Глава 16
– «Движение вперед не имеет никакого смысла, если ты не знаешь, где нос, а где корма». – Алексей озадаченно почесал затылок и посмотрел на энсина О-Кодо, сидевшего напротив него в кресле с бокалом «свона», тонизирующего напитка на основе киферского меда, в руке. – Ты полагаешь, это очень круто?
– Смотря что ты под этим понимаешь.
– Это не я.
– Кто же тогда?
– Некий безымянный составитель «Карманного справочника переговорщика».
– Ну! – О-Кодо вскинул подбородок с таким видом, будто пытался просчитать траекторию движения бегущего по потолку таракана, хотя, разумеется, никакого таракана там и в помине не было. – В таком случае это невообразимо круто!
– «Вернись, даже если ветер попутный!»
– Прости?
– Я дочитал фразу до конца.
– «Карманный справочник переговорщика» написал великий человек!
– Который даже не счел нужным подписать свой труд.
– Именно поэтому он и велик.
– Теперь я не понял.
– Имя на обложке – это тщеславие.
– Да брось! – насмешливо скривился Алексей. – Имя автора помогает ориентироваться в бескрайнем потоке текстов. Так же, как имя музыканта или художника. Нельзя же выбирать книгу только по названию и картинке на обложке.
– «Карманный справочник переговорщика» – уникальная книга. Я бы даже сказал, единственная в своем роде.
– Может быть, – не стал спорить Алексей. Хотя, признаться, после беглого знакомства с книгой ее восхваляемые всеми и вся достоинства вызывали у него большие сомнения. – Но если бы я знал имя автора, это позволило бы мне… – Алексей задумался. – Точнее сориентироваться… – Алексей снова задумался. – В конце концов, может быть, его написал какой-нибудь шутник!
– Если бы ты знал имя автора, это лишь дезориентировало бы тебя, – возразил Нокуар. – Перед твоим мысленным взором стоял бы образ некого конкретного человека. И ты постоянно задавался бы вопросом: «А могу ли я доверять ему? Чем он лучше меня? Откуда он знает, как поступать в той или иной ситуации?» Представь, что ты взял бы в руки книгу по коррекции веса, а на задней обложке была бы размещена фотография автора с животом, свисающим до колен. Наверное, эта книга не вызывала бы у тебя доверия.
– Разумеется, нет!
– А не видя снимка автора, ты бы смело следовал его советам!
– И отрастил бы брюхо до колен?
– Вот видишь! Брюхо уже не дает тебе покоя!
– Ну, разумеется! Зачем мне следовать советам того, кто сам себе не в состоянии помочь?
– А если ему это просто не нужно? Что, если его устраивает живот, свисающий до колен? Что, если на планете, где он родился и вырос, такой живот является предметом особой гордости его обладателя? Но при этом он знает способ, как избавиться от живота, и готов поделиться им с теми, кто считает живот, свисающий до колен, некрасивым!
Алексей хмыкнул и почесал ногтем висок.
– Ну, это ты как-то очень уж хитро завернул.
– «Великий путь неназываем. Великое доказательство бессловесно. Великая человечность нечеловечна. Великая честность не блюдет приличий».
– Это тоже из «Справочника переговорщика»?
– Нет, это Чжуан-цзы. Древний земной философ. Фортаны называют книги Чжуан-цзы и «Дао дэ цзин» великими дарами, которые они получили от землян.
Не зная, что на это сказать, Алексей молча пожал плечами. И мысленно перелистнул еще пару страниц «Карманного справочника переговорщика».
– Ну, а это что такое? – воскликнул он едва не с возмущением. – «История не знает ни единого случая успешного завершения переговоров. Как правило, любые переговоры заканчиваются тем, что все участвующие в них стороны получают совсем не то, на что они изначально рассчитывали. Однако при этом каждая из сторон делает вид, что именно она получила то, что хотела, а вот другим сторонам пришлось пойти в своих требованиях на значительные уступки. Если при этом представители договаривающихся сторон улыбаются и пожимают друг другу руки, это называют удачными переговорами». – Алексей сделал красноречивый жест обеими руками. – Как прикажете это понимать?
– Никак. – Нокуар глотнул «свона». – Ты выбрал неподходящую цитату.
– Не понял? Что значит неподходящую? Неподходящую для чего?..
– Стоп!
Нокуар поднял руку, поскольку Алексей явно не собирался останавливаться. У него было еще множество вопросов, и он все их хотел задать. И вовсе не потому, что рассчитывал получить на них ответы – ему нужно было определиться с кругом вопросов, которые он сам для себя поставил, отобрать из них главные и хотя бы с ними попытаться разобраться. В первом приближении. В самом общем виде. Десантный корабль «Кастан-Три» уже ушел в направлении системы Дусамак. До выхода основной эскадры из гиперспейса оставалось чуть меньше полутора часов. В системе Гордон-Три их, по всей видимости, уже ждут сайтены. Сайтены не ударят по ним сразу из всех бортовых орудий только потому, что эскадра фортанов идет через портал. Любые боевые действия вблизи порталов запрещены Галактической конвенцией номер 51-12–85. Наказанием для спровоцировавшей бой стороны явился бы запрет на пользование всеми порталами, что заметно ухудшило бы как экономическое, так и политическое положение агрессора. Гипердвигатели Хайма-Дрёшера позволяли нырять в гиперспейс, минуя порталы. Но при этом выход в нормальное пространство становился похожим на популярную у стомачей игру борус, которую они уже не первый год пытались включить в программу ежегодного Пангалактического спортивного круга. Суть игры заключалась в том, что нужно было сунуть руку, клешню, щупальце, ну, или любую другую имеющуюся в наличии конечность в мешок и наугад вытащить из него один из ста одного совершенно одинаковых по размеру и на ощупь шаров. Выигрывал тот, кто вытаскивал черный шар. При том, что сто шаров в мешке были белыми. Кроме как на удачу, в игре борус полагаться было не на что. И стомачи в своих заявках постоянно делали на этом акцент, утверждая, что именно этот момент – результат, не зависящий от уровня физического и умственного развития игроков, – ставит всех участников в абсолютно равные условия. А именно это – равенство всех и вся – декларирует Первая статья Кодекса Пангалактического спортивного круга.
Навигация в гиперспейсе зависела от мастерства и интуиции навигаторов. Работа навигаторов в гиперспейсе была скорее искусством, нежели ремеслом. Так что обучиться ей было совсем не просто. Помимо желания, требовались еще и природные данные. Именно поэтому хорошие навигаторы, такие, как киферы, ценились на вес гипритида.
Система порталов делала перемещение на межзвездном уровне простым, удобным и максимально безопасным. Каждая раса, пользующаяся порталами, платила незначительный взнос, идущий на поддержание порталов в рабочем состоянии и открытие новых порталов. Не желавшие пользоваться порталами автоматически оказывались на задворках Галактики.
Поэтому сайтены ни в коем случае не станут открывать даже предупредительный огонь по эскадре фортанов, выходящей из портала «Шен-А-Пять». Скорее всего, они займут оборонительную позицию вблизи орбиты Три-Два-Пять. И предоставят фортанам право первыми открыть огонь. Сайтены любили подобные красивые жесты. Фортаны же вместо этого отправят к ним переговорщика. То есть Алексея Бузина, которого они считают мастером вести переговоры. И ему придется убеждать сайтенов в том, что все происходящее – это всего лишь стратегема. А главные события происходят сейчас не здесь, а в системе Дусамак, где бравые космодесантники обезвреживают базу террористов.
Поверят ли в такую историю сайтены?
А если не поверят, какие действия предпримут?
«История не знает ни единого случая успешного завершения переговоров…»
Звучит не очень обнадеживающе. Однако и не внушает необоснованных надежд.
– Ты вообще-то знаешь, что представляет собой «Карманный справочник переговорщика»? – спросил Нокуар.
– А что он может собой представлять? – дернул плечом Алексей. – Справочник – он и есть справочник.
– Понятно. – Нокуар допил «свон», поставил бокал на стол и поднялся на ноги. – «Карманный справочник переговорщика» появился в биоме примерно триста пятьдесят лет тому назад, – менторским тоном начал фортан. – Его автором является величайший переговорщик всех времен и народов…
– Постой, – перебил Алексей. – Мы же не знаем, кто написал «Справочник».
– И что? – не понял Нокуар.
– Ты говоришь о нем так, будто тебе известно его имя.
– Нет. Я сказал только, что он является величайшим переговорщиком всех времен и народов.
– Вот! – хлопнул в ладоши Алексей. – Ты не знаешь, кто он, но при этом называешь его величайшим переговорщиком!
– И в чем проблема?
– Мы ничего не знаем о его заслугах.
– Он написал «Карманный справочник переговорщика».
– Этого достаточно для того, чтобы называться величайшим переговорщиком?
– Разумеется. Искусство ведения переговоров зародилось…
– Давай обойдемся без экскурсов в историю. У нас на это нет времени.
– В общем, с тех пор как появился «Карманный справочник переговорщика», им пользовались сотни, если не тысячи переговорщиков. И никто не обнаружил в нем ни малейшего изъяна.
– Значит, я стану первым.
– Не обольщайся.
– Что же, получается, для того, чтобы стать переговорщиком, достаточно обзавестись «Справочником»?
– Не имея опыта игры в стак-и-стакс, ты не сможешь воспользоваться даже «Кратким перечнем стандартных положений».
Стак-и-стакс была невообразимо заумной фортанской игрой. На Фортане в стак-и-стакс играли все, от мала до велика. В самом общем виде стак-и-стакс можно было сравнить с шахматами – в фортанской игре фигуры также перемещались по разделенной на клетке доске. Вот только в игре стак-и-стакс участвовало по двадцать восемь разных фигур с каждой стороны. И игрок мог сам выбрать из имеющегося комплекта те фигуры, которые считал нужными. А игра шла не на одной, а сразу на трех досках, причем некоторые фигуры могли перемещаться с одной доски на другую. Ну, то есть стак-и-стакс похожа на шахматы в той же мере, в какой сами шахматы похожи на «крестики и нолики».
– Но я ничего не смыслю в работе переговорщика.
– Переговорщик – это не работа, а мастерство.
– Я – врач. Врач общего профиля. То есть даже не психолог. Ну какой из меня переговорщик?
Нокуар приложил палец к подбородку и изучающе посмотрел на Алексея.
– Почему ты не сказал это командующему?
Алексей только хмыкнул в ответ.
– Почему? – повторил свой вопрос энсин.
– Тому есть множество причин, – буркнул, глядя в сторону, Алексей.
– Ага! – хитро прищурился Нокуар. И указал пальцем на Алексея.
– Что значит «ага»? – растерялся тот.
– Ты согласился стать переговорщиком, потому что у тебя имелись на то причины.
– Ну, разумеется, – сказал Алексей и на всякий случай задумался: нет ли в словах Нокуара какого подвоха? – Всему есть свои причины, – добавил он и снова задумался: вроде бы он все правильно сказал. Не придерешься. – Ничего не бывает просто так, без причин…
Алексей чувствовал, что это еще не все. В смысле, не конец фразы. Что к этому следует еще что-то добавить. В соответствии с правилами общей теории языка. Потому что иначе фраза остается незаконченной. А, как известно, незаконченная фраза хуже неначатой.
Алексей полагал, что поскольку он начал говорить о причинах, то надо бы сказать и о следствиях. Но не успел он еще придумать достойную концовку, как корабль содрогнулся всем корпусом, как будто налетел на преграду, и резко завалился на правый борт. При этом по переборкам пошел гул, как будто кто-то колотил в них обернутой в войлок кувалдой.
На самом деле крейсер, разумеется, не завалился на правый борт. Подобное было невозможно по одной простой причине – в отсутствие внешней силы тяжести понятия «верх» и «низ» являлись в высшей степени относительными. Потолок символизировал верх, а пол – низ. Вот и вся абстракция. Чисто субъективное чувство, будто крейсер начал заваливаться на правый борт, возникло у людей по причине того, что дали сбой гравикомпенсаторы, отвечающие за искусственную силу тяжести на корабле. Но и этого оказалось достаточно для того, чтобы стакан, который Нокуар поставил на стол, свалился на пол, а сам энсин, взмахнув ногами, перевалился через подлокотник кресла, упал на кажущийся наклонным пол, съехал по нему и ударился затылком о дверь каюты. Дверь при этом распахнулась, и, перевернувшись через голову, энсин выкатился в коридор. Алексей не последовал за ним только потому, что успел ухватиться за выскользнувший из стены поручень. Поручни и страховочные пояса выдвигались из спрятанных в переборках ячеек автоматически, как только чувствительные микродатчики фиксировали незапланированные перепады показателей стабильности гравитационного поля. Страховочный пояс позволял зафиксировать тело на одном месте так, чтобы руки при этом оставались свободными. Поручни давали возможность перемещаться по всему кораблю даже в условиях нулевой гравитации. Точно так же, автоматически, получив сигналы от датчиков, сработали магнитные захваты, зафиксировавшие все предметы мебели на тех местах, где они находились.
Крейсер вновь содрогнулся, по переборкам прошел тяжкий металлический стон, корпус корабля накренился в противоположную сторону, и энсин снова вкатился в каюту.
Алексей покрепче ухватился одной рукой за поручень, уперся ногой в переборку и, откинувшись назад, поймал фортана за щиколотку.
– Цел?
– Порядок.
Алексей помог Нокуару добраться до стола, и тот обеими руками ухватился за ножку.
– Что происходит?
– Не знаю… Если бы мы находились не в гиперспейсе…
Корабль качнулся с одного борта на другой, как будто перевалил через широкую волну, и гравикомпенсаторы стабилизировали привычное положение. Пол вновь стал низом, а потолок – верхом.
– Если бы мы находились в нормальном пространстве, я бы тоже сказал, что нас атакуют.
Но какой идиот мог атаковать флагманский крейсер, следующий в сопровождении двух десятков боевых кораблей, в гиперспейсе, где невозможно выставить защитное поле? Это ведь означало и самому подставиться под ответный удар.
Корпус корабля вновь дважды содрогнулся. По переборкам прокатился теперь уже не стон, а жуткий скрежет рвущегося метала. Крейсер «упал» на левый борт. Алексей повис, держась руками за поручень, а Нокуар – за ножки стола.
– Проклятье! Нас на самом деле атакуют!
– Это невозможно…
– Скажи это тем, кто бьет по нам прямой наводкой!
Словно вторя ему, заработал звуковой сигнал тревоги. На стенах и потолке появилась информационная надпись: «Боевая тревога! Боевая тревога! Всем членам экипажа занять места согласно штатному расписанию «Три-А»!»
– Корабельный биом! – вслух скомандовал Алексей.
Биом транслировал ту же информацию, дополненную персональным сообщением: «Старший врач Алексей Бузин. Согласно штатному расписанию «Три-А» ваше место в медицинском отсеке».
– Мог бы догадаться…
– С кем ты развариваешь?
– С биомом.
– Вслух?
– Дурная привычка. Никак не могу избавиться…
Корабль качнулся в сторону левого борта, как будто гравикомпенсаторы пытались восстановить нормальное положение. Но, видимо, повреждения были слишком серьезные – крейсер так и остался «лежать» на правом борту.
«Внимание! До тех пор пока не удастся восстановить стабильную работу гравикомпенсаторов, сила гравитации будет понижена до 0,2 g!»
– Степень угрозы?
«Высокая».
– Сколько кораблей нас атакует?
«Не определено».
– Класс атакующих кораблей?
«Не определено».
– Принадлежность?
«Не определено».
Алексей бросил непонимающий взгляд на Нокуара, просматривающего ту же информацию в биоме.
– Слушай, может быть, я чего-то не понимаю? Может быть, у вас считается нормальным скрывать информацию от экипажа…
– Нет, – мотнул головой Нокуар. – Это ненормально.
– Но класс и принадлежность любого корабля определяются автоматически, как только он попадает в зону захвата визоров…
Послышались приглушенные ухающие звуки. Судя по тому, как звуки накладывались друг на друга, будто эхо, догоняющее само себя в узком ущелье, заработали сразу три, а то и четыре батареи палубных орудий, как будто эскадру атаковали небольшие боевые корабли класса «штурмовик». А если судить по тому, с какой частотой и непрерывностью молотили импульсные энергоразрядники, они вели не прицельный огонь, а лупили наугад, чтобы только не позволить противнику приблизиться. Атака штурмовиков была бы вполне уместна в ситуации, когда оказавшийся под ударом корабль был лишен защитного поля – попасть из палубного орудия в крошечный истребитель – задача непростая. Но только если бы дело происходило в нормальном пространстве. Поставить на штурмовик двигатели Хайма-Дрёшера было технически невозможно. Поэтому, едва покинув борт корабля-носителя, штурмовик оказался бы выброшен из гиперспейса. Причем после такого жесткого выброса от него мало что осталось бы – пройдя без всякой защиты через несколько измерений, штурмовик несколько раз был бы вывернут наизнанку. А если у большого корабля окажется выведен из строя двигатель Хайма-Дрёшера… Короче, начать активные боевые действия в гиперспейсе мог только полный идиот. Или – самоубийца. Что, в общем, не большая разница.
Почувствовав, как ослабла нагрузка на руки, которыми он держался за поручень, Алексей качнул ногами и мягко, плавно спрыгнул на превратившуюся в пол переборку. Сила тяжести в 0,2 g позволяла быстро передвигаться по корабельным коридорам, перехватывая руками поручни и отталкиваясь от «пола» ногами. Для этого требовался лишь незначительный навык. А пристегнувшись страховочными ремнем к креслу, можно было вполне комфортно чувствовать себя за пультом управления или за системой наведения, не думая о том, что ты как бы лежишь на боку.
– Тебе где следует быть? – спросил Алексей у все еще висящего на ножке стола Нокуара.
– Рядом с тобой, – ответил тот.
– Я иду в медотсек.
– Не забудь.
Энсин указал на стену, которая сейчас была потолком. Рядом со столом горел крошечный красный знак – морда франа с оскаленными зубами.
Франы – мелкие животные, внешним видом и повадками похожие на крыс. Фортаны почитали франов за их независимость и боевой дух. Франы являлись героями многих фортанских легенд. Им даже посвящали стихи. Для того чтобы понять это, наверное, нужно было родиться фортаном. Алексею же было довольно знать, что оскаленная морда франа указывает на место, где хранится оружие.
Присев, Алексей коснулся кончиками пальцев «пола», затем резко выпрямил ноги, взлетел высоко вверх, к самому «потолку», и коснулся указательным пальцем носа франа.
