Глава 17

Антип попал в засаду на закате второго дня после того, как покинул Сураз.

Как и посоветовал ему Хорн, он оставил свою лошадь в конюшне. Конюх согласился обменять ее на другую, запросив за это всего пару имперских монет. Получив гнедую кобылу с клеймом в форме перечеркнутого квадрата на бедре левой задней ноги, Антип спросил дорогу на Тартаканд и поскакал в указанном направлении. Уже в сумерках он въехал в небольшую деревеньку, где за чисто символическую плату ему с радостью предложили еду и ночлег. Утром он купил еду в дорогу и, более не задерживаясь, снова поскакал в сторону столицы Подлунной. К полудню Антип выехал на широкую наезженную дорогу, которая, как объяснили ему в деревне, должна была привести его прямиком в Тартаканд.

Впереди у него было пять дней пути, и Антип надеялся, что за это время он успеет разобраться в том, что с ним произошло, и навести некоторый порядок в собственных мыслях.

Он смог уйти живым из рук коварных колдунов, что, несомненно, следовало расценивать как милость Создателя. Но, с другой стороны, Антипу никак не удавалось увязать образ Хорна с тем, что рассказывал дед о таинственных существах из Мира без Солнца. За то время, что они провели вместе, Антип примечал немало странностей в поведении Хорна, но при этом в его действиях не присутствовало никакой злонамеренности. Что было нужно ему в Бескрайнем мире? Зачем он явился сюда? И как быть с историей о мести последнего из рода Волчатников императору Подлунной? Для чего Хорну, если он не принадлежал к роду Волчатников, понадобилось сочинять ее? Куда проще и безопаснее было бы прикрыться другой, не привлекающей столь пристального внимания личиной.

Во всей этой истории было много непонятного и загадочного. Но, как говаривал дед, людям не понять логику существ из Мира без Солнца. А раз так, то не стоит и голову над этим ломать. Вчерашний день не вернешь – его уже нет. Прошлое так же эфемерно, как и будущее. Но если прошлое можно просто забыть, то будущему стоило уделить серьезное внимание. У Антипа имелось письмо к старому приятелю деда, живущему в Тартаканде, который мог пристроить его к каравану, идущему через Великие Степи. Но хотел ли Антип вернуться домой? Несомненно, парню хотелось повидать родных и близких, но в то же самое время он прекрасно понимал, что, вернувшись в Устынь, он будет вынужден возвратиться и к той жизни, которую ведут все его односельчане. Скучной и однообразной ее, конечно, не назовешь, но после того, что ему уже довелось повидать, он вряд ли сможет долго усидеть на одном месте. Он уже почувствовал на себе магию странствий и очарование дальних дорог, когда не знаешь, что ждет тебя за поворотом, и все время торопишься вперед, чтобы взглянуть на то, чего никогда прежде не видел.

И было еще кое-что, о чем Антип пока старался не думать. В тот момент, когда он стоял с ножом в руке против двух янычар, он почувствовал прежде незнакомое ему необычайно сладкое и ни на что другое не похожее возбуждение, какое бывает только у прирожденного воина за миг до начала сражения. Это была та удивительная сила, которая давала бойцу возможность видеть одновременно все, что происходит вокруг него, примечать мельчайшие движения соперника, угадывать по выражению глаз и изгибу бровей то место, куда он готовится нанести удар. Говорят, что у истинных воинов эта сила развита настолько, что дает способность отразить летящую стрелу или удар меча. Правда это была или нет, но действие ее было подобно действию наркотика. Объяснить такое словами почти невозможно, но человек, хотя бы однажды испытавший на себе воздействие этой мистической силы, вновь и вновь используя любую возможность, стремился получить те же самые ощущения. Антип был уже отравлен этой силой, истоки которой следовало искать где-то за пределами добра и зла, хотя пока еще и сам не понимал, что за странная дрожь то и дело возникает у него внутри, заставляя погонять и без того скачущего во весь опор коня.

Вновь и вновь Антип мысленно возвращался к ночному разговору с Мороком. И, как и прежде, не мог понять, чего же хотел от него призрак. Но теперь у Антипа появилось подозрение, что Морок был создан той же колдовской силой, что и замок, который он видел в комнате под номером 13 в таверне «Бутылочное горлышко». Это объясняло тот факт, что Волк никак не отреагировал на появление ночного призрака. Но в то же время возникал и новый вопрос: для чего Хорну понадобилось насылать на Антипа Морока?

Лошадь, которую Антип купил в Суразе, была совсем не так хороша, как поначалу казалось. Уже на утро второго дня пути она захромала на правую переднюю ногу. Антипу пришлось остановиться в первой же попавшейся ему на пути деревушке и обратиться за помощью к местному кузнецу. Однако, осмотрев ногу лошади, кузнец сказал, что дело здесь не в подкове. У лошади было расщеплено копыто. Поскольку новую лошадь достать было негде, Антип вынужден был продолжить путь на кобыле с больной ногой. Но движение его теперь заметно замедлилось.

А к вечеру того же дня он угодил в засаду.

Собственно, это была даже не засада, а обычный патруль янычар. Скорее всего они не обратили бы внимания на одинокого всадника, если бы сам Антип, завидев скачущий через поле отряд янычар, не испугался и не погнал свою хромую лошадь галопом. Удивленные столь странным поведением всадника, янычары поскакали за ним вдогонку и очень скоро настигли беглеца.

Поравнявшийся с Антипом янычар ощерил в усмешке желтые от табака зубы и, замахнувшись, плеткой протянул Антипа вдоль спины. Ожидая нового удара, Антип наклонился вперед и прижался к шее лошади. Янычар снова взмахнул плеткой, но на этот раз он нанес удар по глазам лошади. Заржав от боли, лошадь встала на дыбы, подалась назад и, потеряв равновесие, упала на бок. Вылетев из седла, Антип покатился по траве. Когда он поднялся на ноги, вокруг него уже стояли пятеро янычар. Чуть в стороне держались еще четверо всадников. Верно оценив ситуацию, Антип не стал хвататься ни за нож, ни за меч.

Один из янычар подошел к Антипу сзади и выдернул меч из ножен у него на спине. Взглянув на сверкающее лезвие, он одобрительно цокнул языком и передал меч старшему отряда, которого от остальных отличал пучок выкрашенных в синий цвет конских волос, вставленный в металлическое навершие кожаного шлема.

– Ты кто такой? – переведя взгляд с меча на Антипа, спросил старший янычар.

– Я… – Антип растерялся, не зная, что ответить. – Я… путешественник.

– Путешественник, – криво усмехнулся янычар. – И куда же ты путь держишь?

– В Тартаканд, – ответил Антип.

– С какой целью?

– У меня там есть знакомый… Вернее, знакомый моего знакомого, которому я должен передать письмо.

Антип суетливо достал письмо из-за пазухи и протянул его янычару. Тот развернул бумагу и быстро пробежал ее глазами.

– А почему ты пытался убежать от нас? – спросил он, снова взглянув на парня.

– Сам не знаю, – пожал плечами Антип. – Испугался…

– Воины Всемогущего императора Подлунной охраняют закон и порядок на всей территории Империи, – назидательным тоном произнес янычар.

– Я принял вас за разбойников, – извинительно улыбнулся Антип.

Янычар криво усмехнулся и покачал головой.

– Судя по тому, насколько неуверенно ты говоришь на языке Подлунной, ты скорее всего не местный?

– Я родом из Белоземья, – не стал ничего придумывать Антип.

– Из Белоземья? – удивленно приподнял бровь янычар. – Ты хочешь сказать, что тебе удалось в одиночку пересечь Великие Степи?

– Ну… – Антип понял, что сморозил глупость. Теперь ему предстояло как-то объяснять то, как ему удалось пересечь Великие Степи. – Собственно, у меня был спутник. Но позднее он меня покинул.

Янычар покачал головой и несколько раз цокнул языком. По выражению его лица, покрытого темным загаром, который, наверное, никогда не сходил, трудно было понять, что это должно было означать – сочувствие или насмешку.

– В Великих Степях бывает, что и целые караваны бесследно исчезают, – произнес старший янычар ровным, невыразительным голосом. – А тебе с твоим приятелем удалось пересечь их, не имея ни охраны, ни достаточных запасов продовольствия и воды.

Антип прикусил губу, лихорадочно пытаясь найти правдоподобное объяснение сему невероятному факту.

– Мой приятель знал простой и безопасный путь, – ответил он, не придумав ничего лучшего. – Он довольно-таки часто путешествует через Великие Степи, туда и обратно.

Янычар склонил голову к плечу и посмотрел на парня как на идиота – с насмешкой и жалостью. Объяснение, предложенное Антипом, его явно не устраивало.

– Покопайся-ка в его вещах, Садар, – велел старший янычар одному из своих подчиненных.

Тот, к кому он обратился, тут же отвязал от седла вещевой мешок Антипа и стал перебирать его содержимое. Старший тем временем внимательно рассматривал меч Антипа, который он осторожно и нежно держал двумя руками. Время от времени он бросал косой взгляд в сторону Антипа, словно ожидал от него каких-то действий, которые должны были прояснить ему пока еще весьма туманную картину, нарисованную задержанным «путешественником».

– Эй, Халим, – окликнул старшего янычар, производивший обыск. – В мешке только еда и смена одежды. Но есть кое-что другое, – янычар многозначительно похлопал ладонью по бедру лошади Антипа. – Клеймо на лошади выправлено. Изначально это был трезубец – так помечает своих лошадей Тактар-хан.

Старший янычар взглянул на Антипа по-новому. Теперь Халим знал, что перед ним конокрад, а может быть, даже разбойник, промышляющий на большой дороге, и взгляд его сделался холодным и откровенно недружелюбным.

– Откуда у тебя краденая лошадь? – Вопрос был задан таким тоном, что было ясно, неопределенный ответ, типа «не знаю», Халима не устроит.

– Я купил ее в Суразе, – ответил Антип.

– В Суразе, – прищурился старший янычар. – А как тебя занесло в город разбойников и контрабандистов? Ты сказал мне, что направляешься в Тартаканд. Для того, чтобы заехать в Сураз, тебе нужно было сделать крюк в несколько дней.

– Я уже говорил вам, что у меня был спутник, – Антип принялся юлить, хотя понимал, что янычар ему уже не верит. – Это ему нужно было в Сураз. Я просто проводил его, после чего мы расстались.

– А с чего вдруг ты решил сменить лошадь в Суразе?

– Мы проделали долгий путь, и моя лошадь сильно устала… Я не мог ждать… Время поджимало…

Не слушая Антипа, Халим сделал знак своим подчиненным. Двое янычар тут же схватили Антипа за руки, а третий принялся быстро и умело обыскивать его.

– Послушайте! – возмущенно дернулся Антип. – Я могу все объяснить!..

– Объяснишь, когда я тебя об этом спрошу, – властно прервал его Халим.

Антип умолк. Оправдываться более не имело смысла. Теперь оставалось только ждать, какое решение примет старший янычар.

Пока продолжался обыск, Антип с ужасом думал о том моменте, когда янычар найдет у него за голенищем сапога нож вестника смерти. Он уже приготовился к тому, чтобы в этот момент поймать нож рукой и ринуться в бой. Фактор неожиданности был на его стороне. Янычары считали его безоружным и были не готовы к нападению. Ни один из них даже не потрудился обнажить саблю, настолько безобидным считали они своего пленника. Но, к удивлению Антипа, производивший обыск янычар как будто и вовсе не заметил высовывающуюся из-за голенища витую металлическую рукоятку. Он нашел только кошель, который при расставании дал Антипу Хорн.

Старший янычар, забрав у своего подчиненного кошель, раскрыл его и вытряхнул на свою широкую ладонь находившиеся в нем деньги. Пересчитывая, он кидал монеты обратно в кошель. И вдруг Антип заметил, как рука Халима, взявшая очередную монету, слегка дрогнула. Антипу не было видно, что за монета была зажата между большим и указательным пальцами старшего янычара, но каким-то непостижимым образом он сразу же догадался, что было отчеканено на ее аверсе.

– Откуда у тебя это? – спросил Халим, поднеся к лицу Антипа монету с изображением волчьей головы.

– Мне кто-то дал ее в Суразе, – негромко ответил Антип.

– Кто-то? – криво усмехнулся Халим. – А может быть, ее дал тебе твой приятель, вместе с которым вы приехали в Сураз? Тот самый, что пять дней назад угнал в Уртане двух принадлежащих императору лошадей, назвавшись при этом последним из рода Волчатников?

Антип угрюмо молчал. Отпираться было бессмысленно, а признаться во всем – значило подписать самому себе смертный приговор. Вряд ли янычарам покажется достаточно убедительной история о том, что тот, кто называет себя Хорном из рода Волчатников, на самом деле является существом из Мира без Солнца, принявшим человеческий облик.

– Ну так что, «путешественник»? – насмешливо посмотрел на Антипа старший янычар.

– Я получил эту монету в Суразе, – упрямо повторил Антип. – Наверное, когда продавал свою лошадь.

Халим усмехнулся, ногтем большого пальца ловко подкинул монету с волком вверх, поймал ее и спрятал в карман.

– Не умеешь ты врать, парень, – укоризненно покачал головой Халим. – А раз не умеешь, так лучше и не начинай. Ты, говоришь, в Тартаканд ехал?

Антип молча кивнул.

– Ну так поедем вместе, – улыбнулся янычар. – Мы тебя в лучшем виде туда доставим.

Повинуясь жесту Халима, янычары достали веревку и быстро связали Антипу руки в запястьях и локтях. Затем, подхватив парня на руки, они посадили его на лошадь.

– Постойте-ка, а это что еще?

Старший янычар подъехал к сидевшему на лошади Антипу и вытащил из-за голенища его сапога нож вестника смерти. Попробовав лезвие ножа ногтем, Халим удовлетворенно цокнул языком и сунул нож себе за пояс.