День был пасмурный.

Все вокруг казалось настолько серым и скучным, что и на душе становилось муторно. Словно кошка ее перебирала тонкими остренькими коготками – зацепит, потянет на себя и снова отпустит. Мерзкое состояние – все вроде как в порядке, и в то же время напряженно ждешь чего-то.

Андрей вышел на опушку чахлого перелеска, по которому двигался последние десять минут, и остановился, чтобы осмотреться. Впрочем, по сторонам можно было и не глядеть – местность вокруг была на редкость однообразной. В какую сторону ни повернись, везде одно и то же – чуть всхолмленная равнина, поросшая травой и кустарником. Тонкая пелена тумана стелилась у самой земли. Где-то за ближними холмами должна была проходить дорога, к которой и направлялся Андрей.

На нем был застегнутый под горло серый френч с сержантскими нашивками на нагрудных карманах, широкие брюки того же цвета, заправленные в сапоги из темно-коричневой эрзац-кожи, и на голове небольшое круглое кепи, украшенное тусклой треугольной кокардой. Из оружия имелся пистолет системы «нарт» с обоймой на семь патронов и автомат «ТЕ-12» с откидным прикладом, каким обычно пользуются в танковых подразделениях.

По случаю того, что погода была хотя и пасмурной, но сухой, плаща, входящего в стандартный комплект обмундирования, при нем не было. Его уложили в багажные сумки мотоцикла вместе с подарками и покупками, сделанными по заказам сослуживцев. Мотоцикл, кстати, Андрею еще только предстояло отыскать. Техники перебросили его в Кедлмар часом раньше, оставив в условленном месте возле дороги.

Дейлу местность была знакома, и он посоветовал Андрею обойти оказавшуюся на пути возвышенность справа.

Вскоре Андрей увидел вконец разбитую танковыми гусеницами грунтовую дорогу. Вдоль обочины тянулись заросли местного развесистого кустарника, похожего на низкорослые ивы.

Куст, который был нужен Андрею, рос чуть в стороне и в отличие от остальных, стелющих свои длинные изогнутые ветви по земле, был похож на голову панка. Когда Андрей попробовал раздвинуть его ветви, то обнаружил на них довольно внушительные шипы. Теперь ему стало понятно, почему техники из Статуса посчитали этот куст достаточно надежным укрытием. Куст не только внешне напоминал Сида Вишеса, но и характером был с ним схож.

Чтобы добраться до спрятанного под кустом мотоцикла, Андрею пришлось натянуть на руки плотные кирзовые рукавицы, которыми предусмотрительно снабдили его в Статусе.

Тот факт, что никогда прежде ему не доводилось ездить на мотоцикле, не заставил Андрея даже на секунду усомниться в том, что это у него получится. За три дня, проведенные вместе с Дейлом, он научился доверять своему напарнику. Теперь Андрею даже не нужно было его о чем-то спрашивать – когда возникала необходимость, Дейл сам приходил на помощь. Все получалось автоматически, само собой. Андрей словно бы не учился чему-то заново, а всего лишь вспоминал былые навыки, которыми когда-то владел в совершенстве.

Мотоцикл завелся после первого же поворота ручки газа. Андрей довольно улыбнулся и, оттолкнувшись ногой от земли, уверенно направил машину вперед.

Он двигался в сторону Афтера, небольшого городка, в пяти километрах от которого стояли казармы танкового батальона «Кейзи». Сейчас он находился примерно на полпути от Сабата до своей части, а значит, ехать ему еще часа два, не меньше. Если в дороге его ничто не задержит, то он успеет как раз к обеду…

Поймав себя на мысли об обеде, Андрей усмехнулся. Для того чтобы начать думать как военный, достаточно оказалось форму на себя натянуть. Даже без портупеи.

Движения по дороге почти не было. Всего пару раз Андрею пришлось прижаться к обочине, чтобы пропустить большие, крытые брезентом грузовики, едущие в сторону Сабата. На дверце кабины одного из них была нарисована по трафарету эмблема внутренней стражи, и офицер, сидевший в кабине рядом с шофером, окинул подозрительным взглядом притормозившего у обочины мотоциклиста. Однако машина, не останавливаясь, проследовала мимо.

Глядя ей вслед, Андрей только языком цокнул и головой качнул. Солдаты строевой службы традиционно не любили тех, кто служит во внутренней страже, считая, что стражи выполняют полицейские функции, не свойственные военным. Те в свою очередь относились к строевикам с подчеркнутым презрением, как к пушечному мясу, лишенному собственных мозгов и способному только выполнять приказы командиров. По гамбургскому счету, правы были и те и другие. И все же обычному солдату-строевику трудно было представить себе человека, который добровольно пошел бы служить во внутреннюю стражу. И сержант Апстрак придерживался на этот счет точно такого же мнения. Все стражи, с которыми ему приходилось встречаться, вне зависимости от звания и срока службы, отличались повышенной нервозностью и патологической подозрительностью. Глаза их постоянно бегали по сторонам, ни на секунду не встречаясь со взглядом собеседника, а произносимые фразы были отрывисты и невразумительны, словно каждый из них опасался сказать что-нибудь лишнее, не предназначенное для чужих ушей.

Должно быть, служащие внутренней стражи считали себя высшими существами, представителями некой изолированной от всего остального общества касты, которых все ненавидят, но одновременно и боятся. Так, по крайней мере, представлял себе их взгляд на окружающий мир Андрей… Или Дейл… Разницы в том, чья именно это была мысль, не было. Да и быть не могло. Способность Андрея выполнить порученное ему задание целиком и полностью зависела от того, насколько полно сможет он отождествить себя с агентом Статуса Дейлом Колтрейном, место которого он занял, и сержантом Джаггом Апстраком, роль которого ему предстояло играть. Он не должен постоянно напоминать себе, кто он такой в Кедлмаре, он просто обязан думать и чувствовать как тот, за кого он себя выдает.

Одно время куратор работ на Айвеле-5 всерьез принялся за разработку версии, сводившейся к тому, что все нити власти в Кедлмаре в конечном итоге стягиваются к Управлению внутренней стражи. Однако, как и предполагал Дейл, подтверждений этой теории найдено не было. Служащие внутренней стражи были такими же исполнителями чьей-то тайной воли, как и все остальные граждане Кедлмара. Разве что возможностей заявить о себе у них было чуть больше. И тем не менее на служащих любого из подразделений внутренней стражи распространялось то же правило, что и на все остальное население Кедлмара: дольше и спокойнее живет тот, кто четко выполняет приказы, не задавая при этом никаких вопросов.

Перелески сменялись холмистыми равнинами. То и дело попадались на глаза развалины каких-то строений. Что особенно поражало Андрея, так это огромные кучи хлама в канавах вдоль обочин дороги. Казалось, в них были представлены все виды и типы мусора, которые только можно себе вообразить, начиная от ржавых остовов разбитых автомобилей и заканчивая гниющими останками каких-то животных.

Картина вдоль обочины ничуть не изменилась и тогда, когда по краям от дороги потянулись возделанные поля. Только теперь в мусоре рылись рекины, животные, напоминающие земных собак, но отличающиеся на редкость злобным и неуживчивым нравом. Даже между собой они то и дело вступали в ожесточенные схватки, до крови прокусывая противникам жесткую, свисающую широкими складками кожу, похожую на кирзу. А уж проезжающий мимо мотоцикл вызвал у рекинов просто-таки пароксизм безумной ярости, и они с дикими завываниями бросились следом за тарахтящей машиной, выплевывающей на них клубы зловонных выхлопов. Кроме всего прочего, рекины отличались еще и невероятной настойчивостью. Они преследовали мотоцикл до тех пор, пока не падали на дороге, полностью лишившись сил. Андрею то и дело приходилось поднимать ноги, чтобы избежать хватки мощных, как у бульдогов, челюстей. От укусов его спасало только то, что звери были голодными, а потому и не особо прыткими.

За всей этой суетой невозмутимо наблюдали со стороны уродливые длинноносые слады, вьючные животные, похожие на одногорбых верблюдов с короткими хоботками, которыми они заталкивали себе в рот клочья травы и пучки сухих прутьев. Обычно они стояли поодиночке где-нибудь возле межи, неторопливо и флегматично пережевывая свою незатейливую пищу. Нападения рекинов они не опасались. Надежной защитой служила сладам как жуткая вонь, испускаемая в момент испуга, так и длинные, покрытые мозолистыми наростами ноги, удар которых мог стать смертельным не только для рекина, но даже и для человека.

Первый патруль встретился Андрею на пути вскоре после того, как он миновал небольшую убогую деревеньку, все десять домов которой стояли почему-то по одну сторону дороги. Но это были не стражи, а обычный разъезд – офицер и двое солдат. Молодой невысокий лейтенант сидел в коляске стоящего на обочине мотоцикла. Запрокинув голову, он лениво потягивал папиросу, пуская струи голубоватого дыма в сторону неба, которое к тому времени уже начало проясняться. Один солдат сидел на корточках возле переднего колеса мотоцикла, положив автомат на колени. Другой, перепрыгнув канаву, лениво пританцовывал на траве – в ухо у него был вставлен наушник, провод от которого тянулся к спрятанному в карман куртки плейеру.

Заслышав треск мотора приближающегося мотоцикла, лейтенант приподнял голову. Солдат, сидевший на корточках, не спеша поднялся на ноги и поправил ремень автомата на плече.

На всякий случай Андрей притормозил. Но лейтенант, увидев, что едет военный, махнул рукой, разрешая проезжать не останавливаясь.

И все же Андрею пришлось остановиться.

Это произошло на развилке у въезда в Афтер. В городке у Андрея никаких дел не было. Он вообще не собирался в него заезжать, рассчитывая сразу же у въезда в Афтер свернуть налево. Однако обе дороги оказались перекрыты небольшими переносными шлагбаумами, на которых красовались огромные, перечеркнутые крест-накрест синие круги – знаки «Проезд воспрещен». Чуть в стороне стояли два армейских грузовика с эмблемами внутренней стражи и несколько мотоциклов.

Сами стражи, естественно, тоже присутствовали в достаточном количестве. У них дисциплина была построже, чем среди военных, – никто просто так без дела не прогуливался. Строй рядовых стоял возле каждого шлагбаума. Приставленные к ним офицеры, не тратя времени попусту, занимались с подчиненными строевой подготовкой. Тяжелые автоматические винтовки порхали в руках бойцов изящно и легко, подобно летающей трости в руках факира.

Офицеры, командующие парадом, словно соревновались, кто кого перекричит:

– На изготовку!.. К ноге!.. На изготовку!..

Увидев приближающегося мотоциклиста, еще один офицер, затянутый в темно-синий мундир с широкими фалдами и отороченным светло-серым бархатом стоячим воротничком, выбежал на середину дорогу и повелительным жестом вскинул левую руку вверх.

Андрей притормозил, не доехав до офицера метра три. Оставаясь в седле, он оперся на отставленную в сторону ногу. Левая рука его продолжала сжимать руль мотоцикла. Правую он положил на бедро. Он выполнил приказ и теперь с независимым видом ждал дальнейших действий со стороны щеголя с капитанскими треугольниками на карманах.

Вообще-то в соответствии со строевым уставом Андрею следовало бы слезть с мотоцикла и представиться старшему по званию. Но с другой стороны, положение о патрульной службе предписывало командиру патруля представиться тому, кого он задержал с целью, не включающей в себя арест.

Ожидание продлилось недолго. Капитану хватило двадцати секунд, чтобы понять: сержант не двинется ему навстречу. Стиснув зубы так, что побелели скулы, капитан засунул большие пальцы за широкий ремень из натуральной кожи, перепоясывающий его тонкую, как у балерины, талию. Пальцы правой руки его при этом как бы невзначай легли на кобуру.

Андрей со снисходительной улыбкой проследил за движением руки капитана, дав таким образом своему оппоненту понять, что он правильно истолковал его жест, но при этом он ему совершенно безразличен.

Капитан медленно, словно ревматик, приподнял левую руку с двумя сложенными вместе пальцами, но, не донеся ее, как полагалось, до плеча, уронил вниз.

– Командир патруля капитан Паллп, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

Андрей исполнил традиционное армейское приветствие более четко, но настолько резко, что кисть его салютующей руки буквально легла на плечо.

– Сержант Апстрак. Разведвзвод танкового подразделения «Кейзи».

Рука капитана, затянутая в черную лакированную перчатку, приняла из поцарапанной руки Андрея его воинскую карточку и сложенный вчетверо отпускной лист.

– С каких это пор здесь стоит кордон? – небрежно поинтересовался Андрей у внимательно изучающего его документы капитана Паллпа.

Тот посмотрел на него одним глазом.

– Третий день, – глухо ответил он.

– И с чего вдруг?

– Возвращаетесь в часть, сержант? – пропустив вопрос Андрея мимо ушей, спросил его капитан.

– А куда же еще? – дернув плечом, вопросом на вопрос ответил Андрей. – Надеюсь, у вас ко мне никаких претензий нет?

– Откуда вы едете? – снова не ответив на вопрос, спросил капитан.

– Из Сабата.

– По дороге ничего подозрительного не видели?

– Видел. Стаю рекинов и полтора десятка облезлых сладов. Не знаете случайно, капитан, почему в этих краях слады линяют с такой страшной силой? Порою едва ли не вовсе лысыми ходят…

– Это ваша полковая разведка установила? – вставил шпильку капитан.

– Да куда нам! – округлив глаза, Андрей напустил на себя вид деревенского дурачка. – Недавно по электронной почте пришло сообщение из Управления внутренней стражи… – Наклонившись вперед, он лег грудью на руль и заговорщицким шепотом добавил: – Между прочим, под грифом «Необычайно секретно»…

– Кейзи… – с неприятием выдавил сквозь зубы капитан.

– Да, в этом я весь, – мило улыбнувшись, наклонил голову к плечу Андрей. – Какие-нибудь другие претензии у вас ко мне имеются?

Капитан окинул быстрым взглядом мотоцикл Андрея, словно ища, к чему бы придраться.

– Капитан, вы кого-то ищете? – непринужденным тоном поинтересовался Андрей.

Командир патруля молча вернул ему документы и, развернувшись, взмахом руки велел солдатам поднять шлагбаум.

– Всего хорошего, капитан, – улыбнулся на прощание Андрей. – Желаю вам поймать всех дезертиров.

Капитан даже не посмотрел на него.

Оттолкнувшись ногой от земли, Андрей крутанул рукоятку газа, и мотоцикл, взревев мотором, сорвался с места.

Увы, расчет не оправдался – комья грязи из-под колес пролетели мимо расфранченного стража.

Пригнув голову, Андрей проскочил под приподнятой перекладиной шлагбаума.

– Что скажешь? – мысленно спросил он Дейла.

– Действительно непонятно, для чего потребовалось выставлять плотный кордон возле маленького городка, не представляющего собой никакого стратегического интереса…

– Может быть, дезертиры? – предположил Андрей.

– Попытаться спрятаться в Афтере? На это мог бы решиться разве только полный идиот. Здесь же каждый житель знает в лицо всех своих соседей… Нет, здесь что-то иное…

– Произошло что-то, чего мы пока не знаем, но что нам следовало бы знать?

– В Кедлмаре постоянно что-нибудь происходит… В части обо всем узнаем.

– А ты уверен, что это не нас с тобой разыскивают? – поинтересовался на всякий случай Андрей.

– Подумаешь, убило молнией какого-то лейтенанта-пехотинца, – усмехнулся Дейл. – Стоит ли поднимать из-за этого на ноги всю внутреннюю стражу?

– Во-первых, лейтенанта убило молнией в тот момент, когда он пытался бежать от задержавшего его патруля, – возразил Андрей. – А во-вторых, у командира патруля остались документы на имя лейтенанта Стакки, которого не существует в природе.

– Ну и что? Что же, теперь из-за этого все дороги перекрыть? Мертв ведь лейтенант Стакки…

На это Андрей ничего отвечать не стал. Однако смутное беспокойство не давало ему покоя до того момента, пока впереди не показался бетонный забор и тяжелые металлические ворота с приваренными к ним ромбами, выкрашенными в зеленый цвет.

Подъехав ближе, можно было увидеть, что на каждом ромбе белой краской намалевана голова с высоким гребнем волос, тянущимся ото лба к затылку, страшно выпученными глазами и невероятно длинным языком, торчащим изо рта и изгибающимся подобно змее. Это была неофициальная эмблема подразделения «Кейзи», придуманная каким-то шутником. Командование части давно уже уяснило, что бороться с появлениями изображений этой уродливой головы на стенах казарм и заборах, опоясывающих часть, – бесполезная трата времени. Не проходило и суток, как на месте замазанной по приказу кого-нибудь из командиров головы появлялась точно такая же новая. Поэтому полковое начальство смотрело на изображения «головы главного кейзи» сквозь пальцы, предпринимая меры по ее уничтожению только в преддверии очередной плановой инспекции из Генерального штаба Пирамиды.

Андрей остановился и посигналил.

Сбоку от ворот, в стене бетонного блока, внутри которого находилось дежурное помещение контрольно-пропускного пункта, приоткрылась металлическая створка небольшого окошка. В проеме, защищенном бронестеклом, показалось вытянутое лицо совсем молодого солдатика. На вид ему можно было дать лет четырнадцать, не больше.

Андрей усмехнулся, взглянув на его большие оттопыренные уши.

– Открывай ворота, боец, – подмигнул он солдатику.

– Документы! – стараясь сохранять уверенный вид, потребовал тот.

Должно быть, солдат совсем недавно прибыл с пополнением из тренировочного лагеря для новобранцев, иначе бы он знал сержанта разведроты Апстрака в лицо.

Не став спорить, Андрей просунул свою воинскую карточку в узкую щель под стеклом.

Дежурный внимательно изучил карточку, после чего пристально посмотрел на лицо сержанта, чтобы сравнить его с тем, что было изображено на фотокарточке.

– Ну как, похож? – сдвинув брови, с серьезным видом спросил его Андрей.

– Проезжайте, сержант.

– Спасибо, – буркнул Андрей, пряча в карман карточку, которую вернул ему дежурный.

Отпустив тормоз, Андрей въехал в ворота, приоткрывшиеся ровно настолько, чтобы пропустить на территорию части мотоцикл.

Сразу за воротами он снова остановился и обвел взглядом открывшееся перед ним пространство.

Территорию части, на которой располагался танковый батальон «Кейзи», Андрей видел впервые, но благодаря памяти Дейва она казалась ему знакомой и едва ли не родной.

Прямо от КПП дорога вела к зданию штаба, за которым находился плац. От ворот было видно развевающееся над плацем знамя – желтое прямоугольное полотнище с пятигранной пирамидой в центре. Дальше, за плацем, находилась столовая. Невысокий забор отделял ее от хоздвора и боксов ремроты. Слева от ворот стояли одноэтажные деревянные бараки казарм.

Обогнув прямоугольный корпус столовой, Андрей выехал на территорию машинного парка.

Он заглянул в один из открытых боксов. Свет четырех ярких ламп с плоскими жестяными абажурами, подвешенных к потолку, ложился на покрытую свежим слоем темно-коричневой краски броню среднего танка «Бран-5», почти не оставляя теней. Трое бойцов в замасленных комбинезонах возились с левой гусеницей танка, пытаясь вставить в нее новый трак.

Андрей резко свистнул. Все трое, вздрогнув от неожиданности, обернулись в его сторону.

– Где Гаттан? – громко спросил Андрей.

– Был в шестом боксе, – махнул рукой один из бойцов.

Поблагодарив механика кивком, Андрей поехал в указанном направлении.

Начальник машинного парка Гаттан, голый по пояс, сидел на краю пандуса шестого бокса. Над его головой, закрывая жерло пушки тяжелого танка «Гейдр-12», висела его форменная куртка с нашивками старшего лейтенанта. Гаттану было уже под пятьдесят, и хотя бы за одну только выслугу лет ему давно уже полагалось капитанское звание. Однако по никому не понятной причине начальник машинного парка все еще носил нашивки старшего лейтенанта.

Самого Гаттана это, судя по всему, нисколько не беспокоило. Проведя всю свою жизнь в армии, он так и не обзавелся семьей. А одному ему было вполне достаточно жалованья старшего лейтенанта и полагающихся в придачу к нему продовольственных купонов. Обычно Гаттан проводил свободное время так же, как и сейчас, – сидя на пороге одного из ремонтных боксов с жестяной кружкой невероятно крепко заваренного гиза в руке и с журналом, в котором имелись фотографии красивых девочек, на коленях. Причем это были отнюдь не порнографические журналы. Их-то как раз Гаттан на дух не переносил. Ему нравились именно красивые женщины, а не детали их физиологии.

Увидев приближающегося Андрея, Гаттан вяло взмахнул рукой.

– Привет, Джагг…

Начальник машинного парка представлял собой классический тип флегматика. Речь его была неторопливой и размеренной. А что касается движений, так без особой необходимости он вообще предпочитал не двигаться.

Андрей поставил мотоцикл у стены бокса.

– Как дела, Гаттан?

Вопрос был всего лишь символическим приветствием, поэтому старлей ничего на него не ответил.

– Хочешь гизу? – протянул он присевшему рядом с ним Андрею жестяную кружку, которую держал в руке.

Андрей взял кружку и осторожно сделал небольшой глоток горячей терпкой жидкости. С наслаждением чмокнув губами, он сделал еще один глоток, после чего вернул кружку Гаттану.

Протянув руку, он достал из багажной сумки две прозрачные бутылки сорокаградусной.

– Держи, – сказал он, протягивая бутылки со спиртным Гаттану. – Если торговец не обманул, то должна быть натуральной… Во всяком случае, заплатил я за нее как за натуральную.

– Спасибо, – Гаттан свободной рукой принял бутылки и поставил их у двери бокса. – Когда пробу снимем?

– Не сейчас, – мотнул головой Андрей. – Устал… Если хочешь, приходи вечером к нам в казарму, я для ребят, как полагается, небольшой банкет устраиваю…

– Как мотоцикл? – взглядом указал на машину Гаттан.

– В порядке, – кивнул Андрей.

– А журналы?

– Да, конечно, – вспомнил Андрей.

Достав из сумки пачку свежих иллюстрированных журналов, он кинул их на колени старлею.

Гаттан нежно провел ладонью по глянцевой обложке с изображением рыжеволосой певички.

– Постарела она, – с тоской произнес он, глядя на портрет так, словно речь шла об очень близком друге.

Андрей улыбнулся и кивнул. Что ж, каждый человек имел право на собственные безобидные чудачества.

– Пополнение в часть прибыло? – как бы между прочим спросил он у Гаттана.

Тот сделал глоток из кружки, которую держал в руке, и скосил глаза на собеседника. Взгляд его был не то удивленный, не то недоверчивый.

– Какой-то боец на КПП решил проверить у меня документы, – счел нужным объяснить Андрей.

– Ты в Сабате был? – Вопрос, заданный Гаттаном, прозвучал, как и все его речи, совершенно невыразительно. Вроде как ответ его вовсе и не интересовал.

– Ну а где еще я, по-твоему, мог быть? – недовольно дернул плечом Андрей.

– Только не пытайся убедить меня, что всю неделю ты безвылазно торчал в каком-нибудь борделе.

– Я и не пытаюсь… – Андрей на мгновение запнулся. Но на выручку тут же пришел Дейл. – Я случайно познакомился с компанией молодых ребят, устраивающих домашние концерты…

– Подпольные, – флегматично кивнул старлей.

– Естественно, – не стал возражать Андрей. – Кто тебе даст право на официальное выступление без государственной лицензии? А чтобы получить лицензию…

– Ясно, – махнул рукой Гаттан. – Пока получишь лицензию, забудешь, с какого конца в дудку дуть нужно… Ну и как эти ребята?

– Просто молодцы. Играют вещи собственного сочинения на народных инструментах. Прежде я даже никогда не слышал, как некоторые из них звучат. Получается совершенно необычное сочетание глубокой древности и сегодняшнего дня…

Андрей говорил совершенно искренне. Он действительно вспомнил один из таких домашних концертов, на которых в свое время побывал Дейл. Он только ничего не сказал о текстах песен, которые исполняли те молодые музыканты, поскольку содержание их было отюдь не безобидным. Андрей был уверен, что Гаттан не побежит тотчас же докладывать обо всем услышанном наблюдателю из Управления внутренней стражи. И все же… Береженого Бог бережет – старые истины сейчас верны, как никогда.

– И что же, у этих ребят дома мониторов нет? – поинтересовался старлей.

– Есть, конечно. Да только я не видел, чтобы они их включали.

– Понятно, – медленно кивнул Гаттан. – Значит, никаких новостей ты не слышал…

– Да что случилось-то?

– Два дня назад взбунтовался пятый батальон «Неустрашимых», – сказал Гаттан и снова припал к своей кружке.

– Теперь мне понятно, почему на развилке возле Афтера меня остановил комендантский патруль, – кивнул Андрей.

Пятый батальон «Неустрашимых» базировался километрах в пяти от Афтера.

– Патрули теперь везде, – подтвердил Гаттан. – А к нам в часть перебросили пополнение, которое направлялось к «Неустрашимым». Совсем пацаны…

– Мятеж подавили быстро?

– В тот же день. Но говорят, что двум взводам удалось уйти из окружения.

– Мы, надеюсь, участия в этом не принимали?

– Нет, – покачал головой старлей. – Просто в части два дня была объявлена боевая готовность… «Броненосцы» там поработали…

– Значит, казармы для нового призыва в ряды «Неустрашимых» придется отстраивать заново, – заметил Андрей, представив, как танковый корпус «Броненосцев» утюжит площадь, занятую подразделением мотопехоты.

– Это уже не наша забота, – Гаттан качнул головой из стороны в сторону и совсем уже тихо добавил: – Говорят, «Неустрашимые» хотели сдаться… Но войска получили приказ уничтожить мятежников.

– Кто говорит? – спросил Андрей.

Старлей сделал глоток гизу и протянул кружку собеседнику.

– Ты прямо как маленький, сержант…

Андрей допил остатки гиза и поставил пустую кружку на землю.

– Ладно, – Андрей хлопнул себя ладонями по коленям и решительно поднялся на ноги. – Мотоцикл я тебе вернул, а сумки занесу позже.

Гаттан молча кивнул, соглашаясь с таким предложением.

Андрей снял багажные сумки с мотоцикла, перекинул их через плечо и, подмигнув на прощание старлею, зашагал в сторону казарм.