Глава 5
Из-за двух таблеток снотворного Березин проснулся поздно, в половине десятого утра, совершенно измочаленный. Перебравшись с постели на пол, он кое-как сделал гантельную гимнастику, затем покатил на кресле в ванную.
По пути его окликнул Василий, высунувшийся из дверей кухни.
– С добрым утром, товарищ генерал. Завтрак накрыть?
– Кофе, две чашки, – велел Березин.
– Я уже овсянку сварил. Будете?
– Потом. Сначала кофе.
После контрастного душа вкупе с утренней молитвой Березину чуток полегчало, а от первой чашки кофе в голове прояснилось. Не испытывая особого желания возиться с трубкой, он поспешно закурил «Герцеговину Флор» и, прихватив вторую чашку кофе с собой, направился из кухни в кабинет, к компьютеру.
– Овсяночки бы поели... – вслед ему воззвал денщик.
– Сказано тебе, потом.
Над корпусом погружённого в дрёму компьютера витала розовая табличка отложенного экстренного вызова. Из Северо-Восточной Африки, от Медеровой. Березин поспешно нахлобучил шлем, натянул перчатки. Едва он вошёл в вирел, сработала открытая линия подсоединения к Судану, откуда пришёл тревожный сигнал.
– Здравия желаю, товарищ генерал, – приветствовала его полковник Хельга Медерова, командир Хартумской группы, хмурая до невозможности.
– Что там у вас стряслось? – спросил он, жадно затягиваясь кисленьким дымком папиросы.
– Сегодня в шесть ноль-ноль утра радары засекли две тарелки над пригородом Асмэры, – стала докладывать Медерова. – Аддис-Абеба запросила о помощи, их десант из Харара никак туда не успевал. Я выслала роту с базы в Тедарефе. Она прибыла на место в шесть сорок пять. Одна из тарелок успела стартовать, но её сбили перехватчики в районе Массауа, уже над морем. Чужаки со второй тарелки приняли бой. Десять медузняков и два декапода, все уничтожены. Однако мы потеряли семерых бойцов.
– Многовато, – нахмурившись, покачал головой Березин.
– Причиной тому чрезвычайное происшествие, товарищ генерал. В самом начале атаки сержант Леконт открыл огонь по своим. Абсолютно неожиданно. Он убил двоих и тяжело ранил своего взводного. После чего был, так сказать, вынужденно ликвидирован. По инциденту частично есть видеоматериалы.
– Покажите.
Медерова включила плейер, в его рамке Березин увидел видеофайл, отснятый через прицел кибертанка. Несколько убогих глинобитных домиков среди чахлых финиковых пальм и растрёпанных тонконогих веников африканской акации. За дувалом, среди традиционного для мусульманских селений горбатого периметра из отбросов, залёг боец в рыжей камуфляжной накидке поверх бронежилета.
– Он только что стрелял в лейтенанта Коркия, – пояснила полковник. – А сейчас попытается добить раненого.
Привстав, боец изготовился для стрельбы с колена, но спустя мгновение башенный лучемёт превратил его в обугленный труп.
– Мне было далеко не просто принять решение о ликвидации, – ровным безжизненным голосом призналась Медерова. – Но другого выхода не оставалось.
Невольно Березин представил себя на месте Медеровой и свирепо стиснул зубами папиросный мундштук. Хорошо ещё, не трубку закурил, а то наверняка перекусил бы кончик.
– У сержанта начался стрессовый психоз? – спросил он.
– Сомневаюсь, товарищ генерал. Клод Леконт был крайне дисциплинирован и уравновешен. Напрашивается другое объяснение.
– Слушаю вас.
Медерова протянула ему запакованный файл голограммы в виде посверкивающего кубика с цифровым ярлычком.
– Вот устройство, которое нашли на трупе одного из декаподов. Во время атаки тот укрылся в сарае, поблизости от места гибели Леконта, – пояснила она. – Взгляните.
На ощупь ткнув окурок папиросы в пепельницу, Березин распаковал голограмму, повертел её перед глазами так и сяк. Запечатлённое на объёмном снимке незнакомое оружие отдалённо смахивало на револьвер, но без ствола и со спиральной рукоятью, рассчитанной на малое щупальце декапода. Генерал пристально осмотрел цилиндрическое утолщение над спусковой гашеткой, утыканное мелкими фиолетовыми пирамидками.
– Это что-то новенькое, – пробормотал он. – Чем оно стреляет?
– Судя по всему, излучатель неизвестной конструкции. Полагаю, что именно с его помощью чужак осуществил зомбирование Леконта.
– Отправьте эту штуку спецрейсом в нашу псковскую лабораторию, немедля, – приказал Березин. – Вместе со всеми видеоматериалами. Составьте доклад о происшествии, разошлите через мою канцелярию командирам групп. Под грифом «Крайне важно, молния».
– Слушаюсь.
– Имеете ли добавить что-то ещё по этому инциденту?
– Если я права в своей догадке, нам теперь придётся туго, – мрачно предрекла Медерова.
– Боюсь, вы правы. До связи.
Выйдя из вирела, Березин сдвинул шлем на затылок и хлебнул остывший кофе.
Как видно, научные разработки у чужаков тоже идут полным ходом. Их новый сюрприз крайне опасен. Допустим, один чужак с аппаратом для зомбирования – ещё куда ни шло. А если их будет десятеро и в атаке вдруг сразу треть взвода примется палить по своим?..
Генерал быстро отстучал срочную депешу в Псков с требованием как можно быстрее исследовать захваченный в Эфиопии трофей и доложить о результатах лично ему.
– Василий, давай свою овсянку, – распорядился он, принимаясь разгребать завалы текущей корреспонденции. За ночь на его компьютер пришло больше полусотни документов, их предстояло завизировать личным кодом и переслать для исполнения.
Василий принёс миску овсянки, щедро заправленной черничным вареньем. Продолжая корпеть над почтой, Березин уплёл кашу подчистую и закурил ещё одну папиросу.
Под конец ему попалась заявка из гарнизона Московского округа, начальник хозчасти проекта «Ч» Самусенко просил выделить средства на постройку нового складского помещения. Генерал нахмурился. Совсем недавно, к зиме, там сдали в эксплуатацию громадный складской комплекс. Что за притча?
Войдя в вирел, он соединился с Центральной базой. Дежуривший по части капитан отрапортовал, что подполковник Самусенко убыл на аудиенцию к архиепископу Суздальскому и Волоколамскому.
– Ладно, сами разберёмся, не маленькие, – буркнул генерал. – Перебросьте-ка меня на ваш склад.
Ждать, покуда складской персонал подсоединится к вирелу, пришлось довольно долго. Наконец представшая взору Березина откормленная розовая ряшка отрапортовала:
– Товарищ генерал, на связи завскладом прапорщик Окунев.
– Что у вас там, опять места не хватает? – проворчал Березин.
– Так точно, товарищ генерал, склады забиты под завязку, – скорбно доложил прапорщик.
– Ну-ка, покажите, что за добро вы тут накопили.
– Слушаюсь, товарищ генерал, – засуетился Окунев. – Вот сюда, в этот ход, товарищ генерал...
Несколько секунд его изображение дёргалось и рябило, видать, от волнения прапорщик ткнулся в два канала сразу. Затем линия связи пришла в норму, и сопровождаемый прапорщиком Березин зашагал по виртуальному складскому пространству, где на полочках лежала ярко раскрашенная, на манер ёлочных игрушек, амуниция. Особенно пикантно выглядели стопки солдатских трусов, их казённый синий сатин в компьютерной реальности оказался раскрашен во все цвета радуги.
– На кой хрен нам эти сто двадцать ПКТМ? – мрачно спросил Березин, остановившись возле стеллажа со светящимся табло, указывающим количество единиц хранения.
– На бронекиберы поставили лучемёты, а это старьё сняли, товарищ генерал.
– Ну, я кое-как понимаю, что их не с походных кухонь снимали. Но теперь они тут зря пылятся.
– Никак нет, не пылятся, – осмелился возразить прапорщик. – Они в полной исправности, законсервированы и упакованы в ящики по четыре.
– Продать немедля.
– Есть, товарищ генерал. Кому продать?
– Это ваша проблема. Хоть чужакам. Неделю сроку.
– Слушаюсь, товарищ генерал, – промямлил Окунев настолько растерянным голосом, что Березин сжалился и уточнил постановку задачи:
– Пусть Самусенко покопается в Россети, найдёт какую-нибудь торговую фирму, которая занимается оружием, их же там как собак нерезаных. Скажите ему, чтоб проект договора прислал мне на визу.
– Уяснил, товарищ генерал. Будет сделано, товарищ генерал.
– Если всякий утиль хранить годами, никаких помещений вам не хватит, – продолжал чехвостить прапорщика Березин.
– Товарищ генерал, у нас трофеи очень много места берут, – робко разъяснил тот.
– Вот как? Давайте сюда трофейную ведомость.
– Сию секунду...
На сей раз Окунев моментально разыскал нужный документ, и перед генералом по воздуху развернулась длиннющая, с простыню шириной, таблица. Составивший её шаблон программист назначил в качестве основного шрифта вязь, стилизованную под церковно-славянский. То ли крепко верующий, то ли юморист.
– А это что?! – вспыхнул Березин, тыча пальцем в первую попавшуюся на глаза строку.
– Чаны титановые, триста восемь штук, – пролепетал вконец расстроенный прапорщик.
– Вы что тут, капусту квасить собираетесь?! Продать!
– Кто ж их купит, товарищ генерал?
– Продайте по весу, как металлолом. Учитесь коммерции.
Толстощёкое лицо Окунева вытянулось на манер дыни, а генерал мысленно крякнул. Ну, чистый цирк с конями, рассказать кому, так не поверят ведь. Прапорщика со склада учить коммерции? Оригинально-с...
– Что у вас тут ещё? – Березин продолжал штудировать таблицу. – Ага, образцы сплавов с летающих тарелок, шесть тонн. И куда нам столько? К вашему сведению, корпусные сплавы тарелок исследованы давным-давно. Их уже выпускает Магнитогорский комбинат!
Прапорщик безмолвствовал и старательно ел начальство выпученными глазами.
– Короче говоря, вот что. Передайте Самусенко, чтобы срочно разгрузил склады от хлама. Никакой новой стройки не будет. Умейте обходиться тем, что есть. Ясно вам?
– Так точно, товарищ генерал.
– Вопросы ко мне есть?
– Никак нет.
– Чтоб Самусенко сегодня же со мной связался, – проворчал Березин, отключился от склада и принялся набивать трубку.
Однако не успел он её толком раскурить, как пришёл ещё один вызов, на сей раз из Пскова.
– Устный режим, – велел генерал компьютеру, попыхивая трубкой. – Доложить, в чём дело.
– К вам посетитель, – сообщил компьютер.
– Кто?
– Эвелин Хадсон, рейнджер Псковского отряда, по делам службы.
– Соединить, – распорядился генерал.
Те бойцы, с которыми он ходил в атаку, обладали привилегией обращаться к нему непосредственно, минуя бессчётные промежуточные инстанции.
– Здравия желаю, ваше превосходительство, – перед Березиным появилась молодая особа в десантном комбинезоне, с лицом голливудской кинозвезды: золотистые кудри коротко подстрижены, миндалевидные голубые глаза. Типично англосаксонский стандарт красавицы.
– Здравствуйте. Слушаю вас, – буркнул Березин, озадаченный и раздражённый сим виртуальным зрелищем.
Девица, видимо, решила произвести на него впечатление, напялив чересчур импозантное лицо. В жизни, наверно, серенькая дурнушка. Или мужеподобная мосластая бабища, эдакий першерон в юбке. Сам он считал виртуальную косметику дурным тоном и посещал вирел исключительно в своём натуральном облике, включая маленький ожоговый шрам на подбородке.
– Разрешите доложить, в связи со вчерашним боем у меня появилась одна проблема.
– Вот как? – удивился Березин. – Я вас помню, вы вчера не сплоховали. Подстрелили медузняка, который схватил мальчишку. Так ведь?
– Да, ваше превосходительство, – подтвердила американка.
– Молодцом, Хадсон. Отличный был выстрел.
– Служу человечеству, ваше превосходительство.
– Ну, и в чём же ваша проблема? – уже гораздо благосклоннее осведомился генерал.
В конце концов, пусть напяливает любую виртуальную физиономию, такие вещи в уставе не оговариваются. Стрелок она отменный, вот что существенно.
– Когда Краузе погиб, я взяла его лучемёт, – бойко выпалила девушка. – Это отличное оружие, мощное. Гораздо лучше двухсотой «тозовки».
– Разумеется, – кивнул Березин.
– Но когда мы вернулись на базу, командир взвода приказал мне сдать лучемёт. Я подчинилась.
– И что же?..
– Но я вполне могу управиться с лучемётом, ваше превосходительство, – взволнованно заговорила Хадсон. – Краузе погиб, и во взводе теперь только один лучемётчик. Разрешите мне занять место Краузе, ваше превосходительство.
– Так вы требуете, чтобы я отменил решение вашего непосредственного начальника? – искренне удивился генерал.
– Я взяла этот лучемёт в бою, – не унималась десантница. – И я доказала, что могу стрелять из него не хуже любого другого...
Однако Березин уже понял, в чём загвоздка.
– Лучемёт весит семь килограммов, – перебил он тараторящую взахлёб девицу. – А какой у вас мускульный коэффициент?
Безупречно красивое лицо сразу омрачилось.
– Двадцать пять, – выдавила Хадсон.
– Значит, лейтенант Окамото совершенно прав, – сделал вывод генерал. – Поскольку лучемётчику требуется не меньше тридцати.
– Однако я смогла вчера с ним управиться, и это вовсе не тяжело. Вы же сами видели, как я из него стреляю, ваше превосходительство...
– Одно дело – подобрать лучемёт и выстрелить. А совсем другое – бежать с такой махиной в атаку. Вы не сдюжите.
Хадсон окончательно сникла, Березину показалось, что сейчас она разревётся.
– Дайте мне сроку месяц, ваше превосходительство, – тихо попросила американка. – Я наращу свой мускульный коэффициент. Не отнимайте у меня шанс, ваше превосходительство.
Задумавшись ненадолго, генерал нашёл компромисс.
– Хорошо. На задания будете ходить с лазерной «тулкой». А на учебные стрельбы – пожалуйста, не возражаю, можете с лучемётом. Через месяц вернёмся к этому разговору.
– Огромное спасибо, ваше превосходительство!
– Не за что. До свидания.
Благополучно спровадив рассыпающуюся в благодарностях девицу, Березин докурил трубку и снова заглянул в почтовый ящик, где уже снова накопилось больше десятка посланий, в основном кадровые приказы – повышение в должности, присвоение очередного звания, увольнения в запас и тому подобное. Среди документов оказался и наградной лист, подготовленный лейтенантом Окамото. Погибшего Краузе занести навечно в списки части, Чукарин представлен к Георгию второй степени, Хадсон к медали «За отвагу». Что ж, девица честно заслужила награду. Посмотрим, как у неё пойдут дела. За месяц ей придётся накачать мускулатуру на двадцать процентов, это практически нереально. Впрочем, срок она себе назначила сама.
– К вам посетитель, – снова пробубнил компьютер.
Экий горячий выдался денёк, визитёры пошли косяком, только успевай отбрыкиваться.
– Кто и зачем?
– Полковник Лихачёв, военная контрразведка Псковской базы.
Ну, этот вряд ли станет беспокоить по пустякам.
– Дать контакт, – распорядился Березин.
Он быстро завизировал наградной лист и заслал его на отправку, затем свернул работу с корреспонденцией, и перед ним появился полковник Лихачёв, бравый верзила казачьих кровей, чернявый и горбоносый, как турок.
– Здравия желаю, товарищ генерал! – рявкнул он.
– Вольно. С чем припожаловали?
– По поводу Эвелин Хадсон из вашего взвода, товарищ генерал, – отрапортовал полковник.
– Вы имеете ввиду взвод, которым командует лейтенант Окамото? – с нажимом уточнил Березин.
– Так точно, – подтвердил Лихачёв. – По моим сведениям, Хадсон сегодня обращалась непосредственно к вам, товарищ генерал.
– Было дело. Полагаю, вы в курсе, о чём шёл разговор? – Генерал прищурился.
– Естественно, товарищ генерал, – заявил особист без тени смущения. – Мы держим под контролем все контакты Хадсон. Она у нас находится в текущей разработке.
Березин помрачнел. Выходит, с этой напористой девицей далеко не всё так просто.
– Доложите по порядку, что за ней числится, – велел он.
– Особой конкретики нет. Но кое-что настораживает.
– Например?
– Она у нас по контракту, естественно. На вербовочном пункте ей предложили для начала базу Гранд-Форкс, которая, кстати, находится в её родном штате, Северной Дакоте. Хадсон отказалась, – Лихачёв сделал многозначительную паузу.
– Возможно, ей захотелось экзотики? – предположил генерал.
– На такой случай к её услугам были также Окинава, Мукусо и Норумба, – не уловив иронии, парировал полковник. – Однако Хадсон попросила направить её в Россию, конкретнее, на Псковскую базу. По условиям целевого контракта она имела право такого выбора. В качестве компромисса её разместили на базе в Лиможе с гарантией, что при первой же возможности её переведут в Псков. Когда тяжело ранили Йоко Иши, в псковской группе открылась вакансия. Так она попала к нам. Разумеется, мы сразу поставили её под контроль техническими спецсредствами.
– И что, есть результаты?
– Пока она чиста со всех боков, – развёл руками полковник. – Конечно же, мы проработали её биографию, проверили контакты в Лиможе и Пскове. Но пока никаких результатов. Возможно, она глубоко законспирирована.
– У меня напрашивается другое объяснение, – возразил Березин. – Наверное, девица попросту тщеславна. А на Псковской базе отбою нет от журналистов, и ей захотелось погреться в лучах славы.
– Судя по её психологическому портрету, такое вполне возможно, – согласился контрразведчик. – Но пока не исключена возможность, что Хадсон работает на североамериканскую разведку. Псковские заводы и лаборатории – для них лакомый кусочек, и в прошлом году они пытались к ним подобраться.
– Да, помню, тогда их военного атташе выставили из России, – кивнул Березин.
– Хадсон проявляет немалое рвение в изучении русского языка, – продолжал полковник. – Уже неплохо им владеет на разговорном уровне. Вы сегодня в этом убедились.
– Ну, это ещё не улика...
– Разумеется. Однако она довольно быстро свела знакомство с несколькими научными сотрудниками. В том числе с ведущими специалистами, которые имеют высший допуск секретности. Если конкретно, с Фатимой Саидовой.
– Саидова... Что-то припоминаю... Кандидат физико-математических, красотка, вылитая шемаханская княжна. Правильно?
– Верно, товарищ генерал. Таким образом, не исключена возможность утечки секретных данных, – заключил контрразведчик.
– Что ж, продолжайте наблюдать, – распорядился Березин. – Если будут новости, немедля доложите мне.
– Слушаюсь, товарищ генерал. Разрешите отключиться?
– Погодите. Как там мальчик из-под Гомеля, здоров?
– В пределах нормы. Конечно, у него шоковая реакция, но адаптолог надеется, что скоро всё пройдёт. Девчата из лаборатории взяли над парнишкой шефство, завалили фруктами.
– А что нового по банковской волоките?
– Пока ничего, трудно ведь подступиться, товарищ генерал, – пожаловался Лихачёв. – Хотя принцип афёры предельно ясен, многое проходит через цепочки офшорных фирм в Квебеке и Курдистане, а там сам чёрт ногу сломит. Вы ведь в курсе, что такое офшоры в молодых странах?
– Понимаю, не маленький, – кивнул Березин.
– Нам из Ясенева дали кое-какие намётки, так что с мёртвой точки сдвинулись. В целом схема простая, можно сказать, стандартная. Допустим, вы контролируете несколько счетов, через которые осуществляется финансирование ооновских программ. К примеру, три, на каждый из них приходит по миллиону ежемесячно. А выплаты со счетов идут частями. И можно проделать этакий фокус: вы сегодня сняли полмиллиона с одного счёта и пустили в оборот. Через неделю покрыли недостачу со второго счёта. Ещё через неделю закрыли брешь с третьего счёта. Ну, а там, глядишь, либо новые начисления подоспеют, либо полмиллиона вернутся с процентами.
– Трёхнедельный оборот, не слишком ли быстро? – усомнился генерал.
– Если это криминальная сфера, почему бы и нет? – разъяснил особист. – Скажем, закуплена крупная партия кокаина в Колумбии. Нужно переправить её на север и там продать местным оптовикам. Вся операция займёт как раз от двух до трёх недель, а прибыль почти стопроцентная.
– Пока выглядит логично. Но ведь и риск немалый: вдруг товар накроется на таможне, как тогда вернуть деньги?
– Никакого риска нет. Если это дипломатическая почта.
– Ого! – насторожился Березин. – Это ваша гипотеза или есть факты?
– Вам это проще выяснить, чем мне, товарищ генерал. Ведь вы связаны с Ракитским. Мидовская разведка тоже не лыком шита.
Березин укоризненно насупил брови.
– Сдаётся мне, вы слишком многое недоговариваете, – упрекнул он Лихачёва.
– Только то, в чём нет стопроцентной уверенности. Прошу понять меня правильно, товарищ генерал. Когда я получу конкретные доказательства, немедля вам о них сообщу.
– Что ж, вы правы, пожалуй, – пришлось Березину сменить гнев на милость. – Так я жду от вас результатов, а не версий. Желаю успехов.
– До свидания, товарищ генерал.
От разговора с особистом осталось тихое чувство досады. Тот не сообщил ничего существенного касательно банковских махинаций, хотя безусловно вышел на след. И нажать на Лихачёва не получится: хоть и приписан полковник к Псковской базе, у него своё начальство.
Вернувшись в свой виртуальный кабинет, Березин первым делом набросал послание Ракитскому с просьбой о встрече и, отослав зашифрованную депешу, занялся прочисткой трубки. Предстояло ещё составить циркуляр о выявлении и реализации складских излишков, чтобы разослать его по всем региональным базам. Но канцелярскую рутину генерал тихо ненавидел.
