Гудри-хан, Великий в своей милости и Ужасный в гневе, был четырнадцатым в династии владык Подлунной империи. Он взошел на трон в возрасте двадцати шести лет, убив тринадцатого императора Подлунной, своего дядю Халед-хана. За тридцать четыре года правления Гудри-хан провел семь победоносных войн, значительно расширив границы своей империи и многократно умножив ее богатства, подавил четыре попытки государственного переворота, жестоко расправившись с претендентами на власть, и построил Тартаканд, новую столицу Подлунной, с красотой и роскошью которой не мог сравниться ни один из городов Бескрайнего мира.

Гудри-хан имел все, что только может пожелать в этом мире смертный.

Но была одна вещь, которая не давала Великому ни минуты покоя, – являясь повелителем жизней многих тысяч своих подданных, он был не властен над своей судьбой. Ложась вечером спать, он мог только предполагать, но не знал наверняка, что произойдет с ним завтра. И, что самое ужасное, чем дальше, тем ближе становился тот день, когда он, Великий и Ужасный Гудри-хан, так же, как и последний нищий с задворок его империи, должен будет взглянуть в глаза смерти.

Чем старше становился Гудри-хан, чем ближе подступала к нему смерть, тем необъятнее и неудержимее становилось желание Всемогущего узнать тайну смерти, чтобы стать хозяином жизни. Поэтому не меньше, чем ученых, было во дворце Тартаканда магов, колдунов, предсказателей и ясновидцев. Они варили эликсиры и зелья, составляли заклинания и заговоры, изготавливали амулеты и обереги, предсказывали судьбу по звездам, по линиям на руке, по полету птиц и по костям умерших много веков назад никому не ведомых животных. Но ни один из них не мог предложить Гудри-хану средство, которое сделало бы его бессмертным, и все они боялись назвать Великому день и час его смерти.

Однажды от начальника дворцовой стражи узнал Гудри-хан о том, что на базарной площади появился старик, всего за пару монет предсказывающий судьбу всякому, кто ни попросит, с помощью горсти песка и волчка из фарфора. Удивившись, что никогда не слышал прежде о таком способе предсказания, Гудри-хан велел доставить старика во дворец.

И часа не прошло, а предсказатель с базарной площади уже стоял перед властелином. Был он худ и немощен, но спину держал прямо. Кожа, обтягивающая его лицо, и не прикрытая ничем лысина, испещренная старческими пятнами, казалась сухой и тонкой, как бумага. Волосы, оставшиеся по краям головы, длинными белыми космами свисали до самых плеч. Одежда его была неновой, но добротно сделанной и еще достаточно прочной: плетенные из рисовой соломы сандалии, широкие штаны, обрезанные чуть ниже колен, и рубашка без ворота со шнурком под горлом. И одежда старика, и коротко, как не принято в Подлунной, остриженная борода говорили о том, что пришел он издалека.

Гудри-хан, ценивший предсказателей и уважительно относившийся к их таинственному труду, протянул к старику руку и доброжелательным голосом спросил:

– Как зовут тебя, старик?

Старик, не знающий, должно быть, законов и обычаев Подлунной, не оценил сей милости Всемогущего и не поспешил припасть к протянутой руке, а сухим, шелестящим голосом, похожим на звук трущихся друг о друга обломков песчаника, отвечал:

– Мое имя ничего тебе не скажет. Да и не затем ты позвал меня, чтобы познакомиться.

Гудри-хан, словно обжегшись, отдернул руку. Глаза его сузились, голос стал резче:

– Говорят, ты предсказываешь судьбу? В знак согласия старик молча склонил голову.

– Как далеко в будущее можешь ты заглянуть? – задал новый вопрос Гудри-хан.

– Скажи мне, что ты хочешь узнать? – вопросом на вопрос ответил старик.

Гудри-хан готов был вспылить, но сдержался. Он привык, чтобы на его вопросы отвечали, но то, как держал себя старик, его уверенность и невозмутимость заставили Великого на время затаить свой гнев.

– Скажи мне, когда я умру?

Этим вопросом Гудри-хан всегда проверял нового провидца, дальнейшая судьба которого зависела от того, насколько ловко он сумеет уйти от прямого ответа.

Старик сел на пол и скрестил ноги. Из большой холщовой сумки, перекинутой через плечо, он достал круглый медный поднос и поставил себе на колени. Вынув кожаный мешочек, старик высыпал на поднос горсть мелкого белого песка. Несколько раз встряхнув поднос, чтобы песок рассыпался по нему ровным тонким слоем, предсказатель снова поставил его на колени и поднял взгляд на Всемогущего.

– Коснись указательным пальцем левой руки центра песчаного круга, – сказал он.

Гудри-хан, сам себе удивляясь, поднялся, подошел к старику, наклонился и тронул пальцем песок, оставив на нем едва заметную отметину.

– А теперь запусти волчок с этого места.

Старик протянул Великому маленькую детскую игрушку, сделанную из белого фарфора, с причудливыми голубыми знаками, выписанными тонкой кистью.

Запущенный рукой Гудри-хана волчок прочертил по песку широкую дугу, на мгновение замер, затрепетал на краю подноса и, сорвавшись вниз, упал в вовремя подставленную ладонь старика.

Старик спрятал волчок в сумку и быстрым взмахом руки стер с песка оставленные им следы. Не поднимая глаз, он медленно проговорил прочитанное предсказание:

– Ты можешь прожить еще долгие годы, но можешь и умереть в ближайшие дни. Все зависит от одного решения, которое ты должен будешь принять сегодня.

В зале воцарилась гнетущая тишина. Никто не решался ее нарушить, пока сам Гудри-хан, запрокинув голову, не захохотал во всю силу своего горла. Отсмеявшись, он сел среди атласных подушек. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.

– Конечно, я не юноша, – произнес он зловещим полушепотом. – Но мое тело все еще крепко и здорово. Ни одна болезнь не сумела найти в нем для себя место, и лучшие врачи следят за тем, чтобы этого не случилось. Что бы ты там ни говорил, старик, умирать в ближайшие дни я не собираюсь.

Старик безразлично пожал плечами. Аккуратно, стараясь не потерять ни единой песчинки, он ссыпал песок в кисет и вместе с подносом убрал его в сумку.

– Ты торопишься, старик, – сверкнул глазами Гудри-хан. – Я хочу услышать от тебя еще одно предсказание. Попробуй доказать мне, что ты не обманщик: скажи, что ждет тебя самого? Чем закончится для тебя сегодняшний день?

– Для этого мне не нужны инструменты. – Усмешка едва заметно дернула левый угол рта старика. – Я и без того знаю, что ты собираешься приказать убить меня.

– В этом ты не ошибся, – рассмеялся Гудри-хан. – Эй, кто-нибудь, позовите стражу и палача.

– Если второе мое предсказание оказалось правильным, ответь мне, какие у тебя есть основания не верить первому? – спросил старик у Великого.

– Тебе еще не надоело шутить? – удивленно поднял бровь Гудри-хан.

– Я не шучу, – покачал головой старик. – Я просто знаю, что после того, как сбудется одно мое предсказание, когда ты убьешь меня, у тебя не останется ни минуты покоя. Каждый миг той жизни, что тебе осталась, долгая она будет или короткая, ты будешь ждать и бояться исполнения другого моего предсказания, того, что касается тебя и твоей смерти.

Гудри-хан нервно хмыкнул. Он ощущал себя подобно весам, на чаши которых брошен примерно равный груз, а стрелка бегает из стороны в сторону, не зная еще, какую предпочесть. Дерзость старика тянула вниз чашу ярости. Но то, как уверенно он держал себя, не испытывая, казалось, никакого страха перед близостью смерти, перетягивало чашу, наполненную сомнением. Император понимал, что нужно выждать какое-то время, чтобы дать стрелке весов остановиться, и одновременно с этим боялся, что кто-нибудь из присутствующих заметит его нерешительность. Лучше, чем кто-либо другой, знал он, что стоит только слугам почувствовать в хозяине неуверенность, как они набросятся на него, подобно бешеным псам, и разорвут в клочья. Гудри-хан старательно изобразил на лице безразличие.

– Я не боюсь тебя, старик. Но, чтобы доказать тебе и всем, что ты не пророк, а просто базарный шут, я сохраню тебе жизнь. Я велю заковать тебя в кандалы и бросить в темницу, чтобы больше ты никого не обманывал. Что станет тогда с твоими пророчествами?

– Они все равно сбудутся, – спокойно отвечал предсказатель. – Посмотри на меня, я слаб и немощен. В темнице мне не прожить и трех дней. Ты и в этом случае равно станешь моим убийцей.

Радостный блеск, казалось бы, близкой победы померк в глазах Гудри-хана. Взамен ему в них сверкнула злоба.

– Тогда я прикажу высечь тебя и вышвырнуть за ворота города! – воскликнул он.

– За ворота выкинут уже бездыханное тело, – отвечал старик. – Не утруждай себя, какое бы наказание ты для меня ни избрал, я, по своей старости, вынести его не смогу. Что бы ты ни повелел сделать со мной, мои предсказания сбудутся.

В гневе Гудри-хан вскочил на ноги. Он готов был броситься на старика и задушить собственными руками… Но тогда сбудется предсказание старика?

От гнева и отчаянного бессилия Гудри-хан заскрипел зубами. Не может быть, чтобы не было выхода из этой глупой ситуации! Он, Всемогущий правитель Подлунной империи, Великий и Ужасный Гудри-хан, на глазах всей своей дворни обязан был выйти победителем из поединка с сумасшедшим стариком.

Совершив титаническое усилие, Гудри-хан, едва не подавившись, проглотил свой гнев. Полоска, в которую превратились плотно сжатые губы его, надломилась, изображая улыбку победителя.

– Я разгадал твою хитрость, старик, – торжественно и громко объявил император. – Ты нарочно хочешь умереть, чтобы сохранить о себе славу великого предсказателя. Так знай же, не будет этого. – Взмахом руки Гудри-хан подозвал к себе слугу и указал ему на старика. – Отведи его на кухню, накорми, потом дай денег и проводи за ворота. Ну, что ты скажешь теперь, старик?

Ничего не ответив, предсказатель тяжело поднялся на ноги и последовал за слугой. В дверях он обернулся.

– Что ты носишь в левом кармане, у сердца? – спросил он у императора.

Удивленный его словами, Гудри-хан достал из кармана запаянный флакон, выточенный из цельного кристалла горного хрусталя.

– Это амулет, защищающий меня от предательского удара ножом.

– Там внутри всего лишь коровье дерьмо, смешанное с протухшим яичным желтком и древесной золой. Если не веришь, то разбей и понюхай, как оно воняет.

Сказав это, старик вышел за дверь.

Заметив, что лицо мага, изготовившего амулет, покрылось смертельной бледностью, Гудри-хан швырнул флакон на пол. Осколки хрусталя брызнули в стороны, а по розовому мрамору растеклась грязная лужица, источающая нестерпимое зловоние.

Колени незадачливого мага подкосились, и бесчувственное тело его мешком повалилось на пол.

На следующий день старик-предсказатель сидел на базарной площади на своем обычном месте, с волчком и горстью песка. Весть о том, что предсказателя увели к императору, давно уже разнеслась по городу, и никто из знавших старика не надеялся снова увидеть его живым. Удивленные, они обступили старика, забросали его вопросами. Ничего не утаив, рассказал им предсказатель о том, что произошло во дворце. Слушатели только удивленно качали головами и восторженно цокали языками. А когда старик закончил свой рассказ, один из них сказал:

– Ловок, ничего не скажешь. Тебе удалось обвести вокруг пальца самого Всемогущего!

И все остальные согласно закивали головами.

Старик на это только улыбнулся и ничего не ответил.

Старик, как всегда, был прав в своих предсказаниях. Он не обманывал правителя Подлунной, спасая собственную жизнь, а только помог ему сделать правильный выбор. Выбор между жизнью и смертью.

И только своему старому другу гончару Максаку, в доме которого останавливался всякий раз, приходя в Тартаканд, рассказал предсказатель всю историю со всеми ее, не видимыми для непосвященных, подводными камнями и скрытыми течениями.

– Ты правильно сделал, – согласился, выслушав друга, Максак. – И все-таки, если бы я был на твоем месте, – он азартно щелкнул пальцами, обеими руками одновременно, – я, пожалуй, согласился бы умереть, зная, что смогу прихватить с собой Гудри-хана.

Предсказатель улыбнулся и примирительно похлопал друга по плечу.

– А с чего ты взял, что следующий император будет лучше нынешнего? – сказал он. – Те, кто стоит в очереди к трону, раздают щедрые обещания, но мгновенно забывают о них, едва им удается ухватиться за власть. Гудри-хан, по крайней мере, хотя и жесток, но все же не глуп. Мягкотелый дурак на его месте был бы куда страшнее. Не переживай, Максак. Ни один правитель, скажу я тебе, не стоит того, чтобы отдавать за него свою жизнь.