Глава 15

– Зачем ты это сделал? – спросил у Хорна Антип.

– Что именно? – непонимающе посмотрел на него Волчатник.

Они ехали по лесу всю ночь, полагаясь только на чутье Волка, который бежал впереди, указывая дорогу всадникам. Антип все еще не мог до конца прийти в себя после схватки с янычарами и поспешного бегства на чужих лошадях, когда к постоялому двору подошел еще один отряд воинов императора, обосновавшихся в Уртане. До времени он ни о чем не спрашивал Хорна, хотя поведение Волчатника на постоялом дворе выглядело более чем странно. Вначале он сам спровоцировал янычар на драку, а затем без всякой на то нужды выложил им, кто он такой и куда направляется. С точки зрения Антипа, это было просто глупо. Если Хорн и в самом деле хотел добраться до Тартаканда, то ему следовало скрывать от всех свое происхождение, иначе, как и предупреждал усатый янычар, Гудри-хан начнет охоту на него. Однако Хорн почему-то решил поступить иначе. Логику его действий Антип понять не мог, но спросить Волчатника, почему он вдруг решил открыто заявить о себе, решился только после того, как они остановились, чтобы дать отдых лошадям, да и самим немного поспать. К тому времени ночной мрак уже начал рассеиваться, разгоняемый первыми проблесками утренней зари. Спрыгнув с лошади, Антип увидел у нее на крупе с левой стороны выжженное клеймо императора Подлунной – круг, в который были вписаны три круга меньшего диаметра, перекрывающие друг друга примерно на треть, – тот же самый знак, что присутствовал и на имперских монетах.

– Зачем ты дал янычарам деньги? – иначе сформулировал свой вопрос Антип.

– Я расплатился с ними за лошадей, – с простотой, граничащей с наивностью, ответил Хорн, снимая со своей лошади поклажу.

– Почему в таком случае ты не дал им имперские деньги? – не двинувшись с места, задал другой вопрос Антип. – Для чего нужно было расплачиваться монетами с волком?

Хорн обернулся и с интересом посмотрел на парня:

– А в чем проблема?

– В том, что теперь на всем пути до Тартаканда нас будут ждать воины Гудри-хана! – Антип с трудом сдерживал раздражение, вполне обоснованно полагая, что Хорн только делает вид, что не понимает, о чем идет речь, а на самом деле просто не желает говорить ему всей правды.

– Ну вот и отлично, – сказал Хорн, сбросив на землю седло и две вьючные сумки. – Пусть ждут. А мы не пойдем в Тартаканд.

– Куда же мы в таком случае направляемся? – Голос Антипа слегка вибрировал от напряжения.

– Смотри-ка, что мы прихватили вместе с лошадьми! – радостно воскликнул Хорн, словно и не услышал последний вопрос Антипа.

В руке у него был небольшой полотняный мешочек, который он достал из снятой с лошади вьючной сумки. Внутри мешочка находилась плотная темно-коричневая, почти черная масса, спрессованная между сложенным вдвое большим зеленым листом.

– Это конопляная тянучка, – объяснил Антипу Хорн. – И у нас две полные сумки этого добра. Должно быть, янычары готовили груз к отправке.

– А нам-то что с ней делать? – безразлично дернул плечом Антип. – Разве что только вернуть Гудри-хану с извинениями.

– Узко мыслишь, – усмехнулся Хорн, пряча мешочек с наркотиком обратно в сумку. – С конопляной тянучкой мы будем желанными гостями в Суразе.

– Так, значит, мы направляемся в Сураз?

– Если ты не имеешь ничего против, – насмешливо глянул на Антипа Хорн.

Антип сдвинул брови и обиженно засопел. Он злился не столько на Хорна, сколько на себя самого, что до сих пор не мог понять натуру Волчатника. Кто он был для него, друг или просто случайный попутчик? Можно ли было безоговорочно и во всем доверять Хорну? Временами Волчатник разговаривал с Антипом как с равным, а временами, как, например, сейчас, насмехался над ним, как над неразумным мальчишкой, который стерпит щелчок по лбу, потому что не имеет возможности ответить на него.

Выдернув из вещевого мешка одеяло, Антип расстелил его на траве и, улегшись на одну его половину, накрылся другой.

– Так ты едешь со мной в Сураз? – услышал он вопрос Хорна.

– Не знаю, – даже не взглянув на Волчатника, буркнул Антип. – Сейчас я хочу спать. Потом подумаю.

– Ну-ну, – усмехнулся Хорн.

Антипу казалось, что он только успел сомкнуть глаза, а Хорн уже принялся расталкивать его.

– Поднимайся! Пора отправляться!

Антип откинул одеяло, сел и растерянно посмотрел по сторонам. Место, которое он видел только в предрассветных сумерках, казалось незнакомым.

– Сколько времени? – спросил он у Хорна.

– Скоро полдень, – ответил тот и сунул Антипу в руки кружку горячего чая и ломоть хлеба с огромным куском вяленого мяса. – У нас мало времени. Если не поторопимся, то янычары догадаются перекрыть юго-восточное направление, и тогда, чтобы добраться до Сураза, нам придется делать огромный крюк. Напрямую до Сураза три дня пути, в обход – все десять.

Сказано это было таким тоном, словно Хорн и не сомневался в том, какое решение принял его спутник.

По чести сказать, Антип даже и не думал о том, стоит ли ему продолжать путь в компании Волчатника или же благоразумнее оставить его, узнав дорогу на Тартаканд. О чем тут было думать, если он и сам был замешан в драке с янычарами, и лошадь у него была отмечена клеймом императора.

Быстро проглотив поздний завтрак, Антип поднялся на ноги. Недобро покосившись на сидевшего чуть в стороне и внимательно наблюдавшего за ним Волка, Антип собрал вещи и начал седлать лошадь.

Хорн, уже занявший место в седле, время от времени посматривал на Антипа искоса, словно пытаясь угадать настроение парня, но ни о чем его не спрашивал.

– Вперед, Волк, – скомандовал он, когда Антип запрыгнул в седло. – Едем в Сураз.

– Можно подумать, он понимает то, что ты ему говоришь, – скептически усмехнулся Антип.

Ничего не ответив, Хорн тронул поводья, направляя лошадь в ту сторону, где скрылся среди кустов Волк.

Двинув свою лошадь следом за лошадью Хорна, Антип все же счел нужным демонстративно хмыкнуть, выражая свое пренебрежительное отношение к способностям серого проводника.

Часа два они ехали молча. Антип видел перед собой только прямую спину Хорна да хвост его лошади, которым она охлестывала себя по бокам, отгоняя слепней и мух. Парню было скучно и грустно. Неизвестно зачем он ехал в какой-то Сураз, скрываясь от янычар Всемогущего Гудри-хана. И все из-за того, что его спутник – последний из рода Волчатников – вынашивал план мести императору Подлунной. Антип не имел ничего против мести, но не понимал, каким образом Хорн собирается осуществить ее. Что и говорить, мечом Хорн владел виртуозно, но для того, чтобы пустить его в дело, нужно было сначала подобраться к своему противнику на такое расстояние, чтобы острие меча могло достать его. Не мог же Хорн всерьез рассчитывать на то, что император Подлунной согласится встретиться с ним в честном поединке?

И еще был Морок. Ночной призрак, властелин всей нечисти, который потребовал от Антипа… Да, собственно, он ничего и не требовал. И это было наиболее странным из всего, что произошло с Антипом за последние дни. Уже в который раз Антип мысленно прокручивал разговор с Мороком и так и не мог взять в толк, что именно хотел от него призрак. Он предоставил Антипу определенную информацию в расчете на то, что парень сам поймет, как ему следует поступать. Антип же все больше склонялся к мнению, что Морок ошибся, приняв его за кого-то другого. У него не было никакого желания встревать в конфликт, имеющий место между нечистью и вестниками смерти, а сама по себе судьба нечисти, которая никак не могла найти свое место в Бескрайнем мире, не вызывала у него ни малейшего сочувствия.

– Скоро мы выйдем из леса, – обернувшись к Антипу, сказал Хорн. – Тогда дорога станет повеселее.

Антип, занятый собственными мыслями, в ответ только молча кивнул.

Хорн еще раз обернулся, бросив на парня озабоченный взгляд.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Абсолютно, – ответил Антип, глядя куда-то в сторону.

Выждав пару минут, Хорн снова обратился к Антипу:

– В Суразе у меня назначена встреча.

– И ты только что об этом узнал.

По-прежнему не глядя на Хорна, Антип криво усмехнулся, так, словно разговаривал сам с собой.

– Я узнал об этом день назад, – сказал Хорн. – Незадолго до того, как мы вошли в Уртан.

Антип наконец-то взглянул на своего спутника. Но во взгляде его был вовсе не интерес к тому, что рассказывал ему Хорн, а откровенное недоверие.

– Тебе эту новость сорока на хвосте принесла? – насмешливо поинтересовался он.

– Мне сообщил об этом Волк, – ответил Хорн, сохраняя спокойствие.

– Волки не умеют говорить.

– Мы с Волком понимаем друг друга без слов.

– Пусть так. Откуда Волку стало известно о том, что тебя ждут в Суразе?

– Этого я тебе не могу объяснить.

– Конечно, – Антип вновь не смог удержаться от ехидной усмешки. – Я бы очень удивился, если бы у тебя нашлось какое-нибудь разумное объяснение сверхъестественным способностям, которые ты приписываешь своему Волку.

– Я не сказал, что не знаю, как это объяснить, – возразил ему Хорн. – Я сказал, что не могу этого сделать.

– Почему?

– Потому что, отправляясь в дорогу, мы договорились, что ты не станешь требовать ответа на вопросы, на которые я не пожелаю отвечать. – Каждое слово в произнесенной Хорном фразе звякало, словно медная монета, упавшая на каменную плиту.

– Но тогда не было никакого разговора о поездке в Сураз, – напомнил Антип.

– Теперь прямая дорога в Тартаканд для нас закрыта.

– Естественно, – с показным равнодушием кивнул Антип. – Для этого всего-то и потребовалось, что только затеять драку с янычарами, а потом, прежде чем угнать у них лошадей, заявить во всеуслышание, что в Подлунную вернулся последний из рода Волчатников, который намерен отомстить Гудри-хану за убийство своих родичей. Ничего не скажешь, блестящий был ход!

Придержав лошадь, Хорн дождался, когда Антип поравнялся с ним.

– Ты берешься судить о том, чего не знаешь, – сказал он, пронзив парня взглядом колючим, как осколки льда.

Антип даже поежился невольно – такой потусторонний холод и мрак мелькнули, как ему показалось, в глазах Хорна.

– Да ладно, – произнес он так, словно хотел, но не находил в себе смелости попросить извинения за свои язвительные и скорее всего совершенно неуместные замечания. – В Сураз – значит, в Сураз. Мне, в общем-то, без разницы.

Хорн легонько тронул повод, заставив свою лошадь идти вровень с лошадью Антипа.

– Не считай меня сумасбродом, который действует, повинуясь сиюминутному настроению, – сказал он уже куда более спокойным тоном.

– Я так не думаю, – буркнул Антип.

Он полагал, что на этом их разговор окажется закончен, но Хорн, похоже, считал иначе.

– Я затеял свару с янычарами, потому что к тому времени уже знал, что мы пойдем в Тартаканд через Сураз, – сказал он. – А назвав себя, я тем самым, во-первых, обеспечил нашу безопасность на все время пути, потому что последний из рода Волчатников нужен Гудри-хану живым; а во-вторых, можно сказать, договорился с императором о встрече. Теперь он будет ждать меня.

– И двери Императорского дворца будут раскрыты для тебя настежь, – не смог-таки удержаться от язвительного замечания Антип.

Хорн удивленно посмотрел на Антипа – таких интонаций в его голосе он никогда прежде не слышал.

– Ты за что-то сердишься на меня? – спросил Хорн.

– Нет, – коротко ответил Антип и отвернулся в сторону.

Антип солгал.

Но если бы Хорн знал, о чем сейчас думал его спутник, он пришел бы в ужас, настолько черны были мысли Антипа, который до сих пор не мог простить Хорну, что тот не дал ему убить янычара на постоялом дворе в Уртане.