3 мая 2074 года.
Лунная база «Армстронг», офис суперкарго

Офис суперкарго на лунной базе «Армстронг» имел одно крайне полезное на Луне качество. Он был огромен. Наверное, ни одно офисное помещение на спутнике Земли, где место старались экономить всеми силами, не могло похвастаться четырехметровыми потолками. А громадные панорамные окна во всю стену имелись только в предназначенных для туристов обзорных галереях верхнего яруса. Одно из окон, впрочем, было фальшивым. Сейчас на нем о белый песок пляжа бились бирюзового цвета волны, над прибоем качались толстые зеленые листья пальм, а вдалеке, за ограничивающими пляж скалами, покрытыми вьющейся зеленью, поднимались белые башни небоскребов незнакомого города.

Зато второе окно, занимавшее противоположную стену, было самым что ни на есть настоящим. За ним открывалось громадное внутреннее пространство ангарного блока, где сновали кажущиеся отсюда маленькими фигурки людей, а автопогрузчики тащили на платформах десятки контейнеров. За два с половиной года лунного контракта эта картина, даже при взгляде с разных точек, успела надоесть хуже горькой редьки. Тем не менее на нее хотелось смотреть бесконечно, а вот работать абсолютно не хотелось.

Аня вздохнула и попыталась вернуться к работе. Деваться некуда, персонала постоянно не хватает, и каждое прибытие с Земли парома поневоле оборачивается авралом. Его необходимо принять на посадочной площадке, подогнать к погрузочному блоку (что при его массе и размерах дело чудовищно сложное даже при лунной гравитации), принять и разместить измотанных и обалдевших от полета пассажиров, даром что их полет, как правило, длится менее суток, и главное – разгрузить. Разгрузить эти гребаные пятьсот тонн груза, без которых лунная колония, пожалуй, не продержится и месяца. Казалось бы, за двадцать лет можно было бы построить здесь полностью обеспечивающую себя систему, чтобы не тащить с Земли всякую булавку? Но нет!

Количество людей увеличивается, закладываются новые базы, расширяются старые. Экспорт гелия-3 на задыхающуюся в энергетическом кризисе Землю растет, параллельно расширяются орбитальные верфи, где один за другим изготавливаются десятки танкеров, которые в будущем станут доставлять его из атмосферы Урана. Там этого ценного ресурса избыток. Тогда можно будет отказаться от выцарапывания этого изотопа микрограммами из лунного реголита.

В этот раз большую часть груза «Быковского», кроме пассажиров и сугубо обязательного запаса продуктов, воды и кислорода, составляли элементы электромагнитных катапульт. Еще пару лет – и грузы можно будет вышвыривать прямо на орбиту, и тогда головной боли с погрузкой, может быть, поубавится…

Разгрузить паром, впрочем, довольно просто: знай тащи с него контейнеры да складывай горкой – потом разберемся. С погрузкой сложнее. С Луны паром всегда увозит меньше груза, чем привез сюда. Но после погрузки из баков парома необходимо откачать излишек рабочего тела, ибо квазиполимер, он же «Лед-52», и на Земле дорогой, тут становится просто золотым. Откачаешь больше, и паром не сможет добраться до Земли. То есть сможет, конечно, но экипажу придется вести его по оптимальной траектории, а не по комфортной. А это означает увеличение времени в пути, перегрузки и внеплановый ремонт после посадки. Значит, следующий паром придет с опозданием, что не понравится никому, и все шишки на них, на космодромный персонал.

Откачаешь меньше – и цены на рабочее тело опять подпрыгнут, встанет работа на дальних объектах, пилоты будут вынуждены заправлять свои «Кузнечики» водой, которой, даже с учетом рециркуляции, тоже далеко не избыток. В результате опять виноватыми за срыв окажутся они, космодромщики, и не видать полугодового бонуса, как своих ушей.

А чтобы откачать ровно столько, сколько нужно, необходимо точно знать массу отправляемого на Землю груза. А как ее узнать, если тут ее все время добавляют?

Еще эта странная история с дракой в пассажирском терминале, из-за которой дружочек Алина точно будет иметь неприятности. Четверо пассажиров, не дойдя даже до приемного зала, умудрились что-то не поделить и устроили потасовку. В результате сорвали церемонию встречи новичков, тех, которые на Луне впервые. Там еще именная грамота каждому вручается и медаль на шею. Эти вместо медали получили шокерами от охраны и сейчас сидят под замком. Казалось бы, можно было на этом поставить точку, так нет, все четверо написали отказ от контракта! Ну не идиоты ли, спрашивается?

Иногда то один, то другой пассажир по прибытии вдруг разрывал контракт, если ясно видел, что переоценил свои силы. Таких, как правило, без лишних слов отправляли на Землю тем же рейсом. Им сложно было позавидовать: разрыв контракта – это основание по возвращении содрать с них полную стоимость перелета на Луну и обратно. Выходила, как правило, очень значительная сумма. Но чтобы таких сразу четверо?! Прецедентов до сих пор не было.

В дверь раздался осторожный стук.

– Не заперто! – крикнула Аня.

Дверь распахнулась. На пороге стоял высокий человек в темно-синем, почти черном облегающем комбинезоне с биркой на груди, на которой черным по белому вился узор арабской вязи. На его смуглом полном лице под густыми усами пряталась легкая улыбка.

– Я могу войти? – осведомился он.

– Да вы уже вошли. Присаживайтесь.

Незнакомец сел.

– Меня зовут Джамал, – представился он. – Джамал Абидин. Я советник представительства Уммат аль-му’минин на Луне. А вы – мадам Анна Грекова, суперкарго космодрома?

– Мадемуазель Анна Грекова, – вздохнула Аня, посмотрев на визитера. Было в нем что-то такое привлекательное.

– Простите, – заулыбался он. – У меня, собственно, к вам дело. Дипломатический груз, сверх плана. Один контейнер. Мне сказали, что надо обратиться к вам.

– Ах вот оно что. Масса контейнера, размеры? И потом, зачем вы пришли сами, достаточно отправить извещение по линку. В этом вопросе мы не вправе отказывать диппредставительствам.

– Размеры стандартные, А-15. Масса двадцать два килограмма. А сам я пришел потому, что у меня маленькая просьба. Совсем маленькая. – Он показал пальцами что-то вроде муравья размером. – Вы же будете составлять схему размещения груза в трюме? Мне нужно, чтобы мой контейнер был сверху. Чтобы, когда дойдет до разгрузки на Земле, начали именно с него. Это не очень сложно?

– Ну не знаю… – протянула Аня. – А характер груза? Что-нибудь легкобьющееся, хрупкое, пожаро– или взрывоопасное там есть? Тем более что официальное уведомление вам заполнять все равно придется.

– Об этом не беспокойтесь. Нет там ничего легкобьющегося. И заявку на груз я уже отправил, посмотрите в почте. Ну так как, моя маленькая просьба – это не слишком затруднительно? А я в ответ обязуюсь не остаться в долгу. Хотите – приглашу вас куда-нибудь сегодня вечером? В «Плазу»?

Аня посмотрела на него с интересом. Пожалуй, она бы действительно была не прочь провести вечер с этим жгучим брюнетом. Особенно в «Плазе». Кабак шикарный – там собирается высшее общество.

– Я бы рада, но сегодня не могу. Я с подругой встречаюсь в «Братьях по разуму». Приходите лучше туда. Это караоке-бар на шестом радиальном, знаете?

– А, да, конечно, знаю! Я приду! Ну, значит, договорились насчет груза?

– Конечно, я внесу его в свой список.

Аня заглянула в почту, почти сразу же найдя пришедшую с адреса диппредставительства заявку. Джамал встал, собираясь уходить, но тут входная дверь снова распахнулась, и в офис быстрым шагом вошли двое.

Первым, чуть согнувшись, что выдавало в нем новичка, вряд ли больше года на Луне, шел полный мужчина с блестевшей лысиной, носом-пуговкой и маленькими умными глазками – комиссар Международной полиции. Второго Аня не знала. У него было узкое костистое лицо, бледное до синевы, и цепкий неприятный взгляд.

Обладатель узкого лица бесцеремонно сел на стоящий у двери диван для посетителей и сделал вид, будто его очень интересуют плафоны освещения на высоком потолке, а комиссар, не говоря ни слова, пошел вперед, прямо на Аню. Через секунду, впрочем, стало понятно, что его целью является дипломат.

– Господин Абидин, если не ошибаюсь?

– Да, это я.

– Что это за история с вашими рабочими в пассажирском терминале? Вы понимаете, что разрыв контракта – это само по себе чрезвычайное происшествие? А массовый отказ – это вообще беспрецедентно! Это… Это бунт практически. Я настаиваю, чтобы вы немедленно занялись урегулированием этой ситуации!

– Стоп, стоп, господин комиссар! – Джамал замахал руками. – Поверьте, мы делаем все, что можем!

– Не поверю! Если бы вы действительно делали все, что возможно, вы пошли бы сейчас в блок безопасности и вправили бы своим соотечественникам мозги! Мы не можем из за чьего-то минутного каприза возить их на пароме туда-обратно, как туристов! А потом еще получать претензии от вашего правительства, что оставили без обслуживания установку ваших ученых!

– Господин комиссар, – серьезным тоном ответил дипломат, – наши граждане отказались от продления контрактов. Просто примите это как данность. Давление с вашей стороны может рассматриваться только как еще одно подтверждение дискриминации на Луне мусульман, с чем мы постоянно боремся. Я обещаю, что никаких претензий со стороны Уммат аль-му’минин к Международной администрации не будет. Я обещаю также, что все счета, которые Космический комитет ООН предъявит нашему правительству в связи с этим инцидентом, будут оплачены. Что же касается этих людей лично… – он пожал плечами. – Вы, конечно, можете оставить их в заключении. Но это будет означать только то, что они просидят под замком две или три недели до того, как придет новый паром, на котором их все равно придется отправить на Землю. И все это время они будут потреблять воду и кислород, ничего не принося взамен. По-моему, их лучше просто отправить обратным рейсом и как можно скорее.

Дверь позади комиссара снова открылась, и в офис начали по одному заходить какие-то люди. Внутри становилось тесно. Аня, не стесняясь, разглядывала вошедших. Они были в одинаковых светло-синих комбинезонах с двумя эмблемами на нагрудных карманах. Справа под силуэтом парома его название, слева фамилия. Разумеется, это экипаж с «Быковского».

Один смуглый, пожилой, с проседью в волосах – наверняка командир экипажа. Рядом с ним еще один чернявый, поменьше ростом. И двое европейского вида, один маленький и полный, второй здоровенный парень с вечно удивленными серыми глазами и, как говорила Анина мама, «с рязанской мордой».

– Ну, хорошо, – сдался комиссар. – Вы меня убедили. Но все равно, извольте пройти в блок безопасности и поговорить с задержанными. Не хватало еще, чтобы они устроили драку на пути к Земле.

– Разумеется, я немедленно это сделаю!

Дипломат согласно кивнул головой и, протиснувшись мимо вошедших, вышел в коридор.

– Делать нечего, госпожа суперкарго, – комиссар, вымученно улыбнувшись, кивнул Ане. – Принимайте данные этих четверых на обратный рейс!

Он махнул рукой с линком, и рабочий комп пискнул, принимая сообщение. Сзади раздалось многозначительное покашливание. Комиссар обернулся и только сейчас заметил космонавтов.

– А, это снова вы? А я, как видите, все еще занимаюсь делами буянов, которых вы нам привезли. Судя по всему, вам придется везти их и обратно! Вероятно, мы так и не узнаем, что они умудрились не поделить.

Космонавты подошли ближе. Двое тех, что посветлее, одновременно ей заулыбались. Аня ощутила неловкость от того, что при надетом сегодня на работу розовом комбинезоне на ее ногтях черный лак. С местными она как-то не обращала на это внимание, но перед гостями хотелось выглядеть на все сто.

– Да мы отвезем, это не проблема, – ответил командир. – Я, слава Аллаху, уже давно летаю, многое видел и знаю, что неуравновешенные личности тут не нужны.

– Золотые слова, – с серьезным видом кивнул комиссар. Здесь он уже не выглядел воплощением всемогущей бюрократической машины и казался обычным человеком, жалующимся на обстоятельства. – Я ведь почему придаю такое значение этому инциденту? Убийство у нас, причем двойное. Давно такого не было. Пилот грохнул двоих спутников и устроил катастрофу для сокрытия следов. Мы это дело раскрыли, конечно, но пилот – гражданин Уммы. Так мне этот молодой человек, который только что отсюда вышел, всю плешь проел о недопустимости предвзятого отношения к мусульманам: мол, притесняем мы их, предвзято к ним относимся! – Комиссар прижал руку к виску. – У меня мигрень обострилась от этого, ничего не помогает. Ты же мусульманин, Омид, скажи честно, тебя притесняют?

– Меня – нет, – ответил космонавт. – Но я не гражданин Уммы, я австралиец. В данном случае это имеет значение. Однако это скользкая тема. Скажите лучше, не собираетесь ли вы подсадить ко мне на борт еще и этого убийцу?

– Нет, не собираюсь. У нас еще не все следственные действия закончены, так что он пока побудет у нас. Но кое-что на Землю доставить вам все же нужно. Господин Смит?

Бледный человек с узким лицом и повадками, выдававшими долгое пребывание на Луне, который вошел вместе с комиссаром, поднялся с дивана у двери и подошел к ним.

– Здравствуйте, – сказал он, пожимая руку космонавтам. – Меня зовут Джереми. Джереми Смит. Я специальный агент лунного отделения холдинга GSS. Мой контракт на Луне закончен, но у меня есть еще одно задание: сопроводить на Землю важный груз.

Аня мысленно застонала. Она только что свела для парома баланс по рабочему телу, но, похоже, его придется переделывать. Что за груз собирается сопровождать этот Кощей Бессмертный? Не иначе все получится как в позапрошлый раз, когда за два часа до старта на борт доставили семь тонн какого-то рудного концентрата!

– Первый раз слышу, – сказал космонавт, глядя на специального агента, – чтобы груз у нас на борту нуждался в специальном сопровождении. Или, может быть, вы имеете в виду охрану до отлета?

– Нет, именно сопровождение груза, – подтвердил агент. – В том числе и в полете.

– Но как вы собираетесь его сопровождать? Груз находится в грузовом отсеке, а пассажиры в пассажирском. Мы можем разместить вас непосредственно у переходного люка, но это уже не сопровождение, а черт знает что. Что там у вас за груз?

– Видимо, вы не в курсе, – заявил агент. – Груз это… так сказать, ручная кладь. Специальный контейнер размером с дорожную сумку. Масса около двенадцати килограммов. Я намерен иметь его при себе всю дорогу.

– Бортпроводник не позволит вам этого, – внезапно вступил в разговор другой космонавт, тот, что с «рязанской мордой». Аня разглядела у него на рукаве нашивки второго пилота и прочла на груди фамилию «Родионов». – Это противоречит технике безопасности. Весь груз должен находиться в грузовом отсеке, а ручная кладь пассажиров – в багажном. Но если он действительно настолько ценен, то, может быть, лучше будет поместить его в сейф? На борту есть встроенный, как раз для подобных случаев.

– Первый раз об этом слышу.

– Просто он почти не используется, – пояснил командир экипажа. – Я двадцать лет летаю на паромах, с начала регулярных рейсов, и, честно говоря, не помню, чтобы им пользовались по назначению.

Узколицый, казалось, колебался.

– Это надежный сейф? Кто имеет к нему доступ?

– Он запирается карточкой. На борту их две. Если вы считаете, что такая секретность необходима, мы проведем вас на борт последним, вы запрете сейф и только после этого пройдете в пассажирский отсек. Обе карточки будут у вас. На Земле, соответственно, выйдете первым. Вас будут встречать?

– Его будут встречать, – заявил комиссар, упирая на слово «будут». – Это уровень Организации Объединенных Наций. Совет Международной администрации, возможно, выпустит пресс-релиз относительно данного груза. Но произойдет это не раньше, чем вы окажетесь на пути к Земле.

– Это настолько секретно? – неожиданно для себя спросила вдруг Аня. – А можно… ну это, хоть узнать, о чем идет речь? Все-таки я не посторонний человек, все грузы на борт проходят через меня.

Смотрела она при этом на командира экипажа. Возможно, виновато было освещение, но ей показалось, что смуглое лицо бывалого космонавта стало серым, на лбу выступили мелкие бисеринки пота.

– Нет, – отрезал комиссар. – Массу груза вы слышали, он абсолютно инертен. Я обращаюсь ко всем, кто здесь находится, с требованием не разглашать эту информацию. По крайней мере, до отлета. И к вам, госпожа Грекова, это относится в первую очередь!

– А чего сразу я?! – оскорбилась Аня, но комиссар только предостерегающе поднял палец.

– Примите данные на отлет у агента Смита и не забывайте о том, что я сказал. – Затем он обратился к космонавтам: – Идемте, господа.

Компьютер пискнул еще раз, Смит передал свои данные, хотя линка на его руке заметно не было. Наверняка вживленный чип.

– Вы идите, – сказал второй пилот, – а я тут разберусь с итоговой нагрузкой.

Он придвинул к столу, за которым сидела Аня, пластиковое кресло, но, как и многие из новичков, непривычных к малой гравитации, перестарался и едва не упал. Аня прыснула, прикрыв рот ладонью.

– Поль, Юджин, похоже, уводит у тебя девушку! – громко сострил второй смуглый космонавт, обращаясь к полному.

Но тот только засмеялся и вышел в коридор вслед за своим командиром. За ним потянулись и остальные.

– Позвольте представиться, – сказал второй пилот, когда они остались вдвоем. Ему наконец удалось утвердиться в кресле, и он, не вставая, попытался щелкнуть каблуками, – старший лейтенант Родионов!

– Вы так начали, что я подумала, будто сейчас прозвучит «поручик Ржевский», – улыбнулась Аня. – Вы всегда представляетесь вместе со званием?

– Обязательно, – заверил ее пилот. – Обычно на девушек это производит неизгладимое впечатление! Я меньше недели старший лейтенант, но теперь буду представляться только так!

– Ого! Выходит, вы пытаетесь меня охмурить?

– Ну, что вы?! Как можно! Вы так неприступно выглядели, когда отбрили этого чинушу: все грузы, мол, проходят через меня! Просто валькирия!

– На самом деле я нежная ромашка, – вздохнула Аня. – Это вас Алина собиралась пригласить на нашу «капризно-развлекательную программу»?

– Да, меня.

Пилот нравился Ане, пожалуй, побольше арабского дипломата. Но с дипломатом можно будет встретиться и потом, а пилоты прилетают на Луну лишь несколько раз в год.

– Ладно, давайте план полета.

Пилот протянул ей через стол листок бумаги, как бы невзначай коснувшись ее руки. Аня, стараясь не обращать на это внимания, сосредоточенно изучала представленную таблицу.

– Что-то мало «Льда» вы нам оставляете, – упрекнула она пилота. – Колонии сейчас каждый килограмм важен! Жадничаете, да?

– Не мы такие: жизнь такая, – развел руками пилот. – На обратном пути нам нужно с орбитальной платформой состыковаться, а у нее орбита под очень неприятным углом относительно нашей траектории. Да и при посадке тоже. Синоптики сообщают, что восточнее Новой Гвинеи формируется обширная депрессия. Хотя сейчас в Австралии конец осени и не сезон для тайфунов, но с этим глобальным потеплением погода совсем с ума сошла. Если тайфун сместится к западу, нам понадобится маневр при выходе на глиссаду. Не корысти ради прошу нам рабочего тела оставить, а токмо в заботе о пассажирах наших!

– Угу, иже херувимы, – кивнула Аня. – Вот всегда вы, мужики, общественной пользой прикрываетесь. Нет бы честно сказать: хочу комфортного приземления, на фиг мне эти перегрузки.

– Да мы что, – смутился Евгений, – мы же тренируемся. Но пассажиров мучить реально неохота. Как посмотришь на них после полета, слезы на глаза наворачиваются. Все измученные, зеленые такие выходят. В чем душа держится!

– Ну да. Выходят еле живые и сразу давай один другому морды бить.

Пилот засмеялся.

– А, эти. Ну, правда не знаю, что уж они там не поделили. Дикий народ – талибы. Небось партизанили в своих горах с начала века. Даже Контакт мимо них прошел! А про пассажиров чистая правда, особенно при возвращении. Те, кто к лунной гравитации привыкли, первые несколько дней на Земле себя очень плохо чувствуют. Я ведь не в первый раз на Луне. Тут девушки красивые очень.

– Потому и красивые, что притяжение низкое, – пояснила Аня. – Небесные, мать их, создания. В тренажерный зал не затащишь, а потом на Земле в обморок падают. Но мы что-то отвлеклись. Вот такой баланс вас устроит?

Монитор, повинуясь ее команде, стал двухсторонним. Евгений вгляделся в отмеченные красным строчки.

– Нормально вроде, – с сомнением проговорил он. – Хотя я бы на орбитальный маневр еще процентов пять накинул.

– Ну уж нет! – возмутилась Аня. – Тем более есть вероятность того, что стыковку с платформой вам отменят. Если груз, который сопровождает этот агент, настолько секретен, то с ним не станут маневрировать по орбите, так что запас у вас будет о-го-го какой. Правда, что на Землю паром садится только с пустыми баками?

– Правда, – кивнул космонавт. – Посадочная масса у нас должна быть не больше трех тысяч тонн, а то конструкция может не выдержать. Пополам не сломает, конечно, но прогиб может быть солидный. Тогда только в ремонт. Паромы все же приспособлены к осевой нагрузке, а садимся мы горизонтально, на аэродинамике.

– И куда лишнее деваете? Сливаете в атмосфере?

– Да нет, – рассеянно ответил Евгений, не в силах оторвать взгляд от невзначай высунувшейся из-под стола босоножки на умопомрачительно тонком каблуке. – Просто выбираем посадочный коридор так, чтобы сжечь лишнее. Тормозим пораньше и на пятидесяти километрах со включенным двигателем потихоньку ползем к космодрому. Потом отсечка и посадка. Слушай, как ты ходишь на таких каблуках?

– Нормально хожу. Гравитация низкая, нагрузки на кости почти нет. Думаю, на Земле отвыкать будет трудно.

– И скоро на Землю?

– Еще год, – вздохнула Аня. – Жду не дождусь. Надоело здесь все. Прилечу и сразу туда. А потом – в Лондон. Хочу еще раз побывать в Лондоне.

Она мечтательно махнула рукой в сторону морской панорамы, где под сенью пальм на песок наползали ленивые волны.

– Похоже на Чили-бич, – оценил космонавт. – Там у нас послеполетная реабилитация проходит. Только города оттуда не видно.

– Везет вам, – надулась Аня. – Реабилитация у них, видите ли, проходит. Я же теперь мучиться буду целый год.

– Ну, извини. Год – это вроде бы не так долго. Зато потом… Хочешь, вместе в Лондон? Я приглашаю.

– Хочу. Но ты же за год забудешь. Вы, мужики, все одинаковые.

– Ничего подобного. Мы все разные. Одни большие сволочи, другие маленькие.

– А ты к каким относишься?

– Не знаю, – засмеялся Евгений. – Но за год я еще раза четыре здесь побываю. Успеешь мне напомнить.

…В сорока метрах под ними, в блоке безопасности, Ицхак Ланир, опустив глаза и держа на весу стянутые пластмассовыми наручниками кисти, сидел перед советником представительства Уммат аль-му’минин Джамалом Абидином. В маленьком боксе с низким потолком они были одни, но тут могли быть скрытые камеры, поэтому оба теперь старательно ломали комедию, разыгрывая уговоры с одной стороны и искреннее раскаяние пополам с непреклонностью – с другой.

С первых же минут разговора Ланир услышал то, что кодовыми фразами сообщил ему советник. Разыгранная ими драка принята за чистую монету, и разрыв ими контракта – тоже. На Луне до прибытия следующего парома их держать не будут, а отправят обратно на Землю на «Быковском». Свою часть операции представительство Уммы на Луне провело безукоризненно. Нужный контейнер будет доставлен на борт, причем без обязательного досмотра, как положено дипломатическим грузам, а в багажном отсеке окажется в сравнительно доступном месте.

Оставались пока невыясненными два момента. Во-первых, удалось ли убедить лунные полицейские и космодромные власти в том, что драка была случайной и импульсивной, а на обратном пути от ее участников проблем ожидать не следует. Во-вторых, будет ли на борту интересующий их груз.

Первое могло сильно осложнить операцию, если их решат держать на борту в наручниках. Второе грозило операцию сорвать.

Метрах в двадцати от них комиссар международной полиции, проводив экипаж парома в зону отдыха, хотел послать на Землю запрос о личностях четверых задержанных за драку пассажиров того же парома, но очередной приступ головной боли оставил это намерение нереализованным. Проглотив пару давно уже не помогающих таблеток, он, кривясь от уколов в висках, связался с дежурным секретарем совета Международной администрации и доложил, что вопрос с отправкой груза на «Быковском» решен. Едва дождавшись подтверждения, он бросил планшет на кровать и поймал себя на мысли, что досрочный разрыв контракта, в сущности, не такое уж плохое дело. Особенно если по медицинским показаниям.

В километре от него специальный агент холдинга GSS Джереми Смит известил компьютер службы размещения в жилом блоке о намерении через сутки освободить каюту в связи с истечением срока контракта и сел к столу составлять подробный отчет о последнем за контрактный период задании. Отправить его своему земному начальству он собирался за пару часов до того, как взойдет на борт «Быковского». Это, разумеется, нарушало слово, данное им комиссару, но, по мнению самого специального агента, нарушало только букву соглашения, но не его дух. В полированной крышке стола он внезапно увидел свое отражение – лысый череп с землистого цвета кожей и черными провалами вместо глаз. Кого-то другого это могло бы и напугать, но агент не был чувствительным человеком. Доставка на Землю кутриттера была для него лишь ярким штрихом перед новым жизненным этапом. Он точно знал, что корпорация, службе которой он отдал тридцать лет жизни, его не забудет, и предвкушал назначение на высокий пост. Предпочтительно, конечно, в службу внутренних расследований, но и место директора одной из дочерних компаний холдинга, занимающейся предоставлением услуг в сфере безопасности в каком-либо географическом регионе, его тоже вполне устроит. В Туркмении что-то заваривается, кое-кто из тех, кого он помнил по Африке, уже там.

– Ну, я пошел, – сказал Евгений, поднимаясь. – Пора бы и передохнуть. Но вечером встречаемся, да?

– Обязательно, – ответила Аня. – «Братья по разуму» на шестом радиальном. Впрочем, тебе Алина покажет.