Книга: Гонтлгрим
Назад: Глава 2 Последняя дорога старого дварфа
Дальше: Глава 4 Тайна Центральной Башни

Глава 3
Оттенки серого

Проходя мимо зеркала, Херцго Алегни не смог сдержать утробного урчания. Когда-то из-за дьявольского происхождения его кожа была изумительно красного оттенка, но серый покров Шадовара заставил её потускнеть. Тем не менее, изменения не затронули глаза, отметил тифлинг с удовлетворением. Красные радужные оболочки всё так же сияли адским пламенем.
И всё же Алегни смирился с переменами. Тусклый оттенок кожи — незначительная цена за увеличившуюся продолжительность жизни и множество других преимуществ, которые давала сущность Шадовара. И хотя те, кто принял его в свои ряды, и разделяли предрассудки прочих рас Фаэруна относительно демонической крови, тифлинг нашёл среди них своё место. Меньше чем за десятилетие Херцго Алегни стал лидером боевого отряда, а ещё спустя десять лет его удостоили величайшей чести руководить экспедицией незерильцев в Лес Невервинтер в поисках павшего Анклава Ксинленал.
Он немного задержался перед зеркалом, восхищаясь своим новым чёрным дождевиком. Его переливающаяся атласная ткань, жёсткий воротник восхитительного ярко-алого оттенка идеально гармонировали с лезвием огромного меча и оттеняли длинные фиолетовые волосы, из-под которых торчали подобные бараньим рога. Высокий воротник не позволял большей части волос спадать на спину, вместо этого пряди обвивали его шею и ложились на мускулистую грудь. Тифлинг специально не застёгивал кожаный жилет, чтобы подчеркнуть слегка подрагивающие мускулы внушительного торса.
Внешний вид очень важен, воин знал это, и Херцго Алегни всегда выглядел отлично. Он был лидером — и страх играл ему на руку, особенно теперь, когда тифлинг запланировал встречу с Баррабусом Серым. Алегни не доверял ему. И, прежде всего из-за того, что, по мнению тифлинга, этот человек обязательно должен попытаться его убить. У Баррабуса были для этого достаточно веские причины.
К тому же, он слыл мастером в искусстве убийства.
Твёрдые каблуки высоких чёрных кожаных ботинок громко стучали по булыжникам, тем утром Херцго Алегни шагал из своего дома полный решимости и силы. Он даже не пытался скрыть своё очевидное вступление в ряды Незерильцев. В Невервинтере это было ни к чему — экспедиция Алегни была столь успешна, что теперь никто не отважится выступить против шейдов.
«Счастливый Селезень» был самым новым зданием в Невервинтере и располагался на холме, возвышающемся над городом и грохочущими прибоями Побережья Меча. Рассматривая город из подъезда гостиницы, Алегни снова вспоминал, как стремительно разрастался Невервинтер эти несколько десятилетий, которые прошли с падения Лускана пред пиратскими капитанами и волнений в Порте Лласт. Сколько горожан теперь живёт в пределах стен Невервинтера и за их пределами? Около тридцати тысяч, возможно?
Несмотря на численность, горожане, вне всякого сомнения, были просто неорганизованной сворой со слабыми ополчением и лордом, более заинтересованным пирами, нежели защитой города. Лорд Хьюго Бабрис давно и прочно закрепил за собой трон. С диким Лусканом на севере, раздираемом соперничеством пиратов, которых ничуть не волновало разрастание Невервинтера, и могущественным Глубоководьем на юге, Город Мастеров в последнее время наслаждался безопасностью. Никакому флоту не избежать встречи с армадой Глубоководья, но даже в случае прорыва, вражеские суда мгновенно были бы атакованы множеством каперов, что свободно бороздили побережье к северу от самого большого из городов.
Всё это сделало Невервинтер беззащитным перед нашествием Незерильцев — но с другой стороны, кто в действительности мог быть подготовлен к нашествию тьмы? — Херцго Алегни не упустил возможности воспользоваться этой слабостью. И так как целью его миссии был не Невервинтер, а лес на юго-востоке, тифлинг позволил Хьюго Бабрису сохранять иллюзию контроля над городом.
Пристальный взгляд Алегни скользнул вниз к причалу — наименее изменившему за прошедшие шумные десятилетия району. Там располагалась гостиница «Затонувшая Бутылка» — Баррабус, вне всякого сомнения, провёл ночь именно там. Алегни не мог не улыбнуться, вспоминая, каким это место было до Магической Чумы. В те далёкие времена он был молодым воином, прибывшим, чтобы найти своё место в жизни и разбогатеть, подобно множеству других самоуверенных авантюристов. Тогда тифлинг вынужден был прятаться в тени, скрывая происхождение и демоническую природу. Как удачно, думал Алегни, что в тех самых тенях он нашёл нечто большее, нечто великое, нечто более тёмное.
Военачальник вышел из задумчивости и устремил пристальный взгляд на реку Невервинтер и три изысканных моста, пересекающие её. Все были красивы — торговцы Невервинтера гордились своей работой — но один из них, украшенный декоративными крыльями, широко раскинувшимися в обе стороны, привлёк внимание Алегни. Действительно, из трёх мостов, соединяющих северную и южную части города, он был самым внушительным, поскольку изображал взлетающего виверна, великого и изящного. В течение многих лет мост оставался крепким и надёжным, его фундамент удерживался металлической сеткой, усиленной дварфами и постоянно ремонтируемой. Даже издали он вызывал восхищение, и это чувство только усиливалось при более близком осмотре. С годами мост был доведён до совершенства в каждой детали — за исключением названия: Мост Парящего Виверна.
Эти дураки отдали должное лишь внешней составляющей, а не мастерству исполнения, и нарекли столь великолепное строение столь приземлено.
Алегни начал спускаться по булыжной мостовой, решив перейти по этому мосту и опередить Баррабуса. К тому же, он не видел своего убийцу в течение месяцев и хотел произвести на Баррабуса Серого такое впечатление, чтобы тот и думать забыл о противоборстве с Алегни.
Тифлинг быстрым шагом достиг моста, и, идя по небольшому подъёму вдоль «спинного хребта» крылатого дракона, он получал удовольствие от того, как расступаются пред ним жители Невервинтера, как спешат поскорее убраться с его пути, как боязливо косятся на великолепный меч с красным лезвием, висевший в петле у бедра. Алегни дошёл до середины моста — наивысшей точки возле «крыльев» — и положил руки на каменные перила с западной стороны. Разглядывая другие мосты — Дельфина и Спящего Дракона — тифлинг не без удовольствия отметил, что движение на Крылатом Виверне замедлилось.
Он был не единственным незерильцем, скрывающимся в Невервинтер, и даже не единственным шейдом на мосту, но он был Херцго Алегни.
Да, он был определённо рад стоять здесь, рассматривая реку и побережье и отмечая запущенность мелких мостов, ровно до того момента, как услышал тихий голос позади. Его обладатель каким-то образом сумел незаметно возникнуть за спиной тифлинга.
— Ты хотел меня видеть?
Алегни переборол желание выхватить меч и зарубить стоявшего сзади. Вместо этого он продолжил смотреть прямо вперёд и спокойно ответил.
— Опаздываешь.
— Мемнон далеко на юге, — отозвался Баррабус Серый. — Ты предлагаешь мне дуть в паруса для ускорения судна?
— И если бы я сказал да?
— Тогда я напомнил бы, что действия такого рода больше подходят тем, кто мнит себя королём.
Остроумно было со стороны Алегни вместо ответа обернуться, чтобы рассмотреть невысокого человека. От представшего перед ним зрелища, глаза военачальника удивлённо расширились. Одет человек был как всегда в чёрную кожу и ткань, а единственным украшением являлась ромбовидная металлическая пряжка на поясе, которая легко раскрывалась, становясь весьма опасным кинжалом. В слегка согнутой позе сквозила усталость от мира. Баррабус, конечно же, появился бесшумно, как профессиональный убийца, Херцго был достаточно умён, чтобы оценить это. Но тёмные волосы человека сильно отросли и выглядели неопрятно, к тому же он отпустил бороду.
— Твоя железная дисциплина дала трещину? — спросил тифлинг. — После стольких лет?
— Что ты хотел?
Военачальник сделал паузу и откинулся назад, рассматривая убийцу более тщательно.
— Ах, Баррабус. … Ты становишься неаккуратным, неряшливым. Надеешься, что потеряешь былые навыки, и кто-то убьёт тебя и освободит от мучений.
— Если бы это было правдой, то сначала я убил бы тебя.
Херцго Алегни рассмеялся, но инстинктивно положил руку на рукоять могучего меча.
— Но ты не в состоянии, не так ли? — насмехался он. — Ты не можешь позволить придти в упадок своим превосходным навыкам, поэтому ты делаешь это со своей внешностью. Это просто не в твоём характере. Нет, совершенство — твоя защита. Ты не проведёшь меня, Баррабус Серый. Твой внешний вид ничто иное, как просто уловка.
Невысокий мужчина переступил с ноги на ногу, единственное — и, пожалуй, самое явное из всех видимых тифлингом — подтверждение того, что слова Алегни убийца принял близко к сердцу.
— Ты вызвал меня из Мемнона, у меня там остались дела, — сказал Баррабус. — Чего ты хочешь?
Алегни лукаво улыбнулся и повернулся, снова сосредотачиваясь на том, как река Невервинтер несёт свои воды к морю, впадая в него немного севернее шумных доков.
— Это действительно прекрасное строение, красиво и функционально, не находишь? — не оборачиваясь к убийце, спросил тифлинг.
— Оно помогло мне пересечь реку.
— Не принимая в расчёт его полезности, — парировал тифлинг.
Баррабус не потрудился ответить.
— Красота, — пояснил Алегни. — Ни одной простой береговой опоры или колонны! Нет! Каждая покрыта маленькими произведениями искусства, каждое из которых дополняет общую картину. Да, истинная рука мастера. Я действительно восхищаюсь тем, как ремесло может преобразиться в искусство. Разве ты не согласен?
Баррабус не отвечал, Алегни повернулся, чтобы взглянуть на него, и рассмеялся.
— Как мой меч, — сказал тифлинг. — Разве ты не согласишься, что он изумительное произведение искусства?
— Если б его владелец поистине был бы столь творческой личностью, какой хочет казаться, то он не нуждался бы в моих услугах.
Плечи Алегни тряслись от хохота, но лишь мгновенье. Он снова повернулся к невысокому человеку, и в его красных глазах вспыхнула угроза.
— Считайте себя счастливчиком, потому как мои покровители не позволяют мне прирезать тебя.
— Моя удача не знает границ. И я снова спрошу — зачем ты позвал меня? Любоваться мостом?
— Да, — ответил Алегни. — Этот мост. Мост Парящего Виверна. Такое название не подходит ему, я хотел бы его изменить.
Баррабус смотрел на него ничего не выражающим взглядом.
— Лорд этого прекрасного города — забавное маленькое существо, — объяснил Алегни. — Окружённый охранниками и каменными стенами, он не понимает, насколько шатка вершина, на которую он забрался.
— Он не хочет менять название? — в тоне Баррабуса появились нотки интереса.
— Такой традиционалист, — притворно вздохнул Алегни. — Он не ценит простоты и изящества названия «Мост Алегни».
— Мост Алегни?
— Замечательно, ты не согласен?
— Ты позвал меня из Мемнона, чтобы убедить мелкого лорда переименовывать мост в честь тебя?
— Я, конечно, не могу открыто выступить против него, — сказал Алегни. — Наши дела в лесах продвигаются, и я не могу тратить ресурсы на иное.
— Выступив против него, ты рискуешь развязать войну с лордами Глубоководья. Твои покровители едва ли одобрят это.
— Видишь, Баррабус, даже недалёкие могут понять простую логику. Теперь, навести нашего уважаемого лорда Бабриса этой ночью и объясни, что в его интересах переименовать мост в мою честь.
— После этого я могу покинуть эту дыру?
— О, нет, Серый, у меня есть ещё несколько заданий для тебя прежде, чем я отпущу тебя к твоим играм в южных пустынях. Мы столкнулись с несколькими эльфами в лесу, которые тоже нуждаются в убеждении, и обнаружили какие-то провалы, ведущие глубоко под землю. Я не пошлю туда настоящего шадовара, пока не буду уверен, что с ними ничего не случиться, и не узнаю, кто обитает в этих норах. Ты здесь уже много лет, раб мой, и если я смогу убедить принцев, что проблемы, которые ты создаёшь, перевешивают твою ценность, то избавлюсь от тебя раз и навсегда.
Баррабус Серый с ненавистью смотрел на тифлинга несколько мгновений, на его вальяжную позу, на большие пальцы, сцепленные под тонким поясом. С нескрываемым отвращением он встряхнул головой и двинулся прочь.
Не успел мужчина сделать и десятка шагов, Херцго Алегни потянулся к ножнам скрытым под краем его расстёгнутого кожаного жилета и вынул особое раздвоенное орудие. Тифлинг отошёл назад и направил его на свой разумный меч, который мгновенно отозвался жужжанием и вибрацией, источая магию. Злобно усмехаясь, Алегни помахал странным предметом возле рукояти меча, будто будя зверя, заключённого в лезвии.
Баррабус Серый съёжился и качнулся в сторону. Непроизвольно он развёл руки в стороны и стиснул кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Его челюсти резко сомкнулись, и человек чудом не откусил кончик языка.
Гул продолжался, и песня Когтя, омывала его тело подобно волнам лавы, заставляя кровь кипеть.
Лицо мужчины перекосилось, и он, дрожа, опустился на одно колено.
Водя жужжащей вилкой перед несчастным, Алегни обошёл вокруг него. Тифлинг несколько мгновений смотрел в глаза опаснейшего убийцы, а затем сжал зубцы вилки свободной рукой, прекращая гул, создающий связь с мечом, и, как следствие, являющийся причиной мук человека.
— Ах, Серый, почему ты вынуждаешь меня снова и снова указывать тебе на твоё место? — спросил Алегни, в его голосе звучало сожаление, но искренности не было и капли. — Почему же ты не можешь просто смириться со своей судьбой и проявить благодарность за те дары, что дали тебе незерильцы?
Баррабус склонил косматую голову к земле, пытаясь прийти в себя. Когда Алегни поднёс руку к его опущенному лицу, убийца принял протянутую ладонь, и позволил тифлингу помочь подняться.
— Итак, — сказал Алегни. — Я не враг тебе, я — компаньон. И твой начальник. Если ты сможешь понять эту простую истину, то и мне не придётся напоминать о ней раз за разом.
Баррабус Серый недолго смотрел на тифлинга и решительно двинулся дальше.
— Побрейся и постригись! — крикнул ему вслед Херцго Алегни, и в словах читался приказ и неприкрытая угроза. — Ты выглядишь как бродяга, а это не пристало тому, кто служит великому Херцго Алегни!
* * *
— Эльф, я что-то нашёл! — завопил Брунор, и его голос эхом отзывался от неровных стен пещеры.
Так что к тому моменту, когда возглас достиг ушей Дриззта, он звучал как «эльф эльф эльф эльф эльф эльф эльф…»
Рейнджер опустил факел и посмотрел в сторону главного коридора неподалёку от небольшой ниши, в которой работал дроу. Он вышел в коридор, потому что дварф снова его позвал. Дриззт улыбнулся, понимая по тону друга, что с тем всё в порядке. Но, взглянув на катакомбы перед собой, он понял, что даже не представляет, где именно искать Брунора.
Дроу снова улыбнулся, думая, что действительно сможет решить эту проблему. Он вынул статуэтку из оникса из мешочка на поясе и позвал:
— Гвенвивар.
Он позвал негромко, ненастойчиво, в этом не было необходимости, Дриззт и так знал, что его услышали даже прежде, чем серый дым начал сгущаться и приобретать форму большой кошки. Туман стал плотнее и потемнел, приобретая более определённую форму. И вот уже рядом с дроу появилась Гвенвивар, точно так же, как и столетие назад.
— Брунор где-то в пещерах, Гвен, — сказал рейнджер. — Иди и отыщи его.
Чёрная пантера оглянулась на хозяина, издала приглушённое рычание и бесшумно удалилась.
— И усядься на него сверху, когда найдёшь, — добавил Дриззт, следуя за кошкой. — Удостоверься, что он не убежит до того, как я приду.
Следующее рычание Гвенвивар прозвучало намного громче, и пантера двинулась быстрее, очевидно заинтересованная последним замечанием.
Ниже по главному туннелю, Гвенвивар замерла на месте, уши её дёргались в ожидании следующего возгласа Брунора. Пантера переместилась в один из проходов, понюхала воздух и бросилась к другому. После короткой паузы она огромными прыжками устремилась вперёд.
Дриззт пытался поспеть за пантерой, но Гвенвивар бежала, не сбавляя темпа, проскакивая под такими выступами, под которыми дроу должен был пробираться согнувшись вдвое, и уверено петляя по боковым коридорам. Отстающий Дриззт доверился её выбору.
Они продвигались всё дальше по перекрещивающимся туннелям, и когда Дриззт услышал полный гнева вопль Брунора, он понял, что Гвенвивар нагнала свою добычу.
— Ты чёртов эльф! — заворчал Брунор, когда Дриззт вошёл в огромную, явно рукотворную, квадратную пещеру с низким потолком, которая сильно отличалась от естественных туннелей и пещер, коих было большинство в этом подземном комплексе.
В дальнем углу, около упавшего, догорающего факела, лежала Гвенвивар, спокойно вылизывая лапу, и Дриззт едва смог разглядеть пару дварфийских ботинок, торчащих из-под неё.
— После сотен лет ты всё ещё думаешь, что это смешно, — донеслось из-под кошки ворчание Брунора, и дроу предположил, что голова дварфа зажата в какой-нибудь щели.
— Я не мог поспеть за тобой с того самого момента когда Племя Пятидесяти Копий указало нам на это место, — ответил Дриззт.
— Ты не мог бы отослать её назад?
— Мне нравится её компания.
— Тогда ты не думаешь, что лучше бы убрать с меня эту проклятую кошку?
Дриззт двинулся к Гвенвивар, и та сразу встала и пошла навстречу, рыча на ходу.
— Остроухий дьявол, — ворчал Брунор, поднимаясь на колени.
Он поднял однорогий шлем и водрузил на голову, при этом рог едва не касался потолка. Уперев руки в бока, дварф повернулся к дроу, испепеляя его взглядом, и, бормоча проклятия, поднял свой факел.
— Ты забрался глубже, чем мы договаривались, — заметил Дриззт, садясь, скрестив ноги, на пол, вместо того чтобы стоять, согнувшись, под низким потолком. — Глубже, чем мы заходили раньше…
— Ба, да тут пусто, — сказал дварф. — Ничто крупного, во всяком случае.
— Этим туннелям много лет и их давно никто не использовал, — согласился Дриззт и тут же пожурил Брунора. — Наверное, ты упал сюда, в Среднее Подземье, из-за какой-нибудь старой ловушки или непрочного пола. Я много раз предупреждал тебя, друг мой, не недооценивать опасности Подземья.
— Ты думаешь, там внизу могут быть ещё туннели, так?
— Я допускаю такую возможность, — кивнул Дриззт.
— Хорошо! — сказал Брунор, и его лицо прояснилось. — Помни об этом и знай, что это больше чем предположение.
Договорив, он отошёл в сторону и указал на выступ в несомненно рукотворной каменной стене в том углу, где трудился.
— Больше уровней, — сказал Брунор с нескрываемой гордостью.
Он подтянулся и нажал на камень со стороны выступа — тут же раздался резкий щелчок. Как только дварф убрал руку, часть стены немного отошла, этого оказалось достаточно, чтобы Брунор смог ухватиться за край и отодвинуть её в сторону.
Дриззт навис над ним, светя факелом перед Брунором, который осматривал секретную комнату. Помещение было небольшим, меньше половины предыдущего, и на полу выделялся маленький круг из прямоугольных камней — кирпичей? — формирующий борт вокруг тёмного отверстия.
— Ты знаешь, о чём я думаю, — сказал Брунор.
— Это не доказательство чего-то большего, чем… хорошо? ответил Дриззт.
— Кто-то сделал эту стену, эту комнату, и создал на славу, — сказал дварф.
— Действительно «кто-то», и есть много вариантов.
— Это работа дварфов, — настаивал Брунор.
— И всё равно остаётся ещё много возможностей.
— Вот ещё! — Брунор фыркнул и пренебрежительно отмахнулся от Дриззта.
Гвенвивар вскочила на ноги и испустила долгое и низкое рычание.
— О, закрой свою пасть! — рявкнул Брунор. — И не угрожай мне! Скажи своей кошке за…
— Тише! — прервал его Дриззт, махнув свободной рукой, и взглянул на Гвенвивар, продолжавшую рычать.
Брунор переводил взгляд с дроу на пантеру.
— Что-то случилось, эльф?
Это началось внезапно, резко затрясся пол, стены, пыль сыпалась отовсюду.
— Землетрясение! — завопил Брунор, и его голос утонул в грохоте крушащихся камней, падающих плит, и прочего мусора.
Второй толчок подбросил друзей в воздух, Дриззт сильно ударился о дверной косяк, а Брунор упал на спину.
— Поднимайся, эльф! — завопил Брунор.
Дриззт лежал, уткнувшись лицом в грязь и пыль, его факел откатился в сторону. Дроу начал подниматься на руках и коленях, но плиты над ним треснули и обрушились на плечи, погребая рейнджера под собой.
* * *
Баррабус Серый доставал из сумки и раскладывал различные орудия, которыми снабдил его Херцго Алегни, чтобы «помочь» в деле. Убийца вынужден был признать, что тифлинг имел влиятельных друзей и действительно умел собирать полезные вещи — как например плащ, который и сейчас был на Баррабусе. Прекрасная эльфийская ручная работа и магия, вплетённая в каждую нить, образовывали двеомер, который делал незаметным и без того умеющего скрывать своё присутствие Баррабуса. То же самое можно было сказать и об эльфийской обуви, благодаря которой убийца мог бесшумно, ступать даже по сухим листьям.
И, конечно же, нельзя не отметить кинжал в бляхе ремня — образец несравненного мастерства и колдовства. Оружие не подводило ни разу, всегда резко раскрываясь по команде Баррабуса. Система подвода яда — человеческие вены, выгравированные вдоль пятидюймового лезвия — поставляла отраву к острию и краям. Благодаря ней кинжал являлся одним из лучших орудий, что когда-либо были у убийцы. Баррабусу необходимо было лишь заполнить «сердце» ножа, установить его в эфес, и при помощи малейшего нажатия он мог заставить яд течь к смертоносному лезвию.
Однако, по мнению Баррабуса, в излишке приспособлений таилась опасность. Искусство убийства было проверкой умений, опыта и дисциплины. Привычка полагаться на магические приспособления могла привести к небрежности, а небрежность, он знал, приводит к провалу. Поэтому-то Серый никогда не носил ни скалолазные кошки, позволяющие ползать по стенам подобно пауку, которые Алегни когда-то предложил ему, ни шляпу, которая маскировала своего хозяина по его желанию. И, конечно же, Баррабус отверг пояс, меняющий пол, с ироничной усмешкой.
Он выдвинул из стола маленький ящик. Яды, лежащие внутри, он покупал лично; Баррабус никогда не допускал, чтобы к его самым важным инструментам имел отношение кто-то посторонний. Он всегда работал только с одним торговцем яда, алхимиком из Мемнона, которого он знал много лет и который сам добывал различные токсины из змей пустыни, пауков, ящериц, и скорпионов.
Убийца поднёс маленькую зелёную склянку к пламени свечи, и злая улыбка исказила его лицо. Это было нечто новое, и не из пустыни. Токсин был добыт из ловко маскирующейся колючей рыбы, обитающей в бухте вдали от доков Мемнона. Горе рыбакам, наступившим на эту рыбу. Любой, кто проходил по пляжам южных побережий мог услышать рассказы об истошных криках несчастных.
Баррабус поднял нож эфесом вверх. Он откинул выдвигающуюся нижнюю половину сферического противовеса в основании ножа, открывая взору полую иглу, и надел на неё сверху склянку, не вынимая резиновой пробки. Глаза Баррабуса блестели, пока он наблюдал, как прозрачная сердцевина ножа заполнилась жёлтой жидкостью.
Убийца подумал о криках рыбака, и почти почувствовал себя виновным.
Почти.
Когда всё было готово, Баррабус подобрал плащ. По пути к выходу он прошёл мимо небольшого зеркала и вспомнил приказ Алегни сбрить бороду и постричься.
Он вышел из комнаты, как обычный гость Невервинтера, прекрасной ночью с тёплым закатом над водой. Простой, невысокий человек, идущий открыто, и, видимо, безоружный. У него был только один поясной мешочек на правом бедре, который лежал плашмя на ноге и выглядел пустым, хотя, конечно же, это было не так.
Серый остановился в таверне неподалёку — он не знал её названия и не хотел знать — чтобы выпить стаканчик терпкого рома из Врат Балдура, балдурианская смесь была популярна у моряков вдоль всего Побережью Меча, так как была недорога и так противна на вкус, что немногие потрудились бы украсть её.
Для Баррабуса, осушившего стакан одним залпом, ром служил способом трансформации, когда он перемещал себя в иное состояние и сознание, когда долгие годы учёбы и мастерской работы воплощались в его мыслях. Несколько мгновений спустя он закрыл глаза и почувствовал неизбежное помутнение ума от столь крепкого напитка, потом он несколько раз фокусировал взгляд на разных предметах, чтобы преодолеть эту вялость и привести себя в состояние повышенной готовности.
— Повторить? — спросил бармен.
— Да он свалиться после второго! — подколол дурно пахнущий громила под шумный смех трёх товарищей, каждый из которых был намного больше и тяжелее Баррабуса.
Серый смотрел на человека с любопытством. Глупец, очевидно, не понимал, что Баррабус размышлял, сможет ли убить всех четырёх хулиганов и закончить свою миссию, как было запланировано.
— Так что вы решили? — снова спросил бармен.
Баррабус не мигал и не позволил и намёку на улыбку или любое другое чувство отразиться на лице. Он поставил стакан на барную стойку и собрался уходить.
— Ох, выпей ещё стаканчик, — сказал один из друзей задиры, проходя мимо Баррабуса. — А мы посмотрим, сможешь ли ты стоять после этого на ногах, а?
Баррабус замер на миг, но даже не взглянул на человека.
В дополнение к оскорблению выпивоха толкнул Баррабуса в плечо, вернее попытался это сделать. Не успела ладонь обидчика коснуться убийцы, Баррабус ударил рукой вверх и вперёд, зацепив большой палец противника своим собственным, а потом дёрнул вниз с такой силой, что хулиган покачнулся и осел, а его рука вывернулась за спину.
— Тебе нужно две руки чтобы затаскивать рыбу в лодку? — спокойно спросил Баррабус.
Когда человек, вместо того чтобы ответить, попытался вывернуться, убийца со знанием дела усилил перекрёстный захват и изменил угол нажима, как раз настолько, чтобы противник не мог ровно стоять.
— Думаю, ты занимаешься этим ради своей семьи, поэтому на этот раз я тебя прощаю, — сказав это, убийца позволил человеку уйти.
Пока глупец раздумывал, Баррабус направился к двери.
— У меня нет семьи! — прокричал задира, таким тоном, будто это было оскорбление, но Баррабус услышал вызов.
Он повернулся в последний момент, и его руки поднялись в блоке против неуклюжих захватов пьяного дурака, убийца резко поднял колено и остановил яростный выпад противника. Множество посетителей таверны, наблюдающих за происходящим, не могли понять, что произошло. Только что хулиган остановился и был побеждён гораздо более щуплым противником.
— Видимо теперь у тебя, её никогда не будет, — прошептал Баррабус. — И мир станет чуточку лучше.
Он мягко возвратил противника в прежнее положение и даже помог ему устоять на ногах, и хотя глаза задиры были отёрты, взгляд был пустым и бессмысленным, его мысли, безусловно, путались, а руки переместились к середине тела и ниже. Он согнулся, и дрожащие пальцы сжали ушибленное причинное место.
Баррабус не обратил на него никакого внимания и вышел из таверны. На выходе он услышал шум и понял, что глупец упал. Потом, как и следовало ожидать, когда прошёл шок от его выходки, убийца услышал ругательства трёх друзей несчастного.
Они высыпали на улицу и, брызжа слюной и извергая проклятия, попытались отыскать незнакомца взглядом. Троица грозила кулаками и обещала отомстить, но всё же вернулась в обеденный зал.
Сидя на крыше таверны, свесив ноги по обе стороны конька, Баррабус лишь наблюдал и вздыхал по поводу их совершенно предсказуемой глупости.
Вскоре он уже был у великолепного четырёхэтажного дома лорда, прячась в тени, за деревьями у задней части здания. Все знали, что Хьюго Бабрис осторожный человек, но Баррабус был удивлён, увидев, как много стражников патрулирует территорию и прохаживается по балконам. Серый видел такое прежде — чем слабее правитель оценивает свои позиции, тем большим количеством стражи он себя окружает. Убийца знал, что такой лидер чаще всего лишь глашатай, марионетка реальной силы стоящей за его спиной. Но что могло быть этой силой в странном и быстро растущем Невервинтере, Баррабус доподлинно не знал. Возможно, это были пираты или гильдия торговцев, которые получили немалые дивиденды от политики Лорда Хьюго Бабриса. Безусловно, этот кто-то здорово постарался, чтобы обеспечить такой уровень секретности.
Баррабус быстро осмотрелся, думая о том, как пробраться в дом. Он понимал, почему Херцго Алегни хотел послать именно его, но тут убийце пришло в голову, что тифлинг вероятно рассчитывает на провал.
С такими мыслями, Баррабус двинулся вперёд, но не слишком далеко. Он не доставит Алегни удовольствия своей гибелью.
Убийца скользнул вверх по стене и всмотрелся в пространство внутреннего двора, отметив про себя только один патруль — пару стражей, каждый из которых вёл на поводке огромную свирепую собаку.
— Прекрасно, — почти беззвучно прошептал Серый.
Вернувшись к стене, он обошёл огороженную территорию несколько раз и нашёл всего один возможный путь. Одно из деревьев свесило свои ветви через забор в имение Хьюго Бабриса, но чтобы попасть с ветвей в дом, придётся совершить длинный прыжок на край охраняемого балкона.
И вновь Баррабус подумал, что сейчас самое время вернуться и поговорить с Херцго Алегни.
И опять он подумал, что тифлингу было бы гораздо легче взбираться по стене на дерево, вплоть до самых высоких ветвей. Убийца выжидал, запоминая маршруты движения охраны и подмечая удобный момент. Это казалось отчаянным, даже смешным, но это был единственный путь.
Он взбежал по ветке и прыгнул вперёд, приземляясь на край балкона второго этажа в самом углу дома. Серый прыгнул назад и спрятался под балконом, когда часовой появился из-за поворота. Баррабус сжался в своём убежище и, когда стражник пошёл обратно, он перегнулся через перила и поднялся по стене выше следующего балкона, и так далее, пока не уселся на узкий внешний подоконник последнего этажа.
Убийца сунул руку в «пустой» мешочек, который на самом деле содержал в себе небольшой межуровневый карман, и достал присоску, которую прилепил к стеклу. Затем Баррабус продел в крепление на ней верёвку и извлёк из одного из своих колец жёсткий провод с алмазным наконечником.
Баррабус начал чертить круг на окне при помощи алмазного острия, которое с каждым поворотом всё глубже вгрызалось в стекло. Он работал не щадя себя, прячась каждый раз, когда внизу проходила стража, а затем быстро возвращаясь к работе. Прошло много, очень много ударов сердца, прежде чем убийца ослабил стекло настолько, чтобы аккуратно отколоть стеклянный круг при помощи вакуумных присосок. Потом он выдавил его внутрь комнаты, аккуратно опустил на пол и прислонил к стене. Внимательно осмотрев комнату и убедившись, что она пуста, Баррабус зацепился пальцами за верхнюю часть оконной рамы, подтянулся и осторожно просунул ноги в отверстие.
Он качнулся назад — ноги почти вышли из дыры — а затем рванулся вперёд с такой силой, что инерция рывка мгновенно внесла убийцу в помещение. При этом он даже не коснулся краёв отверстия и не издал не единого звука громче шёпота.
Баррабус был уверен, что веселье только начинается — ведь Хьюго Бабрис наверняка держал множество часовых и внутри здания — но у него было задание. Тело убийцы становилось тонким и прозрачным, будто бы он был призраком; бесплотным, тихим, и невидимым. Он был лучшим, поэтому-то Херцго Алегни и вызвал именно его.
Про Баррабуса Серого можно было сказать, что он может оставаться незамеченным, даже стоя посреди комнаты, но, конечно же, трюк заключался в том, что он никогда не сделал бы такой глупости. Убийца знал, куда будут смотреть внимательные часовые, поэтому он понимал, где находиться небезопасно. Было ли оптимальным укрытие позади открытой двери или над ней, позади навеса или перед ним, где и как нужно встать, чтобы казаться просто ещё одной фигурой фреске, Баррабус всегда знал это и находил верное решение. Как часто за прошедшие десятилетия часовые не замечали его, просто смотря в другую сторону?
У Хьюго Бабрис были охранники — так много, что убийца окончательно утвердился в своём мнении относительно их господина — но и их хватало лишь на то, чтобы замедлить неумолимое продвижение Баррабуса Серого.
Немного погода он сидел на спине потерявшего сознание часового, который был распростёрт на столе Хьюго Бабриса. Баррабус пристально смотрел на взволнованного, пойманного в ловушку, беспомощного лорда.
— Бери золото и уходи, прошу тебя, — взмолился Хьюго Бабрис.
Лорд был лысым, пухлым, абсолютно непримечательным маленьким человеком, что только укрепило уверенность Баррабуса в том, что он лишь прикрытие для более опасных личностей.
— Мне не нужно твоё золото.
— Пожалуйста…у меня ребёнок.
— Мне нет до этого дела.
— Ей нужен отец.
— Меня это мало заботит.
Лорд принёс дрожащую руку к губам, словно его тошнило.
— Всё что я хочу от тебя — достаточно просто, легко сделать и ничего не стоит, но сулит большую выгоду — для тебя, — объяснил Баррабус. — Совсем не сложно переименовать мост.
— Тебя послал Херцго Алегни! — воскликнул Хьюго Бабрис и поднялся со стула.
Но стоило в ладони Баррабуса внезапно появиться ножу, лорд сразу же изменил направление, отступая и поднимая вверх руки.
— Я не могу! — захныкал Хьюго Бабрис. — Я уже говорил ему, что не могу. Лорды Глубоководья никогда…
— У тебя нет выбора, — бросил Баррабус.
— Но лорды и пиратские капитаны…
— Их здесь нет, зато Херцго Алегни и его шейды здесь — я тут, — прервал Баррабус. — Ты должен понять выгоду и оценить то, что можешь потерять в случае бездействия.
Хьюго Бабрис тряхнул головой и запротестовал, но Баррабус резко оборвал его.
— У тебя нет выбора. Я могу приходить сюда, когда захочу. Твоя стража не преграда для меня. Ты боишься смерти?
— Нет! — Ответил Лорд Хьюго Бабрис с большей решимостью и мужеством, чем убийца мог предположить, глядя на него.
Баррабус повернул кинжал таким образом, чтобы Хьюго Бабрис мог увидеть вены.
— Ты когда-нибудь слышал о камнежале? — спросил его убийца. — Это уродливая рыба, обладающая прекрасными и несравненными средствами защиты.
Он спрыгнул со стола.
— Завтра ты объявишь о мосте Херцго Алегни.
— Я не могу! — завопил Хьюго Бабрис.
— О, ты можешь, — сказал Баррабус.
Он махнул клинком возле Хьюго Бабриса, который от ужаса шарахнулся назад. Но Баррабус не причинил лорду вреда. Огромный опыт подсказывал убийце, что ожидание боли стимулирует намного лучше, чем сама боль.
Он повернулся и слегка уколол лежащего без сознания часового, укол и вправду был почти незаметным, но даже он позволил яду камнежала проникнуть в человека.
Серый кивнул Лорду Хьюго Бабрису и повторил:
— Я могу вернуться в любую минуту. Твоя охрана меня не остановит.
Он быстро вышел из комнаты и был уже на пол пути к помещению с дырой в окне, когда яд вывел часового из бессознательного состояния. Слушая отчаянные крики человека, Баррабус смиренно вздохнул.
Убийца поборол волну ненависти к самому себе бесшумной клятвой, что однажды Херцго Алегни сам попробует укус камнежала.
* * *
Гвенвивар зажала в зубах плащ и кожаный жилет Дриззта и тянула изо всех сил, её большие когти скрежетали по камням.
— Тяни, — командовал Брунор, отодвигая очередной каменный блок. — Давай, эльф!
Дварфу удалось просунуть руку под самый тяжёлый камень, слишком большой, чтобы пытаться отодвинуть его в сторону. Он подсунул сильные ноги под ним, развёл их над Дриззтом, ухватился обеими руками за выступ и подтянулся изо всех сил.
— Тяни, — попросил он Гвенвивар, — после того как я сдвину камень!
Когда давление ослабло, Гвенвивар вытянула освобождённого Дриззта. Дроу встал на колени.
— Давай! — закричал на него Брунор. — Беги отсюда!
— Брось камень! — крикнул ответ Дриззт.
— Обрушится весь потолок! — протестовал дварф. — Пошевеливайся!
Дриззт знал, что имеет в виду Брунор, ведь его закадычный друг с радостью отдал бы свою жизнь чтобы спасти До'Урдена.
— Скорее! — упрашивал дварф, кряхтя от напряжения.
К несчастью для Брунора, Дриззт испытывал те же чувства к своему другу, и дварф удивлённо вскрикнул, когда почувствовал, как рука тёмного эльфа схватила его сзади за волосы.
— Что… — завопил было он.
Дроу резко дёрнул Брунора, оттаскивая его от камня, а затем толкнул вниз по коридору за спину отступающей Гвенвивар.
— Бежим! Бежим! — кричал Дриззт, карабкаясь следом, поскольку начали падать камни, а потолок протестующее заскрежетал и начал развалился на части.
Троица всего на шаг опережала катастрофу на протяжении всего коридора, камни и пыль лились сплошным потоком позади них. Ведомые верной Гвенвивар, они преодолели боковой проход к склону, где пантера прыгнула сразу на дюжину футов вверх на следующий уровень. Брунор затормозил прямо под валуном, повернулся и выставил вперёд руки. Дриззт ни на секунду не останавливаясь, наступил на них и взвился в высоко вверх, подброшенный дварфом. Дриззт ухватился за пол следующего уровня как раз в тот момент, когда Брунор схватил его за ноги. Гвенвивар снова вцепилась в смятый плащ и жилет Дриззта, таща изо всех своих немалых сил.
И всё же им удалось выбраться. Благодаря столетиям опыта, координированным действиям, а главное, благодаря дружбе, что указывала им путь. Они выскочили из пещеры как раз в тот момент, когда новый толчок прокатился по поверхности. Облако пыли осело позади друзей, а рёв подземной катастрофы отзывался эхом.
Отойдя несколько шагов от входа в пещеру, они все вместе рухнули на траву, часто и тяжело дыша и оглядываясь на пещеру, которая чуть не стала их могилой.
— Много придётся копать, — пожаловался Брунор.
Дриззт только расхохотался — что ещё он мог сказать или сделать? — и Брунор мгновенье смотрел на него любопытством, но потом засмеялся тоже. Дроу упал на спину и взглянул на небо, всё ещё смеясь над глупой мыслью, что землетрясение почти сделало то, что не вышло у тысячи врагов. Какой нелепый конец для Дриззта До'Урдена и Короля Брунора Боевого Молота, подумал он.
Через некоторое время дроу поднял голову, чтобы взглянуть на Брунора, который направился к входу в пещеру и пристально уставился в темноту, уперев руки в бока.
— Вот именно, эльф, — решил дварф — Я знаю это, нам придётся много копать.
— Вперёд, Брунор Боевой Молот, — прошептал Дриззт фразу, которую он повторял в течение более чем ста лет. — И знай к своему удовольствию, что каждый монстр на нашем пути будет знать, что это идёшь ты, а значит, будет прятаться как можно дальше.
* * *
От угла здания чуть дальше по улице, Баррабус Серый наблюдал как окровавленный человек, шатаясь, выходил из таверны с четырьмя знакомыми хулиганами, неотступно следовавшими за ним. Бедная жертва упала лицом вниз на булыжники, и сопровождавшие перешагнули через тело, плюя в него и пиная. Двое были вооружены палками, недавно являвшимися ножками стола. Один даже опустился вниз с маленьким ножом и несколько раз вонзил лезвие в ягодицы и задние части ног жертвы. Другой, однако, держался на расстоянии, матерясь и прихрамывая, одной рукой махая ножкой стола, другой, держась за причинное место.
Баррабус уделил мало внимания деталям и не слышал жалкие крики человека. В ушах убийцы всё ещё звенели крики часового в доме лорда Бабриса, когда яд камнежала как жидкий огонь разливался по его телу. По-видимому, яд уже перешёл во вторую фазу действия, мускулы мучительно сокращались, живот свело от боли, рвота не прекращалась, хотя сам желудок давно опустел. Утро принесёт бедняге невероятную усталость и тупую боль, которые не оставят его в течение нескольких дней. Заслужил ли стражник такое испытание, Баррабус не знал. Единственное «преступление» человека было в том, что он подошёл к двери Хьюго Бабриса вскоре после того, как туда вошёл убийца. Это, и ещё немного неуёмного любопытства…
Баррабус усмехнулся и отогнал нежелательные мысли. Он вернулся к четвёрке, прокладывая свой путь в тени здания и оставаясь незамеченным.
Здравый смысл подсказывал Баррабусу, что нужно уходить прочь от этого места. Осторожность требовала не привлекать нежелательного внимания в Невервинтере. Но в этот тёмный час он чувствовал себя грязным, ему необходимо было очищение.
— Рад новой встречи — сказал убийца, когда четвёрка поравнялась с ним, стоящим посередине дороги.
Бандиты дружно повернулись, чтобы разглядеть его, и Серый откинул капюшон эльфийского плаща, давая им возможность приглядеться внимательней.
— Ты! — воскликнул тот, которому убийца причинил боль ранее.
Баррабус улыбнулся и отошёл назад в переулок.
Четверо бандитов, трое из которых размахивали грубыми дубинами, а четвёртый ножом, вбежали следом, ревя от негодования и обещая поквитаться. Хотя один из них скорее ковылял, нежели бежал. Остальные на полной скорости влетели в переулок, даже не осознавая, что Баррабус только чуть ускорил шаг и никоим образом не пытается убежать. Как же изменился тембр ругани бандитов, когда он появился среди них, в этой суматохе локтей, кулаков и мечущихся ног.
Лишь несколькими мгновениями позже, Баррабус Серый вышел из аллеи на тускло освещённую улицу Невервинтера, и из переулка не раздалось ни стона.
Он чувствовал себя лучше. Чище. Эти четверо получили по заслугам.

 

Назад: Глава 2 Последняя дорога старого дварфа
Дальше: Глава 4 Тайна Центральной Башни