На следующее утро она проснулась с жуткой головной болью, приложила руку ко лбу, опасаясь мигрени. Во рту пересохло, сильно тошнило.

Оливия отчаянно пыталась вспомнить, где она и как здесь оказалась. Лучи солнца пробивались сквозь тонкие занавески с цветочками. Оливия лежала на широкой и очень мягкой кровати. Привстав, она осмотрелась. Судя по всему, это спальня. Стены оклеены голубыми обоями с нежными весенними цветочками. У двери туалетный столик. На противоположной стене большое зеркало. Она нерешительно посмотрела на свое отражение. Волосы растрепались и спутались, под глазами залегли темные круги. На ней не было ничего, кроме нелепых блестящих стрингов. Оливия не помнила, как попала сюда и когда успела раздеться.

Вдруг в голову пришла ужасная мысль. Она обернулась. К счастью, в постели не было мужчины. Слава богу! Оливия вздохнула с облегчением.

Медленно и осторожно она встала с кровати. В углу лежали ее вещи. Кто-то аккуратно сложил их туда. На прикроватной тумбочке рядом с зеленой лампой бутылка воды и крем для лица. Странно! Если бы она напилась до бесчувствия, была бы просто не в состоянии намазаться кремом и приготовить воду на утро. Оливия сделала большой глоток из бутылки. Стало немного легче. Она подошла к зеркалу и внимательно осмотрелась. Вся косметика, кроме карандаша для бровей, была смыта с лица. Значит, действительно, была не настолько пьяна, когда ложилась спать. От этой мысли настроение несколько улучшилось.

Оливия медленно, чтобы не тревожить больную голову, направилась к своим вещам. Нужно принять душ, выпить чашку крепкого чая и позавтракать. Она подумала о еде и ее желудок сжался.

Сегодня нужно выглядеть прилично. Ведь она в гостях. Интересно, где здесь ванная? Оливия накинула атласное кимоно и направилась к двери. Вечером она не успела изучить огромный дом. Побывала только в комнате с камином и гостиной. Интересно, как она вчера смогла найти эту спальню?

Оливия открыла дверь и выглянула в коридор. Никого. Наверное, где-то там ванная. Она медленно шла по коридору и внимательно смотрела на двери. На одной из них было изображение душа. Оливия вздохнула с облегчением. Как хорошо, что хозяева предусмотрели любые варианты. Наверное, сюда часто приезжают гости, и хозяева сделали все, чтобы люди, не знакомые с планировкой дома, не чувствовали себя потерянными. Оливия вошла. Комната была просто огромной. У двери стоял туалетный столик с большим зеркалом. У окна огромная медная ванна. Душа не было, а ей так хотелось принять прохладный освежающий душ и быстро привести себя в порядок. Придется ждать целую вечность, пока эта огромная ванна наполнится водой. Почему в этой чертовой ванной нет душа? Загадка. Пока горячие струи воды лились на голову, Оливия пыталась восстановить события вчерашнего вечера.

Она вспомнила, как Эдвард привез ее сюда на машине. Всю дорогу говорил колкости, потому она чувствовала себя очень неуютно. Потом вспомнился огромный замок, в котором теперь жила Фиона. Оливия вспомнила, какой несчастный и потерянный вид был у подруги, когда они встретились. После этого она потребовала, чтобы Эдвард поставил на место родственников, которые третировали Фиону. Когда Оливия вспомнила об этом разговоре, в душе зашевелилось раскаяние. В сущности, Эдвард ни в чем не виноват. Ведь не он, а родственники обижают Фиону. Да, и эта его сестра Банни. Смеялась над ней самой. В ее присутствии Оливия чувствовала себя глупой и жалкой. На вечеринке никто не обращал на нее внимания. Она в одиночестве стояла в самом дальнем углу комнаты и пила шампанское. Интересно, сколько она выпила? А потом с ней заговорили двое молодых людей. Они весело шутили, смеялись, потом пришел Эдвард и выставил их. А потом… потом… Эдвард вывел ее на террасу. Оливия брызнула себе в лицо воды и закрыла кран. На террасе она смотрела на звезды. Луна была словно перевернутая кастрюля. А потом… потом… О нет! Нет! Она стала обнимать Эдварда. Он сказал ей что-то приятное. Читал стихи. Почему она его обняла? Неужели так растрогало стихотворение? Но ведь она не любительница поэзии. Она не понравилась ему. Он ее оттолкнул. А она буквально бросилась ему в объятия. При этом воспоминании она покраснела и опять включила воду. Хотелось смыть стыд за свое вчерашнее поведение. Оливия нашла на полочке гель для умывания и принялась яростно втирать его в кожу. Что делать? Может быть, стоит остаться в этой ванной навсегда? Не хотелось встречаться ни с Уиллом, ни с Фионой, ни с Банни, ни с Эдвардом. Особенно с Эдвардом. Как она могла повести себя так глупо? Зачем столько выпила? Прошло полчаса. Оливия поняла, что пора выходить.

В общих чертах восстановить вчерашний вечер удалось. И только два эпизода остались невыясненными. Как она нашла дорогу в спальню и что случилось после того, как она бросилась в объятия Эдварду?

Оливия вышла из ванной, бегом пересекла коридор и спустя минуту оказалась у себя в комнате. К счастью, по дороге сюда она успела сосчитать двери и потому без труда нашла свою комнату. Но ведь она не может просидеть здесь целый день, рано или поздно придется спуститься. Фиона говорила, ей нужно сделать кое-какие покупки к свадьбе. А главное, купить приличные туфли.

Оливия расчесала волосы, высушила их феном и теперь была готова выйти к гостям. В последний раз взглянула на себя в зеркало, сделала глубокий вдох и вышла.

 

– Убери этот проклятый телефон, Эдвард! – закричал отец. Эдвард тяжело вздохнул. Сегодня отец особенно не в духе. Набрасывается на каждого, кто попадается под руку. Что касается матери, она, по обыкновению, почти все время молчит.

– Я жду важного звонка, – пояснил Эдвард, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Лучше убери его, Эд! – посоветовал Уилл. – Мы с Фионой собираемся в поселок, немного прогуляться. Почему бы тебе не пойти с нами?

У него было много причин отказаться, однако пришлось согласиться. В конце концов, он не желал ссориться с родными.

– У меня сегодня много дел, – миролюбиво напомнил он. Я присоединюсь к вам позже.

– О господи! Узнаю брата! У тебя вечно дела! Работа превыше всего, Эд. Почему бы тебе не пойти с нами? Мы с Рози собираемся в паб. В этой глуши не так уж много развлечений, – вмешалась в разговор Банни.

Она помогала матери готовить завтрак. Эдвард был рад, что мать чем-то занята, а не сидит, по своему обыкновению, отрешенно у окна.

Рози улыбнулась Эдварду. Ее никак нельзя было назвать красавицей. Слишком крупные зубы для столь крошечного ротика. И большие глаза. Слишком большие для маленького личика. Говорила она невнятно. Эдвард практически ее не замечал, зато явно нравился ей.

– О, пойдемте с нами, – подхватила она, доверчиво хлопая глазами. – В компании Каспера и Хьюго можно умереть со скуки.

Эдвард с огромным трудом сдерживал смех.

– Может быть, позже.

Настроение у него сегодня было отличным. Он проснулся в шесть утра, совершил пробежку, зашел на террасу убрать осколки разбитого стакана и поговорил по телефону с министерством обороны. Потом пришлось уладить проблему с министерством финансов. Работа всегда улучшала настроение. Но сегодня утром оно хорошее не только поэтому. Он все время думал об Оливии. И чувствовал необыкновенный прилив сил.

Эдвард задумчиво перелистывал страницы блокнота. Эта женщина для него загадка. То без видимой причины раздражалась, могла ответить резко, почти грубо, то становилась нежной, ранимой, по-детски наивной. В довершение ко всему напилась до полубессознательного состояния. Однако что-то в ней привлекало. Эдвард вспомнил, как она, не переставая, смеялась и просила его помочь смыть с нее косметику. Потом он мазал ее кремом, ей это очень понравилось.

Эдвард неожиданно почувствовал внизу живота приятное тепло – воспоминания о вчерашнем вечере его возбудили. Эдвард вспомнил, как Оливия закусила губу, когда он наносил крем ей на лицо. В эту минуту он чуть было не совершил поступок, о котором жалел бы всю жизнь. К счастью, в последний момент сдержался и вышел из комнаты, когда она заснула. А ему очень хотелось лечь рядом.

При виде ее обнаженной груди у него перехватило дыхание. Само совершенство. Он и не думал, что женская грудь может быть такой красивой. Эдварду нестерпимо захотелось поцеловать ее сосок. Но он вовремя удержался.

– Всем привет! А вот и мы! – В дверях появились Каспер и Хьюго.

– О боже, опять эти бездельники, – проворчал отец Эдварда и сложил газету. – Пожалуй, я пойду.

Он направился к двери. Эдвард с удовольствием последовал бы его примеру. Он терпеть не мог этих болванов, похоже, это самые глупые молодые люди во всей Англии.

– Мы прекрасно выспались, Регина. Постели были просто божественными, – оценил Хьюго.

– Одно удручало – отсутствие женского тела, – смеялся Каспер. Его смех напоминал конское ржание.

Эдвард с трудом сдержал гримасу отвращения.

– Как, неужели вы сегодня спали одни? – прожевав хрустящий тост, намазанный маслом, насмешливо спросила Банни. – Вы же весь вечер провели в обществе этой дурочки в павлиньих перьях. И, кажется, она многое вам позволяла.

Все засмеялись.

– Прекрати, Банни, – одернул Эдвард. – Что ты себе позволяешь?

Он уже собирался как следует отчитать сестру, когда вдруг увидел Оливию. Она медленно и нерешительно спускалась по лестнице и выглядела удивительно маленькой и хрупкой. Казалось, за эту ночь она сильно похудела и осунулась. Оливия робко оглядела всех. Увидев Эдварда, смутилась, низко опустила голову и отвела взгляд, испуганная, словно лиса, попавшая в луч света. У него перехватило дыхание. Он не понимал почему. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Вдруг его осенило: Оливия могла услышать злые, язвительные слова Банни. Чем она так расстроена? Все ли у нее в порядке? В ее присутствии он совершенно забывал о том, ради чего он сюда приехал. А ведь он должен прежде всего заботиться о близких. Поддерживать Уилла, который очень нервничает из-за предстоящей свадьбы, присматривать за матерью, удерживать от скандалов отца. Теперь все это казалось не важным. Сегодня он мог думать только об Оливии. Она была одета в джинсы и белый облегающий джемпер. Этот наряд подчеркивал ее золотистый загар. Глаза подведены, губы накрашены ярко-розовой помадой. Длинные прямые волосы аккуратно причесаны. Она выглядела безупречно, но Эдвард понимал, что под этой маской скрывается одинокое несчастное существо. Она нервно озиралась, не решаясь сесть за стол. Вдруг взглянула на него с немой мольбой, ища поддержки. Эдвард искренне хотел ей помочь, но не знал как. Он просто терялся в ее присутствии. Сложно предугадать поведение родных, а уж ее и подавно – невозможно понять, что она выкинет в следующую минуту. Совершенно неуправляемая. Плохо то, что ее эмоции сразу же передавались ему, и это его очень нервировало. Его жизнь упорядоченная, размеренная, хотя и немного скучная. А Оливия… Она из другого мира. Все в ней слишком. И это ставило Эдварда в тупик.