Глава 6
Взвод особого назначения
На пороге штаба Шагадди открыл дверь и сделал шаг в сторону, пропуская вперед офицера, который все еще ходил с красным сержантским шевроном на груди.
– Ты как будто с кем-то меня спутал, Шагадди? – Андрей изобразил на лице удивление.
– Нет, но… – Шагадди замялся, не зная, что сказать.
Андрей усмехнулся и, взяв Шагадди за локоть, заставил его первым войти в дверь.
– Имей в виду, Шагадди, что офицерское звание вовсе не подразумевает того, что обладатель его является тупым и самодовольным рекином.
Едва они переступили порог, как вскочил со стула и вытянулся в струнку дежуривший по штабу сержант.
– Похоже, что все солдаты мыслят одинаково, – криво усмехнулся Шагадди. – Жизненный опыт подсказывает, что как только кому-то удается забраться на ступеньку выше других, то первым делом он начинает испражняться оттуда на тех, кто остался внизу.
– Он делает это только потому, что сверху на него льет помои кто-то другой, – ответил Андрей. – И у нашего героя не остается иного способа самоутверждения, как только путем унижения тех, кто не может ответить ему тем же. Кто-то в свое время мудро заметил, что самыми жестокими тиранами становятся бывшие рабы.
Коротко постучавшись, Андрей открыл дверь в кабинет командира части.
– Разрешите?
– Входи, лейтенант, – махнул здоровой рукой полковник Бизард. Посмотрев на красный треугольник на груди Андрея, он недовольно сдвинул брови. – Мне врач успел дырку на плече залатать, а у тебя не нашлось времени новый шеврон пришить?
Полковник успел сменить перепачканную кровью куртку на новую. Левую руку Бизарда поддерживала белая перевязь, но, судя по тому, что к командиру части вернулись его обычные решительность и напористость, ранение было не настолько серьезным, как могло показаться в первый момент. К тому же от тех, кому приходилось прибегать к помощи гарнизонного доктора, Андрей не раз слышал, что, несмотря на свой весьма комичный вид, врач он превосходный.
– Извините, полковник, но у меня действительно не было времени, – ответил Андрей.
Чтобы обозначить свое недовольство таким ответом, полковник хмыкнул, но высказываться по данному вопросу более конкретно не стал.
Помимо самого командира части и только что вошедших в кабинет Андрея и Шагадди, в помещении находился еще и рядовой Юнни. Он тихо сидел на придвинутом к стене полумягком стуле, как школьник, сложив руки на коленях.
– Ну так, с чего начнем? – А вот этот вопрос был совершенно не в духе полковника Бизарда. Видимо, он все же испытывал некоторые сомнения по поводу произошедшего. – Сейчас здесь присутствуют все участники недавних событий. И мне хотелось бы знать, кто из вас сможет дать мне вразумительное объяснение происшествию.
Юнни, опустив голову, внимательно изучал складки на брюках. Он даже не шевельнулся, словно и не услышал обращенный ко всем троим вопрос полковника.
Шагадди, хмыкнув чему-то своему, искоса посмотрел на Андрея.
– Полковник, – начал Андрей. – Я могу дать вам объяснения, но не могу быть уверенным в том, сочтете ли вы их достаточно убедительными. Впрочем, вы сами видели большую часть того, что происходило в комнате для совещаний, и, надеюсь, вполне отдаете себе отчет, что объяснить это с точки зрения привычной повседневной логики практически невозможно. Начнем с того, что в своем отчете я умолчал о некоторых весьма важных обстоятельствах нашего рейда по Гиблому бору…
Далее в течение часа Андрей рассказывал полковнику Бизарду о расположенном на территории Гиблого бора секретном исследовательском центре, созданном около шестидесяти лет назад по прямому указанию Нени Линна с целью изучения с естественнонаучной точки зрения вопросов оккультизма, магии и сверхъестественных явлений. О том, что, движимый параноидальными идеями заговора против существующей диктатуры Пирамиды, Нени Линн приказал уничтожить исследовательский центр, взорвав на его территории ядерный заряд. И о том, как работникам института удалось спастись, открыв проход, который в старинных легендах назывался Вратами Зла, и переместив заряд в зону запредельной реальности.
Значительную часть времени занял рассказ о самой запредельной реальности. Андрею, который не слишком-то хорошо ориентировался в данном вопросе, оказалось совсем непросто объяснить смысл данного явления полковнику Бизарду, который вообще не имел о нем ни малейшего представления. А вот Шагадди, испытавший на себе воздействие запредельной реальности, схватывал все буквально с полуслова. Время от времени он даже вносил свои поправки в чрезмерно наукообразную речь Андрея, заменяя сложные формулировки на общедоступные понятия.
Начав рассказывать о реликтовом фоне, оставшемся от старой Вселенной, существовавшей еще до Большого Взрыва, породившего нынешнюю Вселенную, Андрей почувствовал, что и сам начинает путаться в малознакомом материале. Поэтому он в конце концов ограничился тем, что назвал запредельную реальность неким особым видом материи, наделенной определенной степенью самосознания и пытающейся проникнуть в реальный мир, дабы изменить его по собственному образу и подобию. В количественном отношении ныне существующая реальность многократно превосходит те фрагментарные обрывки запредельной реальности, что каким-то непостижимым образом смогли пережить Большой Взрыв. Поэтому запредельная реальность не в состоянии провести полную трансформацию на материальном уровне хотя бы в пределах одной отдельно взятой планеты. Но она обладает способностью изменять сознание людей, оказавшихся в зоне ее непосредственного воздействия, после чего люди начинают воспринимать окружающий их мир в искаженном виде. Запредельная реальность становится для них чем-то вроде наркотика, без постоянного воздействия которого они более неспособны жить. Сама же запредельная реальность, увеличивая удельную массу сознания, неадекватно воспринимающего окружающую действительность, тем самым наращивает свое присутствие в реальном мире.
В Гиблом бору существует группа ученых, возглавляемая профессором Имро Кармером, которые сумели выжить на территории, занятой запредельной реальностью, сохранив при этом собственную индивидуальность. Только благодаря тому, что им удалось снова взять под контроль Врата Зла, запредельная реальность не хлынула в мир неудержимым, сметающим все на своем пути потоком. Но возможности людей из группы Кармера небезграничны. Не получив помощи извне, они не смогут бесконечно долго сдерживать запредельную реальность, рвущуюся в наш мир через открытый некогда проход…
– Почему Кедлмар? – негромко спросил полковник Бизард, когда Андрей прервал свой рассказ, решив, что уже дал своим слушателям достаточно информации для того, чтобы они могли осмыслить ее и сделать определенные выводы.
– Простите, полковник? – переспросил Андрей.
– Я хочу знать, почему это случилось именно в Кедлмаре? – В голосе полковника не было даже намека на недоверие. Безоговорочно принимая на веру все, что рассказал Андрей, он просто хотел получить ответ на заданный вопрос.
– Как я уже сказал, проход в зону запредельной реальности был обнаружен и открыт в результате исследований, проводившихся в Гиблом бору. Но столь плотное скопление запредельной реальности в районе Кедлмара стало следствием не научных исследований, а жестокого социально-экономического кризиса, из которого страна не может выбраться вот уже на протяжении нескольких десятилетий. Даже если бы проход на территории Гиблого бора не был открыт, запредельная реальность нашла бы иные пути проникновения на территорию Кедлмара. Да, по сути, это уже произошло. Скажите, разве могли бы люди с нормальным, нетрансформированным сознанием, видя собственными глазами то, что происходит вокруг, верить при этом в бравые официальные рапорты Пирамиды об очередных успехах в экономике, в государственном строительстве и в борьбе как с внешними, так и с внутренними врагами?
Полковник Бизард кашлянул и покрутил головой так, словно воротник слишком сильно давил ему на шею. При этом он подозрительно покосился на Юнни, а затем на присевшего рядом с ним Шагадди.
– Как ни странно, но только побывав в Гиблом бору, я окончательно убедился в том, что мы живем в мире, где все перевернуто с ног на голову, – негромко произнес Шагадди. – Я не знаю, кто в этом виноват – Пирамида или какая-то там запредельная реальность. Я не знаю, как все поставить на свои места, – Шагадди сделал вращательное движение руками. – Но если найдется человек, который скажет мне, что это можно сделать, то я пойду за ним. – Шагадди поднял голову и твердо посмотрел в глаза командиру части. – Надеюсь, полковник, вы не сочтете это изменой воинскому долгу. Я дал присягу защищать свою родину, и именно это я намерен делать всегда и везде.
Полковник молча наклонил голову – при желании этот его жест можно было расценить и как одобрение, и как порицание слов, сказанных солдатом, – и перевел взгляд на Андрея.
– Сейчас, насколько я понимаю, – произнес он, обращаясь одновременно ко всем, присутствующим в комнате, – главная угроза Кедлмару исходит не от Пирамиды, а от запредельной реальности?
– Да, – подтвердил его слова Андрей. – Но Пирамида может в очередной раз сыграть роль катализатора, подстегивающего негативное развитие процесса.
– Каким образом?
– Люди. Достаточно командованию послать в Гиблый бор роту-другую солдат с какой-нибудь никому не понятной целью, и сконцентрированная в лесу запредельная реальность получит такую мощную подпитку, что остановить процесс ее распространения станет уже невозможно. Вы и представить себе не можете, полковник, во что превращает людей запредельная реальность. Она становится для них единственным смыслом жизни.
– Сегодня я видел Гефара.
– Гефар – это не человек. Это образ, созданный запредельной реальностью. Человек, прошедший процесс трансформации, обладает несравнимо большими способностями. Каждый, ставший членом сообщества запредельной реальности, утрачивает собственную индивидуальность, превращаясь при этом в частицу могучего коллективного сознания, которое становится все более мощным по мере того, как в него вливаются новые индивиды. И помимо всего прочего, запредельная реальность гарантирует своим слугам личное бессмертие.
– Бессмертие? – удивленно вскинул брови полковник. – Это уже похоже на сказку.
– А по-моему, в этом как раз нет ничего удивительного, – возразил Андрей. – Все члены сообщества запредельной реальности регулярно проходят процесс, именуемый перерождением. В результате каждого такого перерождения они еще прочнее спрессовываются в единый ком, из которого со временем становится почти невозможно вычленить каждую отдельную личность. А если нет личности – то нет и смерти. Восстановление же повреждений, полученных телом, – это чисто технический процесс.
– Ха, – качнул головой Шагадди. – За бессмертие можно многое отдать.
– Обещание вечной жизни – это всего лишь трюк, построенный на обмане. Теряя собственную индивидуальность, человек перестает быть самим собой. О каком бессмертии может в таком случае идти речь?
– Если так, то можно считать бессмертными и мумифицированные трупы, – ни на кого не глядя, мрачно заметил Юнни.
– Ну хорошо, что вы мне все так понятно растолковали, – театрально всплеснул руками Шагадди. – Но это же теперь нужно объяснить каждому.
– Это не поможет, – покачал головой Андрей. – Процесс перерождения под воздействием запредельной реальности не зависит от желания или нежелания человека принимать в нем участие.
– А как же группа профессора Кармара?
– Эти люди также прошли процесс перерождения, поэтому внешне они не очень-то похожи на остальных жителей Кедлмара. Им удалось сохранить собственные личности, но для этого каждому из них приходится постоянно пользоваться специальным техническим устройством, создающим экран, обеспечивающий защиту сознания от любых внешних воздействий.
– Честно признаться, я никогда не поверил бы в эту историю, если бы не сегодняшняя встреча с Гефаром, – покачав головой, признался полковник Бизард. – И еще: я не вижу причин, ради чего тебе, Апстрак, потребовалось бы все это сочинять.
– Я рад этому, полковник, – серьезно ответил Андрей. – Потому что без взаимного доверия мы не сумеем выбраться из сложившейся ситуации. Боюсь, что даже при условии, что мы будем действовать четко и слаженно и не допустим ни единой ошибки, потери могут оказаться весьма велики.
– Какой помощи ждет от нас группа Кармера?
– Им необходимо техническое содействие, которое мы с вами обеспечить не сможем. Этим займутся другие…
– Другие? – Полковник Бизард произнес это слово так, словно забыл его значение.
– Простите, полковник, но я и без того сказал вам слишком много, не имея на то права, – не отводя взгляда в сторону, покачал головой Андрей. – Я могу только заверить вас, что эти люди не мятежники и не враги Кедлмара. Единственная их цель – предотвратить распространение запредельной реальности в нашем мире.
– Допустим, – стукнул кончиками пальцев по столу полковник Бизард. – Какова же в таком случае наша задача?
– На первом этапе, пока группа техников будет работать в Гиблом бору, мы должны приложить максимум усилий к тому, чтобы не допустить проникновения на территорию леса посторонних.
– Мы не можем оцепить лес.
– Одиночки нас не должны беспокоить. Но, как я уже сказал, если в Гиблый бор войдет крупное армейское соединение, это неминуемо обернется трагедией для всего Кедлмара. Вы имеете возможность контролировать прохождение приказов из Генштаба в воинские части, расположенные в окрестностях Гиблого бора?
Полковник Бизард бросил настороженный взгляд в сторону присутствующих в кабинете солдат.
– Полковник, я могу вас заверить, что все, что будет сегодня здесь сказано, не выйдет за пределы этой комнаты, – правильно истолковал колебания командира части Андрей.
– Хорошо, – полковник решительно стукнул ладонью по столу. – Я могу отслеживать прохождение приказов Генштаба в несколько близлежащих частей. Кроме того, в ряде частей у меня есть свои люди, занимающие довольно высокие должности, которые также могли бы оказать нам определенное содействие. Но мы не имеем возможности заблокировать прохождение приказов. И уж, конечно же, ни при каких обстоятельствах не станем саботировать их исполнение.
– Об этом пока речь не идет, – заверил полковника Андрей. – Если мы заранее будем знать о готовящемся вводе войск на территорию Гиблого бора, то мы уже будем на ход опережать наших противников.
– Противников? – переспросил полковник. – Я не могу считать противниками людей, которые просто выполняют приказы, полученные от вышестоящего командования, не подозревая о том, к каким последствиям это может привести.
Андрей оперся руками о край стола, за которым сидел командир части, и подался вперед.
– Как вы думаете, полковник, с какой целью Генштаб может отдать приказ о проведении военной операции на территории Гиблого бора?
– Не знаю, – откровенно растерялся, услышав такой вопрос, полковник Бизард. – Представления не имею! – воскликнул он, вскинув здоровую руку вверх.
– Вот именно, – кивнул Андрей. – Армии совершенно нечего делать в Гиблом бору. А следовательно, если такой приказ все же будет отдан, то произойдет это по прямому указанию запредельной реальности, которая при определенном стечении обстоятельств может получить возможность вмешиваться в ход принятия тех или иных решений на любом участке. Человек, отдающий приказ, может и сам не понимать, что он делает, если за спиной у него будет стоять, к примеру, все тот же Гефар. Мне хотелось бы верить, что этого не произойдет. Но если все же нам станет известно о том, что приказ о вводе войск на территорию Гиблого бора отдан, мы должны будем использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства для того, чтобы не допустить его исполнения. В противном случае… Кстати, полковник, каковы истинные цели вашего заговора?
Полковник Бизард досадливо хмыкнул и снова посмотрел на Шагадди и Юнни.
– Я не стал бы называть это заговором, – полковник говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Просто ряд офицеров, занимающих не самые последние должности в некоторых строевых частях, решили предпринять определенные действия с тем, чтобы предотвратить потерю наиболее ценных армейских кадров, происходящую достаточно регулярно в результате необдуманных приказов Генштаба, касающихся кадровых перестановок и переводов отдельных офицеров и солдат на новые места службы. Лично мне цель подобной бесконечной перетасовки людей не совсем ясна. Должно быть, предпринимая подобные действия, Генштаб надеется на то, что таким образом удается предотвратить саму возможность вызревания заговоров в военной среде. Но, во-первых, как мы видим, проводимые ежемесячно Дни Лояльности и следующие за ними кадровые перестановки вовсе не приводят к снижению числа мятежей, беспричинно вспыхивающих в тех или иных, на первый взгляд вполне благополучных частях и подразделениях. А во-вторых, кому, как не непосредственному командиру, лучше знать, кого и на какую должность назначать во вверенном ему подразделении.
– И это все? – склонив голову к плечу, Андрей недоверчиво прищурился.
– А что ты еще рассчитывал услышать? – взмахнул рукой полковник. – Что я собираюсь ворваться на танках в Сабат, взять приступом Цитадель и сравнять с землей Пирамиду? Мы не вынашиваем никаких антигосударственных замыслов! Все, что мы делаем, совершается исключительно в интересах Кедлмара!
– А разве уничтожение Пирамиды было бы не в интересах Кедлмара? – с простодушным видом поинтересовался Шагадди.
– Я не ставлю перед собой такого вопроса! – взмахнул рукой полковник Бизард. – Я – военный, а не политик! Пирамида – это власть. Плохая она или хорошая, решать не мне.
– А кому же в таком случае, полковник? – недоумевающе развел руками Шагадди. – Когда в последний раз народ Кедлмара спрашивали, устраивает ли его существующая власть? На моей памяти такого не было.
– Хватит! – по-командирски рявкнул полковник Бизард. – Я не для того вас собрал, чтобы проводить политический диспут!
– Хотите вы этого или нет, но от темы власти нам сегодня не уйти, – спокойно возразил ему Андрей. – Дело в том, что даже при самом лучшем варианте развития событий, если проход на территории Гиблого бора, через который рвется в наш мир запредельная реальность, удастся закрыть, вслед за этим придется проводить широкомасштабную операцию по ликвидации точечных проколов пространственно-временного континуума по всей территории Кедлмара. Через один из таких проколов к нам проник Гефар, и одному лишь Гурку Великолепному ведомо, чем это закончится. Ликвидация точечных проколов, во множестве разбросанных по территории Кедлмара, может быть проведена успешно и в короткие сроки только при поддержке властей. Лично у меня существуют большие сомнения в том, что кому-то удастся убедить Пирамиду в необходимости такой акции.
– Признаться, мне все меньше нравится схема, которую ты выстраиваешь, Апстрак, – выстукивая пальцами на крышке стола какую-то замысловатую мелодию и наблюдая глазами за быстрым бегом пальцев, произнес полковник Бизард. – Твоя так называемая «ликвидация точечных проколов» здорово смахивает на вторжение.
– Если власти Кедлмара дадут согласие на ее проведение, она будет проходить под полным контролем соответствующих ведомств. Если подобного согласия получить не удастся, ликвидация все равно будет проведена. Но при этом она и в самом деле будет похожа на вторжение, потому что в ход будут пущены насильственные меры. Дело в том, что запредельная реальность – это не внутреннее дело государства Кедлмар. Планета Дошт, проглоченная запредельной реальностью, превратится в угрозу для всей Вселенной.
Сказав это, Андрей сделал паузу.
В возникшей тишине короткий свист Шагадди прозвучал, словно сигнал тревоги.
– Мы можем просто забыть о нашем разговоре, полковник, – продолжил Андрей. – И обо всем, что сегодня здесь произошло. Но как в таком случае будете чувствовать себя вы, полковник Бизард, глядя на то, как гибнет страна, и зная, что вы могли бы все это предотвратить? Или вас вполне устраивает роль бесстрастного наблюдателя?
– Подумай, о чем ты говоришь, Апстрак, – чуть севший от напряжения голос командира части прозвучал угрожающе.
– Сейчас рухнет плотина, – услышал Андрей обращенные к нему слова Дейла. – Не стоит давить на полковника. Убавь конкретику и добавь патетику. Военные это любят.
– Речь не идет о государственном перевороте, полковник, – медленно покачал головой Андрей. – Я просто хотел сказать, что в тот момент, когда на карту поставлен вопрос, быть или не быть Кедлмару, каждый должен постараться сделать все от него зависящее ради того, чтобы имя нашей страны не превратилось в пустой, ничего не значащий звук.
– Ты сказал «наша страна», Апстрак? – прищурившись, посмотрел на него полковник. – Но откуда тебе известно то, о чем не знает более ни один человек в Кедлмаре? Не являешься ли ты сам одним из тех таинственных пришельцев, которые, по твоим словам, собираются заняться уничтожением запредельной реальности в Кедлмаре? Откуда у тебя вся та информация, которой ты решил с нами поделиться?
– Я был в Гиблом бору, – ответил Андрей, стараясь не показывать своего волнения. – Я видел запредельную реальность и разговаривал с людьми, вынужденными там жить.
Он, точно так же как и Дейл, оказался совершенно не готов к данному вопросу, хотя вполне закономерно было ожидать, что тот рано или поздно всплывет в ходе разговора. Все мысли Андрея были заняты тем, как доходчиво и ясно разъяснить ситуацию полковнику Бизарду и избежать при этом рассказа о Статусе и о той роли, которую ему самому предстояло сыграть в грядущих событиях. И как заставить полковника поверить услышанному при том, что вещи, о которых шла речь, всякому здравомыслящему человеку, которому пока еще не довелось встретить на своем пути Гефара, должны были показаться абсолютным бредом.
– Кто те люди, которые, по твоим словам, собираются начать борьбу с запредельной реальностью в Кедлмаре? – задал новый вопрос полковник Бизард. – Откуда они придут?
– На эти вопросы я ответить не могу.
– Не можешь или не хочешь?
– Я бы сказал, что ответы на эти вопросы не имеют принципиального значения.
– Хорошо. Но в таком случае почему я должен верить в то, что эти люди хотят спасти Кедлмар, а не установить здесь свои порядки?
– Потому что если у них ничего не получится, то дни Кедлмара сочтены, – негромко, с напряжением в голосе произнес Андрей. – Уверяю вас, полковник, если все пойдет тем же путем, что и сейчас, если в ближайшие три-четыре дня ситуацию не удастся в корне переломить, то до следующего Дня Лояльности мы с вами не доживем.
Полковник откинулся на спинку кресла. Должно быть, резкое движение отозвалось болью в ране, потому что он поморщился, прикрыл глаза и поднес ладонь к перевязанному плечу.
Андрей перевел взгляд на сидевших у стены солдат.
Шагадди улыбнулся и весело подмигнул Андрею. У него был такой вид, словно все, о чем шел разговор, ему давно уже было известно. Шагадди не испытывал никаких мучительных сомнений и точно знал, на чьей стороне окажется в случае, если позиции офицеров разойдутся по принципиальным вопросам. Взгляд Шагадди на окружающую действительность был прост и ясен. Он ни с кем и никогда не искал компромиссов. По любому вопросу он высказывался конкретно и однозначно. Все люди делились для него только на друзей и врагов. Миграции из одной категории в другую допускались, но никаких промежуточных стадий быть не могло. Поэтому, как легко можно догадаться, врагов у Шагадди было куда больше, нежели друзей. Точно так же, как к своему личному врагу, относился Шагадди после рейда по Гиблому бору и к запредельной реальности – ему никогда не забыть страшную, раздирающую плоть боль в ноге, укушенной гигантской тысяченожкой, и то отвратительное состояние беспомощности, когда, потеряв возможность самостоятельно передвигаться, он с ножом в руке и пистолетом, обойма которого была наполовину пуста, оказался в окружении сотен омерзительных, безжалостных тварей.
Угадать настроение Юнни было куда труднее. Молодой солдат сидел, низко наклонив голову, так что не видно было глаз. Пальцы его рук, лежащих на коленях, были теперь плотно переплетены между собой. Получившаяся конструкция напоминала клубок змей, когда уже невозможно разобрать, где чья голова, а где чей хвост.
Юнни и Шагадди дважды столкнулись с запредельной реальностью, и каждая из этих встреч едва не стоила им жизни. Но если для Шагадди встреча со смертью, в каком бы образе она ни представала перед ним, была чем-то вроде привычного, хотя и немного рискованного аттракциона, стимулирующего выброс адреналина в кровь, то обладающий несравнимо меньшим опытом Юнни мог испытывать просто испуг, вполне понятный и объяснимый, за который его нельзя было винить. Страх – плохой советчик, но только мертвые никогда не испытывают его. Однако если испуг переходит в панический страх, под воздействием которого желание выжить во что бы то ни стало начинает захлестывать все остальные чувства и доводы разума, то это – первый шаг к неминуемой гибели. Про себя Андрей отметил, что за парнем нужно будет присмотреть.
– Итак, Апстрак, как я понимаю, ты рассказал нам все, что тебе известно, – после недолгого молчания произнес полковник, по привычке постукивая пальцами по подлокотнику кресла. – Или, правильнее будет сказать, – то, что ты счел нужным нам рассказать.
Это был не вопрос, а скорее утверждение – полковник Бизард давал Андрею понять, что отдает себе отчет в том, что собеседник не раскрыл перед ним всех имеющихся у него на руках карт, но если возникнет такая необходимость, он оставляет за собой право потребовать сделать это.
– Да, полковник, – коротко ответил на вопрос командира Андрей.
Ответ Андрея прозучал так же двусмысленно, как и слова, произнесенные перед этим полковником. Но оба они прекрасно поняли друг друга. На данном этапе их взаимное доверие строилось на понимании того, что партнеру нет смысла вести двойную игру. К тому же теперь они знали друг о друге достаточно, чтобы быть уверенными: в случае непредвиденного варианта развития событий соседняя камера тюрьмы Главного Управления внутренней стражи не останется пустой.
– В таком случае я хочу подвести черту под нашим сегодняшним разговором, – ребром ладони полковник провел в воздухе длинную горизонтальную линию. – Я военный человек, для которого устав является нормой жизни. Того же я требую и от своих подчиненных. Если в отдельных случаях я и иду на нарушение приказов Генерального штаба Пирамиды, то только будучи твердо убежденным, что делаю это в интересах нашей страны, – полковник особо подчеркнул слово «нашей». – Никакого самоуправства я не потерплю. Какие бы чрезвычайные обстоятельства ни возникли, любое действие, совершенное без моего ведома, я буду расценивать как незаконное. Это, надеюсь, понятно?
– Да, полковник! – в один голос ответили Андрей и Шагадди.
– Да, полковник, – после короткой задержки повторил следом за ними Юнни.
– У тебя еще нет собственного взвода, лейтенант Апстрак?
– Нет, полковник.
– Займись его формированием немедленно. Командиру роты скажешь, что помимо пяти новобранцев, обязательных в каждом взводе, я разрешил тебе отобрать людей по собственному усмотрению. Это будет взвод особого назначения, подчиняющийся только мне.
– Но разве вы не собираетесь ввести в курс дел майора Приста? – несколько удивленно спросил Андрей.
– Не сейчас, – отрубил полковник. – Прежде чем втягивать в это дело других, я должен убедиться в том, что сам не совершаю ошибки.
Андрей молча наклонил голову, давая понять, что если и не разделяет, то по крайней мере понимает сомнения полковника.
– Этих двоих, – полковник коротко кивнул в сторону Шагадди и Юнни, – тоже возьмешь в свой взвод.
– Если вы не против, полковник, я хотел бы сделать Шагадди своим заместителем.
– Ты уверен? – с некоторым сомнением глянул на Шагадди командир части.
– Да, полковник, – без колебаний ответил Андрей. – Если нашему взводу придется действовать в условиях запредельной реальности, то, помимо меня, в нем будут только два человека, которые понимают, с чем имеют дело. Я отдаю предпочтение Шагадди, потому что он более опытный боец, чем Юнни.
– Хорошо, лейтенант, – согласился с предложением Андрея полковник.
Лицо Шагадди расплылось в счастливой улыбке. С тянущимся за ним списком взысканий, наложенных за нарушения дисциплины и проступки самых различных калибров и категорий сложности, совершенных как в расположении части, так и за ее пределами, Шагадди даже и мечтать не мог о том, чтобы стать когда-нибудь вторым человеком во взводе. И хотя избыточных амбиций у него не было, он все же был не лишен самолюбия.
– Давай сюда твою воинскую карточку, – сказал полковник.
Шагадди суетливо вытянул из кармана пластиковую карточку и, приподнявшись со стула, положил ее на стол перед командиром части.
Полковник Бизард наклонился, чтобы открыть стоящий под столом сейф. Через минуту на столе появилась небольшая коробочка устройства, считывающего кодированную информацию, которую Андрей уже видел у майора Приста.
Полковнику приходилось действовать только одной рукой, а потому он довольно-таки долго провозился, подсоединяя клеммы тянущихся от коробочки проводов соответственно к входу и выходу процессора компьютерного терминала. Еще несколько минут у него ушло на то, чтобы одним пальцем набрать на клавиатуре требующиеся данные.
Достав карточку из мини-блока, полковник с дежурной улыбкой строевого офицера протянул ее Шагадди:
– Держи, сержант.
– Сержант? – Шагадди удивленно посмотрел сначала на свою воинскую карточку, а затем на командира части.
– Сержант, – коротким кивком подтвердил свои слова полковник Бизард. – В соответствии с уставом я имею право в случае необходимости временно присвоить военнослужащему части, командиром которой я являюсь, очередное воинское звание. Вопрос о том, утвердить военнослужащего в новом звании или нет, остается на рассмотрении Генштаба Пирамиды. Но о принятом им решении мы сможем узнать только в следующий День Лояльности. А, как пророчит лейтенант Апстрак, – полковник посмотрел на Андрея и довольно-таки мрачно усмехнулся, – мы можем до него и не дожить.
