стандарте.
— То есть ты хочешь сказать, что, несмотря на отсутствие ответных сигналов от наземных центров управления, автоматика метеоспутников продолжает свою работу? — уточнил Иван.
— Вот именно, — удовлетворенно кивнул Херберт. — Им все равно, что творится на Земле, компьютеры выполняют однажды заданные программы, наполняя эфирное пространство колоссальным количеством данных о состоянии атмосферы. Но данные телеметрии, передаваемые в режиме он-лайн, неизбежно содержат не только сведения о движении воздушных масс, но и снимки земной поверхности, которая попадает в зону разрешающей способности видеокамер, когда тот или иной спутник проходит над участками чистой атмосферы, где нет пелены облаков. У меня не было необходимости налаживать связь с данной категорией орбитальных аппаратов, я лишь принимаю сигналы от них, никоим образом не обнаруживая точку нашей дислокации, а в результате за неделю мне удалось получить качественные снимки девяноста процентов поверхности суши! Я строго придерживался рамок запрета на обратную связь и не пытался отдавать команды с Земли компьютерам орбитальных аппаратов.
— Извини, Джон… Я был не прав, — произнес Лозин, осмыслив действия Херберта. — Ты можешь показать мне, что видят спутники?
— Да. У меня есть суммирующая картинка. — Джон встал, указывая на одну из полупрозрачных проекционных перегородок, где на контурные очертания материков компьютерная система накладывала постоянно пополняющуюся мозаику, собранную из отдельных, поступающих с орбиты кадров телеметрии.
Иван, не без внутреннего напряжения, подошел к развернутой на плоский планшет карте земных полушарий.
Херберта нужно было не ругать, а хвалить, но все проявления эмоций теряли свое сиюсекундное значение, бледнея перед картиной, которую потрясенно созерцал лейтенант.
Земля после вторжения…
Все без исключения материки родной планеты были покрыты огромными участками пепельно-серой коросты, образовавшейся вследствие глобальных разрушений, пожаров, техногенных катастроф, — на первый взгляд зрелище опаленных материков ужасало, но не зря древняя мудрость гласит, что надежда умирает последней, — разум стыл от картин непоправимых глобальных разрушений, а взгляд уже соскользнул с серо-коричневых клякс неправильной формы, интуитивно выискивая иные оттенки цвета.
Как и предсказывал Херберт, менее всего от удара астероидных масс пострадали европейская часть Евразии, Африка и Австралия. Много зеленого цвета содержал и южноамериканский континент, там, где в тропических лесах несла свои воды величественная Амазонка.
Наибольшим разрушениям подверглись густонаселенные урбанизированные регионы, где один город плавно переходил в предместья другого, — такая инфраструктура близко расположенных мегаполисов была характерна для Соединенных Штатов, Китая, Таиланда, Индии — стран, страдавших к моменту вторжения от проблем, связанных с перенаселением.
Европа, в традиционном понимании данного географического термина, была покрыта множеством локальных очагов техногенных катастроф. Такую же картину избирательных разрушений, сопряженных с крупными городами и промышленными центрами, можно было наблюдать повсюду, и на европейской части России, и на африканском континенте, и в Австралии…
Зная среднюю плотность населения в особо пострадавших регионах планеты, нетрудно было приблизительно подсчитать, что орбитальная бомбардировка и последовавшая за ней цепь техногенных катастроф унесли по меньшей мере семьдесят процентов населения Земли…
Эта цифра низводила разум до состояния шока. Иван видел, сколь страшна картина последствий глобальной катастрофы в промышленной зоне родного города, но его воображение отказывалось представить, как выглядят сейчас руины мегаполисов, чьи сверхнебоскребы попирали небеса…
И в то же время оставался неистребимый лучик надежды: пусть выжила лишь треть человечества, но ведь это миллионы людей, и они не могли попросту исчезнуть, сгинуть без следа…
Джон молча стоял за спиной лейтенанта, понимая, какие трудные минуты переживает сейчас Иван. Он сам прошел сквозь это шоковое потрясение, когда опускались руки, а глаза отказывались смотреть на очередной фрагмент чудовищной мозаики, поступивший с орбиты Земли…
— Эти снимки можно увеличить?.. — наконец хрипло спросил Иван, нарушая тягостную тишину.
— Да, — ответил Джон. — С какой целью?
— Нужно выяснить судьбу выживших людей и найти места базовой дислокации пришельцев.
— Я уже сделал это, — неожиданно ошарашил лейтенанта Херберт.
Иван обернулся, недоверчиво посмотрев на Джона. По его мнению, такая работа требовала скрупулезности и изрядного количества времени, но Херберт лишь указал на установленный рядом с полупрозрачным планшетом плазменный монитор с двухметровой диагональю, где отображалась карта Земли, но уже с иными цветовыми пометками.
— На планшете ты видел статичную, свободную от облаков карту, — это мозаика, созданная из снимков, сделанных в разное время. Но я сразу сформулировал компьютерной системе этого зала четкую задачу — отслеживать в режиме реального времени любое движение на поверхности Земли или в воздушном пространстве, отделяя эту информацию от сведений, относящихся к движению облаков и воздушных масс. Вот что у меня получилось в итоге, — Джон указал на плазменную панель.
Лозин уже минуту внимательно изучал изображение.
На ровный нейтрально-серый фон материков были нанесены зоны зеленого и черного цвета. Чаще они располагались по отдельности, но иногда смешивались.
— Черным цветом я обозначил Чужих, зеленым — людей, — скупо пояснил Херберт.
Абсолютно черными были остров Мадагаскар, у побережья Африки, и Новая Зеландия, соседствующая с Австралией. В центре Африки располагался четкий зеленый квадрат с черной окаемкой. Такой же знак, но в сотни раз меньший по площади, лейтенант с недобрым предчувствием отыскал в том месте, где находился секретный стратегический космодром, носивший кодовое название «Пятый Резервный».
На территории Австралии он увидел второй по величине зеленый квадрат, так же окаймленный широкой черной полосой.
— Что это значит, Джон?
— Концентрационные лагеря, — с мрачной уверенностью ответил Херберт. Чужие доставили все выжившее население Земли в два лагеря на территории Африки и Австралии. Рядом, как ты видишь, широкая зона охраны и их стационарные базы на островах.
— А это? — Иван указал на зеленое пятнышко с черной каймой в районе космодрома Российских ВКС.
Джон пожал плечами.
— Здесь тебе должно быть виднее, Иван, — ответил он и тут же добавил: — Если следовать элементарной логике, зная, что это космодром, нетрудно догадаться — туда доставили тех людей, кто, по мнению Чужих, способен пролить свет на земные технологии. Похоже, их не интересует ничего, кроме наших достижений в области освоения космического пространства и средств взаимного истребления, не находишь?
Иван глубоко задумался.
— Да, — наконец согласился он. — Джон, ты можешь сделать увеличенное изображение Новой Зеландии или Мадагаскара?
— Конечно. — Херберт подошел к терминалу и уселся в кресло. — Сейчас посмотрим, есть возможность получить свежее видео, — произнес он, набирая директивы на сенсорной клавиатуре.
Через минуту выяснилось, что Австралия, вкупе с примыкающим островным архипелагом, укрыта плотной пеленой облаков, а вот над Мадагаскаром небо было чистым.
— Сейчас выведу устойчивое изображение… — пообещал Джон, и действительно, спустя короткий промежуток времени изображение острова начало расти, укрупняться, на соседних терминалах, включившихся в процесс обработки поступающих данных, замелькали индикационные огни, и, наконец, рядом с обычным дисплеем осветилась еще одна плазменная стереопанель, в трехмерном объеме которой возникло четкое изображение поверхности острова.
Картина не имела ничего общего с ландшафтами Земли, она была настолько чуждой, что взгляд поначалу отказывался выделять в ней какие-либо детали, — остров казался покрытым сплошной, непостижимой для разума человека архитектурой, чем-то похожей на хитросплетение темных жгутов, которые Иван видел в рубке инопланетного корабля, только тут цвет внешнего покрова странных образований варьировался от иссиня-черного до темно-оливкового…
Откашлявшись, Джон произнес:
— Похоже на застывшие пластиковые джунгли.
— Почему «пластиковые»?
— Не знаю. Это субъективно. Мне так кажется.
— Весь остров покрыт этой дрянью?
— Нет, — отрицательно покачал головой Херберт, масштабируя изображение. — Только малая часть в центре. Восемь квадратных километров, я подсчитал.
— А остальная площадь?
— Смотри сам. — Херберт вывел на экран новый фрагмент реального видео.
Пепел. Знакомый серый пепел, в который превратилась вся земная органика. Слой праха покрывал огромные площади, где концентрическими кругами были выстроены перекрученные, узловатые черные корабли.
— Как ты думаешь, первый фрагмент — это участок их исконной флоры? — спросил Иван.
— Не знаю. Наверное, — ответил Джон. — Но если это так, то они слабо преуспели.
— Почему?
— Эти заросли мертвы. Они статичны и не изменяются во времени. Не видно новых побегов, словно все окаменело.
— А поначалу было не так?
— Поначалу они росли. Я видел это и сохранил запись. Не знаю, возможно, тут играет роль какой-то их природный цикл, но сомневаюсь, что это так. Чужим не удается ассимилировать свои формы в нашей биосфере. Они сами ходят, не снимая защитных костюмов и масок, а их «растительность», как мне кажется, просто гибнет…
— В Новой Зеландии то же самое?
— Да. Может быть, чуть получше — им удалось покрыть своими формами около двадцати гектаров острова, но конечный итог тот же самый — все окаменело.
— А что происходит в концентрационных лагерях? Ты наблюдал за ними?
— Да. В обоих случаях использованы площади саван. Людей переместили туда и оградили огромные пространства периметром из лазерных устройств. В дополнение, границы резерваций патрулируют отряды Чужих, а в небе регулярно барражируют их корабли. Люди напуганы, подавлены, но здоровы. Думаю, что сейчас там остались лишь те, кто сумел выжить в первые два месяца заключения. Они кое-как обстроились, в основном возводят хижины из подручных материалов. Питаются злаками, охотятся на диких животных, — короче, ведут первобытный образ жизни. Чужие этому не препятствуют. — Джон отошел в сторону от плазменной панели и невесело подытожил: — Вот такие дела, Иван…
* * *
Через полчаса, просмотрев еще несколько видеофрагментов, Лозин покинул компьютерный центр.
Он намеревался проверить, как разместился старшина с ребятами, и зайти к Насте.
Настроение было подавленным, увиденные картины подспудно давили на разум, оказывая гнетущее воздействие.
Однако измученного лейтенанта ожидала еще одна, незапланированная встреча. Свернув налево по коридору, где располагались жилые помещения, он внезапно столкнулся с Димой Логиновым.
— Рад тебя видеть, Иван, — медленно, но уже не заикаясь, произнес тот, когда они обменялись крепким рукопожатием. — Есть минута?
— Конечно. О чем разговор, Дима…
— Разговор как раз есть и вполне конкретный. — Логинов приглашающе распахнул дверь.
Иван вслед за ним вошел в небольшую комнату. Изначально она была оборудована для отдыха двух человек, но Дима обосновался тут в одиночестве, удалив вторую койку, на место которой установил компьютерный комплекс, видимо реквизированный со склада.
— Садись, — он указал Ивану на кровать, а сам уселся во вращающееся кресло. Протянув руку, Дым взял с рабочего стола ноутбук и молча вручил его лейтенанту. — Это подарок, — скупо пояснил он. — Тебе.
— Спасибо. А что на него инсталлировано?
— А ты посмотри.
Иван, заинтригованный таким оборотом событий, откинул активную панель, но на плоском мониторе, помимо обычной сервисной оболочки активировавшейся системы, не появилось никакой дополнительной информации или программных модулей.
— Ну и что? — недоуменно спросил Иван, и вдруг в помещении раздался короткий щебечуще-чирикающий звук, резанувший по нервам, будто нож. Это был голос Чужого!..
Лозин, справившись с внезапным напряжением, вскинул на Логинова вопросительный взгляд.
Тот широко улыбался, явно довольный произведенным эффектом.
Протянув руку, он закрыл панель переносного компьютера, отключая его, и пояснил:
— Пока тебя не было, я решил заняться делом и, как видишь, преуспел. Перед тобой автоматический переводчик. Хотя Настя и изолировала шунты, внедренные в мой мозг, но это не удалило информацию, которую вложили в мой разум Чужие. Я по-прежнему помню их язык, но мне стало сложно воспроизводить инородную речь. — Логинов кивком указал на компьютерный комплекс. — Тогда я решил поэкспериментировать с синтезатором и постепенно подобрал необходимый набор элементарных звуков, при помощи которых можно конструировать фонемы Чужих. Далее я составил словарь и на его основе написал программу—переводчик.
— То есть я теперь могу общаться с Чужими, используя ноутбук?! — Иван не мог, да и не пытался скрыть радостное потрясение. — Дима, да ты понимаешь…
— Погоди, Иван, — жестом остановил его Логинов. — Все не так просто. Я должен был это сделать, иначе нет-нет да и вкрадывалась мысль, что когда-то наступит момент и мне придется самому играть роль переводчика. Я не готов вновь встретиться с ними… — уставившись в пол, сознался Дима. — Не из малодушия. Из-за ненависти. — Он поднял взгляд, и у Ивана вдруг дрожь пробежала по спине, когда он увидел расширенные зрачки Логинова, в которых крылось что-то темное, неподдающееся здравому осмыслению. — Они надругались надо мной, и я отдаю себе отчет, что не смогу спокойно общаться с ними. По крайней мере, не сейчас. Поэтому я решил, что обязан написать адекватную программу.
— Я понимаю тебя.
Взгляд Логинова постепенно принимал нормальное, осмысленное выражение, будто тиски ненависти, на миг сжавшие его рассудок, отпускали разум и душу.
— Мне было сложно… — продолжил он спустя какое-то время. — Частью сознания я понимал, что без контакта с ними нам не разрубить возникший узел, не получить необходимую информацию, а другая половина рассудка просто сатанела от ненависти… — Он горько усмехнулся, указав на ноутбук. — В нем заключен компромисс… Дело в том, что звуковые фонемы Чужих достаточно просты и несут такие же односложные понятия. Их чириканье — это не полноценная речь, а лишь ее фундамент.
— Почему?
— Потому что они общаются при помощи звука и запаха. Только выделение пахучего фермента связывает отдельные понятия в сложные предложения.
— А ты понимал их запах?
— Да. Но эта способность исчезла после блокировки шунтов. Возможно, путем проб и ошибок я смогу подобрать какие-то химические соединения, но на эту работу уйдут годы.
— Думаю, ты зря напрягаешь себя, Дима. То, что ты сделал, уже прорыв. Пусть мы не поймем ни сложные семантические построения, но ты устранил саму пропасть. В конце концов, мы сумеем домыслить то, что не сможет интерполировать твоя программа.
— Домыслы часто бывают неверными.
— Да, если абстрагироваться отложных посылок. Не беспокойся об этом. Лучше скажи, можно включить твой переводчик в программные модули коммуникационных устройств?
Логинов задумался, а потом кивнул.
— Попробую. Я понял, что ты хочешь, но думаю, что будет разумнее создать отдельный компактный прибор и интегрировать его в экипировку бойца, чем внедрять программный модуль в систему коммуникатора. Они могут прослушивать радиоволны, а программа написана так, что автоматически работает в обоих направлениях.
— Разумно… Подумай над списком компонентов, которые тебе потребуются.
— Не ломай голову, Иван, здесь на складе полно комплектующих самого разного профиля. Прибор я сделаю, не сомневайся, но где и как мы его употребим?
— Ты имеешь в виду дальнейшие планы нашей группы?
— Да.
— Ну, тут нет секрета. Ты же в курсе, чем занимался все это время Херберт?
— Да. Поначалу я собирался дать ему по башке за самодеятельность, но он сумел убедить меня в том, что действует разумно.
— У меня была примерно такая же реакция, когда я застал его в компьютерном центре. Однако Джон проделал ювелирную работу, с этим сложно не согласиться. Теперь мы знаем, где сконцентрированы основные силы Чужих, и можем строить определенные предположения относительно их планов. Отсюда лично для меня напрашивается вывод: они отфильтровали из массы плененных людей тех, кто имел отношение к космической технике, и сейчас пытаются с помощью известных тебе методов склонить пленников на свою сторону либо просто выкачать из них необходимую информацию путем грубого давления. Они обособили около трех десятков человек на военном космодроме.
— Ты попытаешься их освободить?
Лозин кивнул:
— Мы нуждаемся в них не меньше, чем Чужие. Эти люди — наш единственный шанс восстановить полноценный контроль над орбитальной группировкой военно-космических сил.
Логинов несколько секунд пристально смотрел на Ивана, а потом тихо спросил:
— Возьмешь меня с собой, лейтенант?
— Естественно. — Лозин встал. — Извини, Дима, мне нужно повидать Настю и взглянуть, как устроились ребята.
— Не торопись, — улыбнулся Логинов, доставая из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок. — Настя заходила ко мне минут десять назад по пути в лабораторию. Это для тебя. — Он протянул Ивану записку.
Твой «подарок» получила. Попробую разобраться. Приходи, когда отдохнешь.
Настя.
Иван несколько раз пробежал глазами написанные от руки строки.
— Давай, командир, покажу твою комнату, — нарушил его замешательство Логинов. — За ребят не волнуйся, старшина уже все устроил, да и тебе надо бы поспать.
— Записку читал?
— Нет. Я в чужие дела нос не сую, — без тени обиды ответил Логинов. — Сколько ты на ногах, двое, трое суток? — спросил он.
Иван пожал плечами.
Он уже не ощущал усталости, скорее моральное и физическое отупение, когда на ногах держит лишь сила воли…
— Все, пошли, — подтолкнул его Дима. — Настя сказала: будет упираться, веди его спать силком.
«Еще чего…» — подумал Иван, но тут же осекся, зацепившись взглядом за собственное отражение в зеркале. Оттуда на него смотрел осунувшийся, небритый, смертельно усталый человек с глубоко запавшими глазами…
— Ладно, — согласился он. — Заодно покажи, где тут можно нормально вымыться…
— Не проблема. В каждой комнате свой санузел, — пояснил Дима. — Здесь все предусмотрено, как в хорошем отеле.
* * *
Иван проспал двое суток.
Открыв глаза, он не сразу вспомнил, где находится и что предшествовало черному, беспробудному провалу в сознании…
Некоторое время он лежал, глядя в облицованный негорючим пластиком потолок, потом скосил глаза, увидел свою полевую форму, выстиранную, отглаженную, аккуратно сложенную в кресле подле кровати, и сразу нахлынули чувства, воспоминания…
Он резко сел, откинув одеяло.
В помещении было тепло, под потолком тихо шелестел регенератор воздуха, электронный хронометр показывал, что сейчас без четверти девять.
Мгновенная, бесконтрольная дрожь от пробившихся в разум воспоминаний постепенно отпускала. Тишина, уютное тепло небольшого помещения, двадцать метров земли и бетонных перекрытий над головой — все это успокаивало нервы, немо свидетельствуя, что их не обнаружили, иначе он не проспал бы так долго.
Встав, Иван прошел в маленький санузел, где действительно, как и говорил Логинов, была установлена компактная душевая кабина.
С наслаждением вымывшись, он привел в порядок лицо, удалив многодневную щетину, и, взглянув в запотевшее зеркало, подмигнул своему отражению: жить будем, лейтенант, как сказал бы старшина Булганин.
Надевая чистую отглаженную одежду, он подумал о Насте, словно ощутил тепло ее рук, — в нескольких местах полевая форма была аккуратно заштопана, чего не могла сделать ни одна бытовая машина.
Словно в подтверждение этой догадки, он увидел, что на столе, рядом с ноутбуком, который передал ему Логинов, лежат капсулы со стимулирующим и пищевым препаратами.
Одевшись и запив нехитрый завтрак глотком воды из пластиковой бутылки, на которой стоял знак неприкосновенного запаса, он вышел из комнаты и направился налево по длинному коридору. Сориентироваться было нетрудно: повсюду на стенах имелись указатели, снабженные краткими пояснениями.
Пройдя внутренний шлюз, Иван оказался в медицинском секторе подземного убежища. Коридор, облицованный белоснежными пластиковыми панелями, привел его на перекресток.
Судя по надписям, справа находился изолятор, слева хирургический зал, а ему следовало идти прямо — там располагались биологические лаборатории.
Метров через десять путь преградила внушительная герметичная дверь с окошком из толстого, закаленного стекла. Рядом был установлен сканер, и Иван после секундного колебания приложил свою ладонь к его пластине.
Через несколько мгновений красный индикатор сменился на зеленый, и массивная дверь, послушно зашипев пневматикой, медленно уползла в стену. Было очевидно, что в этой части бункера функционировали все кибернетические системы, обеспечивающие не только циклы жизнеобеспечения, но и избирательный доступ к наиболее важным либо потенциально опасным комплексам.
Догадаться, кто ввел образец его ДНК в систему доступа, было нетрудно, — на протяжении последнего получаса Иван постоянно ощущал рядом с собой незримое присутствие Насти, отчего на душе было тепло и в то же время беспокойно.
В прошлом отношения с женщинами у Ивана складывались достаточно просто, точнее — поверхностно. Он рано попал на войну — так получилось, что сержанта обошла стороной и первая любовь, и семейная жизнь. Кочуя с места на место, куда бросала взвод кривая локальных конфликтов, он познал иные чувства, психика надломилась в сторону кровного братства, — этого не объяснишь ни одной подруге, а после того, как изо дня в день приходилось смотреть в глаза смерти, все ощущения стали иными…
«Может, оттого так сильно, так неодолимо тянуло к звездам?»
То, что он испытывал сейчас, шло вразрез с прошлым, звучало новой, тревожащей душу, непонятной, но пронзительной нотой.
…Дверь за спиной с шипением закрылась.
Иван стоял на пороге большого помещения, разделенного на отдельные участки матовыми непрозрачными перегородками. Зал наполняли различные звуки, где-то с тихим посапыванием вздыхал невидимый агрегат, тонко попискивали сигналы на блоках аппаратуры, за одной из перегородок нервно взвизгивал сервопривод, и Лозин пошел на этот звук.
За тонкой матовой переборкой из небьющегося стекла располагался отсек, в котором был установлен внушительных размеров агрегат, похожий на исполинский цветок с пятью объемными лепестками-камерами, присоединенными к толстому центральному стержню, поднимающемуся от пола и исчезающему в потолке.
Вдоль стен высились компьютерные терминалы, за одним из которых спиной к входу сидела Настя.
Очевидно, она не слышала, как вошел Иван. Ее напряженная поза выдавала крайнюю сосредоточенность: подавшись вперед, она, не отрываясь, считывала данные, что поступали на монитор бесконечным потоком сообщений.
— Настя… — негромко позвал Иван. Девушка вздрогнула.
Коснувшись сенсора на расположенной рядом клавиатуре, она обернулась, увидела Ивана, попыталась улыбнуться, но губы предательски дрогнули, выдавая внезапное волнение.
Она порывисто встала, не в силах совладать с гулким током крови в висках… и опять они не произнесли ни слова, будто неделя разлуки наложила какой-то неизгладимый отпечаток на простые отношения мужчины и женщины, переиначив чувства, сделав их в сто крат острее, так, что не было сил вздохнуть…
Иван обнял ее, заметив, как глаза Насти вдруг заполнились предательской влагой. Он попытался нежно убрать дрожащие на ресницах слезинки, а они вдруг сорвались и скатились, оставляя змеистые полоски на осунувшихся щеках девушки; она льнула к его руке, целовала пальцы, задыхаясь от внезапного счастья, а душу Ивана, давно позабывшую, что такое страх и любовь, огрубевшую, застрявшую где-то между жизнью и смертью, вдруг проняло дрожью — оказывается, была на свете еще одна система ценностей, которую невозможно понять рассудком — ее можно только почувствовать, прожить…
— Настя… — задыхаясь, произнес он.
Она прижалась к нему и тихо прошептала:
— Я так боялась потерять тебя…
* * *
Где-то рядом назойливо и тревожно заработал зуммер, разрушая своей трелью наваждение первых минут встречи, и Настя чуть отстранилась от Ивана, покосившись на компьютерный терминал.
— Извини… — произнесла она, осторожно выскальзывая из его объятий.
Он не стал удерживать ее, хотя в эти секунды ему неодолимо хотелось забыть о существующих проблемах, обо всем, что не касалось их двоих, однако Иван сдержался, сел в свободное кресло рядом с терминалом и, пока Настя что-то лихорадочно переключала на пульте управления, огляделся по сторонам.
Только сейчас он смог обратить пристальное внимание на странный агрегат, занимавший центр отсека. Его выпуклые, продолговатые «лепестки» являлись камерами биологической реконструкции, которые, даже на неискушенный взгляд Лозина, использовались в данный момент не по своему прямому предназначению.
В двух из них под прозрачными колпаками были заключены тела Чужих, третья, герметичная, ячейка содержала окоченевший труп Биша.
Настя, угомонив наконец назойливую трель, проследила за напряженным взглядом Лозина и вздохнула:
— Да, неподходящее место… — Она не окончила фразу, невольно передернув плечами.
Иван ласково провел ладонью по ее щеке.
— Бояться нужно живых, а не мертвых, — произнес он. — Проверено…
— Я их не боюсь, — тихо откликнулась Настя.
— Тебе бы отдохнуть. Меня «убаюкала» на двое суток, а сама?
— Потом… — Она вновь покосилась на чуждые тела и добавила: — Подкинул мне двух ксенобиан и говоришь про сон?
Иван нахмурился.
— Не морщи лоб. Так называет их Дима Логинов. «Ксенобиане». — Настя повернулась в кресле, чтобы не видеть тела Чужих. — Когда старшина принес мне три скафандра, я, откровенно говоря, растерялась.
— А высшее медицинское образование?
— Они ЧУЖИЕ, Иван, — возразила девушка, не пытаясь скрыть свои чувства. Нетрудно было понять, что ей день за днем, час за часом приходилось преодолевать отвращение и страх в поисках ответа на вопросы, к решению которых едва ли был готов ее разум… Жизнь внезапно поставила их в такие условия, когда нужно было делать практически невозможное.
— Ну, ты ведь справилась, верно? — полуутвердительно произнес Иван.
— Отчасти, — призналась Настя. — Здесь установлен очень мощный диагностический комплекс — такого оборудования и программного обеспечения я никогда не встречала в своей прошлой практике. Меня не покидает ощущение, что в сервисной оболочке этой машины, — она кивнула на огромный, похожий на цветок агрегат, — разобрался бы и школьник, настолько все доходчиво сделано.
— Все правильно, так и должно быть, — заметил Иван, повторив мысль, некогда высказанную им в разговоре с Хербертом: — Этот бункер создавался на случай глобальной катастрофы, и его проектировщики не знали, кто придет сюда, какими знаниями будет обладать этот гипотетический человек, который вполне мог оказаться далеким потомком выживших людей.
— Да… — согласилась Настя. — Я почувствовала это, как только приступила к работе. — Она вдруг горько усмехнулась: — Поначалу страх и отвращение так сильно владели мной, что думалось: сейчас машина даст сбой, откажется исследовать чуждые тела, и этот кошмар закончится…
Иван промолчал, давая Насте возможность высказаться, выплеснуть вместе с информацией скопившееся моральное напряжение.
— Я ошиблась, — спустя некоторое время продолжила она. — Машина принялась безропотно сканировать помещенные в камеры тела, не выдавая при этом никаких предупреждений об инородности предложенных для исследования организмов, и тогда мне стало ясно: данный компьютерный комплекс не ограничен рамками стандартного человеческого метаболизма. Скорее наоборот, его программы изначально предполагают, что после глобальной техногенной катастрофы либо войны с применением ядерного оружия все формы жизни на земле изменятся, приспосабливаясь к новой среде обитания… Знаешь, с чего началось исследование? Машина взяла генетические образцы Чужих и принялась расшифровывать их ДНК, постоянно сравнивая полученные результаты.
— И что в итоге?
— В итоге я получила структурную запись двух геномов, которые имеют тридцать процентов несовпадений.
Иван озадаченно посмотрел на Настю, потом встал и подошел к камерам, где лежали тела Чужих. Одного чужака он лично вытащил из рубки управления сбитого корабля, второго подобрали на поле боя. Различия в строении их тел уже тогда бросались в глаза, именно поэтому Лозин, помимо пилота, велел запечатать в скафандр тело одного из штурмовавших старые укрепления ксеноморфов.
— Выходит, нас атаковали две разные жизненные формы, имевшие в прошлом одного эволюционного предка? — предположил он.
— Нет, — ответила Настя. — Настоящий ксенобианин один, тот, который справа. — Она указала на камеру, под колпаком которой лежал пилот чуждого корабля. — Второе существо, по выводам комплексной программы, является искусственной формой, созданной для решения узкоспециализированных задач. Они взяли свой геном и изменили его, создав при помощи генной инженерии примитивную особь.
— Бойца? — уточнил Иван.
— Да, — подтвердила Настя. — У первой особи отсутствует ряд органов, таких, например, как плотный хитиновый покров, дополнительные сегменты легких, связанные с расположенными в районе предплечий мускульными пазухами, в которых содержатся тонкие, но очень прочные иглы. Существо выстреливает их через ряд симметрично расположенных отверстий, используя для этого давление сжатого воздуха.
— Почему машина пришла к выводу, что второй тип Чужих создан искусственно?
— У боевой формы деградирован ряд жизненно важных органов. Они могут эффективно сражаться, но лишены возможности к продолжению рода или длительному выживанию. По сути, они биологические машины, с приблизительным сроком жизни в три наших стандартных месяца.
— Это все?
— Пока да. Машина выделила гены, отвечающие за формирование нетипичных органов у бойцовской особи, но не нашла их аналога в хромосомах пилота. На мой взгляд, это означает, что участки ДНК были заимствованы у какого-то вида животных, обитающих на планете пришельцев, либо их создали в лабораториях.
— А тебе удалось выяснить, отчего умер Биш?
— Токсин. У обоих существ есть железы, вырабатывающие агрессивное химическое соединение. У ксенобианина они расположены по всему телу, а у боевой формы только в каналах, через которые выстреливаются иглы.
Иван недоверчиво посмотрел на нее, вспомнив, как во время боя одна из игл порезала его щеку, перерубив крепления шлема.
— Токсин не подействовал на меня.
— Ты забываешь о микромашинах. Они попали в порез вместе с кровью и нейтрализовали агрессивное вещество. Ты обратил внимание, что твоя форма заштопана в нескольких местах?
— Да.
— Там были маленькие дырочки, — напомнила ему Настя. — Это следы от игл, которые пробили бронежилет, неглубоко вонзившись в твою кожу.
— Да я вытаскивал иглы после боя, — кивнул Иван. — Штук сорок застряло в бронежилете…
— Иглы такие тонкие на концах, что я могла не заметить этих уколов, если бы ткань униформы не стала расползаться под пальцами, — пояснила Настя. — Токсин разъел синтетический материал, будто кислота.
— Тебе известна химическая формула этого соединения?
— Да. Компьютер выдал рекомендации по синтезу нейтрализующего состава, но я пока не занималась этим вопросом. Не было времени.
Иван задумался, а затем спросил:
— Скажи, по твоему мнению, ксенобиане смогут жить на Земле? Их метаболизм совместим с нашей биосферой?
Настя отрицательно покачала головой:
— Они ЧУЖИЕ, Иван. Строение их белка отличается от нашего, единственное сходство заключено в том, что и мы, и они используем кислород как окислитель для химических реакций, происходящих на клеточном уровне. В остальном различия между обменом веществ у людей и ксенобиан столь велики, что они вряд ли адаптируются к земным условиям. Им придется полностью уничтожить наши формы жизни, насадить свои, но и тогда для них останется смертельная опасность в виде земных микроорганизмов, которых не смогут искоренить ни десятое, ни сотое поколение «колонистов».
— Тогда почему они вторглись на Землю?! — Иван порывисто встал, вплотную приблизившись к прозрачным колпакам, под которыми лежали тела двух инородных особей, будто те могли ожить и ответить на мучивший его вопрос. — Наша среда обитания губительна для них, техника непостижима, конфликт между нашими цивилизациями исключен — в чем тогда, спрашивается, логика их действий?!
Настя смогла лишь покачать головой в ответ.
— Я не знаю, Иван.
Минуту он стоял неподвижно, глядя на мертвых ксенобиан и пытаясь найти ответ, но так и не смог отыскать его…
Настя, глядя на его напряженную, застывшую у саркофагов фигуру, тихо подошла к Ивану, обвила руками его шею и прошептала на ухо:
— Давай хоть на минуту забудем о них…
Он с трудом оторвал взгляд от чуждых человеческому глазу форм и, обернувшись, ответил:
— Ты права… — Он обнял ее, привлек к себе и добавил: — Пойдем ко мне…
База МЧС России. Сутки спустя…
Они впервые собрались все вместе за овальным столом в компьютерном центре подземного бункера.
Десять человек, объединенные стечением обстоятельств: младший медицинский сотрудник лаборатории центра подготовки спецподразделений Настя Говорова, бывший начальник отдела перспективного проектирования НАСА Джон Херберт, командир взвода компьютерного обеспечения Дмитрий Логинов, четверо космодесантников: Павел Багиров, Андрей Долматов, Сергей Решетов, Евгений Зарубов, во главе со старшиной взвода Степаном Булганиным, и, наконец, примкнувший к подразделению танкист, младший сержант Николай Зотов.
Последним, десятым, был сам Иван, который, собственно, и созвал всех на совещание.
— Ситуация трудная. — Без вступительных речей Лозин сразу перешел к существу вопроса, как только все заняли места за столом. — Безусловно, мы выиграли несколько локальных схваток с противником, сумели объединиться, ценой потерь, вывели из расположения части две боевые машины и, — последовал кивок в сторону Джона, — овладели достоверной информацией относительно пришельцев. Нам известны места их базирования, а благодаря усилиям Насти и Димы в нашем распоряжении появились бесценные данные о биологическом строении ксенобиан и устройство для автоматического перевода звуковой части их языка.
Иван неторопливо прошел вдоль стола.
— Мы надежно защищены в подземных укрытиях, у нас есть все необходимое для выживания и нанесения ответных ударов по врагу. При помощи средств связи мы можем перехватить управление орбитальными группировками спутников, в том числе и военных, принадлежавших в недавнем прошлом России и Соединенным Штатам Америки.
Иван на несколько секунд умолк, а затем продолжил свою мысль, стоя у полупрозрачного планшета, на котором отображалась карта полушарий планеты:
— Я только что перечислил положительные аспекты, но, повторяю, ситуация крайне сложная. Земля лежит в руинах, по данным орбитальной разведки, выжило не более тридцати процентов населения. На данный момент люди содержатся в двух резервациях, расположенных на равнинных участках Австралии и Африки. Основные базы пришельцев дислоцированы неподалеку от побережья указанных материков, на островах Новая Зеландия и Мадагаскар. Также отмечена повышенная активность ксенобиан на территории пятого резервного космодрома, куда они, по имеющимся предположениям, доставили специалистов в области космической техники и компьютерных систем, отобранных из общего числа пленных. Такова основная «дислокация» людей и ксенобиан по данным, полученным со снимков метеоспутников. Исходя из всего перечисленного, я бы хотел услышать мнения присутствующих: как мы должны поступить, владея стратегически важной информацией и обозначенными техническими возможностями?
Первым после длительной паузы высказался Булганин.
— В нашем распоряжении есть средства массового поражения? — задал уточняющий вопрос старшина.
— Теоретически, да, — ответил лейтенант. — Мы можем осуществить поиск уцелевших стартовых ракетных комплексов наземного базирования, реактивировать их кибернетические компоненты и нанести удар по избранным целям, дистанционно управляя процедурой наведения и последующего запуска.
— Тогда о чем думать, командир? Мадагаскар и Новая Зеландия и так превратились в пустыню в результате действий Чужих. Выжечь их осиные гнезда ядерным ударом…
Иван, кивнул, давая понять, что воспринял логику Булганина.
— Да, — произнес он. — Действуя предложенным образом, мы, вероятнее всего, уничтожим основные силы пришельцев, так как большинство их кораблей сосредоточено именно на островных базах.
— Тогда в чем проблема, командир? — глухо спросил Логинов. — Если ты опасаешься акции возмездия, направленной на людей в резервациях, то могу тебя уверить — ксенобиане исчерпали свои возможности нанесения ударов по площадям. — Он несколько раз машинально сжал пальцы в кулак и добавил: — Их корабли никуда не годятся. Они один раз смогли использовать астероиды, потом, пользуясь воцарившимся хаосом, отловили и депортировали большинство выживших в эти проклятые резервации, но теперь они выдохлись. Чужие, судя по снимкам, не в состоянии контролировать площадь созданных ими же лагерей. Они отчаянно пытаются овладеть нашей техникой, но безуспешно — пример неумелой бомбежки тому свидетельство.
— Ты не прав, — возразил ему Лозин. — За людей в резервациях стоит переживать: у ксенобиан есть корабли, способные наносить удары химическим оружием. Но проблема действительно не в этом.
— А в чем?
— В том, что мы не понимаем пришельцев. Я ищу и не могу найти логики в их действиях. Зачем они атаковали Землю, если не в состоянии колонизировать нашу планету? Почему не довели до конца свою тактику геноцида?
— Это так важно знать? — задал вопрос Херберт.
Лозин обернулся к нему и спросил:
— Джон, мы все видели ксенобиан, что называется, лицом к лицу. Теперь, кроме личных визуальных впечатлений, у нас появились данные биологических исследований двух чуждых жизненных форм… — Иван говорил, продолжая медленно прохаживаться вдоль стола. — За истекшие сутки мы просмотрели сотни кадров, где запечатлены их техника и вооружение. — Он остановился напротив Херберта и спросил: — Тебя ничего не смутило, Джон? Ты не заметил какой-либо странности, некоего нонсенса?
— Не понимаю, о чем ты…
Иван нахмурился.
— Я поясню, — произнес он. — Речь идет о лазерах. Все технологии ксенобиан построены на ином принципе. Они не изобрели ни паровой машины, ни двигателя внутреннего сгорания, ни электричества, ни компьютеров — их развитие шло радикально иным путем. Все, созданное Чужими — выращено. Они мастера генной инженерии, и вся их техника сродни живым организмам. — Лозин обвел взглядом сосредоточенные лица собравшихся. — Теперь пусть кто-нибудь ответит мне на элементарный вопрос: откуда у них взялись компактные и эффективные лазерные устройства, до изобретения которых не дотянули мы, с нашим научно-техническим потенциалом?
В зале повисла гробовая тишина.
— Заимствованная технология? — наконец осторожно предположил Зотов.
Иван кивнул:
— Прямо в точку. Они не могли изобрести лазер, не пройдя перечисленных ступеней научно-технического прогресса, по которым двигались наши предки. Все признаки говорят о том, что наука ксенобиан развивалась в абсолютно ином направлении…
— Да, но, несмотря на это, они нанесли грамотный удар по нашей техногенной среде обитания! — высказал свое мнение Багиров.
— Вот именно… — Иван не скрывал, как тяжело ему размышлять вслух, выстраивая цепочку причин и следствий на основе полупроверенных фактов. — Все мы понимаем: Чужим было заранее известно, что электроразрядный эффект окажет разрушительное воздействие на нашу технику, а массовая гибель людей стала лишь следствием глобальной цепной реакции техногенных катастроф…
— К чему ты клонишь, Иван? — не выдержал старшина. — Твои слова похожи на речь адвоката.
Лейтенант протестующе поднял руку.
— Я излагаю факты, Степан. От разрушения астероидных масс и ударов их обломков о земную поверхность пострадали десятки тысяч человек, а жертвами техногенных катастроф стали миллиарды… Это, естественно, не оправдывает действия пришельцев с точки зрения нашей морали, но наводит на очередной вопрос: почему ксенобиане, чья наука ориентирована на биотехнологии, оказались так хорошо осведомлены об эффекте электроразрядных взрывов и об уничтожающем влиянии этих взрывов на непостижимую для их разума технику?
Лейтенант не дождался ответных реплик, поэтому вновь заговорил, сам отвечая на поставленные вопросы:
— Я думаю, что ксенобиане уже сталкивались с цивилизацией, похожей на нашу. Эта мысль не покидает меня с тех пор, как я побывал внутри корабля Чужих. Андрей может подтвердить — там все состоит из органики, нет даже намека на механизмы. Они управляют кораблем, используя собственную нервную систему. Может быть, я чего-то недопонимаю, но лазер, пристегнутый к поясу мертвого ксенобианина, показался мне совершенно чуждым предметом, по крайней мере в обстановке их корабля.
— Хорошо… — вновь вступил в разговор Булганин. — Пусть существует еще одна раса, которая прошла путь технического прогресса, схожий с нашим. Допустим, они столкнулись с ксенобианами, но это их проблемы, командир! Чужие напали на нас, так зачем мы станем искать причины на стороне, когда враг — вот он, перед самым носом! И он не предполагаемый, а вполне реальный!
Лейтенант посмотрел на Степана и кивнул:
— С твоей логикой сложно не согласиться. Проблема заключена в том, чтобы мыслить на шаг вперед. Уничтожив ксенобиан, мы получим разрушенную Землю и перспективу деградации.
— А что, есть альтернатива? — язвительно поинтересовался Булганин.
— Начиная глобальные боевые действия, мы будем вынуждены демаскировать этот бункер, — ответил ему Лозин. — Это означает, что в запасе у нас есть только одна попытка — в случае неудачи мы не сможем все повторить. Исходные условия предполагают, что наш удар должен стать безошибочным и стремительным, а в качестве оружия придется использовать ядерные боезаряды и наносить удары не только по островным базам, но и по смешанным целям, заранее списав в процент потерь часть выживших людей.
В зале вдруг наступила вязкая, осязаемая тишина.
— Это неприемлемо, — горестно выдохнула Настя.
— Да, — поддержал ее Логинов. — Действовать подобным образом нельзя. Мы демаскируем базу, но не факт, что поисковые системы сумеют быстро наладить связь с гипотетическими ракетными точками. — Он немного помолчал и вдруг добавил, неосознанно коснувшись пальцами обрезков инородных шунтов: — Я ненавижу этих тварей, но запускать боеголовки по смешанным целям, с моей точки зрения, — кощунственно.
— Еще мнения есть? — спросил Лозин, окидывая присутствующих долгим испытующим взглядом.
Выдерживая паузу, он по-прежнему прохаживался вдоль стола.
— Хорошо, тогда я сформулирую задачу. — Он остановился подле своего кресла. — Из сложившейся ситуации я вижу только один выход: мы должны атаковать пятый резервный космодром.
Слова лейтенанта вызвали неоднозначную реакцию.
— Что даст подобная операция? — вскинув голову, недоуменно спросил Херберт.
— Прежде всего, мы сохраним эту базу, а значит, и контроль над ситуацией, в то время как противник будет считать, что имеет дело с небольшой группой сопротивления, — ответил Лозин.
— Цель акции? — кратко осведомился Логинов.
— Освободить находящихся там людей. — Взгляд Ивана напряженно скользил по лицам боевых товарищей. — Вне всякого сомнения, ксенобиане пытаются овладеть нашей космической техникой, — развил он начатую мысль, — это предполагает, что Чужие доставили на космодром специалистов соответствующего профиля. Их освобождение — задача номер один. Вторая, но не менее важная цель — взять живым хотя бы одного из пришельцев. И, наконец, третье: используя кибернетическую сеть пятого резервного, нанести бесконтактный удар по базам ксенобиан и выйти из-под ответной атаки, уничтожив за собой всю технику космодрома.
— Дело за малым — войти и выйти… — мрачно пробурчал старшина. — Не понимаю, командир, зачем тащиться за шестьсот километров, когда можно рискнуть и…
— Проиграть, — жестко оборвал его Иван. — Если случится заминка на пятом резервном, у нас еще останется шанс выскользнуть оттуда с освобожденными людьми, а при успешном развитии событий будет радикально нарушен баланс сил. Мы лишим пришельцев их кораблей и баз, сделаем уязвимыми и беззащитными.
— С какой целью? — упрямо переспросил Булганин.
— Чтобы они пошли на контакт, — ответил Лозин.
— К чему нам говорить с этими тварями? И главное — о чем?
— О будущем, Степан. О том будущем, которое превратится в мучительное ожидание повторной массированной атаки из космоса, если мы просто механически истребим пришельцев, не получив от них достоверной информации о причинах и целях вторжения и, что кажется мне не менее важным, о той расе, у которой они заимствовали некоторые технологии.
Старшина нахмурился, обдумывая слова Ивана. Он знал, что пойдет за лейтенантом в огонь и в воду, но считал правильным такой диалог, выявляющий разногласия во мнениях. Истина рождается в спорах. Даже если ты споришь с любимым командиром.
Мысленно взвешивая все «за» и «против», каждый из собравшихся в зале людей обдумывал в этот момент, что он может возразить в ответ на слова Лозина, но все критические замечания так или иначе разбивались о целесообразную логику поставленных им задач.
После продолжительной паузы Иван решил, что пора подводить черту.
— Используя БМК, мы пройдем намеченный маршрут за восемь часов. Сенсорная защита машин даст нам фактор внезапности, а точный расчет, четкая координация действий всех фаз атаки позволят снять внешнюю охрану и проникнуть внутрь комплекса до подхода основных вражеских сил. Из наблюдений Херберта становится ясно, что пятый резервный является единственной стартовой площадкой, не пострадавшей во время вторжения. Используя кибернетическую систему космодрома, мы сможем осуществить поиск стратегических точек второго эшелона. Даже в том случае, если ксенобиане не дадут нам шанса произвести запуск баллистических ракет, мы получим необходимые сведения, касающиеся местоположений уцелевших комплексов ПРО, освободим пленников и, вернувшись сюда, будем принимать новые решения, но уже на основе качественно иной информации.
Он на минуту умолк, а затем спросил:
— Есть еще какие-то вопросы или возражения?
Общее мнение высказал Логинов:
— Думаю, что возражений не будет, командир.
— Хорошо. Тогда после обеда собираемся в том же составе. Будем вырабатывать детали предстоящей операции. Мы должны просчитать каждый свой шаг…