Глава 6
Внешний периметр Барьера…
Раннее утро.
Рассветы в расположении 17го блокпоста выглядели явлением мистическим. В ясных небесах зарождалась блеклая полоска зари, тускнели и исчезали с небосвода звезды, но отсюда невозможно было увидеть, как диск солнца встает над горизонтом. На востоке клубилась стена Барьера, а из недр металлических холмов, расположенных в тылу укреплений, каждое утро начинали высачиваться тонкие струйки испарений. Серомолочный туман скапливался в ложбинах, неторопливо тек, омывая контуры неподвижных машин, а чуть выше, метрах в пяти над землей, расползалось эфемерное седое кружево, формируя замысловатые дымчатые фигуры.
В бункерах, казематах и долговременных укреплениях врезанного в скалы блокпоста царила сонная тишина.
Система укреплений, протянувшаяся вдоль внешнего периметра Барьера, по убеждению многих, являлась данью прошлому, когда прорыв техноса «с той стороны» рассматривался как реальная угроза.
Накопленный с годами опыт утверждал обратное, но рубеж попрежнему оставался действующим, с той разницей, что теперь сюда отправляли в десятки раз меньше людей и техники, отказавшись от сплошной оборонительной линии, располагая наблюдательные посты с интервалом в километр, а пространство между ними минировали и оснащали датчиками.
Капитан Лапин дремал в кресле. Голографическая модель участка местности, находящейся в зоне ответственности его поста, тускло сияла по правую руку. Ни единого энергетического всплеска, все спокойно, датчики хранят молчание, не подавая тревожных сигналов. Старая асфальтированная дорога, почти нетронутая искажениями, проходила через блокпост и исчезала в глубинах Барьера. Здесь редко появлялись посторонние, проводники из числа сталкеров предпочитали пользоваться своими тайными тропами, лишний раз не связываясь с военными.
Через два часа смена.
Лапин потянулся, встал, разминая ноги, взглянул на обзорный экран и вдруг замер. Клубящаяся, подсвеченная изнутри стена Барьера вспухала медленно формирующимся пепельным волдырем, растущий «нарыв» внезапно пронзил сполох холодного зеленоватого мерцания, похожий на разряд ударившей вдоль земли молнии.
Искажение?! По спине пробежал холодок, но здравый смысл все же взял свое: Барьер поглощает аномальную энергию, это известно каждому.
Ночные смены на блокпосту малочисленны. Сегодня дежурили три офицера, усиленные наряды выставляли только днем, когда по дороге возможно движение техники.
Лапин, пытаясь понять, что происходит, пристально смотрел на приборы.
Датчики указывали на усиление ветра, анализаторы фиксировали частицы Пепельного тумана – явление хоть и редкое, но знакомое, не выходящее из ряда вон. Иногда в глубинах Барьера формировались мощные воздушные течения, извергающие во Внешний Мир миллионы наночастиц.
Выбросы Пепельного тумана происходили примерно раз в дватри месяца, явление считалось вполне обыденным, не несущим угрозы. Влекомые ураганным ветром микромашины отключались гдето в недрах гравитационной аномалии и достигали укреплений в виде безвредной металлической поземки.
Утром придется вызывать команду утилизации, местность чистить от металлической пыли.
– Серега!
– Ну? – Голос лейтенанта Зорина прозвучал сонно. Он дежурил в БМД, капонир располагался в тридцати метрах от основного укрепления.
– Ничего не заметил?
– Неа… Холодно тут. Можно я движок запущу?
– На приборы посмотри, – приказал Лапин. – Доложи показания!
– Все, что ли? Лучше я телеметрию дам. Лапа, тебе что, больше всех надо? Тихо как в могиле, клянусь. Дай поспать, до смены…
На тактическом комплексе вспыхнул индикатор приема данных. Кибернетическая система обработала показания датчиков боевой машины, но вопреки тревожному предчувствию источника опасности не выявила.
Точно, померещилось. Лапин вернулся в кресло, обежал взглядом терминалы, затем активировал чип Мсвязи:
– Байрун?
– Слушаю.
Старший лейтенант Байрунин дежурил в передовом укреплении. Против обыкновения, он откликнулся сразу, что вновь заставило Лапина насторожиться.
– Не спишь?
– Холодно. Страшно.
– Чего испугался? И почему не докладываешь?
– Смеяться станешь.
Лапин вдруг почувствовал, что весь взмок. Да что происходит?! Он впился взглядом в обзорный экран, но там кроме Пепельного тумана да неровного мерцающего свечения не видно ни зги… Все проклятый Барьер, подумалось ему. Постоянно держит в напряжении. Тот, кто хоть раз побывал в отчужденных пространствах, уже не в силах абстрагироваться от пережитого там…
– Шайтан! – Вскрик старлея, переданный Мсвязью, резанул по нервам и тут же, вторя ему, ударил звонкий, оглушительный звук очереди, выпущенной из импульсной зенитной установки.
Кресло автоматически приняло боевое положение, с тонким визгом поднялись манипуляторы управления комплекса орудий, легкое покалывание в кончиках пальцев мгновенно возвестило о готовности систем обратной связи.
– Байрун?!
Ответом послужила зловещая тишина.
Не выходя из состояния полной боевой готовности, Лапин вызвал соседние посты.
Никто не ответил. Рассудок на миг помутился.
– Байрун?! Зорин?!
На терминале тактической системы внезапно вспыхнул сигнал сбоя. Голографическое изображение местности подернулось рябью помех, а через пару секунд вместо прилегающего рельефа он увидел лишь ровное однотонное свечение.
Да что же такое происходит?!
Связь словно обрубили. Неужели прорыв? Паническая мысль отдавала безумием. Нет, это невозможно!
Сколько раз «изделия техноса» пытались вырваться за периметры Барьеров, но ни одному из исчадий не удавалось преодолеть трехкилометровую толщу аномалии – примерно на середине пути скорги, лишившись подпитки энергией Узла, отключались.
Лапин не находил себе места. Инструкции запрещали ему покидать кресло управления орудийным комплексом, но что он мог предпринять, когда все датчики ослепли, система наведения «зависла», а на экранах не видно ничего, кроме мутной пепельной мглы?
Здесь от меня нет никакой пользы… Глобальный сбой Мсети на памяти капитана происходил лишь один раз, во время грозы, бушевавшей в толще гравитационной аномалии. По сравнению с ней все самые жуткие атмосферные явления периода глобального изменения климата выглядели совершенно безобидно.
Нужно чтото делать! Лапин не выдержал, отпустил бесполезные в сложившейся ситуации сенсорные рычаги наводки орудийного комплекса, встал и, на ходу герметизируя шлем, рванулся к выходу из укрепления.
* * *
Снаружи завывал ветер.
Погода изменилась резко, в течение нескольких минут.
Боевой сканирующий комплекс выдавал на проекционное забрало полную бессмыслицу. По его показаниям получалось, что Лапин, покинув бункер, оказался в окружении металла.
Дрожь крупными мурашками пробежала по коже. Если датчики не лгут, то получается, что ветер несет миллиарды активных металлических частичек!
Этого не может быть!..
Рассудок лейтенанта не выдержал, теперь ему мерещились жуткие фигуры, проступающие из мглы, Пепельный туман, сминаемый порывами шквалистого ветра, играл с его сознанием, порождая чудовищ…
Нет. Он до крови закусил губу. Сервомоторы экипировки позволяли преодолеть напор шквалистого ветра, и Лапин пошел вперед, взяв примерное направление на капонир, где стояла боевая машина десанта.
Зеленоватый сполох внезапно разорвал мглу.
Сердце молотилось в груди как бешеное. В следующий миг длинная ветвистая молния ударила неподалеку, холодное зеленоватое мерцание потонуло в ослепительной вспышке. Лапин инстинктивно отшатнулся, но на этот раз пронесло – разряд впился в комплекс антенн, возвышающийся над покинутым укреплением.
Брызги расплавленного металла вишневыми каплями оросили землю.
Нет худа без добра. Внезапный удар стихии осветил окрестности, и в мертвенном свете молнии он успел заметить боевую машину десанта.
Удар грома разорвал реальность. Пепельный туман взвихрился десятком гаснущих смерчей, на пару секунд нормально заработали датчики БСК, прорисовав на проекционном забрале ужасающую картину: десятки неопознанных объектов, излучающие слабые сигнатуры, снижались, ведя ракетный обстрел укреплений блокпоста. В ответ по ним работали автоматические зенитные комплексы – не получая явных целеуказаний, кибернетические системы поставили стену заградительного огня.
Сгустившийся мрак рвали вспышки, мимо капитана промелькнул превратившийся в факел, беспорядочно вращающийся в неуправляемом падении вертолет.
Через мгновение ударил взрыв.
Связь попрежнему не работала, Лапин рванулся к капониру, но добежать до него не успел.
Внешние микрофоны внезапно донесли отчетливый звук: гдето неподалеку отрывистыми очередями бил автомат, затем глухо лопнуло два гранатных разрыва.
Капитану оставалось преодолеть несколько метров, когда башенное орудие БМД резко повернулось и вдруг ударило длинной очередью.
Оранжевые всплески разрывов вздыбили землю метрах в двадцати от капонира. Лапин что есть сил рванулся к машине, но его взгляд невольно фиксировал точку попадания, он обмер, когда среди яростных вспышек вдруг появился и тут же исчез контур пылающего вертолета.
Кто же пытается вырваться из пространства Пустоши?
Скат брони.
Люк. Он постучал кулаком, надеясь, что Серега услышит, но в этот миг со стороны Барьера полыхнуло несколько ракетных запусков.
Чудовищной силы удар обрушился на капитана, взрывная волна с легкостью опрокинула его, отбросив назад, в беснующуюся мглу…
* * *
– Все не так! – Радич не находил места от ярости. – Слишком близко к Барьеру!
Зигмунд отшвырнул использованную пусковую трубу реактивного гранатомета.
– Мы потеряли все машины, Станислав! Спаслись немногие… – Он подошел ближе. – Что дальше?
– Ищем контейнер по пеленгу сигнала!
– Какой пеленг? Пепельный туман прорвался через Барьер! Сканеры сбоят!
– Значит, нужно выйти из зоны помех! – раздраженно ответил Радич. – Собирай людей!
Все. Все пошло не так! Сначала долгожданный сигнал от контейнера активизировался слишком близко к Барьеру, затем вертолеты попали в сильнейшее атмосферное течение, которое, как исполинский насос, перекачивало через гравитационную аномалию миллиарды хищных скоргов. Потеряв визуальные ориентиры, машины уклонились в сторону от безопасного маршрута, неожиданно попали под огонь зенитных комплексов проклятого блокпоста…
Радич с трудом взял себя в руки.
Конечно, происходящее потрясало! Найден способ прорыва через Барьер! Что произойдет дальше, неведомо никому. Такого еще не было в истории аномальных пространств!
Нельзя, чтобы контейнер достался воякам. Нужно успеть добраться до него раньше, эвакуировать или уничтожить груз.
Две недели назад Радич представлял себе иной сценарий событий. Он думал, что пропавший контейнер активируется гдето в густонаселенном районе планеты, он представлял себе миллионы жертв, хаос, панику, которая охватит весь мир. А что вышло? Прорыв Пепельного тумана за границы отчужденного пространства? Несколько погибших солдат изоляционных сил? Да военные замнут эту историю в два счета. Радича совершенно не устраивал подобный сценарий. Но все же происходящее впечатляло, жаль, что зрителей маловато. Ну ничего. Главное, не дать воякам завладеть бесценным грузом. Теперь, когда стало ясно, на что он способен, потрясти мир можно и позже, подготовив настоящую, продуманную до мелочей операцию, а не следуя череде слепых случайностей.
– Зигмунд!
– Здесь.
– Обходим выброс Пепельного тумана. Нужно подняться на возвышенность, оттуда зафиксируем маяк контейнера!
– Я собрал всех. Уцелело лишь пять человек.
– Плевать на жертвы! Прикажи включить аппаратуру на запись! – Лихорадочное возбуждение владело Радичем. – Людей мы наберем еще, а вот груз бесценен! Мы творим историю, Зигмунд. Ты свидетель первого прорыва Барьера!
Зигмунд невольно поежился. Не видел он в происходящем ничего, кроме жути, но перечить Радичу не посмел.
Пустошь…
Шершнев вел машину, ориентируясь на пульсирующее необычайно яркое пятно, замеченное им на фоне бледного сияния Барьера.
Внизу проносились футуристические пейзажи отчужденного пространства Пустоши, но Шершневу было не до жутких красот. Как только машина вошла в границы энергополя, окружающего лагерь наемников, он почувствовал боль.
Казалось, что мозг пронзило раскаленными нитями.
Сознание на миг помутилось, если бы не двойная доза боевого стимулирующего препарата, он вряд ли удержал бы управление норовистой машиной.
Первую вспышку пожирающей рассудок боли он вытерпел скрипя зубами, отчаянно сопротивляясь ей.
Скорги, имплантированные в его организм, ожили. Расширитель сознания заработал первым, следом подключился метаболический имплант, и тут же между двумя колониями наномашин началась бескомпромиссная борьба.
Боль, причиняемая угнездившимися в голове скоргами, вызвала ответную реакцию со стороны нанитов, призванных поддерживать жизнь своего хозяина.
Иван почувствовал облегчение, боль отступила, стала терпимой, но ненадолго. Отключить расширитель сознания он не мог, ситуация заставляла его пристально всматриваться в полумрак, и это вело к усилению деятельности наномашин, вызывая все новые и новые приступы ошеломляющей боли.
Вертолет двигался неровно, рыская из стороны в сторону, он едва справлялся с управлением, все чаще замечая препятствия в самый последний момент, когда особо высокий автон или покосившиеся строения техноса выныривали из багряного сумрака боли, грозя неминуемым столкновением.
Он держался как мог.
Борьба двух колоний наномашин причиняла Шершневу неописуемые страдания. Мышцы дрожали от перенапряжения, метаболический имплант сжигал ресурсы организма, пытаясь справиться с источником адской боли, сознание то уплывало в багряную пелену, то возвращалось, резко и болезненно.
Сколько бы он выдержал, неизвестно.
Радич не солгал, сказав, что при попытке побега Шершнев скорее умрет в муках, чем выберется из металлического леса, но передвижение по воздуху дало Ивану шанс – скорость вертолета в десятки раз превосходила скорость пешего перемещения, да и курс он избрал верный, направив машину к Барьеру по наикратчайшему маршруту.
Минут через пять, когда дальнейшая борьба с болью уже казалась невозможной, адские ощущения вдруг начали понемногу отступать – мощное энергополе осталось позади, рассудок вновь прояснился, и Шершнев внезапно увидел знакомые ориентиры – вдоль земли ураганный ветер пластал языки Пепельного тумана, из серой хмари, озаренной мертвенным сиянием Барьера, вырастали контуры искажений, образующих неповторимый складчатый рельеф деформированной земной коры. Зловещая сетка тектонических разломов дышала жаром, источая красноватое сияние, по гребням искажений вилась знакомая дорога, значит, если набрать высоту и удерживать курс, вскоре появится блокпост…
Как отреагируют бойцы караула на появление одноместной летающей машины, Шершнев не знал, но это казалось сейчас наименьшей из проблем. Боль стремительно отступала, зато увеличивалась сила тяжести, машину заметно трясло, двигатель ревел, работая на пределе мощности, высота росла очень медленно, затем подъем прекратился вовсе – машина начала неуклонное снижение, явно не справляясь с воздействующей на нее троекратной гравитацией.
«Разобьюсь…» – промелькнула мысль.
Застывшие волны искажений приближались, но набранные еще на подлете к Барьеру высота и скорость все же спасли Шершнева. Вскоре гравитация начала слабеть, двигатель удержал машину в воздухе, а через минуту подъемной силы уже хватило, чтобы прекратить снижение, взмывая над опасно приблизившимся морем застывших каменных волн.
Еще немного…
Весь организм казался раскатанным в лепешку, но боль, сжигавшая мозг, больше не возвращалась. Иван держался на пределе сил, он начал пологое снижение, рассчитывая выйти из границ мутной пелены на малой высоте, чтобы успеть совершить посадку, прежде чем по нему откроют огонь автоматические орудия передовых укреплений блокпоста.
Вертолет пронесся над очередным искажением, внезапно зацепил остекленевший выступ одной из посадочных опор. Изпод днища ударил фонтан мелких обломков, раздался скрежет, машину несколько раз развернуло вокруг оси. Вертолет потерял управление, ударился о склон, перевернулся и, продолжая терять куски обшивки, принялся скользить по пологому склону.
Иван сгруппировался в ожидании неминуемого удара, но скольжение постепенно замедлилось, фюзеляж лопнул в нескольких местах, но не развалился на части, а затем, последний раз покачнувшись, застыл.
* * *
Некоторое время Шершнев сидел, не в состоянии пошевелиться, совершенно обессиленный, раздавленный, с трудом осознавая, что все же спасся и до внешнего периметра Барьера ему остается пройти несколько сотен метров.
Наконец, собравшись с силами, он отстегнулся от кресла, выбрался из деформированной кабины, придерживаясь за лопнувшее ребро жесткости, со стоном выпрямился в полный рост, ощущая, как его усилие подхватили послушные сервоприводы.
Ничего… Жить будем…
Первый шаг дался нелегко, ноги скользили по остекленевшей поверхности, но из подошв тут же автоматически выщелкнуло шипы, и Иван удержал равновесие, балансируя руками.
Пологий спуск продолжался, вокруг мутными завихрениями тек Пепельный туман. Он задрал голову, посмотрел вверх и понял, что над гребнем возвышенности беснуется шквалистый ветер.
Воздушные потоки указывали направление к внешней границе гравитационной аномалии, ориентируясь по стремительно несущимся пепельным облакам. Он зашагал вниз по склону, с каждой минутой возвращая себе чувство уверенности.
Боль не возвращалась, после яростной пытки ее отсутствие порождало чувство эйфории, но Иван, концентрируясь на ходьбе, старался не поддаваться эмоциям.
Дойти.
Вот единственная цель, задача, которой он подчинил себя.
Он брел, считая шаги, поглядывая в разрывы Пепельного тумана, текущего по ложбине, пока вдруг не вышел на небольшой взгорок, откуда взгляду внезапно открылся участок нормальной ровной поверхности, за которым виднелось пологое искажение с врезанными в него укреплениями блокпоста.
На расчищенной от стекловидной массы полосе горело пять вертолетов, похожих на тот, что использовал он для побега, в мятущемся свете пламени были видны разбросанные повсюду тела наемников в черной экипировке.
Укрепления блокпоста, взломанные попаданиями ракет, зияли безобразными пробоинами в стенах, щерились трещинами, истекали дымами.
Шершнев машинально переключил частоту связи, послал запрос, но ответила ему зловещая, не предвещающая ничего доброго тишина.
Внешний периметр Барьера был прорван, а уцелевшие в бою наемники, похоже, ушли, даже не осмотрев разбитые укрепления блокпоста.
* * *
От блокпоста в расположение батальона вел укатанный тяжелой техникой проселок, это Иван запомнил, и сейчас ему не составляло особого труда сориентироваться на местности.
Шагая вдоль линии укреплений, он пытался понять, что случилось.
Сканеры скафандра работали со сбоями. Над расположением батальона сформировалось непонятное пятно, словно густые низкие облака медленно кружили над проржавевшими горами сваленной там техники.
Развороченный взрывом капонир, в котором застыл выгоревший корпус БМД, он заметил издалека. Сильный порывистый ветер разгонял дым, относил его в сторону, заметно улучшая видимость.
Неподалеку сканеры экипировки зафиксировали характерную сигнатуру.
Боец в армейском бронескафандре! Живой!
Иван бегом устремился на пеленг. Точно! Изпод дымящейся почвы торчала рука в гермоперчатке.
Быстро откопав засыпанного землей бойца, он вскрыл аварийную панель на предплечье его бронескафандра, нажал определенное сочетание кнопок, и через пару секунд боец вздрогнул всем телом, приходя в сознание.
Чтобы избежать недоразумений, Иван поднял забрало боевого шлема.
Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу.
– Я не наемник, – первым заговорил Шершнев. – Экипировка трофейная.
– Чем докажешь? – сипло выдавил Лапин. Он помнил только близкий разрыв, дальше в памяти зиял провал.
– Извини, личного чипа нет. Вырезали. Лицо по базе данных идентифицируй. Только не дергайся, ладно?
– Мсеть не работает…
– У тебя в системе скафандра есть оперативная база данных, – спокойно напомнил Иван.
– Верно…
Лапин затих, затем, произведя поиск, взглянул на Ивана.
– Майор Шершнев?
– Он самый. – Иван чуть ослабил хватку.
– Капитан Лапин.
– Что тут произошло?
– Прорыв Пепельного тумана. Затем блокпост атаковали наемники.
– Да, я видел их сбитые машины. Связи, говоришь, нет?
– Нет. – Лапин с трудом сглотнул. – Двое моих погибли.
– Соберись. Ты сказал: «прорыв»? Что это значит?
– Технос… прорвался.
– Уверен? Я не заметил ни одного «изделия». Только сбитые зенитным огнем вертушки наемников.
– Пепельный туман активен. Клянусь – я видел микросигнатуры скоргов, прежде чем сканеры дали сбой!
Иван осмотрелся. Кроме яркого пульсирующего пятна в клубящейся стене Барьера да странной облачности, закручивающейся в подобие водоворота над военным городком, иных настораживающих явлений он не заметил.
– Мне нужна связь. Нужно информировать штаб группировки о происходящем.
Лапин с усилием кивнул.
– В расположении батальона есть узел связи, подключенный к подземным кабельным линиям.
– Тогда пошли.
– Я не могу.
– Капитан, не дури. Блокпост разбит. В одиночку ты тут ничего не сделаешь. Из штаба группировки получим указания.
– Ты иди. Я останусь. – Он взглянул на выгоревший остов БМД, отвернулся.
– Неизвестно, где сейчас наемники и что они затеяли. Вдвоем у нас больше шансов.
Лапин несколько секунд молчал, затем все же подавил эмоции, внял голосу рассудка:
– Ты прав. Пошли.
Пустошь. Район конических сопок…
Двое бойцов в экипировке Ордена, перейдя шаткий мостик, перекинутый через огнедышащую трещину, остановились на небольшом островке. Вооружены они были основательно: два «карташа», два армгана, боевые ножи в пластиковых ножнах, в подсумках – плазменные гранаты, контейнеры для нкапсул, колбы с фричем да еще энергетические плети, рукоятки которых виднелись в специальных фиксаторах, расположенных на внешней части брони предплечий.
Лицевые проекционные забрала их шлемов закрывали дополнительные наплывы брони, расположенные «елочкой».
На правой плечевой бронепластине у каждого из адептов была нанесена символика Ордена: изображение кандального узла с идущей поверх него надписью на латыни: «NODUS SANCTI EST».
От низкой серебристой поросли автонов им навстречу вышли трое сталкеров.
Обменявшись краткими приветствиями, они перешли к делу.
– Готово? – спросил Аскет.
– Да. Макс все сделает, – кивнул Апостол.
– Он сам не пойдет? – уточнил Корень.
– Нет. Обещал прислать двух «драконов». Желания ввязываться в драку у него нет.
– Не похоже на Макса, – удивилась Дарлинг.
– Он сильно изменился после поисков «Светлого Тоннеля», – пожал плечами Саид.
– Егор, что за операция предстоит? Командор ввел нас в курс дела, но только в общих чертах. Хантер сказал, что вы обнаружили базу наемников в Пустоши?
– Пока ее местоположение определено лишь приблизительно, – ответил Егор. – Речь идет об аномалии «Призрачный Город». Для того и понадобились «вертушки». Пешком туда, сам понимаешь, попасть сложно.
– Что на этот раз затеял синдикат? – спросил Саид. Наемников он ненавидел и своего отношения к ним не скрывал.
– За последние два месяца пропали многие из вольных мнемотехников. Есть основания подозревать, что они содержатся в плену на той самой базе. Корня тоже взяли, но по дороге он перебил конвоиров. Отсюда мы и начали разматывать клубок событий. Примите данные, рассказывать нет времени.
Прямая передача информации через мьюфонное соединение заняла несколько секунд.
– Сталкера, что спас Корня, мы идентифицировали по базам данных управления спецопераций. Майор Шершнев. Я знал его, когдато пересекались по службе, – добавил Аскет. – Мужик нормальный. Хотя сомневаюсь, что он выжил.
Апостол, приняв данные, кивнул.
– Теперь понятно. Дело серьезное. Надо было весь манипул брать.
– Сами справимся, – произнесла Дарлинг. – Все равно «драконы» больше шести человек на борт не возьмут.
– Правильно говоришь! – завелся обычно немногословный Саид. – Сами шакалов передушим!
– Базу «чистим» с воздуха? – уточнил Апостол.
– Нет. Велик риск задеть своих. «Драконы» до поры останутся в небе. Их проконтролирует Корень. Если возникнут осложнения, вертушки поддержат нас огнем.
– Летят! – Саид первым заметил две модернизированные техносом «Пустельги», появившиеся в небе над Пустошью.
Облитые серебристыми наплывами брони «драконы» шли в боевом построении. Соосные несущие винты легендарных «Ка85» резали влажный воздух, в кабинах выл ветер, врываясь туда через давние пробоины в бронированном остеклении, в креслах пилотов, сросшиеся с ними, сидели сталтехи. Именно их сумел перепрограммировать Макс.
Обе модернизированные техносом «Пустельги» совершили посадку на соседнем островке.
Сталкеры, перебравшись по шаткому мостику через огнедышащую трещину, направились к открывшимся диафрагменным люкам.
Со стороны картина происходящего выглядела зловеще. Стоило взглянуть, как пятеро отчаянных бойцов спокойно, без лишних движений и суеты исчезают в чреве исчадий техноса, чтобы понять: они не просто выжили, но, пройдя все круги ада, стали истинными обитателями отчужденных пространств.
Саид, поравнявшись с кабиной «Пустельги», заглянул внутрь.
В кресле пилота сидел сталтех. Его глаза сочились красноватым тепловым излучением. Заметив человека, исчадие техноса повернуло голову, пристально взглянув на него.
«Силен Макс, ничего не скажешь», – подумал Саид, направляясь к открытому люку. Лишь немногие из мнемотехников были способны подчинить своей воле самых опасных и продвинутых созданий техноса, Макс же превзошел их всех, сумев полностью перепрограммировать управляющие колонии скоргов двух «драконов».
Внутри машины царил красноватый сумрак. Модернизированная «Пустельга» лишилась громоздких механизмов, большинство компьютерных блоков заменили собой утолщения в серебристой обшивке, так что места для трех человек хватало вполне.
Саид уцепился за изгиб толстой металлической ветви, растущей из пола и расползающейся по стене отсека узловатыми побегами.
– Готовы?
– Контакт установил, – пришел ответ мнемотехника.
– Все на местах, – доложил Апостол.
Два «дракона» синхронно поднялись в воздух и, набрав высоту, взяли курс на аномалию «Призрачный Город».
* * *
Бледный рассвет занимался над Пустошью.
В лагере наемников царила необычайная тишина. Лис, обматерив оставшихся в живых подчиненных, ушел в отсек слежения и связи.
Радич не посвящал его в свои планы. Куда он направился, забрав большинство боевиков, Лис не имел ни малейшего понятия. Докладывать о происшествии в лагере не хотелось, но, вернувшись, Радич все равно узнает о побеге.
Тяжело вздохнув, Лис активировал спутниковый комплекс связи, настроенный на автоматический вызов абонента «Командир».
К немому удивлению наемника, отклика не последовало.
Он попытался еще раз, но результат остался прежним. Пришлось подключить экстренную резервную систему, открывающую доступ к спутниковой группировке корпорации «Блаккет».
Заработал голографический проектор, в воздухе возникла объемная карта Пустоши.
Лис побледнел, взглянув на изображение. Вместо привычного мутносерого «пузыря» он увидел полупрозрачную полусферу с явной деформацией на одном из участков периметра.
Наемник оторопел. «Вот почему ночь сегодня звездная», – невольно подумалось ему. Он плохо разбирался в физике отчужденных пространств, не для того был нанят, но даже его скудных представлений хватило, чтобы понять: происходит нечто катастрофическое. Казалось, что все ветра Пустоши вдруг изменили направление и устремились в одну точку. Непонятная сила неуклонно сводила их вместе, образуя мощное атмосферное течение, пронзающее гравитационную аномалию Барьера. Вырываясь за пределы внешних границ Пустоши, оно постепенно теряло напор, растекаясь мутными, бесформенными облаками Пепельного тумана, охватившими площадь в десятки квадратных километров, но что самое поразительное – пульсирующую «пуповину» и клубящиеся за периметром Барьера облака пронзали огненные росчерки активных сигнатур.
Лис почувствовал оторопь. Даже ему было понятно: миллиарды скоргов, захваченные воздушными потоками, перекачивало сквозь аномальный разрыв в структуре Барьера, но, оказавшись во Внешнем Мире, микромашины, против обыкновения, не отключились, а продолжали функционировать, собираясь в плотные скопления…
Визуализированные данные со спутников наводили на ассоциацию с огненной рекой, изливающейся сквозь прореху в Барьере…
Лис попытался при помощи спутников отыскать маркеры Радича и ушедших с ним боевиков.
Сигналы маркеров так же сканировались за Барьером! Но почему всего семь откликов, когда со Станиславом ушло больше полусотни бойцов?
Лис нахмурился, пытаясь осмыслить увиденное, когда дверь отсека внезапно распахнулась.
– Нас атакуют! Технос! «Драконы»! – Бессвязные вопли насмерть перепуганного наемника оборвались – очередь, ударившая ему в спину, буквально вбила того внутрь тесного, до отказа заполненного аппаратурой помещения.
Лиса сбило с ног, а когда он сумел выбраться изпод навалившегося на него мертвого тела, в дверях уже стоял рослый сталкер в экипировке Ордена.
– Хочешь жить? – глухо спросил он.
Лис инстинктивно потянулся к оружию и едва не поплатился жизнью – пуля разнесла вертикальную крепежную стойку в сантиметре от головы наемника.
– Предпочитаешь умереть?
Лис бессильно осел на пол.
– Что от меня нужно? – выдавил он.
– Где основные силы? Почему на базе только внутренний караул?
– Я не знаю! Радич поднял всех по тревоге! Они погрузились в вертолеты и улетели в сторону Барьера!
– Зачем?
– Там чтото происходит!.. – Лис указал на продолжающий работать голографический монитор.
Несколько секунд сталкер внимательно изучал объемную карту Пустоши, смоделированную по показаниям со спутников, затем произнес:
– Аскет, срочно зайди в ангар. Тебе нужно на это взглянуть!
– А что происходит? – выдавил Лис.
– Тебе теперь не все равно? – холодно ответил Апостол. – Думай, как шкуру свою спасти. Например, вспомни, где вы держите пленных мнемотехников.
* * *
Аскет и Дарлинг, разделавшись с несколькими боевиками в центральном секторе базы, удивленно переглянулись. Они ожидали встретить более ожесточенное сопротивление.
Внезапно в поле зрения появилась сгорбленная тень.
Мгновенная идентификация поначалу заставила обоих усомниться в подлинности полученных данных.
– Упырь?!
Старик осторожно выглянул изза укрытия.
– Аскет? – не поверил он, но тут же сообразил: нужно проявить инициативу, представить события в выгодном для себя свете: – Это я освободил Шершня! Я показал ему, где стоит вертолет! Я…
– Шершень? Не тот ли сталкер, что спас Корня и не дал тебе содрать экипировку с мертвых наемников?
– Тот, тот! Это я его освободил! – словно заведенный повторял Упырь. – Я его послал за помощью! Ай, молодцы… Выручили старика!..
– Заткнись, – посоветовала ему Дарлинг. – Знаешь, где содержат пленных мнемотехников? Сможешь показать?
– Конечно, конечно! – закивал Упырь. – Я тут все успел разнюхать!
– Дарлинг, займись. Меня Апостол вызывает. Чтото серьезное случилось. Корню передай, пусть держит «драконов» в боевой готовности!
