– Здесь ты его и спрятал, – сказал я. Роща вокруг бункера, где мы когда-то встретились с Эрнадо, казалась пустой. Но я знал возможности кораблей Сеятелей.

– Да, – Эрнадо кивнул и разъяснил: – На всякий случай. Если бы что-то со мной случилось, ты мог догадаться, где искать корабль.

– Я бы и догадался, – честно сказал я. – Что ж, показывай.

– Он подчинится лишь тебе, Сергей. Это был мой последний приказ компьютеру корабля.

Кивнув, я еще раз оглядел рощу. Где же он притаился? Все-таки двадцать с лишним метров длины.

– Снять маскировку, – скомандовал я. – Приказываю!

Воздух задрожал. По деревьям словно прошла волна горячего ветра, Ланс вскинул руки, защищая глаза. В глубине рощи разгоралось бледно-сиреневое сияние. Темпоральная маскировка, корабль Сеятелей скрывался во времени.

Деревья перед нами таяли: вначале исчезали вершины, стволы врастали в землю, укорачивались. Листва меняла окраску, покрывалась белесой изморозью, желтела… Время текло вспять.

Белая, бессмысленно обтекаемая туша корабля висела перед нами. Я невольно отступил. И, досадуя на глупый испуг, сказал:

– Ты помнишь меня?

«Да, – слова возникали в глубине мозга. Корабли Сеятелей предпочитали пользоваться мысленной речью. – Ты Сеятель. Твое имя – Сергей. Я подчинен тебе. Два года назад, по твоему личному приказу, я временно перешел в распоряжение Эрнадо с планеты Тар».

– Верно. Прими нас на борт, – приказал я.

«Исполняю».

Уже в корабле, в фантомной рубке управления, копирующей главный пост «Терры», я спросил Эрнадо:

– Что было во втором шприце?

– Каком? – Эрнадо был сама невозмутимость.

– Не валяй дурака. Ты никогда не доверился бы своему внуку… или кем он там тебе приходится…

– Внук. – Эрнадо вздохнул. – Честный парень, но излишне романтичный.

– Что ты налил в шприц?

– Комплекс витаминов. Доволен?

Я промолчал. Зато вмешался Ланс:

– Сергей, все ведь обошлось? Эрнадо предан Терри не меньше тебя… или меня.

Невольно усмехнувшись, я посмотрел на Ланса. Не хватало еще приревновать Терри к нему! А Ланс, ободренный молчанием, продолжал:

– Антигенный комплекс для принцессы был смертельно опасен. Эрнадо брал удар на себя, его могли, даже должны были казнить.

– Никто бы его не казнил, пока я могу удерживать в руках меч… и собственную жену.

Потянувшись к Эрнадо (наши кресла послушно сблизились), я пихнул его в плечо. Эрнадо вздрогнул.

– Сколько раз ты втягивал меня в авантюры, Сержант? – поинтересовался я. – Можешь припомнить?

– Сейчас в авантюру рвешься ты, – хмуро возразил Эрнадо. – Что ты забыл на этой планете?

– Ар-На-Тьин – точка, где столкнутся Сеятели и фанги. Я это знаю.

– Допустим. Но что ты собираешься делать между молотом и наковальней, Сергей?

– Хочу посмотреть на кузнеца, Эрнадо, – тихо сказал я. Здесь, в корабле, рядом с друзьями, можно быть откровенным.

Почему-то мне казалось, что он злится.

– Сергей, я не люблю заниматься предсказаниями. Но в этом полете нас ждет беда. Давай по крайней мере возьмем нормальный корабль и эскорт, достойный императора.

– Взлет, – приказал я кораблю. – Курс на планету Ар-На-Тьин, скорость максимальная.

Ни толчка, ни шума двигателей. Только тихий, словно далекое эхо, голос в глубинах сознания: «Исполняю».

– Эрнадо, – твердо, но стараясь не смотреть на него, сказал я. – Это самый надежный корабль на Таре. Полет на нем безопасен.

В ту минуту я действительно думал, что прав.

Со мной не спорили – ни Ланс, ни Эрнадо. Но напряжение висело в рубке, словно туман. Красочный образ? Отнюдь. Воздух наполняла густая мгла, тянуло холодом. Лица друзей были едва различимы. Я не выдержал:

– Сержант! Давай прекратим. Чем тебе не нравится корабль?

– Своим совершенством, командир, – угрюмо ответил Эрнадо. – Предпочитаю нормальную рубку… нормальный пульт… и отсутствие зрительного аккомпанемента эмоциям.

– Тоже видишь туман? – виновато поинтересовался я.

– И я вижу, – вмешался Ланс.

– Сейчас уберем. – Я отчаянно пытался восстановить мир. – Эрнадо, этот корабль совершеннее тарийских. Хоть с этим-то ты не споришь?

– Не спорю. Но для любого наблюдателя корабль Сеятелей, стартовавший с Тара, это визитная карточка императора.

Меня словно холодной водой окатили.

– Кто может проследить корабль Сеятелей в гиперпространстве? – риторически спросил я.

Ответить Эрнадо не успел. Привычная рубка «Терры» исчезла. Вокруг была мгла – не темнота, не полное отсутствие света, а именно густой, ничего не дающий глазу сумрак. Острая боль пронзила тело.

Тело? У меня не было тела – прежнего, человеческого. У меня появилось новое.

Металл, пластик, кристаллы… Магнитные, силовые, гравитационные поля – невидимый скелет внешней оболочки корабля. Три крошечных комка органики внутри – Сергей, Эрнадо, Ланс.

Кванты света, электроны, пульсации полей – мои мысли. Атомарные изменения структуры корабля – память.

«Прости», – сказал я себе. «Нормально», – ответил себе же. «Не было времени для предупреждения. Прямое слияние – стандартная процедура боя. Сеятели знают…» – «Я не совсем Сеятель. Но все в порядке». – «Бой. Командовать можешь только ты… я…» – «Я». – «Решаем». – «Фанги».

Я стал кораблем – чушь, я всегда им был. Как и везучим парнем из двадцатого века Земли. Я не узнал ничего нового – я всегда знал то, что знал сейчас. Просто разум был расщеплен – теперь он слился.

Меня перехватили в гиперпространстве. Бывает. Поля чужих генераторов наложились на мое гиперполе, подавляя его, гася, уничтожая чудовищную энергию, удерживающую меня-корабль вне привычных четырех измерений.

Боль. Радость. Боль – нарушено выполнение задания, смысл существования. Радость – не люблю мглу пятого измерения. Обычный космос лучше, привычнее. Там можно действовать, драться, уничтожать врага.

Враг – я создан для борьбы. Люблю бой, люблю защищать людей. Возможно, это вложено извне, людьми, при строительстве-рождении. Пусть. Я верю в любовь, верю в судьбу. Меня создавали машины, созданные машинами… Долгая цепь, до самых простых машин, которые были созданы людьми. Что ж… Я родился в человеческой семье, у меня были отец и мать. Разветвления. У них тоже были родители. Бесконечная цепь. Кроманьонцы, питекантропы, крошечные обезьяны в лесах третичного периода. Меловой период, юрский период. Триас. Первые млекопитающие. Девон. Цепь не рвется, она тянется к первым живым существам. Цепь. Дальше, туда, где нет разницы между живым и неживым, органикой и камнем. Цепь бесконечна, я был всегда. Нет разницы между разумом корабля и разумом человека. Я несу общую память. Когда-нибудь мы сольемся все… В будущем… Запрет. Нельзя думать о том, что люди исчезнут – корабль несет в себе этот запрет. Но человек свободен от запретов. Это будет… Что-то важное, я должен успеть понять. Это важно. Минуту покоя… Миллисекунду покоя – я думаю быстрее, чем человек. Клетки мозга подхлестнуты энергией корабля, биохимические процессы слишком медлительны… Время! Давление гиперпространства выбрасывает меня в реальный космос. Думать поздно, осталось время для боя. Хроноколонисты могут сражаться за пультами кораблей – Сеятели и фанги лишены этой роскоши. Бой доверен машине – или симбиозу человека с машиной. Бой.

Корабль. Короткая спираль, окутанная паутиной. Гиперперехватчик – он выбросил меня в реальный космос, нарушил задание. Не боюсь. Уничтожить. Часть-целого, автономная единица меня, отделяется от основной массы корабля. Слабая боль. Часть-целого несет в себе замороженную смерть, часть-целого обладает двигателями и разумом, достаточным, чтобы поразить цель. Люди зовут ее кварковой торпедой. Оружие запретно, я применяю его лишь по решению меня-живого. Поблизости нет звезд и планет, кварковый распад охватит лишь…

Сильная боль. Распад оболочки. Нейтрализующее поле. Перестройка внутренней структуры, ликвидация поражения. Меня атакуют деструкторами. Я-неживой парализован болью, я-живой перехватываю управление.

Кто? Обреченный корабль-перехватчик пытается лавировать, но кварковая торпеда уже настигает его. Кто? Космос чист. Кто?

Три корабля фангов возникают из пустоты. Они красивы и смертоносны. Это бойцы. Гиперперехватчик выполнил свою функцию и был пожертвован. Пешка в шахматной игре, капкан и приманка одновременно. Но откуда взялись бойцы?

Я-неживой перестроился и функционирует. Ответ ясен. Он не пугает живого, он страшен для корабля. Корабли фангов прятались во времени. Фангам подвластны темпоральные поля – это неизвестно людям. Важно. Надо сообщить, пусть даже ценой гибели. Я-живой должен понять и согласиться. Отключить нейтрализующее поле, дать гиперсигнал в штаб, на Землю, и умереть. Информация важнее корабля и трех человек…

Нет. Живой отказывается. Органическая часть слаба… Но спорить запрещено. Бой.

В скорлупе нейтрализующего поля я неуязвим. Но и беспомощен. Не функционируют двигатели, отказало оружие. Если щит слишком надежен, его не пробивает даже собственный меч.

Слабый свет. Часть-целого настигла гиперперехватчик. Он распадается в атомарную пыль. Через сорок секунд несущая кварковый распад пыль коснется меня – но сорок секунд для меня подобны часам для человека. Сейчас главное – три корабля фангов. Слишком много. С одним можно сражаться, с двумя – есть надежда справиться. Три… Шансов нет.

Это не случайный патруль, поймавший в гиперпространстве след меня-корабля. Это не боевая эскадра, готовая перехватить земные корабли. Спецгруппа на одного. Звено боевых кораблей и перехватчик – идеально для пленения одиночного корабля.

Меня ждали. Утечка информации? Предательство?

Слабый импульс от боевых кораблей – слишком незначительный, чтобы быть подавленным нейтрализующим полем. Это не выстрел, а информация. Сообщение на стандартном языке.

«Корабль-пилот Фанга приветствует. Хороший выстрел. Благодарим».

Их логика искажена. Они находят удовольствие в смерти друга – но с радостью уничтожат и меня.

«Пилот-корабль Земли может повторить».

«Не может. Излучатели включены, корабль будет разрушен».

«Фанг воюет с Землей?»

«Фанг не в мире с Землей. Фанг честен».

«Корабли-пилоты Фанга не победят. Общая смерть – темпоральное схлопывание».

Я-корабль знаю об этом оружии. Я-человек не удивлен знанием.

«Неясно. Угроза?»

«Да. Пилот-корабль Земли атакует вас в прошлом».

«Невозможно. Атаки не было. Нарушение причинно-следственных связей».

«Да. Нарушение реальности. Исключение нас из реальности. Общая гибель. Пилот-корабль Земли пойдет на это. Пропустите нас».

«Нет. Общая смерть – допустимое выполнение миссии. Но такая смерть неприятна. Задание важнее».

«Компромисс?»

«Возможен. Фангу нужен человек с Земли-прошлого, император Тара. Он ушел от нас на Сомате. Он должен погибнуть. Выдайте его и следуйте прежним курсом. Корабли-пилоты Фанга обещают не нападать».

«Человек с Земли-прошлого – я».

«Допускаю. Пожертвуй собой и спаси остальных. Слово Фанга – правильно-честно-красиво. Корабль Земли-настоящего сможет уйти».

«Нет».

«Решай. Интервал времени для компромисса – три земные секунды».

«Откуда вам известен курс корабля?»

«Нам подсказали точку перехвата. Решай. Мы способны следить за тобой, обман невозможен».

«Кто подсказал?»

«Лишняя информация».

«Это – условие компромисса. Кто подсказал точку перехвата?»

«Слово Земли?»

«Слово».

«Отрешенные».

«Они за вас?»

«Они за себя».

Отрешенные. Новое для меня-корабля, знакомое для меня-живого. Третья сила, сталкивающая две цивилизации. Сверхсущества.

И словно рушится какой-то барьер. Я-корабль понимаю, я-живой узнаю. За нами следят. Ощущение едва уловимое, но явное. Детекторы корабля, интуиция человека – всё ощущает чужой пристальный взгляд. Не злой – просто чужой. Отрешенный. Такой же, как ощупывавший меня-человека на Сомате, перед тем как я применил лазерный пояс. Глупая попытка сразиться со сверхсилой. На танк с саблей… да что там с саблей – с мухобойкой.

Взгляд отовсюду, извне и изнутри корабля, локализовать его трудно. Да и некогда. Я принимаю решение. Корабль и человек находят компромисс – не с фангами, а между собой.

Врагу нужен человек, он оставит в покое корабль, где нет человека. Скрыться невозможно – для корабля. У людей есть гиперкатапульты.

Знание новое для меня-человека, привычное для меня-корабля. Устройство немногим сложнее кольца, которое человек носит на пальце. Но гиперкатапульта обладает свободной наводкой – на любую из планет, где есть Храм. Цель слишком мала и неожиданна, чтобы быть обнаруженной кораблями Фанга. Разве что они знают о моем решении – от Отрешенных. Но тогда бессмысленна любая борьба.

Выбор планеты для катапультирования – через генератор случайных чисел. Вначале – выделение мобильной части корабля, посыл ее в прошлое – опять-таки на случайный интервал времени. Затем активация катапульты. Я-корабль и я-человек довольны. Наши сознания уже расходятся, это неприятно. Может быть, мы еще встретимся? Может быть.

«Прощай. Задай им жару».

«Прощай. Выберись».

Снова мгла – и боль. На миг, пока мое сознание отделялось от разума корабля, оно вновь обрело самостоятельность. Мелькнула рубка – ничуть не изменившаяся, лица Эрнадо и Ланса, еще не успевших осознать происшедшего. Бой с фангами длился несколько секунд…

«Пока», – едва уловимым шелестом. И рубка исчезла, прежде чем я успел сказать друзьям хоть слово. Ощущение бесплотности – знакомое, похожее на активацию темпоральной гранаты. Корабль отбросил меня в прошлое. На сколько?

«Сто тридцать два часа земного времени. Интервал случаен».

Я не удивился ответу – вместе со мной отправилась сквозь время часть корабля Сеятелей. Достаточно разумная, чтобы отвечать на вопросы… и охранять меня.

«Выход в реальный космос».

Вокруг вспыхнули разноцветные искры. Осколки бриллиантов на черном бархате, обитаемые и безжизненные миры, арена будущей бойни. Ее не миновать, теперь я в этом уверен. Мне хватило общения с кораблями-пилотами Фанга, чтобы понять всем известную истину – нам не договориться. Никогда.

Кресло, в котором я продолжал сидеть, было заключено в маленькую сферу из светящихся стержней. В широкие отверстия «клетки» был виден космос. Что прикрывало эти смертельные бреши – стекло, пластик?

«Силовое поле. Внимание, проводится настройка на произвольно выбранный маяк. Приготовиться к гиперкатапультированию».

Куда выбросит меня этот прыжок в неизвестность? Почему бы не задать координаты Тара? Сколько времени мне потребуется, чтобы сообщить Терри, где я нахожусь, связаться с ребятами? Зачем сложности, мы ведь ускользнули от фангов, спаслись…

«Изменения нецелесообразны. Катапульта активирована».

На мгновение мне показалось, что в десятке метров от сферической «клетки» возникло огромное сплюснутое веретено – боевой корабль фангов. Но мир вновь исчезал, тело охватывала легкость. Туннельный гиперпереход. Не слишком ли много путешествий на сегодня?

Эйфория смывала сознание. Буйные краски – лазурь, золото, багрянец, аквамарин… Бешеная какофония звуков – в эти мгновения кажущаяся прекрасной мелодией. Безумная скорость – чудом не внушающая страха…

Странно – я сохранял чуть-чуть критичности, чтобы глядеть на себя со стороны. Удивительно – восторг не превратился в беспричинную эйфорию, он оставался привязанным к реальности. Я обманул фангов. Я свободен. Я в пути.

– Ты уклоняешься, – ласковый шепот отовсюду.

– Скорее схожу с ума, – засмеялся я. – Беседую сам с собой. Раздвоение личности. Был человеком-кораблем… стал шизиком…

– Нет, ты здоров, – с прежней заботливостью сказали мне. – Но уклоняешься от пути. Мы спровоцировали атаку на Сомат… ты простил и это. Зря. Ты должен действовать. Контактировать с фангами… Плен был великолепной возможностью. Тебя остановил страх.

– Я не боюсь, – прошептал я. Как смешно: – меня считают трусом!

– За себя нет. За тех, кто тебе близок – да. Это твоя роль – защищать. Раньше ты правильно ставил приоритеты – родина, дружба, любовь. Теперь они сместились. Ты не сдался фангам из-за Терри.

– Да. Ну и что? Я выбираю, что для меня важнее. Мое право. Я ставлю цели и меняю приоритеты. Мне плевать на чужие законы – я создаю свои. Кто ты?

Эйфория рассеялась. Но я по-прежнему оставался в бесплотной легкости гиперперехода. Что-то он затянулся…

«Вмешательство. Воздействие извне», – голос сопровождающей меня части корабля едва уловим. Наверное, я и слышал-то его лишь потому, что секунды назад был с ним единым целым.

– Отрешенные, – сказал я. Почти спокойно. – Кто вы? Что вам надо от нас… от меня?

– То, чего ты не хочешь. Мы поможем тебе… уберем лишнее. Голос растаял, осталась лишь безграничная голубизна, в которую я падал. И серая плоскость в этой голубизне – вращающаяся, поворачивающаяся ко мне ребром. Нет, не плоскость – лента, полоса… клинок. Лезвие исполинского меча, на который я падал, уже ощущая вес собственного тела, начиная верить в дикую реальность происходящего. Лазурная пустота и серая нить нацеленного на меня лезвия. И даже белые сполохи на нем, словно на заурядном атомарном мече… Я коснулся лезвия, и мир вокруг исчез.