Полковник Кемпайнен и проректор Пуусари стояли рука об руку на самой высокой оружейной башне средневековой крепости в Кёнингсберге. Они слушали француженку-гида, которая на английском языке рассказывала о перестройках старой крепости за последнее тысячелетие. Группа финских самоубийц окружила ее. Релонен вполголоса переводил рассказ на финский для оленевода Лисманки, которому не представилось случая выучить английский, пока он пас оленей на сопках Утсйоки.

С башни крепости, стоящей на вершине горы, открывался потрясающий вид на эльзасскую долину. Протянувшиеся на сотни гектаров виноградники напоминали зеленое море во время штиля, на его волнах, словно острова-маячки, качались французские деревеньки и города. Легкий утренний ветерок нес тени облаков вдоль фруктовой равнины.

Спускаясь, полковник отметил, что одна такая богатая равнина дает в год столько белого вина, что этого урожая хватило бы каждой финской семье до конца тысячелетия, да еще миллионы бутылок остались бы для субботних застолий.

В этой долине, в ее городках и деревнях финны провели последнюю неделю, разъезжая на «Автобусе Смерти» по всему Эльзасу в поисках трех пропавших женщин.

В один прекрасный день в «оздоровительном лагере» в Шварцвальде ко всеобщему ужасу обнаружили, что три молодые женщины ушли за провизией и не вернулись. Пропали банковская служащая Хелена Никуда из Сейнайоки, фабричная работница Лена Мяки-Ваула из Хаукипутаала и парикмахерша из Еес-поо Лизабет Корхонен. Женщинами, очевидно, овладела жажда жизни. Все слышали, что они мечтали о путешествии во Францию, и их решили искать в Эльзасе. Корпела повел себя как настоящий патриот: финны товарищей в беде не бросают. Зловредный оптимист Сорьонен во всех деталях обрисовал Корпеле душераздирающую картину: три молоденькие женщины повесились на коньковом брусе деревенской мельницы или колокольни, лица синие, чулки в гармошку…

С поисками не торопились: плотно покушали, выпили — в общем, наслаждались жизнью. Полковник вспоминал названия городов: Таненкирх, Рор-швир, Бергхайм, Миттельвир, Рибевилль, Гемар, Цел-ленберг. Они находились недалеко от немецкой границы, и у многих городов были немецкие названия. В последний раз они ночевали в городке Сан Гипполи. Он находился рядом с крепостью, откуда полковник смотрел на долину. Его рука незаметно поглаживала ягодицы проректора Пуусари, которые напоминали ему Магдебургские полушария.

В самом большом городе этой области, Колмари, полковник обратился в полицию и заявил о пропаже трех финок, которые, как им кажется, должны быть где-то поблизости. Полиция вначале не очень-то заинтересовалась пропавшими — взрослые люди, как никак. Но когда полковник сообщил, что у всех троих-склонность к депрессии и еще на родине они пытались совершить самоубийство, полиция Колмари пообещала заняться поисками. Полковник каждый день звонил в полицию, но до сих пор никаких новостей не было. Да, многие видели трех свободных женщин указанного возраста, но они были шведками, и по их поведению нельзя было сказать, что они склонны к депрессии и тем более к самоубийству. За ними толпой ходили местные мужчины, работники виноградников и другой народ. Работа, которой занимается мужское население, страшно страдает там, где появляются шведки. Полиция Колмари не придумала ничего лучшего, чем задержать трех вышеназванных дам и посадить в камеру предварительного заключения. Остановив шведскую экспансию, полиция вновь занялась поисками финок.

Полковник очнулся — экскурсовод все еще рассказывала об истории крепости. Она говорила, что как раз с этой башни высотой в десять метров сотни лет самоубийцы прыгали на острые скалы, подстерегающие их внизу. Анонимные Смертники заинтересованно выглядывали из бойниц. Фельдфебель Корва-нен счел необходимым предостеречь их и рявкнул своим командным басом: «Иностранным туристам запрещено прыгать с башни!» Группа вновь окружила экскурсовода, и все стали внимательно слушать рассказ, теперь уже о том, как крепость захватили австрийцы.

Гид сообщила, что о жизни крепости Кёнингс-берг, начиная с XV века, имеются очень интересные сведения. Они дошли до нас благодаря тому, что местные владельцы крепости докладывали регентам о ведении хозяйства. По описям инвентаря, составляемым с 1527 года, известно, что люди жили богато: в крепости было много оружия, инструментов, мебели и прочей собственности. Но крепость большая, ее трудно содержать, и постепенно она пришла в упадок. Потолки в замке так сильно протекали, что кровати из комнат пришлось вынести.

Вода просочилась даже в погреба с порохом, и управляющие замком молили Бога о том, чтобы эта развалюха рухнула, превратившись в груду камней в два копья высотой.

Затем девушка-экскурсовод — ее голос зазвенел от волнения — рассказала о страшных для замка временах-о Тридцатилетней войне, в ходе которой шведы разграбили и погубили в Эльзасе все самое лучшее. В июне 1633 года эти варвары, вооруженные артиллерией, взяли Кёнингсбергский замок в осаду. Гарнизон замка, хоть и получил в помощь резервные полки, вынужден был в конце концов бежать. 7 сентября 1633 года крепость сдалась.

Полковник заметил, что оккупантами, скорее всего, были финны, хотя и находившиеся в подчинении у шведского военного руководства, ведь в то время Финляндия входила в состав Шведского королевства. От лица своих соотечественников он выразил сожаление по поводу событий XVII века. Но с другой стороны, как профессиональный военный, он понимал: захват крепости был неизбежен.

Француженка без особой радости поблагодарила полковника за интересную информацию и добавила:

— В сентябре 1633 года «финны» спалили замок Кёнингсберг дотла, убили последних его защитников и изнасиловали женщин, которые искали убежища в стенах замка.

На это полковник Кемпайнен не нашел ответа.

Из замка Кёнингсберг самоубийцы вернулись в Сан Гипполи. Оттуда полковник Кемпайнен и проректор Пуусари еще раз позвонили в полицию. Их попросили срочно явиться в Колмари. Три финки нашлись. Они живы, только немного устали. Их задержали еще два дня назад. Вначале думали, что это шведки-так они сами утверждали, но при более тщательном расследовании выяснилось, что это все-таки финки, те самые, которых разыскивали полковник и его группа.

Проректор Пуусари взяла трубку и спросила, не подозревают ли дам в каком-нибудь преступлении. Нет, их ни в чем не обвиняют, если не считать преступлением то, что они поставили на уши всю винную долину.

Пришлось Анонимным Смертникам вернуться в Колмари. Оставив часть группы знакомиться с городом, а другую — искать место для ночевки, полковник Кемпайнен и проректор Пуусари отправились в полицию. Начальник полиции принял их очень вежливо. Он предложил им по бокалу отличного местного вина и спросил, что нового в Финляндии. Оказалось, что он очень любит Финляндию: его отец еще до войны был в отпуске на Готланде. Это, кажется, в Финляндии… или где-то рядом.

Затем перешли к делу. Начальник полиции сказал, что дамы из группы полковника за неделю своего пребывания во Франции успели нанести стране большой моральный ущерб. Прогуливаясь по окрестностям без какой бы то ни было серьезной цели, они везде вызывали беспорядки. Начальник полиции не хотел подробно распространяться о действиях вышеназванных дам. Он надеялся, что полковник и проректор поймут всю щекотливость ситуации. Конечно, дамы не были замечены ни в чем противозаконном, но для спокойствия общества их все-таки придется выслать из страны. В течение 24 часов они должны покинуть Колмари.

Полковник Кемпайнен принес извинения, выразил готовность принять под свое крыло вышеупомянутых дам и пообещал в установленный срок переправить их в Швейцарию. Полковник дал понять, что у его группы есть важное дело в Швейцарских Альпах.

Падших женщин привели в кабинет начальника полиции. Они выглядели вконец измотанными и явно страдали от похмелья. Одежда мятая, колготки в дырах, макияж размазан. Багажа при них не было. Начальник полиции протянул проректору Пуусари паспорта беглянок, попросил женщин подписать бумаги о депортации и предупредил, что в течение следующих пяти лет они будут нежеланными гостьями на территории Франции.

Неловкая ситуация кое-как разрешилась. Полковник Кемпайнен и проректор Пуусари отвели заблудших овечек в ближайший отель для очищения и отдыха. За обедом Лизабет Корхонен, Хелена Никула и Лена Мяки-Ваула рассказали о своих скитаниях.

Из Шварцвальда девушки легко добрались автостопом до Франции. В первом же городе, каком-то Остхайме, им оказали радушный прием. В местных барах они знакомились с мужчинами, пили шампанское. Завели дружбу с несколькими виноделами, которые относились к ним как к королевам. Девушки побывали во многих городах и селах. Кавалеры говорили им, что у них море свободного времени для развлечений, потому что как раз сейчас — праздник сбора урожая.

Северянок тут же избрали королевами виноделия, и праздник продолжался. Мужчины бегали вокруг них, вино лилось рекой. Все было великолепно, хотя и несколько утомительно. Однако через какое-то время финки вдруг заметили, что местные женщины относятся к ним холодно, чтобы не сказать враждебно. Странно, ведь все мужчины, с которыми общалась наша троица, уверяли их, что не женаты. Казалось, окрестности Эльзаса буквально кишат холостыми французами.

Ситуация становилась щекотливой, поэтому дамы, как всегда в таких случаях, назвались шведками. Пришлось даже выдумать себе шведские имена: Лизабет назвалась Ингрид, ее подруги — Сюннёвеня и Беа-тана. Все шло хорошо до тех пор, пока полиция не схватила бедных женщин в Рибевилле, «средь шумного бала». Шампанское допить не успели — их быстро посадили в отвратительную машину для преступников и повезли в Колмари.

В ходе допросов им сообщили, что праздник сбора урожая, согласно местному обычаю, проводится — что вполне естественно, — лишь после того, как урожай собран, а это произойдет не раньше, чем через два месяца. Дамы пожаловались, что им за время турне наврали и о многом другом. Выяснилось, что все их знакомые мужчины женаты. Более того, финок сочли «девушками легкого поведения», которые вешались на шею любому мужчине, независимо от возраста и внешности, и к тому же не требовали за свои услуги денег. Решили, что они сбивают цены. Во Франции еда и выпивка не считались платой за секс, разве что бонусом в дополнение к деньгам.

Поняв свои заблуждения, женщины глубоко раскаялись в содеянном и попросили разрешить им снова примкнуть к надежной группе соотечественников. Они сказали, что в бетонной камере полиции Колма-ри желание жить у них совершенно пропало. Теперь они покорно пойдут на массовое самоубийство, которое, как они надеются, произойдет очень скоро.

Проректор Пуусари утешила блудных сестер, говоря, что переживать больше не из-за чего. Не случилось ничего непоправимого, дамы просто получили удовольствие от недельного пребывания за границей. Этому можно только порадоваться. Обед затянулся на три часа…

Утром Корпела в холле отеля объявил, что он заправил и вымыл автобус и машина готова к отправлению. Он расстелил на столе карту и указал направление к границе и дальше — на Цюрих. Путешествие закончится часа через два-три.

Самоубийцы вышли во двор католического костела Колмари-там их ждал «автобус Смерти». Из храма доносилась покаянная песнь в исполнении мужского хора. Там шла утренняя месса. Полковник Кем-пайнен предложил проректору Пуусари отвести блудных сестер на богослужение. После всего того, что они натворили за последнее время, им это пойдет на пользу.

Женщины, опустив головы, вошли в двери храма, но через пару минут, красные от стыда, вылетели из них и бросились к автобусу.

Когда автобус тронулся, проректор Пуусари рассказала, что в церкви было полным-полно сердитых местных женщин и их сконфуженных мужей. Они коллективно замаливали грехи, которые мужчины совершили в долине Колмари на прошлой неделе, пьянствуя со шведскими шлюхами.