Глава 13

Минул месяц с того дня, как изгнанники перебрались на берег озера с водопадом. Дети дней не считали – им было еще рано этим заниматься. Каждый день был для них не похожим на остальные. А все вместе они сплетались в причудливую ленту с ярким, замысловатым орнаментом, которую взрослые называют скучным словом «жизнь».

А вот Рикс внимательно следил за своим встроенным в базовую программу календариком. Он уже и не знал, продолжать ли надеяться на то, что скоро – скоро – это сколько? неделя? месяц? год? – за ними придут люди из поселка или федералы из Делла-порта. Или зачеркнуть прошлую жизнь и начать все заново – как говорят люди, с чистого листа? Глядя на детей – одни бегают по берегу, догоняя друг друга, другие заняты серьезными, взрослыми делами, – Рикс думал, что для них, наверное, будет лучше жить как живется, легко и свободно, не сожалея о прошлом и не строя планов на будущее.

А еще всякий раз, заглядывая в календарь, Рикс вспоминал о Браво. Он помнил свое обещание вернуться за универкухом и даже не помышлял от него отказываться. Но в поход через холмы, который займет не один и даже не два дня, он не мог отпустить без присмотра даже опытную, хорошо тренированную группу Ли. Посылать с мальчиками Чарли было нельзя – на пересеченной местности робот-уборщик превратился бы для них в обузу. Значит, нужно идти самому. Но для этого придется оставить детей. Пусть не одних, а с Чарли – все равно несколько дней он не будет знать ничего о том, что происходит в лагере на озере. А значит – будет переживать. Беспокоиться. Нервничать… Что там еще происходит с людьми, когда они надолго расстаются с теми, за кого в ответе?

Каждый день Ли со своими ребятами ходил на охоту и всегда возвращался с добычей. Но в разговоре с Риксом Энг уже пару раз обмолвился о том, что пора бы начать охотиться по-новому. Ли считал, то, чем они занимаются – ставят силки на пискунов, воруют яйца у слепырей, порой сбивают палкой зазевавшуюся птицу, – это не охота даже, а так, сбор даров природы.

Энг так и говорил:

– Мы живем на подножном корме – едим то, что попадется. Скоро слепыри в загоне подрастут и станут нести больше яиц, чем мы по гнездам собираем. А пискунов в клетях уже сейчас в три раза больше, чем было.

Рикс попытался взглянуть на ситуацию с другой стороны:

– Значит, скоро вам вообще не нужно будет ходить на охоту.

– И чем мы тогда заниматься будем? – насупился Ли.

– Нам еще много чего предстоит сделать, – ответил Рикс несколько неопределенно.

Вообще-то, у него уже давно был составлен список самых важных и неотложных дел на ближайшие месяцы, но, по здравом размышлении, он решил, что не стоит озвучивать его целиком – это кого хочешь может вогнать в уныние. А уныние – это как раз то, чего им всем следовало избегать.

– Мы сможем спокойно заняться другими делами, когда научимся обеспечивать себя едой не на день вперед, а на неделю. Лучше – на месяц, чтобы вообще не думать об этом.

– Ну, я даже не знаю… – затянул Рикс.

Он и в самом деле не знал, что ответить.

Зато у Ли все уже было продумано.

– Мы должны охотиться по-другому. Не на пискунов и слепырей, а на крупную дичь.

– Это может быть опасно, – тут же возразил Рикс.

Ван-Страттон показывал ему изображения животных, встречающихся в той же климатической зоне, в которой они находились. Самыми крупными среди них были дикий жирик и безрогий олень. Оба зверя считались травоядными. Но олень, хотя и безрогий, имел длинные, сильные ноги с острыми копытами. А на клыки дикого жирика, торчащие по углам пасти, достаточно было только взглянуть, чтобы отпала всякая охота идти на него с копьем. Пусть даже авторы энциклопедии утверждают, что жирик использует свои клыки исключительно для того, чтобы вырывать из земли коренья, которыми он питается. Однако у Ли охота помериться силой с диким жириком почему-то не пропала. Он сам, да и другие охотники рассказывали, что уже видели в лесу следы и помет крупных зверей. И, если бы не Рикс…

– Не будет никакого риска, если мы как следует подготовимся! – твердил роботу Ли.

– Что значит «подготовимся»? – изображая непонимание, разводил руками Рикс.

– Нам нужна тактика охоты на крупных зверей. И нам просто необходимо новое, более эффективное оружие.

Об оружии Ли тоже речь заводил не впервой. Охотники пользовались деревянными кольями с остро заточенными концами и парой охотничьих ножей. Что имел в виду Ли, говоря о новом оружии, Рикс понимал, но он представления не имел, как и, самое главное, из чего его можно сделать.

– Хорошо, – Рикс решил уйти несколько в сторону от обсуждаемой темы. – Допустим, вам удастся добыть нескольких крупных зверей. Что мы будем делать с мясом? Оно испортится быстрее, чем его съедят.

– Кстати, Андрей с Сейраном позавчера опробовали мою новую сеть, – вклинился в разговор Чарли. – Половина выловленной рыбы так и осталась на берегу. Сейчас от нее, наверное, уже душок пошел.

– Рыбу перерубили и скормили слепырям, – успокоил робота Исабуро. – Но все равно это неправильный подход. Зачем ловить столько рыбы, сколько не съесть? А слепырям и потрохов с головами хватает.

– Вот видишь, – Рикс показал Ли палец. – Главное – не переусердствовать.

– Главное – знать, что делать с добытым мясом и рыбой, – усмехнулся Энг.

– Но мы не знаем, – уточнил Рикс.

– Мы – нет. А вот универкуху наверняка известно, как можно сохранить продукты.

Таким образом, снова встал вопрос о доставке в лагерь на озере застрявшего всего в дне пути от него Браво. Ах, насколько все было бы проще, если бы не разлегшийся на пути мокрун! Собственно, тогда бы и проблем никаких не было – до места, где остался универкух, и обратно можно было за пару дней обернуться.

– Нужно идти за Браво, – сказал Риксу Чарли, когда они остались вдвоем. – И не только из-за портящейся рыбы. Сара с Кирой – очень старательные девочки, но даже я вижу, что их меню большим разнообразием не отличается. Браво мог бы здорово им помочь.

– Да…

Рикс наклонил голову и постучал пальцем по лбу.

– Что это значит? – удивленно спросил Чарли.

– Что? – не понял Рикс.

– Зачем ты стучишь пальцем по лбу?

– Так… Рефлекторное движение.

– У тебя все в порядке, Рикс? – в голосе Чарли ясно слышалась озабоченность, а то и тревога.

– А что?

– У роботов не может быть никаких рефлекторных движений.

– Да, верно, – кивнул Рикс и снова стукнул пальцем по лбу. – Это помогает мне думать.

– Проблема с контактами?

– Нет.

– Что же тогда?

– Так часто делают люди в затруднительной ситуации – повторяют привычное, хорошо заученное движение. Ты не замечал?

– Да, люди… Но ты-то – робот.

– Конечно, – не стал спорить Рикс.

– У тебя проблемы с системой?

– Нет! – покачал головой Рикс. – Честное слово, у меня все в порядке.

– Ну, ладно.

По тому, каким тоном произнес это «ну, ладно» Чарли, было ясно, что сомнения у него все же остались.

– Так как быть с Браво?

– За Браво придется идти мне. Я возьму с собой Исабуро и Абдуллаева. Думаю, втроем мы управимся.

– И когда отправляетесь?

Рикс задумался. Крепко задумался. Хотел было еще и по лбу пальцем постучать, но вовремя вспомнил про Чарли – ну его, привяжется снова со своими вопросами.

– Понимаю, – серьезно произнес робот-уборщик. – Боишься, что без тебя здесь все наперекосяк пойдет?

– Не то чтобы боюсь…

– Но – опасаешься!

– Я беспокоюсь за детей, Чарли.

– Ты не доверяешь мне, Рикс.

– Чарли!..

– Рикс!

– Ты прав, – Рикс уронил голову, так что подбородок уперся в грудь. – Я боюсь оставлять детей на твое попечение. Но не потому, что не доверяю тебе. Нет! Чарли! Я доверяю тебе, как себе самому!.. Но я ведь и сам не с любой ситуацией могу справиться.

– Пока у тебя все неплохо получается.

– Вот именно, что неплохо, – уныло протянул Рикс. – То есть – как-то что-то вроде бы выходит… А ведь могло и не выйти… Дело случая…

– Жребий…

– Рулетка…

– Орлянка…

– А это что такое?

– Неважно… В общем, так, Рикс, день тебе на сборы. А послезавтра, с утра пораньше, ты с двумя ребятами отправляешься за Браво. Чем дольше будешь тянуть, тем больше сомнений у тебя будет появляться.

– Наверное, ты прав, Чарли.

– Не наверное, а точно! Не беспокойся, не пропадем мы тут без тебя.

– Уверен? – искоса посмотрел на Чарли Рикс.

– Абсолютно, – усмехнулся робот-уборщик.

– Когда это ты смеяться научился? – удивился Рикс.

– Эмоциональная окраска голоса очень важна при общении с людьми. Особенно – с детьми. Я подключил голосовой модулятор гаджета, которым пользуюсь, рассказывая детям сказки, к системе коллектора позитронных импульсов.

– Количество позитронных импульсов связано с эмоциональной составляющей мыслительного процесса нелинейной зависимостью.

– Конечно, система несовершенна и нуждается в тщательной эмпирической доводке. Но другой у меня нет. К тому же, как видишь, что-то уже получается.

– Хорошо, Чарли… В мое отсутствие… – Рикс оборвал фразу и похлопал приятеля по металлопластиковой крышке. – Ты и сам отлично знаешь, чем заняться в мое отсутствие. Но, если вдруг что-то случится…

– Ничего не случится, Рикс!

– Я говорю, если вдруг что-то случится… Что бы ни случилось, держись так, будто ситуация у тебя под контролем. Это важно.

– Серьезно?

– Это очень важно, Чарли. А еще я завтра переговорю с Ли и Найденовым…

– Вот с Найденовым не надо!

– Почему?

– У меня с ним отношения не складываются.

– Но ты ведь даже не знаешь, что я хотел сказать.

– Ты хочешь, чтобы в твое отсутствие Найденов и Ли повнимательнее присматривали за ребятами. Так вот, в группе Ли и без того полный порядок, за остальными Энг присматривать не сможет, потому что целыми днями в лесу пропадает. А это значит, Найденов начнет устанавливать в лагере свои порядки.

– Постой, постой, – помахал рукой Рикс. – Что значит «свои порядки»? У нас в лагере нет никаких других правил, кроме тех, что устанавливаются сообща.

– В твое отсутствие Найденов найдет способ повернуть все так, что общепринятыми станут те правила, что устраивают, в первую очередь, его самого.

– Но, если другим это не понравится… Тому же Ли…

– Ты знаешь, Рикс, мне самому это кажется странным, но в том, что говорит и делает Найденов, на первый взгляд нет ничего плохого. Он говорит правильные вещи и не делает ничего, что не пошло бы всем на пользу…

Чарли умолк, не закончив фразы.

– И что же в этом плохого? – спросил Рикс.

– То, что я ему не верю. У меня все время такое ощущение, будто Найденов говорит не то, что думает… Ну, или не совсем то. А в том, что он делает, всегда присутствует какой-то скрытый смысл… Я не знаю, как это объяснить, Рикс, но Сергей мне… Не по душе – так сказал бы человек. Я все время жду от него подвоха.

– Ну, это ты, пожалуй, хватил…

– Да? А ты знаешь, чем занимался Найденов последние десять дней?

– Ну… Я полагал, он вместе со всеми…

– Что?

– Я всегда вижу его на дисплее своей системы дальнего наблюдения.

– А никто и не говорит, что он сбежал. Но я, например, не видел, чтобы Найденов занимался чем-то вместе с другими.

– Я полагал, он занимается благоустройством пещеры.

– Может быть. Но, когда все собираются вместе, он один не рассказывает о том, чем занимается. Другие между тем не упускают возможности похвастаться своими достижениями!.. Он никогда и ни у кого не просит совета или помощи…

– Быть может, тебе так кажется, потому что Сергей не просит совета у тебя? – попытался пошутить Рикс.

– А у тебя? – легко парировал Чарли. – О чем он советовался с тобой последний раз?

Вопрос робота-уборщика заставил Рикса призадуматься. В самом деле, последний раз он разговаривал с Найденовым в тот день, когда они нашли пещеру. После этого при встречах оба ограничивались обменом короткими, ни к чему не обязывающими фразами. Что, следует признать, было несколько необычно. Особенно на фоне того, что другие дети пользовались малейшим поводом для того, чтобы пообщаться с роботами, совет или похвала которых, судя по всему, были для них очень важны. Даже внешне независимый Ли обсуждал с Риксом план предстоящей охоты. Хотя робот мало что в этом понимал. А уж к всезнайке Чарли дети обращались по любому вопросу, начиная с того, как обработать ссадину на коленке, и заканчивая проблемой современного толкования классической теории суперструн.

Кстати, подумал Рикс, пора начать заниматься хотя бы с самыми младшими. Что-то ведь они с Чарли знают из того, чему учат детей.

Но говорить об этом сейчас Рикс не стал.

Вслух он произнес совсем другое:

– Быть может, натура у Сергея слишком сложная, и мы с тобой, как роботы, просто не можем его понять?

– Может быть, – с неохотой согласился Чарли.

Довод Рикса не показался Чарли убедительным, но он не хотел продолжать разговор на эту тему. Начав его, они ступили на зыбкую для роботов почву. Как можно обсуждать человеческую натуру, если сам ты человеком не являешься, а следовательно, понятия не имеешь о том, что такое эмоции, например, или характер? Люди, в большинстве своем, уверены, что роботы лишены индивидуальности. Роботы могут только оценить, насколько точно выполнено то или иное задание, не испытывая при этом никаких эмоций. Лишь те, кому постоянно приходится работать с роботами, замечают порой странные, не типичные для остальных штришки в поведении того или иного из своих подопечных. Как правило, подобные странности списываются на программные микросбои и неточности балансировки основных систем. Потому что, в самом деле, было бы странно думать, что робот может, к примеру, переживать или расстраиваться из-за того, что сломалась деталь, доводкой которой он занимался. Ведь что ни говорите, а робот – это всего-навсего машина. Очень сложная, очень умная, но – машина. Наверное, чтобы не забывать об этом, дизайнеры, разрабатывающие внешний вид роботов, стараются не делать их очень уж похожими на людей.

Кто знает, может быть, они и правы?