Вот так и началась моя новая жизнь. Не знаю, как там себя ощущала Золушка после того, как пробили часы, но мне, точно, хуже. Во-первых, я и на балу пробыла подольше, успела втянуться.

А, во-вторых, — главная и самая большая разница! — Золушке хочется, чтоб ее нашли. А мне — нет. Вижу, вижу, как Сашка, бедный, чуть ли не на цыпочках ходит — все боится, что счастье его кончится. Он-то думает, что я таким образом своего мужика воспитываю: вот, дескать, помучается, помучается, да и на коленках приползет. Не-ет, братцы. Хоть на коленках, хоть на пузе ползи — без толку. К тому же и не приползет он вовсе. У нас, видите ли, его сиятельство из той породы упертых-твердолобых, которым легче помереть с тоски, но никогда не попросить прощения. Господи, да что я за глупости говорю? Какое прощение? У кого? За что? И вообще мы давно договорились сами с собой, что больше НИКАКИХ разговоров и раздумий на темы Виталия Николаевича Антонова не ведем. Все. Закрыто. Опечатано. Перед прочтением сжечь.

Светочка стояла у плиты и помешивала суп. Судя по всему, должно получиться неплохо. В последнее время она получала огромное удовольствие от домашних дел. Самостоятельно готовила, мыла посуду, стирала кое-какие мелочи, вытирала пыль. Если Саша не стоял свою вахту или не носился где-то по делам, они, словно очень пожилая парочка, уютно сидели перед телевизором, пили чай или разговаривали на столь любимую Сашей тему — спасение человечества. Иногда Саша читал газету, а Светочка вязала. Она специально попросила Сашу привезти бабушкину шкатулочку. Никакой конкретной задумки у Светочки не было, и скорее всего это мелькание крючка было всего лишь разновидностью аутотренинга. Потому что связанные неясной формы разноцветные куски тут же распускались, и все начиналось по новой.

Оба они вели себя, словно каждому в отдельности некая могущественная волшебница по секрету наобещала кучу подарков и чудес — в очень скором времени. А пока — взяла строгую клятву молчать и вести себя как ни в чем не бывало.

Само собой получилось так, что в большой хрустальной пепельнице (которую не использовали по назначению из боязни разбить) всегда лежала некая сумма денег — на хозяйство. При этом в Светочкины обязанности не входило покупать картошку или хлеб. Она отвечала за сложные покупки — двести граммов сервелата, например, или йогурт “Datum”.

При этом каждый вечер рядом с диваном расставлялась Сашина раскладушка. А из комнаты в общежитии исчез телевизор.

Вот такая идиллия.

Развязка наступила очень скоро. Позже, вспоминая это безоблачное время, Светочка с удивлением посчитала, что прожила на улице Беринга всего пять дней!

А началось все с того, что мы собирались ехать к Дрягину.

То есть нет, началось все вечером накануне. Саша вернулся из общаги в хорошем настроении, но немного позже назначенного срока.

— Задержался, — махнул он рукой, — мужики сказали, парень меня какой-то искал. Я подумал, насчет работы. Посидел, подождал немного, а он и не пришел.

Я не обратила никакого внимания на эту историю.

Весь следующий день у Саши был свободен. С утра было дурашливое настроение. Мы поминутно хихикали, вспоминая одноклассников и учителей. Потом, как обычно, принялись обсуждать проблему Нового Ирода. Так мы ее окрестили, с моей легкой руки. Сашке все неймется — найти этого проклятого ребенка. При этом каждый раз он дежурно уже спотыкается о мой вопрос: что он с этим ребенком собирается делать? И вообще чем дальше, тем больше у меня складывается впечатление, что все эти разговоры о спасении человечества стали для нас уже чем-то вроде обязательной декорации. Так сказать, фоном нашей странной новой жизни.

В этот день Сашка был настроен решительно. Для начала он таки вытянул из меня обещание поговорить с доктором Игорем. На нейтральной почве, так сказать. Ввиду того, что вход в “Фуксию” для меня теперь закрыт. О черт, при одной только мысли об этом меня начинает колотить от злости! Все, все, успокойся. Возьми сигерету, пойди посмотри в окошко. Вид кладбища очень успокаивает. Вот. Постой так и посмотри на природу. Вон птичка на кресте сидит, чирикает. Солнышко светит.

— Хорошо, Саш, я поговорю с Поплавским, — сказала Светочка, глядя в окно. — Только ты поконкретней сформулируй, чего у него спрашивать. А то я начну объяснять, сама запутаюсь и его перепугаю.

— Как — что? Ну-у, спроси у него… — Саша задумался. — Спроси у него хотя бы список клиентов. Ну и… Хоть минимальную информацию о них.

Светочка покачала головой:

— Сомневаюсь, чтобы Игорь…

— Ну, почему сомневаешься? Что ты их — убивать собралась? Или шантажировать? Тебе просто нужно узнать — у кого из них рождались дети ПОСЛЕ посещения Поплавского.

— Не нравится мне эта затея… — Светочка поежилась.

— Ты можешь сделать полезное дело? Для меня лично? — Сашка решил поставить вопрос ребром.

— Могу, — ответила Светочка на это “ребро”.

— Тогда звони.

Доктор Игорь, по-моему, жутко перепугался, когда услышал мой голос. Как будто я звонила с того света.

— Поговорить? Д-да, пожалуйста, только не здесь… — Господи, он отвечал так, словно перед ним стоял Виталий с пистолетом. Вероятность, кстати, не нулевая. — Позвоните мне в конце дня, часов в… шесть. — Теперь я почти увидела, как Виталий показал “шесть” на пальцах. Чего-то у меня фантазия разыгралась.

— Хорошо, Игорь, я перезвоню.

— Ну? — Сашка подпрыгивал от нетерпения.

— Договорились созвониться вечером. В принципе, как я понимаю, он не против.

— Отлично! — Чего он радуется? — А теперь…

— Теперь нужно свернуть и убрать, к дьяволу, этот хозяйский ковер! Мы на него постоянно что-то роняем и выливаем, мне кажется, хозяйка нас за него сожрет. — Да, судя по ее внешнему виду, тетка — профессиональная стерва на пенсии. Так сказать, играющий тренер. Ка-ак она на меня смотрела, когда мы с Сашкой пришли за ключами! А я — тоже, умница, принялась выделываться. Не помню уж, чего я такого ляпнула, кажется, насчет совмещенного санузла неудачно пошутила, так эта тетя Нина меня так своими акульими глазками пробуравила — честное слово, я почувствовала, как ее взгляд вышел у меня из затылка! Сашка потом признался, что вредная тетка, по ходу дела даже накинула полсотни за квартиру. Я так понимаю, это — чисто моя заслуга.

— Свет, я думаю, мне все-таки нужно найти Дрягина. Или Мишку. С ними все будет гораздо легче. — Сашка продолжал развивать тему, сворачивая ковер.

— Ну, так найди. А Дрягин — это тот, который подлиннее?

— Ага. Блондин. А Рэмбо — черненький, поменьше.

— Тоже — мент?

— Ага.

— Сашка, прекрати “агакать”, ты не в деревне.

— Больше не буду, извини.

— И не извиняйся по сто пятьдесят раз на дню!

— Слушаюсь! — Саша сел на пол и, преданно глядя на Светочку, спросил: — Я тебе случайно не Буратино напоминаю?

В два часа дня Саша решился. Он, к сожалению, так и не вспомнил номера отделения, где работал Валерка, но зато прекрасно помнил, где оно находится.

— Я поеду. — Саша встал со стула и затушил сигарету.

— Я с тобой. — Светочка в точности повторила его движение.

— И что мы ему скажем?

— А что ты собирался ему сказать?

— Не знаю, но надеюсь, он меня вспомнит.

— Мне кажется, нас вдвоем он вспомнит еще быстрее.

— Логично, — согласился Саша. — Но одному легче.

И я его отпустила.

Включила телевизор и села в кресло вязать (вот занятие для молодой-красивой! Кому скажешь — не поверят!). Мысли мои так и крутились вокруг доктора Игоря, Дрягина этого, Саши. И примерно через полчаса после Сашиного ухода мне пришла в голову, как тогда показалось, ужасно удачная мысль. Действительно, хватит тут рассиживаться без дела!

Светочка оставила вязание на столе и, предвкушая сюрприз, который преподнесет Саше, отправилась к телефону.

— Алло? Кирилл? Добрый день, это Светлана. Мне нужна некая информация.

Эта продажная гнида долго и внимательно меня слушал, а потом ответил с хорошо замазанным злорадством:

— Вы извините, Светлана Вениаминовна, но Виталий Николаевич запретил оказывать вам какие бы то ни было информационные услуги. — Почему-то показалось, что на том конце провода он довольно улыбается.

Светочка медленно положила трубку, медленно вышла на кухню и медленно закурила, глядя в окно.

Так, девушка. А теперь попробуйте угадать, какую огромную и толстую глупость вы только что сотворили.