Глава двадцать девятая

За завтраком мать Салли только и говорила, что о Магнусе Тейте, о том, что его забрали.

— Вот облегчение! — вздохнула она. — Всю эту неделю, пока он разгуливал на свободе, я места себе не находила.

Салли тоже подумала, что так оно лучше. Хотя Кэтрин в любом случае не вернуть.

— Ты сама видела, как его арестовали?

— Нет. Морис утром проезжал мимо, а старика как раз из дома выводили. Морис сказал, туда столько машин нагнали, что он едва проехал. Морис был в их начальной школе за сторожа и уборщика.

В кухню вошел отец. Только что из душа, волосы мокрые. На нем была футболка, с собой он захватил свитер, перекинув его через руку — надеть перед выходом. Салли понравились джинсы и белая футболка — в них отец выглядел спортивно. И молодо — не старше мистера Скотта, школьного учителя.

Мать зачерпнула половником овсяную кашу, плюхнула в плошку и поставила перед отцом. Он долил в кашу молока и принялся за еду. Мать от Магнуса Тейта перешла к школьным делам — стала жаловаться на одного шалопая, с которым не могла справиться. Обычное утро, можно подумать, недавние ужасные события — целиком и полностью плод ее, Салли, воображения. Еще немного, и она пробудится ото сна. На автобусной остановке ее будет ждать Кэтрин, а отец снова примет прежний вид — зануды средних лет.

Зазвонил телефон. Никто не двинулся с места, предоставив ответить на звонок матери. Салли подумала, что новость об аресте Магнуса уже облетела Врансуик, вот всем и не терпится узнать подробности. Так что не стоит лишать мать удовольствия. Сунув тарелку в подставку для сушки, Салли начала собираться в школу. Отец еще сидел за столом, старательно намазывая тост маслом. Когда мать вернулась в кухню, лицо у нее горело. Она остановилась в дверях, дожидаясь, пока к ней обернутся.

— Это Мораг, — объявила она. — Решила дать нам знать. Хотя скоро об этом во всех газетах раструбят.

Салли отметила про себя, что раньше отец поинтересовался бы, что же такое Мораг ей рассказала, а не ждал, пока мать сама выложит. Но он давно уже не стремился сделать ей приятное. Салли, хотя и умирала от любопытства, тоже молчала.

Мать, видя их равнодушие, готова была расплакаться.

— Катриона! — не выдержала она. — Ее нашли в одном из торфяных отвалов на холме. Мораг говорит, тело прекрасно сохранилось. Как будто девочка вчера умерла. — Мать замолчала, переводя дух. — Вот почему арестовали Тейта. Теперь у них есть улики. Да и кто еще мог такое сотворить?

Отец положил нож:

— Как они ее нашли?

— Сильный дождь, да еще снег таял. Из-за оползня торфяные пласты сдвинулись. Катриона лежала как раз между ними. Ее нашла мать Кэсси Хантер — гуляла там с собакой, которую ей Андерсоны подарили.

Салли наблюдала за отцом, за выражением его лица, но не представляла, о чем он думает.

— Вот не повезло, — вполголоса отозвался отец. — Наткнуться на второй труп за неделю. Жуткое совпадение!

Салли его слова развеселили. Она тут же представила себе забавную картину: мать Кэсси Хантер натыкается на труп и приземляется на пятую точку. Но смеяться, понятно, нельзя.

— Теперь Кеннет и Сандра хотя бы узнают, что случилось с их девочкой, — сказала мать. — Может, вернутся.

Войдя в класс, Салли снова оказалась в центре внимания — о Магнусе Тейте и мертвой девочке еще никто не знал. Во время переклички в классе она рассказала мистеру Скотту о том, что убийца Кэтрин арестован. Реакция учителя ее удивила. Мистер Скотт обрадовался новости как дорогому подарку. Даже поблагодарил Салли, но не сухо, из вежливости, как если бы она всего-навсего сдала работу на проверку, а искренне, от всей души.

— Большое тебе спасибо! Молодец, что сразу рассказала. Не хотелось бы узнать об этом в учительской.

Салли осенило: а ведь Роберт наверняка тоже ни о чем еще не слышал. Отличный предлог для звонка. В конце концов, он расспрашивал о Кэтрин. Так что ничего страшного, если она позвонит первой — ждать дольше невыносимо.

Первым уроком был французский. Салли французский терпеть не могла. Она сказала Лизе, что новость о страшной находке снова напомнила ей о смерти Кэтрин и теперь она совершенно выбита из колеи. Не передаст ли Лиза учителю? Впервые Салли прогуливала урок без уважительной причины.

Она зашла в уборную, заперлась в кабинке и набрала номер Роберта. Он тут же ответил. Однако из-за плохой связи она его едва узнала. Чужой голос не пробудил в Салли тех чувств, какие она испытывала, стоило ей только услышать Роберта.

— Магнуса Тейта арестовали, — сообщила она. — За убийство Кэтрин. Нашли тело той девочки. Я подумала, тебе будет интересно.

Хотя с чего она взяла, что ему интересно? Какая у него может быть причина? «Вдруг он расспрашивал из праздного любопытства? — подумала она. — Как и остальные».

— Может, пересечемся? Ты как, вырвешься?

Салли поняла: ему не терпится ее увидеть, он у нее на крючке. Роберт хотел услышать подробности. Хотя вообще-то она и так уже все, что знала, рассказала. Салли прикинула, что у них сегодня по расписанию. Ничего важного. Передаст через Лизу, что нехорошо себя почувствовала. Все решат, что она поехала домой.

— Конечно! Давай встретимся.

Салли пришла первой. И терпеливо дожидалась. В небе с пронзительными криками метались чайки, и ей вдруг стало не по себе. Что, если Роберта интересуют вовсе не подробности убийства? Что, если он не удовлетворится болтовней за чашкой чая, а захочет большего? Готова ли она к такому повороту? Утром Салли ни о чем подобном не думала; слушая новости о Тейте, и в душ-то не успела. Она посмотрела на себя глазами Роберта: слегка неряшливая школьница, полноватая, с набитой учебниками сумкой через плечо.

Фургон Роберта показался у гавани лишь через четверть часа. Она забралась на переднее сиденье. Роберт нежно притянул ее к себе и поцеловал. Салли сразу почувствовала в нем перемены. Его как будто отпустило, напряжение последних дней ушло. Может, так бывает со всеми, кого трагедия так или иначе затронула. И дело вовсе не в том, что убийца пойман и за решеткой. Просто они с облегчением понимают — полиция больше не будет копаться в их личной жизни. Ведь всем есть что скрывать — и мистеру Скотту, и Роберту. Может, даже ее родителям. Теперь полицейский с Фэр-Айла оставит их всех в покое.

Роберт вел машину на север, молчал. Салли касалась золотистых волосков на его запястье; он взял ее за руку и поглаживал большим пальцем. Салли мечтала о настоящем поцелуе, но не решалась намекнуть Роберту. К тому же в томительном ожидании была своя прелесть.

— Куда едем?

— Я думал показать тебе «Неприкаянный дух». Хочешь посмотреть?

Судно стояло у причала на острове Уолса. Значит, они поедут к острову на пароме. Салли лихорадочно соображала, знает ли кто из паромщиков ее родителей. Но Роберт загорелся идеей, и она согласилась.

Оказавшись в очереди на посадку первыми, они сидели в машине и, держась за руки, смотрели на подходящий паром — широкий, плоскодонный, с каждой волной зарывавшийся носом в воду. Позади стояли два грузовика и еще один фургон. Вкатив машину на паром, Роберт и Салли перешли на пассажирскую палубу. Роберт купил Салли кофе из машины-автомата. Увидев парня за рулем другого фургона, он его узнал, но Салли с ним не познакомил. Пока эти двое болтали о рыбном лове и какой-то вечеринке в одном из баров на Уолсе, Салли смотрела в окно на приближавшийся остров. Она не помнила, бывала ли здесь раньше. Если и бывала, то еще ребенком.

Рыболовное судно Роберта оказалось шикарным, как про то все и говорили: ослепительно белое, оно щетинилось антеннами и радиолокационными мачтами. И было гораздо больше, чем она себе представляла. Роберт им страшно гордился. Оно давало ему нечто большее, чем просто деньги, — оно определяло его самого. Решив, что такая мысль вполне достойна Кэтрин, Салли тоже загордилась собой.

Роберт повел ее вниз, показать каюту, где команда отдыхала. В каюте был телевизор, обтянутые кожей диваны, даже холодильник. Из холодильника Роберт достал две банки пива и одну протянул ей. Салли не отказалась. Пол под ногами слегка покачивался. Из-за низкой посадки судна серая морская вода плескалась совсем рядом с иллюминатором, и линия горизонта кренилась то в одну, то в другую сторону, баюкала.

— Кэтрин тебе нравилась? — вдруг спросила Салли. — Слушай, без обид, я пойму. Она была красотка.

— Нет, — сказал Роберт. — Хочешь правду? Только не подумай, будто я желал ей такой смерти. Просто Кэтрин была заносчивой гордячкой. Все эти разговоры об искусстве, о всяких там фильмах… Чушь, да и только.

— А меня ты свозишь на вечеринку в Хо?

— Я ее не возил, — поспешил ответить Роберт. — Мы там встретились совершенно случайно. Так, перекинулись парой-тройкой слов. И все.

— Но ты возьмешь меня с собой?

— Ну да, почему бы и нет.

Салли в два счета справилась с банкой светлого пива, которое оказалось для нее слишком крепким. Из-за качки мысли в голове путались. Роберт принес ей еще банку. Они разговорились. О его работе, о семье. Потом Салли вспомнит его слова о матери: «Да ее просто-напросто не понимают. И виноват в этом Хантер. У нее такой мягкий характер, что она не может ему отказать». А еще он говорил о своем отце. Послушать его, так это не простой смертный, а полубог, о каком слагают легенды.

Однако Салли не слишком вслушивалась. У нее обострились чувства, и она вдруг с отчетливой ясностью ощутила язык, упирающийся в зубы, ступни в кроссовках. Одежда жала, стесняла движения. Наклонившись, она развязала шнурки. Сняла одну кроссовку, другую стащила, упираясь босой ногой в задник. Стянула носки, засунув их один в другой. На полу был расстелен ковер, жесткий, как циновка из кокосового волокна. Она размяла ноги. Роберт, рассказывавший о шторме, который разразился внезапно, едва только они вышли из Ставангера, умолк.

— Извини, — сказала она. — Что-то жарко.

Роберт придвинулся. Потянувшись, взял ее ногу, положил себе на колени — Салли полулежала на диване — и начал поглаживать ступню — совсем как руку, когда они ехали в машине. Салли едва не потеряла сознание.

Потом уже она задумалась: «Интересно, у всех так бывает? Даже у стариков?» Вспомнила об отце и матери: занимаются ли они этим хотя бы изредка? И почему-то решила, что они наверняка обходятся без спешки и ненужной возни. Что отец в этом деле гораздо терпеливее. Не такой грубый и требовательный. Но тут же постаралась выкинуть предательскую мысль из головы. Смешно, в самом деле. Чего она ждала от первого раза?

Роберт лежал на спине и курил, уставившись в потолок. Как раз теперь Салли хотелось, чтобы он с ней поговорил, но Роберт о чем-то задумался. Может, все мужчины так? Салли очень хотелось спросить: «Тебе было хорошо? Я все сделала как надо?» Но она понимала — лучше помолчать.

Наконец сказала:

— Мне пора, не то на автобус опоздаю.

На самом деле времени было предостаточно. Но она умирала от голода. И мечтала уже не о сексе, а о шоколадке и чипсах. И сэндвиче с беконом.

Роберт нехотя поднялся. Она увидела его во всей красе: широкие плечи, мускулистые руки, спина… И подумала, что все-таки не зря решилась на это.

На палубе парома Салли то и дело улыбалась. Роберт сидел рядом, положив широкую ладонь ей на бедро. Высадив Салли у школы, на прощанье поцеловал. О том, что между ними было, они и словом не обмолвились.

Занятия в школе еще не кончились, и Салли заглянула в магазинчик на углу — купить шоколадку и журнал. Журнал она раскрыла сразу на странице с советами, но ни одно из писем читательниц не имело к ней никакого отношения.

Она уже ехала в автобусе домой, когда зазвонил мобильный. Салли ответила сразу, уверенная, что это Роберт. Что сейчас он шепнет ей что-нибудь ласковое, ободряющее, скажет, как ему было хорошо. Однако в трубке раздался женский голос. Салли не сразу его узнала.

— Салли? Твоя мать дала мне номер. Прости, что беспокою. Это Фрэн Хантер. Я живу в доме возле часовни. Ну, ты знаешь.

«Бывшая Дункана Хантера!» — чуть не ляпнула Салли. Но вовремя прикусила язык.

— Я хотела тебя попросить… Ты не согласишься посидеть с Кэсси? Мне тут предложили провести пару вечерних занятий в колледже. Их учитель заболел, и, похоже, одной неделей не обойдется. Если, конечно, тебе не будет тяжело, ведь раньше Кэтрин… Но миссис Генри все же дала мне твой номер… — Фрэн говорила все тише.

— Нет-нет, я согласна! — перебила Салли. — С радостью посижу.

У нее тут же родился план: она сможет встречаться с Робертом, а мать ни о чем не догадается. Рискованно, конечно, но лучше так, чем разгуливать вдвоем по Леруику.

— Звоните в любое время.