Маячившие на горизонте тучки намекали на то, что погода скоро ухудшится, но утро выдалось вполне погожим и теплым. Начинать в такое утро войну казалось нелепой насмешкой над милостью природы. И все-таки мы пошли на это, ведь зачем еще, если не ради войны, здесь собралась армия южан во главе со своей королевой?

Сама она, однако, не осталась на суше, а отплыла от берега на большом плоту. Его собрали из уцелевших шлюпок и иных плавучих материалов, какие удалось снять с «Шайнберга». Плот получился просторным и устойчивым, и если бы строители, помимо весел, оснастили его вдобавок парусами, на нем можно было бы дойти даже до Садалмалика.

Впрочем, о бегстве в столицу королева пока не помышляла. Она лишь удалилась на безопасное расстояние и укрылась от Вседержителей, чье сопротивление могло оказаться яростнее, чем мы предполагали. Они явно засекли близ Жерла подозрительное скопление аборигенов и подтянули сюда по воздуху с других Столпов дополнительные силы. Промедли мы еще сутки, и эти силы точно нанесут по нам превентивный удар – сразу, как только на нас напорются шныряющие по округе вакты.

К счастью, они пока до нас не добрались. И когда пять гигантских полуавтоматических требушетов – тех самых, что сокрушили башни Гексатурма, – взмахнули метательными рычагами и запустили первые пристрелочные снаряды, Вседержители все еще пребывали в неведении касательно наших планов.

Первый залп дальнобоев-исполинов не попал в ближайшие к нам башни-излучатели, но угодил близко от них. Каменные глыбы величиной с наш контейнер пронеслись сквозь световую стену, что в лучах восходящего солнца была почти неразличима, и врезались в землю, не долетев до целей около полусотни метров. Первыми жертвами катапульт стали несколько мелких и незначительных сооружений. Но их гибель все равно вызвала в рядах эскадры взрыв ликования. Экипажи бронекатов, включая наш, издали протяжный клич, снимая предбоевое нервное напряжение и воодушевляя себя на битву, чье начало было только что положено.

Если мы сокрушим световой барьер прежде, чем враг пойдет в контратаку и уничтожит требушеты, это можно будет считать нашей первой промежуточной победой. Плохо, что каждый требушет перезаряжался около пяти минут, и ускорить этот процесс не удавалось. Снаряды, которые вчера строймастеры с избытком надолбили из окрестных скал, загружались в пращи тоже с помощью техники. И потому дальнейшие выстрелы катапульт производились уже разрозненно – по мере того, как то или иное орудие изготавливалось к стрельбе.

У меня не возникало сомнений в том, что рано или поздно мы разрушим излучатели. Их компактные разновидности удалось разбить с помощью обычной баллестирады. Так что глыба весом в полтора-два десятка тонн вполне могла разнести стационарный генератор светового периметра. Другой вопрос, успеем ли мы это, ведь уже после первых наших выстрелов на вершине Столпа наверняка поднялась тревога. Но первые точные попадания обнадеживали. Снаряды не отскакивали от целей, а, разбиваясь о них, оставляли на их корпусах внушительные вмятины. И когда частота мерцания барьера стала заметно реже – настолько, что иногда он и вовсе на две-три секунды гас, – новый взрыв ликования пронесся по нашим рядам.

Правда, теперь он звучал тише – его заглушала непрекращающаяся шумовая какофония. Грохот падающих катапультных противовесов; вой иностальных тросов, из которых были сплетены пращи; гул рассекающих воздух снарядов; их раскатистые удары о цели; громыханье строймастеров, подкатывающих к орудиям боеприпасы… До боли знакомые звуки, каких мы вдоволь наслушались при взятии Гексатурма. Только сегодня они не повергали нас в ужас, а, наоборот, вселяли в нас азарт. И заставляли горячо болеть за тех парней, что в поте лица расчищали сейчас нам дорогу к Жерлу.

Крики ликования моментально перешли в тревожные, когда из-за световой стены наконец-то показались возмущенные нашим произволом враги. Это были вакты – привычный авангард Вседержителей. Де Бодье и Дарио в свое время предположили, что пришельцы выпускают своих псов впереди себя не только в качестве машин смерти. Второй задачей вактов являлась разведка местности. Кружа по ней, они попутно составляли для хозяев подробную карту поля боя, отмечая местоположение и перемещение вражеских сил. А погибнув, пес Вседержителей порождал черный всполох, который расчищал хозяевам плацдарм для высадки на поверхность планеты.

Несущаяся к нам стая вактов насчитывала полтора десятка особей, как крупных, так и не очень. Впрочем, даже «Гольфстриму» не раз доводилось расправляться с ними в одиночку. Так что рвани все истребители, штурмовики и перехватчики Дирбонта навстречу этим тварям, предварительно обстреляв их из дальнобоев, атака псов захлебнулась бы, а сами они были бы раздавлены колесами и растерзаны таранами.

Но ведь на это и рассчитывали Вседержители! Прорывающиеся к Новому Жерлу земляне схватятся с вактами, прикончат хотя бы нескольких из них и тут же попадут в западню. Погибшие вакты породят выбросы «би-джи» и уничтожат не только людей, но и прочих своих собратьев. А те, в свою очередь, породят новые выбросы, и когда пришельцы сами спустятся в этот сектор периметра, они наткнутся лишь на вылизанную метафламмом голую пустыню.

Так разворачивались бы дальнейшие события, не будь у людей кое-какого опыта войны с вактами. Еще до того, как их стая показалась на горизонте, мы уже подготовили необходимую защиту. Такую, что не превратит нас в жертвы собственной победы над этими чудовищами.

Наши средние и легкие дальнобои рассредоточились так, чтобы встретить перекрестным обстрелом любого противника, который контратакует нас по земле. Однако снаряды в катапультах были не простые, а с сюрпризом. Вместо обычных каменных или иностальных ядер там находились свернутые в рулоны иностальные сети. Они были сплетены из толстых тросов и имели широкие ячеи, сделанные аккурат по размеру когтистой лапы вакта. Более сотни уникальных снарядов пронеслись по воздуху и упали на пути скачущей во весь опор стаи. При ударе о землю скрепляющие рулоны бечевки лопнули, и те расстелились перед вактами словно ковры – перед почетными гостями, разве только раскатанные в полном беспорядке.

О коварстве этих «ковров» псы Вседержителей даже не подозревали. А когда сообразили, в чем дело, было уже поздно. Слишком быстро мчались чудовища, чтобы вовремя оценить угрозу и свернуть или остановиться. Так и налетели они с разгону на фронт из тяжелых сетей, развернутый перед ними широкой дугой. Лапы вактов проваливались в ячеи, а растопыренные когти не позволяли быстро выдернуть угодившую в ловушку конечность. Вакты начали яростно вырываться, но лишь еще больше увязали и теряли подвижность. После чего падали и вдобавок запутывались в сетях спинными и хвостовыми шипами. Чем окончательно приковывали себя к земле и к другим собратьям, попавшим вместе с ними в один огромный капкан.

Несколько минут, и остервенелая свора уже никуда не бежит, а беспомощно барахтается на земле. И чем дольше это продолжалось, тем плотнее сцеплялись монстры в единую иностальную массу, остервенелую, но отныне безвредную. Верещать, скрежетать когтями и лязгать зубами – все, на что они были теперь способны. Но издаваемый ими шум нас не пугал. Нас пугало опасение, что хозяева сами убьют своих псов и обратят их в метафламм. Поэтому мы не остановились на достигнутом и довели дело до конца, убрав обездвиженных тварей с нашего пути.

Десяток истребителей и перехватчиков, экипажи которых заранее подготовились для такой работы, подкатили задним ходом к огромному, колышущемуся клубку иностали, подцепили его якорями-кошками и поволокли на цепях прочь. Вактов следовало оттащить подальше, дабы черный всполох, какой могла породить их гибель, уже не причинил нам вреда. Поверх клубка было наброшено дополнительно несколько сетей, чтобы какая-нибудь тварь не вырвалась случайно из плена. Мы провожали глазами покидающий с позором поле боя авангард противника и костерили его на чем свет стоит. Хотя вряд ли, конечно, вакты могли нас расслышать и тем более понять обращенные к ним проклятья.

Маловероятно, что у Вседержителей имелся в запасе второй отряд вактов. Чтобы не допустить прорыв периметра, строители Жерла наверняка бросили в бой всю собранную ими четвероногую армию. И вот теперь, когда она была повержена и обезврежена, мы приготовились к самому страшному: выходу на сцену хозяев цитадели, разделаться с которыми так легко уже не удастся…

Пока дальнобои и истребители воевали с вактами, требушеты не прекращали работу, и в конце концов их старания увенчались первым успехом. Одна из башен-излучателей, заполучив в бок очередной снаряд, с пронзительным скрежетом согнулась пополам, отчего ее вершина практически достигла земли. Световой экран перед ней погас и больше не загорелся. Но периметр не желал так легко сдаваться. Экраны двух соседних башен, что также подвергались нещадному обстрелу, тут же растянулись в длину, перекрыв собой брешь.

И тем не менее даже невооруженным глазом было заметно: их мощность не беспредельна. Рассеивание энергии для поддержания целостности барьера привело к тому, что на данном участке он стал прозрачнее и ниже. И вдобавок замерцал так, что сквозь него, если разогнаться и подгадать момент, можно было прорваться на бронекате. Правда, лишь в теории. В действительности мы не могли позволить себе столь рискованные эксперименты. Слишком аритмично пульсировал экран, чтобы гарантировать нам успех такого прорыва.

Второй излучатель был разбит и погашен в тот момент, когда на южном небосклоне появилось целое скопление летящих объектов. Мы обратили на них внимание немного запоздало, поскольку первое время они двигались на фоне Столпа, сливаясь с его иностальной поверхностью. Зато, когда объекты наконец-то стали видимыми, было уже невозможно спутать их с чем-то еще.

Четырнадцать летучих кораблей, среди которых имелись и хорошо знакомые мне четырехмоторные «галоши», и «галоши» покрупнее, шли к нам на малой высоте, развернувшись во фронт. Судя по всему, вакты успели передать хозяевам четкую картину происходящего, потому что поведение Вседержителей напоминало целенаправленную атаку, а не поисковую операцию. И когда вторая световая башня тоже пала, мы уже могли рассмотреть не только вражескую флотилию, но и закованных в громоздкие скафандры пилотов и бортстрелков.

Часть последних, как тогда, на Змеином карнизе, разместилась на выдвижных консолях под днищами летательных аппаратов. Стрелки, которым там не досталось мест, попросту выстроились у бортов. Со скольких Столпов были стянуты сюда эти силы, неизвестно. Но если рядовую башню в Красном разломе стерегли всего три бойца, один вакт и одна «галоша», можно предположить, что, подступив к Новому Жерлу, мы переполошили столповых хранителей всей южной Атлантики.

Защитный экран на нашем направлении стал практически не виден и не просто мерцал, а работал с перебоями. Но он все еще представлял для нас угрозу. «Носорог» шел в атаку не один, а с большой группой прикрытия. Нам предстояло затеряться среди других бронекатов, ведь чем позже Вседержители заметят бомбу, тем лучше. По этой же причине мы соорудили вокруг нее из иностальных листов легкоразборный маскировочный футляр. Понятно, что уловка была так себе, но, если она хотя бы ненадолго запутает противника, и то хорошо.

Прикинув, что уничтожение третьей цели создаст брешь, которую оставшиеся излучатели уже не закроют, команды требушетов сосредоточили обстрел на этой башне. А стремительно приближающиеся враги выбрали исполинские дальнобои в качестве своих первостепенных целей. И обрушили на них такую прорву снарядов, что их свист и удары слились в один непрерывный шквал.

Стрелки на требушетах и экипажи заряжающих строймастеров прятались за усиленной броневой защитой. Но вот защитить от такой атаки подвижные механизмы огромных орудий было невозможно в принципе. Самыми уязвимыми оказались пращи из толстых иностальных тросов. Снарядам даже не требовалось полностью перешибать их. Натянутые под весом каменных глыб, надорванные тросы быстро расплетались и лопались. После чего катапульта становилась полностью небоеспособна, поскольку ее починка под таким обстрелом была невозможна.

Мы понесли первые потери не только в технике, но и в живой силе. Второй вышедший из строя требушет получил критическое повреждение в тот момент, когда катапульта производила выстрел. Не успевший вылететь из перебитой пращи снаряд рухнул вниз, прямо на подбросившее его в воздух орудие. Расколовшись в падении об орудийное коромысло, глыба обрушила на палубу не только его и трехсоттонный противовес, но с сама раскололась на куски, уберечься от которых повезло не всем стрелкам. Считаные секунды, и размахивающий многометровой пращой дальнобой превращается в груду обломков, погребающую под собой немало человеческих тел…

Три из пяти требушетов были уничтожены еще до того, как Вседержители вошли в зону досягаемости нашего дальнобойного вооружения. И едва эскадра смогла худо-бедно прикрыть оставшиеся требушеты, она незамедлительно это сделала.

Первый залп эскадры накрыл летучие корабли встречным шквалом ядер и болтов мощных баллестирад. Конечно, по сравнению со шквалом «Подергушек», наш выглядел жалко, однако небольшое смятение в рядах врага он навел. Ни одна из «галош» не упала, но их прежде слаженная стрельба поутихла и стала рассеянной, поскольку некоторые из них пережили легкую встряску.

Наши трофейные пушки не принимали участия в обстреле воздушной флотилии. Их черед придет, когда станет по-настоящему жарко. К тому же, открыв из них стрельбу сейчас, мы рассекретим себя раньше времени. И обозначим «Носорог» для противника главной мишенью еще до того, как прорвемся через периметр. Допустить такой просчет было равносильно поражению. Успех нашей миссии целиком зависел от того, когда Вседержители раскроют наш замысел и вычислят среди бронекатов тот, который представляет для них наибольшую угрозу.

Что ни говори, а бойцы Дирбонта были похрабрее матросов покойного Ферреро. Даже находясь под ураганным обстрелом, уцелевшие требушеты продолжали бить по целям. Никто из стрелков не дрогнул, не бросил пост и не пустился наутек. И рухнувший в итоге под их натиском третий излучатель стал лучшей наградой тем, кто выжил. А также – достойным оправданием гибели тех, кому пришлось ради этого принести себя в жертву.

На момент, когда это случилось, глыбы швыряла всего одна гигантская катапульта. На палубе у нее творился сущий ад. В какой-то мере ее бойцов выручало то, что часть летучих кораблей отвлеклась на перестрелку с другими дальнобоями, а часть тех, чьи экипажи не сориентировались в обстановке, продолжала воевать с разбитыми требушетами. Ад для них прекратился, когда пала третья башня, и в периметре наконец-то образовалась полноценная брешь. Вседержители среагировали на ее появление подобно базарным голубям, слетевшимся к брошенной на землю пригоршне зерна. Все до единой «галоши» тут же прекратили кружить над эскадрой, развернулись и, бегло отстреливаясь, устремились к разрыву.

Края бреши не были резко очерчены. Световой барьер в тех местах не обрывался, а плавно растворялся в воздухе. И полностью исчезал где-то на полпути между крайними целыми и уничтоженными излучателями. От периметра был «откушен» фрагмент длиной около полукилометра, однако полагаться на удачу и кидаться туда напропалую мы, разумеется, не стали. Тот факт, что мы не наблюдали там свечения, еще ни о чем не говорил.

Едва над адмиральским бронекатом взметнулся сигнальный вымпел «Приготовиться к атаке!», и катапульта одного из дальнобоев тут же выстрелила в просвет удивительным снарядом: клеткой, в которую была засунута живая коза. Полумертвой от ужаса козе было невдомек, сколько пар глаз следят за ее коротким полетом. Даже отплывшая от берега Владычица и та наверняка удостоила вниманием бедное животное, роль которого в сегодняшней битве было трудно переоценить. Именно ему предстояло дать окончательный ответ на главный вопрос: есть ли смысл прорываться дальше или наша атака на Новое Жерло потерпела фиаско.

Даже умри рогатая испытательница еще в полете, это никак не повлияло бы на ход испытания. Можно было и вовсе запустить через периметр кусок вяленого мяса или даже дерева, но мы решили задействовать для чистоты эксперимента живого подопытного. Сотни людей затаили дыхание, глядя, как клетка с козой взмывает в небеса, подлетает к периметру, пересекает его и… падает на землю с никуда не исчезнувшим животным! Жесткое приземление убило его, зато его смерть вселила в нас новые силы и надежду. Брешь в периметре проницаема! И пока Вседержители не заткнули ее, следует ввести на территорию Жерла как можно больше войск, дабы учинить там хаос…

– Полный вперед! – отдал я приказ механикам вслед за капитанами прочих бронекатов. И, наскоро попросив богиню Авось не спускать с меня глаз – хотя бы в ближайший час, – повел «Носорог» к бреши.

Формально мы являлись частью боевого порядка, но адмирал Дирбонт наделил меня правом действовать по своему усмотрению. И, более того, выдал мне набор сигнальных вымпелов, с помощью которых я смогу затребовать поддержку или приказать ближайшим бронекатам расчистить мне путь. Дарио до поры до времени отсиживался в трюме и наблюдал за битвой через бойницы. Против чего он, естественно, не возражал. История и человечество не простят ему, если он вдруг погибнет от шального снаряда в шаге от заветной цели.

Прорыв через брешь…

Это было начало разыгравшегося окрест нас кровавого хаоса. И как бы я ни готовился к нему, как бы ни уповал на накопленный мной боевой стаж, так и не смог обрести хладнокровие Сандаварга. Зато теперь я прекрасно понимал Дарио, не желающего идти на смерть в компании незнакомых ему южан. Если бы не расположившиеся на орудийной площадке Убби и Долорес, а также работающий бок о бок с механиками Гуго, я тоже ощущал бы себя сейчас вконец одиноким и несчастным. Но присутствие моей команды помогало мне сохранять достоинство перед незнакомыми парнями с «Носорога»… Ну, или хотя бы не выказывать страха, что рвался из меня наружу, словно та коза, когда ее заряжали в катапульту. Хотелось надеяться, что Малабониту, Сенатора и северянина мое присутствие у штурвала также ободряет, пускай даже весь мой прежний опыт стоил сейчас куда меньше, чем опыт любого из капитанов Дирбонта.

«Галоши», самые крупные из которых держались в воздухе аж на десяти вихрях, встречали нас, зависнув не в самом просвете, а отлетев немного вглубь запретной территории. Инопланетяне демонстрировали вполне земную практичность: на подъезде к бреши наше войско перестроится в более узкий и сомкнутый порядок, обстреливать который будет не в пример удобнее. И деваться нам решительно некуда. Иным способом через такой заслон не пробиться. Вот почему, насколько я знал, адмирал Дирбонт поставил в первые ряды исключительно добровольцев. Тех капитанов, чьи бронекаты должны были принять на себя основной удар и имели мало шансов уцелеть.

Последнее, чем мы ошеломили врага перед тем, как переть на рожон, это «би-джи»-бомбы. Они имелись в ограниченном количестве на каждом дальнобое. Стрелять этими снарядами, пригодными для метания на большое расстояние, по излучателям было не резон. Требушеты добивали до них без труда, и обычные гигантские глыбы справлялись с такой работой намного эффективнее. А вот для поражения техники и самих Вседержителей лучше взрывающихся ядер с метафламмом было не сыскать.

Адмирал схитрил, запретив использовать «би-джи»-бомбы сразу, как только летучие корабли вошли в пределы досягаемости катапульт. Дав по «галошам» первый залп обычными ядрами, мы позволили Вседержителям оценить наши возможности и отлететь на безопасную дистанцию. Вернее, ту дистанцию, какую они сочли безопасной, и, расслабившись, стали зависать в воздухе, дабы их стрелкам было удобнее целиться.

Именно так – выстроившись двумя рядами, один над другим, – «галоши» покачивались в воздухе, поджидая наш авангард. И авангард появился… Но перед этим дальнобои зарядили во все свои катапульты взрывоопасные ядра и по сигналу адмиральского вымпела шарахнули залпом по неподвижным целям.

Более легкие по сравнению с обычными снарядами «би-джи»-бомбы шутя проделали то, что не удалось бы камням: дотянулись до уверовавших в свою безопасность Вседержителей. Одна стремительная летучая стая врезалась в другую, неподвижную, и десятки черных всполохов окрасили небо над периметром. Окрасили, а через миг слились в один гигантский выброс метафламма, от близости которого, уверен, не только у меня встали дыбом волосы. Черная клякса казалась еще ужаснее от того, что мы на полной скорости неслись ей навстречу. И хоть она больше не разрасталась, зрелище все равно устрашало.

Конечно, уничтожить таким способом флотилию врага было нереально. Иностальные корпуса кораблей и скафандры экипажей непроницаемы для «би-джи». Однако напор, с каким он вырвался на свободу, потряс Вседержителей не хуже внезапного порыва ураганного ветра. Черное облако разбило строй «галош», расшвыряв их в разные стороны. И когда нити метафламма стали растворяться, ни о каком боевом порядке речь там уже не шла. А две летучие машины, выписывая в воздухе хаотические петли, и вовсе стремительно снижались. Очевидно, самым плотным сгусткам «би-джи» удалось помять сопла двигателей и повредить эти точные механизмы так же, как мы вывели из строя «галошу» на Змеином карнизе.

Оставшаяся дюжина кораблей падать вроде бы не собиралась. Их пилоты усиленно боролись с управлением, выравнивая свои машины, что пагубно влияло на меткость бортстрелков. И все же, когда первые бронекаты достигли бреши, защитники сумели восстановить строй и не позволили нам прорваться на территорию Жерла совсем уж безнаказанно.

Стараясь любой ценой сократить потери, Дирбонт поставил во главе авангарда три танкера. С опорожненными резервуарами эти махины были довольно подвижны, могли заслонить собой мелкий транспорт, да и остановить их оказалось не так-то легко. Идея получилась удачной. Не догадавшись, что три огромные цели на самом деле – отвлекающие пустышки, Вседержители принялись ожесточенно дырявить им бока, стараясь остановить водовозы до того, как те пересекут периметр. С четырех самых больших «галош» заговорили молчавшие доселе стационарные крупнокалиберные пушки. Оставляемые ими в танкерах дыры были воистину устрашающими. Такая «Подергушка» могла не просто пробить броню истребителя, штурмовика или дальнобоя, но и, наверное, прострелить насквозь все палубы и днище. Я представил, что будет, если такая болванка угодит в наш контейнер и расплещет «черную грязь» по палубе… и поскорее изгнал из головы эту мысль. Иных страхов хватало с избытком. Побороть бы сначала их, и лишь потом переживать о новых…

Танкеры были остановлены, когда они проникли уже далеко в пределы периметра, успев раздавить по пути упавшие «галоши» и множество построек. Что стало с экипажами наших первопроходцев, неизвестно. Хотелось надеяться, что хотя бы половина из них выжила и, успев покинуть боевые посты, укрылась в безопасных отсеках. Что стало с экипажами проутюженных танкерами «галош», сказать трудно – над зоной прорыва уже висело облако пыли. К сожалению, оно не давало нам никакого преимущества. Враги продолжали стрелять, ориентируясь на торчащие из пылевой завесы мачты, крыши рубок и катапульты. А вот нам при плохой видимости приходилось волей-неволей сбрасывать скорость, чтобы не врезаться в корму впередиидущего бронеката.

Впрочем, едва мы ворвались в брешь, эта проблема отошла для нас на второй план. Наше войско раздробилось на две группы для нового отвлекающего маневра: имитация окружения колодца одновременно справа и слева. Это также должно было раздробить флотилию противника надвое и увести ее половину подальше от нас. Чтобы задержать землян, Вседержителям придется сосредоточить обстрел на авангардах атакующих групп. «Носорог» при этом оставался в зоне наименьшего риска, – в тылу одного из отрядов. А в нужный момент мы от него отделимся и под шумок рванем прямиком к Жерлу, пока его хозяева не сообразили, что к чему.

Победив троицу исполинов, Вседержители таки уразумели, что нужно было не обращать на них внимания, а сразу заняться «мелочью». И немедля занялись, однако время было упущено: настырная «мелочь» уже въезжала на запретную территорию. После чего ее поток раздваивался, словно змеиный язык, и растекался по разным направлениям. Кроме изрешеченных танкеров, на подступах к бреши и в ней было разбито еще около десятка машин, нарвавшихся на точные выстрелы врага. И ладно, если он всего лишь повредил бронекатам трансмиссию, а не уничтожил их экипажи, что могло случиться с куда большей вероятностью…

Сколько бронекатов было уничтожено затем, я уже не считал. Мы замыкали отряд, объезжавший колодец с запада, но и в арьергарде нам приходилось жарко. Редко какой летучий корабль выбирал нас своей целью, но шальных снарядов вокруг свистело столько, что вскоре я стал вздрагивать, даже когда «Носорог» наезжал колесом на камень. Что же тогда ощущали капитаны машин, находящихся под прямым обстрелом?

Некоторые из них, впрочем, вскоре перестали не только что-либо ощущать, но и дышать. В один из идущих впереди легких перехватчиков угодил снаряд крупнокалиберной «Подергушки». Он снес не только капитанский мостик, но и часть кормы вместе с моторным отсеком. Взметнувшаяся пыль скрыла от меня подробности этой трагедии, что было и к лучшему. Зато я отчетливо увидел, как на движущийся по соседству с нами дальнобой упало растерзанное человеческое тело. При ударе о палубу оно развалилось на две половинки, и я понял, что меня сейчас стошнит. Однако очередная попавшая в «Носорог» болванка заставила меня вздрогнуть, и это странным образом утихомирило мои рвотные спазмы. Вот только надолго или нет, хотелось бы знать? Впрочем, я не огорчусь, а буду только рад, если мне суждено погибнуть без мерзкого привкуса рвоты во рту.

Часто до нас доносился грохот катапульт, вот только падающих «галош» я больше не замечал. Зато продолжал обгонять сходящие с дистанции бронекаты. Бортстрелки «Носорога» также периодически стреляли из баллестирад по двигателям проносящихся над нами кораблей. Но даже если наши болты летели метко, до целей они не долетали. Искусственные вихри, на которые опирались в воздухе «галоши», сбивали легкие снаряды с курса. И проткнуть турбинные кожухи они не могли, хотя, возможно, с близкого расстояния им это и удалось бы.

Неизвестно, как далеко мы укатились от бреши. В таком хаосе было трудно отслеживать и время, и расстояние. Но когда слева от нас обнаружился очередной просвет, пригодный для штурма опоясывающей колодец дамбы, интуиция подсказала мне: хватит играть в прятки – пора приступать к основной работе! И я, вывернув штурвал, начал решительно удаляться от отряда и от битвы, которую он вел, прикрывая нас.

Вокруг Жерла не наблюдалось ни дорог, ни даже намеков на них. Но склон вала был достаточно пологий, ровный и крепкий, чтобы «Носорог» смог взобраться на его вершину. За те минуты, что должны были на это уйти, помощникам Дарио предстояло снять с бомбы ложный футляр, а самому камикадзе – закрепиться в кресле и приготовиться к полету. Времени вполне достаточно, если, конечно, Вседержители не доставят нам на пути неприятностей.

– Внимание! Готовность номер два! Повторяю: готовность номер два! – прокричал я в коммуникатор, на другом конце которого Тамбурини в нетерпении ждал моей команды. – Выходим на цель! Всем занять позиции!

Попрощаться с Дарио, как подобает, было уже некогда. Да это и не требовалось. Все, что я, Долорес, Убби и Гуго хотели сказать табуиту, мы сказали перед началом битвы. Сказано было немного. Что вообще можно пообещать или пожелать человеку, с которым мы никогда больше не встретимся, поскольку сегодня ему предстоит умереть? Пожалуй, лишь пролитая стариком де Бодье скупая слеза да предательски заблестевшие глаза и дрогнувший голос Малабониты дали понять Тамбурини, что в этом мире остались люди, которые будут по нему тосковать. Мы с Сандаваргом эмоций, естественно, не выказали, но Дарио не обиделся. Он и сам держался нам под стать и за все время прощанья не проронил ни слезинки. За минувшие месяцы Тамбурини не только стремительно повзрослел, но в какой-то степени даже состарился, раз он шел на смерть со спокойствием человека, немало повидавшего в жизни и не жалеющего о том, что она вот-вот завершится.

Только вряд ли я пожелал бы кому-нибудь еще такую судьбу, пускай она и одарила Дарио под конец столь захватывающими и невероятными приключениями.

Все, что сделал Тамбурини прежде, чем отправиться к контейнеру, это заскочил в рубку, чтобы обнять меня напоследок. Не отрывая правой руки от штурвала, я тоже наскоро обнял его и, напутственно хлопнув по плечу, прокричал сквозь шум:

– Давай, парень, не подведи нас!

Дарио кивнул и, показав мне большой палец, бросился к контейнеру, с которого трое бойцов уже стаскивали маскировочную иносталь…

Начало подъема на вал вселило в меня уверенность, что мы остались незамеченными с воздуха. Увы, надежда эта растаяла сразу, как только я заметил летящую в нашу сторону «галошу». Она вырвалась из круговерти, которую учинили другие летучие корабли над бронекатами, и вырвалась явно не для передышки. Судя по курсу «галоши», она мчалась наперерез «Носорогу», собираясь заложить вираж и атаковать нас в лоб.

Я глянул на главную орудийную площадку. Малабонита и Сандаварг тоже заметили угрозу и приготовились к ее отражению. Успев потренироваться в стрельбе по шлюпкам, Убби освоился в роли пушкаря и потому не нуждался ни в дополнительных приказах, ни в наставлениях. Приторочив «Подергушку» к турели от баллестирады, он без суеты брал приближающийся корабль на мушку. А Долорес уже вцепилась в ленту спускового механизма, готовясь рвануть ее по команде наводчика.

Дабы не отвлекаться на перезарядку, мы рассовали почти все оставшиеся боеприпасы по лентам трех «Подергушек». Все, что требовалось пушкарям по мере опустошения магазинов, это просто заменить орудие на турели – для Убби вопрос считаных секунд. На глазомер он тоже вроде бы не жаловался. Но тут мне приходилось верить ему на слово, поскольку я так и не поинтересовался у Тунгахопа, кто из северян стал тогда чемпионом по уничтожению лодок.

Охотиться на летучий корабль, а особенно когда он двигался, куда сложнее, чем на неповоротливую весельную шлюпку. Было слишком рискованно выжидать, когда «галоша» подставит нам какую-либо уязвимую часть корпуса. Ведь как только она замедлит ход, тут же сама откроет стрельбу. Сейчас, когда мы штурмовали дамбу и готовились к решающему удару, любое промедление могло дорого нам обойтись. Поэтому Убби и Малабонита взялись за дело еще до того, как Вседержители преградили нам путь.

И взялись очень даже крепко! Настолько крепко, что мне оставалось лишь чертыхаться от удивления всякий раз, когда наши пушкари попадали в цель.

Меткость и расчетливость у мастера пудового кистеня и впрямь оказались на высоте. Северянин не разбирался в баллистике, а действовал так, как подсказывали ему инстинкты. Но, в отличие от меня, Убби безоговорочно доверял этим своим внутренним «подсказчикам», поскольку они его редко подводили.

Первый же наш выстрел снес «галоше» две подвесные консоли вместе со стрелками. Пилот явно не ожидал такого поворота событий, растерялся и слишком резко вошел в вираж, отчего корабль лег в крутой крен и ненароком подставил пушкарям свою палубу. Увидеть ее с земли они прежде не могли – было высоко, да к тому же мешали борта. Зато когда увидели, не отказали себе в удовольствии стрельнуть по Вседержителям, которые ненадолго открылись для наших снарядов.

У Сандаварга было в распоряжении всего несколько секунд, пока «галоша» вновь не обретет равновесие. И он воспользовался ими с наибольшей пользой: наскоро прицелившись, шарахнул по ее пилоту. Попасть в него издалека, да еще в движении, было чрезвычайно сложно. И все-таки пушкари сделали это! Правда, рикошетом, но этого хватило, чтобы отскочивший от палубы снаряд ударил Вседержителя по ногам. Пилот не упал, но вновь потерял управление. И вместо того, чтобы выйти из виража, лишь еще больше завалил корабль набок.

Добивать врага не потребовалось. Накренившуюся на девяносто градусов летучую машину резко поволокло в сторону. После чего она и вовсе перевернулась вверх днищем, а затем, кувыркаясь, понеслась к земле. Бортстрелки и пилот, однако, не повылетали со своих мест – видимо, их скафандры были закреплены к бортам и полу. Вот только спасло ли это экипаж «галоши»? Рухнув на склон, она продолжила кувыркаться, отрывая мимоходом двигатели, прочие консоли и снося подворачивающиеся ей на пути постройки.

Но вместо того, чтобы наслаждаться зрелищем, Убби и Малабонита уже разворачивали «Подергушку» в противоположную сторону. И на лицах у них читалась еще большая обеспокоенность, чем до этого…

Мы преодолели две трети подъема, и с этой высоты я мог следить за обоими нашими отвлекающими отрядами. А также – за оставшимися летучими кораблями. Все ли их экипажи заметили гибель сбитой нами машины или нет, непонятно. Но одна из «галош», что обладала десятью двигателями и крупнокалиберной пушкой, вышла из боя и развернулась носом к Жерлу еще до того, как наша жертва докатилась до подножия дамбы.

Исполинская «галоша» перемещалась медленнее своих мелких собратьев. Но о том, чтобы сбить ее из наших «Подергушек», можно было и не мечтать. Одно утешение: когда она поравняется с нами, мы будем уже на вершине вала. А дальше, по всем предпосылкам, мы и помчимся резвее, и пространства для маневров у нас прибавится.

БУМ-МВЖ-Ж-ЖАХ-Х!!!

Этот знакомый, но усиленный раза в три звук донесся до нас уже после того, как позади «Носорога» взметнулся фонтан камней и пыли. Что ж, вот и мы показались Вседержителям достойной целью, раз они шарахнули по нам из своего главного калибра. Насколько я понял, наблюдая за тем, как это орудие расстреливало танкеры, перезаряжается оно секунд двадцать-тридцать. Не сказать, чтобы это давало нам какое-то преимущество, но сейчас любая информация могла оказаться полезной.

Я крутанул штурвал влево и повел «Носорог» по самому краю просвета. Так, чтобы торчащие из склона металлоконструкции загораживали нас от приближающегося корабля. Сам при этом начал считать в уме, пытаясь предугадать момент следующего выстрела. Через двадцать секунд мы еще не преодолеем склон и через тридцать – тоже. Но противник наверняка повременит со следующей атакой. Зачем крушить напропалую постройки, если можно приберечь снаряд, приблизиться к «Носорогу» с тыла и ударить ему в корму тогда, когда он выедет на вершину дамбы?

Именно так поступил пилот исполинской «галоши», тоже не чуждый в земных условиях человеческой практичности. Но благодаря ей тактика Вседержителей становилась порой предсказуема для землян. Только за счет этого мы – обладатели более примитивного оружия и техники, – и могли выиграть у Вседержителей сегодняшний бой. А также, возможно, все наше многовековое противостояние…

БУМ-МВЖ-Ж-ЖАХ-Х!!!

А нате-ка выкусите!

Снаряд проносится над вершиной дамбы, едва не бороздя ее… и со свистом улетает куда-то к противоположному краю Жерла, не встретив на своем пути преграды. А мы тем временем, продавливая просеку в иностальном буреломе, движемся не вверх, а поперек склона, не доехав до вершины всего какой-то десяток метров.

Орудие «галоши» ударило сразу, как только она нависла над просветом, но нас там уже не было. За миг до этого я резко свернул еще левее и вместо того, чтобы выскочить под выстрел, повел «Носорог» другим курсом. А заслышав свист снаряда, сразу же крутанул штурвал вправо. И спустя пять секунд пересек вал, но в стороне от того места, где изначально собирался.

Пересек и… обомлел от представшей пред нами величественной картины настолько, что даже забыл на мгновение о преследователях.

При взгляде на Новое Жерло через световой барьер с далеких возвышенностей оно мало чем отличалось от обычного разлома или провала, на какие я успел насмотреться в Атлантике. Но в непосредственной близости, на расстоянии километра от края, Жерло производило совсем иное впечатление. Прежде всего – своей четкой геометрической формой. Вкупе с бездонной глубиной, она превращала этот колодец в совершенно уникальный объект, созерцать который в спокойной обстановке можно было часами, как любое из южных озер. Бездна в форме идеального круга диаметром около четырех километров, да еще полностью облицованная иносталью, притягивала взор будто магнит, гипнотизировала и повергала в благоговейный трепет. А как же грандиозно она будет выглядеть, когда в нее хлынут водопады талой воды!.. Было даже жаль швырять в это чудо бомбу, пускай я не забывал о том, что вся эта красота – очередной гвоздь в крышку гроба, вбиваемый хоронящими землян заживо Вседержителями.

Впрочем, сейчас из всего человечества меня беспокоила судьба лишь малой его части – нас, Дарио и прочих членов экипажа «Носорога». Мы не могли позволить себе погибнуть на краю Жерла, не успев сбросить в него «черную грязь». А значит, нечего было отвлекаться на любование здешними достопримечательностями.

Теперь наш путь лежал под гору, причем на последнем его этапе придется катиться уже не по камням, а по иностали. Колодец был обложен ею подобно тому, как люди обкладывают плитами водяные колодцы или бассейны. Никакого ограждения вокруг Жерла не наблюдалось, но мы и не собирались подъезжать к самой его кромке. Для запуска бомбы будет достаточно выстрелить ею за полсотни метров до цели – так, чтобы у нас еще осталось место для последующего разворота.

Просто катиться по склону к бездне было бы самоубийственной тактикой. Прежде мне не доводилось маневрировать на полностью иностальной поверхности да еще на малознакомом бронекате. И я мог лишь догадываться, как он себя при этом поведет. Поэтому я выбрал иной способ спуска: спиральную траекторию – такую, по какой катится шарик рулетки, прежде чем упасть в нужный сектор. Только наш путь по воронке искусственного кратера должен был ограничиться примерно четвертью оборота.

– Готовность номер один! – проорал я, и мой приказ эхом полетел по палубе, передаваемый от бойца к бойцу. – Работаем по цели на ходу! Действовать четко по моей команде!

Дарио уже сидел пристегнутым в пилотском кресле и сжимал в зубах маленький каучуковый брусок, чтобы при старте невзначай не откусить себе язык. Поскольку в эти мгновения от Тамбурини ничего не зависело, а сам он был обездвижен, парень ощущал себя крайне нервозно. Он вертел головой, стараясь не упустить из виду «галошу», дрожал и утирал рукавом катящийся с него градом пот. Ладно, герой, потерпи – недолго осталось. Главное, не рехнись раньше времени от ужаса и не забудь дернуть свой рычаг в нужный момент…

Малабонита и Убби взялись обстреливать второго охотника, пытаясь повредить ему двигатели или хотя бы не позволить наводчикам крупнокалиберного орудия взять нас на мушку. В третий раз оно шарахнуло, когда мы катились по склону. И снова промах! Но снаряд пронесся настолько близко от нас, что чиркнул по крыше рубки, а в спину мне ударил турбулентный поток воздуха.

На выстрелы мелких вражеских «Подергушек» я уже почти не обращал внимания. Заметил лишь, что все болванки ударяют в палубу на расстоянии от бомбы… Ага, значит, Вседержители поняли, что это такое, и не желают разбить контейнер, когда он фактически угодил в Жерло! Что ж, хоть это обнадеживает. Только кто бы застраховал Тамбурини от шальных снарядов?! И когда один из них размазал по борту ассистента, только что помогавшего Дарио закреплять ремни, эта угроза стала как никогда реальной…

Не думать, не думать о смерти! Ни о своей, ни о чьей-то еще. Даже если кровь и ошметки тела разбрызганы по палубе прямо передо мной, все равно не думать! Думать только о работе! Только о ней, и ни о чем больше!..

Выехали на иностальную облицовку. Еще немного, и начинаю тормозить. Доносящееся из-под колес громыханье очень походит на то, какое издавал Физз, вползая на крышу рубки и устраиваясь там поудобнее… Но Физз сейчас далеко, а цель – вот она, совсем рядом! Нечего вспоминать о Физзе – надо думать только о цели!

В небе над Жерлом появляются другие летучие тени. Их много. Даже очень. Гораздо больше, чем нужно для уничтожения «Носорога». Но не думать о них, а думать только о цели. Только о ней, а Вседержители и их «галоши» пусть катятся псу под хвост!

Пора тормозить.

Механикам в трюме проще. Они не видят того ужаса, что творится снаружи. Конечно, им тоже страшно. Но они выполняют мой приказ без малейшего колебания и переключают бронекат на малый ход. Коробка скоростей завывает и скрежещет, готовая вот-вот рассыпаться от натуги, но «Носорог» начинает медленно терять скорость.

БУМ-МВЖ-Ж-ЖАХ-Х!!!

Что-то большое, стремительное и неуловимое глазу вырывает изрядный кусок правого борта, проносится над палубой, разрывает пополам еще одного ассистента Дарио и срезает подпорки главной орудийной площадки. Слышен дикий лязг и скрежет, которые становятся еще громче, когда площадка падает прямо на левое заднее колесо «Носорога». Будь она поменьше, колесо сбросило бы ее вперед и проехалось по ней. Но платформа гораздо шире колеса и потому, завалившись набок, просто сваливается с него на склон и кувыркается вверх тормашками.

Не думать, не думать о том, что на той площадке находились Долорес и Убби!.. И все же я не выдерживаю и, оглянувшись, бросаю взгляд за корму. Растопырив перерубленные и погнутые стойки, платформа лежит кверху дном, но ни Малабониты, ни северянина нигде не видно. Ни раненых, ни мертвых. Значит, они находятся под площадкой, и что с ними стало, мне не узнать…

НЕ ДУМАТЬ ОБ ЭТОМ! СМОТРЕТЬ ВПЕРЕД И ТОЛЬКО ВПЕРЕД!

Скорость перестает падать, и мы продолжаем катиться на малом ходу по прежней спиральной траектории. Меня душат слезы, я задыхаюсь и готов вот-вот сойти с ума. Но руки все равно вращают штурвал вправо и разворачивают «Носорог» носом к Жерлу. Оно уже настолько близко, что я вижу перед собой одну сплошную темноту. И больше – ничего…

Так вот, как, оказывается, выглядит настоящая бездна! А может, плюнуть на все и отправиться в Великую Неизвестность вместе с Дарио? Это же так легко – разом избавить себя от всех проблем, не дожидаясь, пока меня прикончат Вседержители.

Я испытываю сильнейшее желание бросить штурвал, но тем не менее держусь за него так, словно сросся с этим круглым куском иностали в единое целое. Я дико хочу сдаться, но не сдаюсь. Несмотря ни на что, я продолжаю оставаться Еремеем Пронырой Третьим – одним из лучших и несгибаемых перевозчиков Атлантики…

– На старт!!! – Каким-то чудом я нахожу в себе силы, чтобы набрать в грудь воздуха и отдать выжившим соратникам первую команду.

Они давно готовы. Измазанные чужой кровью, они стоят на окровавленной палубе, вцепившись в пусковые рычаги тарана столь же крепко, как я – в штурвал.

– Внимание!!! – Второй мой вздох – это громкий, судорожный всхлип, и удивительно, как при этом я еще успеваю произнести что-то внятное.

Третий вздох. Главное, не захлебнуться, не поперхнуться и не закашляться. Я спокоен. Я взорвусь эмоциями чуть позже, но сейчас я абсолютно спокоен…

– ПУСК!!!

Страшный удар сотрясает «Носорога» от колес до верхушки сигнального флагштока. Но «галоши», чья стая над нами уже заслоняет солнце, тут ни при чем. Этот удар мне знаком, и его трудно спутать с чем-то еще. Так срабатывает автоматический таран, который должен забросить в Жерло нашего камикадзе и его груз.

Бомба и пристегнутый к ней Дарио исчезают с наших глаз настолько быстро, что я едва успеваю заметить выражение, какое в последний миг запечатлелось на лице у пилота. Тамбурини жмурится. Так сильно, что его лицо перекосилось и растеряло всю свою решимость и героизм. И неудивительно, ведь сейчас он – самый обычный мальчишка, которому попросту страшно. Так страшно, как он наверняка еще никогда не боялся в жизни.

Но это все мелочи. Главное, рука парня крепко сжимает поворотный рычаг ключа. И, надеюсь, не отпустит его до тех пор, пока не придется выбрасывать «черную грязь». А бомба тем временем с каждой секундой все дальше уносится в бездонный зев пропасти, уменьшаясь и растворяясь во мгле…

Прощай, дружище! Ну вот ты и отмучился на этом свете.

А мы – еще нет.

От таранного рывка «Носорог» теряет сцепление со склоном и катится юзом вперед, под душераздирающий скрежет колес об иностальное покрытие. Сейчас я соображаю с большим трудом и, повинуясь лишь инстинкту самосохранения, выворачиваю штурвал влево до упора. Я всегда так делаю, когда бронекат попадает на зыбкий путь и теряет управление. Устойчивая машина весом в несколько сот тонн не перевернется при резком повороте. Напротив, это погасит ее инерцию и, поставив бронекат поперек скользкой дороги, гарантированно остановит его за считаные секунды.

Все-таки я – настоящий ас! Балансируя на грани паники, удержать непослушными руками неуправляемую машину в десяти шагах от обрыва – кто еще из шкиперов или капитанов Атлантики на такое способен?.. Недурной маневр для моего последнего подвига. Ну а теперь пора либо умирать, либо проваливать отсюда подобру-поздорову, если вдруг случится чудо, и воздушная флотилия начнет поголовно лупить в нас из пушек…

Приказав разрядившим таран стрелкам проваливать в трюм (пускай мы все уже покойники, но зачем самим искать смерти, подставляясь под выстрелы?), я велел механикам прибавить скорость и повел «Носорог» обратно. Странно, что мы еще живы и по нам не лупит сверху град снарядов. Очень и очень странно… Ну а пока это не началось, поеду хотя бы узнаю, что с Долорес и Убби. И если они мертвы, то и я с чистой душой и легким сердцем сложу свою голову рядом с ними.

«Галоши», что скрывали от нас солнце и разрывали воздух свистом десятков турбин, дружно пришли в движение. Я понял это, когда тени над бронекатом стремительно замельтешили. Но зачем? Разве не проще расстрелять нас, зависнув в воздухе, пока мы не набрали скорость и не отъехали от края пропасти?

Оглядываться на собственную смерть не хотелось, но я все же сделал это. И только тогда сообразил, почему мы до сих пор живы.

Вседержители напрочь забыли о нас, потому что у них вдруг возникли дела поважнее. Корабли разворачивались и торопливо, чуть ли не падая, снижались… прямиком в Жерло! Большие «галоши» тоже нырнули вслед за мелкими, благо диаметр колодца позволял влететь в него всей флотилии разом, не толкаясь и не выстраиваясь в очередь.

Совершенно очевидно, что это была погоня за Дарио. И если целая армия, забыв обо всем, бросилась очертя голову за одним-единственным железным ящиком, у хозяев Жерла действительно возникли серьезные проблемы. По крайней мере раньше южане не видели, чтобы в этот колодец проникали летучие машины. Они не раз приземлялись вокруг него, но только не внутрь. И если его глубина достаточно велика, а русло тянется вниз без резких изгибов, у Вседержителей есть шанс настичь Тамбурини и перехватить его на лету.

Все до единой «галоши» скрылись в Жерле. Было бессмысленно гадать, успеют они предотвратить диверсию или нет. Вместо этого я, забыв о противнике, поспешил к валяющейся на склоне сорванной орудийной площадке. Вроде бы кто-то пытался выбраться из-под нее, а значит, мне срочно требуется оказать ему помощь. Или это лишь игра моего воображения? Что ж, вскоре выясним, а пока лучше скрестить наудачу пальцы и прибавить ходу.

Но даже если Малабонита и Сандаварг мертвы, я не намерен бросать их здесь ни при каких условиях. Потому что они этого не заслужили! Героям полагаются почетные похороны, ведь если бы не эти люди…

Позади «Носорога» сверкнула вспышка и загорелся свет. Да такой ослепительный, что, даже стоя к Жерлу спиной, я зажмурился. И, присев от неожиданности, велел механикам срочно остановить бронекат. Не сделай мы этого, он мог бы наехать на валявшуюся впереди платформу, поскольку я не смогу сориентироваться при таком ярком свете.

Светозащитные очки! Они имеются у каждого капитана или шкипера. Даже южанина, даром что у него на родине не бывает такого палящего солнца, как в экваториальной Атлантике. Была такая вещица и у уступившего мне пост капитана «Носорога». Схватив очки с расположенной рядом полки, я надел их и только потом осмелился обернуться.

В небо из Жерла бил исполинский столп света. Он был намного выше любого из иностальных Столпов. Разогнав вокруг себя облака, он уходил в поднебесье и исчезал уже где-то в космосе. Облака, будто живые, шарахнулись от световой колонны и побагровели так, словно готовились излить на землю кровавый ливень. А свет продолжал вырываться из-под земли, но веяло от него не теплом, а лютым холодом. Или, может, это просто на меня накатил ледяной ужас, что при виде такого явления было немудрено.

– Что же ты натворил, парень?! – едва дыша от страха, спросил я у Дарио, хоть он и ушел от нас так далеко, откуда уже не возвращаются. – Что же мы такое натворили, а? Будь я проклят, но, похоже, у нас все-таки получилось!.. Или нет?!

И свершилось чудо! Дарио – наш храбрый товарищ Дарио! – все-таки услыхал мой вопрос и ответил!

Нет, конечно, он не подал вдруг из ниоткуда голос и не нарисовался передо мной из воздуха ни живой, ни мертвый, ни в виде призрака. И тем не менее его ответ расслышал не только я, но и эскадра Дирбонта, а также дрейфующая на плоту вдали отсюда Владычица Льдов.

Задрожала земля, да так, будто в ее недрах заворочался разбуженный титан из древних легенд. По склону покатились сорвавшиеся с дамбы камни. Стоящий на месте бронекат медленно пополз следом за ними обратно к краю пропасти и световой колонне. Казалось, вся иносталь, что окружала Жерло, загудела, задребезжала и залязгала. Воздух вокруг тоже заколыхался маревом. И в этом мареве возвышающийся на юге Столп начал внезапно крениться к западу. Это происходило довольно медленно, но не заметить такое было невозможно. Особенно рядом с идеально прямым и перпендикулярным земле белым лучом-исполином.

Пенять на то, что это – оптический обман, вызванный ярким светом и дрожащим воздухом, я мог только поначалу. Но когда Столп отклонился от вертикальной оси градусов на десять и от него начали во множестве отрываться целые фрагменты, стало очевидно: падение махины неотвратимо, и случится оно в течение ближайших трех-четырех минут…

Впрочем, нам было некогда стоять и таращиться на это зрелище. Попавшим в беду Малабоните и Сандаваргу срочно требовалась помощь. И я намеревался спасти их, даже если через минуту разразится конец света. Потому что концов света – и больших, и малых, – на моем веку стряслось уже предостаточно. А вот других таких товарищей, которые не задавая вопросов ринулись бы за мной прямо в ад, мне раздобыть попросту негде…