ЧАСТЬ 2
Враг моего врага
Уже давно мне приходило в голову, что я человек действий, битв и приключений. Во времена мира и спокойствия, как и мой друг Бруэнор, я тоскую по открытой дороге, где правят бандиты и бродят дикие орки. На протяжении многих лет я живу битвами и приключениями. Признаюсь, я испытал трепет, когда Король Бруэнор так легко решил отречься от престола и отправиться на поиски легендарного Гонтлгрима.
Потому что в этих поисках мы нашли открытую дорогу, дикие земли, приключения, и, разумеется, сражения.
Но чего-то не хватало. Я не мог полностью осознать это, не мог правильно сформулировать, теперь же, спустя долгое время, возвращаясь к первым дням правления Короля Бруэнора в Мифриловом Зале, я понимаю, что отсутствовали острые края, те самые, что царапают мою кожу и дают ощущение полноты жизни.
Любой, кто когда-либо стоял на краю обрыва, поймет это. Можно наслаждаться видом, открывавшейся панорамой, но нельзя не чувствовать волнения от того, что твоя жизнь - часть чего-то большего и грандиозного, словно каким-то образом душа уносится ввысь к звёздам, чтобы присоединится к непостижимым просторам вселенной.
На фоне всей этой красоты и впечатляющего величия ветер завершает общую картину ощущений, особенно кружащий и налетающий порывами морской бриз. С этими ощущениями приходит наибольшее утверждение жизни: чувство страха, признание того, каким мимолетным может быть наше существование.
Когда я стою на краю обрыва, на грани катастрофы, склонившись против ветра, я чувствую себя по настоящему живым. Я должен быть быстрее, чтобы перестраиваться под ветер и сохранять свой баланс, менять точку опоры одновременно с порывами ветра; если я хочу остаться на краю обрыва, и конечно остаться в живых, то я должен быть быстрее, чем все прихоти ветра.
В прошлом я упорно связывал себя с битвами и приключениями, всегда направлял свой взор к открытой и полной опасностей дороге, но совсем недавно ко мне пришло понимание того, чего мне действительно не хватает: риска и острых ощущений.
Страха перед риском, края этого высокого обрыва. Не самого риска, поскольку он был всегда, а волнения от ощущения риска …
По правде говоря, это случилось во время моей полночной поездки назад из Лускана, только тогда я понял, как долго не испытывал этих острых ощущений.
Когда я впервые покинул Далию, я боялся за неё, но страх рассеялся почти сразу, на его место пришло ощущение непобедимости, которого я не знал десятилетиями, а возможно и целый век! Я знал, что преодолею охраняемую стену Лускана, что найду Бениаго, знал, что заставлю его подчиниться. Я знал, что я одержу победу. Я знал, что буду быстрее, чем порывистый ветер.
Почему?
Риск был всегда, сейчас я понимаю это, но на протяжении стольких лет, волнение от риска было вовсе не из-за неприемлемой цены поражения. Цена обладания друзей, настолько дорогих и любимых, это … уязвимость.
Я даже допускаю, что ветер мог сдуть Дриззта До’Урдена с обрыва. Такая цена не слишком высока. Но наблюдать, как Кэтти-бри падает у меня на глазах?
Тогда я не непобедим. Тогда это просто риск, а не острые ощущения от жизни на краю обрыва.
Не более.
Потому что по дороге в Лускан я был непобедим. Стены не могли остановить меня. Бениаго не мог остановить меня.
И теперь я понимаю - потеряв своих друзей, свою семью, свою дом, я потерял также и свою уязвимость, но я вернул назад острые ощущения опасности, свободу не только ходить на краю бездны, но и танцевать там, насмехаясь над ветром.
Что за странная ирония.
Но что тогда значат мои развивающиеся отношения с Далией?
Она очаровывает меня. Она дразнит меня каждым движением и каждым своим словом. Она манит меня туда, где я ещё не был!
Во время моего путешествия, с безудержным восторгом, трепетом от приключения, полного сражений и, конечно, риска, я знал, что она выживет. Я знал это! Даже когда всё кричало о том, что яд убьёт её задолго до моего возвращения из Лускана, где-то глубоко в душе я просто знал, она не будет потеряна для меня. Не сейчас, не так. Её судьба не могла быть написана таким образом; её смерть не могла быть такой грубой и обыденной.
Но что, если я ошибался? Что, если бы её забрали у меня, как остальных до этого? Безусловно, Далия танцует ещё более дико на краю того обрыва, чем я. Она бесстрашна вплоть до безрассудства – за короткое время я хорошо узнал её, я видел это очень ясно.
И всё же этот риск не пугает меня.
Я не хочу, чтобы она умерла. Обаяние, привлекательность, всё это слишком сильно и реально. Я хочу узнать её, понять её. Я хочу кричать на неё и в то же время целовать. Я хочу испытать её в бою и в страсти.
Она настолько же непредсказуема, насколько эротична, она изменяет интонации своего голоса так же легко, как меняет свой внешний вид. Думаю, что игра, в которую она играет, это способ вывести друзей и врагов из равновесия. Но я не уверен, и это тоже часть её бесконечного соблазнения. Она дразнит меня своим непредсказуемым поведением, или Далия действительно непредсказуема? Она актёр или только роль?
А возможно, есть и третий вариант: я так отчаянно нуждаюсь в ответе, кто же этот непредсказуемый доппельгангер, что ищу слишком много смысла в каждом её слове. Возможно, я ищу, и лишь потому вижу, глубокий смысл в её намерениях, и пытаюсь отыскать ключи к её сердцу?
Тщательно охраняемому сердцу. Но почему?
Ещё одна загадка, которую необходимо разгадать …
Я знал, что она не будет потеряна для меня, но как? Как мои инстинкты полностью побороли мой разум? Учитывая всё, что произошло в моей жизни, не должен ли я был ожидать наихудшего варианта развития событий относительно Далии? С учётом потерь, что я пережил, не должен ли я бояться именно подобных отчаянных ситуаций?
И всё же я не боялся. Я упивался ночной поездкой, приключением и острыми ощущениями от риска.
Может, это привычки Далии, её развязность, её собственное бесстрашие повлияли на моё сердце? Или, возможно, я люблю её не так, как любил Кэтти-бри или Бруэнора, Вульфгара и Реджиса?
Мне интересно – что, если это нечто иное? Возможно, уроки Инновиндиль проникли в меня гораздо глубже, чем я думал. Это вполне логично, я понимаю точку зрения Инновиндиль, что мы, эльфы, должны проживать свою жизнь маленькими фрагментами из-за того, что мы бок о бок живём с расами, чьи жизни гораздо короче наших собственных. Но возможно ли, что уроки Инновиндиль зародили во мне уверенность, что я смогу двигаться дальше, что передо мной лежит дорога? И хотя те, кого я глубоко люблю, ушли от меня, я найду других, чтобы разделить с ними свой путь и сражения?
Я надеюсь, это так, и возможно есть ещё кое-то что. Возможно, каждая потеря закаляет моё сердце и делает неспособным чувствовать боль. Потеря Бруэнора ужалила меньше, чем потеря Кэтти-бри и Реджиса, и меньше, чем знание того, что Вульфгар тоже, несомненно, ушёл. Есть и другие причины. Последние слова Бруэнора: “Я нашёл его, эльф” отражали жизнь, полную приключений, я уверен. Мог ли просить дварф большего, чем знал Король Бруэнор Боевой Молот? Его последний бой один на один, и его победа над Дьяволом Ямы с помощью сил древних королей дварфов, безусловно, наполнила бы до отказа сердце любого дварфа.
Поэтому я не оплакиваю Бруэнора, хоть и скучаю по нему не меньше, чем по всем остальным.
Получается, здесь нет единого ответа. Жизнь – это сложное путешествие, и некоторые создают линии от чувств к последствиям, от последствий к ожиданиям. Несомненно, я буду стараться распутать это всё, ведь такова моя натура, но в итоге я остался с одной неизбежной истиной: радость от ночной поездки, переговоры с Бениаго при помощи скимитаров, безрассудные приключения.
Острые ощущения на краю обрыва.
Это твоё обещание Дриззту До’Урдену, моя леди Далия, эротичная и непредсказуемая.
И это ваше наследие Дриззту До’Урдену, мои старые Соратники Мифрилового Зала.
Ты видишь меня сейчас, Кэтти-бри?
Ты видишь меня сейчас, Бруэнор?
Ты видишь меня сейчас, Реджис?
Ты видишь меня сейчас, Вульфгар?
Потому что я вижу вас. Вы идёте со мной. Вы каждый день в моих мыслях, все четверо, и я вижу, как вы улыбаетесь, когда улыбаюсь я, и хмуритесь, когда мне больно. Я верю в это, и чувствую это.
Я молюсь об этом.
