Глава 10
ИНТЕРНЕТ-КАФЕ

Прежде чем выходить на улицу, я подошел к Светику, чтобы загримироваться.

– Я проверила адреса, которые ты мне дал. – Поскольку рядом находились посторонние, Светик говорила тихо, так, чтобы слышать ее мог только я один. При этом она точными мазками уверенно и быстро накладывала косметику на мое побитое лицо. – Везде пусто.

– Ну что ж, как сказал мне один весьма неглупый человек, отрицательный результат – это тоже результат, – ответил я.

Откинувшись на спинку кресла, Светик придирчиво осмотрела результат своей работы.

– Ну как? – поинтересовался я.

– Лучше, чем было, – ответила Светик.

О том, что, по ее мнению, мой образ все же был далек от совершенства, красноречиво свидетельствовали темные солнцезащитные очки, точно как у братьев Блюз, которые вручила мне моя помощница.

– Что, так плохо? – спросил я, примеряя очки.

– Нет, просто сегодня яркое солнце, – ответила Светик, щадя мое самолюбие.

Я посмотрел в окно. На улице с самого утра накрапывал мелкий дождик. Небо было затянуто плотной серой пеленой, сквозь которую не смог бы пробиться солнечный лучик даже толщиною в иголку. Возможно, кто-то и называет такую погоду мерзкой, а по мне, так лучше не бывает. Полное отсутствие раздражающих факторов в виде лазоревого неба, солнечных бликов и неумолчного птичьего щебета. Только в такую погоду и можно полностью сосредоточиться на работе.

Очки я сунул в нагрудный карман пиджака – возможно что и пригодятся. Подправив ребром ладони характерную вмятину на тулье шляпы, я надел ее на голову, надвинул на глаза и, поправив кобуру под мышкой, направился к выходу. Возле двери я сделал шаг в сторону, пропуская вперед детектива Гамигина.

– Господин Каштаков! – с плохо скрытой обидой в голосе окликнул меня Сергей.

Я не забыл про несостоявшегося филолога, которому безжалостной судьбой было уготовано стать со временем одним из заправил «семейного» бизнеса. Признаться, я рассчитывал на то, что Джойс интересует его в значительно большей степени, нежели задание, полученное от Симона, – «Улисс» это такая книга, которую достаточно только начать читать, чтобы потом невозможно было оторваться. Но, должно быть, Сергей читал ее уже не в первый раз, потому что сейчас книга лежала на диване, а сам филолог направлялся в мою сторону с явным намерением присоединиться к прогулке, на которую был приглашен только детектив Гамигин.

Жестом велев черту ждать меня внизу, я перехватил Сережу на полпути к двери.

– Господин Каштаков…

– Просто Дмитрий Алексеевич, – поправил я его.

– Дмитрий Алексеевич, – быстро заговорил Сергей, понизив голос так, чтобы Светик не могла расслышать его слова, – я хочу пойти вместе с вами. Дело не в том, что велел мне Симонов, – я просто хочу помочь вам. Виталик выводит меня из себя своей тупостью. А если он действительно затевает что-то против «семьи» и нам с вами удастся это доказать, то в таком случае и Симон получит по заслугам, и отец поймет, что мне можно поручить более серьезное дело. Сколько мне еще ходить в телохранителях у этого неандертальца!

– А давно ты этим занимаешься? – поинтересовался я.

– Неделю, – смущенно признался Сергей. – Но с меня и этого достаточно! А отец говорит, чтобы раньше чем через полгода я и не думал о другой работе.

– Ну, в этом он, возможно, и прав. – Я солидно наклонил голову, как человек, знающий толк в том, о чем говорит. – За пару недель специфику работы телохранителя до конца не прочувствуешь.

– Да не могу я больше!..

– Странно только, что ты у Виталика всего неделю, а он уже поручил тебе самостоятельное дело.

Прищурившись и чуть наклонив голову к плечу, я вопросительно посмотрел на Сережика.

– У меня были хорошие рекомендации, – ответил Сергей, но по тому, как он старательно отводил глаза в сторону, я понял, что парень что-то недоговаривает.

– И что еще? – тоном строгого учителя, который хочет получить развернутый ответ на заданный вопрос, поинтересовался я.

– Еще Симонов считает вас просто слабаком, за которым и не требуется особый присмотр, – едва слышно произнес Сергей. – По его мнению, только полный придурок может по собственной инициативе разорвать отношения с «семьей».

Я не обиделся – было бы на кого обижаться! – а только удивился.

– Почему же в таком случае он именно ко мне пришел со своей проблемой?

– А к кому еще он мог обратиться? – вопросом на вопрос ответил Сергей. – Все остальные сыщики в Москве работают под контролем «семьи».

– Верно, – согласился я. – У меня как-то постоянно вылетает из головы, что это только я один такой ненормальный, что пытаюсь работать самостоятельно.

– Так можно мне с вами? – снова с надеждой спросил Сергей.

Я окинул парня оценивающим взглядом.

– Оружие у тебя есть?

– Да, – быстро кивнул Сергей и хлопнул себя по левому плечу, чтобы показать, где именно у него был спрятан пистолет.

– Какое?

– «Беретта» шесть-тридцать пять.

– Пользоваться приходилось?

– Только в тире.

– Ну и как?

– Вообще-то неплохо.

– В таком случае ты будешь мне полезнее, если останешься здесь, – сообщил я парню доверительным тоном. И, не дав ему возможности что-либо возразить, быстро добавил: – Сам знаешь, у Симона в голове тараканы ползают. А сейчас, на взводе, он вообще на все способен. – Я взглядом указал на Светика. – Присмотри за ней, пока меня нет.

На такую просьбу невозможно было ответить отказом. Сережик коротко кивнул. Я с благодарностью положил руку ему на плечо, крепко, по-мужски сжал его и, более ничего не сказав, проворно выскользнул за дверь.

Может быть, я слишком критично к себе отношусь? Временами мне удается совсем неплохо сыграть буквально с ходу придуманную роль.

Детектив Гамигин уже подогнал «Хэлл-мобиль» к самому козырьку, нависающему над стеклянными дверями, ведущими в институтский корпус, так что я смог запрыгнуть на переднее сиденье рядом с ним, даже шляпу под дождем не замочив.

Никогда прежде мне не доводилось ездить в «Хэлл-мобиле» последней модели. Да и вообще ни в каком, если признаться честно. В технических характеристиках автомашин я разбираюсь плохо, но выглядел «Хэлл-мобиль» что снаружи, что изнутри просто бесподобно. Трудно было даже представить себе, что можно добиться такого удивительно гармоничного сочетания простоты и изысканности, резких острых углов и нежных, изысканных округлостей. Если вы хотите узнать, что такое настоящий черный цвет, вам следует взглянуть на корпус этой машины. Ни один луч света не отражался от ее внешних поверхностей. А в сочетании с тонированными стеклами это давало совершенно потрясающий эффект – казалось, что какая-то неведомая сила вырвала из окружающего пространства фрагмент, напоминающий своими очертаниями контуры автомобиля. Изнутри кабина была отделана «адской» кожей невозможно алого цвета. Я слышал, что, по наблюдениям психологов, красный цвет вызывает у человека раздражение. Не знаю, насколько справедливо это утверждение, но в кабине «Хэлл-мобиля» я чувствовал себя необычайно комфортно и у меня вовсе не возникало желания немедленно из нее выскочить. Быть может, дело было в необыкновенно удобном сиденье, которое, казалось, принимало форму тела человека. А может быть, сам цвет внутренней отделки кабины «Хэлл-мобиля» отличался от того, с которым проводили свои эксперименты психологи. Как говорит один мой знакомый художник, профессионалу, для того чтобы охарактеризовать любой самый простой оттенок цвета, требуется не менее десяти слов.

Ходовые качества у «Хэлл-мобиля», судя по всему, тоже были отменные – по набережной мы домчались до Солянки всего за пятнадцать минут.

Интернет-кафе в Москве только в границах Кольцевой дороги было не менее сотни. К тому, что интересовало нас с Гамигином, прилипло название «Интернет-кафе на Солянке», хотя располагалось оно не на самой улице Солянке, а чуть в стороне от нее, в Подкопаевском переулке, прямо напротив недавно отреставрированной церкви Николы в Подкопаях.

Слава богу, Градоначальник со своей страстью строителя пока еще не добрался до района Замоскворечья, и здесь все еще стояли старые кирпичные дома, соответствующие тому образу Москвы, который, на мой взгляд, стоило бы оставить без изменений, потому что это было подлинное лицо города, а не та тщательно отретушированная и выкрашенная в лубочные цвета маска, которую обычно изображают на обложках красочных туристических проспектов. Как бы ни кичился Градоначальник, как бы ни старался придать своему городу современный облик, превратив его в гигантский мегаполис, Москва была и по-прежнему оставалась большой деревней. Такова уж, видно, ее историческая судьба и предназначение. В Москве всегда было неудобно и неуютно жить, и именно это сопротивление городской среды создавало на протяжении веков определенный тип человеческой личности. Что-то из этого, несомненно, получилось; плохо или хорошо – судить не возьмусь, поскольку сам отсюда родом.

Свернув во двор, Гамигин остановил машину на разметке, которая, по идее, должна была означать автостоянку. Из полутора десятков автоматических счетчиков, установленных по краю тротуара, естественно, ни один не работал. Да и кому нужны были эти счетчики, если, помимо нашего автомобиля, на стоянке находилась только груда покореженного металла, в которой с трудом можно было опознать «Москвич-кабриолет».

Не успели мы выйти из машины, как к нам тотчас же подскочил мальчонка лет одиннадцати, одетый в широченные штаны, спортивную ветровку, которая даже мне была бы велика, и в здоровенных ботинках, похожих на колодки. Не мешкая парнишка с серьезным видом предложил за доллар в час последить за нашей машиной. Я дал ему два доллара и сказал, что если на машине появится хотя бы царапина, я ему уши оборву.

Нужное нам заведение располагалось в полуподвальном помещении шестиэтажного дома из красного кирпича, стоявшего в двух шагах от автостоянки. Для того, чтобы попасть в Интернет-кафе, нужно было спуститься по крутой каменной лестнице с выщербленными ступенями, ведущей под полукруглый жестяной навес, на котором сидело странное существо из зеленого пластика, похожее на горгулью, слетевшую с крыши какого-нибудь готического собора. Но при этом лицо фантастического существа казалось удивительно знакомым – за круглыми, плотными щеками и хитроватым прищуром маленьких глазок без труда угадывался образ Градоначальника. Шутка, по нынешним временам, была довольно-таки смелой. Скорее всего хозяева заведения рассчитывали на то, что никто не осмелится сообщить Градоначальнику, что он в образе горгульи сидит над входом одного из московских Интернет-кафе.

Дверь в самом низу лестницы была не заперта. Открыв ее, мы вошли в помещение, тускло освещенное голубоватым светом. В центре стояло десятка полтора крошечных столиков, оборудованных мониторами с клавиатурами и джойстиками. Все оборудование было далеко не новым и, судя по внешнему виду, эксплуатировалось нещадно. Вдоль стен, выкрашенных в ядовито-зеленый цвет, наверное, еще в то время, когда здесь был просто подвал, тянулись ряды с виртуал-автоматами. Бока автоматов покрывали вмятины от многочисленных ударов, а пластиковое информационное оконце на каждом втором из них было треснуто или вообще отсутствовало. У дальней от входа стены располагалась стойка с рядом высоких вращающихся табуретов возле нее.

Лет десять назад Интернет-кафе были центрами интеллектуального досуга продвинутой в направлении тотальной компьютеризации публики. Но с тех пор, как появились виртуал-автоматы и контактные присоски, позволяющие легко и просто соединить сознание человека с любой компьютерной программой, подобные заведения очень быстро превратились в злачные места, где собирались только психи, полностью свихнувшиеся на почве виртуальной реальности, для которых реальная жизнь была не так интересна, как картинки из начиненного электроникой ящика. В нынешних Интернет-кафе можно было не только подключиться за определенную плату к виртуал-автомату или, воспользовавшись гипершлемом, забраться в дебри международной компьютерной сети, но также купить выпивку, а из-под полы еще и наркотики. У постоянно ошивающихся в кафе охламонов можно было приобрести нелицензированные программы, откровенную виртуальную порнографию и даже привезенные с других территорий бывшей России стаф-диски с записями подлинных сцен насилия и жестоких убийств. По слухам, несмотря на то что рынок оружия держала под контролем «семья», при наличии определенной суммы денег, желательно в шеолах, в Интернет-кафе можно было приобрести даже незарегистрированный пистолет.

За стойкой скучал бармен, похожий на престарелого хиппи. На нем была зеленая куртка с короткими рукавами, какие обычно надевают в операционной хирурги. На шее висело несколько шнурков с нанизанными на них амулетами и талисманами. Длинные серые волосы с проседью были гладко зачесаны назад и схвачены на затылке резинкой. Помимо бармена в зале находились еще трое человек. Парень лет шестнадцати сидел, подключившись к виртуал-автомату. Ноги его были вытянуты вперед, а руки свисали вдоль туловища, почти касаясь кончиками пальцев грязного линолеума, покрывающего пол. Второй посетитель сидел за столиком с монитором. Пальцами левой руки он время от времени вслепую ударял по клавишам, а правой рукой быстро гонял из стороны в сторону джойстик. Иногда он вдруг начинал что-то невнятно бормотать или негромко хихикал, словно его щекотали пером под мышкой. Гипершлем, надетый на голову, и одежда в стиле унисекс не позволяли определить ни возраст, ни половую принадлежность любителя побродить по сети. Во всяком случае, я не рискнул бы строить на сей счет предположения. Третий сидел неподалеку от входа, развалившись на стуле. Рядом с ним на столе стоял высокий стакан, наполненный каким-то желтоватым пойлом. Этот тип выглядел наиболее экзотично из всех присутствующих, почему я сразу же и сделал вывод, что он является завсегдатаем заведения. Один только костюм его был достоин отдельного описания: джинсовая жилетка, старая и грязная, со множеством самодельных заклепок и значков, надетая прямо на голое тело, такие же грязные джинсы, неровно оборванные чуть ниже колен, и тяжелые кирзовые ботинки с широкими, окованными железом рантами. На первый взгляд парню можно было дать лет тридцать пять, но по тому, что его небритое лицо, потасканное и помятое, выглядело не лучше, чем его одежда, можно было сделать вывод, что на самом деле ему немногим больше двадцати. Через мочку левого уха парня было продето большое круглое кольцо, из мочки правого свисала длинная цепочка, достававшая почти что до плеча. На кончике цепи болтался латунный череп размером с грецкий орех. Волос на голове странного типа почти не было, только дорожка шириною с ладонь тянулась ото лба к затылку. Выбритые места украшали грубо и неумело сделанные татуировки: слева – свастика, справа – серп и молот. Завершающей деталью образа являлся вывод контактной присоски, вживленной под кожу на левом виске, – так поступали только окончательно свихнувшиеся на виртуалке придурки, чтобы иметь возможность в любой момент подключиться даже к виртуал-плейеру.

Увидев нас с Гамигином, парень оперся правой ладонью о стол, а левой о спинку стула, на котором сидел, медленно поднялся на ноги и не спеша, вразвалочку направился в нашу сторону. Парень был невысок ростом, но жилист. Но особенно мне не понравилось выражение его лица – как бы скучающее и безразличное ко всему, – типичное для неврастеника, временно пребывающего в латентной стадии. Чего я страшно не люблю, так это иметь дело с психами, а парень явно был из породы тех, от которых можно было ожидать чего угодно.

Остановившись в шаге от нас, парень заложил руки за спину и, качнувшись с носков на пятки, с откровенной неприязнью посмотрел на детектива Гамигина.

Я пока еще надеялся уладить дело миром, а потому улыбнулся парню как можно более добродушно.

Парень поднял правую руку и, перекинув ее через голову, поскреб ногтями свастику на левой половине своего бритого черепа. Должно быть, мыслительный процесс требовал от него много сил и энергии, но в конце концов он выдал вполне осмысленную фразу, причем произнес ее, почти не разжимая губ, как чревовещатель:

– Это кафе для людей.

– Интересно, что в таком случае ты здесь делаешь? – удивленно посмотрел я на придурка со свастикой на голове.

То ли парень был непробиваемо туп, то ли давно уже привык к подобным замечаниям в свой адрес, только мой вопрос его вовсе не обидел.

– Я говорю о нем, – он взглядом указал на Гамигина.

Черт хотел было что-то сказать, но я поднял руку с открытой ладонью, советуя ему помолчать.

– А ты кто такой? – спокойно, без вызова спросил я у парня.

– Я здесь за порядком присматриваю, – ответил он. – Мне хозяин кафе за это деньги платит.

– И много? – полюбопытствовал я.

– А тебе что за дело? – Парень гордо вскинул подбородок и снова качнулся с носков на пятки.

– Там, на улице, – я большим пальцем указал через плечо на дверь, в которую мы вошли, – мальчишка за доллар взялся присмотреть за нашей машиной. Будь на его месте ты, я бы тебе даже такую работу не доверил.

Парень по-звериному щелкнул зубами.

– Тебе чего здесь нужно, пижон?

– А вот это уже не твое дело. – Я сделал шаг вперед, плечом убирая парня с дороги.

Парень выдернул правую руку из-за спины. В кулаке у него сверкнуло лезвие выкидного ножа.

Возможно, в уличной драке с такой же шпаной, как и он сам, парень был бы и не плох, но бросить вызов мне было с его стороны слишком самонадеянно. Я был не сильнее, но зато умнее его, и реакция у меня была отменной. Парень только еще занес руку с ножом для удара, а я уже врезал ему локтем в живот. Парень сдавленно охнул и удивленно вытаращил глаза. Не давая ему опомниться, я схватил за запястье руку, в которой он сжимал нож, и надавил большим пальцем на болевую точку, расположенную на внешней стороне ладони между большим и указательным пальцами. Пальцы на руке парня разжались, выронив нож. Свободной рукой я схватил противника за горло и кинул его на вращающийся стул рядом с ближайшим виртуал-автоматом. Парень попытался подняться на ноги, в ответ на что я наотмашь ударил его открытой ладонью по лицу, после чего схватил шнур от виртуал-аппарата и воткнул штекер в разъем контактной присоски на левом виске придурка. На лицевой панели автомата загорелось треснувшее оконце, в котором появилось изображение рыжеволосой девицы, как будто сошедшей со страниц моего настенного календаря. Девица, одетая только в полупрозрачные трусики, призывно улыбнулась и указала на надпись: «Жар тела. Тариф: 1 мин. – 1 руб.».

Бритоголовый снова дернулся, и мне пришлось ударить его кулаком по башке, точно в то место, где была изображена свастика. Достав из кармана пригоршню мелочи, я выбрал шесть пятирублевых монет и одну за другой кинул их в кассовую щель виртуал-автомата.

Не успел я нажать кнопку запуска программы, как парень расслабился и обмяк. Глаза его закатились под полуприкрытые веки, а на губах появилась улыбка влюбленного идиота.

– Тридцать минут счастья ему обеспечены, – сказал я, обращаясь к детективу Гамигину.

– Похоже, демонов здесь недолюбливают, – натянуто улыбнулся он.

Я наклонился и поднял с пола нож.

– Тебя беспокоит мнение этого недоумка? – спросил я, взглядом указав на наслаждающегося виртуальным сексом болвана.

Гамигин ничего не ответил.

Нож не был похож на самоделку, которыми обычно пользуется в драках дворовая шпана. Лезвие было широким, сделанным из хорошей стали, с глубоким долом по всей длине клинка – профессиональное орудие убийства.

Я закрыл нож и сунул его в карман пиджака – не оставлять же было его придурку со свастикой, который, придя в себя после виртуального секса, черт знает что начнет здесь вытворять.

– Пойдем поговорим с барменом, – предложил я Гамигину. – Только не советую тебе заказывать здесь что-либо – большинство фирменных напитков в местах, подобных этому, составлены из ингредиентов, каждый из которых в отдельности смертельно опасен.

Двое других посетителей кафе никак не отреагировали на драку. Скорее всего они даже не видели, что произошло. Бармен же, подавшись вперед и положив локти на стойку, с интересом наблюдал за нами. Когда мы с детективом Гамигином подошли к стойке и уселись на высокие табуреты, бармен окинул нас оценивающим взглядом и, даже не спросив, что мы будем заказывать, просто поставил нас в известность:

– Каждый, кто желает воспользоваться гипер-шлемом или виртуал-автоматом, должен сначала что-нибудь заказать в баре.

Голос у него был тусклый и невыразительный, а речь казалась чуть заторможенной. На левом виске бармена так же, как и у парня со свастикой на бритом черепе, имелся выход вживленной под кожу контактной присоски – он тоже сидел на виртуальной игле.

– Стакан минералки, – сказал я.

– Минералку не подаем, – усталым голосом произнес бармен и, облокотившись на стойку, положил подбородок на ладонь.

– Что это за придурок? – спросил я, кивнув в сторону наслаждавшегося виртуальным сексом парня.

– Вышибала, – коротко ответил бармен. – Его зовут Свастика.

– Он у вас один?

– Нет. Есть еще двое: Крест и Боров. Они дежурят посменно.

– Где вы только таких баранов находите, – усмехнулся я.

– А ты думаешь, кто-нибудь умный согласится здесь работать? – так же с насмешкой глянул на меня бармен.

Мне его ответ определенно понравился. Несмотря на разъем контактной присоски на виске, престарелый хиппи производил впечатление если и не вполне здравомыслящего человека, то уж, во всяком случае, существа, сохранившего остатки разума в достаточной степени, чтобы вполне адекватно реагировать на окружающее. А это означало, что он мог сообщить что-нибудь любопытное по интересующей меня теме. Задача заключалась только в том, чтобы найти к бармену соответствующий подход.

– Так что будете пить? – спросил бармен.

– Можешь налить себе что-нибудь за наш счет, – ненавязчиво предложил я ему.

– На работе я не пью, – как будто даже с укором покачал головой старый хиппи. – Вот если бы «безумную» чип-карту, – добавил он мечтательно.

Я не имел представления, что такое «безумная» чип-карта, однако с легким сердцем предложил бармену:

– Действуй.

Что бы это ни было, он-то сам наверняка уже не раз это пробовал. И если до сих пор все еще был жив и не окончательно слетел с катушек, следовательно, можно было надеяться на то, что и еще на один заход его хватит.

– Два шеола за полчаса реального времени, – быстро глянув на Гамигина, сообщил хиппи.

Я выложил перед ним две бумажки по пять долларов.

Движением, стремительным, как бросок богомола, бармен смахнул деньги со стойки и ударил пальцами по клавишам кассового аппарата. То, что сейчас снова начнутся какие-то игры с виртуальной реальностью, я понял, заметив, как губы его начали кривиться в вожделенной улыбке. Бармен достал откуда-то из-под стойки картонную коробку, в которой россыпью лежали небольшие пластиковые цилиндрики с разноцветной маркировкой. Я бы, наверное, принял их за антидоты из индивидуальной аптечки, если бы вместо иголки на каждом из них не находился контактный элемент.

Выбрав чип-карту по собственному вкусу, бармен привычным движением загнал ее в разъем своей контактной присоски. В тот же миг глаза его закатились под веки, а голова судорожно дернулась в направлении левого плеча. Испугавшись, что информатор, на которого я рассчитывал, отдаст концы, не успев ничего рассказать, я вскинул руку, собираясь вырвать чип-карту из разъема на виске бармена. Но прежде чем я успел сделать это, Гамигин схватил меня за запястье.

– Что? – непонимающе посмотрел я на черта.

– Все в порядке, – ответил Гамигин. – Он сейчас придет в себя.

– Тебе известно, как действует эта «безумная» чип-карта?

– Чип-карты, позволяющие создавать эффект присутствия в том или ином месте в режиме реального времени, были созданы в Аду, – объяснил мне Гамигин. – Вот только у нас никому в голову не придет загружать программу присутствия прямо в мозг.

– И что теперь с ним происходит? – спросил я, посмотрев на бармена, который с закрытыми глазами медленно покачивал головой из стороны в сторону с таким видом, словно это был полый медный шар, внутри которого перекатывались небольшие камешки, к звукам которых он внимательно прислушивался.

– Когда программа будет перезагружена в его мозг и активирована, ему будет казаться, что все мы находимся в том месте, виртуальный образ которого заложен в чип-карте.

– Но разговаривать-то с ним можно будет? – поинтересовался я.

– Надеюсь, – не очень-то уверенно ответил Гамигин.

– Интересно, куда он решил отправиться?

Оперевшись о стойку, я приподнялся, чтобы взглянуть на маркировку чип-карты, вставленной в разъем контактной присоски бармена.

– «Грейтфул Дэд», – прочитал я на крошечном ярлычке.

В этот момент бармен открыл глаза и посмотрел куда-то сквозь меня.

– Эй! – Я щелкнул пальцами перед его носом.

Бармен выдернул «бешеную» чип-карту из разъема на виске и кинул ее в коробку, которую снова убрал под стойку.

– Ну как? – поинтересовался я у него.

– «Грейтфул Дэд», – благоговейно улыбнулся бармен.

– Студийная запись? – уточнил я.

– Концерт, – едва ли не с обидой глянул на меня бармен.

– Что за вещь? – спросил я, чтобы сгладить допущенную оплошность.

– «Блюз для Аллаха», – ответил бармен. – Знаешь?

– Ну еще бы! – с готовностью заверил его я.

– Кайф! – Бармен прикрыл глаза и начал постукивать пальцами по стойке в такт мелодии, которую слышал только он один.

– Эй, послушай! – Я решительно хлопнул по стойке ладонью.

Вздрогнув от неожиданности, бармен испуганно взглянул на меня.

– Мне нужен Красный Воробей, – сообщил я ему доверительным тоном. – И я знаю, что он бывает здесь.

– Не знаю никакого Воробья, – покачал головой бармен и попытался было вновь уйти в мир виртуальной музыки.

– Эй, я к тебе обращаюсь! – снова стукнул ладонью по стойке я.

Бармен посмотрел на меня, как усталая кобыла на надоедливого слепня.

– Ты получил то, что хотел, теперь я хотел бы получить от тебя информацию, – произнес я раздельно и внятно, стараясь, чтобы смысл моих слов полностью и без искажений дошел до сознания бармена.

– Ты кто такой? – вопрос был задан так, словно я всего минуту назад вошел в кафе.

– Мне нужен Красный Воробей, – терпеливо повторил я.

– А кто такой Красный Воробей?

– Он бывает в этом заведении.

Бармен улыбнулся всепрощающей улыбкой Христа, ведомого на Голгофу, и отрицательно качнул головой.

– Мы не предоставляем информации о наших клиентах.

На этом, как я понял, возможности для нормального диалога оказались полностью исчерпаны. Следовательно, пора было переходить к радикальным методам воздействия на потенциального свидетеля.

Правой рукой я крепко ухватил бармена за тощую шею и пригнул его голову к стойке. Что-то сдавленно пискнув, он попытался вывернуться, но я только крепче прижал его щекой к стойке. Свободной рукой я достал из кармана бумажку в десять долларов и взмахнул ею перед носом престарелого хиппи.

– У тебя есть выбор, – спокойно проинформировал я свою жертву. – Либо ты рассказываешь мне все, что знаешь о Красном Воробье и получаешь за это десять долларов, либо я размазываю твою физиономию по стойке, после чего ты удовлетворяешь мое любопытство. Какой вариант тебе больше нравится?

– Я бы на твоем месте не стал его злить, – посоветовал бармену Гамигин. – Если он по-настоящему выйдет из себя, то даже я не смогу его урезонить.

Я удивленно глянул на черта. Гамигин быстро подмигнул мне, давая понять, что осведомлен о правилах игры. Интересно, где он успел этому научиться?

– Я действительно не знаю, кто такой Красный Воробей!

Бармен, похоже, наконец-то по-настоящему испугался. Он лежал на стойке, раскинув руки в стороны, и даже не пытался оказывать сопротивления. Я ослабил хватку и позволил ему чуть приподнять голову.

– Не пропустил фирменное соло Джери Гарсии? – сочувственно осведомился я.

Бармен обиженно шмыгнул носом.

– Ты знаешь всех постоянных посетителей кафе?

– Многих…

– И среди них нет ни одного, кто бы называл себя Красным Воробьем?

Бармен отрицательно мотнул головой.

– А посторонние сюда часто заглядывают?

– Случается…

– Ты можешь вспомнить кого-нибудь, кто заходил сюда несколько раз на протяжении последних двух недель? Скорее всего он не похож на местных придурков.

– Да! Да! – быстро кивнул бармен. – Заходил несколько раз мужик лет пятидесяти!

– И что?

– Заказывал водку с тоником, после чего садился за компьютер, всегда один и тот же. Виртуал-автоматы и гипершлемы его не интересовали. Ему нужен был только выход в сеть…

– Дальше.

– Брал водку, садился за стол с компьютером… Что он искал в сети, я не знаю… Обычно задерживался ненадолго – полчаса, от силы минут сорок…

– Как расплачивался? – спросил Гамигин.

– Только рублями, – ответил, покосившись на черта, бармен. – Из-за этого я его как раз и запомнил. У других в карманах обычно чего только нет: доллары, нимы, шеолы, случается, что и кредитки, а у этого – только московские рубли.

– Тебе известно его имя?

– Нет… Я даже не знаю, тот ли это человек, который вам нужен.

– Как он выглядел?

– Лет пятидесяти… Лицо широкое, немного оплывшее… Волосы темные, с проседью, расчесаны на пробор… Одет аккуратно… Я имею в виду, если сравнивать с нашими постоянными посетителями… Брюки, пиджак, светлая рубашка… Всегда при галстуке… Дурацкий такой галстук – широкие косые полосы, малиновые, белые и черные…

– Костюм новый?

– Да какое там – уже изрядно поношенный. Но аккуратный.

– Когда он был здесь последний раз?

– Дней десять назад… Может быть, двенадцать…

– Точнее не помнишь?

– Нет.

– С кем-нибудь из местных он общался?

– Нет… Не помню…

– Так «нет» или «не помню»?

– Вначале он ни с кем не разговаривал. Только брал у меня выпивку и карточку для оплаты работы в сети… Потом как-то раз – кажется, этот мужик уже в третий или четвертый раз сюда пришел – к нему Щепа пристал.

– Кто?

– Щепа… Ну, один из наших завсегдатаев… Последний раз, когда этот мужик сюда наведывался, они часа три, а то и дольше вместе за компьютером сидели. Мужик Щепе даже выпивку покупал.

– Что у них за дела были?

– Откуда мне знать!

Бармен, осмелев, дернулся слишком уж интенсивно, и мне пришлось снова ткнуть его носом в стойку.

– Кто такой этот Щепа?

– Да парень совсем еще молодой, чуть старше двадцати. Постоянно здесь болтается.

– Настоящее имя?

– Не знаю… Все его только Щепой и называют.

– Может быть, фамилия от слова «щепка»? – посмотрев на меня, предположил Гамигин.

– Да нет, – ответил ему бармен. – Тощий он, как щепка, поэтому и Щепа.

– Чем он занимается?

– Да вроде как ничем.

– Шпана?

– Нет. Просто неприкаянный какой-то.

– Придурок, свихнувшийся на виртуалке?

– Кто его знает… Но в компьютерах он ас. К нему все, если что, – сразу за помощью. По-моему, он только этим на жизнь и зарабатывает.

– Как его найти?

– Да я же говорю, он почти каждый вечер здесь бывает! Приходите после семи, наверняка застанете.

– Ну вот и все, – сказал я и отпустил шею бармена.

Тот, должно быть, не сразу понял, что свободен. Когда же до него наконец дошло, что никто его больше не прижимает к стойке, он медленно выпрямился и потряс головой, как будто вытряхивая воду, попавшую в уши во время купания.

– Концерт еще не кончился? – поинтересовался я.

Бармен снова тряхнул головой и ничего не ответил.

– Держи, – я кинул ему десятидолларовую бумажку. – Видишь, как все оказалось просто.

Бармен снова ничего не ответил, но банкноту схватил и сунул в карман.

– У нас к нему вопросов больше нет? – спросил я у Гамигина.

– Только один, последний. – Черт посмотрел на бармена. – За каким столиком работал тот человек, про которого вы говорили?

– Восьмой, – буркнул бармен.

Гамигин кивнул бармену в знак благодарности и, подойдя к указанному столику с компьютером, принялся осматривать его со всех сторон с такой тщательностью, словно это был выставленный на аукционе ломберный столик ручной работы, датируемый серединой XVIII века. Прежде чем присоединиться к Гамигину, я взмахом руки снова обратил на себя внимание бармена.

– Передай Щепе, если он сегодня объявится, чтобы подождал нас, – сказал я. – Мы будем ровно в семь. Возможно, у него появится шанс неплохо заработать. Понял?

Бармен молча кивнул.

– А этому, со свастикой, когда он закончит сам себя удовлетворять, скажи… – Я на секунду задумался, после чего махнул рукой: – Впрочем, ничего не говори.

Я подошел к Гамигину, когда он уже заканчивал осмотр стола.

– Ну как, нашел что-нибудь интересное?

– Почти ничего.

– А что ты, собственно, рассчитывал здесь найти?

Стол на тонких металлических ножках, покрытый сверху светло-голубым пластиком, имел почти квадратную форму. Признаться, если бы не черт, я бы даже не подошел, чтобы взглянуть на него вблизи, настолько он был неинтересен.

– Не знаю, – пожал плечами Гамигин. – Некоторые люди имеют привычку, например, выцарапывать на столе, за которым работают, свои инициалы. Или же, когда под рукой нет бумаги, делают пометки прямо на столе. Вот здесь, – демон-детектив указал на край стола, – кто-то в задумчивости постукивал по столу кончиком авторучки. Но следам этим не меньше трех месяцев, поэтому они вряд ли могут нас заинтересовать. А вот эта отметка, как мне кажется, может оказаться интересной.

Присев на корточки, я сдвинул шляпу на затылок и внимательно посмотрел на то место, куда указывал палец Гамигина. Справа, почти в самом углу, на голубом пластике было заметно нечеткое, смазанное пятно красноватого цвета размером с рублевую монету.

– Что это может быть? – спросил я у Гамигина.

– Химический анализатор идентифицировал вещество как штемпельную краску, – ответил черт. – След довольно-таки свежий, оставлен десять-двенадцать дней назад.

– И что из этого следует? – Я все еще не мог взять в толк, каким образом это пятно могло помочь нам в расследовании.

– У меня в машине имеется портативный компьютер, связанный с компьютерной системой Службы специальных расследований Сатаны. Мы можем отсканировать это пятно, перевести копию в цифровой формат, а затем попытаться восстановить изображение. Если это действительно штемпельная краска, то скорее всего перед нами какая-то печать или штамп.

Гамигин достал из внутреннего кармана портативный сканер и, включив его, провел регистрирующей поверхностью по странному пятну. На всякий случай он повторил эту процедуру дважды.

– Готово?

Гамигин молча кивнул.

Похоже было, что я не зря взял черта с собой. Используя совершенно разные методы ведения следствия, мы тем не менее неплохо дополняли друг друга. Так что я начинал верить в то, что наша совместная работа могла принести результат. Вот только к чему все это нас приведет, я пока даже не подозревал.