Глава 7
СЛУЧАЙНОСТИ И ЗАКОНОМЕРНОСТИ
Кто не умеет лгать, тот не знает, что есть истина
Ф. Ницше
Вот так они и мучились, мистер: все время за шаг до спасения и за полшага до полной гибели. А когда и осталось-то всего-навсего, что спасательного корабля дождаться или фюзеляж в порядок привести, то, как вы можете заметить, мистер, зажало всю компанию (вместе с боцманом) между молотом и наковальней. Одно только и было о чем гадать: то ли банда Ядовитого Франческо до них первой доберется, то ли люди Комплекса, где-то в бункерах укрытые, вылезут на свет Божий и всех замочат на предмет сохранения своих секретов… Ждать оставалось. Ждать и молиться. И, видно, молитвы их до Бога дошли. Потому что спасло их чудо… Истинное чудо – иначе такую счастливую случайность, такое совпадение не назовешь…
Выслушав реплику собеседника, Хенки пожал плечами:
– Вы говорите, что случайность – это непознанная закономерность?.. Ну, мистер, вот послушайте…
Мистер слушал, прихлебывая пивко. Но мнения своего о случайностях не изменил. Потому что только ему были известны некоторые закономерности того, о чем с таким увлечением рассказывал ему старина Хенки.
* * *
– Внимание! – разнесся по переходам и кабинам «Леди Игрек» охрипший голос командира спасателей. – Внимание! – повторил док Сандерс в микрофон селектора. – Всем немедленно прекратить ремонтные работы и собраться в кают-компании. Повторяю…
Многократно повторять это распоряжение, собственно говоря, не требовалось. Эльза Шарбогард уже пребывала на месте сбора – с листком радиограммы в руках, оба близнеца Финнеган – Флаэрти тоже ждать себя не заставили. Игнорировали распоряжение дока только пребывавшая в глубокой депрессии Генриетта и накрепко запертый в цугундере Боров. Мнение последнего явно никого не интересовало, а мисс Ульцер, ввиду ее состояния и срочности дела, дожидаться не стали. Суть же этого дела док Сандерс довел до сведения собравшихся коротко и энергично:
– Только что Федеральный Следователь и отправившийся с ним Жан сообщили, что на место посадки «Леди» предстоит нападение. К Брошенной приближаются десантные боты наших старых знакомых. Нам всем, естественно, немедленно следует это место покинуть и присоединиться к господам Санди и Лемье. Они настигли нашего капитана…
– С горючим? – поинтересовался Ник.
– Без, – коротко и огорченно уведомил его Сандерс. – Найдены и локализованы также господин Маддер и наше э-э… корабельное животное… Никто из них к исчезновению контейнеров с антиплазмой отношения не имеет… Зато обнаружили некое убежище, недоступное, по их мнению, для незваных гостей…
– Спутниковое сканирование местности на СВЧ-излучение ничего не дало… – уточнила миссис Шарбогард, брошенная с утра на поддержку связи и информационного обеспечения жизнедеятельности остатков Миссии. – То есть, – уточнила она, – конечно, сама «Леди» сигналит как полагается, но ни по курсу движения угнанной платформы, ни где-либо еще окрест – ни малейших признаков… Впрочем, здесь такие помехи, что…
– И сколько же времени предстоит нам отсиживаться в том убежище? – уныло спросил Пит.
Мисс Шарбогард помахала в воздухе листком распечатки.
– Получен ответ на наш первый SOS и на послание господина Санди, отправленное ночью. Эсминец «Мюрид» достигнет Брошенной в течение двух суток… Вопрос только в том, как до их убежища добраться… Это – к вам, Питер…
– Всех нас – впятером и нашего пленного в придачу – можно погрузить на два оставшихся в блокгаузе гусеничных транспортера. Не самый быстроходный транспорт, но…
– Короче – немедленно забирайте с собой все необходимое и направляйтесь в блокгауз, господа. Вам, Питер, я поручаю охрану и транспортировку бандита, хотя – видит Бог – с радостью оставил бы того Борова на память его друзьям. Вы, миссис Шарбогард, дайте радиограмму Санди и обеспечьте загрузку продовольствия и воды – сколько позволит вместимость транспортеров. Мы с Ником поможем вам в погрузке. И приведите в чувство мисс Ульцер. Не время раскисать…
* * *
Ходовая часть обоих транспортеров оставляла, как говорится, желать лучшего. Это, впрочем, было не самой неприятной неожиданностью, обнаружившейся в ходе скоропостижной подготовки к эвакуации. Первым к занятым ожесточенной борьбой с техникой позапрошлого поколения Нику и Сандерсу подбежал бледный и порядком перепуганный Питер.
– Бишоп смылся, – без особых предисловий сообщил он. – Замок вскрыт изнутри… Ч-черт! Еще в обед был на месте…
– Правильно… – провел ладонью по лицу Сандерс. – Они не от воров сделаны – эти замки на спортивной посудине… Если он добрался до оружия…
Плюнув на продолжение собственного монолога, он схватил коммутатор и заорал:
– Эльза! Генриетта! Быстрее в блокгауз! Бишоп вырвался из-под замка. Он где-то на корабле! Быстро – сюда!
– Чертова Генриетта и не думает отпирать свой бокс!!! – По голосу миссис Шарбогард было видно, что ее паровой котел находится на грани взрыва. – Боюсь: все ли с ней в порядке?!! Как хотите – я ломаю дверь!..
– Обождите! – Сандерс ожесточенно потер виски. – Мы сейчас подойдем к вам. Ничего не предпринимайте в одиночку…
Он повернулся к Нику.
– Вы слышали? Возьмите инструмент, Ник…
* * *
До оружия Боров не добрался – хозяйственный Русти начисто опустошил все его тайники. Можно было попытаться подкараулить кого-либо из пентюхов, беспривязно бродящих по «Леди», но те с самого утра были чем-то невероятно переполошены и в одиночку не появлялись. Притаившись в опустевшей нише из-под резервных регенераторов кислорода, Боров напряженно прислушивался к наполнявшим корабль звукам. Впечатление было такое, что проклятая посудина опустела, и только попискивание контроллеров и мягкая вибрация вентиляционной системы и рефрижератора наполняли ее корпус.
Потом внизу протопал кто-то из двух братцев-альбиносов и разразился заковыристой руганью – обнаружил, что замок цугундера сломан и птичка улетела. Чуть позже на весь корабль принялась надрывать горло квадратная брюнетка, требуя, чтобы Генриетта – «белая моль», как окрестил ее про себя Боров, – кончала валять дурака и вышла из бокса. Потом некоторое время продолжались невнятные переговоры по коммутатору, и вскорости по трапу загрохотали подошвы, похоже, сразу трех или четырех мужиков. Последовали звуки, издаваемые то ли дрелью, то ли электроотверткой, тишина, а затем – жуткий женский крик, от которого Боров чуть не вывалился из своего убежища.
«Господи, что у них там еще?» – Он попытался проникнуть в смысл происходящего в пассажирском отсеке. Но понять что-либо было решительно невозможно. Все собравшиеся там говорили одновременно, подняв невероятный гвалт. Потом все говорившие так же одновременно смолкли и с грохотом и треском устремились по трапу. Взвыли сервомоторы, и снова наступила деловитая, наполненная лишь тихими проявлениями жизнедеятельности корабельной машинерии тишина.
Еле слышно – за бортом корабля – заревели движки транспортеров и тут же стихли вдали.
«А ведь, пожалуй, я один на борту остался, – с некоторым даже испугом подумал Боров. – Куда же это все они?»
Он осторожно покинул свое убежище. Прошел по превратившемуся после посадки в низкий коридор аварийному колодцу, тянущемуся вдоль хребта «Леди», опасливо спустился в основной – сдвоенный – проход.
Да – корабль был пуст.
«Неужели ожидают нападения? – Боров поежился. – Нападения «Леди» может ждать только с одной стороны – выходит, проклятые пентюхи засекли приближение десанта Папы Франческо. И куда же они подались? Уж не чертов ли хитрец Чикидара указал им местечко, где можно отсидеться? Тем более что на Брошенную следом за людьми Папы – с разрывом в сутки-другие непременно пожалуют десантники. А до этого спасатели и мафиози будут играть здесь в кошки-мышки… Так что на планете станет весело». А веселее всех – ему, Эрни Бишопу. И Груз он упустил, и своих угробил, и к заложникам сам в плен загремел, и куда они – заложники эти – в конце концов делись, понятия не имеет. Похоже на то, что за жизнь Эрни никто и ломаного гроша не даст – по положению дел на сегодня…
«Что ж – не впервой… Главное – сориентироваться в ситуации, и он еще всех их – дурней самоуверенных – продаст и купит…»
Одного взгляда на панорамный экран рубки управления было достаточно, чтобы понять, почему «Леди» сразу после загрузки на борт энергоресурса не рванула с Брошенной: аэродинамические характеристики хвостового оперения спускаемого модуля были явно не в порядке. Ничего смертельного – но без смены пары стандартных фрагментов не обойтись… Значит, и ему – Эрни – этот выход из положения отрезан… Дожидаться на лишившемся способности стартовать корабле визита людей Папы было, конечно, не слишком приятной перспективой, но и в промерзших песках, залитых призрачным фиолетовым светом негаснущего трепетного пламени небес, долго скрываться – сначала от своих, потом от десанта и все время от озверевших спасателей, усиленных приставленным к ним легавым, – было делом безнадежным… Особенно когда у тебя нет на руках ствола. Оружие надо было заполучить любой ценой. А оно появится на борту «Леди», как только новоприбывшие – безразлично, свои или чужие – захотят осмотреть корабль. Если удастся убедить их, что посудина покинута, то, пожалуй, бдительность у кого-нибудь из них и поубудет, а там – посмотрим…
Круто повернувшись, Бишоп покинул рубку. Надо осмотреть внутренние помещения «Леди» и прикинуть складывающиеся возможности. Движимый не слишком осознанным любопытством, он направился к уже примеченному чуть раньше боксу с явными следами торопливого взлома на двери. По дороге прихватил на всякий случай универсальный нож, оставленный каким-то разгильдяем на столе в импровизированной мастерской, оборудованной наскоро в резервном стыковочном отсеке.
Осторожно подкравшись к двери со сломанным замком, он рывком открыл ее, заранее отведя руку с ножом для возможного удара. Осторожность оказалась излишней. Заглянув в бокс, Эрни сначала ничего не мог разглядеть в темноте. Затем щелкнул выключателем и витиевато выругался.
– Теперь эти дураки повесят это на меня! – с досадой заключил он.
* * *
– Уверен, что это – дело рук Борова! – Чикидара зло ударил кулаком в ладонь. – Его почерк – тут и думать нечего!..
Почти в полном составе экипаж злосчастной «Леди» держал боевой совет в относительно просторном зале на втором уровне Подземелья УРа. Лишь белокурая Генриетта не украшала своим присутствием собравшееся вокруг тяжелого металлического стола общество. Для этого у нее, наконец-то, имелась весьма серьезная причина.
– Еще раз опишите, – попросил Кай дока Сандерса, – в каком состоянии вы обнаружили э-э… покойную мисс Ульцер?
– В самом ужасном – ей на голову был натянут пластиковый пакет. Упаковка – не помню из-под чего… – начальник спасателей передернул плечами. – Лицо – черное, как… Ни пульса, никаких рефлексов, естественно… Полное окоченение… Она была мертва уже несколько часов… При этом дверь – заперта изнутри…
– Ну – с замками Боров фокусничать горазд!.. – заверил аудиторию Чики. – Не сомневайтесь…
– Что-то уж очень ты в этом уверен… – проворчал Русти.
– Тут у меня алиби – лучше некуда! – взметнулся Чикидара. – Сам с меня глаз не спускал… Разве что отлучился мадам придушить…
– Ты думай, что говоришь!.. – подскочил на сиденье уязвленный боцман.
– Как я понимаю, – Колдун не без удовольствия откинулся в кресле, – фактически никто, кроме нашего капитана, не имеет твердого алиби… Если, конечно, считать, что любой из нас может запросто проходить через запертые гермодвери…
– Если не все, то некоторые… – мрачно заметила миссис Шарбогард. – Я имею в виду разных фокусников… И еще – лиц, имеющих запасные ключи от помещений судна.
– Господа, – Федеральный Следователь резко откашлялся, – наш разговор непродуктивен. Разрешите мне действовать так, как это принято в подобных случаях у гм… специалистов…
Даже в этой ситуации у Кая слишком сильно было сдерживающее начало, не устававшее напоминать ему, что профессионалом своего дела является разве что Всемогущий, а все прочие – какую бы категорию им ни присвоила Квалификационная Комиссия – больше чем на «любителей со стажем» не тянут.
Тем не менее его реплика произвела надлежащее действие, и в помещении воцарилось всеобщее напряженное внимание, острием своим устремленное к его – Федерального Следователя – устам, из которых должна была незамедлительно исторгнуться истина в своей конечной инстанции.
Истину в конечной инстанции Кай провозглашать не стал. Это было вообще не в его правилах – покушаться на прерогативы Господа Бога. Он просто попросил на четверть часа – не более – оставить его наедине с профессором Сандерсом.
* * *
Убедившись, что они остались одни, Кай молча двинул по столу к своему собеседнику неопрятную пачку сколотых листков распечатки, самим этим собеседником и принесенную, собственно говоря, из его довольно поспешного странствия.
– Мне не очень хочется ставить под сомнение репутацию э-э… покойной… – начал Федеральный Следователь после короткой паузы. – Тем более над, так сказать, открытой могилой… Но нам не дано времени на…
– На глупые сантименты. Со мной вам не стоит миндальничать! – Док Сандерс решительно выпрямился в кресле. – Если вы хотите сказать, что в отношении мисс Ульцер у вас есть определенные подозрения, то я не стану закатывать по этому поводу истерику…
– Ну что ж – без сантиментов так без сантиментов… – Кай с некоторым облегчением перешел на чуть более живой тон. – Первое… – он снова тронул сколотые листки – Вас весьма удивили результаты анализа крови вашего покорного слуги и м-м… ныне покойной мисс Ульцер – те, что вы взяли у нас сразу после э-э…
– После того, как вы очухались от кофейка, который, как выяснилось, заваривал вовсе не кэп Чикидара и не мистер Раусхорн… Кстати, покуда вы отлавливали наших беглых друзей, я позволил себе потратить немного времени на то, чтобы разобраться с происхождением отравы, – уведомил Федерального Следователя Сандерс. – Как вы правильно заметили, кроме личных запасов капитана, другого источника натурального кофе на борту «Леди» не было. Его апартаменты мы в первые сутки пребывания на корабле использовали попросту как чулан. Потом придется принести извинения господину Чикидаре… В том числе и за пропажу пары пакетов его любимой «Арабики»… Хотя ситуация глупейшая: приносить извинения соучастнику пиратского нападения по случаю несанкционированной траты его питья… Тем не менее в ближайшее время нам с вами придется провести воспитательную работу в нашем, так сказать, коллективе. Для вас, я думаю, не секрет то, что в нем разгулялась м-м… клептомания…
– Так, значит, дурацкий кофе присвоила миссис Эльза… – судя по тону, каким это было сказано, для Кая услышанное не было такой уж неожиданностью.
– Но из этого не следует, что она и контейнеры с антиплазмой решила приобщить к мелким сувенирам, до которых вдруг стала такой охотницей… Клептомания у нее не сопровождается обострением скупости, так что своим трофеем она щедро поделилась с единственным ценителем натуральных продуктов в нашем экипаже – с мисс Ульцер… Другие следы, мистер Санди, также замыкаются на покойную… В той пробе, что я взял у мисс сразу после столь неожиданного э-э… пробуждения, конечно, содержались производные барбитуровой кислоты – из набора, которым укомплектован медблок «Леди», – точно так же, как в тех пробах, что были взяты у вас. Но вот продуктов разрушения этой гадости… У вас они представлены в полном наборе, а у мисс их почти не было. Она глотнула препарат много позже, чем вы… Под самое утро, скорее всего – перед тем, как поднять тревогу… Я не присутствовал при том, как вы разливали кофе по чашкам, но…
– Во всяком случае, я не держал действия мисс под наблюдением… – Кай пожал плечами. – Вы хотите добавить что-то к тому, что уже сказали?
– По-моему, теперь – ваша очередь, Следователь…
– Ну что ж, начну с того, что более актуально… Но закончить мне придется весьма сложным м-м… умозаключением. Уж простите – ситуация, в которой мы находимся, не из простых…
– Ну – начнем с того, что вам кажется попроще…
– Тогда ответьте мне – вы верите, что Генриетта Ульцер была агентом Мафии?
– Если бы могли отыскаться иные объяснения – я, не глядя, принял бы любое из них… Я охотнее поверю, что мисс попросту спятила от всего происшедшего… Но это требование выкупа… Все это просто не укладывается в какую-нибудь разумную картину…
– Второй вопрос – могла ли мисс Ульцер в одиночку управиться с погрузкой, разгрузкой, трудами по укрыванию или маскировке довольно тяжелых и громоздких контейнеров с антиплазмой? И еще – потом пешком добраться до «Леди», за каким-то чертом оставив транспортную платформу «гулять» по местности?
– Погрузку контейнеров при наличии автомата-манипулятора мог бы выполнить и ребенок… Но автомат намертво смонтирован на корабле. На платформе его нет… Максимум, на что способна была мисс в одиночку – это сбросить контейнеры на грунт в каком-нибудь укромном месте. И – потратив много часов и в кровь сбив руки – засыпать их песком, что ли… Тут что-то не так… Не верится, что мисс всю ночь вкалывала землекопом… M-м… Вы уверены, что доктор Маддер?..
– Боюсь, что у доктора – надежное алиби на большую часть ночи… Сандерс потер лоб.
– Да, контейнеры было бы легко засечь по СВЧ-излучению…
– По крайней мере, если покойной не было известно какое-нибудь место, где такой «сигналящий» груз можно было бы надежно укрыть… Предполагать у нее такие знания о Брошенной – трудно… – Кай внимательно посмотрел на собеседника. – Мне кажется, что контейнеры находятся там, где излучение все-таки фиксируется.
– Черт! Вы думаете, что их и не увозили далеко от «Леди»? – остолбенело уставился на него Сандерс.
– По логике вещей – не дальше, чем на расстояние, равное радиусу действия автомата-манипулятора… – пожал плечами Кай. – Скорее всего – просто закопали в песке. Конечно, это только гипотеза…
– Будем надеяться, что у нас еще будут возможности ее проверить… – с некоторым недоверием пробормотал док.
– Теперь – еще один вопрос… – Кай сосредоточил внимание на сложенных «домиком» кончиках своих пальцев. – Я думаю, что для вас уже не секрет, что в психике ваших подопечных, прошедших «ускоренное обучение» по методу доктора Маддера, появились ярко выраженные м-м… изменения. По крайней мере, это можно утверждать в отношении…
– Полностью с вами согласен. И спешу предвидеть ваш следующий вопрос: не ощущаю ли я сам нечто…
Док осуществил массивными, неуклюжими с виду пальцами некое сложное вращательное движение возле своего левого виска. Кай осторожным кивком подтвердил это предвидение.
– Ну что ж, – Сандерс тяжело вздохнул. – Не знаю, очень ли это заметно со стороны…
– Именно в отношении вас, доктор, я и не могу отметить каких-либо м-м… ярко выраженных изменений… Не могу сказать, что слишком хорошо знал вас в период э-э… предшествующий инсталляции.
– Я уже предупреждал вас, что со мной не стоит миндальничать… – док снова потер лоб. – Понимаете, я был готов к тому, что этот процесс… «скоростное обучение»… что его будут сопровождать некие м-м… побочные явления. У меня были и свои сведения относительно тех секретных слушаний в парламенте, после которых, как я понимаю, и был отправлен в свою миссию наш э-э… попутчик… Я говорю о Лоуренсе Мад-дере…
Кай вздохнул. Секреты парламентской говорильни никогда не составляли сколько-либо серьезной тайны для заинтересованных и просто достаточно компетентных лиц.
– Так что, когда начали проявляться некие ложные воспоминания, странные, неожиданные ассоциации, я был психологически готов к этому. И думал, что достаточно хорошо поддерживал в этом отношении своих людей… Настолько, насколько это было возможно в данной ситуации… Но я совершенно не ожидал, что изменится нечто в том, что я всегда считал… В самой основе моего отношения к жизни… Хотя проявилось это в мелочах…
– Лучше приведите какой-нибудь пример… Я не силен в метафизике, – попросил Кай.
– Ну, пожалуйста, – Сандерс поджал губы. – Меня вовсе не удивило, что во время того инцидента между нашими близнецами мною овладело желание до полусмерти отделать обоих… Я поборол в себе этот импульс. Хуже то, что в глубине души я жалею об этом… О том, что не сделал из физиономии Ника котлету… Есть и другое… Не далее как сегодняшним утром я присел к столу, чтобы наскоро перелистать свои заметки, которые сделал за эти дни в своем блокноте… И поразился – это были записи, сделанные кем-то, совершенно чуждым мне… Я никогда не употреблял таких странных словооборотов… Даже почерк… – это почерк совершенно другого человека…. А уж то, что произошло с Генриеттой… Эта трансформация Эльзы…
Некоторое время док, казалось, прислушивался к чему-то внутри себя…
– Меня преследуют – особенно в минуты утомления – некие… некие попытки вспомнить нечто чрезвычайно важное… Нечто, связанное с Брошенной… Это нечто должно было обогатить меня… Того меня, который поселился теперь в моей душе… И еще я беспрерывно и мучительно пытаюсь припомнить некие номера каналов связи, какие-то несуществующие счета, имена, адреса…
– Вам незнаком тот номер счета, на который похититель нашего энергоресурса потребовал перевести выкуп? – переменил тему разговора Кай. – В той радиограмме, что вы приняли по подпространственной связи перед тем, как покинули корабль, содержится ответ филиала Управления на мой запрос…
– Вот как? Меня поразило, что преступник вот так, в открытую выдает вам свой след…
– Не забывайте, что это – банк Мелетты. Планетка эта пользуется правом полной юридической автономии. То, чем мы располагаем относительно списков вкладчиков тамошних э-э… финансовых структур – это, мягко выражаясь, неофициальная информация. – Кай поморщился, словно от горького лекарства. – Так вот, счет АСТРОН-515270 в центральном филиале «Трансгэлэкси кредит», что в Хайтауне, на Мелетте, перестал быть секретом только в той связи, что числится он за покойником… За Стивом Гогиа – по кличке Красный Горец – одним из людей Оранжевого Сэма… Сандерс выпрямился, словно от удара.
– Мы немедленно должны… – начал он, с каким-то трудом выговаривая слова, запинаясь. – Маддер… Мы должны внести полную ясность в отношении того, что, собственно, он вложил в… в головы людей, которые ему доверились…
– Пожалуй, вы правы, – времени на размышления у нас не остается, – Федеральный Следователь поднялся, машинально проверяя свое табельное оружие.
«Надеюсь, что в нашем разговоре применять придется только регистратор, – подумал он. – А возможно – и того не потребуется. Разговор может получиться из тех, что идут не под запись…»
* * *
Но добраться до пребывавшего под полудобровольным арестом (впредь до выяснения обстоятельств ночной эпопеи) дока Маддера было не так просто. Сперва Каю пришлось выдержать атаку взвинченного до состояния почти полной невменяемости Чикидары. Того с трудом удерживал от вторжения в разговор шефа спасателей и Федерального Следователя только Петер – порядком помрачневший и обозленный. Каю не оставалось ничего другого, как попросить еще более мрачного и злого Сандерса задержаться на две минуты, а самому вновь уединиться теперь уже с основательно сбледнувшим с лица шкипером «Леди».
– Нам крышка, – уведомил Джон-Ахмед Кая, судорожно задвигая за собой дверь. – Я вышел на связь – как вы и говорили… Только все получилось наоборот: они идут на форсаже… И будут на месте в двадцать-двадцать по универсальному… Они думают, что я здесь крышей поехал – это когда я про то, что… что не одни мы здесь… Думают – я труса праздную… Это – точно!
– Мы более или менее надежно укрыты от обнаружения, капитан, – пресек зарождающийся приступ истерики Федеральный Следователь. – И достать нас здесь довольно трудно… Вы сами говорили мне, что Укрепленный Район – это вам не…
– У них заряд с собой!.. Они нас и рвануть могут! – Чикидара сглотнул воздух, словно его уже ухватили за горло костлявые руки Безносой, спущенной на него с цепи Ядовитым Франческо.
– Вы, как я понимаю, более всего волнуетесь о судьбе вашего судна… – постарался определить позицию собеседника Кай.
– Не без этого, только… – Чикидара покрутил головой, словно ему мешала дышать невидимая удавка, и зашептал, кося по сторонам испуганным глазом:
– Не выбраться нам отсюда! Не одни мы здесь! Не одни!.. – Чики, похоже, уже пришел к твердой уверенности, что те из окружающих его на проклятой Брошенной типов, что не являются выходцами с того света, представляют собой просто сборище зомбированных придурков, которым следует простейшие вещи объяснять с предельной натугой в голосе, по возможности закрепляя сказанное вращением зрачков и судорожными попытками ухватить собеседника за грудки и потрясти его как грушу. – Проклятое место! Нас не выпустят отсюда с этим чертовым кладом, да еще и с дурацким «Пеплом» в придачу!!! Все это было на моих глазах! Вы же сами видели – я вам их показывал – глайдеры, на которых мы сюда прикатили, в самый первый раз! Может, мне и привиделись вертолеты, да только повсюду отметины от пуль, – отметины и дыры в корпусах… И сами пули – немаленького, кстати, калибра… Они кому приснились? Нам с вами вдвоем?
– Возьмите себя в руки, кэп, – негромко, но твердо приказал Кай, и, как ни странно, именно такое – банальное и почти невыразительное заклинание возымело гораздо большее воздействие, чем громогласная выволочка, которой кэп вполне заслуживал. – Первое, что я хочу услышать от вас, – действительно ли люди Папы высаживаются в двадцать часов двадцать минут в месте нынешней дислокации «Леди»? Именно тогда и именно там? Подумайте хорошенько – вы лучше знаете этих людей… Вы уверены, что это – не ловушка? Вы сами сказали, что они не поверили некоторым вашим предупреждениям…
Чики думал минуты три. Потом потряс головой и убежденно подтвердил:
– В этих вещах Папа точен. Будут на месте как часы. А нас они попросту не боятся. В расчет не берут – как военную силу… И правильно делают.
– Ну что ж. Продолжайте ваши сеансы связи. Теперь уж постарайтесь не вспугнуть их… Кстати, о Лин-Лин. Трех девиц, что отзываются на это э-э… имя, агенты Управления на «Транзите» временно изолировали… Они это умеют делать без лишнего шума. Надеюсь, что одна из трех – ваша подруга. В таком случае – она сейчас в относительной безопасности…
Чикидара не стал выражаться в том смысле, что хрен редьки не многим слаще, а только испустил звук, который Кай решил засчитать за вздох облегчения. Он кивнул Чики, словно отпуская его грешную душу на покаяние, и устремился вон из бункера. Время не ждало.
* * *
– Присаживайтесь, присаживайтесь, – Маддер жестом хозяина даже не предложил, а как бы повелел обоим своим гостям расположиться на угловом диванчике у низкого стола, на котором были разбросаны бумаги, придавленные массивными антикварными очками генерал-академика – безусловно, предметом его гордости. – Очень любезно, что вы позволили мне занять этот блок – в течение многих лет он был моим э-э. кабинетом здесь… было бы неплохо, если бы еще этот ваш оболтус – боцман – перестал воображать себя моей классной дамой и перестал ходить по моим следам и торчать в холле. Впрочем, это, видно, – наименьшее из зол, которые возможны в моем положении…
– Профессор, – взял быка за рога Сандерс. – Давайте говорить начистоту: будьте добры объяснить, что за э-э… трансформацию вызвало в сознания моих людей ваше «скоростное обучение»…
– Вы говорите это так, словно я заманил вас в палатку фокусника и заставил спустить ваши денежки за удовольствие заглянуть в немытый хрустальный шар, а теперь вы сообразили, что старина Маддер вас облапошил, и пришли требовать денежки обратно, – профессор откинулся на спинку дивана и сложил руки на груди.
– Мы меньше всего склонны сваливать на вас ответственность за принятое решение, – успокаивающе вошел в разговор Кай. – Действовать так нас вынудили обстоятельства. Но это не относится к вашему молчанию относительно всего дальнейшего. Разве вы не заметили, что с каждым из членов Миссии, кроме, пожалуй, уважаемого доктора Сандерса, произошли страннейшие превращения, с которыми связаны опасные для всех нас события. Есть весьма веские основания полагать, что вся нервотрепка с исчезновением половины нашего энергоресурса тоже результат изменений в сознании мисс Ульцер. Ныне, кстати, – покойной.
Лицо Маддера болезненно дернулось. Словно для того, чтобы замаскировать нечто человеческое, что, казалось бы, вот-вот должно было мелькнуть на нем, оно привычно, словно окно дома – жалюзи, задернулось непроницаемой маской презрительного высокомерия.
– Я заранее признаю все обвинения, которые вы готовы выдвинуть против меня, – морщась, глухо выдавил из себя он – Но, увы, не имею права сказать вам что-либо о происшедшем. Все мы – люди Системы, и вы должны хорошо понимать меня.
– В том-то и дело, профессор, – резко оборвал его Сандерс, – не знаю, как уважаемый Следователь, но я, грешный, теперь благодаря вашему подарочку вовсе не чувствую себя чем-то обязанным Системе. И не собираюсь принимать безропотно ни смерть, ни безумие ради того, чтобы вы смогли гордиться тем, что остались верны подписи, что поставили под какой-то цедулькой с грифами секретности…
Маддер был потрясен таким открытым небрежением к основам основ, которое явил не кто иной, как глава Миссии Спасения. Он остекленело смотрел на собеседника, словно узрел гостя с того света. Так оно было: вместо почтенного доктора Сандерса перед ним стоял им же самим выпущенный в этот мир злой дух. Призрак кого-то совсем иного… Кай поспешил добить генерал-академика:
– Моя задача, док, состоит всего лишь в том, чтобы обеспечить доставку на Нимейю Миссии Спасения и Груза. Обеспечивать выполнение задач, которые ваше ведомство поставило перед вами, я вовсе не обязан. И поэтому, – тут Федеральный Следователь зафиксировал взглядом ставшие без привычной брони очков странно беспомощными зрачки Маддера, – я без тени смущения сброшу в коммуникационный колодец оба сундука, что утащил из-под вашего носа кэп Чикидара, и добавлю вслед им пару плазменных гранат. К этому, кстати сказать, меня вынуждают обстоятельства. Мы находимся в преддверии вторжения бандитов… Вы ведь не хотите, чтобы ваши секреты достались им?
Маддер резко встал, стиснув кулаки так, что его знаменитые черные перчатки без малого разошлись по швам. Теперь самоконтроль окончательно изменил ему.
– Вы даже не понимаете, какую глупость и чушь городите!!! – даже не выкрикнул, а почти взвизгнул он. – Бандитам этот товар ни к чему! Они и не знают о нем. Они свихнулись на вашем «Пепле»! А если ЭТО попадет к ним в руки… Они… Они… Они просто продадут его нам же! Это не самое страшное, что может случиться! А если вы, идиот, исполните свою угрозу, то… то просто лишите себя возможности исправить то, что произошло…
– Ну, мне кажется, что у клада Рыжих могут найтись и другие покупатели… – задумчиво, вроде сам себе, заметил Кай. – А вот ваши слова относительно возможности исправить то, что произошло… Послушайте, давайте все-таки договоримся о каком-то, ну, взаимопонимании, что ли… Допустим так: вы получаете на руки ваши сундуки и в конечном счете доводите свою миссию до конца. Но при этом исправляете то, что еще можно исправить в отношении людей Миссии. И мы благополучно расходимся… До следующих парламентских слушаний… Я думаю, что моего слова и слова профессора Сандерса вам достаточно, чтобы вы спали спокойно и в снах не видели господ телевизионщиков…
Последовавшую паузу Федеральный Следователь оценил как самую важную часть состоявшегося разговора. Заняла она секунд семьдесят. Потом Маддер вздохнул и занял свое место на диване.
– Я готов ответить на ваши вопросы, господа… Только выключите свой регистратор, господин Следователь. И включите глушение. Спасибо… Рассчитывая, что вы все-таки сохраните чувство меры, удовлетворяю ваш м-м… интерес…
– Который я бы не назвал досужим… – откашлялся Сандерс. – Разрешите предположить, что лица, послужившие донорами тех знаний, что вы соблаговолили вложить в наши черепа, были отнюдь не ангелами… и что знания эти были порядком засорены… посторонним материалом.
Маддер фыркнул:
– Засорены! Вы уж должны были бы знать, а господину Следователю я объяснил – как мне кажется, весьма доходчиво, – что знания – это работающие нейронные сети. Функциональная голограмма части нервной системы человека. А голограмма обладает тем свойством, что каждая ее точка несет в себе информацию о всей картине, что на ней записана. Образно выражаясь, один и тот же синапс вашей нервной системы участвует в запоминании и формул из учебника астронавигации, и первого поцелуя матери, и Бог знает чего там еще, чем набито наше бедное сознание… И хотя мы переносили в головы обучаемых лишь часть этой информации, отфильтрованной по весьма сложным алгоритмам, принципиально невозможно было избавиться от этой ее полноты! Чем больше мы ограничиваем спектр ассоциаций… чем больше мы пытаемся очистить информационный массив, который подлежит записи и переносу, тем большие искажения мы вносим в него. Так что приходится идти на разумный компромисс. Который, разумеется, связан с определенными издержками…
– Вот-вот: об издержках, пожалуйста… – подтолкнул увязшую было в трясине академического красноречия телегу разговора Сандерс.
– Видите ли… – Маддер нервно встал и, подойдя к столу, начал сосредоточенно рыться в одном из ящиков.
Кай напрягся. Но док всего лишь извлек на свет черт-те какую древность – глиняную трубку и кисет. И принялся раскуривать порядком пересохший табак.
– Видите ли, – продолжил он, слегка поперхнувшись первой затяжкой, – особенности материала, с которым мы работали, не позволяли в полной мере выявить, насколько ускоренное обучение изменяет характер психики реципиента… И как это зависит от личности донора… Так что наш с вами эксперимент по-своему уникален…
– Спасибо, вы здорово меня утешили! – зло крякнул Сандерс, развеивая энергичными взмахами ладони облако ароматного дыма, пахнувшее ему в лицо.
– Дело в том, что экспериментальному воздействию подвергались обычно лица, рекрутированные из э-э… исправительных заведений, или добровольцы, которым, как говорится, терять было нечего… А донорами выступали люди Легиона или других подобных м-м… структур. Тоже в основном – опустившийся сброд… И понять, ухудшилось ли то, что изначально было плохо, – нелегкая задача… Впрочем, эффект, который мы наблюдаем в вашем случае, удалось в какой-то мере изучить и описать даже на таком материале… Он получил название «прогрессирующей оккупации личности»…
– П-р-о-г-р-е-с-с-и-р-у-ю-щ-е-й? – с дьявольским шипением в голосе переспросил док Сандерс, приподнимаясь на полусогнутых.
– К сожалению, да, доктор, – Маддер сосредоточил все свое внимание на забарахлившей трубке. – Мне бы очень хотелось избежать этого момента в нашем разговоре, но вы сами проявляете настойчивость… Так вот: в тех случаях, когда м-м… инсталляция знаний…
– Пересадка душ, – жестко поправил его Сандерс. – Знаю, вы не любите этого термина: его вовсю использовали ваши оппоненты. Но он гораздо более верен, чем ваше словоблудие…
Маддер закашлялся табачным дымом, прервав издаваемыми звуками весь разговор.
– Так вот, – продолжил он, не слушая собеседника, словно пытаясь быстрее покончить с чем-то очень неприятным для него, – голограммы… или, если хотите, души не уживаются на одном э-э… субстрате… В одном мозгу то есть. Происходит самоисправление – автокоррекция этих структур… Та из них, что самовосстанавливается быстрее, вытесняет другую… Ну, и в тех случаях, когда инсталляцию приходилось проводить в жестких условиях, – а когда такое выполняется переносным прибором и без длительного предварительного обследования, как было в нашем случае, – то внесенная в ваш мозг искаженная голограмма нейронной активности проявляет большую способность к автокоррекции, чем э-э… ваша собственная… Ну, понимаете: установленная вот таким жестким методом голограмма как бы вбивается в клеточные структуры вашего мозга зубилом, гвоздями приколачивается… А ваш собственный мозг себя жалеет – свою информацию наносит как бы акварелью, мягкими кисточками… Весь процесс полного переключения на программу «гостя» занимает от полутора месяцев до трех лет… Иногда, впрочем, он протекает ураганно…
– Так что же… В кого предстоит мне по вашей милости превратиться?! – Теперь Сандерс встал в полный рост и готов был, видимо, получить ответ на свой вопрос самыми неджентльменскими методами.
– Вы должны понять, – несколько отрешенно взглянул на него Маддер, – что восстановленная в вашем э-э… сознании голограмма донора, конечно, сильно искажена и неполна… Но она доминирует… Те неспециальные знания, которые так и не восстановятся, будут заменены вашими… Это может сопровождаться и сохранением некоторых черт вашей исходной личности…
– Какого же черта вы молчали об этом?! – Сандерс сделал шаг к Маддеру.
Кай приготовился остановить предстоящий сеанс рукоприкладства. Но, слава Богу, обошлось без этого…
– Если бы я поставил вас в известность о всех возможных осложнениях, – Маддер пожал плечами, – это далеко не способствовало бы стабилизации вашей психики…
– Подумать только, какая забота! – ядовито заметил Сандерс.
– Я имею в виду – психики всех членов Миссии… – тут генерал как-то торопливо отвел глаза в сторону. – А по прибытии сюда – на Брошенную – я рассчитывал э-э… привести все в норму…
Кай готов был поклясться, что последний аргумент посетил черепную коробку Колдуна только что…
– Так эту – как вы выразились? – «прогрессирующую оккупацию» можно остановить? – Сандерс рефлекторно сделал еще один шаг вперед.
– Мы в силах полностью устранить последствия инсталляции у всех вас… кроме, конечно, мисс Ульцер… – снова вернув голосу некоторую профессиональную надменность, ответствовал генерал от науки, отступая, в свою очередь, на шаг – от греха подальше. – Все будет достаточно просто. И было бы сделано раньше – если бы у вас хватило ума сразу вернуть мне полный инсталляционный комплект…
– Так это он находится в тех двух контейнерах? – уточнил Кай. – Прибор, способный осуществить как инсталляцию, так и э-э… деинсталляцию чужого сознания в мозг человека?
– Частичную инсталляцию, – с раздражением уточнил Маддер, – я уже говорил вам, что полная пересадка сознания еще невозможна… Пока…
– Но деинсталляцию – стирание чужой личности из моего мозга – ваша техника осуществляет полностью? – живо поинтересовался Сандерс.
– Да, – вздохнул Маддер. – Это я вам обещаю.
– Тогда приступим к этому сразу после того, как закончим наш разговор, – глава спасателей сел на место. – И постараемся сделать это побыстрее…
– Меня, как лицо, вынужденное вести чисто импровизированное следствие, – сменил тему Кай, – интересует ваше мнение о том, как могла повлиять инсталляция на гм… криминальные наклонности тех, кто ей подвергся… В этой связи – повторю вопрос уважаемого доктора: кем были лица, чьи стереотипы навыков космонавигации использовались вами в процессе «скоростного обучения»? Если вам трудно начать, могу высказать предположение – вам останется только подтвердить его… Или – опровергнуть…
– Ну что же… Пожалуй, так действительно будет легче… – Маддер тоже сел и пристроил свою трубку среди всякой всячины, наваленной на столе.
– Более полутора лет назад на Брошенной при м-м… невыясненных обстоятельствах бесследно пропали шестеро довольно известных преступников – так называемый Экипаж Рыжих, или просто Рыжие… – напомнил генералу Кай. – Называли их еще людьми Оранжевого Сэма… Последовало весьма краткое, но категоричное сообщение по этому поводу, не слишком понятное даже для компетентных служб… И вот мы сталкиваемся с целым рядом весьма странных совпадений… Капитан Чикидара утверждает, что именно он доставил этих людей на Брошенную и что именно на его глазах, на подступах к той самой Охранной Зоне, где расположено наше с вами убежище, Рыжие были расстреляны неведомо откуда взявшимся вертолетным десантом. Он же клятвенно утверждает, что в поведении членов Миссии ему э-э… видятся черты его погибших э-э… пассажиров. При других обстоятельствах я без колебаний отнес бы эти заявления за счет какого-то сдвига в психике капитана. Но все, о чем мы с вами поговорили и чему стали свидетелями, заставляет принять его утверждения более серьезно… Маддер откинулся на спинку дивана.
– Вы совершенно правы. Банда Рыжих была ликвидирована отрядом защиты нашего исследовательского Комплекса… Убитые были доставлены в одну из наших лабораторий – уже вне Брошенной… И подвергнуты стандартной процедуре частичной реанимации и сканирования ассоциативных полей… Их показатели в отношении навыков космонавигации были найдены весьма близкими к оптимальным… Именно такого рода поведенческих программ и не было в нашей коллекции. Как вы понимаете, когда погибает космонавигатор, его останки редко могут быть вовремя получены нами. Если о них вообще может идти речь… Так что голограммы Рыжих стали жемчужинами нашей коллекции. Я с удовольствием верну их туда… В нее. К сожалению, уже не в полном составе…
– Если принять во внимание, что прибыли они на Брошенную, чтобы забрать из якобы покинутого исследовательского Комплекса именно ту аппаратуру, с помощью которой… – Кай чуть дернул щекой. – Судьба иногда зло шутит… Вы, я вижу, принимали участие в этих э-э… событиях?
Маддера передернуло. Он не ответил на вопрос Федерального Следователя.
– А от чьего имени действовали Рыжие? Кто навел их на Брошенную? – поинтересовался Сандерс. – И как получилось, что кэп Чикидара остался в живых?
– Я думаю, что люди Оранжевого Сэма работали на наших конкурентов с Дальних Баз. К сожалению, охрана исследовательского Комплекса поторопилась… Им просто не пришло в голову искать кого-то внутри Зоны… Лишь позже, когда полуреанимированных бандитов подвергли неоднократному ментоскопированию… Но, как я уже сказал, происходило это вне планеты, когда поздно было возвращаться… Собственно, мы находились в состоянии эвакуации. Рыжие тоже поторопились… Или были введены в заблуждение… Типичный случай в подобного рода ситуациях… Еще несколько часов – и мы разминулись бы с этой бандой… Никто не знал, что Шварц… Маддер запнулся.
– Вы не про того ли доцента Эрвина Шварца, который скоропостижно скончался, получив вызов на слушания в Комитете? – осведомился Кай.
– Про какого же еще! Никто не знал, что он оставил действующий образец инсталлятора здесь, в Зоне… Видимо, он был агентом Дальних Баз… Не исключено, что двойным агентом… Что до кэпа Чикидары, то он просто оказался вне игры… Мне и в голову не приходило, что вся эта история э-э… воскреснет в виде такого вот ужаса…
– Чьей же душой вы отоварили меня, док? – раздраженно вмешался в разговор Сандерс. – И что за тип достался на долю несчастной Генриетты?
Маддер чуть расслабился.
– Вам это может показаться дурной шуткой, господа, но я как раз занимался, – тут док кивнул на бумаги, разбросанные по столу, – анализом проблем, возникших в нашем коллективе, в связи с происшедшей инсталляцией… Вот тут уж у меня нет от вас секретов: вам, доктор Сандерс, досталась голограмма сознания самого Оранжевого Сэма…
– Это логично, – только и ответил на это док.
– А вот мисс Ульцер предельно не повезло… Видите ли… Нами было замечено этакое – пока необъяснимое, эмпирическое – правило… Чем больше разница между личностями донора и акцептора, чем сильнее конфликт между их психологическими характеристиками, тем быстрее развивается процесс вытеснения старой личности. Мисс Ульцер достался как раз максимально несхожий с ней партнер – Стивен Гогиа, Красный Горец… Этакий импульсивный бонвиван, пройдоха, любитель шашлыков и красных вин и в дополнение к тому – поклонник одного из древних диктаторов – родом с гор… Вполне допускаю, что психика избалованной и капризной мадемуазель – воспитанницы одного из старейших пансионатов Метрополии – была сломлена в несколько часов. Странно, что человек с такими психологическими характеристиками оказался в вашей команде, док Сандерс… Док Сандерс пожал плечами.
– Я всего три года знал Генриетту. Из них два с половиной она была лишь стажером Миссии… Но… В деле она отличалась невероятной самоотверженностью и необычным чувством сопереживания к пострадавшим. На Кипперсе она… Впрочем – не будем об этом… Мисс Ульцер была способна на подвиг – если обстоятельства бросали ей вызов… Обстоятельства, но не собственная натура. В душе она всегда оставалась капризным, аристократическим ребенком, которому так не хватало в детстве родительского тепла… Такие души плохо гнутся, но легко ломаются… Мы – Спасатели… У нас не бывает внутренних коллизий. Только внешние – ты и Судьба. Остальное – чудачество…
– Могла ли эта, как вы выразились, автокоррекция голограммы сознания Красного Горца быть настолько совершенной, чтобы в голове мисс Генриетты возникло нечто конкретное из жизни этого человека? – стараясь подбирать слова поточнее, стал расставлять точки над «и» Кай. – Ну, например, номер телефона, марку вина…
– Что до марок вина, то здесь – поле для разного рода догадок… – Маддер пожал плечами. – А что касается цифровой информации… Это один из критериев полного перерождения психики. Если субъект инсталляции начал вспоминать столь конкретные данные из памяти донора, то… то процесс его превращения… перехода уже практически завершен. Именно тогда к пострадавшим приходит максимальный суицидальный импульс…
– То есть этому… превратившемуся наиболее сильно хочется повеситься? – конкретизировал научный термин док Сандерс.
– Если действия, на которые его толкнуло это второе «я», идут вразрез с его представлениями о жизни и о самом себе, то – именно так! – подтвердил Маддер. – Впрочем – не обязательно именно повеситься…
– Да куда уж больше вразрез! – всплеснув огромными ручищами, заголосил док Сандерс. – Девица, воспитанная в идеалах Возрождения, привыкшая считать человека и его стремление к совершенству высшими целями бытия, вдруг оказывается неким внутренним демоном спровоцирована на кражу идиотских ящиков с ядерной горючкой, из-за чего обреченными на смерть и кровопролитие оказываются тысячи и тысячи людей на планете, охваченной катастрофой, на планете, где обитают, между прочим, ее родные… Для меня теперь ясно, почему мисс Ульцер решила оставить этот мир столь диким и ужасным способом…
– Вот тут я не согласен с вами… – Маддер высоко поднял плечи. – Тут, по-моему, прав наш шкипер… Скорее всего мисс, претерпев э-э… изменение своего существа, решила заполучить сообщника в лице истомившегося взаперти господина Бишопа… Видимо, она и освободила его с этой целью. И пала его жертвой…
Все помолчали еще немного.
– Может быть, мы никогда не узнаем правды… – Кай пожал плечами. – Но я склонен разделить версию мистера Сандерса. Это не только психологически вернее… Это вернее и статистически.
Оба профессора недоуменно воззрились на него.
– Видите ли… – Кай пожал плечами. – Самоубийства бывают двух принципиально разных типов… Демонстративные и истинные. В первом случае человек жаждет не смерти, а сострадания. Подобная попытка – это что-то вроде обмороков или сердечных приступов, до которых так охочи невротики. Тогда смерть, если она случается, это – скорее всего – несчастный случай. Повторяю: человек не хочет умереть. Он оставляет своим ближним возможность спасти его… Выходит на карниз небоскреба и ждет, пока его уговорят и снимут с верхотуры пожарники… Или глотает таблетки за пять минут до того, как должны вернуться из гостей его родственники, и обязательно оставляет записку… И, как правило, никогда не повторяет свою попытку… Если, конечно, это не становится его хобби. Во втором – человек ищет не сострадания, а действительно смерти. Небытия. Тогда он работает всерьез. Глотает снотворное и перед тем, как наступит отключка, – гарантируется: натягивает на голову как раз такой вот пластиковый мешок, что привезли с собой вы, док… Чтобы не дышать больше одним воздухом с живыми… Или вырубает сигнализацию и пускает газ… Это не такой уж редкий случай… Похоже, что мы именно с ним имеем дело. Хрупкая мисс Ульцер скорее сломалась, чем согнулась… Впрочем, это только моя, личная точка зрения… Что до нашего друга Бишопа… Доктор Сандерс, вы не могли бы на пару минут оставить нас наедине с э-э?..
Доктор Сандерс не стал противиться. С него было достаточно чужих секретов.
* * *
– А теперь – главное, – сухо определил Федеральный Следователь. – Какую судьбу вы уготовили нам, док?
– Хм… Я не очень понял, что вы имеете в виду? – чуть картинно заломил бровь генерал-академик Маддер.
– Бросьте! – Голос Кая стал напоминать рвущееся по шву сварное железо. – В одном вы правы: все мы – люди Системы и другими уже не станем. Так неужели вы думаете, что я хоть на секунду поверю в то, что вы собрались нас вот так просто отпустить – на все четыре стороны, да еще провести курс лечения для нейтрализации последствий ваших занимательных экспериментов?.. И это – после вашей несколько странной ночной эпопеи?
– Чего вы хотите от меня? – устало спросил Маддер
– Да немногого, док… Убраться живыми с Брошенной. И довезти до места назначения Груз… Это – всего-навсего мой долг. Его следует исполнить. Вы ведь не возражаете против такой естественной потребности?
Генерал не возражал. Хотя и не ценил ерничества в подобных вопросах. Что и продемонстрировал всем своим видом. Кай, впрочем, и не думал ерничать. Он был абсолютно серьезен.
– Вы, насколько я полагаю, не с самого начала имели в своих планах провести гм… ночь в том капкане, что на вас расставил мстительный капитан Чикидара? – холодно спросил он. – Я полагаю также, что, выполнив свою, так сказать, миссию по обнаружению и возвращению в свои руки Клада Рыжих, вы не собирались вернуться на «Леди»…
– Я должен был присоединиться к э-э… группе ликвидации и принять командование операцией по окончательному свертыванию нашего здешнего филиала…
– И давно эта «группа ликвидации» кукует здесь, дожидаясь своего руководителя? – поинтересовался Кай. – И какова ее численность?
– Тридцать два человека. Они были доставлены сюда в прошлом месяце…
– Наемники?
Маддер неприятно поморщился.
– Нет – группа «Гамма-14». Вы, наверное, слыхали.
Теперь поморщился Кай.
– Публика та еще… Клейма ставить негде… Они же в розыске – после Новой Колымы…
– Это – в Метрополии. А здесь – Дальний Космос.
– Работают пока под невидимок?
– Вся их аппаратура работает только на прослушивание… Им запрещено выходить в эфир или вообще чем-то выдавать себя. Прошлой ночью я вызвал кодовым сигналом вертолет, и он доставил меня сюда. Предполагалось, что я проведу здесь несколько часов – предусмотрены были некоторые э-э… операции, которые я должен был провести здесь. Я думаю, группа встревожена тем, что я не вышел на связь…
– И что же вы предполагали предпринять в отношении «Леди» и ее экипажа?
– Видите ли… По чисто объективным причинам вам… я имею в виду всех людей, прибывших на корабле, стало известно слишком многое о работах, проводившихся нашим… нашим Комплексом здесь. В таких случаях принято э-э… изолировать непредусмотренных носителей информации.
– И что можно сказать об их дальнейшей судьбе?
– Только то, что в данном случае ее решал бы не я…
– И у нас были бы гарантии, что не повторилась бы странная история с исчезновением группы Лоррифельда? – Теперь Кай взглядом держал собеседника, не давая тому отвести глаза в сторону. – Помните – очень похожая ситуация: законсервированный объект Комплекса в джунглях, аварийная посадка исследовательского корабля в том же районе… Серия не слишком ясных радиограмм и потом – полное исчезновение двадцати человек и частичная потеря памяти у троих уцелевших… Как я понимаю, такая вот «частичная потеря» – это минимальное, что нам угрожает. Я лично против этого – хотя бы как профессионал. С потерей памяти у нас отправляют на пенсию… Когда вы намерены были осуществить захват «Леди»?
Наступило тягостное молчание. Доктор Маддер решал – кто у кого в руках находится в сложившейся ситуации.
– Я намеревался отправить команду своих людей к кораблю сразу по прибытии в группу. Они примерно в курсе дела и ждут только приказа.
– Эти «ваши люди» все еще считают, что мы находимся на борту «Леди»? – с сомнением в голосе предположил Кай.
– Вряд ли… – Маддер пожал плечами. – Они прослушивают радиопереговоры…
Он снова занялся неполадками в функционировании своей трубки и, казалось, с головой ушел в это занятие.
– В таком случае, у меня будет к вам убедительная просьба – Кай встал. – Свяжитесь со своей группой и передайте им, что вся наша компания перебазируется к кораблю. И что в двадцать-двадцать по общегалактическому вы ждете их там в гости.
– Вы навязываете мне… – рука Маддера так стиснула трубку, что глиняная вещица треснула и по бумагам на столе разлетелся дымящийся пепел. – Я не знаю, что за игру вы затеяли, но не позволю…
– Я всего лишь делаю свое дело, – сухо отрезал Кай. – Обеспечиваю своевременную доставку на Нимейю Миссии Спасения. И Груза. Наши с вами планы расходятся только в этом отношении. Ваши работы и ваши секреты останутся всецело при вас. Но если вы будете препятствовать мне, то, боюсь, не выполните своей задачи даже частично.
Маддер тяжело вздохнул.
– Итак, группу захвата вы приглашаете к кораблю на двадцать-двадцать… Это – ловушка?
– Да, – пожал плечами Федеральный Следователь. – И пусть они будут точны.
* * *
Боров посмотрел на индикатор времени, высвеченный в углу экрана внешнего обзора. Десантные «Сиэттлы» с людьми Папы должны были быть уже где-то в стратосфере. Но радар безмятежно булькал каждые тридцать секунд и не думал засекать в небесах хоть какое-то движение. Радар радаром, а следовало быть во всеоружии. Что в данном случае означало – не обпиться пивом до начала представления. Ничего иного предпринять он не мог.
Эрни глотнул «Гиннес», задумчиво прикрыл глаза, стал на ощупь – чтобы не видеть осточертевшего пейзажа на экране – раскуривать сигарету. И чуть не пропустил начало!
С дьявольским грохотом раскололось над головой небо, вспыхнули и повисли в нем люстры осветительных ракет, положив на мерзлый песок медленно плывущие тени всего, что только могло возвышаться над равниной взлетной полосы, а уж затем – чертом из коробки – вывалились в поле зрения два десантных «Сиэттла». На мгновение все утонуло в тучах пыли. По корпусу хлестнуло песком, а потом загремели команды – из нескольких мегафонов сразу. Экипажу «Леди» обещали сохранить жизнь. В случае правильного поведения.
Видимость восстановилась, и секунд двадцать Эрни любовался тем, как из люков «Шаттлов» на песок скатываются и выстраиваются в редкую цепь люди в бронежилетах – первая волна атаки. Пора было убираться в тайник. Боров встал из кресла, прикончил пиво, бросил последний взгляд на экран и остолбенел.
Над полем боя шли вертолеты – три боевые машины. И намерения у них были, видно, серьезными. Цепь наступавших остановилась, и смахивающие на черепашек-ниндзя боевики разинув рты уставились на неожиданное явление в небе над ними. Народ на бортах геликоптеров тоже был, надо полагать, немало изумлен. Благодаря чему и пропустил первый гол: две машины вспыхнули сразу, получив каждая по заряду из бортовых пушек «Сиэттлов». Одна из подбитых машин рухнула и рванула ослепительным плазменным разрядом. Тяжелый удар обрушился на корпус «Леди», и Эрни еле устоял на ногах. Потом сломя голову кинулся в свой тайник и уже не увидел, как второй горящий вертолет, с которого шутихами вылетали на ранцевых движках боевики, врезался в один из «Сиэттлов». На этот раз удержаться на ногах не удалось – сдвинутая ударной волной «Леди» встала поперек взлетной полосы.
Боров махнул рукой на идею с тайником – по таким делам не хватало еще заживо сгореть в корабле – и снова кинулся в рубку. Ее оглашал торопливый хрип пулеметных очередей и завывающий свист разрядов плазменных пушек. Ничего живого уже не было на грунте окрест. Даже на века сработанный блокгауз, рядом с которым догорал остаток фюзеляжа «Сиэттла», был закопчен и перекошен. Второй «Шаттл» горел и огрызался огнем бортовых пушек на беспрерывно сыплющий в него молниями разрядов геликоптер. Потом из него стали выпрыгивать и, спотыкаясь, разбегаться казавшиеся издалека крошечными человеческие фигурки. Но никто не отбежал далеко. Вертолет завис над коптящей тушей десантного бота, и снова захрипели пулеметные очереди. И тут экран на мгновение ослеп – рванул движок второго «Шаттла».
Когда изображение восстановилось, Боров машинально поискал глазами глупый геликоптер и с удивлением обнаружил, что тот – дымя и перекосившись – пытается дотянуть до призрачного горизонта. Но не дотянул.
«Быстро они…» – Боров сверился с часами. Считалочку про десять негритят он рассказывал бы дольше.
– Уровень радиоактивного загрязнения за бортом, – доложил ему компьютер, – превышает допустимое значение. Рекомендую провести дезактивацию корпуса…
* * *
Некоторое время взлетная полоса была воплощенным царством смерти и разрушения. Дым стлался над нею, и песок заносил то, что еще недавно было людьми, способными стрелять и ходить в атаки под небом чужих миров. И над всем этим, разумеется, завывал ветер.
Но люди живучи – приглушенно ругаясь, из-за отброшенного взрывом в сторону куска обшивки выполз и встал на ноги относительно целый – только сильно помятый – дылда. Подкинул на руке автомат и, хромая, двинулся к «Леди». Нечто, сильно напоминавшее кучу обгорелого тряпья, зацепившегося за какую-то неровность пейзажа, окликнуло его:
– Эй, Родни! Помоги-ка…
Родни помог приятелю встать на ноги, закинул его руку себе на плечи, и вдвоем они продолжили путь.
Из рубки управления за их продвижением задумчиво наблюдал Боров.
«Сюда, сюда, дорогие мои…» – приговаривал он.
Достигнув входного люка, оба боевика поупражнялись в выкрикивании довольно бессмысленных вопросов, затем с натугой сдвинули его незафиксированную крышку и один за другим вошли внутрь.
И еще некоторое время над искореженной взлетной полосой выл ветер смерти.
Потом из ложбинки поодаль вынырнул и, объезжая воронки и обломки, покатил к «Леди» корабельный флайер. Правил им Чикидара. Рядом с ним, судорожно вцепившись в рукоять сиденья, застыл бледный Лемье. Слева от него на сиденье свернулась в калачик Марго. На заднем сиденье, сгорбившись, застыл Кай. Лицо его было неподвижно. Русти к финальной сцене этой истории допущен не был: оставленный наедине с просыпающимися после деинсталляции. Маддер нуждался в присмотре.
– Вы, я вижу, порядком огорчены? – бросил Чики через плечо. – Ей-Богу, господин Следователь, – напрасно! Я на вашем месте записал бы этот номер себе в актив. В чистую прибыль – надо же им вот так налететь друг на друга! И свести счет почти всухую! Нам повезло, как новичку в казино!
– Бог с вами, Джон-Ахмед, – глухим голосом остановил его восторженную речь Лемье. – Десятки людей погибли… Надо осмотреть местность – может, уцелел еще кто-нибудь…
Он первым прошел деинсталляцию, и все его комплексы рафинированного интеллигента снова взялись за свое. Из остальных четырех бывших обладателей чужих душ еще только миссис Шарбогард пробудилась от последовавшего за манипуляциями Колдуна сна. Но в разведку ее не взяли.
– Дозу получите, а то и пулю – от тех, кто, может, и цел остался… – рассудительно заметил Чикидара.
– Но местность надо будет прочесать, как только мы установим… – глухо сказал Кай. – Установим, в чьих руках корабль…
– Не буду подгонять флайер чересчур близко, – сообщил Чики. – Их там, как минимум, двое, – он похлопал по биноклю, болтавшемуся у него на шее, – я их разглядел… У обоих по автомату. И, я думаю, внутри – третий. Наш упитанный друг.
– Почему вы так думаете? – осведомился Лемье. – На радиовызов корабль не отвечает…
– Да где ему быть еще? И потом – кто-то ведь открыл люк. Не покойная же мисс Ульцер! Эти его не взламывали. Сдвинули крышку – и все дела. А док Сандерс – я у него узнавал – поставил все ходы-выходы на внутренний запор. Перед тем, как ломануть в Зону. Теперь вы, господин Следователь, посидите в машине и подстрахуйте нас, если что… А мы с Жаном… С господином Лемье… проведем рекогносцировочку…
– Рекогносцировочки – это, знаете ли, моя прерогатива… – недовольно возразил Кай.
– Нет! – жестким голосом остановил его Лемье, сдвигая «фонарь» кабины и решительно соскакивая на песок. – Единственного представителя закона в этом сумасшедшем доме надо беречь.
Он похлопал себя по карманам, вытащил несколько увесистых стальных шариков, вздрогнул, уставившись на них, снова рассовал по местам, нашел наконец то, что искал, – белоснежный носовой платок, нацепил его на заранее припасенную хворостину и, помахивая этим импровизированным символом добрых намерений, двинулся к кораблю. Образ миротворца только чуть портила кобура пистолета, оттопыривавшая его левый локоть. Чикидара последовал за ним, тоже не забыв про свой ствол. Третьей двинулась Марго.
«Сюда, сюда, дорогие мои… Цып-цып-цып…» – Боров проследил, как еще две маленькие фигурки исчезли из поля зрения камер внешнего обзора, зайдя под фюзеляж «Леди», прикинул в руке автомат и тихим, кошачьим шагом направился к входному люку. По дороге ему пришлось перешагнуть через своего давнего знакомого. Потом – через другого. Этого он знал похуже.
Глядя вслед своим спутникам, Кай никак не мог стряхнуть с себя, выбросить из головы странный морок – ему представилось, как по пустым, темным коридорам «Леди», склонив голову набок и прислушиваясь к чему-то внутри себя, бредет черная лицом и безнадежно мертвая Генриетта Ульцер.
«Нервы сдают, – сказал он себе – И есть от чего. Странно – ведь я так и не видел ее мертвой…»
– Вот что… – тихо проронил Чики. – Мне это молчание очень не нравится. Там – в брюхе у кораблика – три здоровых лба. И почему-то они предпочитают играть в прятки… Давайте и мы поиграем, месье Лемье… Допустим, один из них блокирует основной люк. Еще один – грузовой. Третий – резервный. Но сторожить заглушку системы космодромного обслуживания не додумается ни один дурак, даже если он – профессиональный таможенник. К тому же, проникнув через эту заглушку – вон она, в полусотне метров от нас, под соплами маневрового движка, – я окажусь в выгодном положении – за спиной у того, кто стережет главный люк…
– Не вы окажетесь, а я, – совершенно безапелляционно определил Лемье. – У вас комплекция не та. Вы будете отвлекать их здесь. Пошебаршите крышкой, покричите, мол, кто там есть живой…
Насчет комплекции Чикидара мог с Лемье и поспорить. А планировку корабля знал, безусловно, лучше. Но спорить не стал. Если лягушатнику надо чувствовать себя героем, то пусть будет по-вашему, месье. И Чикидара принялся шебаршить крышкой люка. Временами он выкрикивал разную чушь, предлагая обитателям «Леди» вступить в диалог с ее капитаном-арендатором.
С того момента, когда сначала рыжий хвост Марго, а затем – сухопарые ноги Лемье скрылись в отверстии почти беззвучно снятой заглушки, прошла уже не одна минута, когда заныли сервомоторы и крышка люка съехала в сторону, открыв перед Чики вход в недра корабля. Вход этот загораживала только слегка пошатывающаяся фигура Лемье. Вирусолог был бледнее смерти. После неудачной попытки пройти сквозь Чикидару, он решительно отодвинул кэпа в сторону и, путаясь в собственных ногах, побрел к флаеру. Ничего не понимающий Чики двинулся за ним. Кай выскочил из кабины и помог Жану забраться на сиденье.
– Меня сейчас вырвет… – уведомил Жан своих спутников.
И слово свое сдержал.
– Это ужасно… – сказал он Чикидаре.
– Ужаснее не бывает! – согласился тот. – Вы мне всю обивку уделали!
– Можете идти… – продолжил Жан. – Туда… Там – никого нет. Они п-поубивали друг друга…
– Как? И эти? – У Джона-Ахмеда волосы встали дыбом.
Кай молча снял пистолет с предохранителя и двинулся к кораблю. Заглянул внутрь люка, вошел.
Первого покойника он увидел почти сразу: Боров лежал посреди отсека и пучил мертвые глаза в потолок. Причина смерти господина Бишопа с первого взгляда не диагносцировалась. В придачу к трупу на полу валялся десантный автомат облегченного образца. Его Кай подобрал – от греха подальше. Второго мертвеца пытались убрать – чтобы не мешал на дороге, задвинули под трап, ведущий в главный коридор. Этот был задушен ремнем. Третий – аналогичным образом был пристроен под трапом рубки управления. Умер он от выстрела в висок. Для порядка Кай заглянул в каюту мисс Ульцер. Нет, покойники сегодня не воскресали… Никто не отпустил бедную Генриетту на побывку с того света… Кай вернулся в рубку. На пульте сидела и чувствовала себя как дома Марго. Кай включил радио и связался с флайером.
– Капитан, – спросил он, – Лемье оклемался?
– Не совсем, – отозвался Джон-Ахмед.
– Дайте ему коньяку и оба идите быстрее сюда. Хватит загорать под радиацией. И надо разобраться с покойниками…
Марго спрыгнула на пол и отправилась куда-то по своим делам. Следуя за ней, Кай машинально подумал, что дезактивацию надо будет начать именно с рыжей бестии. И не мешает освятить воду. Жаль, что на борту нет капеллана.
Кошка привела его снова к бренным останкам Борова. Симпатичнее тот за это время не стал. Кай проверил для порядка – включен ли фиксатор, потом не без усилия перевернул покойника. Под ноги ему со стуком выкатился тускло поблескивающий стальной шарик.