– Андрей, – тихо и осторожно позвал Дейл.

– О Господи!..

Дернувшись от неожиданности, Андрей одним движением откинул в сторону полу плаща и сел. Сна как не бывало.

– Не спится? – глянул в сторону Андрея сидевший возле ярко горевшего костра Эллик.

Чуть в стороне от него, положив автомат на колени, сидел рядовой Зунни.

Остальные спали, накрывшись плащами. Хатшак едва слышно постанывал во сне. А из-под плаща Шагадди доносился могучий храп, который, казалось, должен был поднять на ноги всех обитателей Гиблого бора.

– Шагадди тебя разбудил? – проследив за взглядом Андрея, усмехнулся Эллик.

– Да нет, – отрицательно мотнул головой Андрей. – Так что-то…

Отдернув рукав, Андрей повернулся к огню и посмотрел на часы, циферблат которых был разделен на 15 часовых отметок. Половина пятого ночи.

Ночи на Айвеле-5, не имеющем луны, и сами по себе были темными. А под пологом Гиблого бора темнота сгущалась едва ли не до осязаемой плотности. Глядя на ярко горящий костер, можно было подумать, что за пределами круга, очерченного всполохами пламени, вообще ничего не существует – ни леса, ни огибающей его дороги, ни гарнизона, который день назад покинул взвод, ни всего остального Кедлмара. Мир был затоплен мраком. Кто сказал, что через несколько часов должен наступить рассвет? Что из-за горизонта сначала не спеша выползет огромный ярко-белый Борх-1, а следом за ним, уже незаметный для простого глаза, выскользнет маленький тусклый Борх-2?.. Все это могло быть верным где-то за границей мрака, но здесь, в чаще Гиблого бора, привычные истины превращались в далекие воспоминания, не стоившие и пустой гильзы. Если ночь наступила на два часа раньше, то кто мог с уверенностью сказать, когда именно она закончится? Время, самое незыблемое из всех необъяснимых, воспринимаемых чисто интуитивно понятий, с которым человеку приходится жить от рождения до смерти, вело себя здесь не так, как всегда.

Еще на Земле Андрею доводилось слышать истории об авиалайнерах, которые на несколько минут по непонятной причине исчезали с экранов радаров, а после приземления все часы, находившиеся на борту, показывали одно и то же неправильное время. Тогда в эти истории не очень-то верилось. Но сейчас Андрей, наверное, отнесся бы к ним уже по-иному.

Пытаясь объяснить раннее наступление ночи, можно было высказать два, в равной степени невероятных, предположения: либо оба светила в небесах Айвеля-5 почему-то именно сегодня решили ускорить свой бег и закатиться за горизонт на два часа раньше установленного срока, либо Гиблый бор находился в некой зоне, где время текло по-другому. Андрею больше нравилась вторая гипотеза. Не потому, что она была более изящной, а потому, что, приняв ее за основу, можно было рассчитывать на то, что с остальным миром все в порядке и для того, чтобы вернуться к нормальной жизни, достаточно только выбраться из этого проклятого леса.

– Все тихо? – спросил Андрей у Эллика.

– Ну, если не считать Шагадди, – усмехнулся тот. – Я нарочно его не бужу. Во-первых, его храп нам с Тапиком заснуть не дает, а во-вторых, диких зверей от лагеря отпугивает.

Андрей вяло улыбнулся и, натянув на плечи плащ, снова улегся на землю.

– Ты куда запропастился? – мысленно обратился он к объявившемуся наконец Дейлу.

– А куда, по-твоему, я могу деться без твоего на то ведома? – усмехнулся в ответ Дейл. – Просто хотел дать тебе возможность самому разобраться в происходящем.

– У тебя есть на этот счет какие-нибудь соображения?

– Если бы были, то ты бы о них уже знал. О Гиблом боре мне известно не больше, чем любому другому жителю Кедлмара.

– Ты хочешь сказать, что Статус никогда не проявлял интереса к этому месту?

– А с чего бы вдруг Статусу проявлять интерес к какому-то лесу?

– Ну, как видишь, он вовсе не «какой-то».

– Да, но прежде об этом никто не знал. На Земле тоже есть места, о которых на протяжении веков рассказывают сказки.

– Про озеро Лох-Несс я уже слышал.

– К тому, что происходит в Гиблом бору, Статус не имеет никакого отношения.

– Ты в этом уверен?

– На сто процентов.

– Тогда в чем причина?.. Инопланетяне?

– Не говори глупостей, Андрей! Инопланетяне на Айвеле-5 – это мы с тобой!

– В таком случае что здесь происходит? Почему не работает рация? Кто напал на меня, а потом убил рядового Гусса? Что за чертов шар высыпал на нас груду летающих апельсинов? Что происходит со временем?..

– Это все, что ты хочешь знать? – с сарказмом поинтересовался Дейл.

– Для начала вполне достаточно.

– А почему ты не спросишь у меня, куда подевался лейтенант Манн?

– А тебе что-нибудь известно о нем?

– Черт возьми, Андрей, откуда? Откуда, по-твоему, я могу все это знать?

– Но ты ведь предупредил меня об опасности незадолго до того, как радужный пузырь рассыпался на кучу бешеных шаров!

– Я?!

– Ну а кто же еще!

– Послушай, Андрей, если бы мне было известно о том, какую опасность представляет собой радужный пузырь, я бы предупредил тебя об этом заранее, а не тянул с этим до самой последней секунды. Я, как и ты, впервые оказался в Гиблом бору и не имею ни малейшего представления о том, что здесь происходит.

– В таком случае я вообще ничего не понимаю, – сказал после паузы Андрей. – Кто-то ведь предупредил меня, что опасность представляет не сам пузырь, а оранжевые шары, которые он вот-вот должен был из себя извергнуть.

– Как именно это произошло?

– Сейчас я уже не могу точно ответить на этот вопрос…

– Это были слова?.. Телепатическое послание?..

– Нет. Я просто вдруг понял, что именно должно случиться в следующую секунду. Радужный пузырь перестал быть для меня незнакомым объектом… Словно ко мне вернулась потерянная когда-то память…

– Дежа вю?

– Что-то вроде того.

– И что еще ты вспомнил?

– Больше ничего.

– Понятно…

– Что именно тебе понятно?

– Да, собственно, ничего.

– Чего же ты говоришь «понятно»?

– Ну надо же хоть что-то сказать.

– А что ты можешь сказать по поводу гипотезы, выдвинутой Снаттером?

– Насчет того, что радужный шар – это гигантский паразит, использующий тела своих жертв в качестве инкубаторов для потомства? Гипотеза весьма остроумная и, как мне кажется, может оказаться близкой к истине.

– Проклятие!.. И что теперь?

– Ты имеешь в виду Снаттера и Хатшака? Я не провидец и не могу сказать, заражены они или нет. Самым загадочным для меня во всей этой истории представляется регенерационный процесс, начавшийся в мертвом теле Кайселя. Вряд ли он может быть каким-то образом связан с процессом развития находящихся в нем личинок чужеродной жизни.

– Черт возьми!.. А мне-то что делать?

– Ты считаешь, что чем-то можешь им помочь?

– Не знаю… Пропади все пропадом!.. Я ведь не сам себя назначил командиром этого треклятого взвода!

– Ну так что с того? Единственная твоя задача – как можно скорее и с наименьшими потерями вывести людей из леса.

– Ну, спасибо тебе за совет, – с сарказмом поблагодарил напарника Андрей.

– Нам с тобой только поругаться остается, – тяжело вздохнул Дейл.

– Извини, – не совсем искренне, но уже гораздо спокойнее произнес Андрей. – Я не хотел тебя обидеть.

– Я и не обиделся, – сказал Дейл. – Злиться на меня все равно что самому себе рвать волосы на голове. Мы ведь с тобой одно целое. По крайней мере в данный момент.

– А как насчет информации для Статуса? Я имею в виду то, что мы узнали о Гиблом боре… Алексею Александровичу, наверное, будет интересно?

– Еще как! Если бы к тому же разобраться, что именно в этом лесу не так…

– Все! – уверенно ответил Андрей.

– Завтра я займусь подготовкой сообщения. А сейчас нам обоим нужно как следует выспаться. Завтра будет тяжелый день.

– Ты разве тоже спишь? – удивленно спросил Андрей.

– А что, по-твоему, я могу делать, когда у тебя отключены все органы чувств? Вот только, к сожалению, твоих снов я видеть не могу.

– И то хорошо. – Андрей перевернулся на другой бок и натянул на плечи служивший ему одеялом плащ.

Для того чтобы заснуть, ему не понадобилось считать бесконечное стадо овец. Минувший день выдался слишком тяжелым и напряженным. Андрей заснул, не успев мысленно пересчитать даже людей, оставшихся в его взводе.

Сидевший у костра Эллик поворошил палкой прогоревшие угли. В ночную тьму взметнулся сноп красноватых искр.

– Эй, боец, – негромко окликнул он начавшего клевать носом рядового Зунни.

Тот вздрогнул всем телом и испуганно вскинул голову.

– Не рано решил ко сну отойти? – сдвинув брови, чтобы придать лицу выражение строгости, спросил Эллик.

– Извините, – Зунни сонно хлопнул глазами. – Я больше не буду…

– «Больше не буду», – передразнил его Эллик. – Давай-ка для разминки принеси еще дров, а то костер уже почти прогорел.

Зунни тяжело поднялся на ноги и огляделся по сторонам.

– Там, – указал ему направление Эллик. – Под деревом.

Он снова поворошил угли палкой. Огонь на мгновение вспыхнул чуть ярче, осветив кучу дров, сваленную возле дерева, стоящего в нескольких метрах от спавших на земле солдат, и снова угас, замкнув узкий круг света вокруг двух часовых.

Зунни нерешительно переступил с ноги на ногу и покосился на Эллика. Перед тем как шагнуть во тьму, ему предстояло сделать нелегкий выбор, что взять с собой – автомат или фонарь. Конечно, лучше всего было бы прихватить и то и другое, но отправляться за дровами, заняв обе руки, было просто глупо. Предложить же солдату, превосходящему его если и не по званию, так по сроку службы, пройтись вместе с ним Зунни не решался.

– Ну, в чем дело? – недовольно глянул на молодого солдата Эллик. – Дуй за дровами.

Зунни тяжело вздохнул. Наклонившись, он положил на землю автомат и взял в руку фонарь. Щелкнув пару раз выключателем, солдат убедился, что фонарь исправен.

– Иди, иди, Зунни, – еще раз поторопил его Эллик. – Скоро костер совсем погаснет. Я буду следить за твоим фонарем. Если из темноты на тебя нападут демоны, то тебе даже кричать не потребуется – я успею прийти на помощь.

Зунни снова обреченно вздохнул и, включив фонарь, направился к дереву, возле которого лежали дрова.

Глядя ему вслед, Эллик усмехнулся и покачал головой.

Дойдя до кучи дров, Зунни на всякий случай огляделся по сторонам. Широкий луч фонаря скользнул из стороны в сторону, выхватывая из темноты стволы деревьев и неподвижно замершие кусты, на которых не шевелилась ни единая ветка. Не было слышно ни звука. Даже ветер, что обычно наполняет кроны дереьев, почему-то вдруг затих.

Подумав секунду, Зунни решил, что раз уж ему все равно пришлось отойти от костра, то стоит сделать сразу два дела. Расстегивая на ходу штаны, он сделал шаг в сторону. Луч фонаря скользнул за дерево, осветив скорчившуюся между корней фигуру человека, одетого в полевую армейскую форму.

Тапик от неожиданности замер на месте. Он хотел было крикнуть, но язык словно прилип к гортани.

Человек, сидевший за деревом, медленно повернул голову.

– Лейтенант Манн, – сдавленно произнес Зунни.

Даже в желтоватом свете фонаря было видно, что лицо лейтенанта мертвенно-бледно, а глаза обведены широкими черными кругами.

Лейтенант протянул руки в сторону солдата. Губы его задрожали, словно он хотел что-то сказать, но ему не хватало для этого сил.

На негнущихся ногах Зунни сделал шаг вперед и склонился к лейтенанту.

В ту же секунду рука лейтенанта метнулась к его шее и сдавила ее с такой силой, что Зунни не мог даже захрипеть.

Рука лейтенанта действовала как будто сама по себе. Дрони Манн оставался при этом неподвижно сидеть, поджав под себя ноги и привалившись спиной к стволу дерева. На лице его застыла маска полной отрешенности от всего происходящего.

Хрустнули раздавленные хрящи.

Фонарь, выпавший из руки Зунни, упал на землю и погас.

Лейтенант Манн поднялся на ноги и осторожно уложил тело рядового Зунни на место, где сидел до этого сам.

– Зунни? – раздался от костра негромкий оклик Эллика. – Что там еще у тебя?

Лейтенант поднял с земли фонарь, постучал им о ладонь и, когда фонарь загорелся, направил его в сторону костра.

– Пошевеливайся, Зунни! – чуть громче крикнул Эллик.

Шагадди заворочался во сне. На мгновение его богатырский храп стих. Но как только солдат улегся поудобнее, из его носоглотки вновь вырвался могучий рык.

Глядя во тьму, Эллик видел только приближающееся к нему желтое пятно света от фонаря.

– Только не говори мне, что у тебя проблемы с желудком, – недовольно проворчал он.

Сделав последний шаг, лейтенант Манн оказался в круге света, отбрасываемом почти уже прогоревшим костром.

– О, черт!..

Рука Эллика дернулась в сторону лежавшего рядом с ним на земле автомата.

Широко размахнувшись, лейтенант Манн ударил Эллика фонарем в висок.

Негромко звякнуло вылетевшее из фонаря стекло.

Раскинув руки в стороны, Эллик упал на спину.

Лейтенант Манн посмотрел на погасший фонарь и бросил его в костер. Широко расставив ноги, он встал над бесчувственным Элликом. Медленно подняв руки, он положил ладони себе на грудь.

Постояв какое-то время в таком положении, лейтенант наклонился и выдернул из-за пояса Эллика широкий армейский нож. Левой рукой он взял Эллика за подбородок и повернул его голову лицом к себе. Приложив острие ножа к горлу солдата, он резко и сильно надавил на рукоятку.

Оставив нож в горле мертвого Эллика, лейтенант Манн сел рядом с ним на землю.

Какое-то время он наблюдал, как из широкой раны на горле солдата резкими толчками вытекает алая артериальная кровь. Затем он обхватил руками колени и перевел взгляд на красноватые, подернутые тонким, едва заметным налетом серого пепла угли костра.

Он сидел неподвижно, глядя как завороженный на вспыхивающие и вновь угасающие между углей язычки пламени.

Когда прогорели последние угли, ночная тьма полностью растворила в себе скорчившуюся, подобно зародышу, фигуру лейтенанта Манна.