Наутро подъехали к немецкой границе. Ууле в его первый в жизни загранпаспорт поставили первую в жизни печать. Таможня осмотрела весь автобус. Их очень удивили сухие березовые дрова — несколько вязанок из запасов Уулы. Обшарили и мешок с палаткой, даже дали понюхать собаке на предмет наркотиков. В конце концов, группа смогла продолжить свой путь. Теперь за баранкой сидел Корпела, он выбрал широкую дорогу, которая вела в Швейцарию. По Европе проехали по 45-й трассе. Корпела хорошо знал эту шестиполосную магистраль.

Между Гамбургом и Ганновером хлынул дождь как из ведра. На трассе образовался затор. Радио, настроенное на местную волну, сообщило, что на дороге произошла страшная цепная авария. Включив мигалку, Корпела свернул в сторону, к отелю «Фаллингс». Он сказал, что не хочет подвергать своих пассажиров опасности. Лучше подыскать какой-нибудь мотель и переждать грозу. Корпела устал; меняясь с Корване-ном, они проехали без остановки от северной Швеции до Германии. Да и пассажирам хотелось поспать на нормальных кроватях.

Километров через десять они въехали в городок Вальсроде. На краю города стоял мотель. Анонимные Смертники под проливным дождем побежали в укрытие. Усталые, мокрые, они заполнили документы. В мотеле едва хватило места на всю компанию.

Но как только группа заполнила гостевые карточки и собралась разойтись по номерам, во двор въехал другой автобус. Холл заполнили бритоголовые молодые люди в кожаных куртках-человек сорок. Они были совершенно пьяны и начали грубо требовать ночлега. Оказалось, что эта отвратительная толпа едет из Гамбурга, где состоялся футбольный матч местной команды и команды из родного города бритоголовых, Мюнхена. В Гамбурге они потерпели поражение и до сих пор не могли успокоиться. Весь день они потягивали пиво и теперь дошли до кондиции, так что еле держались на ногах.

Хозяева мотеля, пожилая пара, попытались объяснить им, что свободных комнат не осталось. Только что прибыла финская группа, и ей отдали последние места. Но парни никого не слушали и довольно нагло заявили, что их не радует перспектива ехать в такую погоду домой в Мюнхен. На дороге сплошные пробки. Они напомнили хозяевам, что и раньше останавливались в их мотеле. Короче говоря, они постоянные клиенты. Кроме того, они сейчас в таком состоянии, что никакие иностранцы не уведут комнаты у них из-под носа. Они ведь не кто-нибудь, а немцы, и немцы из Западной Германии (Западная Германия у финнов пользовалась большим авторитетом.).

Хозяин и сам хорошо помнил эту шайку. После них всегда оставалась грязь, поломанные вещи. Но теперь это не имело значения: свободных комнат нет.

«Футболисты» стали таскать из автобуса свои вещи. Часть осталась в холле допивать свое баночное пиво. Холл наполнился возбужденным гулом. Вновь прибывшие начали нагло оттеснять финских самоубийц от стойки портье. Уула Лисманки этого вынести не мог. Он набросился на ближайших нахалов и заорал:

— Sprehen das saami? Ahtung! Ausfart!

Получив за эти слова мощный удар в пах, оленевод шлепнулся на пол. К нему на помощь бросились сухопутный капитан Хейкинен и фельдфебель в отставке Корванен. Полковник Кемпайнен попросил хозяина вызвать полицию. Он ясно дал понять, что его группа уезжать не собирается. Они без остановки ехали сюда из северной части Скандинавии, устали и хотят провести эту ночь в полном покое. А воинственных нахалов нужно выдворить отсюда за драку в общественном месте.

Хозяин позвонил в Вальсроденскую полицию. Там ему сказали, что полицейских прислать не могут: все выехали по тревоге на трассу разбираться с аварией, которая там произошла. Оставалось самим как-то разруливать ситуацию. Полковник решительно заявил, что добровольно его группа здания не покинет. Футбольные хулиганы вошли в раж. Они вышвырнули вещи финнов на улицу, под проливной дождь, а потом стали выпихивать и самих финских самоубийц. В дело пошли кулаки, опрокинули какой-то стол, послышался звон разбившегося стакана. Женщины выбежали на улицу. Кто-то в кожанке схватил проректора Пууса-ри за волосы и дал ей пинок под зад.

Полковник со своим отрядом организованно отступал. Женщин отвели в безопасное место, в заднюю часть мотеля, где находились склад и какие-то подсобные помещения. Корпела подъехал туда на автобусе. Провели короткое совещание и решили, что Анонимные Смертники подверглись агрессивному нападению. Их честь и достоинство в опасности. Полковник объявил военное положение. Началась спешная подготовка к войне. Мужчин вооружили сухими дровами. Полковник призывал нещадно бить врага:

— Бейте лучше по плечам, да с такой силой, чтобы от дров искры летели.

Полковник разделил свой батальон на три группы, по пять человек в каждой. Первой группой взялся руководить фельдфебель в отставке Корванен, руководителем второй полковник назначил пограничника Тайсто Ряясейкконена, третья группа досталась жителю Пори Корпеле. Сухопутного капитана Хейкинена назначили командиром отдела снабжения. Ууле Лисманки доверили ответственную задачу начинать битву. Он был обязан, да и сам того хотел, при необходимости включиться в бой. У автобуса женщины организовали перевязочную группу на случай, если мужчины проиграют сражение и появятся раненые. Это вполне возможно, ведь противник числом и силой превосходил их вдвое. К тому же враги моложе, а в отряде полковника Кемпайнена много стариков, которых оставили в резерве. Но с военной точки зрения финский отряд был лучше обучен: им командовал высокопоставленный офицер, да и у младшего состава был профессиональный опыт в этой области.

Само место наилучшим образом подходило для предстоящей схватки. Мотель располагался на равнине. Позади него находился жилой квартал — отличное место для эшелонов поддержки. С другой стороны простирались густые виноградники, куда при необходимости можно бьшо отступить. Шоссе отделяло поле боя от леса, в котором тоже можно было укрыться.

В начале битвы погода благоприятствовала нападению. Все еще лил дождь, видимость была плохая, смеркалось. Полковник посмотрел на часы — они показывали 18.35. Он сгруппировал передовой отряд так, чтобы группа фельдфебеля Корванена расположилась на углу мотеля, рядом с главным входом. Группа пограничного егеря Ряясейкконена расположилась у шоссе, в любую минуту готовая к нападению, как только отряд фельдфебеля расчистит им дорогу. Отряд автовладельца Корпелы остался в резерве возле виноградников. Сам полковник руководил боем из-за угла мотеля, там же находился военный связной Лисманки с охапкой дровяных боеприпасов.

По команде полковника отряд под предводительством Корванена с дровами в руках ворвался в мотель. Бойцы принялись колотить изумленных скинхедов по указанным полковником частям тела. Вскоре в мотель ворвался второй отряд под профессиональным руководством пограничника. Подкрепление посеяло панику в рядах противника. Люди валились на пол, как подкошенные. Тела в кожаных куртках рушились от мощных ударов. В мотеле раздавались крики о помощи и ругательства на немецком. Хромая, все в синяках, хулиганы выпрыгивали из окон. Они пытались скрыться в виноградниках, но там на них обрушились новые удары финского отряда. Резервный полк под командованием Корпелы безжалостно уложил на землю больше двадцати беглецов.

Кое-кто из противников попытался спастись через служебный выход. Но там их ждал не менее теплый прием. Женский партизанский отряд под командованием проректора Пуусари до полусмерти отлупил как минимум полдюжины тевтонцев.

Парализованный неожиданным нападением, противник не смог оказать организованного сопротивления: не было ни опытного командира, ни какой-либо общей тактики. Так что исход битвы был предрешен. Немцев вздули всех до единого. Помятые, истекая кровью, поддерживая друг друга, отходили они к своему автобусу.

Немецкий автобус исчез за стеной проливного дождя, а вещи хулиганов остались в мотеле. Хозяин конфисковал их в качестве компенсации за разбитые окна.

Разгоряченный битвой Корпела предложил двинуться в погоню. Он был уверен, что без труда нагонит врагов на своем шикарном автобусе, оттеснит их развалюху на обочину и отдубасит бритоголовых до потери сознания, а если надо — вышибет из них дух.

Но полковник считал, что они уже достигли своей цели и запретил погоню. Пусть эту часть операции возьмет на себя немецкая полиция, если ее это заинтересует.

Полковник осмотрел поле боя. Несколько окон были разбиты, одна дверь слетела с петель, пол в холле запачкан кровью. В целом материальный ущерб все-таки был невелик, если принять во внимание масштаб сражения. Полковник договорился с хозяевами, что заплатит за разбитые окна, если половина его группы получит тридцатипроцентную скидку за комнаты. Он счел возможным поторговаться, поскольку условия заселения никак нельзя было назвать спокойными. Взаимопонимание было достигнуто.

Охрану у дверей мотеля решили не выставлять. Поздно вечером ганноверская полиция сообщила, что остановила на дороге автобус, набитый четырьмя десятками зверски избитых парней в кожаных куртках.

Их доставили в ганноверское отделение полиции и возбудили против них дело по скандалу в Вальсроде. Свидетелей не потребовалось: и так бьшо заметно, что они побывали в жестокой битве. Шестеро хулиганов были без сознания, их с шишками на лбу доставили в больницу.

Благодарные хозяева устроили в честь победившей армии праздничный ужин. Из города привезли поросенка, которого тут же и зарезали прямо под дождем. Ливень смыл с асфальта и кровь поросенка, и кровь хулиганов. Поросенка зажарили целиком в большой печи и подали на стол с яблоком во рту.

Хозяин сердечно поблагодарил полковника и остальных за победоносное сражение. Теперь эти террористы наконец-то оставят в покое его мотель. А финнов здесь всегда будут рады видеть.

К поросенку подали местное красное вино. Хозяин сказал, что оно лучшее в области. Эти виноградники его семья возделывала столетиями.

За едой довольный хозяин расспрашивал финнов, кто они такие и куда едут. Он отметил их неудержимую страсть к битве и поинтересовался, чем она вызвана.

Полковник поднял бокал и сказал, что он руководит группой Анонимных Смертников. Но вдаваться в подробности не стал.

— Да… все мы смертны, — согласился хозяин.