Глава 22

Сначала все шло нормально.

Но как только посадочная капсула вошла в атмосферу, ее стало нещадно трясти. Так – из стороны в сторону, вверх-вниз, в другую сторону, хаотично и непредсказуемо, – трясет свинью-копилку ребенок, пытаясь отобрать у нее последнюю монетку, оставшуюся во чреве. Казалось, вот-вот, и вся она рассыпется на части. К тому же откуда-то потянул протяжный, низкочастотный вой, зависший на одной ноте, которая почему-то казалась Алексею похожей на тяжелый металлический крюк. Быть может, так все и должно быть при посадке, но ощущения все равно были не самые приятные. А поскольку спуск происходил полностью в автоматическом режиме, возникало еще и чувство беспомощности. Как будто катишься вниз по склону и не можешь остановиться, потому что ухватиться не за что.

В трехместной посадочной капсуле пассажиры размещались спинами к общему центру. Надев шлемы, они имели возможность разговаривать друг с другом, но видеть спутников не могли. Одиночество казалось пронзительным, как свет давно уже потухшей звезды, что все бежит по просторам космоса незнамо куда и зачем.

Чтобы хоть немного приободриться, Алексей отыскал в биюле подборку записей группы «Маятник Фуко» и врубил на полную громкость диск «Пустая Спираль».

Сначала взревела гитара. Затем частой дробью вступили барабаны. Следом за ними бас начал выводить причудливый узор. И наконец – клавишные, стилизованные под допотопный «Хаммонд» на микросхемах, завыли, будто голодные кошки.

О да! Это была музыка, созданная для того, чтобы рушить плотины и взрывать любые преграды! Безумный творческий экстаз, летящий в бесконечность! Музыка сфер, разрывающая границы реальности. Гимн бунтарей и еретиков, поднявших на знамя лозунг «Долой все запреты!». Настоящая, живая музыка – это вам не неопсиходелический джизом, в мундштук которого может дунуть любой желающий, чтобы после в течение получаса кайфовать, слушая, как булькает густой, тягучий сироп, медленно перетекающий из одного бесформенного сосуда в другой, еще более бесформенный, в котором каждая лакуна и каждый выступ имели свое собственное звучание.

Резкий рывок вверх дал знать, что капсула выбросила парашют. В атмосфере Три-Два-Пять, где штормовые ветры постоянно рвали в клочья кислотный туман, парашют, скорее всего, был бесполезен. Если он и сумеет раскрыться, то кислота разъест полотно быстрее, чем капсула опустится на твердый грунт. Поэтому главной надеждой на относительно мягкую посадку оставалась динамическая система посадочного торможения, принцип действия которой заключался в том, что за несколько секунд до контакта с грунтом капсула отстреливала закрепленные на внешней обшивке контейнеры с мощным взрывчатым веществом. Взрыв гасил скорость падения и отбрасывал капсулу в сторону. После чего происходил отстрел и взрыв следующего контейнера. И так до тех пор, пока капсула не ложилась на грунт или пока не заканчивались заряды. Разумеется, существовало множество других, гораздо более комфортных способов посадки. Но посадочные капсулы как раз и были разработаны для того, чтобы обеспечить пускай не самый комфортный, зато максимально безопасный способов посадки в экстремальных условиях. Особенно если никаких других способов больше не было. Риск при спуске на поверхность Три-Два-Пять с использованием стандартного шаттла или посадочного бота возрастал на порядок. При этом еще и машина была бы безнадежно угроблена.

Алексей знал, что должно было произойти, и каждую секунду ожидал удара. Но, как всегда в подобных ситуациях, все случилось внезапно.

Удар.

Взрыв.

Капсулу подбросило вверх и швырнуло в сторону.

Сердце будто провалилось в желудок, как на аттракционе «Безумный поезд» в Кан-Да-Кане, когда вагончик, на секунду-другую замерев в высшей точке подъема, вдруг резко падает вниз.

Снова удар.

Взрыв.

Капсула летит в другую сторону. Кажется, что мир превращается в бешено вращающуюся спираль, в центре которой ты отчаянно ловишь воздух широко разинутым ртом.

Удар.

Взрыв.

Алексей что было сил вцепился в поручни. Хотя смысла в этом никакого – тело его было прижато страховочными лентами. Если рассмотреть гипотетическую, ну то есть абсолютно невозможную ситуацию, при которой страховочные ремни лопнули, то в этом случае руки ему бы не помогли. Скорее уж он остался бы без рук.

Удар.

Взрыв.

На это раз толчок оказался заметно слабее, чем предыдущие.

Удар. И – душераздирающий скрежет обшивки, трущейся о камни.

Голос Нокуара в наушниках:

– Прибыли…

На Три-Два-Пять биома не было, поэтому общаться можно было только посредством радиосвязи. Непривычное, надо сказать, ощущение, когда голос другого человека звучит у тебя не в голове, а в ухе.

– Выходим? – спросил командир абордажной команды Шотер-Ан-Ло-Нуар.

Вопрос был адресован Алексею, который был старшим в группе.

Алексей усмехнулся. Видел бы его сейчас капитан «Золотого Компаса». Он бы удивился новой ипостаси своего воспитанника куда больше сайтенского генерала, который виделся с Алексеем всего-то пару раз.

– Действуйте, офицер Ло-Нуар.

– Приготовились… Один. Два. Три.

Со счетом «три» дверцы вылетели наружу.

В первый момент Алексею показалось, что в лицо ему кинули горсть песка. Он даже инстинктивно вскинул руку, чтобы прикрыть глаза, хотя на голове у него был шлем. Но это оказался не песок, а белесый туман, заволакивающий все вокруг. Включив внешний микрофон, Алексей услышал завывание ветра и шум, как будто этот ветер гнал перед собой ворох мятой бумаги и желтой высохшей листвы. К шумам примешивались звуки, похожие на то, как будто кто-то шлепал по жидкой грязи широкими подошвами болотных сапог.

Первой мыслью, пришедшей в голову, было: «Странное место».

Но странное или нет, а нужно было выбираться из капсулы, которая более не защищала их от окружающей токсичной среды. У них было не более пятнадцати минут на то, чтобы отыскать харвестер. Через пятнадцать минут кислота разъест скафандры. Что произойдет после этого, каждый может представить себе сам. Насколько хватит воображения.

Алексей выставил таймер на пятнадцать минут. Затем перевел его на двенадцать – пусть будет с запасом. Он ударил ладонью по большой красной кнопке на груди, и удерживающие его тело страховочные ленты тотчас же свернулись и исчезли в пазах на спинке кресла и подлокотника. После чего, получив контрольный толчок под зад, Алексей вылетел из капсулы.

Сделав по инерции два шага, он почувствовал, что ноги у него заплетаются. Тело продолжало движение вперед, а вот ноги от него отставали. Потеряв равновесие, Алексей упал на колени.

– При двух с половиной «же» приходится заново учиться ходить, – сказал, остановившись возле него, офицер Ло-Нуар.

Протянув руку, он помог Алексею подняться.

Фортан был прав – не только каждый шаг, но и каждое движение требовало дополнительных усилий. Даже если просто стоишь на месте, кажется, что за спиной рюкзак с камнями.

– Где Нокуар?

– Я здесь, – показался из-за обломков капсулы энсин.

Он шел, переставляя ноги медленно, как будто к ним были привязаны гири. Чтобы сохранять равновесие, руки он держал раскинутыми в стороны. Смотрелось это со стороны довольно комично. Но лишь до тех пор, пока самому не требовалось сделать шаг.

– Все целы – уже хорошо, – философски изрек Алексей. – Осталось только найти харвестер.

Сказав это, Алексей посмотрел по сторонам.

Определенно, сказать было проще, чем сделать.

Свет Гордона-А едва пробивался сквозь заволакивающий все небо сплошной, плотный слой кислотных облаков, поэтому вокруг царил коричневый полумрак. И, словно этого было мало, все окрестности заволакивал густой белесый туман, первым ворвавшийся в капсулу. Снаружи он вел себя еще более активно – стелился широкими полосами по земле, взлетал вскинутым вверх покрывалом, закручивался спиралями, сворачивался в кольца. По непонятным причинам местами туман образовывал большие плотные скопления, из которых в разные стороны тянулись длинные, причудливо извивающиеся сюрреалистические шупальца. Временами из туманных глубин вылетали большие, имеющие идеально круглую форму шары. Пролетев какое-то расстояние, шары беззвучно взрывались, разбрасывая вокруг мириады туманных брызг.

Все это было в высшей степени необычно и увлекательно. Подобное зрелище могло вызвать живейший интерес у каждого, кто обладал хотя бы толикой художественного воображения. Однако переговорщику и членам его команды в данный момент было не до чудес Три-Два-Пять. Их тревожило то, что из-за тумана ничего невозможно было разглядеть уже в пяти шагах. Туман был серьезной проблемой. Хотя пока никто не решался сказать об этом вслух.

– Капсула была сориентирована по лазерному маяку харвестера-пять, – строго, по-деловому сообщил Ло-Нуар. – Мы находимся не более чем в ста пятидесяти метрах от него.

– Ну и куда нам идти? – посмотрел по сторонам Нокуар.

– Не знаю, – честно признался Ло-Нуар. – Но если мы будем стоять на месте, то точно ничего не найдем.

– А если пойдем не в ту сторону, то с каждым шагом будем только удаляться от харвестера.

– У нас всегда будет возможность вернуться.

– Возможность, может, и будет, вот только времени может не хватить, – выпалил Нокуар.

Вот этого ему не стоило говорить.

– Спокойно, – поднял руку Алексей. – Ситуация под контролем.

Он сказал это только для того, чтобы задавить в зародыше маленького уродца – панику. На самом деле он так же, как и остальные, понятия не имел, в какой стороне находится харвестер. Но, в отличие от своих спутников, он понимал, что экстремальная высадка на Три-Два-Пять – это испытание, через которое решил провести их генерал Ветер. И от того, справятся они с ним или нет, будет зависеть то, как пройдут переговоры. То, что, не справившись с испытанием, они, скорее всего, погибнут, для сайтенов не имело значения. Основной их жизненный принцип гласил: «То, что нас не убивает, делает нас сильнее. А то, что убивает, – отбраковывает генетический мусор». Иными словами: если ты не способен выжить, так, значит, и жить тебе незачем. Вот такая жизненная философия. Не сказать, что очень уж гуманная, но и не людоедская, в конце-то концов. У сайтенов имелся даже жизненный принцип, который назывался «афарат». Откуда взялось это слово, никто не знал, но заложенный в нем смысл можно было объяснить так: «Зачем просто, если можно сложно». То есть если некую операцию можно выполнить в три хода и в десять ходов, то согласно принципу «афарат» уважающий себя сайтен непременно выберет десятиходовку. Сайтены вообще очень любили подвергать неожиданным испытаниям как самих себя, так и своих друзей. Испытания эти могли быть смертельно опасными. Однако они никогда не бывали безвыходными. А это означало, что из той ситуации, в которой сейчас находилась команда переговорщиков, тоже непременно должен быть выход. Нужно было только найти его.

– Мы пойдем туда, – наугад ткнул пальцем в туман Алексей.

– Почему туда? – спросил энсин.

– Обрати внимание, Нокуар, Шотер меня ни о чем не спрашивает.

– Наверное, ему все равно, – пожал плечами Нокуар.

– А тебе не все равно? – спросил Шотер.

– Да как сказать, – задумчиво изрек Нокуар. – Мне просто кажется, что вы знаете что-то такое, о чем не известно мне.

– Нам все равно, куда идти, – сказал Шотер. – Потому что мы все равно не знаем верного направления.

– Понял?

– Нет. – Нокуар медленно поднял руку и тут же уронил ее вниз. – Но не обращайте на меня внимания. Делайте то, что считаете нужным.

– Так, проходим сто метров ровно вперед. Потом начинаем идти по кругу.

Алексей зашагал вперед.

Ему хотелось идти бодрым шагом, но приходилось топать, раскинув руки в стороны и по-медвежьи переваливаясь с ноги на ногу. Ему было крайне неловко перед товарищами за такую нелепую походку. Успокаивало только то, что и у них получалось не лучше.

Не прошли они и двадцати шагов, как земля под ногами содрогнулась. А затем, разбрасывая в стороны валявшиеся повсюду небольшие камни, по поверхности прошла волна высотою около метра.

Алексей попытался перепрыгнуть через нее, но оступился и упал.

– Не хотел бы я жить на этой планете, – сказал, поднимаясь на ноги, Шотер.

Опершись руками о землю, Алексей тяжело поднялся на ноги и молча зашагал дальше. Он вдруг подумал о том, что сами фортаны не работают на этой жуткой планете, а заключают договоры на обслуживание харвестеров с землянами. Алексей хорошо относился к фортанам, но эта мысль была ему неприятна.

А тут еще и Нокуар, как нарочно, сказал:

– А в харвестере сейчас, наверное, хорошо.

– И что же там хорошего? – не оборачиваясь, мрачно буркнул Алексей.

– Ну, тихо, спокойно. Не трясет. Хочешь – спи, хочешь – читай, хочешь – в стак-и-стакс играй.

– Ну надо же! – саркастически хмыкнул Алексей. – Даже странно, почему фортаны сами не работают на Три-Два-Пять, а отправляют сюда землян?

За спиной у него воцарилось молчание.

Похоже, фортаны пытались понять, с чем связан столь резкий перепад в настроении их предводителя.

А Алексею было все равно. До обнуления таймера оставалось восемь минут. После этого у них в запасе останется еще две, три, может быть, четыре минуты. Следующие за ним фортаны должны думать не о том, как хорошо, сидя в тепле, без скафандра, играть в стак-и-стакс, прихлебывая из большой синей кружки горячий тан-ун. В таком настроении спасти их могло только чудо или счастливая случайность. Что, по сути, одно и то же. Для того чтобы человек начал не просто бороться, а драться за свою жизнь, цепляясь за нее ногтями и зубами, его первым делом следовало вывести из состояния равновесия. Только так он сможет по-настоящему понять, что смерть – это вовсе не абстрактное понятие и даже не закономерный финал любой жизни, а та тварь, что стоит сейчас у тебя за спиной, приставив нож к горлу. Это Алексей не сам придумал. Именно эти слова сказал ему когда-то поднявшийся на борт «Золотого Компаса» Хром Ветер, тогда еще не генерал, но уже немало повидавший в жизни сайтен. Фортаны были слишком спокойны. Они относились к происходящему как к игре. А это была вовсе не игра, а испытание. Которое еще неизвестно чем могло закончиться.

– Ты считаешь, что мы посылаем на Три-Два-Пять землян, потому что сами не хотим тут работать? – спросил Шотер таким тоном, как будто то, что он говорил, у него самого вызывало недоумение. В смысле – и как только такое могло прийти мне в голову?

Он находился на шаг позади Алексея, но голос фортана звучал прямо в ухе у главного переговорщика.

Не оборачиваясь, Алексей поднял руку – как будто с гантелью, зажатой в кулаке, – и помахал над плечом. Собственно, понимать это можно было как угодно. В зависимости от настроения, умения фантазировать и стремления находить в самых обычных вещах некий тайный смысл. На что Алексей и рассчитывал.

– Ты заблуждаешься, – сказал Шотер.

Алексей ничего не ответил.

– Нет, серьезно, ты не прав! Дело вовсе не в том, что для фортанов работа на Три-Два-Пять не подходит по каким-то там причинам! Просто земляне справляются с ней гораздо лучше!..

– Ну конечно. – Алексей постарался вложить в свои слова максимум скепсиса.

– А почему ты согласился вести переговоры от лица фортанов? – спросил неожиданно Нокуар. – И согласился лететь ради этого на Три-Два-Пять?

– Давно не виделся с генералом Ветром.

– Выходит, ты все же служил в космофлоте?

– Нет.

– Но генерал Ветер…

– Я был юнгой на «Золотом Компасе». Это не официальная должность. Понимаешь? Информации о моем пребывании на «Золотом Компасе» нет ни в каких документах. На самом деле меня там как бы вообще не было.

– У нас на корабле нет юнги.

– Зато у вас есть кот. Это примерно то же самое. – Алексей остановился. – Все. Решайте, куда дальше пойдем, налево или направо?

– Налево, – сказал Нокуар.

– Направо, – решил Шотер.

Земля под ногами снова содрогнулось, а затем мелко-мелко затряслась. Но волна на этот раз не появилась.

– Там что-то есть, – указал в ту сторону, куда он предлагал пойти, Нокуар.

И в самом деле, если как следует присмотреться, то, когда штормовой ветер рвал в клочья туман, во временно образующихся просветах можно было разглядеть какую-то большую темную массу. С трудом – но можно. Хотя, конечно, видение это могло оказаться и игрой воображения. Чего только не увидишь в облаках густого тумана, постоянно перемещающегося и меняющего форму.

Но поскольку выбирать, в какую сторону идти, все равно приходилось наугад, можно было согласиться с предложением Нокуара.

Примерно через сорок шагов стало ясно: то, что Нокуар, а следом за ним и остальные увидели в разрывах туманной завесы, было обманом зрения. Но поскольку они шли по кругу, возвращаться назад не имело смысла.

– Хорошо еще, что местность ровная, – заметил Нокуар.

– Это следствие высокой силы тяжести, – сказал Шотер. – Я как-то раз высаживался на планету с силой тяжести в двенадцать с половиной «же». Так она была вообще плоская, как стол.

– А зачем ты на нее высаживался? – поинтересовался Алексей.

– Просто так, ради любопытства, – ответил Шотер. – Мне нравятся новые планеты. Такие, что не похожи на остальные. И, если есть такая возможность, я стараюсь на них побывать.

– То есть ты проводишь все свое свободное от службы время, летая по другим планетам?

– А что в этом плохого?

– Я не сказал, что это плохо.

– Но явно это подразумевал.

– Вовсе нет.

– А чем ты сам занимаешься в свободное время?

– Я… я езжу в Кан-Да-Кан.

– Ну конечно. Мы видели запись в биоме.

– Нет, я регулярно езжу в Кан-Да-Кан.

– Каждый год на день рождения?

– Примерно раз в неделю.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно.

– И что ты там делаешь? Ну, в смысле, когда не спасаешь прекрасных дам?

– То же самое, что и все. Гуляю, ем мороженое, смотрю театральные представления, катаюсь на аттракционах. Или просто сижу на скамеечке на смотровой площадке. Мне нравится там бывать.

– А что мы будем делать, если пройдем полный круг и ничего не найдем? – резко сменил тему разговора Нокуар.

– Вернемся немного назад, ближе к капсуле, и сделаем еще один круг. Харвестер должен быть где-то неподалеку.

– Нам не хватит времени на то, чтобы сделать еще один круг, – уныло произнес Нокуар.

– Второй круг будет вдвое меньше.

Нокуар ничего не ответил – бессмысленно было спорить об очевидном. Тем более что каждый из них и сам понимал: они ограничены во времени настолько, что каждый шаг делает их шансы на удачу не больше, а меньше.

По весьма примерным прикидкам Алексея, они прошли примерно треть круга, когда путь им преградило плотное скопление тумана. По форме оно напоминало удава, проглотившего слона. В своей центральной части, где и подошли к нему переговорщики, туман поднимался на высоту около двадцати метров, где образовывал плоское плато, тянущееся примерно на тридцать-сорок метров в каждую сторону. По краям же густой, словно кисель, туман быстро сходил на нет и тянулся в стороны невысокими выступами, способными ну разве что только коленей коснуться. Смотрелось все это в высшей степени странно, поскольку за пределами «удава» шквальный ветер рвал и трепал туман, сворачивал его в розетки, а затем заставлял взрываться, подобно петардам, скручивал в тугие пружины, которые тут же сжимал до предела, а затем позволял им распрямиться, чтобы они с воем унеслись куда-то вдаль, пронзая другие не менее странные туманные образования. Все вокруг находилось в постоянном, дико хаотичном движении. А «удав» пребывал в глубокой медитативной неподвижности, как будто на самом деле переваривал слона. Казалось, его поверхности можно было коснуться рукой. Что и попытался сделать Нокуар. Рука провалилась в туман до середины предплечья. Смотрелось это жутковато – как будто руку отрубили. Энсину это, видно, тоже не понравилось – он резко выдернул руку из тумана и прижал к груди.

– Все нормально? – спросил Алексей.

– Да… А что может быть не так?

– Пойдем напрямик или в обход?

– Это обычный туман, – сказал Шотер.

– Я бы не сказал, что обычный, – ответил Нокуар. – Почему он такой плотный и густой?

– Я тебе с ходу могу назвать два десятка возможных объяснений этому явлению. А подумав, назову еще два десятка. Особенность атмосферных потоков, неровность грунта, гравитационная аномалия, залегание близко к поверхности определенных минералов, русло подземной реки или же просто какая-то подземная пустота. Что тебе больше нравится? – Шотер зачерпнул полную пригоршню необычного тумана. Туман медленно струился у него между пальцев и широкими белесыми полосами стекал на землю. – Кстати, и химический состав тумана может отличаться от того, что вокруг.

– А самое главное, внутри этого «удава» может оказаться не слон, а харвестер, – сказал Алексей и решительно сделал шаг вперед.

Раз – и он провалился в белесую, молочно-белую пустоту. В самом деле, если бы не тяжесть в пару «же», висящая гирями на непривычных к такой нагрузке руках и ногах, могло бы создаться впечатление, будто ты летишь в пустоте. В которой нет ни лева, ни права, ни верха, ни низа, ни покрышки, ни дна, ни утра, ни вечера…

Слева появилась сначала чья-то рука. Затем – шлем. В шлеме – голова Нокуара.

– Странно здесь, – сказал фортан.

– Еще бы не странно, – усмехнулся Алексей.

– Может, мы зря сюда забрались?

– Может, и зря. Но раз уж забрались, нужно идти. Чтобы выбраться. Где Шотер?

– Я здесь.

– Пока ты только голос в ухе.

– Здесь.

В отличие от Нокуара, появлявшегося по частям, Шотер разом вывалился из тумана. Притом с той стороны, куда собирался направиться Алексей.

– Слушайте, отсюда надо выбираться, – быстро заговорил Шотер. – Я что-то тут видел.

– Что тут можно увидеть? – хмыкнул Алексей. – Вокруг один туман.

– Здесь есть что-то, – стоял на своем Шотер. – Что-то… что-то живое…

– На Три-Два-Пять нет жизни.

– Знаю, я не идиот! Но я что-то видел!.. Что-то определенно живое.

– Тебе точно не почудилось?

– Тихо.

– Что?..

– Тихо, я сказал!..

Шотер пригнул колени.

Алексей сделал так же, как он.

И действительно услышал странный звук… Нет, не странный – звук, которого не должно быть на Три-Два-Пять. Звук, похожий на то, как будто кто-то несильно похлопывал себя по коленке… Нет, так хлопают крылья… Крылья очень большой птицы.

– Ложись!

Алексей толкнул в спину замешкавшегося Нокуара, а затем и сам упал на каменистый грунт, которой казался в два раза тверже из-за двойной силы тяжести.

И не успели они вжаться в эту твердую землю, как прямо над их головами пронесся черный треугольник, похожий на гигантского ската. Затем – еще один. И – еще.

Шотер был прав – это были живые существа. Они взмахивали краями своих черных мантий, которые хлопали, как крылья. И, черт возьми, Алексей был уверен, что не у него одного возникло ощущение, что эти твари искали добычу.

Но это было невозможно! Потому что на Три-Два-Пять не было жизни!

Алексей поднялся на ноги.

– Ну, что скажешь? – спросил Шотер.

– Насчет чего? – спросил Алексей.

Шотер молча указал пальцем вверх.

Алексей посмотрел наверх. Там был только белесый туман, густой, как сметана.

– Мы не могли сойти с ума?

– Все разом?

– Может быть, какое-то вещество, обладающее галлюциногенными свойствами, проникает в скафандры?

– Ты бредишь?

– Было бы здорово.

– Это живые существа, Алексей!

– Я видел.

– И – что?

– Давайте отсюда выбираться.

– И это все?

– А что ты еще хочешь от меня услышать?

– Мы открыли новую, доселе неизвестную форму жизни!

– Да брось ты!

– На Три-Два-Пять нет жизни!

– Я в курсе.

– Но она все же есть!

– Я офигеваю!

– Что?

– Мое Моксо изнемогает.

– О! – Шотер наклонил голову, насколько позволял шлем. – Это, должно быть, неприятно.

– Офигительно неприятно, друг мой. Нам жить осталось примерно минут пять. А ты несешь какую-то чушь о чуждых формах жизни! Это разрывает мне сердце, брат! Пошли отсюда.

Алексей хотел сделать шаг, но не смог сдвинуться с места. Как будто что-то держало его ногу.

– Ну, ты идешь? – оглянулся на него Шотер.

Алексей посмотрел вниз.

Его правая нога по самое колено была оплетена чем-то или кем-то… Какой-то лоснящейся от слизи полосой черного цвета. Исключительно мерзкой на вид. И, что было еще более омерзительным, закручиваясь спиралью вокруг ноги, она ползла вверх.

Алексей попытался ухватить ленту руками, чтобы оторвать ее от ноги. Но пальцы скользили по маслянистой поверхности.

Без разницы, что это была за штука, но она не позволяла ему сдвинуться с места.

Впору было запаниковать.

Прямо перед Алексеем нарисовалось лицо Шотера. Они едва не ударились шлемами.

– Чего ждем?

– Тварь!

На лице у Шотера недоумение:

– Ты чего?

– Тварь за ногу держит!

Шотер бросил взгляд вниз.

– Вот же…

– Нокуара вытащи.

– Нокуар в порядке.

Шотер выдернул нож. Большой, армейский, с пилой по обуху. Откуда – черт его знает.

– Мы – переговорщики. Должны быть без оружия.

– Это, что ли, оружие? – Шотер взмахнул ножом так, что его лезвие едва не прошлось по шлему Алексея.

– А что же это?

Шотер задумчиво посмотрел на нож:

– Весьма полезная штуковина.

Он дважды взмахнул зажатым в руке ножом, и щупальце, державшее Алексею за ногу, развалилось на несколько кусков. Прежде чем обрубки утонули в тумане, из них брызнула фиолетовая жидкость. Все это выглядело очень ненатурально. Как спецэффекты для малобюджетного фильма о похождениях каких-нибудь тупоголовых космических рейнджеров, пускающихся во все тяжкие с одним лишь ножом за поясом.

– Вниз!

Толкнув Алексея в спину, Шотер заставил его пригнуться.

Над ними снова беззвучно скользнул черный кожаный треугольник.

– Уходим! Быстро!

Теперь уже Шотер быстро шагал впереди, следя, чтобы Алексей не отстал и не заплутал в тумане.

Вскоре впереди показался силуэт ожидавшего их Нокуара.

– Бред какой-то! – на ходу возмущенно всплеснул руками Алексей. – На Три-Два-Пять нет жизни!

– Хочешь сказать, нас отправили не на ту планету? – осторожно поинтересовался Шотер.

– Признаться, проскальзывала такая мысль, – кивнул Алексей. Однако в шлеме этот жест выглядел как-то совсем уж беспомощно и, совершенно определенно, бессмысленно. – Но это было бы слишком просто.

– Просто? – непонимающе посмотрел на него Нокуар.

– Если бы мы оказались на другой планете, все сразу бы стало на свои места и получило бы объяснение.

– Какое?

– Мы не на той планете. Значит, тут могут жить летающие треугольники и приставучие твари с липкими щупальцами.

– И следовательно, здесь нет харвестера, – закончил Шотер.

– Точно! – кивнул Алексей. – А нет харвестера – значит, и искать его нам не нужно. Я же говорю, слишком просто.

Они вышли из тумана и остановились, не зная, что делать.

Из густого тумана высунулось щупальце и попыталось схватить Шотера за руку.

– Давайте отойдем подальше, – предложил Алексей.

Они сделали еще несколько шагов в сторону от гигантского скопления тумана, похожего на проглотившего слона удава.

– Есть какие-нибудь идеи? – поинтересовался Алексей.

– Будем исходить из того, что мы все же на Три-Два-Пять? И здесь происходит что-то странное? – спросил Нокуар.

– Ну разумеется! Мы же не думаем на самом деле, что нас запустили куда-то не туда? – Алексей посмотрел на Нокуара. Затем перевел взгляд на Шотера: – Или – думаем?

Запищал таймер. Как всегда, не вовремя.