Книга: Кровавые берега
Назад: Часть 2 Испытание Юга
Дальше: Глава 8

Глава 7

Вряд ли в жизни альт-селадора ордена табуитов Тойво Вирена случались более тяжкие дни, чем сегодняшний.
Я прекрасно понимал шкипера танкера «Геолог Владимир Ларин» и мог посочувствовать его горю, ибо сам недавно пережил аналогичную трагедию: крах привычного мира и погружение в полную неизвестность. И пережил я это не так, как Вирен – в одночасье, сидя в кают-компании своего бронеката, а прошел со своей командой через все свалившиеся на нас невзгоды. Но как бы то ни было, постигшая Тойво и пятнадцать членов его экипажа участь была не менее сурова, чем наша. У меня, по крайней мере, еще осталась свобода передвижения по миру. А куда могли податься обездоленные табуиты на танкере, способном ездить лишь по накатанным гидромагистралям?
Кого монахи-водовозы могли теперь снабжать водой, если хозяином всех гидромагистралей в Атлантике была Владычица Льдов? Выехав месяц назад в очередной рейс к антарктическим озерам, экипаж «Геолога Ларина» был уверен в завтрашнем дне. И даже не подозревал, что в его отсутствие орден табуитов будет разбит, храм Чистого Пламени уничтожен, а Гексатурм перейдет под власть южан. Не подозревал до тех пор, пока на обратном пути танкеру не встретилась наша совершенно фантастическая компания: истребитель с сыном гранд-селадора Тамбурини на борту и с эскортом из двадцати восьми кабальеро под командованием самого команданте Балтазара!
Уже сам по себе наш пестрый альянс выглядел чем-то немыслимым. Однако история, которую мы поведали табуитам, звучала еще невероятнее. Вот только счесть ее выдумкой было нельзя. Какие тут выдумки, когда историю эту рассказывают одновременно и Дарио Тамбурини, и старый друг ордена Убби Сандаварг, и правая рука Владычицы Льдов, дон Риего-и-Ордас!
Если бы последний самолично не штурмовал Гексатурм, возможно, он тоже посочувствовал бы альт-селадору Вирену. Но сочувствовать бесприютным монахам, которые все еще оставались его врагами, команданте не мог. Как, впрочем, не мог он и напасть на «Геолога Ларина». Во-первых, гвардейцев осталось слишком мало. А во-вторых, такая их выходка уничтожила бы наше доверие к клятве команданте, чего он, разумеется, не мог допустить. Именно поэтому он и его люди не умчались от нас сразу, как только мы разгромили Вседержителей на Змеином карнизе. Именно поэтому дон Балтазар пожелал сопровождать «Гольфстрим» до места нашей встречи с танкером. И все эти дни Кавалькада неотступно следовала за нами, держась неподалеку от бронеката.
Наша встреча с водовозом состоялась спустя две недели после стычки с пришельцами. За это время мы отмахали без малого четыре тысячи километров и достигли северного края плато Мадагаскар. В течение этого путешествия мы не сводили глаз с горизонта, ожидая появления в небе летучего корабля. Или хуже – целой флотилии таковых. Однако ответной реакции Вседержителей на нашу дерзкую выходку не последовало. И весь наш путь до Мадагаскара оказался в итоге обычной рутиной, напоминавшей один долгий, скучный день, который никак не заканчивался.
…Как бы ни хотелось дону Балтазару захоронить павших и избавить от мук тяжелораненых compañeros (легких ранений вакт и пушки пришельцев на своих жертвах не оставляли), он был вынужден сделать лишь последнее. Да и то в большой спешке. А пока вернувшийся в седло команданте и его выжившие бойцы объезжали поле отгремевшего побоища, мы обшарили сбитую «галошу» и забрали оттуда помимо боеприпасов еще несколько трофеев. И, разумеется, подобрали третье сверхзвуковое орудие, которое бросил убегающий пилот. А затем, не дожидаясь кабальеро, врубили полный ход и понеслись на юг, подальше от этого проклятого места.
Уменьшившийся почти вдвое – и ставший еще более жалким – отряд кабальеро настиг нас на закате того же дня. На сей раз бывшие враги приблизились к нам без опаски. После краткого совещания мы и Кавалькада решили двигаться дальше без остановок всю ночь и весь следующий день. И более-менее успокоились лишь тогда, когда громада Столпа наконец-то пропала из виду.
Еще двое суток ушло на то, чтобы обогнуть восточную оконечность Африканского плато – мыс Хафун. В эти дни нам пришлось круто поменять направление и двигаться на северо-восток. Но когда континентальный выступ остался позади и мы наконец-то выбрались на бескрайние просторы Индианы, «Гольфстрим» вновь взял прежний курс на экватор. И, самое главное – мог теперь объезжать все встречные Столпы за сотни километров! В Индиане, так же как в большой Атлантике, было где разгуляться, даже несмотря на то, что мы так мало знали об этих диких землях.
Теперь, когда между нами и Кавалькадой царило перемирие, а Вседержители не спешили бросаться за нами в погоню, все мы могли вздохнуть с облегчением. Хотя бы на какое-то время. Особенно радовались механики, каждый из которых в минувшие дни вкалывал чуть ли не за троих. Но, вместо того чтобы перераспределить вахты и посвятить свободное время отдыху, Гуго и Дарио нашли себе новую работу. Я опасался, как бы они не слегли от переутомления, однако мешать им не собирался. Потому что их новое занятие было не только увлекательным, но и полезным для всех нас, включая кабальеро.
Де Бодье и Тамбурини занимались трофеями, добытыми нами в битве на Змеином карнизе. Разложив их на палубе, механики с присущей им обоим дотошностью подолгу изучали каждый артефакт. Несмотря на то что эти штуковины были неразборными, наши герои молотка и зубила все-таки вскрыли некоторые из них, соблюдая, разумеется, осторожность. Документируя ход научных работ, Дарио исписал уйму бумаги и истер о нее три карандаша. Благо я держал в рубке достаточный запас и того и другого, но к исходу второй недели стал все же побаиваться, что наши не на шутку разошедшиеся исследователи оставят меня без письменных принадлежностей.
Лишь одну вещь я наотрез запретил им взламывать – сверхзвуковую пушку. По вполне очевидной причине: они не сумели восстановить ни один разобранный трофей, а таких орудий у нас насчитывалось всего три. И каждое из них перед лицом нависшей над нами угрозы стоило всего нашего бортового вооружения. Я понимал, что, не позволяя механикам заглянуть внутрь пушки, совершаю преступление перед наукой и человечеством. Но гораздо лучше я понимал другое: с тремя орудиями у нас есть больше шансов, что добытые Дарио и Гуго знания доберутся до этого самого человечества, нежели мы будем защищать их с помощью всего двух пушек.
С результатами своих изысканий механики знакомили нас обычно за ужином. Но поскольку и рассказчики, и слушатели были при этом изрядно вымотанными, первые не могли толком донести до вторых суть своих эпохальных открытий. Итоговая – и более полезная для всех – беседа на эту тему состоялась уже на борту «Геолога Ларина» спустя сутки после того, как мы сообщили его экипажу скорбные вести. К этому времени Тойво Вирен и его команда немного свыклись со своей участью и были готовы обсуждать не только крах ордена, но и наше вероятное будущее. Как ближайшее, так и отдаленное.
Танкеры – самые медлительные и непроходимые, но и самые комфортные из всех существующих в мире бронекатов. Поскольку каждый из них являет собой фактически сцепленные в единый блок цистерны на колесах, прочие части водовозов – лишь крупногабаритные навески и надстройки к этим цистернам. Моторный и грузовой отсеки находятся в кормовой части танкера. На внешней стороне его гигантских бортов крепятся ярусами трапы, мостики и орудийные площадки. А поверх водоналивных емкостей сооружена основная двухпалубная надстройка. На нижнем ее уровне расположена шкиперская рубка, инструментальный отсек и помпы. А на верхнем, тоже крытом, – все остальное: камбуз, жилой отсек команды, каюта шкипера и кают-компания. Последняя располагалась аккурат над рубкой, и свободные от вахты члены команды резались в карты, одновременно наблюдая то же самое, что видел со своего поста шкипер.
Поскольку экватор располагался всего в тысяче километров севернее, солнце в этих краях палило нещадно. И мы предпочли обсуждать нашу дальнейшую судьбу в комфорте, потягивая кактусидр в кают-компании «Геолога Ларина», под навесом из не нагревающейся в солнечных лучах иностали. На совещании изъявили желание присутствовать все до единого члены обеих команд. Это означало, что нам пришлось оставить «Гольфстрим» под присмотром одного лишь Физза. Он был отважным зверем, но вряд ли сумел бы дать отпор кабальеро, если те вдруг решат нарушить перемирие и захватить истребитель в наше отсутствие. Я, конечно, по-прежнему доверял команданте, но рисковать, искушая гвардейцев вырвать у нас из рук главный козырь, тоже был не вправе.
Выход из этой деликатной ситуации отыскался сам собой. Дон Риего-и-Ордас понимал, что мы будем совещаться довольно долго и что при этом будем все время коситься с подозрением на Кавалькаду. Поэтому он и предложил составить нам компанию и отправиться с нами на танкер в качестве добровольного заложника. С его стороны это был жест не только благородный, но и опасный, ведь неизвестно, как табуиты, оплакивающие гибель ордена, отреагируют на визит такого гостя.
– Сегодня я целиком вверяю свою жизнь вам, шкипер Проныра, – ответил команданте, когда я предупредил его о возможных последствиях этого смелого шага. – Вы сдержали свое обещание, и я намерен сдержать свое. И раз уж вы на меня рассчитываете, значит, сделаете все, чтобы мы оба благополучно добрались до южных краев, разве не так?
Разумеется, хитрый дон Балтазар напросился с нами не только затем, чтобы отвести ненужные подозрения от compañeros. Ему также хотелось быть в курсе того, о чем мы намерены совещаться и какие решения примем. Еще команданте собирался не дать мне забыть, что бурдюки Кавалькады почти пусты и что было бы неплохо наполнить их перед тем, как мы отправимся дальше, на юг, выпрашивать милость у Владычицы Льдов.
Дон Риего-и-Ордас мне льстил. Он и сам прекрасно видел, что не я, а Сандаварг – единственный среди нас, кто способен предотвратить линчевание команданте, если табуиты на это решатся. Северянин также намеревался присутствовать на совещании, и он уж точно не даст главного кабальеро в обиду. И потому, что тот был нам еще нужен, и потому, что Убби сохранил ему жизнь не для того, чтобы дона Балтазара бесславно растерзали прямо на глазах у северянина.
Впрочем, все прошло не так плохо, как могло бы. Не знаю, была ли в этом целиком заслуга Убби, или же Тойво чтил дипломатический этикет превыше собственных чувств, однако дальше проклятий в адрес дона Балтазара дело не зашло. Несколько раз, правда, раздавались призывы вздернуть его на марсовой мачте. Но они стихали сразу, как только на крикуна устремлялся недовольный взор северянина. К чести команданте, он снес все оскорбления, стиснув зубы и не удостаивая обидчиков ответом. И все же порой правая рука кабальеро невольно тянулась туда, где следовало находиться рукояти его шпаги. Той шпаги, которую ему поднесли обрадованные его освобождением гвардейцы и которую дон благоразумно предпочел не брать с собой, когда вызвался сопровождать нас на переговоры.
Как я уже упоминал, в первый день конструктивная беседа не получилась. Конечно, суровые монахи-воины не причитали в голос, не рвали на себе волосы и не заламывали рук, но все равно отреагировали на наш рассказ довольно бурно. И когда мы, ответив на все расспросы, удалились уже затемно на «Гольфстрим», а дон Балтазар – в бивуак Кавалькады, с танкера еще долго раздавались крики и брань, стихшие лишь к рассвету.
Назавтра, когда монашеская братия немного примирилась со своей утратой и угомонилась, мы отправились к Вирену, прихватив наши последние трофеи. Вчера мы говорили о нашем бегстве на юг лишь в общих чертах, поскольку убитым горем монахам было не до нас. Сегодня мы рассчитывали остановиться на этом подробнее. И заодно ознакомить табуитов с исследованиями наших умников, так как это касалось и нашей дальнейшей судьбы, и судьбы табуитов «Геолога Ларина». Они были обычными водовозами и мало знали о проводившейся в храме Чистого Пламени работе. Но сейчас, когда сын гранд-селадора Тамбурини вез на «Гольфстриме» единственную спасенную из храма ценность, а мы ему помогали, Тойво со товарищи не мог остаться в стороне и не поддержать нас. А раз так, значит, им следовало знать все то, что знаем мы.
– Все наши теории о природе пришельцев устарели сразу, как только господин Сандаварг вскрыл скафандр Вседержителя, – заговорил Дарио после того, как ему дали слово. Он был самым младшим среди присутствующих и немного тушевался. Да и то лишь поначалу, пока не осознал, что здесь, кроме него, лишь де Бодье мог похвастаться столь же высокой образованностью. – До нынешнего дня мы предполагали, что Вседержители – человекообразная раса, чей эволюционный путь основан на использовании уникального металлического сплава и загадочной субстанции, какую мы назвали «черной грязью». «Грязь» способна разлагать на атомы иносталь, выделяя при этом огромное количество энергии. За счет ее и работают все технологии пришельцев – от Столпов до ДБВ и, не исключено, сверхзвуковых пушек. Однако едва мы выяснили, что тела Вседержителей тоже состоят из «черной грязи», это вмиг перевернуло наше представление о них.
– Причем эта «грязь» обладает совершенно противоположными свойствами, чем та, которая нам уже была известна, – добавил Сенатор. – Она не вступает в реакцию с иносталью, зато быстро засыхает при попадании в нее органических соединений или воздуха. Вот, полюбуйтесь!
Гуго выдвинул на середину стола чашу, где лежали затвердевшие обломки вещества, вытекшего из доспехов Вседержителей. На ощупь оно напоминало черствую хлебную пасту, но по крепости намного превосходило ее. Чтобы собрать с палубы образцы, нашим исследователям пришлось раскалывать их молотками. А «грязь», оставшуюся внутри разгерметизированных скафандров, мы вообще не трогали. Разобрать их в полевых условиях не удалось – возможно, как раз из-за этой засохшей внутри субстанции. Намаявшись и не добившись результата, де Бодье и Тамбурини зарисовали скафандры в свои блокноты, а затем выкинули эти опасные улики за борт и переключились на другие трофеи – более компактные и менее ударопрочные.
– А почему вы решили, что воевали именно с пришельцами, а не с созданными ими искусственными существами? – поинтересовался Тойво, вертя в пальцах окаменелый кусок «плоти» Вседержителя.
– Потому что искусственным помощникам пришельцев – тем же вактам – воздух и органика не страшны, – пояснил Дарио. – А эти существа, прежде чем сходить на землю, проводят тщательную стерилизацию нужного им участка местности. Зачем создавать роботов, эксплуатация которых будет сопряжена с дополнительными трудностями? Тем более когда у хозяев Столпов уже имеются более неприхотливые, сильные и подвижные вакты.
– Резонное замечание. – Альт-селадор Вирен не нашелся, что на это возразить. – Однако что же получается: если вот это – останки Вседержителя, то чьи тогда останки собраны в контейнере на «Гольфстриме»?
– Возможно, это останки злейшего внутривидового врага пришельцев, – ответил де Бодье. – Существа, которое может контактировать с воздухом и органикой, но самоуничтожается при малейшем соприкосновении с основой основ мира Вседержителей – иносталью. Впрочем, возможно и то, что это вовсе не останки, а живое существо, которое только и ждет случая вырваться на свободу и вцепиться в глотку своему собрату по разуму.
Предположение нашего механика вызвало среди табуитов оживление. Не успели они свыкнуться с мыслью, что на самом деле тела хозяев Столпов вовсе не тела, а черт-те что, как вдруг выясняется, что пришельцы бывают еще и двух видов! И что они, ничем не отличаясь внешне, являют собой полные противоположности на химическом уровне!
– Да, это многое бы объяснило, – подключилась к разговору Малабонита. – Вспомните, откуда взялась на Земле наша «черная грязь». Ее доставили с Марса незадолго до года Всемирного Затмения. А на Марсе контейнеры были найдены в тех местах, где, по всем приметам, также давным-давно стояли Столпы. Но потом они исчезли, не оставив после себя ничего, кроме этих емкостей. С точки зрения Вседержителей однажды земляне обнаружили то, что никак не должны были обнаружить, и переправили свою находку туда, куда ее ни в коем случае не следовало переправлять. Сами того не подозревая, мы нарушили планы пришельцев еще до их вторжения на Землю. И когда однажды их шпион-вакт случайно обнаружил, какими артефактами мы располагаем, хозяева Столпов всполошились. Еще бы, ведь мы можем выпустить из клетки их враждебного брата по разуму, которого они на веки вечные похоронили в недрах безжизненной планеты.
– И все же я не стал бы утверждать, что в нашем контейнере находится живое существо, – возразил Тамбурини. – Будем пока считать это останками гипотетических врагов Вседержителей. Что-то вроде компоста или солода, за счет переработки которого их цивилизация получает энергию для своего существования и развития.
– Насколько я понял из ваших слов, – неожиданно подал голос помалкивавший до сей поры дон Балтазар, – вакт засек ваш груз еще в западных предгорьях Хребта. Затем спустя полтора месяца стая вактов выследила этот «солод» в Аркис-Грандбоуле. А по прошествии еще полутора месяцев Вседержители опять натыкаются на ваш контейнер, и то как-то странно: сначала расстреливают непричастный к вашей истории бронекат, потом ставят сеть, но опять ошибаются и убивают моих compañeros… Такое впечатление, будто у хозяев Столпов плоховато со зрением, если они все время упускают вас или нападают не на тех людей.
Вирен и его соратники зароптали, давая понять, что протестуют против участия в нашем совете заложника, пусть и добровольного. Но Дарио, чья ненависть к команданте за время нашего перемирия заметно поутихла, соглашался отвечать на любые вопросы, независимо от того, кто их задал. В этом плане Тамбурини и де Бодье были схожи. И тот и другой забывали обо всем, даже о своих злейших врагах, когда погружались с головой в решение какой-нибудь научно-технической загадки.
– Сеньор Риего-и-Ордас не участвовал в нашем разговоре на строймастере «Зигфрид», – напомнил Дарио. – Поэтому он не слышал о теории табуитов, которая объясняет, почему Вседержители такие плохие сыщики. Сейчас я вам ее вкратце растолкую на наглядном примере. Я знаю о том, как выглядели древние моря и океаны лишь по картинкам и видеозаписям, что видел в храме Чистого Пламени, но многие из вас бывали на берегах антарктических озер. И вам гораздо проще, чем мне, представить, как выглядела Земля, на две трети покрытая водой. Корабли наших предков избороздили ее поверхность вдоль и поперек, однако как много знал человек о жизни на океанском дне? А особенно на дне, скрытом под многокилометровой толщей воды? Тогда мы считали себя хозяевами планеты, но ее подводный мир оставался для нас загадкой даже при наличии продвинутой исследовательской техники. Загадкой, чье изучение было связано со смертельным риском. Судите сами: отсутствие воздуха, гигантское давление, коварный рельеф дна; мрак, который не могли развеять даже мощные источники света; кровь, закипающая при слишком быстром всплытии с глубины; замедленное, требующее немалых усилий передвижение и многое, многое другое.
– Догадываюсь, куда ты клонишь, – кивнул дон Балтазар. – Океаны исчезли, и теперь мы, люди, стали обитателями дна, а Вседержители заняли наше место. Но если нам жить в этом мире мешала вода, то что же мешает им? Неужели воздух?
– Да, верно: земная атмосфера, – подтвердил Дарио. – Вот почему пришельцы живут на вершинах Столпов, в безвоздушном пространстве. Вот почему они так редко спускаются оттуда. А если спускаются, то облачаются в скафандры и принимают такую форму тела, какую имеют живущие на поверхности Земли высшие существа. Человеческое тело не обладает такой потрясающей изменчивостью. Но ведь и люди, погружаясь под воду, подражали высшим существам океана – китам и дельфинам: надевали ласты, обтекаемые гидрокостюмы и использовали дыхательные аппараты с запасом кислорода. Что, впрочем, лишь частично облегчало человеку пребывание в инородной среде, не избавляя целиком от трудностей и риска. Похожие проблемы испытывают и Вседержители, когда ныряют со своих островов-Столпов в океан земной атмосферы – такой же опасный и густой для них, как для нас – гигантская толща воды. А теперь скажите, легко ли было человеку отыскать на дне океана движущийся предмет величиной с наш контейнер? А отыскав, уследить за ним и перехватить его? Даже при помощи техники – это весьма трудная задача. Поэтому немудрено, что пришельцы действуют, на наш взгляд, недостаточно организованно и активно. Но все может резко осложниться, если они возьмутся за эту работу всерьез. А такое после недавней гибели их отряда не исключено. Одно дело – потерять несколько исследовательских роботов-вактов, и совсем другое – самих исследователей вместе с их летающей машиной.
– Что значит «всерьез»? – насупился Убби. – Не хочешь ли ты сказать, что набег вактов на Аркис-Грандбоул и наша последняя схватка со Вседержителями были легкой забавой?
– Наш юный друг имел в виду, что, если на нас начнет охоту целая воздушная флотилия и орда вактов, ускользнуть от них будет значительно тяжелее, – вступился за ученика Сенатор. – Единственная загвоздка, по какой это еще не сделано: корабли пришельцев рассеяны по всей Земле. И на каждом Столпе, согласно наблюдениям табуитов, собирается не так уж много летучих машин. Только над Полярными Столпами, по слухам, их можно насчитать ежедневно десяток или полтора. А чтобы заметить даже один такой корабль над обычными башнями, порой приходится ждать по нескольку дней кряду. Разгромив Вседержителей на Змеином карнизе, мы, возможно, уничтожили все их боеспособные силы в радиусе полутысячи километров. Это, конечно, предположение, но есть лишь два объяснения, почему к врагу не прибыла подмога. О первом я только что упомянул, а второе: охотники слишком глубоко нырнули, потеряли связь с базой, и та забеспокоилась о них лишь после того, как срок их пребывания на поверхности планеты истек. В любом случае, тогда Вседержители еще не вели на нас массовую облаву. Но то ли еще будет, когда они ее начнут.
– В том, что они умеют плести крепкие сети, мы уже убедились, – добавил я. – Неясно только, как вообще «черная грязь» может быть настолько разумной, что превосходит в этом плане человека.
– Нам остается лишь гадать, в каких природных условиях началась эволюция Вседержителей, – ответил Дарио, успев поразмыслить на пару с Гуго и над этим вопросом. – Вероятно, их жизнь зародилась не на поверхности планеты, а в космическом пространстве. Например, в гигантском астероидном поле, где нет воздуха и высокой гравитации, но полным-полно железа. Какое-нибудь горнило – например, близкая вспышка Сверхновой, – «спаяло» между собой атомы в удачном устойчивом порядке. Ну а расплавленный радиоактивный металл стал для способной к эволюции новорожденной материи той питательной средой, какой стала для земной жизни вода… Впрочем, это лишь один из множества вариантов того, как мог происходить симбиоз металла и примитивной «протогрязи». Эволюция – масштабное усложнение и организация материи на всех уровнях; процесс, на который влияют миллиарды внешних факторов и их сочетаний. Удачные продукты, что получаются в ходе этого процесса, остаются и продолжают развитие. Неудачные – погибают и навсегда исчезают с исторической арены. Эволюция земной материи привела в итоге к появлению «человека разумного». Люди испокон веков гордились своей исключительностью и богоизбранностью, понятия не имея, что в космическом масштабе их эволюционная ветка может оказаться очень даже короткой и тупиковой. И что во Вселенной могут существовать более высокоорганизованные формы материи, способные пережить космические катаклизмы, которые полностью уничтожат земную жизнь, даже если произойдут вдали от Солнечной системы…
– То есть, по-твоему, космическая тварь, которая может выжить без воздуха и без солнца, будет завсегда сильнее и умнее человека? – переспросил Убби. Не желая показаться дремучим перед табуитами, он не стал по привычке огрызаться на Тамбурини, дабы тот не умничал.
– Сравнивать высшую нервную деятельность человека и Вседержителя некорректно, – возразил Дарио. – Слишком разная у нас природа, и, следовательно, биохимические процессы тоже протекают по-разному. Какими категориями мыслят пришельцы, нам никогда не понять. Как любые разумные существа, они способны перенимать полезные повадки, а в нашем случае также свойства других существ. Мы видим это на примере копирования ими формы наших тел и придания вактам практичного звериного облика. Мы в свою очередь научились пользоваться иносталью и ДБВ. Правда, мы не копируем технологии завоевателей, а видоизменяем те, какими сами пользовались тысячи лет до этого. Превратиться же во Вседержителя нам подавно не дано. Так что, если судить трезво, то да, господин Сандаварг: высокоорганизованная материя по имени «черная грязь» во много раз более жизнестойкая, нежели высокоорганизованная, но жизнестойкая лишь в границах своего мирка материя по имени человек.
– Псу под хвост твою материю, процессы, формы, копирование!.. Ты бы, ученая башка, лучше поскорее придумал, что нам делать с той «черной грязью», которую мы вывезли из храма Чистого Пламени. Не век же нам ее на развалюхе Проныры от Вседержителей прятать, – раздосадованно пророкотал вконец сбитый с толку Убби. После чего встал с кресла, подошел к окну и задумчиво уставился на далекие склоны плато Мадагаскар.
– У меня есть на этот счет предложение, – пробормотал Тамбурини. Судя по его робкому тону, он сомневался в том, что его идея получит одобрение. – Ни «Гольфстриму», ни тем более «Геологу Ларину» незачем ехать дальше, пока сеньор Риего-и-Ордас не сдержит свою клятву. Это значит, что одному из нас придется отправиться с Кавалькадой на юг, чтобы взять у Владычицы Льдов документ о нашем помиловании и привезти его обратно…
– Прошу прощения, – вновь подал голос команданте, – но я поклялся похлопотать перед Владычицей лишь за экипаж и бронекат шкипера Проныры. В нашем с ним договоре не шла речь ни о каком танкере и его команде.
Тойво и монахов заявление дона, разумеется, не обрадовало, и они опять возмущенно загалдели. Но щепетильный в соблюдении всяческих клятв и воинской чести Убби опять не дал в обиду своего бывшего пленника.
– Дон Балтазар говорит справедливо, – подтвердил северянин, отвернувшись от окна. – При ином раскладе мы обсудили бы с ним и ваше помилование, братья. Но в ту минуту всем нам пришлось принимать быстрые решения. А в спешке, сами знаете, нельзя всего предусмотреть, и чем-то всегда приходится жертвовать. Ваши упреки нам понятны, и, загрызи меня пес, мы с ними согласны. Однако слово было сказано, и назад его не воротишь. Очень сожалею.
– В этой войне с обеих сторон погибло слишком много народу, чтобы мы продолжали убивать друг друга даже здесь, на другом краю света, – благодарно кивнув заступнику, продолжил за ним команданте. – Гнев сеньора Вирена и его желание меня вздернуть заслужены мною честно, и я не намерен затаивать на вас зла, сеньоры. Все табуиты, с какими Кавалькада сошлась на поле брани, мертвы. Практически все мои compañeros – тоже. Война окончилась разгромом для нас и для вас. И у меня нет желания вновь обнажать шпагу, чтобы сводить счеты с разбежавшимися по миру остатками врагов, которые сегодня нам не угрожают. Я не намерен просить за вас перед Владычицей, но и выдавать вас не стану. И потому в разговоре с ней умолчу о том, что встретил «Геолога Ларина», а также накажу своим людям, чтобы и они помалкивали. Я не протяну вам руку помощи, но дам время на то, чтобы определиться с будущим: или вы бежите вглубь Индианы, или сдадитесь и присягнете на верность нашему флагу. Последнее, на мой взгляд, будет гораздо разумнее. Ваша опытная команда может принести Югу немало пользы, работая на атлантических гидромагистралях. В общем, решайте сами, как жить дальше, а Кавалькада умывает руки.
Редко кому из врагов дона Риего-и-Ордаса доводилось получать от него такие щедрые уступки. Но табуиты все равно не удостоили его благодарности. Однако идея перейти под знамена королевы Юга возмутила не всех монахов. Больше половины из них, включая Тойво, отреагировали на это предложение негодованием. Зато остальные, нахмурившись, прикусили языки и стали переглядываться. И, судя по этим недвусмысленным взглядам, прагматичная часть танкерной команды не собиралась отмалчиваться долго. Надо полагать, сегодня у табуитов назревала очередная бессонная, крикливая ночка. И я затруднялся предсказать ее итог. За эти дни я недостаточно хорошо узнал шкипера Вирена, чтобы понять, способен ли он поступиться принципами, если его преданность уже не существующему ордену утратила всякий смысл.
За шумом и гамом все позабыли о Дарио. А он продолжал топтаться возле трофеев, не осмеливаясь призвать табуитов к порядку и договорить то, о чем хотел сказать.
– Так какие же у тебя планы насчет ящика с «грязью»? – осведомился я у парня, сделав это нарочито громко, дабы привлечь внимание остальных. Помогло. Голоса быстро стихли, и вскоре вся кают-компания вновь с интересом взирала на Тамбурини.
– Я хочу отправиться с доном Балтазаром ко Владычице Льдов, чтобы уговорить ее помочь мне доставить контейнер к южному Полярному Столпу по разведанным южанами маршрутам! – выпалил Дарио и оглядел присутствующих лихорадочно заблестевшими глазами.
Я удивленно вскинул брови и вытаращился на него так, словно он признался, что умеет воскрешать мертвецов. Малабонита присвистнула и, резко откинувшись на спинку стула, едва не свалилась с него. Де Бодье всплеснул руками и пробормотал по-французски что-то неразборчивое. Убби грохнул ладонью по столу и воскликнул: «Да ты шутишь?!» Команданте хмыкнул и криво ухмыльнулся. Лицо Тойво вытянулось, застыло и осталось таким на целых полминуты. Кто-то из табуитов издал нервный смешок, кто-то выругался под нос, а кто-то даже привстал из-за стола… Не было видно лишь радостных лиц и не слышалось возгласов одобрения. Слишком уж невероятные слова слетели с уст Тамбурини. Настолько невероятные, что вряд ли среди нас нашелся человек, который не подумал сейчас, что он ослышался.
– И с чего ты решил, юноша, что Владычица согласится оказать тебе поддержку? – Дон Балтазар первым вышел из охватившего кают-компанию замешательства.
– Потому что при этом она абсолютно ничего не теряет. И вдобавок прославит свое имя так, как это еще никому не удавалось за всю историю человечества.
– Каким же образом, если не секрет? – продолжал допытываться команданте.
– Если наши догадки верны, – признался Дарио, – «черная грязь» распылит Столп на атомы. Уничтожив один из двух ключевых элементов этой системы преобразования Земли, мы остановим ее затянувшееся на столетия умирание. Прочие Столпы или тоже будут уничтожены, или просто прекратят расти и высасывать из планеты жизненные соки. После чего, вполне вероятно, пришельцы откажутся от своих планов и уберутся восвояси, а Земля снова станет такой, какой она была до года Всемирного Затмения. Но последнее произойдет не в одночасье. В лучшем случае лет через двести, хотя, скорее всего, позже. И большую часть этого времени королева Юга и ее потомки продолжат снабжать Атлантику водой, ведь другие ее источники откроются на Земле не скоро. Возможно, как раз тогда, когда выйдут из строя ДБВ последних ваших танкеров. Но и в этом случае потомки спасительницы мира ничего не потеряют. К тому сроку они возведут ее в культ и, создав новую веру, будут сами почитаться как боги. Главное, хорошенько поработать над этим, заранее удобрить почву и, как говорят артисты, разогреть публику. Я отлично знаком с историей и могу просветить Владычицу, рассказав, как зарождались мировые религии, которые позволяли затем своим адептам жить безбедно не одно тысячелетие.
– И что ты намерен получить от Владычицы взамен? – Непонятно, что именно выражал взор дона: снисходительность или все-таки насмешку.
– Кроме того, что она даст мне шанс выполнить последний наказ отца, – ничего, – потупившись, ответил сын погибшего гранд-селадора. – Я буду сопровождать нашу бомбу до Полярного Столпа и сам взорву ее, когда пробьет урочный час. У меня даже есть план, как прорваться через стаи вактов, которые, по слухам, стерегут ключевую башню, и с какой стороны будет выгоднее нанести по ней удар… Что скажете, дон Балтазар? Вы ведь хорошо знаете королеву Юга. Согласится ли она на такое?
Табуиты помалкивали, но на их мрачнеющих лицах было написано все, что они об этом думают. И если бы Дарио не заикнулся о самопожертвовании во имя орденских идеалов, боюсь, Тойво и прочие не желающие договариваться с Югом водовозы устроили бы молодому собрату-соглашателю головомойку.
– Владычица Льдов терпеть не может всяких пророков, безумцев и прочих одержимых, – без обиняков заявил команданте в ответ на предложение Дарио. – А особенно тех, какие предрекают ей всяческие блага, надеясь получить взамен подачку или милость. Но ты – прежде всего сын главы ордена табуитов, да к тому же образован и действительно веришь в то, о чем толкуешь… Первое дает тебе шанс на встречу с Владычицей, второе гарантирует, что она тебя выслушает. А вот понравится ли ей третье – как знать, как знать?.. Но раз уж ты напрашиваешься к ней в послы от шкипера Проныры, мой тебе совет: не лезь к Владычице со своими идеями до тех пор, пока я не решу вопрос о вашем помиловании. Потому что в противном случае это может здорово осложнить все дело.
– Простите, дон Балтазар, но я не назначал этого парня своим послом! – запротестовал я. – И вообще не поддерживаю его самоубийственную затею. С вами на юг отправлюсь я, потому что больше некому. Это по моей вине мы разругались с Владычицей, связавшись с Томасом Макферсоном и его контейнерами, а значит, мне и подписывать с ней мировое соглашение. Моя жена Долорес еще слишком молода для дипломатической работы и невоздержанна на язык. Мсье де Бодье уже не в том возрасте, чтобы вынести долгую конную скачку. У юного господина Тамбурини, сами видите, что на уме. Ну а господина Сандаварга, при всем к нему уважении, я послал бы к южанам лишь в том случае, если бы хотел объявить вам войну, но никак не в роли миротворца.
На сей раз волну негодования подняла наша команда, дружно осудившая мое единоличное решение. Меньше всего, как ни странно, возмущался Убби. Он сквернословил лишь для проформы, чтобы поддержать компанию, но высказанное мной о нем мнение не оспаривал. Да и как он мог его оспорить? Сам же недавно признавался, что, будь у него в роду хотя бы один миротворец, кровь Сандаваргов давно бы скисла и превратилась в собачью мочу.
Больше всех – опять же как ни странно, – был недоволен Сенатор. Вот его я категорически отказывался понимать! Гуго тараторил без умолку и, размахивая руками, доказывал мне, что на самом деле его здоровье еще о-го-го; что в седле он научился ездить раньше, чем ходить, и за пять минут вспомнит все навыки; что из всех присутствующих он – второй после дона Балтазара, кто знает, как именно надо разговаривать с Владычицей; что я обязан дать де Бодье шанс отблагодарить меня за его спасение из лап церковников Великой Чаши; что… Дальше он, сам того не заметив, перешел на французский, который я не понимал.
Оскорбленная Малабонита тоже бранилась, но не старалась перекричать Гуго. Следовало думать, что свои главные претензии она выскажет позже – когда мы вернемся на «Гольфстрим». Зато Дарио стал доказывать мне мою неправоту не сходя с места. И вроде бы говорил по существу, но куда ему было тягаться с болтуном Сенатором. Проку от этого балагана было не больше, чем от птичьего галдежа. Поняв, что сам собой он уляжется не скоро, я решил его прекратить, пока окончательно не оглох:
– Хватит! Не о чем тут больше спорить! Решение принято, и завтра я с Кавалькадой отправляюсь на юг! И вообще не пойму, к чему весь этот шум! Разве вы, оставшись рядом с контейнером, рискуете меньше? Как раз наоборот! От гнева Владычицы меня защитит дон Балтазар. А кто защитит вас от Вседержителей, если они опять выследят «Гольфстрим» и пожалуют сюда целой воздушной флотилией?
Товарищи примолкли, поскольку на это им возразить было нечего. Но не успел я облегченно вздохнуть и порадоваться наступившей тишине, как Тамбурини вновь заговорил:
– И все-таки я настаиваю на том, шкипер Проныра, чтобы вы взяли меня с собой! Табуиты проиграли войну с Югом, но, объединив силы, мы еще можем попытаться выиграть войну со Вседержителями! Как сын главы нашего капитула, я поклялся завершить дело отца и готов пойти ради этого на любые компромиссы. Эта война была величайшей ошибкой, допущенной обеими сторонами, не пожелавшими между собой договориться! Ошибкой, которая практически уничтожила весь наш многовековой труд! Однако еще не поздно довести его до конца. Разведчики Владычицы не раз добирались до южного Полярного Столпа, и только им ведомы тропы, по каким проще всего доставить туда наш груз. Искать же обходные пути мы можем не один год, ну а сколько сил на это уйдет, прикиньте сами. Да и зачем вам и вашему экипажу нужна эта морока, когда у вас на руках будет официальная амнистия? Вот я и прошу: дайте мне возможность встретиться с Владычицей! И если мы с ней договоримся, я перегружу контейнер с «Гольфстрима» на ее транспорт и навсегда избавлю вас от проклятья, которое сломало вам жизни. Умоляю, шкипер Проныра и сеньор Балтазар: помогите мне! Тем более что для вас это не так уж сложно.
Я собрался было повторно сказать ему категорическое «нет» – более сумасшедшей идеи, чем эта, придумать было нельзя. Но тут совершенно неожиданно у нашего «безумного умника» тоже объявился свой заступник.
– А ведь этот парень кое в чем прав, – опередил меня с ответом команданте. – Вседержители не первую сотню лет пытаются ускорить таяние антарктических льдов и каких только гадостей не устраивают на нашей земле. Из-за их вмешательства пересыхают огромные водоемы и меняют русла реки. Иногда это серьезно портит жизнь нашим инженерам: заставляет переносить насосные станции, спешно сооружать дополнительные дамбы и заново прокладывать гидромагистрали. Мы так и не научились предсказывать и предотвращать эти напасти. Однако ваши теории насчет природы Вседержителей, возможно, смогут нам помочь. И если вы поделитесь с Владычицей своими знаниями или даже трофеями, она это оценит. Вот только не думаю, что шкипер Проныра расскажет об этом лучше человека, который непосредственно занимался исследованиями. Вдобавок это тоже могло бы теоретически ускорить решение вопроса о вашем помиловании.
– Раз вы в этом убеждены, – воспрянул духом Тамбурини, – я готов посвятить королеву Юга во все подробности нашего открытия! Но если шкипер Проныра и теперь не изменит своего мнения, то я… даже не знаю, что и сказать.
– Вы просто не оставляете мне выбора. Так и быть, уговорили, – сдался наконец я. Эти двое все-таки меня переиграли. При такой постановке вопроса дальнейшие мои протесты выставили бы меня уже не поборником справедливости, а эгоистичным упрямцем, в упор не замечающим открывшиеся нам новые выгодные возможности.
– Вот ведь песья задница! Половина команды разбежалась, а остались, как нарочно, лишь те, с кем и поболтать толком нельзя! – посетовал Убби. Ему приглашение в гости к Владычице светило еще меньше, чем Физзу, о чем оба они в общем-то и не сожалели. – Толстяк все время задирает нос и умничает! Женщина шкипера сразу язвит, стоит лишь мне при ней рот открыть! Хорошо хоть господин Физз никуда не уходит, а то я бы тут совсем от тоски подох… Ладно, раз с этим делом разобрались, о чем еще сегодня поболтаем?..
Назад: Часть 2 Испытание Юга
Дальше: Глава 8