ГЛАВА 17
СНЫ И ЯВЬ
Возвращаясь в свой сектор, Андрей и Дейл даже словом не перемолвились. Неожиданно прорвавшееся наружу раздражение, едва не превратившееся в злобное, некрасивое, да к тому же еще и совершенно глупое выяснение отношений, казалось, удивило даже их самих. Должно быть, нужен был посредник – человек, которому оба доверяли в равной мере, чтобы они наконец-то высказали друг другу все, что наболело. А может быть, свою роль сыграло и то, что они, впервые за долгие, порою казавшиеся бесконечными дни оказались в условиях абсолютной безопасности, когда не требовалось держаться друг за друга ради единственной цели – остаться в живых.
Но при этом, как ни странно, каждый из них чувствовал облегчение. После состоявшегося разговора, который, к сожалению, получился не в меру эмоциональным, между ними уже не оставалось никаких недомолвок. И теперь дальнейшая судьба их взаимоотношений, как бы они ни сложились, зависела только от них самих.
В комнате горел свет. Как и ожидал Андрей, никто не спал, хотя Кадишш, Лантер и Эйх прилегли на кровати поверх одеял.
Андрей успел заметить и то, как при его появлении спрятал под матрас свой нож Шагадди. В отличие от него кедлмарцы все еще относились с определенным недоверием к месту, в котором они оказались не совсем по своей воле.
– Ну, как? – приподнявшись на локте, спросил у Андрея Эйх.
– Что «как»? – мрачно отозвался Андрей.
Подойдя к своей кровати, он тяжело опустился на нее и начал быстро расстегивать пуговицы на куртке.
Эйх снова развернулся в его сторону.
– Слушай, Джагг, мы разве уже не одна команда? – спросил он, стараясь, чтобы вопрос его прозвучал непринужденно, а в случае необходимости мог бы и за шутку сойти.
Но, даже несмотря на усталость, Андрей отчетливо различил напряженные нотки в голосе Эйха.
Скинув куртку, Андрей глубоко вздохнул и, надув щеки, медленно выпустил воздух из легких.
– Вы спать не хотите? – спросил он, обведя взглядом всех своих подчиненных. – Я, например, устал, как загнанный рекин.
– Чего-то не спится, – буркнул Шагадди: словно камень, стукнувшись, чуть прокатился по брусчатке.
Андрей кинул куртку на стул и, тяжко вздохнув, наклонился, чтобы расшнуровать ботинки.
– Если в двух словах, то дело сводится к следующему, – сказал он, аккуратно поставив ботинки у края кровати. – Вопреки мнению Шагадди, который прячет под матрасом нож, место, в котором мы сейчас находимся, как я уже говорил, абсолютно безопасно. Здесь у нас нет врагов, и здесь нет запредельной реальности. Люди, которые здесь работают, хотят помочь Дошту и другим планетам, население которых оказалось в схожем с нашим положении. Очистить Кедлмар от запредельной реальности непросто, но надежда на это пока еще не потеряна.
Возможно, что в информационном блоке, который передал мне Каффа, имеются данные, которые могут в этом помочь. Теперь каждый из нас должен сделать свой выбор: желает ли он вернуться в Кедлмар или же хочет остаться в Статусе. Что ждет нас в Кедлмаре, объяснять, я думаю, никому не нужно. Задача тех, кто вернется, будет заключаться в том, чтобы перевести людей из Сабатской Цитадели на новое место, где будет основана колония, способная противостоять запредельной реальности…
– А что это за место? – быстро спросил Кадишш.
– Кешепский полуостов на севере материка, – ответил Андрей. – Судя по наблюдениям, в тех местах запредельная реальность еще не успела развернуться во всю свою силу.
– Нам будет оказана какая-то помощь? – задал вопрос Лантер.
– Никакой, – покачал головой Андрей. – За исключением, возможно, некоторых советов и консультаций специалистов в тех или иных областях.
– Разве Статус не заинтересован в том, чтобы наша колония выжила? – спросил Шагадди таким тоном, как будто был уверен в том, что благие намерения, декларируемые Статусом, не более чем уловка, с тем чтобы в конечном итоге поиметь с этого что-то и для себя.
– В первую очередь Статус заинтересован в том, чтобы зараза, распространившаяся по всему Кедлмару, не вырвалась за пределы Дошта. А каждое нарушение целостности пространственного кокона – это опасность распространения инфекции. Создание жизнеспособной колонии – это только наше внутреннее дело. На активную помощь мы сможем рассчитывать только в том случае, если сумеем самостоятельно противостоять запредельной реальности.
– А если нам это не удастся?
– В таком случае все, кто еще остался в Кедлмаре, будут эвакуированы, а планета – уничтожена.
– Хорошенькая перспектива, – присвистнул Эйх.
– А что ожидает тех, кто пожелает остаться в Статусе? – спросил Лантер. Поймав на себе неодобрительный взгляд Джемми, он тут же добавил: – Этот вопрос интересует меня в чисто теоретическом плане.
– Не знаю, – пожал плечами Андрей. – Могу с уверенностью сказать только то, что жизнь у тех, кто решит остаться в Статусе, будет куда спокойнее, чем у тех, кто собирается вернуться в Кедлмар.
– Можешь сообщить им, что на одной из незаселенных планет существует реабилитационный центр для беженцев, созданный под эгидой Статуса, – подсказал Дейл. – Там живут представители нескольких цивилизаций, которые по той или иной причине были вынуждены покинуть свои планеты.
– Завтра ты сможешь сам рассказать им об этом, – мрачно ответил напарнику Андрей, забираясь под одеяло.
– Мне не нравится в этом Статусе, и я не намерен здесь оставаться! – решительно заявил Шагадди. – Я возвращаюсь в Кедлмар!
– А кормят здесь вообще-то неплохо, – блаженно цокнув языком, заметил Кадишш.
– А ты, Джагг? – не обратив никакого внимания на реплику Кадишша, спросил Андрея Шагадди.
– Что я? – пробубнил в подушку Андрей.
– Ты что решил? Возвращаешься или остаешься?
Пауза длилась не более пяти секунд, но за этот короткий промежуток времени Андрей успел почувствовать, с каким напряжением ждут его ответа все присутствующие в комнате.
Казалось, вот-вот – и под потолком вспыхнет дуговой электрический разряд.
– Не знаю, – ответил Андрей, переворачиваясь на другой бок, чтобы посмотреть Шагадди в глаза.
Но сержант сидел на кровати, скрестив ноги и с интересом изучал ногти на левой руке. Казалось, едва успев задать лейтенанту свой вопрос, он тут же потерял к нему всякий интерес.
– Я еще не принял окончательного решения, – сказал Андрей.
– Понятно, – не отрывая взгляда от ногтя на указательном пальце, Шагадди медленно и плавно кивнул.
– Все! Я спать хочу! – с трудом сдерживаясь, чтобы не выплеснуть на Шагадди все скопившееся в нем раздражение, в сердцах воскликнул Андрей. – Больше вы от меня ни слова не услышите, пока не просплю часов десять!
– Понятно, – все с тем же идиотски-невозмутимым видом повторил Шагадди.
Андрей рывком перевернулся на спину, положил голову на подушку, вытянул руки вдоль туловища и, закрыв глаза, мысленно отдал приказ погасить свет. Сенсорная система комнаты незамедлительно исполнила команду.
Что тут началось!
– Проклятие!..
– Рекины драные!..
Кто-то часто захлопал босыми пятками по полу. Что-то с грохотом упало и раскатилось по комнате.
Андрей хотел было подняться, но чье-то массивное тело, упав сверху, придавило его к кровати.
– Прекратить! – придушенно заорал Андрей.
Вывернувшись из-под придавившего его тела, Андрей подтянул ногу к груди и, изловчившись, столкнул-таки со своей кровати безымянного чужака.
– Прекратить! – заорал он снова, еще громче. – Это я выключил свет! – В комнате воцарилась мертвая тишина. – Свет! – мысленно приказал Андрей. – Половину от максимума.
Обведя медленным взглядом царящий в комнате кавардак, Андрей тяжело вздохнул.
Вторя ему, так же тяжело и протяжно вздохнул Кадишш, сидевший на полу и потиравший ушибленное при падении колено.
– Как ты это делаешь? – удивленно спросил у Андрея Лантер.
– Мысленно, – ответил Андрей. – Любой из вас сможет сделать то же самое, если немного потренируется.
Лантер, Эйх, Джемми и Кадишш одновременно обратили свои взгляды на осветительные панели на потолке.
– Завтра будете тренироваться! – положил конец их попыткам управлять степенью освещенности комнатой Андрей.
Стоявший посреди комнаты Шагадди сложил нож, который держал в руке, и кинул его на кровать.
– Все! Хватит! – заявил он, ни на кого не глядя. – Завтра я отсюда уматываю!
– Вот завтра об этом и поговорим, – ответил Андрей так, словно слова сержанта были обращены к нему. – Через пять секунд выключаю свет, – добавил он, обращаясь ко всем остальным.
Повернувшись набок, он рывком натянул на плечи одеяло и мысленно отдал приказ сенсорной системе комнаты погасить освещение через пять секунд.
К тому времени, когда свет погас, все уже лежали в своих постелях. В комнате царила тишина.
Только сейчас, лежа в тишине и покое, не ожидая ни внезапной побудки, ни нападения из темноты, Андрей понял, насколько же сильно он устал. Несмотря на поддержку имплантированных нейрочипов, голова казалась неподъемно тяжелой. Ни одна мысль не смогла бы сейчас пробиться сквозь плотную вязкую субстанцию, заполнявшую черепную коробку.
Сознание Дейла, который, должно быть, все еще держал обиду на своего напарника, затаилось где-то в глубине неумолимо расплывающегося, теряющего форму и быстро растворяющегося в бездне сна сознания Андрея.
Сначала это была только темнота. Затем сквозь нее начали пробиваться разноцветные всполохи, похожие на отсветы играющих на поверхности воды солнечных лучей, которые спустя какое-то время слились в серебристый мерцающий поток, окутавший сознание спящего человека, подобно кокону.
Что порождает образы, являющиеся нам во время сна? Наверное, вопреки усилиям ученых, исповедующих самые различные подходы к ответам на этот вопрос, он так и останется тайной. Во всяком случае, до тех пор, пока люди не разучатся спать и видеть сны. И не столько потому, что современная наука, да и наука будущего не в силах разгадать все тайны человеческого сознания, сколько потому, что сам человек не желает становиться вещью, познанной от и до, от кончиков ногтей до тех глубинных тайников души, о которых он и сам порою имеет весьма смутное представление.
Душа человека останется последней тайной во Вселенной даже тогда, когда все остальные ее загадки превратятся в тривиальные истины.
Сон, который видел Андрей в эту ночь – она, как и любое другое время суток в Статусе, где каждый сам выбирал для себя оптимальный режим работы и отдыха, была условной, – трудно, почти невозможно передать словами. Это был не последовательно развивающийся сюжет, а мозаика, составленная довольно-таки хаотично из разрозненных, кажущихся абсолютно никак не связанными друг с другом обрывочных фрагментов тех событий, которые произошли в последние три-четыре дня, и отдельных сюрреалистических образов, смысл которых было невозможно постичь.
…Прямоугольное накамодное зеркало в раме из темного дерева, в котором отражается точно такое же зеркало, превращается в бесконечную галерею тонущих друг в друге зеркал. Кроме самих себя, зеркала не отражали более ничего: ни человека, ни бездушного предмета. Для кого или для чего была создана эта стеклянная ловушка, заключившая в себя крошечный фрагмент мироздания, который теперь навсегда, во веки веков останется неизменным?..
…Часы квадратной формы с делением циферблата на десять частей, как это принято в Кедлмаре, висят на стене, оклеенной обоями кроваво-красного цвета с изображениями изуродованных частей человеческого тела. Но куда более странно, чем обои, выглядят сами часы. Вместо двух у них семь стрелок различных размеров и форм. Стрелки вращаются в разных направлениях и с различными скоростями. При этом каждая из них все время ускоряет свой бег, словно пытаясь догнать и обогнать остальные. Гонка бессмысленна уже потому, что происходит по кругу и в ней нет лидера. Но стрелки этого не понимают. Или же не хотят понять. Мир ограничен для них застекленным циферблатом, поэтому в бесконечной и при этом совершенно бессмысленной гонке для них заключен весь смысл их существования. Когда одна из стрелок касается десятичасовой отметки, раздается тяжелый удар гонга, от которого начинает вибрировать часовое стекло, а с заостренных кончиков шести других стрелок срываются и падают вниз большие, похожие на переспелые ягоды черешни капли темной венозной крови…
…Огромная черная птица, похожая на ворона, сидит на единственном суку, оставшемся на черном обгоревшем дереве. Пейзаж вокруг наводит на мысли об Армагеддоне. Битва добра и зла, так и не выявившая победителя, переместилась на новые территории, оставив после себя выжженную землю. Похожие на скелеты и местами все еще тлеющие остовы деревьев контрастно вырисовываются на фоне серого небосклона, по которому разлиты багровые отсветы то ли солнца, недавно закатившегося за горизонт, то ли недалекого пожарища. Временами сидящая на суку птица встряхивает головой и раздвигает в стороны свои большие крылья. Она открывает свой прямой черный клюв, и кажется, что она хочет издать сухой, гортанный крик. Но из горла птицы не вырывается ни единого звука…
…Рука протягивается из темноты к толстому фолианту, лежащему в полном одиночестве на плоском столе, сколоченном из гладко оструганных светлых досок. Андрей знает, что это его рука. И книга на столе в плотном кожаном переплете, на котором виден только тисненый геометрический узор, но отсутствует название, кажется ему смутно знакомой. Он осторожно открывает книгу. Но и под обложкой ему не удается обнаружить название загадочного тома. Первые его страницы – плотные и глянцевые – абсолютно чистые, если не принимать во внимание мелкие, едва различимые цифры нумерации страниц, расположенные в правом нижнем углу очередного листа. Спустя какое-то время на новых страницах начинают появляться отдельные слова и словосочетания, в которых невозможно обнаружить какой-либо смысл или систему.
«Свет», «Дом», «Человек… …большой» «Быстрее, быстрее…», «Почему?», «…И только кажется…» Андрею эти слова абсолютно ни о чем не говорили.
Затем: «Я… Я… Я… Я… Я…», – и больше ничего.
Это продолжалось на протяжении нескольких страниц.
Но на последующих страницах находился уж связный текст, похожий по форме на дневниковые записи. Строчки были прямыми, а шрифт четкий и крупный, но что-то мешало Андрею разобрать написанное. При этом он был уверен, что уже читал эту книгу. Во всяком случае, ее начало, те страницы, которые мелькали сейчас у него перед глазами.
Андрей перелистывал испещренные неразборчивыми буквами страницы все быстрее, – ему было не просто интересно, а жизненно важно узнать, чем эта книга заканчивается. Но, когда он перелистнул последнюю страницу, содержание которой, вне всяких сомнений, было ему известно, и затаил дыхание в предвкушении того неожиданно-нового, интригующе-таинственного, что должно было открыться ему на пока еще не прочитанных страницах, то с ужасом увидел, что чья-то безжалостная рука вырвала из книги все последующие страницы. Не сохранилось даже тех, на которых обычно печатается оглавление книги и ее краткое содержание.
Взглянув на свою руку, листавшую страницы книги, Андрей увидел, что кончики пальцев мелко подрагивают.
Он стремительно огляделся по сторонам, надеясь увидеть того, кто совершил это страшное, ни с чем не сравнимое и не имеющее оправдания злодеяние.
Позади него находилась выжженная равнина. Посреди нее возвышался обугленный ствол дерева, на котором сидела большая безмолвная птица. Слева на стене отбивали свой безумный ритм часы с семью кровоточащими стрелками. Справа стоял невысокий комод, в зеркале которого Андрей мог видеть свое отражение.
Он был одет в новую, с иголочки, полевую армейскую форму кедлмарского образца с лейтенантскими нашивками на груди и с шевроном корпуса «Кейзи» на левом рукаве. Вернее, так выглядело отражение, которое он видел в зеркале, – во что в данный момент сам он был облачен, Андрей не имел представления. Но Андрея интересовал не столько внешний вид его двойника, сколько то, что в руках он держал книгу. Она как две капли воды была похожа на ту, которую незадолго до этого листал Андрей.
Чтобы убедиться в том, что книга на месте, Андрей посмотрел на стол. Книга по-прежнему лежала на столе, открытая на том месте, где из нее были вырваны самые интересные – в чем нисколько не сомневался Андрей – страницы.
Андрей снова перевел взгляд на зеркало. Двойник никуда не исчез. Он стоял, обеими руками прижимая к груди книгу.
И вдруг изображение в зеркале покачнулось. Плоскость стекла перечеркнули изломанные линии пробежавшей по нему ряби. Изображение начало таять, превращаясь в серебристый туман, застилающий все пространство до горизонта.
На какое-то короткое мгновение рябь рассеялась, и Андрей увидел, что на его отражение в зеркале наложилась картина выжженного поля с одиноким сгоревшим деревом.
Двойник из зазеркалья сделал движение, как будто желал передать Андрею книгу, которую он держал в руках. Андрей протянул руки ему навстречу, но пальцы его встретили лишь холодное стекло, покрытое амальгамой…
Андрей проснулся, так и не успев понять, почему ему так важно было узнать, что содержит в себе книга, которую он видел одновременно на столе и в руках своего зеркального отражения? Почему он был уверен, что читал ее прежде, но не дочитал до конца, если не помнил, о чем в ней идет речь? Кто отражался в зеркале, стоявшем на комоде, он или Дейл?..
Андрей забыл обо всех этих вопросах, казавшихся ему во сне чрезвычайно важными, стоило только ему перевернуться на спину и открыть глаза.
В комнате горел свет. Солдаты, одетые в разноцветные купальные халаты, сидели за столом и негромко, чтобы не потревожить лейтенанта, которого они все еще считали спящим, переговаривались о чем-то.
– Эй! – окликнул их Андрей, приподнявшись на локте.
– С добрым утречком, лейтенант! – приветливо улыбнулся ему Кадишш. – Хотя в Кедлмаре сейчас, – он демонстративно посмотрел на часы, – сутки уже перевалили за полдень.
– Так было в Кедлмаре до катастрофы, – поправил его Эйх. – Сейчас там вечные сумерки. Забыл?
– Верно! – Кадишш с досадой хлопнул себя кончиками пальцев по лбу. – Как быстро привыкаешь ко всему хорошему! Мягкая кровать, теплый душ, хорошая еда, – кажется, что и в Кедлмаре все идет по-прежнему. А то, что мы видели, это всего лишь дурной сон.
– Ущипни его, – посоветовал Лантер сидевшему рядом с Кадишшем Джемми.
Джемми на это только усмехнулся. Зато Шагадди подобное предложение воспринял с энтузиазмом.
– Может быть, дать ему в глаз, чтобы наверняка пришел в себя? – предложил он, приподнимаясь со стула.
– Все! – в притворном испуге Кадишш вскинул руки над головой. – Я все понял! Если бы я спал, когда находился в Кедлмаре, то наверняка бы был уже мертв!
– Ну а ты как? – опускаясь на прежнее место, Шагадди кинул на Андрея не очень-то дружелюбный взгляд. – Выспался?
Андрей посмотрел на часы.
– Рекины вас всех раздери! Я же спал больше двенадцати часов! – Андрей с осуждением посмотрел на своих подчиненных. – Вы что, разбудить не могли?
– А мы откуда знали? – развел руками Эйх. – Ты же вчера злой был, как рекин, и толком ничего не сказал.
– Ладно…
Андрей быстро поднялся на ноги и накинул на себя халат.
Эйх, по-видимому, решил хоть как-то извиниться за допущенную, хотя и по вине самого же лейтенанта, оплошность.
– Зато тебе теперь не нужно очередь в душ занимать, – сказал он. – И стол у нас уже накрыт.
– Стол накрыт? – Андрей только сейчас заметил стоящий в углу сервировочный столик. – Как вам это удалось? – недоумевающе уставился он на своих подчиненных.
– Я же говорил, что лейтенант будет недоволен, – как бы между прочим заметил Лантер.
– А что же нам было делать, если он все еще изволил спать, а нам уже есть хотелось? – возмущенно взмахнул согнутой в локте рукой Шагадди. При этом он даже не посмотрел в сторону лейтенанта, словно речь шла о человеке, которого не было в комнате. – Я вполне бы мог обойтись тушенкой, банка которой еще оставалась у меня в рюкзаке, да только рюкзаки нас заставили оставить там же, где и оружие.
– Да нет же! – протестующе взмахнул рукой Андрей. – В том, что вы заказали еду, нет ничего плохого! Я просто не пойму, как вам это удалось?
– Ну, вчера я наблюдал за тем, как ты это делаешь, – с виноватым видом Лантер почесал ногтями гладко выбритый подбородок. – Сегодня, когда ребята заговорили о еде, я попытался повторить то же самое. Не с первого раза, но мне все же удалось вызвать эту тележку с едой.
– Тебе нужно в душ, Джагг, – посмотрев на растерянно хлопающего глазами лейтенанта, уверенно заявил Эйх.
– Да, верно, – быстро кивнул, соглашаясь с ним, Андрей.
В душе он скинул с себя халат и, открыв кран с водой, набрал на встроенном в стену пульте требуемую температуру. Чтобы успокоиться и прийти в себя, ему нужен был горячий душ.
– Что это ты вдруг так разволновался? – услышал он обращенный к нему вопрос Дейла.
Голос Колтрейна звучал непринужденно, что могло свидетельствовать о том, что вчерашняя ссора осталась в прошлом и между напарниками вновь восстановлены добрые приятельские отношения.
– А тебя не беспокоит то, что ребята могли наесться какой-нибудь ядовитой дряни, непригодной для того, чтобы люди употребляли ее в пищу? – спросил, вставая под душ, Андрей. – Они ведь не знают, как правильно сделать заказ. Наверное, тыкали пальцами во все подряд. Я вообще удивляюсь, как Лантеру удалось добиться вызова сервировочного столика?
– Дело в том, что я проснулся несколько раньше тебя, – невинным голосом сообщил Дейл. – Поскольку ты все еще спал, я не мог видеть, что происходит вокруг, но при этом прекрасно слышал все, о чем говорили ребята.
– И о чем же они беседовали, пока я спал? – быстро спросил Андрей.
– Главным образом о еде, – с коротким смешком ответил Дейл.
– А о деле?
– Смотря что ты имеешь в виду под словом «дело».
– Кто-нибудь еще, помимо Шагадди, выразил твердое намерение вернуться в Кедлмар?
– Об этом речь не шла, – ответил Дейл и после короткой паузы добавил: – Мне показалось, что они намеренно не хотели касаться этой темы в твое отсутствие.
– Понятно. – Андрей вышел из-под душа и взял с полки подогретое струей теплого воздуха полотенце. – Так, значит, ты решил проявить свои способности телепата?
– Не столько свои способности, сколько возможности имплантированного усилителя телепатических сигналов, – сделал необходимую поправку Дейл. – Самым трудным оказалось заставить Лантера переключить систему информационного экрана на кедлмарский язык. Ну а после этого он практически сам разобрался с меню. Я только следил, чтобы он не выбрал, как ты выразился, какую-нибудь несъедобную дрянь.
– А ты сам? – осторожно поинтересовался Андрей.
– Что? – Дейл сделал вид, что не понял заданного ему вопроса.
– Ты по-прежнему намерен вернуться в Кедлмар?
– Да, – коротко ответил Дейл.
Андрей замер и весь собрался, ожидая, что напарник задаст ему тот же самый вопрос.
Но Дейл не стал проявлять любопытства. Или же ему было достаточно того, что было сказано Андреем вчера, во время беседы с Алексеем Александровичем.
Андрей открыл дверь душевой и вышел в комнату.
Увидев его, Лантер вместе со стулом подвинулся чуть в сторону, освобождая лейтенанту место за столом.
– Ну, так что у нас сегодня на завтрак? – бодро поинтересовался Андрей, присаживаясь к столу.
Джемми передал ему поднос, накрытый серебристой крышкой из теплоизоляционного материала.
Андрей только приподнял крышку, не успев даже почувствовать запах того, что под ней находилось, как со стороны двери раздался мелодичный сигнал вызова.
– Где твой нож? – спросил у Шагадди Андрей.
Сержант молча указал взглядом на кровать.
– Не вздумай хвататься за него даже в том случае, если увидишь на пороге кейзи, – строго предупредил Андрей.
Шагадди с серьезным видом кивнул.
Андрей послал мысленный приказ сенсорной системе, и входная дверь в ту же секунду откатилась в сторону.
На пороге стояли Ги Церкус и Фаунг.
– Надеюсь, мы не помешали? – учтиво осведомился арктурианец, переступая порог.
На нем были узкие синие брюки и что-то среднее между коротким пиджаком с широкими лацканами и легкой облегающей спортивной курткой. В руке арктурианец держал небольшую плетеную корзину немного необычной, на взгляд землянина, грушевидной формы. Фаунг был одет точно так же, как и шеф, только одежда его была более светлых тонов.
– Ни в коем случае! – поднялся навстречу гостям Андрей. – Нам только придется извиниться за наш внешний вид. Когда постоянно носишь военную форму, порою хочется немного расслабиться и почувствовать себя домашним человеком.
– Это мы вполне можем понять, хотя и проносили форму всего-то чуть больше недели, – улыбнулся Фаунг.
– Прошу к столу! – пригласил гостей Кадишш.
Тут же возле стола появились два новых стула.
– Как дела у Вистора? – спросил Андрей.
– Ну, учитывая то, что в Кедлмаре он пользовался искусственным телом, поскольку по природе своей является ракообразным с Шанта, дела у него совсем неплохи. Сознание его не пострадало. Его уже перекачали в матрицу, и, как только родное тело Вистора будет расконсервировано, он, если можно так выразиться, вернется домой.
– Ну, надо же, – недоумевающе качнул головой Кадишш. – Ракообразный… Кто бы мог подумать… Это тот, который с щупальцами?
– Это тот, который с двумя здоровенными клешнями, – поправил его Лантер.
– У меня для вас небольшой подарок. – Ги Церкус поставил на край стола корзину, которую держал в руке. – Во время моего отсутствия один из моих соплеменников побывал на нашей родине и привез каждому из друзей по бутылке настоящего арктурианского вина, изготовляемого из сока молодых, не достигших своей окончательной зрелости плодов саганды. – Ги Церкус извлек из корзины квадратную бутылку из темно-синего стекла, объем которой был не менее двух литров. – Мнения представителей Галактического сообщества по тем или иным вопросам далеко не всегда сходятся. В чем все они безоговорочно единодушны – так это только в том, что молодое сагандовое вино является лучшим вином в Галактике! Вы, конечно же, можете заказать это вино, воспользовавшись услугами службы обеспечения Статуса, но, уверяю вас, вкус синтезированного вина не идет ни в какое сравнение с тем, что было изготовлено дома, с использованием старых дедовских методов!
– С этим трудно поспорить, – качнул головой Кадишш, не отрывая при этом взгляда от заветной бутылки в руке Ги Церкуса.
– Естественно, я не стал бы предлагать вам просто выпивку, – продолжал между тем арктурианец. – Все дело в том, что молодое сагандовое вино оказывает самое благотворное и даже целительное воздействие на весь организм человека. В особенности, как говорят арктурианские врачи, полезно оно при общем переутомлении и истощении нервной системы. Поэтому я считаю, что после переживаний последних дней всем нам будет нелишне поднять по бокалу молодого сагандового вина, доставленного прямо с Арктура!
– Однако у нас нет бокалов, в которые пристало бы наливать столь благородное вино. – Лантер взял со стола шестигранный стакан из прочного прозрачного пластика и, дунув зачем-то в него, показал Ги Церкусу имеющуюся в наличии посуду.
– Ну, это дело поправимое, – улыбнувшись, арктурианец поставил бутылку на стол, после чего извлек из корзины десяток миниатюрных бокальчиков из темного серебра, покрытых затейливой вязью орнамента, переплетающегося с короткими строками арктурианской письменности. – Это традиционные арктурианские бокалы для встречи с очень близкими друзьями. Те, кто вместе пьет из них, должны обращаться друг к другу только на «ты».
– Приятно иметь дело с предусмотрительным человеком! – радостно возвестил Кадишш и широким движением руки освободил от посуды половину стола, переместив ее на другую половину.
Ги Церкус расставил на освободившемся пространстве серебряные бокальчики. Взяв в руку квадратную бутыль, он осторожно счистил золотистую смолу, которой была залита стеклянная пробка с широким плоским верхом, и очень осторожно открыл сосуд.
Андрей стоял от Ги Церкуса на расстоянии примерно трех шагов, но даже он почувствовал необыкновенный аромат – терпкий, чуть сладковатый, волнующий и одновременно успокаивающий, кажущийся удивительно знакомым и при этом загадочно чужой, – поплывший по комнате, когда арктурианец начал наполнять стоявшие на столе бокалы.
Разлив вино, Ги Церкус так же аккуратно закрыл широкое горлышко бутылки пробкой и поставил ее в корзину.
– Прошу! – приглашающим жестом провел он рукой над краем стола, на котором стояли изящные маленькие бокальчики.
Миниатюрная арктурианская посуда в руках солдат, более привычных к рукояткам автоматов и ножей, смотрелась если и не смешно, то уж, по крайней мере, довольно-таки странно. В кулаке Шагадди серебряный бокальчик попросту утонул, а вот Джемми осторожно держал свой двумя пальцами, словно боялся ненароком раздавить. Лантер и Эйх старались соблюсти благочинность, представления о которой у них несколько разнились: Эйх держал руку с бокалом чуть в стороне от себя, как будто все еще раздумывал, стоит ли попробовать его содержимое или нет, а Лантер поднял свой бокал вверх, поставив для этого руку локтем на стол. Кадишш пребывал в полнейшей растерянности. Не зная, как правильно вести себя в столь торжественной ситуации, он стрелял глазами по сторонам, подсматривая за остальными, и нервно перемещал бокал из одной руки в другую. Удивительным было то, что при этом он умудрился не расплескать ни капли драгоценного вина.
– За то, что нам еще предстоит совершить вместе! – подняв свой бокал, торжественно провозгласил Ги Церкус.
Андрей тоже поднял свой бокал, но при словах, произнесенных Ги Церкусом, рука его замерла в воздухе.
– А что, у нас есть какие-то общие планы на будущее? – подозрительно посмотрел он на арктурианца.
– Пока еще не знаю, – беспечно дернул плечом тот. – Это всего лишь традиционное арктурианское пожелание. Если оно кажется вам неуместным в данной ситуации…
– Нет-нет! – протестующе взмахнул свободной рукой Андрей. – Великолепный тост! За то, что нам еще предстоит совершить!
Ги Церкус поднес свой бокал к сложенным трубочкой губам и, блаженно прикрыв глаза, начал медленно втягивать вино.
Следуя его примеру, Андрей так же осторожно коснулся края бокала губами. В первый момент арктурианское вино буквально обожгло ему губы и рот. Но уже через секунду он почувствовал, что это не ожог, а необыкновенная, совершенно незнакомая ему вкусовая гамма, в которой перемешались горечь и сладость, терпкость и мягкость, острота и приглушенность содержащихся в напитке ароматов. Определить крепость вина на вкус было почти невозможно, но, сделав всего один глоток, он почувствовал, как у него закружилась голова. Это было не тупое опьянение, а чувство, похожее на то, что обычно сопровождает ощущение полета во сне. Блаженная истома разлилась по всему телу, заставив Андрея прикрыть глаза и откинуть голову назад.
– Ух ты! – услышал он восхищенный выдох Шагадди, который осушил свой бокал одним глотком.
Поднявшись на ноги, сержант раскинул руки в стороны, словно это были крылья, а сам он вот-вот должен был превратиться в птицу, готовую оторваться от земли и воспарить к небесам.
Осушив вторым глотком свой бокал, Андрей ощутил необычайный прилив сил. Сознание сделалось чистым и ясным, как ограненный умелым ювелиром кристалл алмаза. Разум, острый, как лезвие бритвы, способен был постичь все тайны Вселенной, решить ту последнюю задачу, после которой мироздание станет для человечества открытой книгой…
Внезапно Андрей вспомнил о книге, которую он видел во сне. Он так и не смог узнать, чем она заканчивается…
– Забористая штука, – с уважением произнес Шагадди, осторожно ставя на стол пустой бокальчик.
– После такого и умирать не страшно, – поддержал его Лантер.
– Когда-то наши солдаты пили сагандовое вино перед тем, как идти в решающее наступление, – сказал Ги Церкус. – К счастью, те времена давно уже стали историей. Теперь это вино пьют только добрые друзья для того, чтобы освежить или закрепить свои дружеские связи.
– А в семейном кругу сагандовое вино пить не принято? – поинтересовался Эйх.
– Для семейных застолий на Арктуре существуют другие сорта вин, – ответил Ги Церкус. – С гордостью могу сказать, что у нашего народа много древних традиций, которые живы и по сей день.
– Как вам это удалось? – спросил арктурианца Шагадди.
– Что именно? – уточнил тот.
– Сохранить традиции.
– Непростой вопрос. – Ги Церкус задумчиво провел ладонью по подбородку. – Быть может, все дело в том, что мы никогда не стремились искать однозначные ответы на основополагающие вопросы бытия. Видите ли, в соответствии с общепринятой философией арктурианского общества жизнь каждого отдельного человека, так же как и история всего мироздания в целом, многовариантна. Она похожа на Лабиринт с бесконечным числом ответвлений, отходящих от основного прохода, каждое из которых, в свою очередь, разделяется на еще большее число боковых ходов. Каждый сам выбирает свой путь в этом Лабиринте. Но всегда нужно помнить, что одной и той же цели можно достичь, двигаясь различными путями. Традиции – это то, что помогает нам не заблудиться в Лабиринте жизни и дает силы вернуться назад и начать все заново тем, кто оказывается в тупике.
– Хм. – Шагадди озадаченно качнул головой. – Примерно то же самое говорится в священной книге Кедлмара, именуемой «Эйно Лан». Только в ней вместо Лабиринта используется образ Сада Расходящихся Тропинок.
– Серьезно? – Ги Церкус подался вперед, в направлении Шагадди. В глазах его загорелись огоньки искренней заинтересованности. – И эту книгу до сих пор читают в Кедлмаре?
– Книга «Эйно Лан» была запрещена Пирамидой, – мрачно ответил арктурианцу Шагадди. – А все ее экземпляры, которые удавалось изъять у населения, уничтожались.
– И тем не менее люди ее помнят?
– Помнят, хотя и предпочитают помалкивать об этом… Вернее, так обстояли дела в Кедлмаре до последних событий. Теперь-то, наверное, уже не имеет никакого значения, читал ли ты книгу «Эйно Лан» или нет.
– Напротив, – решительно возразил Шагадди Ги Церкус. – Именно сейчас книга «Эйно Лан», как мне кажется, должна приобрести для жителей Кедлмара особое значение. Сейчас для вас как никогда важно помнить о своих корнях, о том, кто вы такие, для чего живете на свете и ради чего делаете то, что считаете нужным делать.
– Надеюсь, никто не станет возражать, если я наскоро перекушу? – сказал Андрей, снова пододвигая к себе поднос. – Я еще не успел позавтракать, – добавил он извиняющимся тоном, обращаясь к Ги Церкусу и его спутнику.
– А я тем временем мог бы заняться твоей раной, – предложил арктурианец Эйху. – Рана, должно быть, не слишком серьезная, если ты решил не обращаться к врачам. Но я мог бы поспособствовать ее скорейшему заживлению, поскольку, как почти любой житель Арктура, владею элементарными навыками психотехники.
Эйх отказываться не стал.
Вместе с Ги Церкусом они отошли к кровати, где солдат снял халат и, размотав бинт на руке, продемонстрировал Ги Церкусу свою рану. Арктурианец сделал над раной несколько быстрых пассов руками, после чего подозвал к себе Фаунга и, объяснив ему, что нужно делать, велел продолжать процедуру.
– Еще у кого-нибудь жалобы на здоровье имеются? – спросил Ги Церкус, повернувшись к столу.
Джемми нерешительно поднял руку.
– С тобой-то что случилось? – удивленно посмотрел на него Кадишш. – Не иначе как объелся?
Джемми молча подошел к Ги Церкусу и, присев на свободную кровать, откинул прикрывающую ноги полу халата. Левое бедро солдата в верхней трети было туго перетянуто бинтом, сквозь который проступала кровь.
Ги Церкус озабоченно нахмурился и, присев на корточки, быстро снял с ноги Джемми повязку, под которой обнаружилась стреляная рана с незначительным красноватым отеком вокруг входного отверстия пули.
– Ты когда успел пулю схлопотать?! – подбежав к кровати, на которой сидел Джемми, с возмущением воскликнул Андрей.
– Да… Там…
Джемми жестами дал понять, что был ранен возле бункера, когда отстреливался от похожих на ящеров иноформов.
– А почему сразу не сказал? – принялся отчитывать его Андрей. – Без ноги хочешь остаться, рекин тупоголовый?
– Да рана-то сквозная, – с виноватым видом, потупив взгляд, пробубнил Джемми. – А кровь я почти сразу остановил… Жгут наложил..
– А перевязать когда успел?
– В душе… Я перевязочный пакет в карман сунул.
– Бегом к медикам, Джемми!..
– Ну-у-у… Джагг…
– Что «ну»?.. Видел, под какие колпаки кладут местные медики тяжелораненых? Имей в виду, если будешь сопротивляться, я потребую, чтобы тебя посадили под такой же колпак и не выпускали оттуда до полного выздоровления!
– Я думаю, в этом нет необходимости. – Ги Церкус положил руки на плечи Джемми, не позволяя ему подняться на ноги, чтобы выполнить приказ командира. – Рана и в самом деле неопасная. По счастью, ни один крупный сосуд не был задет пулей. Я полагаю, мы сумеем справиться собственными силами.
Ги Церкус прижал большой палец к входному отверстию пули и повернул его так, словно пытался затолкнуть в рану какой-то предмет.
Джемми скрипнул зубами.
– Все в порядке, – успокоил его арктурианец. – Мне просто нужно было убедиться в том, что рана чистая.
Джемми улыбнулся, давая понять, что боль была вовсе не такая уж и сильная.
Ги Церкус пододвинул к себе стул и сел на него так, чтобы колено раненой ноги Джемми находилось между его ног.
Наклонившись вперед, он поставил локти на колени и прижал ладони к раневым отверстиям по обеим сторонам ноги солдата.
– Это займет какое-то время, – сказал он, обращаясь одновременно к Джемми и Андрею. – Так что пока мы можем обсудить тему, в равной мере интересующую нас всех.
– Что вы имеете в виду? – удивленно поднял брови Андрей.
– Ты! – поправил его Ги Церкус. – После сагандового вина мы все говорим друг другу «ты»!
– Хорошо, – не стал спорить Андрей. – Так о чем именно ты хочешь с нами поговорить.
– О возвращении в Кедлмар, – ответил Ги Церкус так, словно речь шла о воскресной прогулке в парк аттракционов.
– Так… – Андрей сел на свободную кровать и, приподняв руки до уровня груди, плотно прижал одну ладонь к другой. – Похоже на то, что я проспал самое интересное. Состоялось новое заседание Коллегии Статуса?
– Не знаю, – не отнимая ладоней от ран на ноге Джемми, Ги Церкус растерянно пожал плечами. – Мне еще ни разу не доводилось присутствовать на заседании Коллегии. Пару раз меня, правда, просили подготовить для них документы… Я не настолько важная фигура, всего лишь техник.
– Так кто же тебе сказал, что ты должен вернуться в Кедлмар?
– Я сам так решил, – с невозмутимым спокойствием ответил арктурианец. – И Фаунг тоже изъявил желание отправиться в Кедлмар вместе со мной.
– Так, – Андрей слегка развел ладони в стороны и снова свел их вместе, соединив на этот раз только кончики пальцев. – Теперь объясните мне, каким образом вам с Фаунгом удалось добиться разрешения на открытие внепространственного перехода для вашего путешествия в Кедлмар?
– Я собираюсь отбыть в Кедлмар вместе с вами, – сообщил Ги Церкус так, словно решение об этом было принято на самом высоком уровне.
Сказав это, арктурианец отнял ладони от бедра Джемми.
– Ну, вот и все! – бодро возвестил он. – Через пару часов только шрамы останутся.
Андрей привстал, чтобы взглянуть на дело рук Ги Церкуса.
В тех местах, где пятнадцать минут назад на бедре Джемми кровоточили раны, теперь были видны только аккуратные корочки запекшейся крови.
К этому времени и на руке Эйха на месте раны остался только едва заметный розовый шрам, и он на пару с Фаунгом присоединился к остальным солдатам, внимательно следившим за беседой своего командира с Ги Церкусом.
– Вы собираетесь проникнуть в Кедлмар нелегально? – осторожно спросил у арктурианца Андрей.
– А разве существует другой способ? – со скрытой насмешкой посмотрел на него Ги Церкус.
– Так, – произнеся это короткое слово, Андрей запнулся, вспомнив о том, сколько раз уже за сегодняшний день оно срывалось с его губ, расцвеченное совершенно разными интонациями. – И что же заставляет вас идти на нарушение существующих правил?
– Дело в том, что нас с Фаунгом интересуют исследования запредельной реальности. – Ги Церкус присел на край незастеленной постели и сложил руки на коленях. – В Кедлмаре сложилась ситуация, предоставляющая уникальные возможности для работы. Боюсь, что другого такого случая уже не будет. Кроме того, Алексей Александрович позволил мне ознакомиться с содержанием информационного блока, который передал ему ты. Должен признаться, представленные в нем данные буквально ошеломили меня.
– В самом деле? Что же в них такого необычного?
– А сам ты этого разве не понял?
– Я даже не знаю, что содержится в информационном блоке, который я передал Алексею Александровичу, – вынужден был признаться Андрей.
– Доставленная тобой информация заставляет совершенно по-иному взглянуть на саму суть запредельной реальности, – объяснил Ги Церкус, стараясь оставаться кратким. – Если она соответствует действительности, то это, как мне кажется, вплотную подводит нас к возможности если и не создать эффективное оружие против запредельной реальности, то уж, по крайней мере, начать активно противодействовать ее экспансии. Но, для того чтобы убедиться в том, что так оно и есть, мне необходимо провести ряд исследований в полевых условиях.
– И для этого ты намерен вернуться в Кедлмар?
– Именно, – кивнул Ги Церкус.
– Чувствуется стиль работы Алексея Александровича, – заметил Дейл. – Он, как обычно, только подводит человека к необходимости принятия того или иного решения, оставляя последний ход за ним.
– Ты считаешь, что куратор намеренно предоставил Ги Церкусу возможность ознакомиться с содержанием информационного блока? – мысленно спросил его Андрей.
– Конечно! Алексей Александрович прекрасно понимает, что такой специалист, как Ги Церкус, необходим ему в Кедлмаре.
– А ты понимаешь, что можешь и не вернуться назад? – снова обратился к арктурианцу Андрей. – И на этот раз в Статусе не останется копии твоего сознания.
– Это моя работа, – приподняв руки с колен, Ги Церкус перевернул их ладонями вверх. – К тому же мне всегда было трудно поверить, что, после того как сам я погибну, мое сознание сможет продолжить жизнь в каком-то ином теле… Ведь это буду уже не я… Вернее, не совсем я… А впрочем, какая разница. Если мне суждено погибнуть в Кедлмаре, значит, такова уж моя судьба. Но, как и всякому нормальному человеку, мне вопреки здравому смыслу просто хочется верить в свое личное бессмертие.
– Допустим, – не стал вдаваться в философские рассуждения Андрей. – Но как именно вы с Фаунгом собираетесь проникнуть в зону перехода? Насколько я понимаю, посторонним доступ туда запрещен.
– Об этом я как раз и хотел поговорить с тобой. Ты ведь тоже работник Статуса, а не коренной житель Кедлмара, и тебе нельзя вернуться на Айвель-5 легальным путем.
– А кто тебе сказал, что я вообще собираюсь туда возвращаться? – устало вздохнул Андрей.
Ги Церкус растерянно развел руками.
– А как же иначе? – Он посмотрел сначал на Андрея, а затем на других солдат, словно надеялся, что кто-то из них засмеется, дав тем самым понять, что вопрос лейтенанта был всего лишь шуткой. – Я думал… Я так понял из слов Алексея Александровича, что все вы возвращаетесь… Кажется, мы с Фаунгом проявили излишнюю поспешность, – деликатно заметил Ги Церкус, поднимаясь на ноги. – Мы зайдем позже, чтобы узнать, какое решение вы приняли.
Арктурианец знаком велел Фаунгу двигаться к выходу.
– Постой! – окликнул Ги Церкуса Шагадди.
Арктурианец обернулся.
– Ты твердо уверен в том, что хочешь вернуться в Кедлмар?– спросил его сержант.
– Скажу честно, нынешний Кедлмар не самое приятное место из тех, где мне довелось побывать, – ответил Ги Церкус. – Но только там есть то, что мне в данный момент необходимо. Поскольку заниматься изучением запредельной реальности на расстоянии невозможно, я должен вернуться в Кедлмар, чтобы продолжить свою работу.
– И найти способ уничтожить запредельную реальность, – добавил Фаунг, в глазах которого горели молодецкий задор и азартное желание немедля ринуться в бой.
– Если удастся, – с рассудительным холодком более старшего, да к тому же еще и наделенного более реалистичным взглядом на действительность человека уточнил Ги Церкус.
– В таком случае я считаю, что вы оба должны остаться, – сказал Шагадди. – Нам ведь предстоит действовать заодно, поэтому между нами не должно существовать тайн и недомолвок. Надеюсь, никто не возражает? – Шагадди быстро посмотрел на каждого из присутствующих, остановив в конечном итоге свой взгляд на лейтенанте.
Андрей не стал играть с сержантом в гляделки.
– Садитесь, – указал он Ги Церкусу и Фаунгу на свободные стулья. – Значит, Алексей Александрович сказал вам, что все мы возвращаемся в Кедлмар? – спросил он, когда техники заняли предложенные им места.
– Куратор не сказал мне этого прямо, – ответил Ги Церкус.– Но дал понять, что именно такое решение принял ты как командир отряда.
С ухмылкой, значение которой правильно смогли бы истолковать, наверное, только Дейл да сам Алексей Александрович, Андрей посмотрел на своих солдат.
– Кто-нибудь желает прокомментировать услышанное? – спросил он.
– Когда отправляемся? – спросил после непродолжительной паузы Лантер.
– Это уж как решит всеведущий Алексей Александрович! – Андрей снова усмехнулся и воздел руки к потолку.
– Я так понял, что Алекс остался в Кедлмаре, – задумчиво произнес Эйх. – Как же мы будем с ним советоваться?
– Он, помимо того, что всеведущий, еще и вездесущий, – ответил ему Андрей. – Един в нескольких лицах, одно из которых присутствует сейчас в Статусе.
– А-а-а… – с глубокомысленным видом протянул Эйх.
Он ничего не понял из ответа лейтенанта, но никаких новых вопросов задавать не стал.
– Надеюсь, больше никто не изъявит желание присоединиться к нам? – спросил Андрей у Ги Церкуса.
– Мы с Фаунгом не стали посвящать в наши планы Светлану, – ответил арктурианец. – Иначе она стала бы настаивать на том, чтобы ее тоже включили в состав экспедиции.
– Светлана – сильная женщина, – с уважением произнес Джемми.
– Да, – согласился с ним Ги Церкус. – Но в первую очередь все же женщина.
– Значит, других кандидатов нет? – уточнил Андрей.
– Во всяком случае, мне о них ничего не известно, – покачал головой Ги Церкус.
– Что ж, тогда мы должны тщательнейшим образом продумать все детали операции. – Андрей хлопнул себя ладонями по бедрам, поднялся и прошелся по комнате. – Нужно сделать так, чтобы четверо нелегалов оказались в зоне перехода именно в тот момент, когда будет открыт внепространственный переход в Кедлмар…
– Четверо? – несколько удивленно переспросил Ги Церкус.
– Нас, – Андрей коснулся указательным пальцем своей груди, а затем показал два пальца: – Двое.
– Понятно, – кивнул Ги Церкус.
– А мне нет! – заявил Шагадди.
– С нами будет еще мой брат, – объяснил сержанту Андрей.
– У тебя есть брат? – удивленно спросил Эйх.
– Оказалось, что есть, – ответил Андрей. – Да к тому же еще и близнец.
– И он здесь, в Статусе?
– Ну а где же ему еще быть? – всплеснул руками Андрей.
– Ты уверен, что поступаешь правильно? – осторожно спросил его Дейл.
– Нет, – не задумываясь, ответил ему Андрей. – Но, Алексей Александрович, как всегда, не оставил мне выбора. Не могу же я выставить себя перед всеми полным идиотом?
– Если бы Алексей Александрович не стал ничего менять во внешнем виде моего тела, я смог бы незаметно подменить тебя.
– Однако куратор позаботился о том, чтобы мы не смогли этого сделать. У него на наш счет свои планы.
– Извини… Хотя я здесь и ни при чем.
– А, брось, – мысленно махнул рукой Андрей. – Я не верю в судьбу, поэтому будем считать, что я сам принял решение вернуться… К тому же я ненавижу, когда в книге вырваны самые интересные страницы.
– А при чем здесь книга? – удивленно спросил Дейл.
– Да я и сам толком не понимаю, – ответил Андрей.
– Мне кажется, я знаю простой и надежный способ, как без разрешения попасть в зону перехода, – сказал Шагадди.
