19. Сеанс односторонней связи
Чувство было сродни ностальгии. Увидев родное железо, Мазёвый уже был не в силах отвести от него взгляд. По другую сторону вентиляционной решетки располагалась длинная, как вагон, комната, битком набитая образцами земного оружия. Там было все, от пистолетов до новейших ПЗРК и противотанковых ПРК. Но более всего бойца поразил окрашенный в хаки массивный ящик возле двери, являющийся не чем иным, как мобильным полифункциональным центром связи. Такие ящики стояли во всех полевых штабах человеческой армии. Мощная аппаратура позволяла из одной точки без помощи орбитальных спутников координировать действия воинских частей на целой планете.
– Откуда здесь такая роскошь? – спросил заглянувший через плечо Клюв.
– Мы сдаем экзамены по эксплуатации техники и оружия противника. И у них такая же херня.
Настроение бойцов уже полчаса как резко снизилось. На смену воодушевлению и возбуждению от предчувствия скорой свободы пришла настороженность. Виной тому было внезапное ослабление встречного потока воздуха. Не заметить перемену было невозможно. За несколько часов разведчики привыкли к сильному равномерному ветру, дующему в лицо. И вдруг этот ветер упал до вялого сквознячка.
– Не нравится мне это, – сказал тогда Мазёвый, останавливаясь и глядя на товарищей. – Нутром чую, как дерьмо в нашу дверь стучится.
– Вентиляторы воздухозаборников пожгли, – убежденно пояснил Че.
– Может, штурмовые бригады в вентиляцию вошли? – понадеялся Клюв.
– Или сюда уже токсины цистернами заливают, – пессимистично ответил Мазёвый. – Дыхательные маски всем держать наготове.
Больше этот вопрос не обсуждался, а возникшее нервное напряжение постепенно усиливалось. Теперь, жадно скользя глазами по мобильному центру связи, Мазёвый объявил:
– Мы воспользуемся этой штукой. Надо передать все полученные сведения о структуре подземелий, составе обороняющихся войск и обнаруженных здесь формах жизни.
– Думаешь, новость про демонов остановит химбат с его бочками и шлангами?
– Если ее по связи сообщить, то вряд ли. Расценят как вражескую провокацию. Но мы все равно попробуем убедить штабных отложить решительные действия на несколько часов. До нашего возвращения.
Все понимали, насколько нереалистично звучит сказанное Мазёвым. Остановить или хотя бы просто притормозить вступившие в бой химбатальоны можно было разве что опережающим ядерным ударом. И даже не потому, что командование не пожелало бы менять свои планы, основываясь на одной-единственной сомнительной радиограмме. Просто приведенные в боевую готовность смертоносные химикаты были нестабильны. Компоненты, составляющие основу тактических отравляющих веществ, хранили и транспортировали по отдельности. Поодиночке они при должном обращении серьезной опасности не представляли, хоть и считались крайне ядовитыми. Адские смеси готовили непосредственно перед использованием. И вот тогда обратной дороги уже не было. Удерживать под контролем бурлящие едкие токсины можно было лишь в специально оборудованных емкостях, и срок безопасного хранения ограничивался считаными часами. Если бы командование вдруг поменяло свое решение и отсрочило химическую зачистку подземелий, пришлось бы срочно изыскивать способы безопасной утилизации страшных цистерн, а потом доставлять на планету новые компоненты. Кому нужны такие геморрои? И все ж таки разведчики надеялись, что им еще по силам повлиять на ситуацию. Человек вообще склонен страдать необоснованным оптимизмом.
Мазёвый достал из вещмешка резак. Принцип действия у инструмента был тот же, что и у паяльной лампы. Помещающийся на ладони контейнер для горючего и короткое сопло диаметром в пять миллиметров. Все выполнено из тугоплавких металлов и покрыто слоем металлопластика с низким коэффициентом теплопередачи. Топливом служил кумулятив из «Сделай сам». Боец щелкнул запальником. Перед соплом вспыхнул крошечный огонек.
– Постой, – сказал Кумар. – За дверью храмовники.
– Много? – уточнил Мазёвый, неосознанно поглаживая пальцем рычажок, выпускающий на волю струю голодного пламени.
– Двое.
– Всего? – усмехнулся Клюв.
– Рядом есть еще кто-нибудь?
– Метров через двести отряд размером до полусотни.
– Значит, этих двоих по-тихому на реинкарнацию, – решил Мазёвый. – А то еще дружков позовут. Те в драку полезут. Всех убить придется. Ну его на хрен. Не знаю, кто как, а я за этот разведвыход уже до отрыжки навоевался. Клюв! Че! Обеспечьте тишину в помещении.
– Не вопрос, – сказал Клюв, убавляя силу магнита своего карабина до минимума. Затем со всей дури долбанул ногой в металлическую стену под решеткой. Воздуховод откликнулся гулким протяжным стоном. Клюв приставил ствол мага к решетке, направляя его на дверь. Че встал рядом. Оба прильнули к оптике карабинов. – Ко мне, зелененькие вы мои! Ко мне, сволочи!
Щелкнул замок. Дверь напротив вентиляционной решетки отъехала в сторону. На пороге возникли два храмовника. Уже немолодой офицер с ожерельем на шее, а за его плечом рядовой. Оба были при оружии, но вели себя расслабленно. Крутили головами, по-хозяйски осматривая помещение. Никаких неприятностей не ждали. Заглянули сюда, просто чтобы узнать, что здесь такое упало с грохотом.
– Офицер мой! – шепнул Клюв. – Бей!
Маги сработали почти бесшумно. Орки опрокинулись на спины с простреленными головами.
– Тишина! – нормальным голосом отрапортовал Клюв.
Кумулятив вспыхнул белым шипящим пламенем. Жар, хлынувший от маленького резака, ощущался даже с расстояния в два метра. Бойцы невольно подались назад. Мазёвый торопливо отрегулировал инструмент, держа его на вытянутых руках, отворачивая лицо от жара и матерно шкворча себе под нос. Белый непокорный факел превратился в едва различимую для глаза струю длиной в двадцать сантиметров. Шипение стало громче и равномернее. Боец быстро провел четыре линии на стене. Одну над полом, одну под потолком и еще две вертикальных, завершающих прямоугольник. Рука, сжимающая резак, двигалась резко и уверенно. Казалось, боец просто отчеркивает эти линии мелом. Вжик! Вжик! Прямоугольный кусок металлической стены упал внутрь воздуховода. Мазёвый придержал его, подставив плечо. Погасил пламя. С раскаленных краев получившегося отверстия продолжали падать шарики расплавленного металла.
Первым делом разведчики обследовали прилегающие помещения. Сразу за дверью находилось стрельбище размером пятьдесят на двести метров. У дальней стены виднелись неподвижные мишени. Слева располагался пульт управления движущимися целями. Справа – дверь, ведущая в узкий коридор. Ничего подозрительного или особо примечательного. Дверь в коридор на всякий случай заварили двумя точками, использовав для этого офицерский луч-мастер.
Верхняя крышка полифункционального центра связи была заперта на кодовый замок. Мазёвый не задумываясь сковырнул ножом цифровую панель, через которую следовало вводить заветную комбинацию. Поколдовал над проводами. Ящик тихо загудел. Крышка автоматически поднялась и встала в вертикальное положение. На ее внутренней поверхности засветился сенсорный монитор. Под крышкой оказалась буквенная клавиатура, еще какие-то кнопки с загадочными, хоть и земными, символами, четыре пульсирующих красным шкалы непонятного назначения. В специальной ячейке лежали три пары наушников с микрофонами. Рядом с ними располагался динамик, закрытый металлической сеткой.
– Гексоген же тебе в печень! – горестно простонал Мазёвый, разглядывая пульт. Часть кнопок попросту отсутствовала. На их месте зияли аккуратненькие квадратные дыры. – Черти передающий блок сняли!
Боец несильно пнул по ящику и повернулся к остальным.
– Ну вот не суки ли они, а?!
– Разумеется, суки, – убежденно согласился Клюв.
– Значит, ящик нерабочий? – уточнил Че.
– Рабочий, – вздохнул Мазёвый. – Только бесполезный. Работает исключительно на прием.
– Уходим? – спросил Клюв, косясь на дыру в стене, через которую они сюда проникли.
– А я вот думаю, что надо сперва послушать, о чем наши звездят в эфире. Есть шанс узнать много интересного.
Эту мысль все посчитали дельной. Мазёвый с минуту щелкал по имеющимся клавишам, изредка поглядывая на монитор. Остальные кучковались за его спиной. Статика, исходящая от аппаратуры, шевелила волосы и легонько покалывала кожу. На мониторе возникла трехмерная карта, созданная встроенным сканером. Еще пара ударов по клавишам – и на черно-белой карте вспыхнули сотни маленьких красных треугольников. Одни светились непрерывно. Другие мигали, обозначая используемые в данную минуту передатчики. Мазёвый ткнул пальцем в первый попавшийся. Треугольник из красного стал синим. В другой части карты посинел еще один. Сканер обозначил оба передатчика, между которыми проходил сеанс связи. Из динамика послышалась спокойная, деловитая речь зеленокожих. Будто меню на ужин обсуждали. Боец поморщился и убавил громкость. Ткнул пальцем в следующий мигающий треугольник. Вновь орочья речь. На сей раз напряженная, отрывистая, слегка искаженная помехами. Следующий треугольник, и снова голоса орков.
– Это чего значит? – насторожился Клюв.
– Проверяю передатчики на том уровне подземелий, где мы сейчас находимся. Наших здесь и рядом не стояло.
– То-то я смотрю голоса незнакомые, – пошутил Че Паев. Никто не засмеялся.
Мазёвый наугад коснулся еще нескольких треугольников. Результат был прежним. Сплошь гортанные рыкающие орочьи голоса. Боец постучал по клавишам. Карта на мониторе изменилась. Мигающих значков стало больше. Проверив с десяток, Мазёвый убедился, что и здесь люди отсутствуют. Помехи в эфире усилились. Мазёвый перенастроил карту еще четыре раза. Динамик упрямо рычал голосами зеленокожих. Шелеста и треска с каждым изменением карты становилось все больше.
– Отстой, – мрачно подытожил Мазёвый и вкратце пояснил ситуацию: – Я просканировал все подземелье отсюда и до самой поверхности. Наших нет. Если и была попытка штурма, то неудачная. Это плохая новость. Теперь о позитивном, – он указал на монитор. – Вот эта вертикальная шахта присутствует на всех уровнях. Допускаю, что это лифт. Отсюда до него километра два. И дорожка, что особо приятно, почти прямая…
Не было ни взрыва, ни вспышки, ни грома. Просто весь мир внезапно дрогнул. Пол дернулся из стороны в сторону, ударил по пяткам. Со стендов на стенах с лязгом посыпалось оружие. Это продолжалось секунды три, а потом все стихло.
– Это что за ё?!
– Стопудово наши безобразят!
– Интересно, из чего это они так долбанули?
– А не все равно? Главное, что долбанули по нам. То есть по оркам, конечно. Но и по нам тоже, козлы!
– Да как сказать. Если это ядерный взрыв, то не худо бы таблеток от радиации пожевать.
Все четверо как по команде взглянули на табло датчиков, закрепленных с внутренней стороны запястий. Удовлетворенно покивали. Излучения в пределах.
– Может, это направленный тектонический сдвиг был?
– Не-е, – уверенно возразил Мазёвый. – У наших времени не было сейсмоустановки собрать. Надо послушать, чего на поверхности творится.
С этими словами он вернулся к центру связи.
– А я вот думаю, чего эти ящики мобильными называют? Их же на тракторе возить надо.
– Ты стационарных не видел, брат, – отозвался Мазёвый, не прекращая торопливо долбить пальцами по клавишам.
Первый же треугольник, которого коснулся боец, разразился яростной матерной тирадой. Изо всех слов, которые выкрикивал землянин, печатными были лишь повторяющиеся раз за разом «…потеря управления…», «…турбина…», «…падаем…». Дальше металлический скрежет и надрывный треск помех. Разведчики долго ничего не говорили, хмуро глядя на ту часть монитора, где погас треугольник.
– Земля тебе пухом, брат, – наконец проговорил Клюв.
Мазёвый тронул следующий мигающий треугольник.
– Смирный! Смирный! Видел это?
– Что за?!..
– Смирный! Смирный!
– Слышу тебя, брат. Обожди. На меня кто-то смотрит.
– Смирный! Кто смотрит? Смирный!
– Здесь хрень какая-то непонятная. Она дышит! Обожди.
– Смирный!
– Ааааааааааа!..
Треск помех.
Следующий треугольник.
– …кислота пошла! Повторяю – кислота пошла!
– Вас понял, лейтенант. Конец связи.
Следующий.
Беспорядочный визг магнитных карабинов. Близкие взрывы ручных гранат. Матерные возгласы на заднем плане.
– …теснят! Нас теснят!
– Третья рота! В чем дело?
– Нас теснят! Какие-то бестии в броне! Настоящие живые танки! Они вышли из радуги!
– Что за херню вы несете?! Какая, мать вашу, радуга? Что с химиками? Третья рота!
Взрыв возле самого передатчика. Микрофон пронзительно фонит. Сквозь визг аппаратуры:
– Нас теснят! Связь с химиками потеряна! Мы их больше не прикрываем! Как слышите? Химики без прикрытия!
– Третья рота!
– Пошел ты в жопу, полковник! Нет больше третьей роты! Шесть человек…
Новый взрыв. Визг перегруженного звуком микрофона. Новый голос в эфире:
– Пятая механизированная бригада на связи! Третья рота! Брат! Держись! Идем в вашу сторону! Три минуты до визуального контакта.
Треск помех.
Еще один треугольник.
– …радуга? Не понимаю!
– Связь с двумя химбатальонами потеряна! Роты прикрытия докладывают о странном световом феномене, похожем на радугу, бьющую из земли. Всякий раз ее появление сопровождается атакой чудовищ. Вероятно, противник применил неизвестный вид пси-оружия. У личного состава массовые галлюцинации. Требуется поддержка ГМП. Как слышите? Требуется ГМП. Без экстрасенсов не выдержим!
– Что с третьим химбатальоном, лейтенант?
– Докладывают об удачном начале кислотного этапа. Остальным нужны экстрасенсы. Как слышите?
– Понял вас, лейтенант. Конец связи.
Еще треугольник.
– …танки?! Где гребаные танки?!..
Взрыв. Визг микрофона. Треск помех.
– Думаю, хватит, – сказал Мазёвый.
С минуту разведчики хранили молчание, глядя на десятки мигающих красных треугольников. Услышанное вызвало у них легкий шок и недоумение. Всего этого просто не могло быть. За всю историю космических войн ни одна планета, подвергшаяся ядерной бомбардировке из космоса, не оказывала сколько-нибудь серьезного сопротивления десанту.
– Мне показалось или наш десант и впрямь в глубокой жопе? – спросил Клюв.
– В жопе он и есть, – подтвердил Че. – Точнее не скажешь. План «Б» – и тот на грани срыва.
– Штабные похоронят на острове еще не одну роту, пока до них дойдет, что радуга монстров – это не глюк, – тихо сказал Мазёвый. – Ценность добытых нами сведений возросла стократ. Как командир отряда я приказываю любой ценой передать имеющуюся информацию в штаб армии вторжения. И сделать нам это нужно в предельно короткий срок, потому что каждую лишнюю минуту, проведенную нами в подземельях, наших братцев-землян будут убивать на поверхности. Вопросы есть?
– Всего один, – откликнулся Кумар.
– Да?
– Неизвестный экстрасенс, о котором я говорил, по-прежнему нас зовет. Причем именно нас, тех, кто здесь присутствует. Без сержанта. Объяснение этому обстоятельству у меня одно. Наш сержант выжил и организовал поиск своего отряда. Я еще раз предлагаю откликнуться.
– Валяй, – разрешил Мазёвый. – Если сумеешь войти в контакт, первым делом сообщи про радугу и все остальное. Только не затягивай. Если сразу не получится, бросай к черту. Время стоит крови.
– Я понимаю, – кивнул экстрасенс, сбрасывая вещмешок. Поразмыслив немного, он зарядил бульбулятор не гашишем, а травой. Чиркнула зажигалка. По оружейной комнате разнесся характерный запах наркотика.
Пока Кумар настраивал свое сознание на нужный лад, бойцы прошли в глубь помещения, на ходу изучая взглядами арсенал и спотыкаясь о разбросанное оружие. Клюв снял со стенда скорострельный гранатомет – эдакий неуклюжий, громоздкий револьвер с двумя барабанами по бокам. Погладил его, как зверька, которого предстояло приручить. С удовольствием вдохнул запах нагара, исходящий от казенной части.
– Ай вы мои сладкие! Ай вы мои хорошие! – приговаривал боец, заряжая барабаны пухлыми болванками с шестиперыми хвостовыми стабилизаторами. Покончив с этим делом, он подошел к Мазёвому и горделиво выставил оружие перед собой. – Зацени, командир! В одном барабане шрапнель, в другом – кумулятив. Этот красавец протопчет нам широкую дорожку до самого лифта.
Мазёвый, в тот момент на пару с Че Паевым потрошивший ящик с гранатами, с легкой завистью заглянул в широкий черный ствол и одобрительно крякнул.
Внятного результата Кумар так и не добился.
– Не понимаю, – сказал он, выйдя из транса. – Этот парень точно меня слышит. Я чую, как его сознание реагирует на меня. Но это ничего не меняет. Он делает то же, что и раньше. Зовет нас четверых. Мысленно воспроизводит наши визуальные образы, как будто это доставляет ему удовольствие. Он словно вспоминает нас. И все. Не отвечает ни на какие вопросы, не дает информации…
Мазёвый положил руку на плечо экстрасенса, прерывая монолог. Посмотрел на товарищей. Заговорил, обращаясь сразу ко всем:
– Значит, хотя бы один из нас должен выйти на поверхность живым. Остался последний рывок. Банзай, земляне!
