Глава 4
Система Эригон.
Борт автономного грузового модуля…
Как люди встают на путь кибрайкеров? Кто они такие?
Ответ на второй вопрос знают многие, но не догадываются, что в своих рассуждениях, основанных на стереотипном мышлении, они грешат против истины. Мнение, навязываемое средствами массовой информации, традиционно преподносит кибрайкеров, как неких негодяев, сознательно идущих на избыточное имплантирование, чтобы получить возможность бесчинствовать в сети.
Герберт предпочитал не смотреть галактические новости, а если все же случалось увидеть репортаж «о варварском вторжении кибрайкеров», он даже не усмехался в ответ на голословные утверждения, относительно извращенной психологии «суперхакеров» и «мужественных мнемониках, единственно противостоящих разрастающемуся злу».
Случись невероятная ситуация, когда бы ему пришлось дать интервью, Хайт в первую очередь объяснил бы журналистам, свободно рассуждающим о избыточном имплантировании, в чем их основная проблема. Большинство людей получают свой единственный имплант сразу после рождения. Их рассудок с младенчества адаптируется к кибернетическому устройству, единственное назначение которого состоит в распознавании мыслеобразов, преобразования их в понятные для бытовой техники команды и передачу мысленного распоряжения человека исполнительной системе.
Ни один ведущий галактических новостей, равно как и их постоянные зрители, ни разу не испытывали на себе обратной связи, не ощущали, что мультимедийный центр при смене дорожки воспроизведения, или голографический сферовизор в момент переключения каналов, вдруг становятся частью тебя самого, ощущаются на сознательном уровне, будто человека и кибернетическое устройство связывает не канал обмена данными, а это твои собственные нервные окончания вдруг фантастическим образом внедряются в кинематические и электронные схемы, получая доступ к абсолютно чуждым для психики человека ощущениям.
На языке специалистов подобный обмен данными называется «прямым нейросенсорным контактом». Явление известно со времен Галактической войны, когда люди управляли исполинскими сверхсложными кибермеханизмами при помощи мысли, получая отклик на уровне реальных ощущений, что необратимо меняло их психику.
Двухсторонний или полноценный нейросенсорный контакт между человеком и кибернетической системой запрещен, современные стандартные импланты оснащаются только передатчиками. Для приема данных (например, информации затребованной при поиске в сети, или мысленного общения с системами кибстеков) служит многокаскадный фильтр, сначала помещающий полученную информацию в специальный буфер обмена, а затем пропускающий ее через системы распознавания, — в результате человек воспринимает в своем сознании виртуальный «голос», видит переданное на зрительный нерв изображение, может ощутить запахи или услышать звуки далекого мира, но все вышеперечисленное будет неизменно обладать одним обязательным признаком: ощущения, переданные в рассудок, адекватны тем, что человек способен воспринять дарованными ему природой органами чувств, то есть, зрением, слухом, обонянием и осязанием. С непременным соблюдением данного условия сохраняется полнота и новизна ощущений полученных (к примеру) в процессе виртуальной экскурсии на сервер далекой планеты, но исключаются психологические травмы или деформации рассудка, ведь мы, пользуясь возможностями стандартного импланта, находимся в комфортной и понятной зоне привычных ощущений.
Герберт многое мог бы поведать «искушенным» журналистам.
Теперь представьте, хотя бы на миг, — сказал бы он, — что при подключении к серверу далекого мира, вы ощутите, как рассудок отделяется от тела, его перебрасывает через каналы гиперсферных частот, от одной станции ГЧ к другой, через аномалию пространства и времени? Немногие способны выдержать шок, еще меньше людей смогут оправиться от него, и лишь единицы из миллиарда пожелают снова испытать нечто подобное.
Кому интересно ощущать работу энергосистем, воспринимать обмен данными между устройствами бытового автомата, которому отдан мысленный приказ сварить кофе и подать его через определенное время? Разве что сумасшедший захочет попасть под постоянный и совершенно не обоснованный прессинг непонятных, шокирующих ощущений и абсолютно лишней информации.
Обращаясь к незримому собеседнику, Герберт Хайт рассказал бы, как около полувека назад множество отчаявшихся, не имеющих никаких шансов на нормальную жизнь и достойный заработок молодых людей, ложно воодушевленных «романтикой слухов» о нескольких, — Герберт мысленно усмехнулся — всего лишь нескольких состоявшихся кибрайкерах, шли на рискованные опыты по избыточной имплантации, которые практиковались в подпольных клиниках и лабораториях сектора Корпоративной Окраины.
Сколько из них выжило?
Точной статистики не знает никто. Первая волна кибрайкеров появилась в результате накопления опыта, который предполагал множество летальных исходов. Взрослый, уже сформировавший мозг отторгал избыточные импланты, ну, а если операции проходили успешно, — восставал рассудок, не способный обработать потоки информации, получаемые от не свойственных человеку органов чувств.
Если после операций по избыточному имплантированию выживало хотя бы тридцать процентов пациентов, — это считалось удачей, если из числа удачно имплантированных один или два человека сохраняли рассудок, то нейрохирург, добившийся подобного результата, становился знаменит (в узком кругу, разумеется).
Да, первые кибрайкеры были отчаянными парнями, после всего пережитого вряд ли в реальном мире оставалось что-то, способное их испугать. Ну, а в киберпространстве они чувствовали себя как дома, ведь изменившаяся психика позволяла им в буквальном смысле «растворяться в сети», отождествлять ее локальные участки с частицей собственного сознания, придавать форму и смысл незримым каналам обмена данными, они научились адаптировать виртуальность «под себя», — для проникновения в киберпространство и манипуляций с ним, кибрайкерам не требовалось никакого дополнительного оборудования кроме собственных имплантов и оснащенных уникальными чипами кибермодулей, которые они изготавливали и программировали сами.
Герберта всегда коробило, если он слышал, что кибрайкеры манипулируют с виртуальным пространство исключительно благодаря кибернетическим модулям дополнительных имплантов. Это заблуждение. Главным оружием любого кибрайкера был и остается собственный рассудок, все остальное — лишь средства автоматизации многих рутинных процессов. Воля, помноженная на опыт, гибкость человеческого рассудка в сочетании со способностью ощущать энергетические и информационные составляющие сети — вот что привело первых кибрайкеров к невероятному успеху, поставившему корпорации Окраины перед дилеммой: либо они найдут радикально-новый способ защиты информации, составляющей коммерческую тайну, либо кибрайкеры попросту уничтожат их.
Считается, что мнемоники — антиподы кибрайкеров, но Герберт знал, что данный антагонизм создан искусственно. На самом деле корпорации Окраины, приступив к формированию касты мнемоников, пользовались услугами тех же (уже ставших известными в подпольном «бизнесе») нейрохирургов, и единственное отличие между «специалистами по защите информации» и теми, кто покушался на нее, заключалось в различном мировоззрении.
В сознании мнемоника всегда присутствовало ощущение собственной правоты, законопослушности, моральной чистоты собственных действий, хотя, защищая корпоративные сети, они пользовались теми же приемами, навыками, техническими средствами и ментальными способностями, что были присущи их врагам и антиподам — кибрайкерам.
Если быть честным, следовать логике и здравому смыслу, то следует признать, — на самом деле противоречие между кибрайкерами и мнемониками условно, граница, разделяющая их, размыта, а моральные принципы постоянно балансируют на грани фола, но судить об этом дано лишь тем, кто сам прошел чрез имплантации.
Да, Герберт не отрицал — его злили рассуждения о «виртуальных преступниках» и «благородных защитниках» киберпространства. Дело в том, что пережив кризис, корпорации уже не могли остановить процесс подготовки все новых и новых «специалистов», но осознав все опасности и все выгоды новых технологий, хозяева Корпоративной Окраины задали себе вопрос: а почему бы нам не содержать своих собственных кибрайкеров?
Так с цинично рассмотренной перспективы глобального промышленного шпионажа и одновременно — противоборства ему, родилась новая концепция подготовки мнемоников, ставшая, как уже не раз бывало в истории цивилизации, фундаментом, и одновременно — импульсом к дальнейшему развитию новых способностей человеческого рассудка.
Понимая, что имплантация взрослых людей, с устоявшейся психикой, — занятие неблагодарное, дающее очень малый процент успеха при огромных затратах, корпорации независимо друг от друга пришли к выводу, что начинать готовить нужно подростков, а еще лучше — детей в возрасте от трех до пяти лет. Сирот на Окраине в условиях враждебных к человеку, едва освоенных планет хватало с избытком и сеть закрытых «корпоративных школ» не испытывала недостатка в «учащихся».
Юный организм легче переносил дополнительные имплантации, детская психика более пластично воспринимала включение кибермодулей, как и не свойственные рассудку новые грани мироощущения, — их воспитывали и подготавливали в одних и тех же стенах, до определенного возраста дети росли вместе, разделение происходило только в период, когда у подростков начинали проявляться индивидуальные черты характера, появлялись наклонности, позволяющие определить, к чему больше тяготеет имплантированный рассудок — к защите или же к нападению.
Нужно сказать, что узкая специализация кибрайкеров при этом сохранилась, а вот спектр задач для мнемоников значительно расширился, — с определенного момента они не только защищали корпоративные сети от несанкционированного доступа, но и руководили сложнейшими кибернетическими комплексами, которые до этого не вводились в эксплуатацию из-за жестких ограничений на использование модулей «искусственного интеллекта».
Герберт Хайт прошел имплантацию и курс обучения в одной из корпоративных школ.
Как он оказался на свободе и получил возможность жить по своему усмотрению, действуя на собственный страх и риск, подобно легендарным кибрайкерам прошлого?
Все в мире имеет объяснение, свою причину и следствие. В начале двадцатых годов тридцать девятого века корпорации отказались от подготовки мнемоников и кибрайкеров. Как альтернатива возникла независимая сеть центров обучения, где готовили специалистов обоих профилей. Потом их тривиально, цинично продавали корпорациям.
Десять лет назад система подпольного имплантирования и работорговли, процветавшая в худших традициях темных веков, была выявлена и разгромлена флотом Конфедеративного Содружества. В результате крупномасштабной операции, проведенной с санкции Совета Безопасности Миров, десятки тысяч юных мнемоников получили свободу, примерно такое же количество подростков попало на реабилитацию, но часть воспитанников, принятых на попечительство Конфедерацией, к моменту освобождения уже являлись полностью сформировавшимися личностями. Герберт прекрасно понимал, кто он на самом деле. Ни одна программа психологической помощи не могла уничтожить в нем начатков кибрайкера, потому, стойко выдержав прессинг, легко пройдя выпускные тесты, он обрел свободу, гражданство Конфедеративного Содружества, и право выбирать свою дальнейшую судьбу.
Естественно бывшие воспитанники «центров специальной подготовки» находились под негласным контролем, но Хайт за годы обучения научился поистине неистощимому терпению, — он дождался своего часа, и исчез, растворился среди многомиллиардного населения Обитаемых Миров, чтобы встать на опасный, но как казалось — предначертанный Судьбой путь — путь кибрайкера-одиночки.
Жалел ли он сейчас о сделанном выборе?
Нет. К моменту побега он едва достиг совершеннолетия, жизненный опыт, а вместе с ним и возможность здраво оценивать собственные поступки, он приобретал на протяжении последующих пяти лет, путем собственных проб и ошибок.
Теперь он немного иначе смотрел на собственную судьбу, что не мешало ему оставаться кибрайкером. Для мнемоника он был слишком импульсивен, остаться же вне киберпространства для него казалось немыслимым, поэтому изменять выбранному пути Герберт не собирался даже сейчас, оказавшись в далеко не лучшей ситуации.
Он боролся за свою жизнь, используя те способы, что насильно привили ему еще в детстве.
Конечно, многое он понял и переосмыслил, но пока что не видел для себя нормальной альтернативы…
…В данный момент, окончательно отделавшись от Али, Герберт по-прежнему оставался в затруднительном положении. Тянуть далее опасно и неразумно, нужно немедленно решать, как распорядиться попавшей в его руки, воистину бесценной информацией.
Такая удача дается лишь раз в жизни.
Некоторое время Хайт мучительно размышлял, что делать, как не упустить выпавший шанс?… пока в голову не пришла дерзкая мысль: а что если разом избавиться от проблем с корпорациями, и попутно обеспечить себя материально?
Сначала идея показалась абсурдной, но, прислушавшись к своим ощущениям, Герберт понял — да, действовать нужно именно так, — дерзко, стремительно, за гранью разумного риска, где победитель получает все, а проигравший ничего, кроме смерти…
Выбор кибрайкера казался абсурдным — он собирался продать информацию, но кому — корпорации «Новый Свет»! На самом деле у Хайта был план, придерживаясь которого он мог рассчитывать на успех. Дело в том, что готовя предыдущую (окончившуюся роковым провалом) акцию, ему пришлось детально изучить личность главы корпорации Фредерика де Ритторена. Воспользоваться данными он не успел, но сведения остались, и сейчас, рассматривая собственное положение, он внезапно вспомнил о них. Знание индивидуальной психологии владельца одной из молодых, но преуспевающих корпораций сектора Окраины давало ему шанс выйти из положения, получив при этом определенную прибыль. Однако родившийся план работал только в том случае, если он сумеет связаться непосредственно с президентом корпорации.
Подумав об этом Хайт посмотрел на тусклые стереомониторы, связанные с несколькими видеодатчиками автономного модуля и невесело усмехнулся.
В его положении стоило рискнуть. Хуже уже все равно не будет.
Из-за проблем с ганианцами, окончившихся аварийным отстрелом модуля, Хайт на некоторое время потерял мнемонический контакт со спутниками орбитальной группировки и пропустил последние, произошедшие в северном полушарии планеты события.
Он по-прежнему был уверен, что обнаруженный артефакт — это гравитационный генератор расы инсектов.
Приняв решение, Герберт мысленно активировал передатчики автономного модуля, вошел в виртуальное пространство станции гиперсферной частоты системы Эригон и начал подготовку к молниеносному атакующему броску через сеть Интерстар.
Осуществив виртуозное вторжение в сеть, его рассудок скользнул по каналам ГЧ к одному из известных ему сетевых узлов Окраины, а оттуда, преодолевая расставленные ловушки, — в сеть головного офиса корпорации «Новый Свет».
* * *
Окраина.
Станция фильтрации каналов ГЧ системы Неосигма…
Можно представить удивление и досаду главы могущественной корпорации, когда в объеме виртуального монитора межзвездной связи возникло незнакомое ему лицо.
В первый момент, рассмотрев за ссутулившейся в обшарпанном кресле фигурой фрагмент обстановки какого-то древнего отсека, он подумал что это либо сбой связи, либо чья-то неуместная шутка, но его недоумение быстро развеял негромкий но уверенный голос:
— Господин де Ритторен, с вами говорит Герберт Хайт, кибрайкер, которого сейчас ищут силы безопасности вашей корпорации. Да, да, вы не ослышались. У меня есть важная информация и деловое предложение.
От такой наглости и самоуверенности президент «Нового Света» на миг потерял дар речи, позволив кибрайкеру произнести несколько, ставших решающими фраз:
— Я обладаю информацией, о местонахождении артефакта расы инсектов, а именно — устройства гравитационного генератора, при помощи которого насекомоподобные существа передвигали планеты, а так же нескольких малых кораблей класса «аэрокосмический истребитель», аналогов которым на сегодняшний день нет. По понятным причинам я вынужден быть краток. Мое предложение сводиться к следующему: корпорация гарантирует мне неприкосновенность и выплачивает сумму, о которой мы договоримся, в обмен на координаты объектов. Предупреждаю, что в случае отказа от моих условий информация будет предложена всем, кто в состоянии за нее заплатить, вплоть до специальных служб флота Конфедерации Солнц. На размышление — час. Перед отключением канала связи по нему будет передан файл с изображениями артефактов, реконструированных по данным орбитального сканирования. Я выйду на связь через шестьдесят стандартных минут, чтобы обсудить детальные условия сделки. За это время вы сможете проверить истинность переданных изображений, к которым прилагаются файлы сканирования для сравнения реконструкции с источником данных. Все. До связи через час, господин де Ритторен.
Полусфера канала дальней связи опустела и погасла так же внезапно, как и включилась менее минуты назад.
…Варг Далтон, все еще находящийся под неимоверным прессингом обрушившейся, как ураганный порыв ветра, информационной атаки, с трудом перевел дыхание.
Все что ему удалось сделать — это «сохранить лицо», а большего собственно от него никто и не требовал.
Герберт Хайт оставался уверен, что разговаривает с владельцем корпорации «Новый Свет», но на самом деле атака кибрайкера была остановлена на последнем рубеже «мнемонической обороны». До действительного соединения с личным кабинетом президента, Хайт все-таки не дошел, и его диалог состоялся с мнемоническим двойником Фредерика де Ритторена.
Варг Далтон являлся одним из старейших и, без сомнения, наиболее опытным из всех работающих на корпорацию «Новый Свет» мнемоников, но атака Герберта не только застала его врасплох, но едва не закончилась трагически.
Сейчас он сидел в глубоком кресле, ощущая, как по телу гуляет легкий озноб, а дорогая рубашка из тонкой натуральной ткани прилипла к спине, словно сама смерть только что разминулась с ним, пройдя в миллиметре от виска.
Впрочем, так оно и было. Почувствуй Герберт Хайт ловушку, пойми, что остановлен и разговаривает вовсе не с тем человеком, кому адресовал свою сжатую, выверенную, лаконичную речь, он бы ударил, — уж Далтон-то прекрасно знал, что такое машинальная реакция защищающегося рассудка кибрайкера.
Варг относился к той легендарной когорте мнемоников, которая была создана несколько десятилетий назад в противовес первым, появившимся на Окраине кибрайкерам; за его плечами лежал огромный, накопленный за это время опыт, и тем острее вдруг прорвалось бессилие, ощущение предела, когда понимаешь — еще одна атака молодого, явно очень талантливого кибрайкера и все…
Что может быть хуже для мнемоника, чем осознание наступившего предела собственных возможностей?
Внезапно в душе всколыхнулись другие мысли, — они высачивались, будто ядовитый дымок из лазейки, приоткрывшейся в результате перенапряжения рассудка.
А что ты получил за десятилетия верной службы, Далтон? Ты не сможешь выйти из игры, покинуть систему, потому что слишком много корпоративных тайн хранит твой разум. Вот сейчас к ним добавиться еще одна, и где гарантия, что, вступив в сделку с кибрайкером, Фредерик де Ритторен не уберет тебя после, как ненужного свидетеля?
Таких гарантий Варгу Далтону не мог дать никто.
Вся его жизнь, как жизнь любого из мнемоников представляла собой постоянную, изматывающую, напряженную схватку. Он рисковал и получал соразмерную, как ему казалось, плату, но сейчас вдруг в приступе потливого бессилия, он подумал: а не самообман ли это? Вся жизнь за золоченой решеткой, и что в результате? Я лучший, первый… первый из тех, кто стоит между главой корпорации и направленным на него мнемоническим ударом, первый кто примет смерть, если не справится со своей работой.
А ведь на пенсию меня никто не отпустит…
Нет, со слабостью нужно бороться. Не пристало мнемонику с его стажем и опытом ныть, ударяться в панику перед напористым, молодым наглецом. Кибрайкера следовало примерно проучить, лучше всего — до смерти…
Жаль что я не Фредерик де Ритторен, а лишь его виртуальная тень, — подумал Далтон, мысленно активируя защищенный канал мнемонической связи. — Хотя все в этом мире относительно…
* * *
Ровно через час кибрайкер снова вышел в эфир на канале плавающих гиперсферных частот.
Молниеносно осмотревшись в виртуальном пространстве, где его уже ждали несколько фантомных личностей, он сразу перешел к делу:
— Вот мои условия господин де Ритторен. — Герберт говорил уверенно, за истекшие шестьдесят минут он еще раз мысленно просчитал ситуацию, снова придя к выводу, что президент «Нового Света» заплатит. — Вы переводите сумму в два миллиона кредитов на указанный мной счет, и официально объявляете о моей скоропостижной кончине. Ну, скажем, вследствие неудачно проведенной операции по захвату. Я хочу исчезнуть, понимаете?
— Вполне. — Хмыкнул Фредерик де Ритторен. — Но мне в свою очередь нужны гарантии, что информация соответствует действительному положению вещей.
— Артефакты настоящие. Части боевого корабля инсектов, а так же устройство, при помощи которого насекомоподобные перемещали планеты, создавая Сферу Дайсона. Хотя, что я распинаюсь, разве ваши специалисты не произвели скрупулезного анализа переданных мной изображений?
— Провели. — Согласился де Ритторен. — Однако со снимков, как и их файлов сканирования, тщательно удален фон, поэтому нельзя сказать наверняка, что артефакты будут расположены именно там, где вы укажете.
— Небольшой риск с вашей стороны конечно есть. Однако он минимален. Как только я зафиксирую поступление денег на счет, то передам истинные изображения, из которых будет понятно о каком из миров идет речь. Вы ведь не станете отрицать, что присланные мною изображения не имеют аналогов?
— Не стану. — Ответил Фредерик. — Но я не забываю, что общаюсь с кибрайкером. — Тут же заметил он. — Возможно изображения краденные?
— Так нам будет очень сложно договориться. — Герберт недовольно поморщился.
— Еще бы. — С вызовом поддел его де Ритторен. — Я ведь не глупец, чтобы рисковать огромными суммами. Счет, на который отправятся деньги, не просуществует и минуты, верно? Сумма будет раздроблена на тысячи мелких переводов и растворится в потоках банковских операций. У меня нет никаких гарантий.
— Хорошо, я согласен на некоторые уступки. — Герберт предвидел нечто подобное и морально был готов к компромиссу. — Один миллион авансом, и еще один после передачи полного пакета данных.
— Ближе к истине. Я должен подумать. Мы можем поговорить через час?
Опять задержка… Проклятье… Что он тянет? О чем тут думать? Час ему понадобился явно не для принятия решения… Рассчитывает вычислить меня?
Хотел он или нет, но согласиться пришлось:
— Ладно… я готов подождать еще один час. Но, не более того, — в случае дальнейших проволочек я просто свяжусь с другими покупателями. Надеюсь, вы примете окончательное решение. Третьей попытки договориться у нас не будет.
Экран погас.
* * *
— Ну? — Де Ритторен вскинул взгляд на своих сотрудников. — Определили источник передачи?
— Нет. Он опять воспользовался плавающими каналами гиперсферных частот, действуя как минимум через десяток станций ГЧ.
— Очень плохо! — Президент «Нового Света» недовольно взглянул на подчиненных. — Сначала этот щенок замахнулся на корпорацию, а теперь имеет наглость требовать с меня деньги за непроверенную информацию! И не думайте, что я собираюсь платить ему, вместо того, чтобы содрать шкуру за прошлые преступления!..
Фредерик машинально говорил одно, а думал о другом: наглость кибрайкера поражала, но и она должна иметь свои границы. Блефовать можно, но в разумных пределах. Герберт Хайт, несомненно, понимает это. Кроме денег ему нужны гарантии безопасности, значит, переданные снимки скорее всего настоящие… В таком случае условия выглядят не столь уж вызывающими, ведь истинная цена древних технологий исчисляется не миллионами, а миллиардами кредитов…
— Мы знаем, где расположена система, из которой велась передача. — Внезапно произнес один из мнемоников, прервав размышления де Ритторена.
— Как? Вы же минуту назад заявили, что его не найти!.. — Нахмурился тот.
— Да, через станции ГЧ отследить кибрайкера действительно невозможно, но Герберт Хайт, похоже, попал в очень незавидное положение.
— Ближе к делу. — Потребовал де Ритторен.
— Передача велась посредством имплантов самого Хайта, и транслированные им данные, хотел он того или нет, несут слабый отпечаток сопутствующих мыслей. Нам удалось получить изображение, которое наблюдал Герберт во время общения с вами. Вот взгляните.
На экране появился край планеты, скупая обстановка отсека какого-то космического корабля, подлокотник противоперегрузочного кресла, несколько сиротливых индикаторов на приборной панели. Фредерик обратил внимание, что изображение на небольшом информационном экране внезапно начало смещаться — планета медленно выползла в центр информа, затем как будто перевернулась, и вновь начала уходить из поля зрения жестко закрепленного видеодатчика.
— Что это значит?
— Планета, которую видно на небольшом экране — Эригон. А флуктуации говорят в пользу того, что наш кибрайкер замурован внутри неуправляемо приближающегося к кромке атмосферы отсека, очевидно, мы видим фрагмент достаточно древней модели войскового транспорта.
— Эригон? — Фредерик нахмурился. — Что ж, информацию легко проверить. Патрульное звено «Х-страйкеров» способно совершить прыжок в систему Эригона, затратив не более получаса на гиперпространственный переход. Если кибрайкер там, мы возьмем его. Подготовить группу мнемонического прикрытия. Разрешаю действовать предельно жестко, — этот человечишка слишком много возомнил о себе. Выкачать из него всю информацию и пусть себе падает.
* * *
Система Эригон.
Тридцать минут спустя…
Десантно-штурмовой модуль, в сопровождении звена «Х-страйкеров» совершил обратный переход, осуществив «всплытие» из пучин гиперсферы в районе высоких околопланетных орбит Эригона над северным полушарием планеты.
Данные предварительного сканирования, полученные непосредственно перед включением генераторов низкой частоты, позиционировали отсек древнего войскового транспорта с точностью до нескольких метров.
«Х-страйкеры» образовали построение прикрытия и под их защитой штурмовой модуль начал маневр сближения с объектом.
* * *
Герберт за истекшие сутки дважды испытывал глухие приступы отчаянья, граничащие с обреченной злобой. В первый раз, когда он не сумел предугадать действия ганианцев, вынудивших его произвести аварийный отстрел модуля от транспортного корабля, во второй — когда почувствовал присутствие мнемоников.
Ощущения кибрайкера трудно передать словами. Что-то натянулось внутри, как струна, и вдруг оборвалось, чувство проскользнуло на уровне подсознания, интуиции, а мгновенное включение кибермодулей лишь подтвердило безошибочность наития: с одного из направлений пространство не сканировалось, там, как будто образовался сгусток нематериальной субстанции, поглощающий излучение.
Мнемоническая блокада. Герберта охватила дрожь, но он все же смог подавить чувство обреченности. Его не атаковали, однако со стороны заблокированного для сканеров пространства к дрейфующему отсеку, несомненно, приближался космический корабль — мнемоническое воздействие усиливалось.
Глаза Герберта вспыхнули недобрым огнем.
Откуда тут взяться мнемоникам? Хайт не строил иллюзий, он знал ответ: место его выхода на канал гиперсферной частоты вычислили, и теперь по приказу хозяина «Нового Света» сюда направлена группа захвата.
Игра шла на баснословно высокие ставки, по предельно жестоким правилам. Он где-то допустил ошибку, и противник не преминул тут же воспользоваться ей.
Я не дамся им живым… — С яростью подумал кибрайкер.
Казалось бы, какое сопротивление способен оказать человек, замурованный в автономном отсеке, дрейфующем по воле гравитации и полученного в момент отстрела ускорения в сторону укутанного покрывалом облачности, голубовато-белого шара планеты? Разве он не больше чем пылинка, подчиненная тяготению Эригона?
Все так. Но Герберт предвидел и худший исход, хотя отчаянно пытался избежать его.
Он сидел в кресле противоперегрузочного пилот-ложемента, одного из четырех, смонтированных в аварийном отсеке, по количеству штатных членов экипажа войскового транспорта. Сдаваться он не собирался, хотя понял, что жестоко просчитался — мстительный де Ритторен решил, что миллион кредитов — это слишком для кибрайкера дважды осмелившегося потревожить главу могучей корпорации.
Они меня вычислили.
Теперь о деньгах стоило забыть. Герберту предстояла схватка за собственную жизнь, и он при всем желании уже не мог уклониться.
Оставалось лишь одно, — принять вызов, хотя если быть точным — перчатки ему никто не бросал — десантно-штурмовой модуль, всплывший из пучин гиперсферы под прикрытием четырех «Х-страйкеров», шел в коконе глухой мнемонической защиты, а те, кто находился на борту посланы просто убить Герберта, а затем они доберутся и до ничего не подозревающих Кирсанова с Трегалиным.
Все, кто так или иначе стоял сейчас между артефактами и корпорацией «Новый Свет», были приговорены. Хайт даже не задумывался в эти роковые минуты, что пожилого археолога и сопровождавшего его мнемоника в данном случае приговорил он сам.
Кто, спрашивается, давал право тому же Герберту затевать торговлю сделанными не им открытиями?
Здесь проявлялась суть извращенной психологии кибрайкеров, каждый из которых почему-то считал, что любая информация, попавшая ему в руки, должна быть использована в личных целях, не взирая, кому она принадлежит по праву, и какие последствия повлечет за собой ее безрассудное разглашение.
Кибрайкеры практически никогда не наблюдали реальных последствий предпринимаемых ими виртуальных атак. Они не видели смерти и горя «лицом к лицу», поэтому любая трагедия оставалась для них лишь абстракцией.
Однако на этот раз, на примере Герберта Хайта злонравная, мстительная, а порой — справедливая Судьба, похоже, вознамерилась исправить некоторые упущения.
* * *
Хайт не знал, сколько мнемоников послано для его нейтрализации, — вступать в виртуальную схватку с ними, производя «разведку боем» было опасно и преждевременно. Герберт не забывал, что кроме врагов, способных атаковать через киберпространство, на борту неизвестного корабля вполне могут находиться люди, далекие от понятий виртуального противостояния.
Конечно, подготавливая свою акцию, Герберт не выложил все козыри, кое-что, оставив «в рукаве».
Они не знают, что отсек управляем. Значит, будут сближаться под прикрытием мнемонической защиты. Рассчитывают взять меня и допросить.
Он уже решил, как действовать дальше. Загерметизировав гермошлем (скафандр военного образца он отыскал тут же в аварийно-спасательном модуле войскового транспорта и подготовил его заранее), Герберт застегнул страховочные ремни кресла, развернул платформу противоперегрузочного пилот-ложемента и вошел в нейросенсорный контакт с подсистемами модуля.
Его дерзкий план провалился, любое противодействие приближающейся силе граничило с самоубийством, но разве для кибрайкера существует слово невозможно, пока есть запас активного вещества для планетарных двигателей, а разум способен контролировать действия автоматики, компенсируя примитивизм древней системы широчайшими возможностями имплантированных кибермодулей?
Нет, он собирался бороться до конца… пусть попробуют остановить его, а там посмотрим, кто выйдет победителем…
Мнемоническое воздействие тем временем усиливалось, сканеры модуля начинали периодически сбоить, но Хайту не в первый раз приходилось сталкиваться с подобным пагубным для автоматики эффектом. Его противник блокировал все диапазоны сканирования и связи, полагая, что через пару минут непременно осуществит принудительную стыковку с аварийным модулем.
Он по-прежнему лишь предположительно определял, какого класса корабль приближается к его отсеку. Мнемоническая защита подавляла всякие попытки сканирования, но ее наличие не смущало Герберта, лишь прессинг со стороны извечных антиподов вызывал в душе прилив холодной ярости, помогающей не терять рассудка.
Еще секунда и сознание Герберта полностью погрузилось в виртуальность.
Главной задачей сейчас было уклониться от принудительной стыковки, все остальное вторично.
Полный нейросенсорный контакт с подсистемами аварийного модуля открыл новый уровень восприятия: узлы и агрегаты теперь ощущались Гербертом, как часть самого себя, — иначе ничего не выйдет, — только полностью сконцентрировавшись, лично контролируя каждое действие автоматики, Хайт мог рассчитывать на успех задуманного маневра.
Теперь, перейдя на уровень киберпространства, он воспринимал приближающийся корабль, окруженный виртуальной защитой, как сгусток черноты, двигающийся на фоне разноцветья полнящих пространство энергий.
Навигационная подсистема модуля уже завершила предварительный расчет курса, для безопасного вхождения в атмосферу Эригона, и сейчас Герберт ждал лишь момента, когда неуправляемый дрейф отсека развернет его в нужное положение относительно планеты.
Секунды теки невыносимо-долго.
Выставленная кибрайкером защита не позволяла мнемоникам корпорации детально сканировать отсек, они чувствовали сопротивление, но выжидали, полагая, что сила и численный перевес на их стороне. Кибрайкер, конечно, будет сопротивляться, но напряжение виртуальной схватки, нарастая с каждой секундой, поглотит все его силы, не оставив шанса на противодействие грубому физическому вторжению, которое уже готовила группа захвата.
Они ошибались, недооценивая противника.
Герберт более всего опасался именно физической атаки, понимая, что не сможет вести борьбу в двух реальностях одновременно.
Ничего. Я уравняю силы.
Перед мысленным взором вектор тяги планетарных двигателей совпал с нитью проложенного курса, и дрейфующий в пространстве грузовой модуль внезапно озарился ярким сиянием от работы маршевых и корректирующих двигателей, погасив вращение и получив мощный импульс дополнительного ускорения, толкнувший его навстречу белой, клубящейся пелене облачности, укрывавшей планету.
Ускорение заставило конструкцию противоперегрузочного ложемента издать скрежещущий звук, возвестивший о начале работы механизмов, не использовавшихся на протяжении многих веков.
Рассудок кибрайкера по-прежнему находился в виртуальной реальности. Казалось, что не древний модуль, а он сам устремился навстречу планете: сгусток черноты резко отдалился, мнемоническое воздействие ослабло, — внезапный, управляемый маневр явился полной неожиданность для его противников, по крайней мере, их корабль еще некоторое время следовал прежним курсом, теряя драгоценные мгновенья, в то время как модуль Хайта увеличивал полученную фору, успев проскочить зону низких орбит и войти в стратосферу Эригона над северным полушарием планеты.
На что рассчитывал кибрайкер, избрав для аварийной посадки этот безлюдный и опасный регион?
У Герберта имелся свой замысел, но до его реализации еще нужно дожить, — модуль, войдя в плотные слои атмосферы, начал интенсивное торможение, а его преследователи, осознав допущенный промах, внезапно изменили тактику, — сгусток черноты исторг четкие сигнатуры звена «Х-страйкеров». Маневренные истребители быстро сократили дистанцию до цели и, перейдя в режим атмосферного полета, начали сближаться с похожим на пылающий болид грузовым модулем. Их пилоты не открывали огонь, демонстрируя решимость захватить кибрайкера живым.
Посмотрим, кто из нас переживет схватку…
У Герберта, чье внимание было всецело поглощено управлением, не хватало сил на немедленную атаку оставшихся без мнемонического прикрытия «Х-страйкеров», но он не зря выбрал северное полушарие, — внизу, под пеленой облаков, посреди бескрайнего ледника располагалась посадочная площадка, связанная длинным наклонным тоннелем с сетью подледных коммуникаций, соединяющих десяток буровых вышек в единый нефтедобывающий комплекс.
В космосе, в атмосфере, учитывая ограниченные возможности аварийно-спасательного модуля, он был практически бессилен противостоять врагам, но, оказавшись на поверхности планеты, имея в распоряжении автономный ресурс боевого скафандра, Хайт воспользуется своими способностями в полной мере, и пусть по его душу прислан не один мнемоник, а несколько, — передавлю по одному… Мне бы только сесть…
Модуль снижался по пологой траектории, оканчивающейся в районе посадочной площадки «Эрголайна».
Четыре «Х-страйкера» плотно висели «на хвосте», постепенно сближаясь с аварийным отсеком, они по-прежнему не применяли бортовых вооружений, но Герберт не уповал на выдержку пилотов, — как только станет ясно, что аварийный модуль в состоянии совершить посадку, они, не задумываясь, откроют огонь на поражение.
Им нужно воспрепятствовать, но как, фрайг его раздери, если все силы приходиться отдавать управлению падающим отсеком, который, войдя в плотные слои атмосферы, вел себя все менее и менее предсказуемо, постепенно превращаясь в падающий болид…
Единственной надеждой Герберта была автоматика посадочной площадки. Если включится направляющий луч, по которому сориентируется примитивная система автопилота, то Хайт получит реальный шанс достать пилотов «Х-страйкеров» мнемоническим ударом…
Не включается…
Проклятье… Неужели там не работает автоматика?… Я же транслирую сигнал бедствия!..
На высоте пяти километров Герберт не выдержал — передав управление автопилоту, он мысленно потянулся к кибернетическим системам посадочной площадки.
Точно… Ручной режим… Там кто-то есть, и этот «кто-то» взял управление на себя…
Посадочный луч включился неожиданно, ощущение было оглушительным, ошеломляющим, будто с плеч свалился невыносимый груз, а рассудок, более не связанный борьбой за живучесть модуля, оказался свободен!..
Хайт, измотанный борьбой, почувствовал невероятное облегчение: автопилот прочно взял наводящий сигнал, освобождая разум кибрайкера для удара по аэрокосмическим истребителям.
Сознание Хайта рванулось навстречу «Х-страйкерам», он, словно незримый демон, ворвался в бортовую сеть ведущей машины, не пытаясь ее подчинить, уничтожая все на своем пути; истребитель мгновенно сбился с курса, но — проклятье, — тут же начал выравниваться, — пилот ведущей машины был готов к внезапному отказу оборудования, страхуя каждое действие киберсистемы ручным управлением.
Герберт сделал еще одно мнемоническое усилие, в эти мгновенья ему самому показалось что разум, дух отделился от тела, и… он все-таки добрался, скользнув по обрывкам бортовой сети, до контура управления реактором!..
Еще секунда и ведущий «Х-страйкер» внезапно потерял несколько фрагментов обшивки, окутался клубами бьющего под высоким давлением ядовитого пара, вырвавшегося из технических люков аварийной подсистемы охлаждения реактора, а затем, перевернувшись через крыло, канул в метель…
Есть! Один готов!..
Однако торжество кибрайкера длилось недолго.
Оставшиеся истребители тут же отреагировали на событие, произведя ракетный залп, но… не по модулю, а по диспетчерским башням посадочной площадки!
Нить Ариадны оборвалась одновременно с полыхнувшими внизу разрывами.
Герберт почувствовал, что модуль теряет управление. В рассудке билась только одна мысль, — человек не отреагирует с нужной скоростью!.. Пока идет ручное переключение на резервные системы, я уже разобьюсь!..
Он вновь ударил, ударил изо всех сил, так, как может ударить кибрайкер за несколько секунд до смерти.
В радиусе десяти километров (эффективная дальность передатчиков имплантов, учитывая условия внешней среды) все кибернетические системы ушли в перезагрузку.
Три «Х-страйкера» резко отстали, проваливаясь назад, аварийный модуль, автопилот которого не избежал общей участи, мгновенно закрутило в воздушных потоках, но Хайт из последних сил цепко перехватил управление, выравнивая взбесившийся, начавший вращаться отсек, мысленно моля лишь об одном: включайся… включайся же!..
Автоматика расположенной внизу посадочной площадки, перезагрузившись в экстренном режиме, должна проигнорировать ручное управление, далее вступят в силу инструкции, обязывающие комплекс вновь ответить на сигнал бедствия…
Да, так и есть!.. Посадочный луч включился вновь; в осознании Герберта он протянулся, как спасительная нить, ведущая сквозь плотную завесу непрекращающегося снегопада, и тут же за него «зацепился» так же перезагрузившийся автопилот аварийного модуля.
Отсек снова начал выравниваться, интенсивно отрабатывая двигателями планетарной тяги, но три «Х-страйкера», пилоты которых оказались отнюдь не дилетантами, опять появились в сфере сканирования, стремительно сокращая дистанцию. Ни один из них не потерял цель, не рухнул вниз, не разбился, как рассчитывал Герберт.
Благодаря работе автоматики наводящего луча и четким указаниям со стороны резервного диспетчерского комплекса, автопилот аварийного модуля сумел инициировать верную процедуру окончательного торможения, Герберта на некоторое время парализовало резкими перегрузками, а вот пилоты «Х-страйкеров», пилотирующие машины на ручном управлении, не сумели вовремя повторить маневр и проскочили над отсеком, разминувшись с ним.
Модуль снижался, продолжая интенсивное торможение, когда в районе посадочной площадки вновь засверкали вспышки разрывов; внезапно вырубился посадочный луч, и в следующую секунду Хайт ощутил, как в зоне сканирования его кибермодули обнаружили четыре стремительно приближающиеся ракеты.
Мгновенная, рефлекторная атака кибрайкера сбила их с курса, полностью парализовав работу систем самонаведения, но за несколько секунд, потребовавшихся на ликвидацию угрозы, грузовой отсек, лишившийся поддержки посадочного луча, резко провалился вниз, и по касательной траектории врезавшись в лед, неуклюже подпрыгнул, затем вновь вспорол поверхность ледника, гася скорость, и, наконец, остановился, оставив за собой глубокую, истекающую паром борозду.
Для автоматики аварийного модуля динамический удар был вполне приемлем, а вот для Герберта — нет.
Его сознание погасло в самый неподходящий момент, когда пилоты «Х-страйкеров», расстреляв ракетный боезапас, обезвредили все передатчики основного и резервного комплексов посадочной площадки, устранив тем самым угрозу подачи сигнала о внезапном вторжении, и перешли в режим атмосферного прикрытия идущего на посадку десантно-штурмового модуля с мнемониками на борту.
Теперь у потерявшего сознание Герберта не осталось никаких шансов избежать мучительной смерти вследствие мнемонического допроса.
* * *
Эригон.
Посадочная площадка «Эрголайна»…
То же время.
Герда не выносила долгих периодов бездействия.
Учитывая, что управление добычей нефти было максимально кибернетизировано, работу буровых установок вполне можно контролировать и из уютного офиса, через спутники, но у мисс Клейн существовала своя точка зрения, основанная на личностном восприятии перемен, коснувшихся большинства крупных поселений Эригона за последние десять лет.
После смерти матери Герда стала замкнутой, нелюдимой, она откровенно чуралась чуждой, экспортированной с иных миров праздничной суеты. Обстановка, которую создавали в подледных городах туристические фирмы, напоминала ей до неприличия затянувшееся шоу, где исконные жители планеты играли унизительную роль.
Здесь в северном полушарии, среди белого безмолвия непрекращающейся метели она находила относительный покой.
Сейчас она сидела в операторской посадочного комплекса, и, переключившись на ручной режим управления, переориентировала сканеры, пытаясь при помощи аппаратуры диспетчерских башен выяснить, как далеко успел продвинуться за истекшее время тоннельный вездеход археологов.
От этого занятия ее отвлек неожиданный, резкий сигнал тревоги.
Герда удивленно посмотрела на радар, где внезапно появился странный объект.
Что же он делает?! — Промелькнула гневная мысль, когда по правую руку заработал резервный голографический дисплей, передавая данные по космическому пришельцу: он снижался, интенсивно отрабатывая плазменными двигателями планетарной тяги!
Проклятье… — Герду внезапно пробила короткая дрожь — Он, что с ума сошел? Вокруг лед!
Секунды промедления убегали в вечность.
Действуя несоизмеримо медленнее автоматических систем, Герда коснулась сенсора связи и произнесла:
— Внимание, неопознанный объект, вы в границах защитной зоны подледных коммуникаций нефтедобывающего комплекса «Эрголайн»! Немедленно набирайте высоту, либо переключайтесь на альтернативную тягу!
Попытка установить связь успехом не увенчалась, в эфире бился, повторяясь на всех аварийных частотах, универсальный для Обитаемой Галактики сигнал «SOS», одновременно сканирующие подсистемы доложили, что снижающийся корабль, опознан, как терпящий бедствие автономный модуль.
Холод роковой непоправимости стремительно разворачивающихся событий коснулся разума, она мгновенно осознала, что падающий отсек не изменит траектории и не переключится на антиграв.
Сигнал «SOS» продолжал биться, пульсировать в эфире на всех частотах связи, любые здравые мысли тут же ломались под напором мольбы о помощи; рука Герды, наконец, потянулась к пульту, коснувшись нужного сенсора, и комплекс диспетчерской башни тут же доложил о переходе в режим обеспечения аварийной посадки.
Минутой позже, когда автоматика установила надежный канал телеметрии, передавая кибернетической системе снижающегося автономного отсека данные для захода на посадку, радары комплексов дальнего обнаружения внезапно взорвались предупреждающим ревом, выдав на дисплей четыре алые засечки.
Герда машинально взглянула на информационные экраны, куда выводились данные по идентификации следовавших за терпящим бедствие модулем объектов.
Ее бровь удивленно приподнялась, когда кибернетическая система с уверенностью опознала приближающиеся корабли, как многофункциональные истребители класса «Х-страйкер». В первый момент она с трудом поверила показаниям приборов, ведь, как известно, данная модель истребителя использовалась исключительно на Корпоративной Окраине.
Эригон — суверенная планета…
Ее реакции явно не успевали за той стремительностью, с которой разворачивались события.
Мысль Герды была прервана резким сигналом тревоги. «Х-страйкеры» настигали идущий по посадочному лучу модуль; одновременно с режущим нервы звуком ревунов, она увидела, как от условных обозначений истребителей отделись зловещие маркеры, указывающие на произведенный ими ракетный запуск.
С ума они там все посходили?! — Метнулась в сознании безнадежно опаздывающая за событиями мысль, — в следующий миг экраны обзора подсветились оранжевыми отсветами разрывов и… погасли!..
Герда вскочила с кресла, инстинктивно рванувшись прочь из помещения, над которым, проламывая перекрытия, рушились обломки диспетчерской башни.
Выскочив в коридор под аккомпанемент глухих, сотрясающих ледник ударов, она, кашляя от едкой белесой пыли, что клубами выталкивало из проема выбитых дверей, бросилась бежать по длинному коридору, соединяющему бункер главной кибернетической системы посадочной площадки с расположенным в двухстах метрах подледным паркингом, где находилось два спасательных вездехода, оборудованных системами прокладки тоннелей.
Через пару минут она оказалась в низком, сумеречном помещении. Энергопитание небольшой бункерной зоны отключилось, ледовые массы, потревоженные двумя последовавшими друг за другом ракетными ударами, продолжали угрожающе рокотать, в монотонном гуле угадывались отдельные трескучие звуки, свидетельствующие о периодическом образовании трещин…
…Оказавшись в кабине вездехода, Герда машинально активировала приборную панель. Она чувствовала, как трудно дышать, сердце буквально выпрыгивало из груди, перед глазами мельтешили темные пятна.
Отдышавшись и справившись с дурнотой, девушка взглянула на включившиеся приборы. Сканирующие комплексы тоннельного вездехода были специально адаптированы под условия Эригона и прекрасно работали в зоне ледника, отображая все активные сигнатуры в радиусе десяти километров.
Она успела заметить три Х-страйкера, выходящих из атакующего пике на границе эффективной зоны сканирования, чуть ближе, приблизительно в семи километрах от нее, на поверхности ледника образовалась глубокая воронка, отмечающая место падения лишившегося поддержки посадочного луча аварийного модуля, над самой головой жарким пятном сплошной засветки растеклось зарево от пожара, начавшегося среди поврежденных емкостей с сырой нефтью.
На оценку ситуации и выработку решения ей отводились считанные секунды.
Горящая нефть быстро просочится по трещинам, заполняя подледные полости, с глубиной проникновения огонь, конечно, погаснет, но последствия бесноватой атаки все равно можно считать роковыми, — посадочная площадка и диспетчерский комплекс разрушены, из-за начавшегося пожара треснувшие массы льда начнут интенсивно таять, и вскоре на месте небольшого космического порта возникнет еще одна исполинская воронка.
Что же делать?! Надо бежать, но куда?!..
Герда абсолютно не понимала происходящего, но сейчас разбираться в причинах варварского нападения не оставалось времени…
Еще раз взглянув на приборы, она приняла единственно верное (с ее точки зрения) решение, движением светового стила отметив курс для автоматики тоннельного вездехода. Прочерченная на экране линия соединяла начавший разрушаться подледный паркинг с воронкой, образовавшейся на месте падения аварийного модуля.
Вездеход, перейдя в автоматический режим, начал резать лед тепловым лазером, у дальней стены взметнулись клубы пара, отмечавшие устье нового тоннеля, все происходило с той стремительностью, когда осознание совершаемых действий приходит потом, когда опасность уже окажется позади.
Герда чувствовала лишь растущее внутри злое недоумение, когда вездеход, наконец, тронулся с места, начиная движение по отрезку только что проложенного тоннеля.
* * *
«Х-страйкеры», уничтожившие единственную пригодную для посадки площадку в радиусе нескольких тысяч километров, сослужили дурную службу, — десантно-штурмовой модуль с мнемониками на борту хоть и был сконструирован для экстремальных условий, но сесть на поверхность охваченного пожаром от разлившейся нефти, находящегося сейчас в постоянном движении ледника, автоматика боевого автопилота категорически отказывалась.
Операция по захвату кибрайкера, поначалу казавшаяся трудным, но выполнимым заданием, внезапно осложнилась. Не было никакой уверенности, что Герберт Хайт жив, на месте падения автономного модуля лед так же подтаивал и трескался, вбирая жар медленно остывающей обшивки постепенно погружающегося в толщу ледника грузового отсека.
Старший группы мнемоников, Джордж Липатов был вынужден выйти на связь, используя аппаратуру ДШМ для поддержания плавающего канала гиперсферных частот.
Фредерик де Ритторен выслушал доклад, мрачнея от каждого нового слова, затем разочарованно пождал губы, что-то обдумывая и, наконец, ответил:
— Вы болваны! Кто мешал захватить кибрайкера после посадки? Нам еще межпланетного конфликта не хватало! — Сквозь зубы процедил он, едва сдерживая охватившую его досаду и ярость. — Поднимайтесь в район орбит и действуйте оттуда! — Гневно приказал глава «Нового Света», с трудом подавив вспышку растущего раздражения. — Я должен быть уверен, что информация о происходящем не станет достоянием третьих лиц! Создавайте помехи, блокируйте каналы связи, делайте, что хотите, пока пожар и обрушение ледовых масс не сотрут все улики!
— Что делать с кибрайкером? — Осторожно осведомился Липатов.
— Пока что вы его упустили! — Де Ритторен просчитывал ситуацию, словно сам находился на борту десантно-штурмового модуля. Его преимущество заключалось в том, что глава корпорации мог позволить себе с первой фразы называть вещи и явления своими именами, не оглядываясь на реакцию подчиненных. — Жив он или нет, покажет время, а пока мне нужна информация. Вся информация, которая была доступна Хайту. Он наверняка использовал орбитальную группировку спутников, чтобы вести наблюдение за объектом нашего интереса. Если он действительно что-то обнаружил на поверхности или подо льдами Эригона, вы обязаны повторить открытие, ничего иного вам не остается!
— Да, сэр. Мы приложим все усилия, чтобы исправить ошибку. — Старший мнемоник группы отлично понимал, что произойдет с ним лично, если ситуация, готовая вот-вот вырваться из под контроля, из-за поспешных и необдуманных действий пилотов «Х-страйкеров», получит огласку… Человеческий фактор, будь он проклят. — Сэр, мы сделаем все как положено. — Заверил Липатов.
— Действуйте! — Хмуро, пренебрежительно ответил Фредерик де Ритторен. — И чтобы ни одна живая душа не обнаружила ваше присутствие на орбите! Второй ошибки я не прощу!
