Глава 16
АРХАНГЕЛ ГАВРИИЛ

Утром я по-прежнему не знал, что делать.

Я, так же как и Гамигин, был почти уверен в том, что Красный Воробей и Ник Соколовский являлись одним и тем же лицом. Единственное, что смущало меня во всей этой истории, так это то, каким образом Соколовскому удалось выйти на Симона? И почему именно с ним Соколовский решил связаться для того, чтобы получить наличные деньги, которыми он расплатился со Щепой за составленную дэд-программу? «Семья» никогда не проявляла особого интереса к научным исследованиям, а ученый, которого мы разыскивали, судя по тому, как охарактеризовал Соколовского его коллега, представлялся мне не тем человеком, который мог бы иметь знакомства в криминальной среде. Поэтому для того, чтобы твердо и уверенно сказать самому себе: да, Ник Соколовский – это и есть Красный Воробей, мне, в отличие от детектива Гамигина, все же требовались конкретные факты. До тех пор, пока их у нас не было, нельзя было просто так отбросить возможность того, что Красный Воробей был неким неизвестным нам человеком, который каким-то образом завладел материалами исследований Соколовского и довел их до товарного вида с помощью дэд-программы Щепы.

Как вновь выйти на след Красного Воробья, я не имел ни малейшего представления. Единственное, что приходило мне на ум, – это опять отправиться в Интернет-кафе на Солянке, отыскать там знакомых Щепы и попытаться у них что-либо разузнать о контактах убитого накануне дэд-программиста с его последним клиентом. Но погружаться снова в эту виртуальную клоаку мне страшно не хотелось. Поэтому, когда Гамигин снова спросил меня о наших планах на сегодняшний день, я сказал, что прежде всего нужно заехать в контору, надеясь, что по дороге в голову придет какая-нибудь идея, достойная воплощения в жизнь.

Позавтракали мы в небольшом уютном кафе, расположенном неподалеку от моего дома. В отличие от получившей в последнее время повсеместное распространение моды давать любому мало-мальски приличному заведению какое-нибудь совершенно непонятно откуда взявшееся имя, типа «Свин и Два Ежа» или «Шмиц-Штуцер», то место, куда я завел Гамигина, называлось просто и непритязательно: «Кафе». Меню здесь также не отличалось особыми изысками, но зато все, что подавалось на стол, приготовлено было отменно. Я заказал себе спагетти с болонским соусом, а черт – пельмени с капустой.

Быстро расправившись с фантастически вкусной едой и выпив по стакану минеральной воды, мы вновь загрузились в «Хэлл-мобиль» и отправились в институт на Погодинской, в котором располагалась моя контора.

По дороге я вспомнил о том, что за ночь должно было закончиться компьютерное восстановление отпечатка, снятого чертом со столика в Интернет-кафе, и попросил Гамигина продемонстрировать, что получилось. Анс нажал клавишу на бортовом компьютере автомобиля, и через десять секунд мы получили распечатку с совершенно четким изображением небольшой птички, вписанной в ровный круг.

– Это увеличенное изображение? – спросил я.

– В оригинале оно диаметром около сантиметра, – ответил черт.

Я молча кивнул.

– Это что-то значит? – спросил Гамигин.

– Возможно, – ответил я, задумчиво глядя на картинку. – Если моя догадка подтвердится, то через неколько минут мы будем точно знать, кто такой Красный Воробей.

Гамигин искоса бросил на меня заинтересованный взгляд, но ни о чем спрашивать не стал.

Поставив машину на институтскую стоянку, мы поднялись на второй этаж.

Возле двери офиса меня уже ожидал Сережа, одетый, как и вчера, в джинсы, майку и зеленую ветровку. На плече у него висела небольшая черная кожаная сумка, на застежке которой красовалась монограмма, по которой можно было понять, что стоила эта сумка раз в двадцать дороже той цены, которую можно было дать за нее с первого взгляда.

– Ты чего здесь делаешь? – удивленно посмотрел я на парня.

– Симонова взяли, – радостно сообщил Сергей. – По всем членам его группы проводится проверка.

– Рад это слышать. – Я открыл дверь и жестом радушного хозяина предложил своим гостям пройти в офис.

Войдя в прихожую следом за Гамигином и Сергеем, я первым делом заглянул в стенной шкаф, где хранил резервные шляпы, которые, случалось, дарили мне осчастливленные клиенты. Выбрав темно-коричневую шляпу с широкими, чуть опущенными вниз полями, я надел ее на голову, подвигал вперед-назад и, оставшись вполне удовлетворенным примеркой, кинул шляпу на вешалку.

– Я так полагаю, что отец остался доволен той информацией, которую ты ему предоставил? – вновь обратился я к Сергею.

– Еще бы! – счастливо улыбнулся парень.

– Так что же вновь привело тебя сюда? – непонимающе развел руками я.

– Как вы мне и посоветовали, я сказал отцу, что получил информацию из конфиденциального источника…

Сергей скинул сумку с плеча и поставил ее на угол стола, за которым обычно сидела Светик. Не сказал бы, что без нее офис выглядел пустым, но все же, вспомнив о Светике, я почувствовал легкую грусть из-за того, что все так получилось. Она была не просто симпатичной девушкой, но и человеком, которого я считал своим другом. И мне, признаться, было неприятно думать, что добрые отношения, которые, как мне казалось, существовали между нами, с ее стороны могли быть всего лишь ловкой игрой.

– Поскольку группы Симонова как таковой более не существует, – продолжал между тем Сергей, – отец велел мне поработать еще с источником, из которого я получил компромат на Симона…

– Послушай-ка, – не дав закончить, перебил я парня, – по-моему, ты что-то не так понял. Я предоставил тебе информацию о Симоне только потому, что мне он тоже мешал. Но при этом я не собираюсь становиться штатным осведомителем «семьи». Более того, тебе должно быть известно, что я единственный частный детектив в Московии, который работает без прикрытия «семьи», то есть у меня с «семьей» не очень-то хорошие отношения.

– Я это знаю, – тут же кивнул Сергей. – Но отец и не ожидает, что я тут же начну вагонами поставлять ему компромат на членов «семьи». Он просто предложил мне заняться работой, которая, как он полагает, соответствует моему характеру и моим склонностям. А мне самому гораздо интереснее работать с вами, чем в какой-нибудь очередной банде, куда непременно засунет меня отец, если я откажусь от этой работы.

В глазах парня стояло такое неподдельное отчаяние и мольба о помощи, что я невольно проникся к нему сочувствием. Не требовалось быть психологом для того, чтобы понять, каково парню, закончившему филологический факультет одного из престижных зарубежных университетов, работать с тупоголовыми кретинами вроде Симона. Конечно, далеко не все те, кто состоял на службе у «семьи», были подобны Симону, но, при всем при том круг интересов любого из них был ограничен исключительно узкопрофессиональной проблематикой.

– Тебя устраивает должность помощника? – спросил я у Сергея.

Парень с готовностью кивнул.

– Не рассчитывай на скорое продвижение по службе, – сказал я, указывая Сереже на место, которое прежде занимала Светик.

Сергей радостно улыбнулся, и не успел я глазом моргнуть, как он уже сидел за секретарским столом.

– Ну, как тебе мой новый помощник? – с улыбкой спросил я у Гамигина.

Черт не успел ничего ответить, потому что именно в эту минуту на столе у Сережика зазвонил телефон.

– Слушаю! – в порыве служебного рвения рявкнул Сергей, сорвав с аппарата трубку.

– Правило номер один, – тут же поправил я его. – С потенциальным клиентом следует разговаривать деликатно и, я бы даже сказал, нежно. Почти так же, как с любимой девушкой.

– Слушаю, – уже куда более мягко повторил в трубку Сергей. – Это вас, – сказал он через пару секунд, протягивая трубку мне.

– Переключи на кабинет, – сказал я и, сделав знак Гамигину, чтобы он следовал за мной, прошел в соседнюю комнату.

– Детектив Каштаков, – сказал я, переключив телефонный аппарат на внешний микрофон.

– Наконец-то удалось застать вас на месте, – проворчал из динамика голос, который я не сразу узнал.

– Простите?

– Это херувим Исидор, – недовольно скрипнул голос из динамика.

– Херувим Исидор! – едва ли не с экстатическим восторгом воскликнул я. – Как я рад слышать вас!

– Что нового вы можете сообщить мне о ходе расследования? – не купившись на мою дешевую лесть, сразу же перешел к делу Исидор.

– Надеюсь, вы не запустили ко мне новую партию «клопов»?

Я положил на стол контроллер, который дал мне Гамигин, и нажал кнопку проверки. Красный индикатор, загоревшийся на табло контроллера, дал понять, что в комнате присутствует постороннее электронное оборудование.

– «Клоп», как и прежде, сидит в шнуре вашего телефонного провода, – с ехидцей в голосе сообщил мне херувим. – И, между прочим, он уже сообщил мне, что вы засекли его при помощи аппаратуры, используемой спецслужбами Ада.

– Ну и что с того? – без запинки отозвался я. – Я пользуюсь всем, что может помочь мне в работе.

– Не пытайтесь водить меня за нос, Каштаков! – недовольно повысил голос святоша. – У вас это все равно не получится. Мне уже известно, что вы работаете в паре с агентом из Службы специальных расследований Сатаны!

– Дело, которым мы занимаемся с инспектором Гамигином, не имеет никакого отношения к тому, которое поручили мне вы.

– Не морочьте мне голову, Каштаков! Вы работаете одновременно на две стороны!

– Вы хотите расторгнуть наш договор? – спросил я. – Если так, то я даже готов вернуть вам аванс.

– Мне нужен не аванс, а результат! – взвизгнул херувим Исидор.

– Я занимаюсь тем делом, которое вы мне поручили, – спокойно произнес я. – И как только у меня будут какие-нибудь конкретные результаты, я тотчас же поставлю вас в известность.

– Я не верю вам!

– Простите, но я не знаю, чем в таком случае могу вам помочь.

Голос херувима ненадолго умолк.

– Хорошо, – тихо произнес он после паузы. – У вас есть еще один день. По истечении этого срока вы должны будете представить нам конкретные результаты расследования. Если этого не произойдет, боюсь, что вы очень сильно пожалеете о том, что связались с нами!

– Честно признаться, я уже сомневаюсь в том, правильно ли я поступил, взяв у вас аванс, – ответил я.

Из динамика послышались частые гудки.

– Как они меня достали, – тяжело вздохнул я и, наклонившись, выдернул телефонный шнур из розетки.

– Ну, и что ты думаешь по этому поводу? – спросил я, посмотрев на Гамигина.

– Думаю, что не стоит недооценивать спецслужбы Рая, – ответил черт. – Каким-то образом им уже стало известно о том, что мы занимаемся делом, которое имеет самое непосредственное отношение к делу об исчезновении Соколовского.

– Черт с ними! – презрительно скривился я.

– При желании святоши сумеют доставить тебе массу неприятностей, – предупредил меня Гамигин. – У нас уже имелись подозрения по поводу того, что спецслужбы Рая имеют неофициальные контакты с отдельными подразделениями НКГБ и даже с «семьей». Думаю, что сейчас мы получили подтверждение этому.

– Даже если это и так, – ответил я, – то в деле Соколовского интересы НКГБ и Рая пересекаются. Хотя сами они, возможно, пока еще и не подозревают об этом. А это значит, что можно попытаться стравить чекистов и святош между собой.

– Ты ведешь слишком рискованную игру, – с явным неодобрением покачал головой Гамигин.

– А что мне еще остается? – вопросительно посмотрел я на черта. – Я, сам того не желая, впутался в историю, из которой существует только один выход…

Не закончив фразу, я умолк.

– Ты считаешь, что если у тебя в руках окажутся материалы с результатами работы Соколовского, то это станет гарантией твоей личной безопасности? – спросил черт и, не дожидаясь ответа, с сомнением покачал головой: – Ты глубоко заблуждаешься на сей счет.

– Это единственное, что я могу сделать, – недовольно дернул подбородком я.

– Я мог бы предложить тебе перебраться на постоянное местожительство в Ад, – сказал Гамигин.

– После того, как мини-диск с расшифровкой генетического кода «молчащего» участка инсулинового гена будет лежать у меня в кармане? – саркастически усмехнулся я.

– Прямо сейчас, – ответил Гамигин. – Ты хороший детектив, а нашей Службе нужны специалисты, знакомые с особенностями криминальной ситуации в Московии.

– Если бы ты только знал, как я стал детективом, – покачал головой я.

– Расскажи, – предложил Гамигин.

– Не сейчас, – отказался я. – Это заняло бы слишком много времени, которого у нас и без того нет. Пора заняться делом.

Для начала я хотел убедиться в том, что все материалы былых дел, о которых я проявлял особенно трепетную заботу, были на месте. Беглый поверхностный осмотр убедил меня в том, что вся картотека на мини-дисках, которую вела Светик, была в целости и сохранности, а в моем столе не была тронута ни единая бумажка. То, что, навсегда покидая офис, Светик ничего с собой не прихватила, склоняло меня к мнению, что она не была штатным агентом НКГБ. Просто чекистам каким-то образом удалось заставить ее делать то, чего по своей воле девушка никогда бы не сделала. Возможно, виной всему была вчерашняя душеспасительная беседа с Гамигином, но мне хотелось думать именно так. Хотя куда проще было предположить, что всю информацию, к которой у нее имелся свободный доступ, Светик давно уже перекачала в компьютеры НКГБ, воспользовавшись для этого услугами электронной почты. Что ни говори, а работа шпионов в наше время сделалась куда более простой, чем, скажем, лет эдак сорок-пятьдесят назад, когда для того, чтобы передать добытую информацию своему командованию, секретному агенту приходилось проявлять чудеса изобретательности.

– Подожди меня здесь, – предложил я Гамигину, указав на свое кресло. – Я вернусь через десять минут, надеюсь, что не с пустыми руками. Буду весьма тебе признателен, если вытащишь райского «клопа» из телефонного шнура.

Черт удивленно посмотрел на меня, но ни о чем спрашивать не стал. Я тоже не стал ничего говорить, рассчитывая преподнести своему коллеге сюрприз. Заговорщицки подмигнув Гамигину, я надел на голову новую шляпу и вышел из кабинета.

В прихожей меня хотел было о чем-то спросить Сергей. Догадываясь, что вопрос его скорее всего имеет отношение к тем обязанностям, которые ему предстояло выполнять в качестве моего помощника, я быстро взмахнул рукой, бросив на ходу:

– Не сейчас! – и, не задерживаясь, вышел в коридор.

Не дожидаясь лифта, я пешком поднялся на шестой этаж.

Дверь кабинета Алябьева была чуть приоткрыта. Как и в прошлый мой визит к нему, Александр Алексеевич сидел, закинув ногу на ногу, придаваясь столь не свойственному для ученого праздному ничегонеделанию. Только на этот раз в руках он вместо книги Гончарова держал развернутую газету. Кажется, это были «Московские новости» – единственная оппозиционная по отношению к Градоначальнику газета, оставшаяся в Московии. Сохраняя видимость свободного демократического общества, Градоначальник не закрывал газеты, которые критиковали его деятельность. Просто газета лишалась всех финансовых льгот и за пару-тройку месяцев терпела экономический крах. Вообще система льгот и привилегий, созданная Градоначальником еще в те времена, когда Москва была столицей России, позволяла ему весьма эффективно контролировать умонастроения как отдельных общественно-политических организаций и групп, так и целых слоев населения на вверенной его заботам территории.

– А, это вы, – рассеянно произнес, глянув на меня поверх газетного листа, Алябьев.

Можно было подумать, что его не только ничуть не удивил мой повторный визит, но даже, напротив, он ждал его, хотя и не сказать, что с огромным нетерпением.

– Добрый день, Александр Алексеевич! – приветливо улыбнулся я.

Алябьев не спеша сложил газету и положил ее на стол.

– Ну как, удалось вам отыскать Соколовского? – спросил он скорее просто для того, чтобы поддержать начатый не им разговор, чем действительно проявляя интерес к моим проблемам.

– Да, все в порядке, – все так же с улыбкой ответил я.

– Да? – Я готов был побиться об заклад, что в глазах Алябьева мелькнуло удивление, причину которого я, впрочем, объяснить не мог. – В таком случае что же вам от меня нужно?

И голос у него звучал как-то странно – по-прежнему бесстрастно и с эдаким барским пренебрежением, но при этом слышалось в нем еще и некое скрытое напряжение. Впрочем, мне было не до того, чтобы разгадывать причины незначительных странностей в поведении человека, которого я к тому же знал без году неделю. Быть может, ученый просто просидел вчера за книгами до рассвета. А может быть, перебрал лишнего, тоскуя по безвозвратно ушедшим временам.

– В прошлый раз вы говорили, что пару лет назад привезли из Японии набор сувенирных авторучек со штампами, которые презентовали затем своим коллегам, – напомнил я Алябьеву.

Ученый ответил не сразу, как будто ему потребовалось какое-то время, чтобы припомнить, действительно ли все было именно так, как я говорил.

– Ну да, – не спеша произнес Алябьев.

Медленно наклонившись вперед, он взял в руку кружку с остывшим чаем, стоявшую на краю стола, и, сделав из нее глоток, снова поставил на прежнее место.

– У Соколовского тоже была такая авторучка?

Ответ вновь последовал после непродолжительной, но отчетливо заметной паузы:

– Да.

– Вы не припомните, что именно было изображено на штампе принадлежавшей Соколовскому авторучки?

Алябьев не спеша хлебнул чайку, после чего поинтересовался:

– А, собственно, зачем вам это?

– Дело в том, что я получил по факсу ряд документов, и некоторые из них были помечены штампом, которым, как я догадался, Соколовский по привычке заменил свою подпись, – с ходу соврал я. – Но, поскольку связаться с Соколовским лично мне пока не удалось, я хотел бы быть уверенным, что это действительно его бумаги.

Новый вопрос Алябьева прозвучал едва ли не прежде, чем я успел закончить свою фразу:

– Что это за бумаги?

Подобный интерес показался мне совершенно неуместным, поэтому я вежливо, но решительно дал понять своему собеседнику, что ответа на него он не получит:

– Извините, Александр Алексеевич, но в данном случае речь идет о коммерческой тайне.

Алябьев с явно показным безразличием дернул плечом и снова взялся за кружку с чаем.

– На штампе, принадлежавшем Соколовскому, была изображена какая-то маленькая птичка, – сказал Алябьев. – Сам Николай называл ее воробьем. Но я бы не поручился за то, что это был именно воробей, просто маленькая птичка.

Я с трудом удержался, чтобы не улыбнуться и не щелкнуть радостно пальцами. То, что сообщил мне Алябьев, многое позволяло расставить по местам.

– А у вас случайно не сохранилась какая-нибудь бумага с оттиском этого штампа? – с надеждой спросил я.

Ничего не ответив, Алябьев выдвинул ящик стола и принялся рыться в заполнявших его бумагах.

– Держите, – сказал он, протягивая мне помятый лист писчей бумаги стандартного формата.

На листе шариковой авторучкой, четким, разборчивым почерком было написано: «Проект отчета Лаборатории генно-инженерных разработок за второе полугодие 2004 года. Зав. лабораторией Н.Н.Соколовский». Ниже шли четыре пункта, каждый из которых содержал не более двух-трех строк. В правом нижнем углу стоял штамп: маленькая красная птичка, помещенная в центр круга, – уменьшенный вариант того изображения, которое выдал компьютер Гамигина, обработав неясный отпечаток, оставшийся на столике в Интернет-кафе.

– Это какой-нибудь важный документ? – взмахнув листом бумаги, спросил я у Алябьева.

– Вы думаете, кого-то сейчас интересуют лабораторные отчеты? – усмехнулся ученый.

– Я могу забрать этот листок?.. Чтобы было с чем сравнивать…

Алябьев с безразличным видом провел по воздуху открытой ладонью, что, наверное, должно было означать согласие. Поблагодарив своего собеседника, я сложил лист бумаги вчетверо, сунул его в карман и поспешил назад в свой офис.

– Красный Воробей – это Соколовский! – радостно сообщил я Гамигину, ожидавшему меня не в кабинете, где я его оставил, а в прихожей, сидя на диване.

Выложив на стол, я припечатал ладонью листок с проектом лабораторного отчета, написанного рукой Соколовского.

Гамигин отреагировал на добытое мною вещественное доказательство довольно-таки безразлично.

– Я в этом даже и не сомневался, – быстро произнес он и посмотрел на часы.

– Мог хотя бы за компанию порадоваться, – обиделся я.

– Извини. – Гамигин поднялся на ноги и подошел к столу. – Меня срочно вызывают в отдел.

– Что-то случилось? – насторожился я.

– Можно сказать и так, – коротко кивнул черт. – Обнаружено тело Ястребова.

– Да ну? – удивленно вытаращил глаза я. – Где это вы его отыскали?

– В той же гостинице, где он проживал до убийства, – ответил Гамигин и быстро, чтобы предупредить все вопросы, которые я собирался ему задать, добавил: – Детали мне неизвестны. Извини, но мне пора ехать. Как только будут какие-нибудь новости, я с тобой свяжусь.

– Да нет проблем, – улыбнулся я и подмигнул своему новому помощнику: – Мы здесь с Сергеем и вдвоем управимся.

– Насколько я понимаю, эта бумага побывала в руках у Соколовского? – спросил Гамигин, указав на лист, который я положил на стол.

– Это его отчет… – начал было объяснять я.

Черт перебил меня, не дослушав до конца:

– Ты позволишь мне забрать его? На нем могут оказаться отпечатки пальцев Соколовского, которые, возможно, помогут нам идентифицировать личность Ястребова.

– Да эта бумага уже в стольких руках побывала, – с сомнением покачал головой я.

– Попробуем что-нибудь с ней сделать. – Гамигин двумя пальцами за угол схватил со стола бумагу и, прежде чем спрятать ее в карман, осмотрел с обеих сторон. – А это что? – спросил он, показав мне обратную сторону листа.

На обратной стороне проекта лабораторного отчета той же рукой, что и сам проект, но небрежно, наискосок, было написано одно только слово: «ФэстТур». Чуть ниже в столбик, одно под другим, были написаны три числа: 750, 2 и 1500.

– Представления не имею, – пожал плечами я. Но на всякий случай велел Сергею: – Перепиши.

Гамигин аккуратно сложил лист по сгибам, оставленным на нем моими руками, коротко кивнул на прощание моему новому помощнику, еще раз пообещал мне, что непременно позвонит, как только узнает подробности случившегося, и, более не задерживаясь, оставил нас с Сергеем без своего общества.

Я еще не успел соскучиться по убежавшему впопыхах черту, а Сергей уже стучал карандашом по столу, требуя моего внимания.

– Да? – вопросительно посмотрел на него я.

– Я знаю, что такое «ФэстТур»! – радостно сообщил Сергей. – Это фирма, которая организует туристические поездки в Ад и Рай!

Я еще раз взглянул на цифры, переписанные Сергеем на чистый лист бумаги с обратной стороны отчета Соколовского.

– Позвони в эту фирму и выясни, сколько стоит недельная поездка в Ад, – велел я Сергею.

Сергей связался по телефону с «ФэстТур», и спустя несколько минут на столе перед нами лежал факс со всей необходимой информацией. В зависимости от видов предлагаемых фирмой услуг недельная поездка в Ад стоила 1500, 1200, 1000 или 750 долларов с человека.

– Соколовский выбрал самую дешевую поездку, – я убежденно ткнул пальцем в лист бумаги с тремя числами, оставленными рукой Соколовского. – И он собирался отправиться в Ад не один. На оплату этих двух путевок тоже пошли деньги, полученные Соколовским от Симона. Святоши последний раз разговаривали с Соколовским 7 мая, следовательно, от нас всего-то и требуется, что проверить, не объявлялся ли человек по имени Ник Соколовский за последние две недели в Аду.

– Если Соколовский купил недельную поездку, то нам следует проверить список туристов только за последнюю неделю, – заметил Сережик.

– Доплатив необходимую сумму, можно уже на месте продлить тур, – возразил я. – Так что не ленись и выясни в фирме «ФэстТур», не было ли у них за последние две недели клиента с интересующей нас фамилией. А я при первой же возможности попрошу Гамигина провести проверку по своим каналам.

– Вы думаете, туристическая фирма с готовностью предоставит мне информацию о своих клиентах? – с сомнением посмотрел на меня Сергей.

– А голова у тебя на что? – Для убедительности я еще и постучал себя пальцем по лбу. – Прояви смекалку. В конце концов, соври что-нибудь.

– Понял, – с готовностью кивнул Сергей и без промедления взялся за трубку телефона.

Поскольку других дел у меня не было, я сел на диван, чтобы послушать, как он будет вести беседу.

Сергей начал разговор в строгой, официальной манере:

– Добрый день, вас беспокоят из Особого отдела при Комитете по туризму… – Небольшая пауза, для того чтобы выслушать ответ, и голос Сергея зазвучал совершенно иначе – развязно и чуть нагловато: – Вы знаете, девушка, меня совершенно не беспокоит, известно ли вам название нашего Комитета или нет. Но если вы хотите неприятностей, вы их получите… Если вам нужен официальный запрос, то вы его получите, но, уверяю вас, после этого ваш начальник будет иметь весьма бледный вид… Я не собираюсь ждать, пока вы его позовете… Конечно… Ваши вопросы совершенно неуместны…

У парня определенно были способности к общению с людьми. Не прошло и пяти минут с того момента, как он начал убеждать свою собеседницу в том, что ей следует незамедлительно исполнить его просьбу, а на процессорном блоке компьютера уже замигал зеленый огонек, извещающий о том, что идет прием передаваемой информации. Взглянув на экран монитора, Сергей скосил взгляд в мою сторону и показал большой палец.

– Вот видите, милочка, как все просто, – сказал он в заключение разговора секретарше из туристической фирмы «ФэстТур». – Надеюсь, что в следующий раз у нас с вами проблем не возникнет. Благодарю за сотрудничество!

Список туристов, воспользовавшихся услугами фирмы «ФэстТур» для того, чтобы посетить Ад в интересующий нас срок, оказался настолько огромен, что просмотр его занял бы не один час. К счастью, Сергей умел обращаться с компьютером куда лучше меня, и за несколько минут ему удалось сделать автоматическую выборку. К величайшему нашему разочарованию, фамилии Соколовский в списке не оказалось.

– Он мог воспользоваться услугами другого туристического агентства, – высказал предположение Сергей. – А в «ФэстТур» позвонил только для того, чтобы узнать цены.

– Как бы там ни было, Соколовского следует искать в Аду, – я вновь уверенно постучал пальцем по листу бумаги, на котором были записаны расценки турпоездок в Ад. – Если Соколовский хотел скрыться от святош, то лучшего места, чем Ад, невозможно придумать.

– Он не может скрываться в Аду вечно, – заметил Сергей.

– Верно, – согласился с ним я. – Но, возможно, Соколовскому просто нужно было выиграть время. Он может продлевать срок своего пребывания в Аду до тех пор, пока у него не закончится виза.

– Обычно туристам выдают адскую визу на полгода, – поделился со мной своими знаниями Сергей.

– Или пока не кончатся деньги, которые он получил от Симона. – Сказав это, я задумчиво потер пальцами подбородок. – Одного я никак не могу понять – каким образом Соколовский вышел на Виталика Симонова?

– Могу предложить гипотезу, – вкрадчиво произнес Сергей.

Ничего иного я от него не ожидал. Оказавшись на новом месте, он теперь будет сыпать всевозможнейшими идеями и новыми инициативами, стараясь поразить своего шефа. Продолжаться все это будет ровно до тех пор, пока он не поймет, что девять десятых выдаваемых им истин есть несусветная чушь, и не научится производить мысленный отбор, прежде чем произнести что-либо вслух. Впрочем, некоторым для того, чтобы научиться этому, не хватает жизни. И, что самое интересное, научить этому со стороны совершенно невозможно. Инициатива, проявляемая Сережиком, была похвальна, но скорее всего это был холостой выстрел. И тем не менее я посмотрел на парня, изобразив на лице заинтересованность.

– Ну?..

– У первого тестя Симонова фамилия была Соколовский.

Услышав такое, я на мгновение потерял дар речи.

– Это не шутка? – спросил я на всякий случай у Сергея.

Хотя какие уж тут могли быть шутки!

– С первой женой Симонов развелся года три назад, – ответил Сергей. – Но он до сих пор то и дело вспоминает о том, как по молодости и глупости женился на дочке какого-то, как он его называл, «интеллигентишки», у которого за душой не было ни гроша, но при этом гонора и самомнения хватило бы на десятерых.

– И его фамилия была Соколовский? – еще раз переспросил я.

– Ну да, – кивнул Сергей. – Имени его не знаю, но то, что Соколовский, – это точно.

Ну, что тут можно было сказать? Только то, что, знай я об этом раньше, это избавило бы меня от многих проблем. Мы с Гамигином, почитай, сутки угробили на то, чтобы доказать, что Красный Воробей был не кто иной, как Ник Соколовский. И все это время мы плавали в глубине, старательно исследуя вязкое илистое дно, а ответ, оказывается, лежал на поверхности. Соколовский прекрасно знал Симонова. Знал, что Виталик имеет в свободном пользовании немалый запас наличности, которую мечтает вложить в какое-нибудь выгодное для себя дельце. Имея опыт по-семейному близкого общения с Симоновым, Соколовский, несомненно, был осведомлен о его слабостях и знал, как ими можно было воспользоваться. Кроме того, нельзя было исключить и личный мотив. Соколовский, будучи образованным человеком, хотя и с нереализованными по большей части амбициями, скорее всего испытывал неприязнь к Симонову еще в то время, когда тот был его зятем. После же развода, причины которого мне были неизвестны, неприязнь к Симонову могла перерасти у Ника Соколовского в желание поквитаться. И, как только представился такой случай, Соколовский тотчас же воспользовался им. Следует признать, просчитал он все с поразительной точностью, так что даже сам Виталик Симонов не заподозрил, что за личиной обобравшего его Красного Воробья скрывается не кто иной, как его бывший тесть. И если бы по чистой случайности я не оказался на пересечении интересов Симона, который хотел отыскать Красного Воробья, и святош, занятых поисками Соколовского, никто никогда бы не узнал об этой хитроумной, изящной и, прямо скажем, в высшей степени дерзкой афере.

– Что ж, все становится на свои места, – сказал я. – Следующий ход за Гамигином.

– Простите, Дмитрий Алексеевич, – обратился ко мне Сергей. – Но какой во всем этом интерес детектива Гамигина?

Я посмотрел на Сергея. Этот парень определенно был мне симпатичен. Но, вспомнив историю со Светиком, я решил, что пока еще слишком мало знаю Сергея для того, чтобы посвящать его во все, что было известно мне самому.

– Детектив Гамигин занимается изучением методов ведения следствия, используемых в Московии, – ответил я на его вопрос, не солгав, но при этом и не сказав всей правды.

– А кто такой Ястребов? – задал новый вопрос Сергей.

В принципе его интерес был вполне оправдан тем, что теперь он был моим помощником и, следовательно, должен быть в курсе всех дел, находящихся в производстве. Но мне почему-то совсем не понравился такой интерес, проявляемый Сергеем к делу Ястребова.

– Пока это дело ведет сам детектив Гамигин, – ответил я. – Если он сочтет нужным подключить нас к расследованию, тогда мы и узнаем от него все необходимые подробности.

Сергей оказался достаточно умен или в той же степени осторожен, что, впрочем, не исключало одно другого, чтобы не приставать ко мне с дальнейшими расспросами.

– А чем заниматься мне? – спросил Сергей, когда я направился в свой кабинет.

– Завари чай и сходи за газетами. Меня интересует главным образом «желтая» пресса.

Не видя в этот момент лица Сергея, я тем не менее спиной почувствовал температуру возмущенного взгляда, который бросил мне вслед парень. Должно быть, он не думал о том, что в обязанности помощника частного детектива входит не только добывание и систематизирование информации, но еще и прочие рутинные мелочи, заниматься которыми совсем не так увлекательно, как ловить преступников. Но если он рассчитывал задержаться в моей конторе на достаточно долгий срок, то должен был сразу уяснить, что именно от него здесь требуется. В конце концов, это он пришел ко мне, а не наоборот.

Обиделся на меня Сергей или нет, но через десять минут он поставил передо мной на стол чайник со свежезаваренным чаем и положил рядом стопку газет. Поблагодарив Сергея, я налил чай в чашку и занялся просмотром газет.

Я регулярно просматривал «желтую» прессу вовсе не потому, что меня интересовали пикантные подробности из жизни эстрадных «звезд» или истории о том, как кто-то, похожий на бывшего генерального прокурора, был замечен в клинике, занимающейся изменением пола, а по той простой причине, что бульварные газеты, вследствие полнейшей бессмысленности всего того, что в них печаталось, привлекали к себе куда меньшее внимание неофициальных цензоров из ближайшего окружения Градоначальника, нежели более серьезные издания. А потому порой в бульварных газетах проскальзывали сообщения о тех или иных событиях, о которых, опасаясь закрытия, не рисковали информировать своих читателей серьезные издания. Естественно, вся информация в газетах подобного рода подавалась соответствующим образом – с дурацкими щуточками, хохмочками и подначками в адрес не-пойми-кого, – но, умея читать между строк, в них можно было найти и кое-что полезное для дела.

Увы, сегодня меня ожидало разочарование. Единственной информацией, за частичную достоверность которой я мог бы поручиться, являлось сообщение о группе вооруженных бандитов, ликвидированной в результате операции, превосходно спланированной и не менее удачно проведенной агентами НКГБ в самом центре Москвы, неподалеку от станции метро «Китай-город». По тому, что данное сообщение почти без изменения было перепечатано всеми газетами, не возникало сомнений, что текст был получен редакциями из пресс-центра НКГБ с пометкой «Обязательно для публикации». Естественно, рассылка подобных текстов по редакциям газет была делом абсолютно секретным, но я лично видел такую бумагу, которую по пьяни показал мне как-то раз знакомый журналист.

– И знаешь, что будет, если статья эта не появится завтра в газете? – спросил он меня свистящим полушепотом. После чего приложил указательный палец к губам и издал звук, который должен был дать мне понять, что говорить о дальнейшем он не может даже по пьяной лавочке, но я и сам, если не дурак, мог догадаться о том, что осталось недосказанным.

Отложив газеты на угол стола, я перевернул над кружкой пустой заварочный чайник, сцеживая из него последние капли чая. Именно за этим занятием меня и застал влетевший в кабинет архангел третьего лика Гавриил.

Вне всяких сомнений, святоша пребывал в самом что ни на есть дурном расположении духа. А возможно, был еще и изрядно зол. Что бы ни являлось тому причиной, у меня не было ни малейшего желания начинать разговор с архангелом, прежде чем он не успокоится и не придет в себя.

Следом за архангелом в кабинет вбежал и Сергей. Вид у парня был совершенно растерянный, что в первый момент меня удивило. Но всего через пару секунд мне все стало ясно. Быстро взглянув на меня, Сергей кинулся на святошу со спины, пытаясь схватить его за руку и завернуть ее за спину. Я даже не понял, что произошло в следующее мгновение, – архангел сделал почти неуловимое движение плечом, после чего Сергей, упав на пол, кубарем выкатился назад в приемную. Не знаю, что это было, – какая-то неизвестная мне система самообороны без оружия или проявление парапсихологических способностей, которые частенько приписываются святошам, – но смотрелся трюк весьма эффектно.

Я с сожалением покачал головой – Светик хотя и выглядела куда более изящно и безобидно, чем Сергей, однако пройти, минуя ее, в кабинет еще никому не удавалось.

Чего было не занимать Сергею, так это упертости. Будучи парнем достаточно сообразительным, он должен был бы уже понять, что с архангелом ему не совладать, однако, едва только поднявшись на ноги, он вновь кинулся на святошу. И лишь только моя поднятая вверх рука заставила его остановиться.

– Все в порядке, Сергей, – я старался говорить спокойным и приветливым голосом. – Архангел Гавриил является нашим клиентом. Будь добр, завари нам чаю… Вы любите чай, архангел? – обратился я уже к святоше.

Ничего не ответив, архангел прошествовал к столу и, уперевшись в него ладонями, наклонился вперед, как будто желая получше рассмотреть следы побоев на моем лице. Я невольно подался назад, балансируя на задних ножках кресла.

– Это мой новый помощник, – представил я архангелу Сергея, который тоже подошел к столу, чтобы забрать пустой чайник. – Я сожалею, что между вами произошло некоторое непонимание…

– Непонимание происходит между нами, господин Каштаков! – рявкнул мне в лицо архангел Гавриил.

Меня удивили не столько его слова, сколько то, что я почувствовал неприятный, чуть кисловатый запах изо рта святоши. Согласитесь, архангел с гнилыми зубами или язвой желудка – это полнейший нонсенс. Все равно что чекист с чистой совестью.

Я поднял брови как можно выше и с укором посмотрел на Гавриила, после чего скосил взгляд в направлении Сергея, давая тем самым святоше понять, что серьезным людям не подобает демонстрировать свои чувства в присутствии обслуживающего персонала.

Гавриил через плечо бросил гневный взгляд на Сергея, который уже выходил за дверь, и со всего размаха хлопнулся на стоявший рядом стул. Если святоша рассчитывал сломать стул, то его ожидало глубокое разочарование – в расчете на нервных посетителей мебель у меня в конторе была исключительно прочная, изготовленная по спецзаказу.

Как только дверь за Сергеем закрылась, я положил руки на стол, переплетя пальцы, и, чуть склонив голову к правому плечу, вежливо и внимательно посмотрел на архангела.

– Итак?..

– На кого вы работаете, господин Каштаков? – буравя меня гневным взглядом, святоша задал сакраментальный и самый что ни на есть банальный вопрос.

За всю историю человечества его повторяли неисчислимое количество раз, и, наверное, еще ни разу задававший его не получил на свой вопрос вразумительного ответа. Поэтому и я не стал отступать от освященных веками традиций.

– Что вы хотите этим сказать, архангел? – ответил я вопросом на вопрос.

– Нам известно, что вы сотрудничаете с представителями Ада! – с праведным негодованием в голосе выкрикнул Гавриил.

– Я сотрудничаю со всяким, кто мне платит, – спокойно и рассудительно объяснил я святоше.

– Почему вы сразу не предупредили нас, что ведете совместное дело с Адом? – уже куда более спокойным тоном задал вопрос святоша.

– Потому что не счел нужным сделать это. Дело, которым я занимаюсь по поручению представителей Ада, не имеет ничего общего с тем расследованием, которое я выполняю для вас.

– Вы в этом уверены? – чуть прищурившись, посмотрел на меня архангел.

– Абсолютно, – не моргнув глазом соврал я. – А почему, собственно, это вас так беспокоит? – осведомился я невинным тоном.

– Потому что… – Архангел Гавриил умолк на полуслове и, подавшись вперед, заново начал фразу, понизив при этом голос примерно на полтона: – Потому что работа Ника Соколовского, будучи опубликованной, может сильно ударить по престижу Ада. Демоны пойдут на все, чтобы не допустить этого. Я бы на вашем месте не доверял ни единому их слову. Уверяю вас, они способны на все. Мы весьма опасаемся того, что Ник Соколовский мог попасть к ним в руки.

– Если бы он находился у них, – так же тихо ответил я святоше, – то демоны не проявляли бы никакого интереса к поискам Ника Соколовского, которые я веду по вашей просьбе.

Архангел едва ли не подпрыгнул на месте, решив, что ему наконец-то удалось поймать меня на слове.

– Так, значит, демоны все же интересовались Соколовским!

– Это вы так считаете, – с невозмутимым спокойствием ответил я святоше.

– Послушайте, господин Каштаков, – архангел Гавриил совершенно неожиданно для меня сменил требовательный тон на доверительный. – Мы уже говорили, что дело, порученное вам, имеет для нас чрезвычайное значение. Поэтому мы готовы пойти на то, чтобы удвоить ту цену, которая была вам обещана за помощь в поисках Ника Соколовского. Но при этом мы должны быть уверены в том, что вы сотрудничаете только с нами. Вы меня понимаете?

– Нет, – честно признался я.

– Нам хотелось бы иметь некоторую информацию, – медленно, очень осторожно подбирая слова, начал излагать свою просьбу архангел, – о том деле, которым вы занимаетесь по просьбе представителей Ада.

– К сожалению, информацию подобного рода я не могу вам предоставить, – ответил я голосом секретарши, в сто первый раз отвечающей на один и тот же вопрос надоедливых посетителей. – Ваша просьба идет вразрез с моим профессиональным правилом: любая информация, сообщенная клиентом, является конфиденциальной вне зависимости от того, оговаривается это особо или нет.

– Но вы бы могли предоставить нам эту конфиденциальную информацию так же конфиденциально, – хитро улыбнулся архангел.

– Все, что я могу предложить в сложившейся ситуации, это вернуть полученный аванс за вычетом платы за два дня работы, – сказал я и сунул два пальца в нагрудный карман пиджака, давая понять, что готов по первому же требованию клиента выложить деньги на стол.

– Мне не нужны деньги! – Архангел в сердцах хлопнул ладонью по столу. – Мне нужны результаты!

– Как только мне что-либо удастся разузнать, я немедленно поставлю вас в известность.

– И это все, что вы можете мне сказать?

– А чего вы от меня ждете?

– Отчета о проделанной работе.

– Нет проблем.

Я взял верхнюю газету из стопки на углу стола, сложил ее так, чтобы выделить статью о подвиге доблестных чекистов, совершенном ими накануне вечером у входа в Интернет-кафе, и протянул ее святоше. Быстро пробежав статью глазами, архангел поднял на меня недоумевающий взгляд.

– Что это значит?

– Это значит, что во время перестрелки был убит человек, который должен был вывести меня на Соколовского.

– В статье идет речь о вооруженных бандитах.

– Вы верите всему, что пишут в газетах? – усмехнулся я.

Архангел чуть наклонил голову к плечу и задумчиво прикусил край верхней губы. На мгновение его лицо замерло в полнейшей неподвижности, сделавшись похожим на искусно выполненную восковую маску, которую с первого взгляда почти невозможно отличить от оригинала. Казалось, он обдумывал невероятно сложную дилемму, от верного решения которой зависела вся его дальнейшая жизнь. Я не мешал ему, с любопытством ожидая, что же последует за этим.

Спустя какое-то время губы архангела приоткрылись, и между ними показался кончик языка. Святоша быстро провел языком по губам и начал говорить:

– По причинам, которые вам были объяснены, мы не имеем возможности обратиться за помощью к официальным органам власти Московии. – Взгляд архангела Гавриила скользнул по моему лицу и быстро переместился на календарь с голой девицей на стене. – Как вам известно, во взаимоотношениях Святой Троицы и Градоначальника существуют определенные проблемы, связанные с некоторыми расхождениями во взглядах на роль церкви в обществе. Но это отнюдь не непреодолимые противоречия. В ближайшем окружении Градоначальника имеются люди, с которыми мы поддерживаем неофициальные контакты. Эти люди заинтересованы в том, чтобы отношения между Московией и Раем сделались более близкими и доверительными.

Архангел Гавриил сделал паузу и многозначительно посмотрел меня.

– Наверное, я вас разочарую, – с сожалением вздохнул я, – но вынужден признаться, что у меня нет ни одного знакомого не только в окружении Градоначальника, но даже среди членов правительства.

– Я думаю, что вам при вашем роде деятельности совсем не помешал бы высокий покровитель, – вкрадчиво произнес святоша.

– Конечно же, нет, – с готовностью согласился с ним я, по привычке принимаясь валять дурака. – Но боюсь, что ни один из потенциальных покровителей не захочет мне даже руку пожать.

– Ну, это не так трудно устроить, как вам, возможно, кажется. – На губах Гавриила появилась улыбка, более соответствующая образу дьявола-искусителя.

– Серьезно? – в изумлении вскинул брови я.

– Вне всяких сомнений, – не спеша наклонил утвердительно голову архангел.

Я нацепил на лицо маску глубочайшей задумчивости, затем изобразил полнейшее смятение чувств, закончив этот небольшой этюд выражением безысходного отчаяния. По-моему, получилось совсем неплохо. Во всяком случае, архангел Гавриил внимательно следил за действом, которое я перед ним разыгрывал, ожидая, что же я отвечу на его недвусмысленное предложение.

– Сожалею, но вынужден ответить вам отказом, – произнес я, выдержав необходимую паузу, предшествующую драматической развязке. – Боюсь, что, обзаведясь покровителями среди представителей власти, я лишусь всех своих клиентов. Не знаю, как там у вас в Раю, но у нас в Московии не доверяют не только самим представителям власти, но также и тем, кто здоровается с ними за руку.

Левая щека святоши нервно дернулась.

– К вашему сведению, господин Каштаков, имея друзей среди ближайшего окружения Градоначальника, мы можем не только оказать вам содействие, но также и устроить вам массу проблем.

– Уж в этом-то я ни секунды не сомневаюсь, – с улыбкой ответил я на впервые открыто прозвучавшую угрозу. – Вот только боюсь, что в этом вопросе ваши интересы столкнутся с интересами НКГБ. Поскольку, как мне совсем недавно стало известно, чекисты в настоящий момент также весьма интенсивно занимаются поисками Ника Соколовского.

Архангел Гавриил от изумления разве что только рот не открыл. Я почти полминуты имел возможность лицезреть выражение тупого удивления на его лице, пока он наконец не совладал с эмоциями.

– Ну, как вам такая информация? – спросил я, понимая, что наношу добивающий удар сопернику, едва сумевшему подняться на ноги после сокрушительного нокдауна.

– Что им известно? – свистящим полушепотом спросил Гавриил.

– Попытайтесь выяснить это, воспользовавшись своими связями в окружении Градоначальника, – посоветовал я с милой всепрощающей улыбкой на лице.

Вам доводилось когда-нибудь слышать, как архангел скрежещет от злости зубами? Думаю, что нет. А мне вот довелось услышать этот вполне отчетливый скрежет, раздавшийся перед тем, как архангел Гавриил медленно произнес:

– Не пытайся прыгнуть выше собственной задницы, Каштаков. Приземление может оказаться весьма болезненным.

Ну, что на это можно было ответить? Когда святые начинают выражать свои мысли на языке приблатненной братвы, я теряю дар речи. Поэтому, откинувшись на спинку кресла, я только с осуждением посмотрел на сидевшего напротив меня архангела, но ничего не сказал.

Опираясь руками о край стола, архангел медленно поднялся на ноги.

– Имей в виду, Каштаков, – произнес он свистящим полушепотом, – я буду следить за каждым твоим шагом. И не дай бог тебе оступиться.

Я молча достал из кармана деньги и, не пересчитывая, кинул их на стол.

– Я больше на вас не работаю.

Архангел на деньги даже не взглянул. Направив на меня, словно пистолет, свой длинный указательный палец с розовым, аккуратно подпиленным ноготком, святоша криво усмехнулся, после чего, не сказав более ни слова, повернулся ко мне спиной.

Я ожидал, что, уходя, он как следует хлопнет дверью, но ошибся – архангел оставил дверь за собой открытой, должно быть, давая тем самым понять, что намерен еще вернуться.

Не могу сказать, что после его ухода я вздохнул с облегчением. Дело, которым я занимался, принимало все более серьезный оборот. Не успел я избавиться от одного недоброжелателя, как взамен ему получил другого, не в пример более опасного. К тому же архангел Гавриил превосходно объяснил мне на общедоступном языке жестов, что я уже не могу отказаться от расследования по собственному желанию. Что и говорить, выбор мне был оставлен небогатый, – я должен был обмануть всех и остаться в живых или навсегда забыть о планах, которые строил на будущее, поскольку самого будущего как такового у меня могло и не быть.