Глава 9

Дощатый сарай, что определил Антип гостям под ночлег, был до половины заполнен сеном. Не свежим, как и предупреждал хозяин, слежавшимся, но еще не тронутым прелью и гнилью. Доски были подогнаны друг к другу не плотно, так что сквозь щели было видно, что происходит снаружи. Двускатная крыша также была сколочена из досок. Дверь одна, широкая, на шатких ременных петлях, закрывающаяся снаружи на обычную деревянную вертушку. Но выше, под самой крышей, имелось еще и большое квадратное окно, через которое забрасывали сено, когда в дверь его было уже не пропихнуть.

Антип долго не уходил, суетился, беспокоясь, что гости без него не устроятся как следует на ночлег. А потом еще дважды возвращался. Сначала, чтобы спросить, не нужно ли принести ведро воды, на случай, ежели вдруг ночью пить захочется. Не получив ясного ответа, он все же притащил ведро с водой и поставил его в углу. Второй раз он вернулся, чтобы напомнить, где находится отхожее место, хотя все уже успели его посетить.

Когда не в меру радушный хозяин наконец угомонился и в окнах дома погас свет, Герасим вытянул из-под сена слегу, толщиной в руку, и подпер ею дверь. Защита, понятное дело, так себе, но все же лучше, чем вовсе никакой. Дергачев и Ерохин живо вскарабкались на кучу слежавшегося сена и заняли позиции, позволяющие на пару вести круговую оборону. Дробинин расстелил на свободном месте серебристое теплозащитное одеяло, поставил с краю потайной фонарь, свет которого со стороны был незаметен, и стал аккуратно, будто очень сложный пасьянс, раскладывать гаджеты, которыми были набиты карманы его рюкзака. Макарычев дотянулся до переноски и выпустил кота. Оказавшись на свободе, Спиногрыз принялся недовольно рвать когтями штанину на коленке хозяина.

– Молодец, котяра, молодец, – одобрительно погладил кота Макарычев. – Ты все правильно сделал. Но, извини, пришлось на время тебя спрятать. Ты ведь не умеешь скрывать эмоции.

– В хорошенькое место мы забрались, – сообщил Дробинин, составив из дюжины приборов одному ему понятную комбинацию. – Напряженность информационного поля на максимуме.

– Мы в эпицентре, – сверившись с картой, согласился с ним Герасим.

– Значит, где-то поблизости должна торчать хотя бы одна информационная башня. Хорошая такая башня, метров под десять.

– Точно, – кивнул Макарычев. – И мы ее видели.

– Колокольня? – вопросительно посмотрел на сержанта Петрович.

– Она самая.

– Но это означает…

– Это означает, что болотные отшельники вовсю пользуются благами информационных нанотехнологий.

– Электричество, Интернет… Они даже не считают нужным это скрывать.

– А зачем? Мы, должно быть, первые, кто забрел в эту глухомань за последние двадцать лет. Специалистов из Мирового экологического форума водят по краешку трясины, проторенными тропками. А экстремалов сюда не очень-то пускают, поскольку места заповедные.

– Колючей проволокой болота не обнесены, так что кто-то мог и забраться.

– Понятное дело. Кто-то ведь занес сюда споры. И обработал их, чтобы в рост пошли.

– А что насчет Валерки-вертолетчика?

– Персонаж местного фольклора. Такой же, как Болотный Дедушка.

– А мне Болотный Дедушка понравился, – улыбнулась Тарья, прилегшая в сторонке на охапке сена.

– Нет, нет, нет, – помахал пальцем Синеглаз. – Вертолетчик, скорее всего, существует. Башня, выросшая в стороне от единого информационного пространства, не имеет данных, необходимых для создания сложных технологических приборов. А местные жители, надо полагать, понятия не имеют, как устроен телевизор и за счет чего работает Интернет. Для того чтобы уины могли создать все это, им нужны были образцы. Вот скамью или стол – эти вещи можно сделать на основе того, что знают о них местные жители. Еда, что была на столе, скорее всего, тоже нанотехнологическая имитация.

– Вкусная, должен сказать, имитация, – заметил Муратов.

– Вкусная, – согласился Петрович. – И гораздо полезнее натуральной. Ни тебе калорий лишних, ни холестерина избыточного. Ешь в свое удовольствие, сколько влезет. Или, к примеру, сапоги, что хозяин Игоряше подарил…

– А это мы сейчас выясним! – Дробинин закинул ногу на ногу, маленьким пинцетиком отщипнул крошечный кусочек кожи от голенища сапога и поместил его в ячейку анализатора.

– Ружье, что носит Антип, скопировано из какого-нибудь каталога. Или из того же Интернета, – продолжал Петрович. – После подключения к Интернету башня фактически вышла на прямую связь с единым информационным пространством. Теперь она может все.

– Уины кишмя кишат, – сообщил Игоряша и, щелкнув клавишей, уничтожил помещенный в анализатор образец.

– Высота спрятанной в колокольне башни не превышает восьми метров, – сказал Макарычев. – Но для того чтобы покрыть информационным полем ту площадь, что мы видим на карте, она должна быть раза в два – два с половиной выше.

– Или она здесь не одна, – закончил мысль сержанта Петрович. – Я думаю, тут в каждом дворе есть своя маленькая информационная башенка.

– Почему же мы их не видим? – спросил Стецук.

– Вот! – указал на ефрейтора пальцем Синеглаз. – Отличный вопрос! Сразу видно, что ефрейтор Стецук не зря посещал теоретические занятия!

– Я тоже посещал, – обиженно произнес Муратов. – А все равно не пойму, как башню можно спрятать? Она ж здоровая. И блестит.

– Петрович, – вопросительно посмотрел на Синеглаза Макарычев. – Народ хочет знать.

– Да, господа, – довольно, будто в предвкушении чего-то очень и очень значительного, потер руки Петрович. – Мои соображения носят пока чисто теоретический характер. Но, полагаю, в самом ближайшем будущем все мои догадки блестяще подтвердятся. Сегодня мы с вами столкнулись с удивительным явлением, которое я бы назвал «Культивацией информационных башен по-русски».

– Во как! – изумленно вскинул брови Портной. – Культивация!

– Именно так, – подтвердил Синеглаз. – Ход моих размышлений, господа, чрезвычайно прост. Следите за ним, и вы сами все поймете. Что мы имеем… – Петрович поднял растопыренную пятерню. – Первое – оторванный от всего мира поселок с населением около тридцати человек… – Петрович загнул палец. – Это я на глаз прикинул, по дворам. Второе… – Петрович загнул второй палец. – Споры информационных башен, которые начали прорастать в этом близком к богу, но забытом людьми месте. Третье, – к двум загнутым присоединился третий палец, – местные жители уяснили, что башни способны обеспечить их всем, что они только пожелают. Четвертое, – загнут четвертый палец, – им стало известно, что в России башни нещадно изничтожаются. Так что же им остается? – Петрович показал оставшийся не загнутым большой палец. – Спрятать башни, чтобы их никто не нашел. Наши бедные болотные жители старались как могли и, надо признать, добились отличных результатов. Единственное, чего они не учли, – Синеглаз еще раз приподнял отставленный большой палец, – или, скорее всего, просто не знали – того, что информационные башни легко засечь по активности информационного поля. Убедительно?

– Убедительно, – за всех согласился Макарычев. – Вот только я так и не понял, куда же отшельники спрятали башни?

– Найти ответ на этот вопрос очень легко, если попытаться рассуждать так же, как они. Меня поражает то, как быстро аборигены уяснили принцип действия системы информационных башен и сделали из своих наблюдений совершенно правильные выводы. Поистине, на такое способен только русский человек.

– Ага, – кивнул Стецук. – Особенно когда хочет что-то спрятать.

– Вот! – снова указал на ефрейтора пальцем Синеглаз. – Я про то и говорю! «Культивация информационных башен по-русски»! Нашим отшельникам малек знаний не хватило, чтобы придумать, как информационное поле экранировать.

– Я с ходу могу предложить несколько способов, – сказал Дробинин. – Но как спрятать саму башню?

– Точно, Петрович, – пробасил Герасим. – Давай, не томи душу. Что там у тебя?

– Все очень просто, господа, – Синеглаз довольно улыбнулся и еще раз потер руки. – Нам с вами известно, что информационные башни растут как вверх, так и вниз. С одинаковой скоростью. Для создания и поддержания информационного поля достаточно одной высокой башни. Остальные могут оставаться низенькими, при условии, что их обратный рост, – палец Петровича уперся в дощатый пол, – будет продолжаться. Их покроет информационное поле высокой башни. Так вот, уяснив это, наши аборигены поступили, как нормальные сельские жители. Чтобы башни не шли в рост, а наращивали подземную массу, они, – Петрович поднял руку и быстрым движением свел вместе большой и указательный пальцы, будто что-то схватил, – прищипывают макушки башен.

– То есть постоянно подрезают их? – уточнил Макарычев.

– Не могу сказать, как часто требуется это делать. Насколько мне известно, подобных экспериментов никто не проводил. Быть может, после нескольких подобных процедур башня, как капуста, сама перестает тянуться вверх. В любом случае, я уверен, что если мы как следует пошарим на дворе у нашего доброго хозяина Антипа, то непременно найдем там небольшую информационную башенку, макушкой достающую до стропил, а вниз, в землю, уходящую далеко-далеко.

– Значит, в поселке полно зрелых башен?

– Принимая в расчет рачительность и хозяйственность русских сельских жителей, рискну предположить, что башня есть в каждом доме. А то и не одна.

– Вот это да! – растопыренной пятерней Макарычев взъерошил волосы. – Выходит, для того чтобы выкорчевать все эти башни, всю местную общину придется разогнать?

– Ну, не разогнать, а переселить, – уточнил Дробинин.

– Сомневаюсь, что они добровольно на это пойдут.

– Да они ж сами первые начали! – азартно взмахнул рукой Стецук. – В божьем храме начали Мамоне поклоняться!

– Нам-то что делать? – посмотрел на ефрейтора Макарычев.

– Ну, полагаю, нам следует убедиться в том, что в колокольне действительно спрятана башня. Потом можно заглянуть к Антипу на двор. Если все наши предположения подтвердятся – возвращаемся домой. Докладываем о результатах разведки. И готовим спецоперацию.

– Ну, в принципе, все так… – как-то не очень уверенно покачал головой Макарычев.

– А что тебя смущает?

– Рипы.

– Какие еще рипы?

– Рипы, которые обосновались в поселке.

– С чего ты взял, что здесь есть рипы?

– Ну, надо же! – наконец-то подала голос молчавшая долгое время Тарья. – А кому ты весь вечер глазки строил, герой-любовничек?

– Анжелика?..

– Анжелика! – состроив рожицу, почти как у гремлина, передразнила ефрейтора Тарья. – Анжелика, я весь ваш! От грязных пяток и до остатков мозгов!

– Анжелика?..

– Ты что, Олежка, не заметил, как Спиногрыз беситься начал, стоило нам в дом войти? Я потому и спрятал его за рюкзаки. На Антипа он так не реагировал.

– Заметил, конечно, – Стецук гордо вскинул подбородок, но отвел взгляд в сторону. – Я сразу все понял, – ефрейтор искоса глянул на Тарью. – А с хозяйкой разговоры разговаривал, чтобы она не догадалась.

– О чем? – усмехнулась Тарья.

– О том, что мы ее раскусили.

– Да ей-то по фигу! Она ж рип!

– Кстати, в данной ситуации рипа можно было и без кота вычислить, – обратился к сержанту Петрович. – Ты обратил внимание, какие похожие лица у Антипа и отца Иеронима? Мелкие черты, запавшие глаза, широкие надбровные дуги, ранние признаки старения – все это следствие близкородственных браков. А рядом – Анжелика. Дородная девица, – Петрович выпятил грудь, да еще и руки приподнял, чтобы наглядно представить всю Анжеликину стать. – Глаза – как два блюдца. Губы – чистый силикон. Откуда такая здесь, на болоте?

– Да, я тоже об этом подумал, – поспешил кивнуть Стецук.

– Молчи уж! – махнула на него рукой Тарья. – Ты не думал, а пялился на сиськи ее арбузные.

– Ну и что? – пожал плечами Стецук. – Чего ж не посмотреть, если есть на что.

– Кончайте, – недовольно поморщился Макарычев. – Нашли время отношения выяснять.

– А у нас другого времени нет, – обворожительно улыбнулась Тарья. – Мы видимся только в зоне покрытия информационного поля.

– А вот, кстати, еще один любопытный вопрос, – по-школьному поднял руку Портной. – Можно?

– Давай, если по делу, – кивнул Макарычев.

– Кто более реален, Анжелика или Тарья?

– Это не по делу, – как от комара, отмахнулся от вопроса сержант. – Потом, на досуге разберетесь. Значит, так. Две группы. Первая – Стецук и Муратов. Задача – колокольня. Вторая – Портной и Егоркин. Антипов двор. Действуем тихо. Если что не так – отходим. Задача одна – убедиться, что и в колокольне, и на дворе у Антипа имеется информационная башня. Все. Больше никакой самодеятельности. Оружия с собой не брать. Налетите на местных – стандартная отговорка.

– Отошли пописать в кусты и заблудились, – озвучил стандарт Портной.

– Молодец, Миха, – кивнул Макарычев. – Все! Двинулись. На все про все у вас полчаса.

Стецук оттянул рукав и постучал пальцем по серому дисплею.

– ПДА не работает.

– Их башни глушат.

– В других местах не глушили.

– Все когда-нибудь бывает в первый раз.

– Не нравится мне это, – покачал головой Стецук.

– Мне тоже, – не стал спорить Макарычев. – Но, я думаю, до колокольни и обратно ты и без ПДА сбегаешь. Главное, как спаниель, по сторонам не рыскай – ежели что, мы знаем, где тебя искать.

– Понятно, – Стецук потянулся за автоматом.

– Я сказал, оружие не брать!

– А если…

– Никаких «если» быть не должно. Ты меня понял?

– Понял, – с безразличным видом кивнул Стецук. – Зачем тогда парами ходить? В одиночку проще туда-обратно пробежаться.

– А это как раз на случай «если», – объяснил сержант.

– Ладно, пошли.

Стецук включил таймер на часах, поднялся на ноги, махнул рукой Муратову и направился к двери. Следом за ними – Портной с Егоркиным.

Ефрейтор опустил на лицо полумаску с инфравизором, убрав слегу, и осторожно приоткрыл дверь.

Двор был пуст. В доме не горел ни единый огонек. Темнота – будто осьминог чернила выпустил. И только луна на небе – большая, почти круглая, с небольшим изъяном на боку, раскачивается из стороны в сторону, будто отплясывает диковинный лунный танец. К чему бы это, подумал Стецук. Так, между делом. Не акцентируя внимания на промелькнувшей в голове мысли.

Открыв дверь чуть пошире, Стецук серой тенью выскользнул на улицу. Следом за ним и остальные трое растворились в ночи. Будто и не было их никогда.

Пущин поднял слегу и снова подпер ею дверь.

– А ты почему осталась? – удивленно посмотрел на Тарью Дробинин.

– Мне не приказывали идти в разведку, – Тарья закинула руки за голову и сделала вид, что прилегла на кучу сена.

– А разве ты не должна все время находиться при Мишке?

– Я и так почти все время при нем. Могу я немного отдохнуть?

– Но… Ты ведь его второе «я».

– Кто тебе это сказал? – недовольно наморщила нос Тарья.

– Ну…

– «Но», «ну». Ты можешь что-нибудь ясно сказать?

– Не обидишься?

– На тебя – нет.

– Мне кажется, что ты способна всего лишь озвучивать мысли Портного. Понимаешь?..

– Понимаю.

– То есть, ты говоришь то, что ему самому по какой-то причине не хочется произносить вслух.

– Ты слышал историю по Чжуанцзы и мотылька?

– Нет.

– Чжуанцзы как-то раз приснилось, что он стал мотыльком. А проснувшись, он не мог понять, кто он – Чжуанцзы, видевший во сне, будто он стал мотыльком, или мотылек, которому снится, что он Чжуанцзы.

Игоряша перевел непонимающий взгляд на Синеглаза.

– Что происходит, Петрович?

Синеглаз лишь на секунду оторвался от записей, которые он делал авторучкой в обычном блокноте.

– Ты о чем, Игоряша?

– Тарья – вымышленный друг Мишки Портнова.

– Ну, да.

– Так почему же он ушел в разведку, а она осталась? Да еще рассказывает мне истории о Чжуанцзы!

– Ну, я не слышал, чтобы Сергей велел ей идти с Мишей, – почти дословно повторил ответ Тарьи Петрович.

– Выходит, она способна существовать автономно?

– Ну, – Петрович посмотрел на лукаво улыбающуюся красотку. – Тарья у нас вообще очень самостоятельная девушка.

– Петрович, я тебя серьезно спрашиваю!

– А я тебе серьезно отвечаю. Виртуальные личности, созданные, как вымышленные друзья, способны к самостоятельному существованию в зоне покрытия информационного поля. Если, «А», их виртуальная составляющая сформирована именно как личность, а не как визуальный образ с некоторыми дополнительными функциями, типа умения давать однотипные ответы на стандартные вопросы; и, «Б», сам создатель виртуальной личности ничего против этого не имеет. Миша, как я понимаю, неплохо в свое время поработал над личностью Тарьи. И правильно делает, что позволяет ей самостоятельно развиваться.

Дробинин осторожно, как будто с опаской даже, покосился на мило улыбающуюся Тарью.

– И как далеко может зайти такая вот самостоятельность?

– А ты сам у нее спроси, – предложил Синеглаз.

– Вам не обо мне сейчас думать надо, – подала голос Тарья. – А об отшельниках и рипах, которых они приручили.

– Верно, Тарья, – подсветив фонариком, Макарычев склонился над картой болот. – Как, по-твоему, Игоряша, далеко надо уйти от поселка, чтобы связь снова заработала?

– Если по прямой, то километров на шесть-семь, – наклонившись, Дробинин очертил на карте круг. – Я заметил, когда ПДА отключился. Хотя если башен несколько и они неравномерно распределены по площади, то и площадь покрытия информационного поля может иметь неправильную форму. Тогда – от шести до десяти километров. А в чем, собственно, проблема? Мы ведь уже решили…

– Мы-то решили, – перебил, не дослушав, сержант. – Да только местных не спросили, что они по этому поводу думают.

– А какие могут быть проблемы с местными?

– Тарья, – окликнул Макарычев девушку. – Как по-твоему, наши хозяева поверили в историю про беглого рецидивиста?

– Если бы ты сказал, что его фамилия Сэлдон, история прозвучала бы более убедительно.

– Я серьезно, Тарья.

– Анжела – кукла силиконовая. Дура дурой. Ей все по фигу. А Антип с попиком – ребята ушлые. Их на мякине не проведешь. Не могу сказать, что они сразу классифицировали историю о беглом зэке как полную туфту, однако сомнения у них имеются. Главным образом, потому что они боятся за свою плантацию информационных башенок. Они живут так, как считают правильным. И не хотят, чтобы кто-то со стороны вмешивался в их дела…

– Не могу их за это осуждать, – ввернул Петрович.

– …Именно поэтому они и навязали нам Антипа в качестве провожатого. Антип должен убедиться в том, что мы заняты поисками беглого уголовника, и нам нет никакого дела до того, что происходит в поселке.

– А что если наоборот? – крутанул пальцем в воздухе Макарычев.

– Наоборот – это в какую сторону?

– Если Антип поймет, что нас интересуют именно башни?

– Ну, извини, Сергей, – развела руками Тарья. – Если я скажу просто, что Антипу это не понравится, тебе ведь этого покажется мало. А большего я сказать не могу. Разве только то, что тебе и без того ясно. Все местные жители – фанатики. Прежде они, нет, их прародители, искренне верили в бога, способного творить чудеса. Теперь они так же искренне верят в информационные башни, которые действительно совершают то, что кажется почти сверхъестественным даже нам, образованным людям. А теперь представьте себе, как реагируют на это люди, не отягощенные знаниями о том, что происходит в мире. Да они перегрызут глотку любому, кто покусится на их нового бога. Хотите попробовать?

– Надо валить отсюда. Надо валить! – быстро-быстро затряс головой Петрович.

– Куда? – спокойно посмотрел на него Макарычев.

– Да куда угодно! – махнул рукой куда-то в сторону Петрович. – Прямо сейчас… Нет, как только вернутся ребята, так и уходим. По темну – так даже лучше. Выйдем из зоны покрытия и вызовем транспорт. Все!

Синеглаз радостно хлопнул в ладоши.

– Ага, – мрачно кивнул Пущин. – Так они тебя и отпустили.

– Кто? – встрепенулся Петрович.

– Да Антип со своими родственничками.

– В жопу Антипа!

– Ну, это ты ему сам скажи. А он, если надо будет, найдет нас на болоте и ухайдакает так, что никто и не сыщет.

– Это как же?

– Да хоть бы своему Болотному Дедушке скормит.

– Да ну?.. – недоверчиво наклонил голову Петрович.

– Вопрос серьезный, – Макарычев провел ладонью по спине прилегшего к нему на колени кота. – То, что мы сами не в состоянии ликвидировать инвазию, – это и маленькому ежику понятно. Значит, нужно выбираться. Вопрос только – как? Сказать утром Антипу, что мы решили не продолжать поиски?

– Не логично! – подняла руку Тарья.

– Верно, – согласился Макарычев. – Так что ж, отправиться с ним блуждать по болотам?

– Помни об Иване Сусанине! – снова вскинула руку Тарья.

– Тоже верно, – снова согласился сержант. – Ведь может же так, на всякий случай, завести черт знает куда…

– Вот черт!..

Все посмотрели на Игоряшу, последние минут пять усердно ковырявшего свой ПДА.

– Вы поглядите-ка на это!

Игоряша перевернул ПДА со снятой задней крышкой, и из его корпуса на серебристое одеяло полетела, клубясь в рассеянных лучах света, труха, похожая на споры, что выбрасывает перезревший гриб-трутовик.

– Вот почему связи нет!

Дробинин показал сержанту вскрытый корпус прибора, вся электронная начинка которого превратилась в труху.

– Знаете что, – указательным пальчиком Тарья коснулась нижней губы. – По-моему, местные жители искренни в своем неведении. Иначе Антип не подарил бы Игоряше сапоги, которые вне зоны покрытия информационного поля мгновенно превратятся в ничто. Аборигены уверены в том, что все, созданное башнями, останется навсегда.

– И во веки веков, – быстро перекрестился Синеглаз. – Однако ж не моль же пожрала приборы?

Макарычев достал из кармана мобильник, работающий на специальной кодированной частоте, открыл ячейку сим-карты и вытряхнул из нее щепоть той же серой трухи, что Игоряша в ПДА обнаружил.

– Движение, – негромко произнес пристроившийся под скатом крыши Дергачев.

– Кто? – вскинул голову Макарычев.

– Непонятно… Кусты.

– Может, померещилось? – с надеждой спросил Игоряша.

– Нет, точно.

– Зверь какой, – безразлично дернул плечом Синеглаз. – Или почва просела… Это ж болото.

– А у тебя что? – Макарычев перевел взгляд на Ерохина.

– Чисто.

– Ладно, следите внимательно. Если что…

– Двое человек со стороны двора, – перебил, не дослушав, Дергачев. – Портной и Егоркин.

Пущин быстро подбежал к двери, убрал слегу и впустил первую пару разведчиков.

– Быстро вы.

– А там и искать-то нечего, все на виду, – Портной подошел к расстеленному одеялу и сел, сложив ноги по-турецки. – Антип даже маскировать башню не стал. Так, у основания немного торфа накидал да навозом стенки измазал.

– Большая башня? – спросил Петрович.

– Высотой метра три, как раз под крышу. Основание метров десять в диаметре, почти весь двор покрывает. Форма очень странная. Я такой никогда прежде не видел. Обычно-то башни как – вверх устремлены, словно их кто за маковку тянет, – Портной сложил пальцы в щепоть и изобразил, будто и взаправду что-то вверх потянул. – А эта, наоборот, – точно ее прихлопнули. Округлая, приземистая. Без шпиля вообще – только небольшая пимпочка наверху. На вросший в землю гриб-дождевик смахивает.

– Может, на трюфель? – предложил другое сравнение Игоряша.

– Не знаю, – пожал плечами Портной. – Я трюфеля не видел.

– Но это точно башня? – спросил Макарычев.

– Обижаешь, начальник, – усмехнулся Портной. – Покрытие башни ни с чем не спутаешь. К тому же у этой еще и вход открыт.

– Что? – в один голос произнесли Макарычев и Синеглаз.

– Вход, – Портной двумя руками нарисовал в воздухе полукруг. – Как в той, первой башне, возле которой мы рипов встретили.

– Ребята, – загробным голосом произнес Игоряша. – По-моему, мы попали.

– Куда? – удивленно посмотрел на него Ерохин.

– Да уж точно не в сказку, – Игоряша взял в руки автомат, отстегнул магазин и вытряхнул из него на пол горстку серого пепла. – Судя по всему, местные научились неплохо контролировать башни. Они использовали кишащие повсюду уины, чтобы вывести из строя наши средства связи и обезвредить оружие. А затем приступили к созданию рипов, которые должны нас самих нейтрализовать.

– Рипа за ночь не сделаешь, – заметила Тарья.

– Возможно, в башнях имелись пузыри с заготовками, которые только дожидались команды «на выход».

– У меня снова движение, – подал голос Дергачев. – В кустах определенно кто-то прячется. Если зверь, то большой.

– Глаз не спускай! – не оборачиваясь, приказал Макарычев.

Сказать, что сержанту было не по себе, все равно что вообще ничего не сказать. Макарычев был вне себя от злости. Ситуация с каждой минутой становилась все хуже и хуже. И он не знал, что сделать, чтобы переломить ее. Они находились черт-те где, в глуши, среди вековых болот, без связи и оружия; укрытием им служил сенной сарай с дверью, подпертой слегой; а снаружи в темноте прятались чокнутые религиозные фанатики, возлюбившие информационные башни, как бога своего единственного. И что у них было на уме?.. Что дальше?..

– Как они собираются нас нейтрализовать?

– Что? – не понял Игоряша.

– Ты сказал, что местные собираются использовать рипов для того, чтобы нейтрализовать нас.

– Я только предположил…

– К черту предположения! – взмахнув рукой, перебил Игоряшу сержант. – Что ты хотел этим сказать?

– Я предположил, – с нажимом, настаивая на своем определении, повторил Дробинин, – что местные, поскольку они все же люди глубоко религиозные, не хотят марать руки нашей кровью… Знаешь, есть такая библейская заповедь «Не убий»? А рипы… Честно говоря, я даже подумать боюсь, кем в представлении местных являются рипы.

– Быть может, исполнителями воли божьей? – предположил Портной.

– И эти исполнители должны нас убить?

Игоряша с сомнением поджал губы.

– Ну!..

– Может быть… – развел он руками. – Я не знаю!.. Почему ты у меня об этом спрашиваешь?

– Потому что ты сам об этом заговорил… Петрович?

– А?..

– Ты что об этом думаешь?

– Я бы на месте Антипа для начала предложил нам остаться у них. Навсегда. Соблазнял бы всякими прелестями. Жратвой хорошей, бабами…

– А в случае отказа?

– В случае отказа? – Синеглаз поднял голову и задумчиво почесал шею. – Нет, убивать бы не стал. Не по-людски это. Да и не по-божески тож. Спрятал бы где-нибудь в надежном месте и ждал бы, когда образумятся. К тому ж мужички-то местные, надо думать, не дураки и понимают, что нас искать станут. Значит, опять-таки, нужно спрятать.

– В башню! – подсказал Егоркин.

– Хороший вариант, – согласился Петрович. – Изящный. Мне нравится.

– Бред какой-то, – мрачно буркнул Макарычев. И посмотрел на часы. Удивительно, но часы работали. – В общем так, как только Стецук с Муратовым вернутся, двигаем отсюда.

– Куда? – поинтересовалась Тарья.

– Куда подальше.

– Очень неопределенный ответ.

Сержант повернулся к девушке.

– А что ты можешь предложить?

На занятия по трансцендентальной медитации, которые группа сержанта Макарычева посещала по совету Безбородко, их учили, как обуздывать эмоции. Злость – плохой советчик, раздражение – никудышный помощник. Только холодный, прозрачный, как воздух, омывающий вершины горных пиков, разум способен принять правильное решение. Знал все это Макарычев. И даже умел пользоваться полученными на занятиях навыками. Иногда срабатывало. Но не сейчас. Мысли вертелись в голове, как десятки запущенных одновременно волчков, сталкиваясь, разлетаясь в разные стороны и снова устремляясь к центру. И в целом их жужжание сводилось к тому, что никто не знал ответа на вопрос: что делать? В подобной ситуации бегство казалось наилучшим решением. Уже хотя бы потому, что другого вообще не было.

– Ты думаешь, кто-то из местных сейчас спит? – Тарья подняла палец. Кисть ее качнулась из стороны в сторону. Медленно, как маятник метронома, у которого кончился завод. – Они притаились в темноте и смотрят на нас. Они знают, что мы никуда не денемся, и поэтому ждут, что мы станем делать.

– Почему же они не помешали Портному с Егоркиным забраться к Антипу на двор?

– А зачем? – дернула плечиком Тарья. – Что бы это изменило? Зато теперь они точно знают, что нас интересует вовсе не беглый рецидивист, а башни, которые они прячут в своих сараях.

Макарычев прикрыл глаза и прижал ладонь ко лбу так, будто хотел закрыть ею третий глаз.

– Петрович, – тихонько дернул Синеглаза за рукав Егоркин. – А эти уины не могут нас сожрать так же, как патроны в обоймах?

– Нет, – успокоил солдата Петрович. – В механическую структуру уинов встроены крошечные фрагменты цепочек ДНК, по три-пять нуклеотидов. Они не участвуют в процессе размножения уинов, но помогают нанороботам сохранять определенную пространственную структуру.

– Ну и что? – пожал плечами Егоркин. – У волка тоже ДНК имеется. Однако ж…

– Имеющиеся у уинов фрагменты ДНК выполняют роль маркера. Поэтому организм любого живого существа уины воспринимают как естественную среду своего обитания.

– Но ведь уины роботы?

– Нанороботы, – уточнил Петрович.

– Значит, действуют в соответствии с программой.

– Конечно.

– А любую программу можно изменить.

– Не думаю, что это так просто…

Макарычев открыл глаза и посмотрел на часы. Включенный таймер показывал, что с момента ухода Стецука с Муратовым прошло двадцать девять минут и восемнадцать секунд. До колокольни и обратно, даже ползком, даже очень медленно и осторожно, так, чтобы травинка не шелохнулась, двенадцать, ну, хорошо, пятнадцать минут. Еще пять-семь минут на то, чтобы оценить ситуацию. И бегом обратно. Стецук, конечно, обормот изрядный, но не дурак. Обнаружив вход в башню, он в нее не полезет. Определенно – нет. Тогда почему задерживается?..

Отведенные на разведку тридцать минут истекли.