Глава 10
123-й километр
– Ну, что? – с надеждой посмотрел на Шагадди Андрей.
– Нигде нет, – развел руками тот. – Ребята обшарили все закутки. Если бы он был на территории части, его бы непременно нашли.
Пытаясь скрыть раздражение, Андрей прикусил нижнюю губу.
Рядовой Юнни не явился на утреннее построение взвода. Поиски, предпринятые силами солдат взвода, никакого результата не принесли.
На полдень была назначена встреча с техниками из Статуса, которых затем нужно было проводить в Гиблый бор до места, где их ожидали люди из группы профессора Кармера. Накануне Андрей получил разрешение на проведение операции от полковника Бизарда. У него в кармане уже лежал путевой лист, выписанный командиром части, а на стоянке у КПП ждала машина с крытым брезентом кузовом, предоставленная в распоряжение взвода особого назначения. Чего сейчас меньше всего было нужно Андрею, так это проблем с личным составом. Не хватало только, чтобы вся операция сорвалась из-за самовольной отлучки одного из солдат.
– Есть какие-нибудь соображения? – спросил Андрей у Шагадди.
– Гроптик сказал мне, что пару дней назад Юнни получил какое-то письмо. Я нашел его под матрасом койки Юнни.
Шагадди протянул Андрею узкий синий конверт, предназначенный для пересылки писем военнослужащим. Такие письма не облагались дополнительным тарифом, как те, что были адресованы гражданским лицам.
Андрей достал из конверта лист грубой серой бумаги.
Письмо было написано неряшливым, неразборчивым почерком. Некая тетя Миса извещала Юнни о смерти его сестры Гайли. Из слов утешения, которые сумела найти тетя Миса, можно было понять, что сестра рядового Юнни с детства страдала какой-то тяжелой болезнью, и смерть стала для нее едва ли не долгожданным избавлением от страданий, в которые давно уже превратилась ее жизнь.
– Ты считаешь, что причина исчезновения Юнни в этом? – Андрей взмахнул сложенными вместе конвертом и самим письмом.
– Другой причины я не вижу, – пожал плечами Шагадди. – Вчера весь день Юнни ходил как в воду опущенный.
– Почему он не обратился ко мне? Ему положен краткосрочный отпуск для того, чтобы присутствовать на похоронах близкого родственника.
– Посмотри на конверт, Джагг. Письмо валялось на почте почти полтора месяца.
Андрей посмотрел на конверт. Обратного адреса на нем не было.
– Откуда родом Юнни?
– Кажется, откуда-то из провинции Гритон.
– Неужели он рассчитывает добраться до дома своим ходом? Его задержит первый же патруль!
– Я не думаю, что Юнни отправился домой, – с сомнением покачал головой Шагадди. – Что ему теперь там делать, если из всей родни у него осталась только какая-то тетя Миса? Скорее всего он скрывается где-то в окрестностях части. Видно, от горя у него в голове все перевернулось. Он ведь все время один. А для того чтобы в одиночку справиться с горем, нужно какое-то время. Немного придет в себя и к вечеру сам вернется в казарму.
Андрей с сомнением почесал щеку.
– Ты так думаешь? – спросил он, взглянув на Шагадди искоса.
– А что еще могло с ним приключиться? – вопросом на вопрос ответил Шагадди.
– Мне показалось, что мрачное настроение Юнни связано с тем, что произошло в штабе после появления там Гефара. Когда вчера я попытался поговорить с Юнни об этом, он и словом не обмолвился о смерти сестры.
– А кто ты ему такой, чтобы он начал с тобой откровенничать? Друг или родственник? Ты всего лишь командир взвода, да к тому же теперь еще и офицер, – Шагадди криво усмехнулся. – Извини, конечно, Джагг, но я бы, наверное, тоже не стал делиться с тобой собственными проблемами, если бы не знал тебя еще до рейда в Гиблый бор.
– Мне казалось, что Юнни доверяет мне, – задумчиво произнес Андрей.
Шагадди молча развел руками, мол, что тут можно сказать: чужая душа – потемки.
– Хорошо, – коротко кивнул Андрей. – Не будем пока поднимать шум вокруг исчезновения Юнни. Я беру с собой семь человек. Восьмым будет числиться Юнни. Ты, Шагадди, остаешься в части… Нечего губы кривить – ты заместитель командира взвода, так что изволь выполнять свои обязанности. Если Юнни объявится в мое отсутствие, вправь ему мозги как следует – ты это умеешь. А я вернусь – еще добавлю. У каждого в жизни бывают дни, когда кажется, что самое лучшее решение всех проблем – просто сунуть голову в петлю. Но нужно уметь зажать чувства в кулак, когда этого требуют обстоятельства.
– Не извольте беспокоиться, лейтенант, – в шутливом салюте Шагадди вскинул левую руку к плечу. – Юнни у меня неделю будет сортир драить.
– Если только у нас будет эта неделя, – мрачно заметил Андрей.
– Дела так плохи? – негромко спросил Шагадди.
– Все будет ясно через пару дней.
– Понятно, – задумчиво кивнул Шагадди. – Когда ждать вашего возвращения?
– Я рассчитываю вернуться завтра. Но сам знаешь, запредельная реальность непредсказуема.
Хлопнув на прощание Шагадди по плечу, Андрей побежал к воротам.
Семь человек из взвода, которых он отобрал для участия в предстоящей операции, уже сидели в машине. Андрей не взял с собой новобранцев, решив, что прежде следует посмотреть, как отреагируют на близкий контакт с запредельной реальностью опытные бойцы.
– Поехали! – махнул рукой Андрей, запрыгнув в кабину.
– Куда едем-то? – вопросительно посмотрел на лейтенанта сидевший за рулем Длинный Эйх.
– Дорогу на Гиблый бор знаешь?
Левая бровь Эйха изогнулась, сделавшись похожей на крышу домика, нарисованного малышом.
– Значит, снова туда? – тусклым голосом поинтересовался он.
– Снова, – с равнодушным видом кивнул Андрей.
Внутри же он весь сжался, ожидая реакции Эйха на известие о том, что впереди их ждет Гиблый бор, из которого пока только троим удалось выбраться живыми и в своем уме.
Эйх не спеша достал из-за отворота кепи помятую папиросу, разровнял ее, протянув между двумя пальцами, аккуратно сложил мундштук гармошкой, сунул папиросу в рот и, щелкнув зажигалкой, с одной затяжки раскурил. Затем он кинул зажигалку в нагрудный карман полевой куртки, вынул папиросу изо рта и выпустил через ноздри две струи табачного дыма.
– Значит, в Гиблый бор…
Эйх криво усмехнулся, качнул головой из стороны в сторону и повернул ключ зажигания.
Проехав километра полтора по бетонке, машина свернула на разбитый проселок, которым редко кто пользовался. Должно быть, в былые времена дорога, начинавшаяся в небольшом селении без названия, расположенном неподалеку от Афтера, проходила прямо через Гиблый бор, который тогда еще не был «гиблым». Теперь же, не дотянув километров пять до леса, дорога резко сворачивала на запад и уходила куда-то в сторону Дотастрака.
Андрей велел Эйху остановить машину возле вешки с поржавевшей по краям табличкой «123-й километр». Что обозначала эта вешка и от какой именно точки был отмерен этот самый 123-й километр, не знал никто.
По обеим сторонам дороги поднимались высокие холмы, поросшие густым кустарником и купами тумариновых деревьев, похожих на земные ветлы. Близость Гиблого бора, окраину которого можно было увидеть, поднявшись на вершину одного из холмов, накладывала свой особый отпечаток на окружающий пейзаж. Люди предпочитали держаться подальше от пользующегося дурной славой леса, а потому и в окрестностях его царили тишина и запустение. Именно по этой причине Андрей, посоветовавшись с Дейлом, выбрал участок 123-го километра проселочной дороги для встречи пяти человек из Статуса, которым предстояло попытаться локализовать зону распространения запредельной реальности в Гиблом бору.
– На выход! – скомандовал Андрей, выпрыгнув из кабины.
Из-под брезентового полога на землю посыпались бойцы. У каждого при себе был автомат и армейский рюкзак с двухдневным запасом еды, дополнительными обоймами, перевязочным пакетом и прочим снаряжением, которое полагалось иметь при себе солдату.
– Оставь рацию в машине, – приказал Андрей рядовому Индигу. – Там, куда мы идем, она нам не понадобится.
Никак не проявляя своего удивления, Индиг скинул со спины ранец с полевой рацией и затолкнул его под сиденье в кузове машины.
– Слушайте меня внимательно, – обратился Андрей к своим подчиненным.
Ему даже не пришлось повышать голоса, чтобы привлечь к себе внимание, – все взгляды и без того были устремлены на него. Перед отправкой каждый из «кейзи» получил автомат и дополнительный боекомплект с боевыми патронами, а это означало, что приехали они сюда не на учения. Близость же Гиблого бора оптимизма не внушала никому.
– Нам предстоит проводить пятерых человек на территорию Гиблого бора.
Сказав это, Андрей сделал паузу, ожидая реакции солдат на такую новость.
Никто не произнес ни слова. Только Лайт Лантер сдвинул брови к переносице и чуть прищурил глаза, словно пытаясь рассмотреть что-то, находившееся на расстоянии, почти недоступном для невооруженного взгляда.
– Кто эти люди, вам знать необязательно, – продолжил свою речь Андрей. – Мы отведем их в условленное место, передадим другим сопровождающим и вернемся назад. Если все пойдет как надо, то мы проведем в Гиблом бору только одну ночь и завтра вернемся в часть. Главное правило поведения в Гиблом бору: что бы ни случилось, всем держаться вместе. В одиночку человек в этом лесу пропадет быстрее, чем сигарету успеет выкурить.
– А в туалет ходить тоже парами? – усмехнувшись, спросил черноволосый Кадишш.
– Нет, – серьезно ответил ему Андрей. – Справлять свою нужду будете так, чтобы вас при этом видели все остальные. Если кто стесняется свой голый зад показать, то подумайте о том, что стыдливость может стоить вам жизни.
– Выбора вы нам не оставили, лейтенант, – все еще с усмешкой произнес Кадишш.
– Выбора нам не оставил Гиблый бор, – ответил ему Андрей. – И еще: без особой необходимости в лесу ничего не трогайте. Даже деревья и кусты старайтесь по возможности обходить стороной.
– Разрешите вопрос, лейтенант Апстрак, – обратился к Андрею Гесс Руут.
– По-моему, прежде ты называл меня просто по имени, – повернувшись в его сторону, сказал Андрей.
– Так то было до того, как вас произвели в лейтенанты, – не то смущенно, не то язвительно улыбнулся Руут.
– Я тоже знаком с понятием субординации, – отвечая Рууту, Андрей обращался одновременно ко всем. – Но сейчас мы не на строевом плацу. Поэтому, чтобы не создавать лишних проблем, давайте обращаться друг к другу на «ты».
– Серьезно? – приподняв мохнатую бровь и даже не пытаясь скрыть иронии, спросил Кадишш.
– У тебя на сей счет имеются какие-то сомнения, Кадишш? – посмотрел на солдата Андрей.
– Мне кажется, что солдат в любых обстоятельствах должен держаться на определенной дистанции от офицера, – ответил Кадишш. – Офицер с солдатами всегда запанибрата, когда ему это выгодно. А случись что, вы же на наших спинах и выезжаете.
Андрей не успел ничего ответить на выдвинутое Кадишшем обвинение.
– Хорош языком трепать, Кадишш, – пробасил широкоплечий здоровяк Роуни Фиппс.
– А что, Фиппс, ты с нашим лейтенантом, когда он сержантом был, тоже дружбу водил? – стрельнул глазами в направлении своего оппонента Кадишш.
– Я с Джаггом сорокаградусную не пил, – медленно растягивая слова, произнес Фиппс. – Но при этом ничего плохого о нем сказать не могу.
– А что хорошего ты о нем знаешь?
– В чем проблема, Кадишш? – обратился к строптивому солдату Андрей. – Ты отказываешься выполнять мои приказания?
– Вовсе нет, лейтенант, – сверкнул черными, как кусочки космической бездны, глазами Кадишш. – Устав я знаю не хуже вас. Я не собираюсь обсуждать ваши приказания и готов каждое из них выполнить беспрекословно. Но, – Кадишш усмехнулся, – я не настолько наивен, чтобы верить вашим заверениям в искренней дружбе.
– Это твое право, – с видимым безразличием пожал плечами Андрей. – Без твоей милой улыбки, Кадишш, я как-нибудь проживу. Но имей в виду, что пренебрежительного отношения к своим обязанностям я не потерплю.
– Я не первый день в армии, лейтенант, – все с той же ухмылкой, которую Андрей готов был счесть гнусной, ответил Кадишш.
– Значит, мы поняли друг друга.
Андрею с трудом удалось скрыть растерянность и раздражение – он никак не мог взять в толк, что Кадишш имеет против него? Между ними никогда не существовало не то чтобы дружбы, но даже просто товарищеских отношений. Однако и конфликтов между ними прежде тоже не возникало. И вдруг – такая откровенная неприязнь. С чего бы вдруг?
Андрей посмотрел на часы. До времени прибытия техников оставалось чуть меньше получаса.
– Ты хотел что-то спросить, – напомнил он Рууту.
– Мне кажется, Джагг, тебе известно о Гиблом боре больше, чем ты нам говоришь, – Руут произнес эту фразу спокойно, ни в чем не обвиняя своего командира, а просто желая внести некоторую ясность.
– Верно, – не стал отпираться Андрей. – Но того, что я сказал вам, вполне достаточно для того, чтобы остаться в живых. Если возникнет необходимость, я предоставлю вам дополнительную информацию. Хочу обратить особое внимание на то, что мне известны далеко не все опасности, которые таит в себе Гиблый бор. Поэтому повторяю еще раз: постоянная бдительность и двойная осторожность.
Андрей обвел взглядом неровный строй солдат. У всех были внимательные, сосредоточенные лица. Даже у Кадишша губы кривились в презрительной усмешке скорее по привычке, нежели реально отражая состояние его души, – живым ему хотелось остаться в не меньшей степени, чем всем остальным.
– Вопросы есть?
Вопросов не было.
Андрей снова посмотрел на часы.
– Эйх, поставь машину в кусты и хорошенько замаскируй ее. После этого все могут отдыхать. Я вернусь минут через двадцать.
– Ясно, Джагг, – коротко кивнул Эйх.
Сойдя с обочины дороги, Андрей зашагал в направлении узкой ложбины между двумя холмами, склон одного из которых почти наползал на другой. Отойдя на десять-двенадцать шагов, он скрылся за густыми зарослями кустарника. Теперь с дороги его не было видно. Услышав, как заработал двигатель машины, Андрей обернулся, но тоже ничего не увидел.
Миновав ложбину, Андрей свернул налево, перепрыгнул через заполненную стоячей водой канаву и начал не спеша подниматься по склону холма.
Примерно на середине склона росло невысокое дерево корз с характерным для этой породы деревьев раздвоенным стволом. Среди льнущих к земле тумариновых деревьев корз казался настоящим великаном. Лучшего ориентира для встречи с людьми, незнакомыми с окружающей местностью, придумать было просто невозможно.
И все же Андрей на всякий случай спросил у Дейла:
– Здесь?
– Здесь, – ответил напарник.
Андрей подошел к корзу и похлопал ладонью по его гладкому стволу, покрытому плотным слоем воскообразных выделений.
Он снова посмотрел на часы. До назначенного срока оставалось одиннадцать минут.
Волноваться его и Дейла заставляло сообщение курьера о том, что в работе системы внепространственных переходов начали происходить сбои, последствия которых были непредсказуемы. До сих пор ничего не было известно о судьбе Лайзы. А если исчезнут еще и пятеро техников, рискнувших воспользоваться внепространственным переходом для того, чтобы попасть в Кедлмар, то это могло подтолкнуть Коллегию Статуса к принятию более жестких и решительных мер в отношении Дошта. Если специалисты по системам внепространственных переходов правы в своих выводах и причиной сбоев является именно запредельная реальность, то сегодняшнюю попытку пробить проход в Кедлмар в непосредственной близости от Гиблого бора можно было сравнить с прыжком с десятиметровой вышки в бочку с водой.
Андрей присел на корточки, прислонившись спиной к стволу дерева. Посмотрев по сторонам, он сорвал длинную травинку и зажал ее между зубов.
– Нервничаешь? – спросил его Дейл.
– А ты, можно подумать, нет? – недовольно буркнул в ответ Андрей.
– Мог бы успокоить себя тем, что если сегодняшняя попытка перебросить группу техников в Кедлмар закончится неудачей, то это будет означать сворачивание всех работ на Доште, – заметил Дейл.
Интонации змея-искусителя в речах напарника остались незамеченными Андреем.
– А мне-то что с того? – поинтересовался он.
– Ты же хотел бросить все и вернуться домой, – напомнил Дейл. – Алексей Александрович уговорил тебя остаться еще на какое-то время, взывая к твоему чувству долга. Но если все работы на Доште будут закрыты, то у тебя появится законное основание покинуть Кедлмар и при этом не возвращаться на Землю, а остаться в Статусе.
– Да? Попробуй скажи об этом Кадишшу!
– А при чем здесь Кадишш? – удивился Дейл.
– При том, что он считает меня ублюдком, продавшимся за желтый офицерский шеврон.
– Ну и что с того?
– Если мне не удастся изменить отношение Кадишша к себе в лучшую сторону, то придется избавиться от него. Глядя на него, и другие, в особенности молодые солдаты, начнут ставить под сомнение мой авторитет… Да еще проблема с Юнни: куда он мог запропаститься?
– По-моему, мы говорим о разных вещах, – осторожно и медленно произнес Дейл. – Ты остаешься командиром взвода особого назначения только до тех пор, пока для тебя есть работа в Кедлмаре, которую ты выполняешь для Статуса… Или ты об этом уже забыл?
– Если бы ты сидел сейчас напротив меня, то я бы ободряюще похлопал тебя по плечу, – не смог удержаться от усмешки Андрей. – Со мной все в порядке, Дейл. Я помню, что я не Джагг Апстрак из танкового батальона «Кейзи», а Андрей Макеев с Земли, чья основная работа сводится не к проведению разведывательных операций, а к однообразным и скучным опытам с рекомбинантными ДНК. Но я также понимаю и то, что взвод, которым я сейчас командую, на данный момент является единственным воинским подразделением в Кедлмаре, сформированным специально для противостояния запредельной реальности. Даже если техники из Статуса не прибудут, я все равно поведу своих людей в Гиблый бор для того, чтобы они поняли, с чем им предстоит иметь дело.
– Один взвод не в силах остановить запредельную реальность. Ты переоцениваешь свои возможности, Андрей.
– Ничуть. Я прекрасно понимаю, что если мы вступим в открытую борьбу, то скорее всего будем обречены на поражение. Но когда запредельная реальность хлынет в Кедлмар, а Статус спрячет Дошт в пространственный кокон, должны найтись те, кто сможет объяснить остальным людям, что происходит и как отличить реальные образы от фантомов. Изменение окружающей действительности – факт сам по себе неприятный, но отнюдь не главенствующий. Запредельная реальность становится подлинной реальностью только тогда, когда происходит трансформация человеческого сознания. Можно жить в зоне господства запредельной реальности и при этом оставаться человеком, принадлежащим реальному миру. В случае если техникам из Статуса не удастся перекрыть канал, то единственным шансом для кедлмарцев сохранить себя станет борьба с запредельной реальностью, пусть даже заранее обреченная на поражение.
– Верно!
Андрей невольно вздрогнул, услышав в своей голове голос, не принадлежавший Дейлу.
– Мииз? – осторожно спросил он.
– А ты ждал кого-то еще? – насмешливо поинтересовалась девушка.
– Ты давно здесь?
– Я успела как раз к началу твоей речи. Не знаю, о чем у вас шел спор, но могу сказать, что полностью разделяю твое мнение: запредельная реальность может убить человека, но она не способна изменить его сознание без его на то согласия.
– В прошлый раз, когда мы были в Гиблом бору, никто не стал спрашивать Шагадди и Юнни, желают ли они присоединиться к сообществу запредельной реальности, – напомнил Дейл после короткого смешка. – Насколько я помню, их собирались использовать как материал для перерождения в то время, как они спали.
– Я имела в виду не формальное согласие, а способность и желание человека противостоять деформации собственного сознания, – пояснила свою мысль Мииз. – Я сама прошла через два цикла перерождения. Мое тело претерпело заметные изменения, но разум остался прежним.
– Исходя из этого, можно сделать вывод, что членами сообщества запредельной реальности становятся только безвольные, ни на что не годные люди, – с иронией прокомментировал слова Мииз Дейл.
– Или люди, разочаровавшиеся в действительности, – поправила его девушка. – Те, кому окружающий их мир кажется уродливым, отчаявшиеся и потерявшие всякую надежду. А таких людей, согласитесь, в Кедлмаре подавляющее большинство.
– Об этом я не подумал, – на этот раз вполне серьезно произнес Дейл.
– Юнни, – едва слышно прошептал Андрей.
– Что с ним? – спросила Мииз.
– Именно об этом мы с ним вчера говорили. Он сказал что-то насчет того, что по сравнению с перевернутой с ног на голову жизнью в Кедлмаре запредельная реальность не кажется такой уж уродливой. А сегодня утром он исчез.
– Это вовсе не означает, что он решил присоединиться к сообществу запредельной реальности, – заметил Дейл.
– Но я бы не стала исключать и такой возможности, – добавила Мииз.
– Внимание!
Андрей повернул голову в направлении, обозначенном в его сознании Дейлом.
Он успел заметить, как примерно в десяти шагах от места, где он сидел, по воздуху пробежала легкая дрожь, словно его всколыхнул жар, поднимающийся над раскаленным докрасна противнем. В следующий миг призрачное марево исчезло, а на том месте, где оно только что наблюдалось, остались стоять пятеро человек, одетые в темно-зеленую с черными камуфляжными пятнами полевую форму пехотинцев. Необычным в их облике было только то, что каждый держал в руках большой и, судя по всему, тяжелый пластиковый кейс с металлическими запорами и ручками по краям. Не двигаясь с места и не опуская на землю свою поклажу, «гости» с немного удивленным видом озирались по сторонам – сказывался эффект неожиданности, возникающий у людей, не привыкших пользоваться внепространственными переходами, после мгновенной смены окружающей обстановки.
Андрей впервые наблюдал со стороны прибытие людей через внепространственный переход, и, надо признать, зрелище это и в самом деле было весьма необычным. В примитивном обществе наблюдение подобных явлений могло привести к возникновению мифов о сошествии на землю богов. Здравомыслящий же человек скорее всего счел бы, что ему пригрезилось странное марево и человек, возникший ниоткуда. Если же ему не дай бог придет в голову рассказать кому-то об увиденном, то слушатели либо поднимут его на смех, либо подумают, что у рассказчика не все дома. А ведь не исключено, что многочисленные истории о встречах с призраками, духами и прочими потусторонними существами имеют под собой вполне реальную основу. Случайный свидетель вполне мог принять работника Статуса, вышедшего из внепространственного перехода, открытого во избежание непредвиденных встреч ночью где-нибудь на окраине сельского кладбища, за вставшего из могилы покойника.
– Эй!
Вскочив на ноги, Андрей махнул рукой и побежал в сторону пятерых, пока еще незнакомых ему людей.
