Глава 31
Реальность?

– Иво, – негромко позвал Кийска Леру.

Философ примерно так и представлял себе то, что будет происходить с телом Кийска, когда его сознание переместится в локус. Как долго могло продолжаться это состояние, похожее на глубокую кому? Об этом Кийск ничего не сказал, ограничившись лишь замечанием, что время в локусе и вне его течет по-разному. А что делать, если Кийск вообще не вернется назад?..

Только сейчас Леру понял, как много вопросов они упустили из виду, готовясь к проникновению в локус. И все из-за уверенности Кийска в том, что Лабиринт станет помогать им. К тому же он сумел заразить этой уверенностью и остальных.

Леру посмотрел по сторонам. Взгляд его скользнул по идеально ровным стенам локуса, словно облитым расплавленным стеклом.

Что-то до сих пор помощь Лабиринта была не очень заметна. Тот факт, что им с Кийском все же удалось отыскать локус, вполне можно было отнести на счет обычного везения.

Занятый собственными мыслями, Леру не сразу обратил внимание на тонкие, едва заметные трещинки, тянущиеся от пола до потолка и делящие стены локуса на ровные прямоугольные секции. Подойдя к стене, Леру провел по ней ногтем. Трещина была настолько тонкой, что ноготь не цеплялся за нее. И все же Леру был уверен, что, когда они с Кийском вошли в локус, никаких трещин на стенах не было.

Леру вновь протянул руку к стене, но не успел ее коснуться. Участки стен, выделенные трещинами, беззвучно выдвинулись вперед, превратившись в треугольные призмы с зеркальными гранями.

Леру едва успел отбежать к центру зала и прижаться спиной к кубу. Вращаясь каждая в своем направлении вокруг вертикальной оси, зеркальные призмы заполнили все свободное пространство треугольного зала. Перемещение их казалось абсолютно хаотичным, но при этом они каким-то чудом не сталкивались друг с другом. Леру видел десятки, сотни собственных лиц, возникающих, множащихся, дробящихся и вновь исчезающих в мгновенных вспышках мелькающих зеркал. Чудовищная зеркальная круговерть вызывала чувство панического страха, неподконтрольного сознанию и не объяснимого никакими разумными причинами. А полнейшая тишина, в которой свершалось все это безумие, только усиливала впечатление нереальности происходящего.

Должно быть, в какой-то момент сознание Леру отключилось или стало как-то по-иному реагировать на происходящее. К тому времени, когда его органы чувств вновь начали адекватно воспринимать окружающую действительность, зал выглядел точно так же, как в тот момент, когда они с Кийском впервые увидели его. И лишь одна треугольная призма, отчего-то не занявшая своего места в стене, являлась свидетельством того, что фантастический аттракцион с зеркальной мельницей ему не привиделся.

Леру медленно перевел дух. Его пугало то, что он не мог найти объяснения увиденному.

Леру снова посмотрел на тело Кийска, застывшее в глубине каменной ниши, как будто само превратилось в деталь монумента, отмечающего границу непознанного, переступить которую мог разве что безумец.

Внезапно казавшееся безжизненным тело Кийска вздрогнуло. Руки скрюченными пальцами вцепились в гладкие подлокотники. В следующую секунду тело изогнулось и замерло в таком положении. Лицо с одеревеневшими мышцами не выражало никаких чувств, но тело, сведенное страшной судорогой, не могло не испытывать страданий.

Леру беспомощно взмахнул руками. Он не только ничем не мог помочь Кийску, но даже не мог разделить с ним его боль.

Тело Кийска вновь резко дернулось и согнулось в поясе так, что лоб его почти уперся в колени. В следующую секунду Кийск, распрямившись, рванулся всем телом вверх. Вскинув голову, он широко раскрыл рот и судорожно глотнул воздух, как ныряльщик, пробывший под водой больше обычного времени. Взгляд его блуждал по сторонам, ни на чем не фиксируясь. Вывернутые судорогой пальцы скользили по гладким поверхностям подлокотников. Казалось, какая-то неведомая сила пыталась утащить Кийска в глубину бездонно-черного куба, а он отчаянно пытался найти опору, которая помогла бы ему удержаться на поверхности.

– Иво! Иво! Я здесь!

Леру схватил Кийска за плечи, забыв, что левое было навылет пробито пулей трассера, и попытался зафиксировать его блуждающий взгляд своими зрачками.

Кийск вскрикнул от боли и оттолкнул Леру с такой силой, что философ упал на пол.

Но сразу же после этого взгляд Кийска сделался осмысленным. Он быстро глянул по сторонам, пытаясь понять, где находится. Затем, сделав глубокий вдох, он на секунду прикрыл глаза. Когда же он снова открыл их, взгляд его был устремлен на Леру.

– Простите, Нестор, – голос Кийска звучал негромко и чуть хрипловато, словно после долгого сна. – Я, кажется, не узнал вас.

– Ничего страшного, – ответил, поднимаясь на ноги, Леру. – Главное, что вы вернулись.

– Да, похоже на то…

Кийск улыбнулся одними губами. Затем медленно провел ладонью по лицу, стирая улыбку. Оказывается, воскресать из мертвых совсем не простое дело. Кийск чувствовал себя до предела вымотавшимся и невыносимо уставшим. Но что самое неприятное – он не мог вспомнить, каким образом ему удалось выбраться из тонущего самолета. Хотя воспоминание о том, как холодная, горько-соленая вода хлынула ему в горло, было необычайно отчетливым и ярким.

– Что здесь происходило? – спросил Кийск, взглядом указав на выдвинутую из стены секцию в виде треугольной зеркальной призмы.

Выслушав ответ Леру, он удовлетворенно кивнул:

– Значит, все в порядке, локус произвел перенастройку своих систем.

– А что с двойником Дугина? – спросил Леру.

Кийск ответил не сразу. Перед его внутренним взором вновь проплыли картины встречи с двойником, произошедшей под брюхом деревянного троянского коня, затем беседа за роскошным праздничным столом и наконец итог его пребывания во внутреннем мире локуса – падающий в море самолет с атомной бомбой на борту. Сколько это заняло времени в масштабе виртуального мира? Наверное, не так уж и много. Во всяком случае, за отпущенный ему промежуток времени Кийск так и не сумел понять виртуального двойника Дугина. Кем он был? Свихнувшейся программой? Несчастной в собственной ущербности личностью, решившей отомстить за свои страдания всему миру? Или же человеком, который совершенно не понимал мир, но при этом страстно желал изменить его в лучшую сторону?

Кийск медленно поднялся со своего места и подошел к выдвинутой из стены призматической секции. Присев возле нее на корточки, он осторожно тронул кончиками пальцев одну из ее граней. Секция повернулась на треть оборота. В зеркальной плоскости, остановившейся напротив него, Кийск увидел свое отражение.

Что и говорить, видок у него был тот еще. Даже если не обращать внимания на перепачканное запекшейся кровью плечо с белой нашлепкой пластыря, то одного лишь взгляда на осунувшееся, изможденное лицо с темными тенями под глазами и глубокими неровными полосами морщин, перечеркивающих лоб, было достаточно, чтобы понять, что человек этот не так давно держал в руках билет судьбы, который почти всегда выдается только в один конец.

Кийск вновь коснулся пальцами призмы. Небольшой, размером с ладонь, участок зеркальной плоскости отъехал в сторону. В нише, открывшейся внутри призмы, Кийск увидел конструкцию, похожую на лабораторный штатив. В штативе имелось восемь круглых отверстий. Семь из них были свободны. В восьмом находился металлический цилиндр матрицы.

Кийск вынул матрицу из штатива и сжал ее в кулаке. Ему показалось, что металлический цилиндр еще хранит частицу тепла руки, которая не так давно держала ее.

Поднявшись на ноги, Кийск показал матрицу Леру.

– Это и есть виртуальный двойник Дугина, – сказал он. – И черт меня побери, я не знаю, что нам теперь с ним делать.

Сейчас у Кийска не было ни малейшего желания пересказывать Леру все свои разговоры с двойником. К тому же Леру был не тем человеком, который смог бы вынести двойнику приговор. Да и существовал ли на свете такой человек, который мог бы беспристрастно судить о том, о чем не имел представления? Субъективно, но, скорее всего правильно, мог бы оценить действия своего двойника разве что сам Дугин, будь он жив. Без него любые попытки понять мотивацию действий виртуального двойника теряли всякий смысл.

– Оставьте его в локусе, – предложил Леру. – Самостоятельно вскрыть матрицу он не сможет.

Кийск удивленно посмотрел на философа.

– Статус виртуального двойника до сих пор никак не зафиксирован законодательно, – ответил на немой вопрос Кийска Леру. – Мы можем навсегда оставить его в матрице или уничтожить его вместе с матрицей. И то и другое было бы… – Леру смущенно улыбнулся и, словно извиняясь, развел руками. – Это было бы бесчеловечно. Мне кажется, что верно истолковать и оценить действия виртуального двойника Дугина может только сам Лабиринт. А значит, ему и решать, как закончить эту историю.

Кийск посмотрел на блестящий цилиндр матрицы, в котором отражались искаженные до неузнаваемости черты его уставшего лица.

– Я уже привык к тому, что вы всегда правы, Нестор.

Кийск улыбнулся. Затем присел на корточки и вставил цилиндр в предназначенное для него отверстие штатива.

Едва он убрал руку, как ячейка тотчас же закрылась. Даже следа не осталось на идеально ровной зеркальной поверхности. Треугольная призма пришла в движение. Повернувшись несколько раз вокруг своей вертикальной оси, секция плавно встала на предназначенное для нее место.

Поднявшись на ноги, Кийск пару раз хлопнул ладонью по стене, как будто хотел убедиться в ее надежности, после чего, повернув голову, через плечо посмотрел на Леру:

– Пора на выход.

Выйдя из локуса, Леру обернулся, чтобы бросить последний взгляд назад. На месте, где прежде находился проход, ведущий в ярко освещенный треугольный зал, теперь стояла стена.

– Как вы собираетесь искать выход? – спросил Леру у Кийска, помогая ему подняться по лестнице, ведущей на другой уровень Лабиринта.

– Точно так же, как отыскал дорогу к локусу. – Неудачно повернув раненое плечо, Кийск поморщился от боли. – Доверюсь случаю. Лабиринт куда-нибудь да выведет.

С точки зрения Леру, подобная система поисков была не самой лучшей, однако он промолчал, поскольку ничего принципиально иного предложить не мог.

– Вас не очень беспокоит рана? – спросил Леру у своего спутника минут через пять.

– Нет. Если не делать резких движений рукой, она почти не болит, – ответил Кийск. – Я давно уже обратил внимание на то, что во внутреннем пространстве Лабиринта многие естественные процессы замедляются или вовсе останавливаются. Вот, например, вы хотите сейчас есть?

Леру прислушался к собственным ощущениям, после чего отрицательно покачал головой:

– Нет.

– А как насчет того, чтобы выпить стаканчик холодненькой минеральной водички?

– Нет, – вновь покачал головой Леру. – Пить я тоже не хочу.

– Что и требовалось доказать, – подытожил Кийск. – Находясь в Лабиринте, мы не испытываем никаких физиологических потребностей.

Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент коридор Лабиринта повернул налево, и в дальнем его конце появилось отчетливое свечение.

– Кажется, мы пришли, – сказал Кийск.

– Не может быть, – отчего-то встревожился Леру. – Путь к локусу был вдвое длиннее.

– Во-первых, ваша оценка глубоко субъективна, – возразил на это Кийск. – А во-вторых, с тех пор, как мы побывали в локусе, в мире многое изменилось. – После небольшой паузы он добавил: – По крайней мере, хочется в это верить.

– А если это не тот выход? – спросил Леру, стараясь не показывать тревогу, внезапно охватившую его.

– Что значит «не тот»? – переспросил Кийск.

– Не тот, через который мы вошли в Лабиринт.

– Какая разница, – равнодушно дернул здоровым плечом Кийск. – Мы ведь сами выбрали свой путь в Лабиринте. Значит, мы пришли именно к тому выходу, который нам предназначен.

У Леру имелось иное мнение по данному вопросу, но он, как и прежде, не стал озвучивать свои сомнения. По мере приближения к выходу философа охватывала странная, ничем не объяснимая тревога. Он не мог понять ее причину точно так же, как не мог объяснить и то, почему он начал беспокоиться только сейчас, когда до выхода из Лабиринта было рукой подать. В мозгу у него, словно заноза, засела мысль: «Не тот выход!» – а он старательно гнал ее прочь, потому что боялся даже представить себе реакцию Кийска на подобное заявление. Повернуть назад, когда выход уже совсем рядом, было бы просто глупо. Следовало хотя бы посмотреть, куда вывел их Лабиринт.

Леру едва не споткнулся на ровном месте, когда на фоне освещенного выхода возник силуэт человека.

Кийск отреагировал на это намного спокойнее.

– Ну вот и торжественная встреча, – только и сказал он, даже не замедлив шаг.

– Остановитесь и назовите себя, – произнес человек в проходе, когда расстояние между ними сократилось метров до сорока.

– Иво Кийск и Нестор Леру, – громко ответил Кийск. – Вторая экспедиция на РХ-183, – добавил он на всякий случай.

Человек ничего не сказал. Какое-то время он стоял на месте, широко расставив ноги и держа руки на каком-то удлиненном предмете, висевшем у него на шее. Затем, так и не проронив ни слова, он отошел в сторону, освобождая проход.

– Кажется, нам здесь не очень рады, – попытался пошутить Кийск.

Выйдя из прохода, они оказались на круглой площадке, с которой брали начало три коридора, ведущие в Лабиринт. Вверх уходила шахта колодца, имевшая выход на поверхность. По краям площадки стояли стеллажи с контрольной аппаратурой, возле них суетились техники в голубых лабораторных куртках. Помимо техников, на площадке находились трое вооруженных трассерами десантников, в одном из которых Кийск узнал Рахимбаева, а также профессор Майский и тот, кого ни Кийск, ни Леру никак не ожидали встретить, – Сергей Дугин собственной персоной.

– Вас я особенно рад видеть, – улыбнулся Дугину Кийск.

Тот ответил ему непонимающим взглядом.

Зато Майский налетел на Кийска и Леру, словно коршун на цыплят, оставшихся без наседки.

– Что это значит, черт возьми! – возопил он, от возмущения едва не подпрыгивая на месте. – Как вы оказались в Лабиринте?!

Леру достал из кармана обнаруженный в локусе конектор и со словами: «По-моему, это ваше», – передал его Дугину.

– Что это? – Майский удивленно глянул на конектор в руке Дугина. – Если это то, что я думаю…

– Это именно то, что вы думаете, – не дал договорить ему Кийск. – Тот самый конектор, который оставил в локусе господин Дугин.

Лицо Майского сделалось багровым. Глядя на него, Леру даже испугался, не хватит ли профессора удар.

– Вы сорвали важный научный эксперимент! – Майский негодующе взмахнул сжатыми в кулаки руками перед лицом Кийска. – Вы!.. Вы!.. Вы ответите за это! Я все доложу мадам Стайн!

– Вот кого я хочу сейчас увидеть, так это мадам Стайн, – здоровой рукой Кийск отодвинул Майского в сторону и подошел к лестнице.

– Кийск! – во всю глотку заорал за спиной у него Майский. – Вернитесь и объясните, как вам удалось проникнуть в Лабиринт, минуя посты!

Не получив ответа, он кинулся следом за Кийском и схватил его за руку.

К несчастью, это была раненая рука. Вскрикнув от боли, Кийск развернулся на месте и с разворота влепил Майскому звонкую затрещину. Профессор отлетел на пару метров назад и непременно бы снес стойку с аппаратурой, если бы Дугин не поймал его под руки.

Выбежав в центр площадки, Леру вскинул руки вверх.

– Все, успокойтесь! – Сделав паузу и убедившись, что его внимательно слушают, Леру продолжил: – Сейчас мы поднимемся наверх и поедем на станцию. Иво нужна медицинская помощь. После того как он ее получит, мы встретимся в кабинете руководителя экспедиции. Там все смогут получить необходимые разъяснения по данному инциденту.

Сказав это, Леру подошел к лестнице, чтобы помочь Кийску подняться.

– Спасибо, Нестор, – кивнул в знак благодарности Кийск.

– Не за что, – ответил Леру. – Мне и самому все это уже начало действовать на нервы.

Выбравшись на поверхность, Кийск выпрямился во весь рост, с наслаждением, насколько позволяла рана, расправил плечи и, приложив ладонь козырьком ко лбу, посмотрел на небо. Такого синего неба он давно уже не видел. А солнцем, клонившимся к закату и уже почти касавшимся неровной линии горных вершин, казалось, можно было любоваться без конца.

Взглянув на небо, Леру почувствовал то же самое, что и его спутник.

– Я только сейчас понял, что в багровом мире мне больше всего не хватало голубого неба и солнца, изо дня в день совершающего свой обычный путь от горизонта к горизонту, – сказал он.

– И еще следов на песке, – добавил Кийск.

Леру посмотрел на каменистую пустыню вокруг, на которой даже вездеходы не оставляли следов, и только улыбнулся.

Кийск тем временем подошел к паре вездеходов, стоявших неподалеку от входа в Лабиринт.

– Вести придется вам, Нестор, – сказал он, забираясь на заднее сиденье ближайшего к нему квада. – С одной рукой мне не справиться.

– Боюсь, что у меня ничего не получится, – смущенно развел руками Леру. – Я не имею представления, как это делается.

– Кто же нам поможет? – Кийск чуточку растерянно посмотрел по сторонам. – Я хочу наконец-то оказаться дома!

Словно в ответ на его призыв, из колодца, ведущего в Лабиринт, выбрался Рахимбаев. Ни слова не говоря, он занял место водителя в выбранном Кийском вездеходе.

– Что нового на станции? – спросил у солдата Кийск.

– А что именно вы хотите узнать? – не оборачиваясь, уточнил тот.

– За последнее время были какие-нибудь происшествия?

– Насколько мне известно, нет.

Леру занял место рядом с Кийском на заднем сиденье.

Рахимбаев толкнул от себя рукоятку тормоза, и вездеход покатил вперед, то и дело подпрыгивая на камнях.

– Как вы полагаете, Иво, что произошло в тот момент, когда вы убрали из сети локуса виртуального двойника Дугина? – спросил Леру.

Чтобы не слететь с сиденья, ему приходилось все время держаться за поручень. Но даже то, что дорога была ужасно неровной и, разговаривая, он рисковал прикусить язык, не могло остановить Леру. Ему нужно было разобраться в том, что произошло. И не только потому, что философу всегда необходимо иметь перед собой четкую картину мира, – беспокойство, охватившее Леру перед выходом из Лабиринта, не только не ослабло, но даже как будто сделалось еще сильнее.

– Должно быть, Лабиринт вернул нас назад по временной шкале, – ответил на вопрос Леру Кийск. – К тому моменту, когда Дугин еще не успел запустить в сеть локуса своего виртуального двойника… – Кийск устало прикрыл глаза. – Разберемся с этим, когда приедем на станцию.

Леру откинулся на спинку сиденья и попытался расслабиться. Все, больше не о чем беспокоиться. А с тем, что произошло, можно будет разобраться уже на станции, приняв душ, отдохнув как следует и переодевшись в свежую одежду.

Леру обернулся назад, чтобы еще раз взглянуть на то, с чего все началось. Зачем ему это понадобилось, он и сам не понимал. Должно быть, виной всему было не дававшее ему покоя нервозное беспокойство, похожее на предчувствие беды, которая непременно случится, даже если приложишь все силы к тому, чтобы предотвратить ее.

Взгляд Леру скользнул среди каменных валунов и поднялся вверх по мачте, отмечающей местоположение входа в Лабиринт.

Чувствуя, как по позвоночнику поползли холодные мурашки, Леру судорожно сглотнул подкативший к горлу комок.

Растянутое, застывшее в нереальной неподвижности полотнище флага выглядело так, словно было прибито к небу гвоздями.

– Где мы, Иво? – сдавленно произнес он.

Кийск ничего не ответил. Он смотрел совсем в другую сторону. Туда, где среди хаотичного нагромождения каменных валунов, то скрываясь из виду, то вновь появляясь, поблескивая бронзой доспехов, вышагивал строй римских легионеров.

Если бы Лабиринт мог дать ответ хотя бы на один вопрос, заданный ему человеком, Кийск знал, о чем спросить: где кончается иллюзия и начинается реальность?