Глава 22
Он проснулся знаменитым.
Так обычно говорят о человеке, на которого внезапно, словно сорвавшаяся с карниза сосулька, обрушиваются слава и всенародная любовь. Хотя слава может быть и незаслуженной. А любовь – да что о ней говорить. Все мы знаем, чего стоят слава и всенародная любовь. Сегодня тебя, как героя, носят на руках, а завтра даже имени твоего никто не помнит. Новые времена требуют новых героев. И чем быстрее и гуще информационный поток, из которого выныривают эти самые всенародные любимцы, тем быстрее происходит их ротация.
Гиньоль известности не искал. Более того, при его роде деятельности известность была противопоказана. Но все же она его настигла. И, как водится, произошло это ранним утром.
Каждое утро, перед тем как выпить чашку чая, Гиньоль выходил на крыльцо, для того чтобы забрать почту и молоко. Даже лютый холод или проливной дождь не могли заставить его изменить этому правилу. Само собой, в дождь он брал зонтик, а если было холодно, наматывал на шею шарф. Но нынешнее утро было восхитительно солнечным, и Гиньоль вышел на крыльцо в атласных тапках с загнутыми вверх мысками, надетых на босу ногу, и алом шелковом халате с вышитым золотом павлином, подпоясанном кушаком с кистями.
Все было как обычно. На верхней ступеньке крыльца стояла корзиночка с двумя бутылками молока и баночкой сметаны. Из почтового ящика высовывался край свернутых в тугую трубку газет. Лучи Додекаэдра играли в каплях утренней росы, ласкающих лепестки белых роз. Но не успел Гиньоль вынуть газеты из почтового ящика, как в лицо ему уткнулся объектив кинокамеры.
– Господин Гиньоль Гиньоль?
Гиньоль, несколько озадаченный столь неожиданной встречей, сделал шаг в сторону. И наткнулся на другую кинокамеру.
– Как вы можете прокомментировать сделанное вами заявление?
Гиньоль сделал два шага назад – и попал в объектив третьей камеры.
– По каким критериям вы оцениваете уровень инопланетной угрозы?
Гиньоль, конечно, сразу понял, о чем идет речь. Но, признаться, он не ожидал столь скорой реакции на свои выступления в прессе. По его прикидкам, телевидение должно было подключиться ближе к вечеру. Происходящее же означало, что брошенное им семя упало на хорошо унавоженную почву.
Гиньоль взял газеты под мышку и встал на ступеньку. Чтобы все три камеры могли снимать его в выгодном ракурсе.
– Господа! Я хочу сделать официальное заявление!
– От чьего имени вы хотите сделать заявление, господин Гиньоль?
– Господин Гиньоль! Какую организацию вы представляете?
– Я выступаю от лица Центра Угрозы Панспермии! Мы утверждаем, что угроза инопланетного вторжения сильно недооценивается! Мы считаем, что власти умышленно замалчивают факты и свидетельства очевидцев! Мы уверены, что власти проявляют преступную небрежность, не предпринимая никаких шагов для защиты нас, своих граждан, от инопланетного вторжения! Именно поэтому мы, истинные патриоты Мира-На-Оси, решили сломать ту ужасную стену молчания, что была возведена вокруг этой животрепещущей темы! Мы требуем, чтобы власти наконец-то дали нам ответ на вопрос: «Доколе?» И если у них нет ответа, то для чего нам такая власть? Если власть считает ниже своего достоинства обсуждать с нами, своими согражданами, эту тему, мы будем добиваться ее отставки! И избрания нового Городского Совета, в который войдут наши единомышленники! Те, кто готовы грудью встать на защиту Мира-На-Оси от нависшей над ним угрозы инопланетного вторжения!
С последними словами Гиньоль вскинул руку над головой. Получилось красиво. И даже эффектно. Фотокорреспонденты, сопровождавшие телеоператоров, лишь на секунду замерли в растерянности, а затем часто защелкали затворами фотоаппаратов.
– Господин Гиньоль, у вас имеются документальные подтверждения тех фактов, о которых шла речь в сегодняшних утренних публикациях?
– Конечно. Мы в ЦУПе тщательно и критично проверяем всю поступающую к нам информацию.
– Господин Гиньоль, вы обращались к властям с просьбами проверить имеющуюся у вас информацию?
– Не я лично, но ЦУП делал это неоднократно. Мы не получили ответ ни на один из своих запросов. Власть не желает вести с нами диалог.
– И вы призываете сменить власть?
– Если у вашей машины лопнет колесо, вы смените его или продолжите путь, надеясь, что, может быть, ничего не случится?
– Но Городской Совет это не колесо!
– А в чем разница?
– Для того чтобы отправить в отставку Городской Совет, требуется… Край мира! Я даже не знаю, что для этого требуется!
– Я вам подскажу. Для этого требуется большинство голосов избирателей. Если мы избрали Городской Совет, то мы можем и отправить его в отставку.
– И вы полагаете, вам удастся собрать требуемое число голосов?
– Я в этом уверен. Угроза инопланетного вторжения тревожит очень многих наших сограждан. Вы знаете, сколько людей ежегодно похищают пришельцы?
– Нет.
– В три раза больше, чем гибнет в автомобильных авариях!
– Не может быть! Почему же мы ничего об этом не знаем?
– Потому что не хотите знать! А сколько наших сограждан становятся жертвами изуверских инопланетных экспериментов?
– Каких экспериментов, господин Гиньоль?
– Об этом вам расскажет мой коллега и соратник!
Гиньоль приоткрыл дверь и жестом подозвал прогуливающегося по прихожей фантаста.
– Прошу любить и жаловать! – Гиньоль положил руку Фанфанову на плечо. – Истинный патриот Мира-На-Оси и весьма активно действующий член Центра Угрозы Панспермии! Гений пера и клавиши Кимер Фанфанов!
Кимер, следует отдать ему должное, ничуть не смутился под взглядами нацеленных на него объективов. Он был давно готов к славе. И не сомневался, что рано или поздно она к нему придет. И вот наконец это случилось. Слава, надо сказать, выбрала для своего визита отличный, додекаэдрный день!
Оставив репортерам Кимера, Гиньоль взял корзиночку с молоком и собрался удалиться, чтобы выпить наконец утреннюю чашку чая.
– Еще один вопрос, господин Гиньоль! Если вы собираетесь начать политическую борьбу за право граждан Централя знать правду о инопланетной угрозе…
– Не только знать правду, но и иметь надежную защиту от пришельцев!
– Не собираетесь ли вы создать на основе Центра Угрозы Панспермии политическую партию?
– Мы как раз обдумываем этот вопрос, – солидно кивнул Гиньоль. – А теперь, господа, простите, я должен выпить чашу чая. Без нее я – не человек.
– Самый последний вопрос, господин Гиньоль!
– Хорошо, давайте.
– Могли бы вы назвать самые свежие факты, свидетельствующие об угрозе инопланетного вторжения?
– За последние дни участились случаи таинственных исчезновений роялей.
– Роялей?
– Да.
– Вы имеете в виду музыкальные инструменты?
– Именно.
– При чем тут инопланетяне?
– А кто еще станет красть рояли?
– Ну, я не знаю…
– Вот именно! Рояли исчезают таинственным образом из запертых помещений. Исчезают бесследно.
– И что это значит?
– Это значит, что инопланетяне вплотную подошли к своему зловещему плану по уничтожению Мира-На-Оси.
– Но при чем тут рояли?
– Вы серьезно это спрашиваете?
– Конечно!
– Вы действительно не понимаете?
– Нет. Но мы хотим знать.
Гиньоль улыбнулся и указал пальцем на любознательного корреспондента.
– Это уже хорошо!
– Что именно?
– То, что вы хотите знать! Как говорил Император Ху: «Стремление к истине – это уже начало Пути!»
– Но вы не ответили на мой вопрос. Зачем инопланетянам рояли?
– Подумайте сами.
– У меня нет никаких предположений.
– И все же подумайте. А я отвечу на ваш вопрос в другой раз. Надеюсь, мы теперь станем часто встречаться.
Еще раз похлопав по плечу ожидающего своей очереди Кимера, Гиньоль скрылся за дверью.
Навстречу ему из столовой выбежала всполошенная Туанона.
– Господин Гиньоль! Вам звонят по телефону!
– Кто?
– Сказали, что с телевидения! Канал «Централь-2»!
«Централь-2» – ведущий новостной телеканал. А если так – Гиньоль улыбнулся, – выходит, он стал главным создателем новостей! Надо сказать, создать сенсацию оказалось намного проще, чем он предполагал.
Отдав Туаноне молоко и газеты, Гиньоль чинно, не торопясь, прошествовал в гостиную и взял лежавшую рядом с телефоном трубку.
– Слушаю. Гиньоль.
– Господин Гиньоль? – напевно прозвучал из трубки профессионально поставленный женский голос.
– Я же уже сказал, меня зовут Гиньоль. Или вы мне не верите?
– Господин Гиньоль, меня зовут Марта Вон. Я второй директор телеканала «Централь-2». Меня очень заинтересовали статьи об угрозе инопланетного вторжения, появившиеся сегодня утром сразу в нескольких центральных газетах. Я выяснила, что, хотя статьи и подписаны разными именами, за всеми публикациями стояли именно вы.
– Я и не собирался это скрывать.
– Но ваше имя не значится в списках членов Центра Угрозы Панспермии, от лица которого выступают авторы упомянутых статей.
– До сегодняшнего дня я не афишировал своего участия в ЦУПе.
– Почему?
– Не считал нужным.
– Это странно.
– Вы меня в чем-то обвиняете?
– Ни в коем случае. Я пытаюсь понять мотивы ваших действий.
– Каких именно?
– Почему вы вдруг решили пугать жителей Централя инопланетной угрозой?
– Потому что эта угроза реальна.
– Господин Гиньоль, мы же с вами взрослые люди. Поэтому давайте без обиняков. Я навела о вас справки. И скажу честно, вы производите впечатление вполне здравомыслящего человека, а не свихнувшегося на зеленых человечках недоумка.
– Вы позвонили, чтобы сообщить мне об этом?
– Я позвонила, чтобы узнать, насколько вы в действительности соответствуете тому, что я о вас думаю.
– Зачем вам это?
– Хочу сделать вам предложение.
– Интересное? Заманчивое? Щедрое?.. А может быть – коварное?
Марта Вон усмехнулась:
– Мне нравится ход ваших мыслей, господин Гиньоль.
– Так что насчет предложения?
– Предложение последует, если станет ясно, что мы правильно понимаем друг друга.
– Мне кажется, мы разговариваем на одном языке.
– Тема инопланетной угрозы периодически всплывает в средствах массовой информации. Но, как правило, это происходит лишь тогда, когда больше вообще не о чем писать. Чудовище озера Верхнее, волосатый горный человек и зеленые человечки – все это явления одного порядка. И материалы на эту тему готовятся скучно и без затей. Выдергивается пара-тройка «свидетелей», у которых берут интервью, а затем просят прокомментировать эту галиматью какого-нибудь «специалиста», имени которого никто никогда не слышал. Новость оказывается устаревшей еще до того, как газета попадает к читателю. Вам же, господин Гиньоль, удалось найти совершенно новый подход к теме. Ваши истории настолько абсурдны и дики, что в них поневоле хочется верить. Потому что кажется, что такое просто невозможно придумать. Да и зачем?
– В самом деле, зачем?
– Это я вас спрашиваю, господин Гиньоль, зачем вы начали эту кампанию?
Гиньоль задумался всего на пару секунд. Мгновение назад он еще не знал ответа на заданный ему вопрос. И – вот он, появился.
– Я собираюсь заняться политикой.
– Серьезно?
– А что, недостаточно дико, чтобы в это поверить?
Марта Вон рассмеялась.
– Господин Гиньоль, я хочу предложить вам начать продвижение ваших идей с помощью нашего телеканала. Но лишь на условиях полного эксклюзива.
– Что именно вы предлагаете?
– Если вы готовы, начать можно сегодня же. Вы выступите в дневном выпуске аналитической программы «Процесс». Вам будет отведено десять минут. Ну а дальше – посмотрим. Если ваше выступление получит хороший рейтинг, запустим специальную еженедельную передачу. Минут на сорок пять.
– Госпожа Вон, меня устраивает все, кроме времени.
– Завтра вы сможете?
– Сегодня. Но в вечернем выпуске «Процесса».
– Об этом не может быть и речи. Десятичасовой вечерний выпуск «Процесса» ведет сам его создатель Франц Кафка. И он сам отбирает гостей для своего «Процесса». Поймите нас правильно, господин Гиньоль, мы не можем рисковать рейтингом популярной передачи. Если вдруг вы не справитесь с волнением и скажете что-то не то…
– Поймите и вы меня правильно, госпожа Вон. У дверей моего дома уже толпятся представители не менее десяти телекомпаний, – тут Гиньоль немного преувеличил. Но разве мы станем его за это судить? – Их сейчас развлекает мой коллега. Так что у меня есть из чего выбирать. Ваше предложение мне симпатично потому, что вы собираетесь строить наши отношения из расчета долгосрочного сотрудничества. Но, в конце-то концов…
– Вы меня убедили, господин Гиньоль. Ваш первый эфир сегодня в десятичасовом выпуске «Процесса».
– А как же Кафка?
– Кафку я беру на себя. К девяти я подготовлю договор, и еще до начала передачи мы с вами обговорим все формальности.
– Госпожа Вон…
– Просто Марта. Мы ведь уже почти друзья.
– Замечательно. Скажите, Марта, почему вы так уверены, что тема инопланетной угрозы будет иметь зрительский успех?
– Вы сегодня включали телевизор?
– Еще нет.
– Включите. По нашему каналу как раз идет выпуск новостей. До скорой встречи, Гиньоль.
– Всего доброго, Марта.
Гиньоль повесил трубку и озадаченно почесал затылок. События развивались столь бурно, что у него появилось некоторое сомнение, сумеет ли он удержать под контролем процесс, который сам же и запустил?
Ежедневный просмотр теленовостей входил в обязанности Франтишека. К нему и отправился Гиньоль.
Франтишек ел лобио из большой, похожей на таз, миски и прихлебывал густой красный эль из литровой кружки. Это был его обычный завтрак.
Увидев Гиньоля, Франтишек вытер губы салфеткой и улыбнулся.
– Хорошие новости?
– У наших дверей журналисты с кинокамерами. Я отдал им на съедение фантаста.
– О!.. – только и сказал Франтишек.
И как следует приложился к кружке с элем.
– Что по телевизору?
Франтишек бросил на Гиньоля странный взгляд поверх края пивной кружки.
– Ты еще не в курсе?
– Не в курсе чего?
Франтишек молча поставил недопитую кружку на стол, взял в руку пульт и включил телевизор.
– …Манифестация, собранная по инициативе Центра Угрозы Панспермии, становится все больше, набирает силу. Сейчас по приблизительным оценкам она насчитывает около тысячи человек…
Чувствуя острую потребность что-нибудь глотнуть, Гиньоль взял кружку Франтишека и отпил из нее.
– Отпустило? – с сочувствием посмотрел на друга Франтишек.
Гиньоль отрицательно мотнул головой. И сделал еще глоток. Лучше ему после этого все равно не стало. Но в голове вроде бы начало проясняться.
То, что происходило на экране, не поддавалось никаким объяснениям. С точки зрения здравого смысла, разумеется. Толпа народа, состоящая по большей части из немолодых мужчин люмпенского вида и дам средних лет, похожих на домохозяек, держала над головами рукописные плакаты.
«Мы хотим верить!»
«Нет инопланетной угрозе!»
«Инопланетяне! Убирайтесь домой!»
«Централь для центральцев!»
«Мир-На-Оси – это наш мир!»
В целом толпа вела себя мирно. Время от времени кто-то начинал выкрикивать лозунги, написанные на плакатах. Но энтузиазм единиц не получал активной поддержки масс.
– …За порядком на митинге следят около ста револьверос. Как сказал нам дежурный офицер, никаких происшествий или правонарушений зафиксировано не было…
– Это где?
– Возле Телецентра. – Франтишек забрал у Гиньоля кружку и допил остававшийся в ней эль. – Как вы и договаривались, два чокнутых уполога, Хруль и Вин-Винтовский, с утречка пораньше вывели на митинг к воротам Телецентра группу своих соратников. Сколько они тебе обещали?
– Сотни полторы, а то и две.
– Вместе с ними было человек пятнадцать. И только один плакат с надписью «Центр Угрозы Панспермии – сорок три года на посту!».
– И все?!
– Все. Однако они выбрали правильное месторасположение – толклись возле самых ворот…
– Это я им сказал, где нужно встать!
– И они все правильно сделали. Только вели себя слишком уж тихо. Но тем не менее попали в утренние выпуски новостей четырех развлекательных каналов. Ну в самом деле, чего за новостями бегать, если, вот они, сами под окнами стоят. Конечно, так себе новость – подумаешь, митинг упологов. Да и не митинг даже, а что-то вроде дружеской встречи. Потому и преподнесено это событие было соответственно – с шутками да прибаутками. Один из выпусков, кстати, назывался честно и откровенно «Дурацкие новости».
– И что за канал транслирует такие новости?
– ПКДД – Первый Канал Для Дураков.
– Впечатляюще накачало. – Гиньоль саркастически усмехнулся.
– Как бы там ни было, вскоре к митингующим упологам начали подтягиваться люди, заинтересовавшиеся происходящим. Некоторые приходили со своими плакатами. Особенно мне понравился один. – Франтишек взял блокнот со стола. – «Меня похищали семь раз. Я – наполовину киборг. Куда же смотрит Бургомистр?» – Франтишек кинул блокнот на стол, напугав пристроившегося на тарелке с крошками печенья Титикаку. – И это было только начало.
– Начало?..
Гиньоль вдруг почувствовал нечто странное – то, что одновременно заводило и пугало его. Он понимал, что сейчас еще можно положить всему этому конец. Но только – прямо сейчас. В эту самую минуту. Потом пути назад уже не будет. Как у Гая Юлия Соломона, который, перейдя реку вброд, оглянулся и увидел, что те, кто должны были следовать за ним, остались почему-то на другом берегу. После чего ему уже не оставалось ничего иного, как только плюнуть в эту злосчастную реку и идти дальше одному. История гласит, что, заблудившись в пустыне, он проплутал по ней сорок лет. Но зато обрел мудрость, не сравнимую ни с какими земными богатствами.
Гиньоля такой вариант не устраивал. Сорок лет – для него это слишком долгий срок. У него имелось только три дня на решение всех проблем. Поэтому он отринул все сомнения и уверенно обратился к Франтишеку с вопросом, отсекающим все пути назад:
– Что было потом?
Франтишек загадочно улыбнулся и нажал кнопку на пульте.
– …Мы видим, что толпа, собравшаяся перед ратушей Городского Совета, в данный момент ведет себя спокойно. Хотя старший офицер револьверос, с которым мы недавно разговаривали, не исключает вариант применения силы против митингующих. Он полагает, что несанкционированный митинг на главной площади Централя представляет собой непосредственную угрозу для членов Городского Совета. Виктор Цуйкин с Ратушной площади, специально для телеканала «Централь-2».
– Откуда все они взялись? – удивленно промолвил Гиньоль.
– Отделились от той группы, что собиралась возле Телецентра. На Ратушную площадь вышли более радикально настроенные сторонники упологии. Они требуют, чтобы власти приняли незамедлительные меры для защиты своих граждан от инопланетной угрозы.
Насколько можно было судить по кадрам теленовостей, толпа перед ратушей действительно была более молодой и не в пример энергичнее той, что вяло митинговала возле Телецентра. По лицам собравшихся на площади было понятно, что все происходящее доставляет им огромное удовольствие. И они готовы были продолжать.
– …Полчаса назад из здания ратуши к митингующим вышел ратман Эдуард Баксбаги. Он попытался было вступить с собравшимися в диалог. Но после того как ратман заявил, что Городской Совет абсолютно уверен в том, что никакой инопланетной угрозы не существует и пришельцы никогда не посещали Мир-На-Оси, он был освистан. Когда же из толпы в него полетели ботинки, ратман вынужден был ретироваться…
– Ну что за идиот? – усмехнулся Франтишек. – С этой толпой уже нельзя спорить! Ее нужно ублажать!
– …Как мне только что сообщили, сегодня в вечернем эфире нашего телеканала, в аналитической передаче Франца Кафки «Процесс» будет специальный гость. Это человек, который стоит за тем, что происходит сейчас в Централе. Быть может, единственный, кто еще способен контролировать ситуацию. Его имя Гиньоль Гиньоль…
– Ты ничего мне об этом не сказал, – обиженно посмотрел на приятеля Франтишек.
– Просто не успел, – развел руками Гиньоль. – Сам видишь, что происходит!
– Знаешь, последний раз люди протестовали на площади перед ратушей Городского Совета двести пятьдесят лет назад. Во время знаменитого чайного бунта.
Гиньоль с досадой цокнул языком.
– Я еще не выпил свой утренний чай!
– А ты уверен, что сможешь контролировать ситуацию?
– Я понятия не имею, чего хотят эти люди? – Гиньоль рукой указал на экран телевизора. – Но я собираюсь им это объяснить.
Франтишек удовлетворенно кивнул. Ему нравился боевой настрой Гиньоля.
– По большому счету им ничего не нужно. Они протестуют, потому что ты их к этому призвал, – заметив жест Гиньоля, Франтишек внес правку. – Видимо, они так поняли твои статьи. Теперь они знают твое имя. Они твои фанаты, Гиньоль. Они станут делать то, что ты им скажешь.
Гиньоль покачал головой.
– Вообще-то я не о том думал, когда все это затевал. Стихийные народные волнения не входили в мои планы.
– Придется действовать по ситуации. – Франтишек достал из тумбочки коробку зефира в шоколаде. Открыл и протянул Гиньолю. – Хочешь?
– Нет, – отказался Гиньоль. – Пойду посмотрю, как там наш фантаст справляется с журналистами…
– Постой! – Франтишек взял со стола блокнот и чиркнул в нем несколько слов. – У тебя ведь есть надежные ребята, готовые взяться за серьезное дело?
– Есть несколько парней в Развеселом квартале, которые за сотню-другую грандов возьмутся даже за свержение правительства в какой-нибудь отдаленной провинции.
– Пошли их с этим лозунгом в толпу перед ратушей. – Франтишек вырвал листок из блокнота и протянул его Гиньолю. – А то как бы в суете не забылось, ради чего мы все это затеяли.
На листке было написано:
«Верните наши рояли!»
