Глава 15

В дверях стоял писатель-порнограф Вадим Трепищев. Как обычно, он пытался придать своему лицу выражение глубокомысленной задумчивости. Однако эффект при этом достигался прямо противоположный. При одном только взгляде на плотно сжатые губы, сосредоточенно сдвинутые брови и настороженно выглядывающие из-под них маленькие тусклые глазки сразу же создавалось впечатление, что человек занят подсчетом тараканов, давно и надолго оккупировавших его мозг. Причем, захватив центр, зловредные насекомые, прибегнув к тактике классика революционного движения, постарались перерубить все коммуникации, связывающие мозг бедолаги с окружающим миром.

Я замер на месте, не зная, как поступить: махнуть Трепищеву рукой или сделать вид, что я его не узнал? Впрочем, то, как поступлю я, не имело никакого значения. Не отличавшийся особой деликатностью Трепищев в любом случае подойдет ко мне, как только заметит, и заведет долгий и нудный разговор о тяжелой судьбе непризнанного гения. Вероятность совпадения была крайне мала, и все же мне отчаянно, до зубной боли не хотелось верить, что Трепищев именно тот человек, которого подсунул нам Парис.

Трепищев заметил меня прежде, чем я успел принять какое-либо решение. На губах его появилась улыбка, не сулящая мне ничего хорошего.

– Анатолий Иванович! Вот так встреча!

Я натянуто улыбнулся в ответ:

– Здравствуй, Вадим.

Зацепив боком спинку стула, на котором сидел мужичок в синем берете, именно в этот момент пытавшийся вновь кинуть в рот что-то извлеченное из недр бездонного портфеля, Трепищев быстро подошел к стойке.

– Не знал, что вы сюда заходите, – сказал он, ощупывая меня взглядом.

– Случайно заскочил с приятелем. – Я взглядом указал на столик, за которым сидел Витька.

– А у меня здесь неподалеку мама живет, – сообщил Вадим. – Сейчас она в доме отдыха. Просила меня цветы поливать. Я и полил. А потом думаю, дай-ка зайду в кафе поужинаю. Чтобы, значит, дома сразу же сесть за работу.

– Ну так заказывай. – Я сделал приглашающий жест рукой в направлении стойки. – Рекомендую котлеты по-домашнему. А потом подходи к нашему столику.

– Непременно, Анатолий Иванович, – вдохновенно осклабился Трепищев.

Прежде чем оставить писателя одного, я сообщил ему доверительным полушепотом:

– Между прочим, мой приятель твой большой поклонник.

– Да? – Трепищев посмотрел на Витьку так, словно это был принц Уэльский, бог знает с чего вдруг решивший отужинать в заштатной московской кафешке.

Не дожидаясь, что еще скажет Трепищев, я ободряюще хлопнул его по плечу, сделал глоток из стакана, который держал в руке, и пошел к столику.

– Что это за недоросль, с которым ты беседовал? – спросил Витька, когда я занял свое место за столом.

– Похоже, что это наш связной. – Я сделал еще один глоток кока-колы и поставил стакан на стол. – Парису не откажешь в чувстве юмора. Это мой сосед, писатель-порнограф, – я тебе про него рассказывал.

– Трепищев, – вспомнил Витька.

– Он самый, – кивнул я. И как бы между прочим добавил: – Я сказал ему, что ты поклонник его творчества.

– Зачем? – не понял Витька.

– Для того чтобы напроситься в гости, мы должны сначала завоевать его доверие, – объяснил я. – А нет более простого способа добиться расположения бездарного писаки, чем похвалить его словоблудие. Поскольку мое скептическое отношение к его извращенной влюбленности в русскую словесность Трепищеву хорошо известно, фанатичного поклонника придется изображать тебе. Только не перегни палку: хвали, но знай меру.

С подносом в руках к нашему столику подошел Трепищев.

Церемонию знакомства я провел по упрощенной схеме:

– Виктор – это Вадим, Вадим – это Виктор.

Трепищев переставил свои тарелки на стол, пристроил пустой поднос на соседний столик и сел на свободный стул.

– Вы читали мои книги? – спросил он у Витьки, даже не взглянув на еду.

Вопросы, связанные с утверждением факта собственной гениальности, интересовали его в значительно большей степени, нежели картофельное пюре и котлеты.

– Ну… – Витька глянул на меня, взывая о помощи. – Некоторые…

Он пока еще плохо представлял себе роль, которую нужно было сыграть, а потому и не мог сразу же включиться в активные действия по восхвалению убийственной глупости и высокомерной бездарности.

– А какие именно? – задал новый вопрос Трепищев.

Я поспешил на помощь своему приятелю:

– Помнишь, ты брал у меня: «Сумерки войны» и «Охотники за ушами».

– Ах, ну да, конечно же! – Витька смущенно улыбнулся и стукнул себя по лбу кончиками пальцев, словно досадуя на собственную забывчивость. – Как я мог забыть! «Охотники за ушами»! Очень оригинальное название!

– И вам понравилось? – с затаенной надеждой посмотрел на своего собеседника Трепищев.

– А то! – восхищенно закатил глаза Витька. – Взял полистать на ночь, чтобы поскорее уснуть. Ну, знаешь, как бывает: читаешь какую-нибудь нуднятину и сам не замечаешь, как глаза начинают закрываться… Но какое там! Я как начал читать этих «Охотников за носами»…

– «За ушами», – деликатно поправил его Трепищев.

– Верно. – Витька вновь изобразил досаду, коснувшись кончиками пальцев лба. – «Охотники за ушами». Так вот, я и говорю, как начал читать, так и просидел до половины седьмого утра, пока не дочитал до конца. Невозможно оторваться!

Радуясь похвале, Трепищев смущенно улыбнулся и опустил взгляд в тарелку с картофельным пюре.

– Ты кушай, Вадим, кушай, – похлопал я его по плечу. – Тебе силы для работы нужны.

Трепищев послушно подцепил вилкой картошку и отправил ее в рот.

– А другие? – проглотив пищу, спросил он у Витьки.

– Что «другие»? – не понял тот.

– Другие мои книги вы читали?

– Ну да, конечно… Эту, как ее?.. – Витька вопросительно посмотрел на меня.

– «Сумерки войны», – напомнил я.

– Точно, «Сумерки войны»! – радостно щелкнул пальцами Витька.

– Но у меня есть и другие книги, – с гордостью гиппопотама, проглотившего лягушку, возвестил Трепищев.

Витьке снова пришлось изображать досаду: на этот раз он стукнул двумя сложенными вместе пальцами – указательным и средним – по краю стола.

– Пытался достать их, но не смог.

– Странно. – Левая бровь Трепищева недоверчиво приподнялась. – Тиражи моих книг постоянно допечатываются. Их можно найти в любом книжном магазине.

– Понимаешь, Вадим… – Витька поставил локоть на стол, чуть подался вперед и перешел на тихий, доверительный тон. – При моей работе я не имею возможности ходить по магазинам. – Он сделал многозначительную паузу и пристально посмотрел Трепищеву в глаза. – Ты меня понимаешь.

Последняя фраза прозвучала без вопросительных интонаций, поэтому Трепищеву ничего не оставалось, как только кивнуть в ответ.

Я понял, что Витька вошел в роль и теперь мог без труда, в собственное удовольствие пудрить мозги собеседнику. Вне всяких сомнений, Витька являлся великолепным импровизатором. Встретив благодарного слушателя и нащупав интересную обоим тему для разговора, Витька быстро утрачивал всякую связь с реальностью, и тогда уже ничто не могло остановить бурный поток бьющей из него творческой энергии, подобно реке в половодье сметающей на своем пути все преграды и мосты. В условиях того, что окружавшая нас реальность и так была весьма неопределенной, я боялся даже подумать, к каким последствиям это могло привести. В довершение всего мы находились здесь с вполне конкретной целью – найти безопасное место, где можно было бы провести ночь. Поскольку, помимо Трепищева, других претендентов на роль гостеприимного хозяина не имелось, следовало поговорить об этом с гениальным истязателем русской словесности.

– Может быть, стоит рассказать Вадиму о наших проблемах? – Встретившись с Витькой взглядом, я многозначительно поднял брови.

Витька окинул Трепищева оценивающим взглядом.

– Ты думаешь, ему можно доверять? – спросил он у меня и, изображая сомнение, прикусил ноготь большого пальца.

Трепищев переводил непонимающий взгляд с меня на Витьку. Мы вели разговор так, словно он не мог нас слышать. Это походило на озвученный голосом внутренний шизофренический диалог, который вел сам с собой главный герой какого-нибудь старого фильма про шпионов.

– Нам больше некому довериться, – заявил я.

Витька неопределенно хмыкнул и, опустив голову, прижал продбородок к груди. Взгляд его таинственно полуприкрытых глаз буравил переносицу Трепищева.

Молчание длилось до тех пор, пока Трепищев не повел зябко плечами – под пристальным Витькиным взглядом ему сделалось не по себе.

– Признаться, я не понимаю, о чем идет речь, – смущенно улыбнулся он. – Но если я могу вам чем-то помочь…

Он говорил обращаясь главным образом к Витьке, которому, по мнению Трепищева, принадлежала ведущая роль в нашем тандеме.

Витька осторожно посмотрел по сторонам, так, будто хотел убедиться, что за нами никто не наблюдает. Тяжело вздохнув, он отставил в сторону пустой стакан и еще ближе придвинулся к Трепищеву.

– Ты знаешь, что такое бутлегерство? – спросил он с полной уверенностью, что получит утвердительный ответ.

Но не таков был Вадим Трепищев: ничтоже сумняшеся, он отрицательно мотнул головой:

– Нет.

Витьке пришлось приложить определенное усилие, чтобы скрыть свой восторг от встречи с рафинированным невежеством, возведенным в статус жизненного кредо.

– Я говорю о нелегальных поставках спиртного, – объяснил он. И на всякий случай уточнил: – Слышал о таком?

На этот раз Трепищев утвердительно наклонил голову.

– Мы с инспектором Зверининым вышли на банду бутлегеров, поставляющих в Москву самогон из Бурятии… В чем дело? – Витька недовольно сдвинул брови, заметив, что Трепищев смотрит уже не на него, а на меня.

– Я никогда не думал, что вы, Анатолий Иванович, занимаетесь… – Трепищев запнулся и беспомощно развел руками, не зная, как правильно назвать то, чем, по словам Витьки, я занимался.

– А ты думал, что человек, занимающийся подобной работой, должен кричать об этом на каждом углу? – строго заметил Витька.

– Нет, я не то хотел сказать… – Трепищев вновь растерянно умолк, не закончив фразу.

– Вадим хочет сказать, что я не похож на секретного агента, – пришел я на помощь писателю, которому, как обычно, не хватало слов, чтобы выразить свои мысли.

Под двумя устремленными на него пристальными взглядами Трепищев смущенно потупился.

– Все в порядке, Вадим, – ободряюще улыбнулся ему Витька. – То, что ты не распознал в товарище Зверинине секретного агента, свидетельствует только о его высоком профессионализме. Итак, я продолжаю. Завтра нам с инспектором Зверининым предстоит перехватить крупную партию бурятского самогона. – Витька стиснул руки в кулаки и негодующе скрипнул зубами. – Мы не позволим этой заразе разойтись по столице нашей многострадальной родины! – произнес он с праведным гневом.

Трепищев поспешно кивнул, подтверждая, что он полностью согласен с заявленной Витькой позицией.

Витька взял мой стакан с кока-колой, словно это был его собственный, и сделал глоток.

– Но возникла серьезная проблема…

Витька умолк на середине фразы и настороженно уставился куда-то за спину собеседника. Трепищев тут же обернулся, чтобы посмотреть, что там увидел Витька. Через два столика от нас сидел все тот же мужичок в плаще и берете, что-то не очень умело прятавший в стоявшем между ногами портфеле.

– Сиди спокойно, – одернул писателя Витька.

Трепищев, вздрогнув, занял исходное положение: он застыл на стуле, положив обе руки ладонями на стол, с прямой, как доска, спиной.

– Веди себя непринужденно, Вадим, – улыбнулся одними губами Витька. – Не напрягайся. Съешь котлетку.

Трепищев послушно насадил на вилку котлету и откусил от нее кусок.

– Тебе этот тип не кажется подозрительным? – спросил у меня Витька, взглядом указав на мужичка в берете.

– Да, я тоже уже обратил на него внимание, – коротко кивнул я.

– Черт, – процедил Витька сквозь зубы. – Точно, это один из них.

– Кто? – шепотом спросил Трепищев.

– Главарю банды бутлегеров каким-то образом стало известно о нас. Я подозреваю, что утечка информации произошла на самом высоком уровне. Да, Вадим, – с прискорбием наклонил голову Витька, – в нашем ведомстве тоже встречаются продажные душонки. И куда чаще, чем хотелось бы. Теперь по нашему следу идет группа наемных убийц. Тот мужик в синем берете, что сидит у тебя за спиной, – похоже, их наводчик.

Трепищев так и замер с оставшейся половинкой котлеты, поднесенной ко рту. Глаза его остекленели, а нижняя челюсть слегка отвисла. Должно быть, он уже чувствовал холод вороненой стали пистолетного ствола, направленного ему в спину.

– Вот такие дела, Вадим.

Витька вновь тяжело вздохнул и положил левую руку на стол. Я с удивлением увидел у него на запястье татуировку, которой прежде не было. Между большим и указательным пальцами было красиво выписано имя «Витя». Длинный хвостик буквы «я» причудливо изгибался, обрамляя все слово, подобно виньетке. А на третьем суставе среднего пальца была вытатуирована большая пятиконечная звезда, похожая на печатку перстня.

Факт появления на руке Витьки столь безвкусных художеств наводил на неприятные мысли: реальность вновь начала меняться. Защита, которую обещал нам Парис, дала сбой, и неизвестно было, как долго она еще продержится. В любом случае разговор с Трепищевым нужно было поскорее подводить к итогу, которого мы от него ожидали.

Увидев татуировку, невесть откуда появившуюся у него на руке, Витька повел себя на удивление хладноровно. Я бы на его месте, наверное, попытался первым делом стереть с кожи глупые рисунки.

– Это для маскировки, – объяснил Витька, заметив, какой взгляд бросил Трепищев на его татуированную руку. – Картинки выполнены стойким красителем.

Однако, проявив осторожность и благоразумие, он не стал показывать другую руку – бог знает, что могло быть на ней нарисовано.

Оглянувшись через плечо, Витька посмотрел на то место, где на стене было вывешено убийственное постановление, провозглашающее всеобщую трезвость. Должно быть, у него, так же как и у меня, появилась надежда на то, что если на руке возникла татуировка, которой никогда прежде не было, то рамочка на стене с вставленным в нее документом могла столь же непостижимым образом исчезнуть. Увы, ожидания наши не оправдались: постановление осталось на том же месте, только теперь некоторые строки в нем были подчеркнуты красными чернилами. Присмотревшись, я понял, что это были места, в которых речь шла о наказаниях за нарушение тех или иных параграфов гнусного закона.

Трепищева объяснение Витьки по поводу татуировки вполне удовлетворило. Я никогда не был особо высокого мнения об интеллектуальных способностях моего соседа-порнографа, однако скудость его ума оказалась куда более ужасающей, чем я мог предположить.

– Сам понимаешь, обратиться за помощью к своим мы не можем, потому что не знаем, кто нас предал, – продолжил свою захватывающую историю Витька. – Квартиры, что у меня, что у Анатоля, уже давно под наблюдением. Нам нужно где-то отсидеться до завтрашнего утра, иначе операция по перехвату партии бурятского самогона, на подготовку которой было затрачено почти два месяца, будет сорвана. – Витька досадливо щелкнул пальцами. – Необходимо найти такое место, в котором наемным убийцам просто не пришло бы в голову нас искать.

Дернув подбородком, Трепищев судорожно сглотнул.

– А как же этот? – Он сделал едва заметное движение головой назад, указывая на мужичка в берете.

– Пока он один, мы сможем от него избавиться. – Витька посмотрел на меня: – Как полагаешь, Анатоль?

– Сможем, – уверенно кивнул я. – На худой конец уберем его по-тихому.

Трепищев издал странный звук, как будто его горло уже сдавили холодные сильные пальцы убийцы.

– Я знал, что ты согласишься нам помочь, Вадим.

Витька протянул через стол свою татуированную руку и с чувством пожал кисть правой руки Трепищева, в которой тот все еще держал вилку с насаженной на нее надкушенной котлетой.

Лицо Трепищева сморщилось, сделавшись похожим на комок мятой бумаги. Он щелкнул зубами, хлопнул глазами и забормотал что-то совершенно нечленораздельное:

– Я… Но… Так… Э-э-э…

Витька удивленно приподнял левую бровь.

– В чем дело, Вадим? – спросил он тоном участкового милиционера.

Трепищев понял, что если он не проявит понимания, то следующая обращенная к нему фраза будет начинаться со слов: «Итак, гражданин Трепищев…» И все же он предпринял последнюю попытку отвертеться.

– Я ведь даже не знаю, из какого вы ведомства, – сдавленно произнес он.

– Я так понимаю, – Витька сурово сдвинул брови к переносице, – ты хочешь, чтобы я показал тебе свое удостоверение?

Ход был рискованный, но Витька все просчитал верно. Вместо того чтобы потребовать предъявить документы, Трепищев протестующе затряс головой.

– Нет-нет, что вы, нет никакой нужды, – быстро затараторил он.

– В таком случае не будем терять время. – Витька залпом допил мою кока-колу. – Мы с тобой, Вадим, выйдем первыми. Анатоль, если потребуется, прикроет нас.

Должно быть, неизбежность того, что должно было произойти, придала Трепищеву решимости. Он быстро сунул котлеты в рот и, кинув вилку на стол, вскочил на ноги. Носок его ботинка зацепился за ножку стула, и стул с грохотом опрокинулся на пол.

– Вадим, – с укоризной посмотрел на Трепищева Витька. – Не надо привлекать к себе внимание.

Трепищев быстро глянул на мужичка в берете, вновь что-то выискивающего в своем портфеле, судорожно дернул подбородком, проталкивая в пищевод застрявший в горле кусок котлеты, и торопливо зашагал к выходу из кафе.

Посмотрев на меня, Витька закатил глаза к потолку и, сделав весьма красноречивый жест рукой, поспешил следом за Трепищевым. В ответ я только усмехнулся, констатируя тот факт, что благородная скудость мысли моего соседа-порнографа, как я и ожидал, произвела на Витьку должное впечатление.