Криминалисты. Особое отделение
Небольшая комната прямоугольной формы. Похожа на коробку из-под летних туфель. Две вентиляционные решетки под потолком. Такие, что и голову не просунешь. Ни одного окна. Две двери с сейфовыми замками. На случай нештатной ситуации. Обычно же обе двери заперты на простые замки. С обеих сторон установлены переговорные устройства с камерами видеонаблюдения. Таким образом, возможность того, что кто-то случайно, по ошибке попадет в особое отделение, полностью исключается.
Ржаной установил в меню просмотра видеонаблюдения 21:00 – время, когда заступил на дежурство отряд, устроивший ночную бойню, – и включил ускоренное воспроизведение записи.
– У всего, что происходит, есть свой смысл. Тайный или явный. Тайный приходится искать. Явный лежит на поверхности и всем своим видом говорит: вот он я! Но, как ни странно, его-то, как правило, и не замечают. Упорно не хотят видеть. И начинают вместо этого строить сложные умозаключения, выдавать вымороченные гипотезы, надеясь найти тайный смысл, которого на самом-то деле нет.
– Отлично сказано! Сможешь повторить это перед следственной комиссией?
Беккер улыбнулся. Им обоим уже сейчас было ясно, что расследование будет похоже на поездку на машине без тормозов по встречной полосе. А выводы, к которым они в результате придут, непременно кому-нибудь не понравятся. Иначе и быть не может. И если начнутся поиски виноватых, то тут уж не составит большого труда догадаться, что именно у них все шансы оказаться победителями. Из главных действующих лиц, как и положено в трагедии, никто не выжил. Следующие по списку – они. Гильденстерн и Розенкранц, которые и сами не поняли, за что легли на плаху.
– Что здесь в первую очередь бросается в глаза?
– То, что все умерли.
– Верно. Но – по-разному. На телах людей только пулевые ранения. А вот сырцы разнесены в клочья. Их не просто расстреляли, а подорвали гранатами. Возможно, предварительно еще и на куски порубили. В записи это должно быть видно.
– Не видно. Камера наблюдения в операционной сбита. Наверное, рикошетом.
Беккер поставил на полку перед напарником автоматный патрон.
– Пуля с полым наконечником. Почти не рикошетит и практически не отклоняется от траектории, пробивая стекло, пластик или дерево.
– Хочешь сказать, камеру сбили прицельным выстрелом?
Беккер пожал плечами.
– Значит, целью были сырцы?
Беккер снова не ответил.
На экране мелькнул санитар, толкающий перед собой тележку для транспортировки лежачих больных. Ну, и трупов, конечно.
– Ну-ка, верни назад!
Санитар пробежал по экрану в обратную строну, задом наперед.
Ржаной включил воспроизведение с нормальной скоростью.
– Сделай помедленнее.
Чтобы лучше видеть, что происходит на экране, Беккер наклонился так, что едва не положил подбородок напарнику на плечо.
– На нем форма патрульного!
– На санитаре?
– На сырце! И он еще жив!
Ржаной еще раз вернул запись назад. И, как только на экране появился санитар с тележкой, нажал кнопку паузы.
– Точно, патрульный… И вроде как офицер. – Ржаной покосился на напарника. – Запросим Штаб Патрульной службы?
– Успеется. Давай дальше посмотрим.
Другой санитар вкатил в отделение еще одну каталку. На ней лежало тело, упакованное, как и полагается, в черный пластиковый мешок для трупов. Затем первый санитар вышел и спустя какое-то время провез второй труп в мешке.
– Время?
– Час тридцать четыре.
– Безумие началось спустя примерно час после этого.
– Не улавливаю связи.
– Я тоже. Но теперь у нас, по крайней мере, есть живые свидетели.
– Свидетели чего?
– Свидетели того, что здесь происходило за час до интересующих нас событий, – не дернув бровью, ответил Беккер.
– Об этом и я могу тебе рассказать. – Ржаной щелкнул ногтем по экрану.
– Ты расскажешь неинтересно. Я бы даже сказал, скучно. Без сочных деталей и пикантных подробностей.
– А санитары? Им вообще ни до чего нет дела. Притащили трупы, побросали и ушли.
– Ну, санитары – они, знаешь ли, тоже разные бывают.
– О! Смотри – уходят!
Санитары покинули отделение. Один из патрульных запер за ними дверь, снова сел на диван и углубился в чтение журнала по домоводству.
Беккер взял со столика тот же журнал, что находился в руках у патрульного, и быстро перелистал его. Ни пометок на полях, ни загнутых уголков страниц, ни отчеркнутых ногтем строк. Беккер посмотрел на обложку. Журнал аж за позапрошлый год. А выглядит как новый. Потому что так оно и есть. Исправленный и переработанный тираж отпечатали заново, чтобы разложить в присутственных местах, где посетителям просто необходимо что-то листать, дожидаясь своей очереди. Беккер глянул на экран. Патрульный читал журнал – рецепты блюд домашней кухни, советы, как легко и просто удалить известковый налет с водопроводного крана в ванной, рекомендации по уходу за домашними растениями и питомцами, восторженные рецензии на позапрошлогодние книги и фильмы, напрочь лишенные какой бы то ни было художественной ценности, – с таким видом, будто это был хит сезона – «Моя интимная жизнь. Откровенные мемуары Стивена Хоукингса, удачно прокомментированные и дополненные Клайвом Баркером». Все правильно. Так и должно быть.
– Позволь, я мемку достану.
Чуть отодвинув Ржаного от экрана, Беккер запустил руку за видеомагнитофон. На ощупь нашел нужную ячейку и надавил на закрывающую ее металлическую пластинку. Едва слышно щелкнула скрытая пружина, и в ладонь ему упала маленькая прямоугольная мемори-карта. Беккер улыбнулся, достал из внутреннего кармана коммуникатор – «Blue Bird 120-25», вручную доведенный до ума мастерами из Гильдии, так, чтобы неопасно было пользоваться, – и скормил ему мемори-карту.
Пользоваться портативными коммуникаторами имели право только члены Гильдии чистильщиков, уровнем не ниже старшего криминалиста. Медикам, даже в особых отделениях, дозволялось работать лишь с компьютерами, не имеющими никаких выходов вовне, с непременно установленной специальной антивирусной программой «DOG-999», также вышедшей из недр Гильдии. Компьютер, стоявший на столе заведующего особым отделением, был разворочен автоматной очередью. Пуль ему досталось больше, чем тому, кто за ним работал. Как будто били с твердым намерением уничтожить все данные. Скорее всего, это удалось сделать. Однако никому, в том числе и патрульным, не было известно, что вся информация с единственного в отделении компьютера копировалась на маленькую, но очень емкую мемори-карту, спрятанную в том же шкафу, что и система наблюдения. Об этом вообще мало кто знал. Во многом знании, как известно, много печали.
– Кроме тех трех сырцов, что были доставлены сегодня ночью, в холодильниках отделения хранились еще четыре тела, – сообщил напарнику Беккер. – Но дело, похоже, не в замороженных мертвяках, а в новой поставке.
– Ты уверен?
Ржаной вывел на экран изображения сразу со всех камер наблюдения и внимательно следил за ними, стараясь не пропустить ничего важного. Когда что-то происходившее в той или иной комнате казалось ему интересным, он касался пальцем экрана и растягивал нужную ему картинку. Но все, что он видел, было рутиной. По мнению криминалиста, не раз наблюдавшего за тем, как обрабатывают мертвых сырцов, все шло, как и должно. По плану. В полном соответствии с регламентом. Поначалу трупы не стали даже из мешков вынимать. Люди в медицинской униформе – Ржаной почему-то даже мысленно не мог назвать их врачами – медики еще куда ни шло, но уж никак не врачи, – расстегнули молнии на мешках и принялись колоть мертвых сырцов иголками, проверяя рефлекторные функции. И, что самое удивительное, мертвецы начинали дергаться, двигать конечностями. Временами казалось, что один из них пытается приподняться и выбраться из мешка. Но медики, судя по всему, остались довольны результатами тестов. Видимо, именно так и должны вести себя мертвые сырцы. А может быть, медики таким образом хотели удостовериться в том, что покойники на самом деле мертвы. А то ведь нынче всякое случается.
– Бригада «Зебра» из городского подразделения скорой помощи «Линия» прибыла на вызов, поступивший со Второй Хуторской улицы. Обнаруженного на месте сырца санитары идентифицировали как не закончившего перерождение гаста. Сырец успел убить одну жертву и покусать вторую. Поскольку гаст представлял опасность для находившихся поблизости людей, санитары приняли решение о его ликвидации. Однако при осмотре мертвого тела оказалось, что сырец на самом деле был имитатором.
– Сырец-имитатор? – удивленно переспросил Ржаной. – И кого же он имитировал?
– Это был человек, имитировавший гаста. Санитары обнаружили у него во рту бюгельный протез с клыками, как у твари.
– Да иди ты! – на этот раз изумился Ржаной. – Однако ж кого-то он загрыз!
Медики на экране успели переложить доставленные тела на операционные столы и быстро, умело освобождали их от одежды. Зафиксировав конечности и головы трупов металлическими зажимами, медики сначала вставили им в шеи большие толстые иголки, подсоединенные прозрачными шлангами к перистальтическим насосам. Не дожидаясь, когда насосы вытянут всю кровь из мертвецов, медики закрепили на височных областях головы псевдогулла и его жертвы массивные электроды. Чем окончательно придали трупам сходство с несчастной жертвой снедаемого амбициями и неудовлетворенными сексуальными фантазиями доктора Франкенштейна.
– На телах жертв псевдогаста не было обнаружено характерных признаков сырцовой инфекции. Сам имитатор при ближайшем рассмотрении мало чем напоминал сырца. И, заметь, поблизости не оказалось шоггота.
– Выходит, у парня просто поехала крыша?
– Ну, наверное, не все так просто…
– Слушай, что они с ними делают? – кивнул на экран Ржаной.
Отсоединив обескровленные тела от насосов, медики вновь принялись проделывать с ними различные манипуляции, заставляя мертвецов дергаться. Теперь, когда они не были упакованы в мешки, а лежали на столах, голые, выглядело это не столько пугающе, сколько отвратительно.
– Я, конечно, понимаю, медицинские исследования и все такое… Расширение горизонта познаний, опять же… Но, согласись, со стороны это здорово смахивает на какую-то извращенную игру. Или – на нацистские эксперименты.
Беккер мельком глянул на экран:
– Я никогда не задавался этим вопросом.
– Каким? – не понял Ржаной.
– Что делают с мертвыми сырцами?
– Так это ж, получается, и не сырцы даже!
– Должно быть, медики хотят в этом удостовериться.
– В чем?
– В том, что перед ними обычные люди.
– И для этого не существует более надежного способа, как только выкачать из них всю кровь, а потом заставить мертвецов извиваться на столах?
– Я не знаю, – пожал плечами Беккер. – А почему тебя вдруг это заинтересовало?
– Да, в общем-то, и не вдруг вовсе… – Ржаной осекся. Как будто почувствовал, что сказал лишнее. И, подумав самую малость, решил, что лучше сменить тему. – Третий, что в патрульной форме, – это тот, кого псевдогаст покусал?
Он начал быстро переключать изображение с камеры на камеру, ища, куда подевался доставленный санитарами патрульный.
– Э, нет. Самое интересное только начинается…
– Твердь твою! Ты только посмотри, что там творится!
Неожиданный возглас Ржаного относился к тому, что он увидел на экране. Патрульный, которого санитары первым доставили в отделение, лежал на операционном столе, совершенно голый, раскинув руки и ноги в стороны. Похожий на странное, внеземное существо. Почему? Да потому, что тело его было утыкано блестящими металлическими стержнями, от каждого из которых тянулся гибкий проводок, уползающий в большую черную коробку у изголовья. А суетившиеся вокруг стола медики – их было двое, мужчина и женщина, – вводили в тело бедолаги все новые и новые зонды.
– Что они делают?..
Ржаной вдруг подумал, что тело, лежащее на столе, вывернуто наизнанку. Почему ему в голову пришла столь странная мысль и что это должно было означать, он и сам не знал. Быть может, виной всему был застывший, остекленевший взгляд жертвы, устремленный прямо в камеру. Он был похож на обратную сторону человеческой души. Так можно смотреть, лишь находясь по ту сторону черты, за которой уже ничего нет. Вообще – ничего.
– Что они, твердь их, делают?!
– Тебе не все равно?
– Этот парень был жив, когда его сюда привезли!
– Ты хочешь заняться выяснением причины его смерти?
Ржаной оглянулся на Беккера. Если это была шутка, то шутка дурная. Он такие не любил.
Но Беккер не развлекался. Он был занят коммуникатором, который, похоже, выдавал крайне любопытную информацию.
– Так что с этим парнем? С патрульным?
– Его схватил шоггот.
– Ты же говорил, шоггота там не было.
– Не было. До тех пор, пока не оказалось, что лейтенант патрульных стоит точнехонько в центре его гнезда.
Ржаной озадаченно почесал щеку:
– Санитары не могли ошибиться?
– Чем еще объяснить то, что на глазах у санитаров патрульный начал превращаться в сырца?
– Какие признаки?
– Как обычно. Крайне агрессивное поведение, бессвязная речь. Врачи из особого отделения диагноз подтвердили.
– Твердь твою. – Ржаной переключил видеомагнитофон на мультиэкранную трансляцию. Ему не хотелось далее наблюдать за тем, что медики проделывали с сырцом. – Значит, либо санитары не заметили шоггота, либо он вылез прямо у них на глазах.
– Взрослый, заметь, полностью сформировавшийся шоггот, сумевший тут же заразить человека.
– И то и другое – невероятно.
– Было. До тех пор, пока не произошло.
– Хорошо, какое это имеет отношение к бойне в особом отделении?
– Это еще не все, – как-то совсем уж необнадеживающе усмехнулся Беккер. – Девица, которую санитары сочли мертвой, упаковали в мешок и загрузили в машину, ожила и напала на них.
– До того как патрульный обратился в сырца или после?
– Примерно в то же самое время. Она прыгнула на санитара, когда он открыл машину, чтобы загрузить туда сырца.
– И что потом?
– Ее пристрелили.
– Насмерть?
Беккер молча указал на ту часть экрана, где можно было видеть операционную, в которой находилось тело девушки.
– Значит, санитары приняли ее за мертвую, в то время как она была жива?
– Даже если и так, что, честно говоря, представляется мне довольно глупым, в отчете санитаров сказано, что они обработали тело девушки как сырца. На всякий случай. Вакцина и нитрат серебра по вене. После такого даже живые мертвецы уже не встают на ноги.
– Тогда чем ты объяснишь ее воскрешение?
– Я? – удивленно повел левой бровью Беккер. – Почему я должен объяснять необъяснимое?
Ржаной задумался, выгнул губы и сделал короткое, крайне неопределенное движение кистью левой руки. Ему все меньше нравилось дело, которым они занимались. Собственно, оно не понравилось ему с самого начала. Кровавая бойня в особом отделении, в которой не выжил никто, а убийцами являлись патрульные, призванные охранять это самое отделение, – уже ничего хорошего. Теперь же поблизости замаячил псих, возомнивший себя гастом, живая мертвая девушка и невесть откуда взявшийся крайне нетипичный шоггот – это уже очень здорово напоминало нелепый детектив, в котором автору никак не удается свести концы с концами, поэтому он и вворачивает в сюжет все новые и новые сущности, не несущие никакой смысловой нагрузки. Задача у них одна – запудрить мозги читателю так, чтобы он вообще ничего не понял. В такой ситуации можно ткнуть пальцем в любого, кто первый подвернется, и заявить, что вот он-то и есть главный злодей. Здорово, конечно. В смысле, ловкий прием. Отлично срабатывает, когда уже ничего другого не остается. Вот только в следственном отделе Гильдии чистильщиков такие номера не проходят. В смысле, никто прежде даже не пытался разыгрывать что-то подобное. Да и причин на то никаких не было.
Ржаной потер пальцами лоб, словно пытаясь разогнать набежавшие морщины.
– Все это очень странно. Очень. Но я все равно не вижу связи между тем, что произошло на Второй Хуторской, и здесь, в особом отделении. Если только…
– Вот оно! – Беккер ткнул пальцем в кнопку паузы на видеомагнитофоне. – Это санитар из группы «Зебра»! Он доставил пострадавших со Второй Хуторской, а спустя сорок шесть минут вернулся! Что ему здесь нужно?
– Может, что-то забыл? – не очень уверенно предположил Ржаной.
– Давай посмотрим.
Ржаной включил воспроизведение в режиме нормального времени и растянул показывающее тамбур окно до размеров полного экрана.
Санитар о чем-то разговаривал с патрульным. Они обменялись парой фраз, после чего патрульный кивнул в сторону двери, ведущей в отделение. Санитар кинул что-то, что держал в руке, в мусорную корзину и вошел в отделение.
Ржаной переключился на запись с камеры, показывающей коридор.
– Что у него было в руке?
– Кажется, пластиковый стаканчик.
– Зачем он его принес?
– Выпил по дороге кофе?
Санитар прошел по коридору и, постучавшись, зашел в кабинет заведующего. Другой экран. Санитар остановился возле двери и, видимо, о чем-то спросил. Заведующий ответил, устало потер глаза пальцами и еще что-то добавил. Санитар, должно быть, услышал то, что ему было нужно. Коридор. Тамбур. Патрульный запер за ним дверь.
– Все.
Ржаной нажал кнопку паузы.
Беккер недовольно поджал губы:
– За неимением ничего лучшего, предлагаю начать с допроса санитаров.
– Секундочку! – показал указательный палец Ржаной. – А куда делся еще один пострадавший? Тот, которого покусал псевдогаст?.. Ну, помнишь, ты говорил, что, когда санитары приехали на место происшествия, там был этот псих, которого они приняли за гаста, девчонка, которую он загрыз, и еще кто-то, кого он только покусал? Санитары были обязаны доставить покусанного в особое отделение, поскольку он тоже мог оказаться инфицированным. Но здесь его не было, это точно.
– Может быть, отвезли в другую больницу?
– Почему?
– Какого тюна мы гадаем? Нужно найти санитаров!
Беккер переключил коммуникатор в режим телефонной связи.
Через две минуты он уже знал имена санитаров «Зебры» и то, что они сейчас собирают трупы все там же, на Второй Хуторской, правда, уже на другом конце улицы.
– Веселенькое у них там местечко, – хмыкнул Ржаной, когда напарник вкратце пересказал ему разговор с дежурным по «Линии». – Что за трупы-то?
– Говорят, гаст загрыз пятерых.
Ржаной только свистнул, услыхав такое. Семь, а если вместе с патрульным, которого прихватил шоггот, то восемь трупов за ночь, причем все на одной улице, пускай и в разных концах – это уже явный перебор. Криминалист взял с полки патрон, что поставил туда Беккер, и задумчиво крутанул его в пальцах.
– Знаешь что, пускай-ка они этих покойников сюда везут. – Ржаной стукнул патроном по полке так, будто хотел, чтобы капсюль взорвался, подпалил порох и упругая струя дыма вытолкнула полую пулю из гильзы. – У нас тут уже есть взвод патрульных, прошедших спецподготовку и инструктаж. Если что случится, так пусть лучше здесь, чем в другом месте.
– Плохое предчувствие? – не в шутку, а вполне серьезно спросил Беккер.
Уж он-то знал, что предчувствие, даже ничем не мотивированное, очень много значит в их работе.
– Предчувствие? Нет! – затряс головой Ржаной. – Мне только думается, что это не последние трупы за сегодняшнюю ночь. Так пусть они лучше все будут в одном месте. – Криминалист приоткрыл дверь в особое отделение. – Только нужно, чтобы здесь порядок навели. – Он перешел к другой двери, ведущей в холл. – Сержант! Давайте уборщиков!
Не прошло и пары минут, как в предбанник вошли шестеро человек в серых прорезиненных комбинезонах с капюшонами. На шее у каждого большие пластиковые очки, как у лыжников. В руках – необычные предметы из хромированной стали с белыми пластиковыми ручками, напоминающие увеличенные в несколько раз хирургические инструменты. Двое катили небольшие тележки. На одной – разнокалиберные баллоны и смотанные в бухты шланги. На другой – пластиковые ведра, черные мешки, то ли для мусора, то ли для останков. Швабры. Очень хорошие швабры с длинными, крепкими ручками и самоотжимом.
– Можем приступать? – спросил один из уборщиков у криминалистов.
– Да, – кивнул Беккер.
– Все, как обычно?
– Да, стандартная процедура. В холодильниках есть место, куда можно сложить останки.
– Понятно. – Уборщик двумя руками оттянул очки и переместил их на лицо.
– И вот что, – показал указательный палец Ржаной. – Первым делом наведите порядок в кабинете заведующего. Мы займем его на время.
Уборщик посмотрел на часы.
– Полчаса. Вместе с полной дезинфекцией.
– Годится, – кивнул Ржаной.
Уборщики проследовали в отделение.
Ржаной подошел к видеомагнитофону и принялся снова прокручивать эпизод с санитаром, зашедшим в отделение для того, чтобы о чем-то переговорить с заведующим. Увеличив изображение, он как следует рассмотрел то, что санитар кинул в мусорную корзину. Вне всяких сомнений, это был смятый пластиковый стаканчик с эмблемой кофейни, чьи автоматы стояли в холле.
Беккер тем временем разыскал по телефону локализаторов, занимавшихся уничтожением шоггота на Второй Хуторской.
Ржаной освободил журнальный столик, скинув все, что на нем находилось, на диван. Взял мусорную корзину и вывалил ее содержимое на стол.
Беккер молча наблюдал за странными манипуляциями напарника. То, что рассказывал ему в данный момент захлебывающимся от волнения голосом локализатор, было не менее увлекательно, чем куча мусора на столе. И примерно столь же жизнеутверждающе.
