Эпилог
Скафандр высшей защиты громоздкий, тяжелый и неуклюжий, стеснял каждый шаг, не смотря на работу сервоусилителей мускулатуры, но Герда не обращала внимания на неудобства, — она шла навстречу своим видениям, своему едва не свершившемуся безумию, — впереди высился тот самый лес, который она видела во снах, перистые облака в небесах были похожи на крылья фантастической птицы, но магниевый шарик белой звезды уже скатился за горизонт, а фиолетовый диск второго светила едва проклюнулся над линией растрескавшихся скал, губчатые, похожие на кораллы цветы уже спрятались, а вот листья в фантастическом лесу только начинали разворачиваться, с тихим шелестом выскальзывая из полых ветвей.
Последний оставшийся во Вселенной колониальный транспорт Эмулотти возвышался среди древесных стволов и зарослей проволочного кустарника, как нечто незыблемое, но чуждое природе и ландшафту этой планеты.
В наступивших фиолетовых сумерках навстречу медленно идущим человеческим фигурам вдруг начали выдавливаться каплевидные сгустки холодного пламени.
Они были намного крупнее чем виденные ранее, а когда, отделившись от корабля, они развернулись, то стало понятно — их энергетическая структура в несколько раз сложнее, чем у четверть-сущностей.
Герда остановилась. Вслед за ней застыли фигуры Кирсанова и Трегалина.
Три огонька, разбрызгивая ауру холодного света, медленно плыли по воздуху навстречу людям.
Вот уже совсем близко. Сердце в груди у Герды забилось часто и глухо.
Она узнавала их по именам. Узнавала мыслью, чувством, и не могла ошибиться.
Вот над ее протянутой ладонью завис, разворачиваясь тонкой, пылающей в сумерках энергетической сеткой Герберт Хайт, кибрайкер и…
Она не знала, как при помощи слов выразить чувства, что теснились в ее груди.
Он смотрел на нее и узнавал.
А она не знала, что сказать ему в ответ, но их мысли сплетались, они слышали друг друга, хотя и молчали.
Здравствуй Герберт…
Здравствуй… Ты пришла… И это главное, все остальное не в счет…
Знаю… Тебе хорошо? Ты сможешь быть счастлив?
Еще не могу ответить… Все непривычно… Но я… свободен…
* * *
Чуть в стороне на ладонь Ивана Андреевича опустилась Айла, а Зорг коснулся перчатки Александра.
Удивительный миг первого контакта.
Мы больше никогда не станем делить себя на части. Никогда… Никогда…
Ради этого мига стоило жить.
Иван Андреевич не был ни эмпатом, ни мнемоником, но он сказал, и его услышали:
В нашем мире для вас всегда найдется достаточно лазурного неба…
Декабрь 2006 — март 2007 года.
Город Псков.
notes
