Подвиг Ксении еще и в том, что она решила отмолить грехи своего любимого мужа, с которым была повенчана. Ведь раньше для того, чтобы стать мужем и женой, необходимо было венчаться в храме. Это сейчас стало модным приехать в церковь на дорогой машине, в дорогом платье, взять в руки свечки. Мало кто задумывается над тем, что этот обряд делает людей одним целым. Считается, что семья, брак – это прообраз царствия Божьего на земле. И для многих это не пустой звук. Ведь, соединяясь перед Богом, ты, по сути, перестаешь принадлежать себе. Ты, совершая те или иные поступки, несешь ответственность и за другого человека. И Ксения с этой ответственностью справилась. Она, не задумываясь, ради души своего любимого пошла, пожалуй, на самый трудный подвиг – бросила вызов всему, что ее окружало.

Босая, в любую погоду одетая в один мундир, она скиталась по городу, живя подаяниями. Милостыню она также не принимала. У добрых людей брала лишь «царя на коне» – медные копейки с изображением всадника. Однако тотчас же отдавала этого «царя на коне» таким же беднякам, как и сама она, или покупала самое необходимое. Тратила она на себя десять – пятнадцать копеек в месяц, в том числе и на баню. И она избежала великого соблазна, ставшего камнем преткновения для многих мнимых юродивых, которые «по копеечке собирали великий капитал» на старость, и тем самым губили плоды всех своих подвигов. Петербургская блаженная могла скопить огромное состояние. Люди, приметив ее духовные дары, стали весьма часто давать большие суммы денег «на молитву»… Но Ксения никогда не брала больше одной копейки. Одну копейку она нередко и сама просила, но две никогда не принимала, как бы ее ни упрашивали. И удивительное дело! Не имея запасов и капиталов, блаженная Ксения всю жизнь провела в полном, с ее точки зрения, материальном достатке, потому что была всегда и всем довольна, все желания ее зависели только от ее личной воли и потому всегда удовлетворялись. В народе осталась память о том, как своими «копеечками» ей удавалось содержать несколько сот бедных семейств. Даже самая ничтожная ее помощь приносила счастье. А человек, получивший вдруг от блаженной десяток копеечек, вскорости неожиданным, таинственным образом становился богачом и в свою очередь начинал щедро жертвовать…

– Я так счастлива, как только можно быть счастливой, – говорила она, когда окружающие пожимали плечами, удивляясь ей, или смеялись над ней.

Когда же юродивой предлагали поселиться в богатом купеческом доме и стать в нем хозяйкой, Ксения отвечала: «Зачем мне без нужды страдать?»

И бродила целыми днями по грязным, немощеным улицам Петербурга. Изредка заходила к своим знакомым. Те кормили ее обедом, после чего блаженная снова отправлялась странствовать.

Бог наградил Ксению могучим здоровьем. Она никогда сильно не болела, а «для укрепления здравия» раз или два в месяц ходила в баню. Там она снимала верхнее платье и, оставаясь в одной рубашке, смачивала холодной водой голову и ложилась на полок. Попарившись час-два, блаженная надевала на мокрую рубашку кофту с юбкой и выходила прямо на улицу даже в тридцатиградусный мороз… «Не проймет», – говаривала Ксения.

За долгие годы форма мужа превратилась в лохмотья и уже с трудом прикрывала тело юродивой. Жители Петербурга, жалея Ксению, не раз предлагали ей новую одежду.

– Не позволишь ли, Андрей Федорович, подарить тебе тулупчик?

– Подари его тому, кто без него несчастен, кому он принесет радость, – отвечала Ксения.

– А какую радость я мог бы тебе сделать?

– Люби ближних своих. Когда я вижу доброго человека, я радуюсь больше всего, и нет мне другой радости!

Она принимала в дар лишь красные юбки и зеленые кофточки, чтобы соответствовать форме мужа. Эта одежда повторяла цвета формы Преображенского полка. Горожане обращались к ней, как она просила – Андрей Федорович, а за глаза Ксенюшкой.

Как правило, на Руси юродивых всегда жалели. Наверное, это свойство русского характера. Но пройти путь от жалости до почитания мог лишь тот, кому верили. Ксению же Блаженную горожане стали почитать еще при жизни. И стали привечать, потому что заметили: там, где она появлялась, воцарялись мир и счастье. Купцы увидели, что, если она заходила в захудалую лавку и брала себе орешек или пряничек, в лавку выстраивались очереди.

Давно уже было замечено торговцами рынка, что, стоило блаженной утром зайти в лавку и взять пирожок или какую-нибудь безделушку, попросить «царя на коне», торговля в этот день шла очень бойко. И наоборот, если она отказывалась принять подаяние, то лучше было закрыть лавку, поскольку торговли в ближайшее время все равно не предвидится.

Как только Ксения появлялась около рынка, ее обступала толпа просителей.

– Прими, Андрей Федорович, на помин души, – предлагал ей кто-нибудь копеечку. Но юродивая отказывалась:

– Нет, брат, ты покупателей обвешиваешь!

Другому выставляла иную причину:

– Нет, не возьму, ты, мил человек, бедных обижаешь!

Эти нравственные уроки лишали прибыли торговцев рынка, и между ними установилось своеобразное соревнование в добросовестности и помощи бедным. От того и рынок был прозван Сытным.

У петербургских извозчиков происходило то же самое «чудо». Ведь молва быстро разносила подобные истории по всему городу. Всем стало известно: к кому Ксения сядет и проедет хоть сажень, тот будет иметь удачливый день. Число извозчиков, гонявшихся за блаженной с Петербургской стороны, доходило до нескольких сот.

Разносчики пряников, булок, яблок, пирогов и прочей снеди, издали заметив Ксению, раскрывали свои лотки и с нетерпением ждали, чтобы она взяла у них хоть что-нибудь. Прохожие немедленно вставали в очередь к счастливцу и раскупали у него в несколько минут все, что было на лотке. Однако и с извозчиками, и с разносчиками, и вообще со встречавшимися на ее пути людьми юродивая вела себя очень разборчиво. Она почти безошибочно угадывала доброго человека, попавшего в беду, и злого человека, живущего в грехе. И помогала и помогает только первым. Еще не любила пьяниц, обходила их стороной.

Матери замечали, что, если Ксения приласкает больного ребенка, тот непременно выздоровеет. А все ее советы оказывались судьбоносными.

– Но главным для нее было устройство чужого семейного счастья, – рассказывает отец Максим, служитель церкви Смоленской иконы Божией Матери. – После ее благословения влюбленные тотчас соединялись, поссорившиеся мирились, и это происходило так быстро, что Ксению даже прозвали «скорой помощницей».

Одна из самых популярных газет «Ведомости городской полиции» вот что писала в 1847 году: «Она не имела своего угла. Будучи доброю, кроткою, чрезвычайно набожною, ее принимали ласково и даже с чрезвычайным уважением бедные жители крошечных домиков, которыми тогда была усеяна Петроградская сторона. Матери семейств радовались, если Андрей Федорович покачает в люльке или поцелует ребенка в том убеждении, что поцелуй принесет им счастье». Всего один поцелуй женщины, которая, казалось бы, сойдя с ума, называет себя мужчиной. Какое счастье она может принести? Но ей верили. Ее чуда ждали.

Ксения дарила людям все то, чего сама лишилась в юном возрасте: семейное счастье, благополучие, радость материнства. Ее молитвы помогали. Помогают и сейчас.

Вообще список чудесных исцелений, предвидений, спасения от несчастий по молитвам рабы Божией Ксении необъятен. «Однако все чудесные истории говорят об одном: помощь пришла после отслуженной панихиды по блаженной, – пишет Наталья Горбачева. – Почему? Оказывается, православная Церковь учит, что все верующие в Господа Иисуса Христа – и живущие, и умершие – составляют между собой одно общество, одну огромную семью. И как в семье близкие и любящие родные во всем помогают друг другу, так и христиане – братья во Христе – должны помогать друг другу: живые умершим, умершие живым. Живущие должны помогать всем усопшим своей молитвой. Для этого служатся панихиды, когда молятся о прощении грехов усопших и упокоении их «в месте светлем, в месте злачне, месте покойне, идеже вси праведнии пребывают» (злачное место в данном случае означает место, изобилующее злаками, место приятное). И чем горячее наша молитва, тем действеннее она пред Богом, тем сильнее облегчает она загробную участь дорогих нам усопших.

В общем, несмотря на то, что поведение Ксении вызывало кривотолки, многие сразу уверовали в ее богоизбранность. Однако были и те, кто ее считал безумной. Но ни те, ни другие не знали, куда она уходит по вечерам, как и где проводит свои ночи. Как-то в промозглую осеннюю ночь, когда по городу бродят только лихие люди и те, кто их ловит, один из сыщиков увязался за Ксенией. Он должен проследить, где ночует и что делает ночью городская сумасшедшая, которая называет себя Андрей Федорович.

Юродивая ушла за город, в поле, и стала молиться, кладя поклоны во все стороны. Она встала с колен, только когда рассвело. После этого случая Ксению стали называть блаженной.

Во время ее ночных молитв на Смоленском поле стала собираться целая толпа разного рода людей – любопытствующих, сочувствующих, уверившихся в святости блаженной. Но юродивая никого не замечала, сосредоточенно отвешивала поклоны на четыре стороны света, широко крестясь, подняв глаза к небу…

Почитатели Ксении видели и то, как она после ночной молитвы шла в огород бедного мещанина или разоренной вдовы полоть или копать. Утомившись, она тут же забывалась недолгим сном между прополотых грядок. Друзья будили ее и звали к себе, ссылаясь на холод или дождь. Но блаженная отвечала:

– Я привыкла к холоду и дождю, не могу я только привыкнуть к непогоде в сердцах людей. Если вы действительно жалеете и любите меня – не делайте никому в жизни зла. Только враги и злоба людская мучат меня, заставляют страдать. А выспаться на огороде я могу нисколько не хуже, чем на перине.

…Сохранилось свидетельство полицейского, датированное 1849 годом, где говорилось, что Ксения была немногословна, а чаще всего вообще молчала. А многим казалось, что она как будто «молча говорила». Так обычно разговаривали с Богом исихасты – монахи-молчальники, живущие отшельниками.