Глава 12
«Орегон» под командованием Линды Росс направился на юг, а Кабрильо и Хенли полетели коммерческим рейсом в Хьюстон: здесь Корпорация держала один из дюжины безопасных домов, как во многих портовых городах по всему свету. В каждом доме было припасено буквально все, что могло понадобиться команде. Этот дом они сочли подходящей главной базой для своих поисков семей воздухоплавателей.
К тому времени как они добрались до коттеджного поселка типовой застройки в двадцати милях от центра города, Эрик Стоун и Марк Мерфи уже проделали необходимую подготовительную работу, не жалея ног, вернее, пальцев: оба виртуозно пользовались интернет-ресурсами.
Мерфи хвастал:
– Я еще не встречал брандмауэра, через который не сумел бы пробиться.
В отличие от других принадлежащих Корпорации домов и квартир – пентхауз в небоскребе в Дубае был шикарным, как пятизвездочный отель, – конспиративный дом в Хьюстоне выглядел по-спартански. Мебель словно закупали по каталогам (так оно и было), а интерьер украшали распечатанные пейзажи в дешевых рамах. От четырех сотен точно таких коттеджей по соседству этот дом отличало только вот что: в одной из спален стены, пол и потолок были выложены сталью толщиной в дюйм. Дверь, хоть и выглядела нормальной, была непробиваема, как в банковском хранилище.
Войдя, Макс прежде всего убедился, что за три месяца с последней проверки в комнату никто не заходил. Он вставил батарейки в антипрослушивающие устройства и обследовал весь коттедж, а Хуан тем временем открыл бутылку текилы и добавил льда из сумки со всякой всячиной, закупленной в магазине по пути из аэропорта. И только убедившись, что дом чист, он подключил свой ноутбук к Интернету и поставил на кофейный столик в гостиной.
Клонящееся к закату южнотехасское солнце било в окна, отражаясь в экране; Макс задернул шторы и налил себе спиртного из бутылки, закупленной в дьюти-фри. И со вздохом уселся на диван рядом с Хуаном.
– Знаешь, – сказал он, прижимая холодный стакан к высокому лбу, – после того как много лет летаешь собственным реактивным самолетом, первый класс – это разочарование.
– У тебя начинается старческое слабоумие.
– Ха!
Компьютер вышел в сеть. Хуан дважды проверил протоколы безопасности и вызвал «Орегон». На экране мгновенно появилось изображение Эрика и Марка. По гигантскому видеоэкрану у них за спиной Хуан понял, что они в каюте Эрика. Выпускник Аннаполиса, Стоун, прежде чем оказаться в Корпорации, отслужил минимально необходимое время в армии. Не то чтобы ему там не нравилось, но его командир, ветеран Вьетнама, однополчанин Макса, решил, что умный молодой офицер лучше послужит своей стране в команде Председателя. Именно Эрик привел в Корпорацию своего друга Марка Мерфи. Они познакомились, работая над секретной ракетной программой: Мерфи был разработчиком у одного из основных подрядчиков оборонки.
Эрик не походил на ветерана флота. Мягкие карие глаза, с виду почти неженка. Если Мерф культивировал стиль киберпанк, одеваясь вызывающе, Эрик был более консервативен и серьезен. Сейчас он был в белой оксфордской рубашке с расстегнутым воротником, а Марк – в футболке с циклопическим смайликом. Оба казались слишком взволнованными, чтобы сидеть спокойно.
– Привет, парни, – поздоровался Хуан. – Как дела?
– Идем полным ходом, босс, – ответил Эрик. – Линда вышла на тридцать восемь узлов, и так как сейчас почти никто не торгует с Аргентиной, нет буквально ни одного корабля, от которого нам пришлось бы прятаться.
– Расчетное время прибытия на «Уилсон/Джордж»?
– Чуть больше трех дней, если не застрянем во льдах.
– Если льдами не затрет, – поправил Макс. – Льдами затирает, в них не застревают.
– Спасибо за подсказку, Э. Дж., – сказал Марк, используя инициалы злополучного капитана «Титаника».
– Так что вы узнали? – спросил Кабрильо.
– Вы не поверите, кто эти парни, – возбужденно сказал Эрик. – Братья Рониш. Их семья владеет островом Пайн-Айленд в штате Вашингтон.
Хуан удивленно моргнул. Как уроженец западного побережья, он знал об острове Пайн-Айленд и его знаменитой Яме Сокровищ. В детстве эта история зачаровывала и его, и всех его друзей.
– Вы уверены?
– Совершенно, – ответил Марк. – Можете не сомневаться, они нашли в Яме Сокровищ какое-то указание, которое заставило их отправиться в амазонскую сельву искать какой-то тайник. Как по-вашему, что это было?
– Подожди. Не будем забегать вперед. Давай с самого начала.
– Братьев было пятеро. Один из них, – Эрик заглянул в свои записи, – Дональд, убился – запомните это – седьмого декабря 1941 года, когда они пытались добраться до дна ямы. Сразу вслед за этим трое старших пошли в армию. Пятый был слишком молод. Ник Рониш стал одним из самых орденоносных морских пехотинцев в истории корпуса. Он участвовал в трех штурмах островов, в том числе в первой волне на Иводзиме. Другой брат стал десантником, служил в Восемьдесят первой дивизии. Его звали Рональд. Он принял участие в высадке войск союзников в Нормандии и дошел до Берлина. Последний, Кевин, поступил во флот, где стал наблюдателем на дирижаблях, патрулировавших побережье Калифорнии…
Марк перебил:
– Через несколько лет после войны они купили списанный дирижабль; Кевин получил лицензию пилота, и они полетели в Южную Америку.
– Есть указания, что они нашли что-нибудь на Пайн-Айленде? – спросил Хуан. – Кажется, была большая экспедиция в семидесятые годы.
– Да, была. Говорят, Дуэйн Салливан заплатил Джеймсу Ронишу, уцелевшему брату, сто тысяч долларов за разрешение провести на острове раскопки. Салливан был кем-то вроде Ричарда Брэнсона своего времени. Он заработал кучу денег на нефти и растрачивал их в самых безумных приключениях, вроде одиночного кругосветного плавания на яхте или прыжка с метеорологического воздушного шара с восьмидесяти тысяч футов.
В 1978 году он заинтересовался Пайн-Айлендом и четыре месяца раскапывал Яму Сокровищ. Они привезли очень мощные насосы и построили дамбу, чтобы не дать воде из лагуны проникать в яму, но осушить яму окончательно так и не смогли. Ныряльщики действительно нашли останки Дональда Рониша, которые позже были погребены, и вытащили из ямы множество разного мусора. Но потом погиб рабочий, заправлявший насос. Он не отключил его, и пролитый бензин загорелся. На следующий день или через день у одного из ныряльщиков случился приступ кессонной болезни, и его пришлось самолетом отправить на берег. Тогда Салливан свернул раскопки.
– Точно! – воскликнул Хуан. – Теперь вспомнил. Он сказал что-то вроде: «Ни одна тайна не стоит человеческой жизни».
Эрик отпил глоток энергетика из банки.
– Совершенно верно. Но вот что думаем мы с Марком. После войны братья вернулись к яме и вскрыли ее. Там не было сокровищ – разве что, быть может, немного, чтобы хватило на покупку дирижабля. Хотя не могу себе представить, чтобы тогда флот много за них запрашивал. Во всяком случае они нашли там что-то такое, что привело их в Южную Америку, – карту или что-то в этом роде.
– Они разбились раньше, чем нашли то, за чем летели, – добавил Мерф.
– А что младший брат? – спросил Макс. – Что стало с ним?
– Джеймс Рониш был ранен в Корее. Так и не женился, по-прежнему живет в доме, который родители оставили ему, когда переехали с побережья. И все еще владеет Пайн-Айлендом. У нас есть номер его телефона и адрес.
– А также сведения о финансах. – Марк взглянул на лист бумаги. – На сегодняшний полдень на его счете тысяча двести долларов. Четыре сотни в чеках и почти тысяча на карточке. Две задолженности по налогам, но ипотечные взносы за дом, заложенный семь лет назад, платит вовремя.
– Не похоже на человека, чья родня прибрала к рукам пиратскую добычу.
– Не похоже. Обычный старик, вычеркивающий дни в календаре, пока не настанет время упокоиться в земле, – сказал Мерф. – Мы кое-что нашли в базе данных местной газеты. Местный подрядчик рассказал, что они с Ронишем заключили договор о партнерстве, чтобы еще раз подступиться к яме. Это было пять лет назад. Подрядчик готов был предоставить средства и оборудование, но ничего из этого не вышло.
Хуан на секунду задумался, прихлебывая текилу.
– Думаю, всякий раз как у мистера Рониша заканчиваются деньги, он дает разрешение на исследование острова.
– Похоже на правду, – ответил Эрик. – Я могу отыскать этого подрядчика и выяснить, что его отпугнуло.
Мерф наклонился к веб-камере.
– А я опять пороюсь в его банковских документах и выясню, какие финансовые неприятности заставили Рониша согласиться на сделку.
– Отменяю оба плана, – сказал Председатель. – Ни то, ни другое не имеет значения, потому что мы не будем заниматься Ямой Сокровищ.
Мерф и Эрик были похожи на детей, у которых отобрали любимого щенка.
Хуан продолжал:
– Мы здесь для того, чтобы сообщить ему, что нашли останки его братьев и, вероятно, бортовой журнал, который один из них вел перед крушением.
Ни у кого еще не нашлось времени прочесть упакованные в презерватив бумаги. Они по-прежнему лежали в вещах Кабрильо.
– Вы это не всерьез, – взвыл Марк. – Мы могли бы сделать значительное открытие. Пьер Деверо был самым успешным капером в истории. Его сокровища должны где-то храниться.
Макс хмыкнул.
– Скорее всего на дне океана, там, где затонул его корабль.
– Au contraire, mon frère, – возразил Марк. – Когда его корабль затонул в Карибском море, погибли не все. Корабль только что обогнул мыс Горн, и выжившие говорили, что на нем не было никакого груза. Якобы Деверо с горсткой людей высадился на нашем западном побережье, но вернулся один.
– Или это выдумка, чтобы оживить старую легенду.
– Слушай, Макс, включи фантазию.
Хенли приподнял густую бровь, словно удивляясь выбору слова.
– Фантазия?
– Ты знаешь, о чем я. Разве в детстве ты никогда не мечтал найти пиратское сокровище?
– Если у меня и была фантазия, то после двух командировок во Вьетнам от нее ничего не осталось.
– Простите, парни, – решительно сказал Хуан. – Для нас – никаких пиратских сокровищ. Мы только доставим бумаги и сообщим мистеру Ронишу, где умерли его братья.
– Хорошо, – сказали они виновато, заставив Хуана улыбнуться.
– Сейчас отыщу ручку, запишу его адрес, и мы с Максом отправимся в штат Вашингтон.
– Не забудьте прихватить с собой чеснок и осиновый кол, – сказал Эрик.
– Ты о чем?
– Рониш живет около Форкса. Это поселок, в котором происходят события из «Сумерек».
– Чего?
– Это цикл романов о любви девушки-подростка и вампира.
– Откуда мне это знать? – спросил Кабрильо. – И еще интересней, откуда это знаешь ты?
Эрик смутился, а Макс захохотал.
* * *
Особой срочности лететь в Форкс, штат Вашингтон, не было, и потому Макс легко уговорил Кабрильо отправиться рейсом, дающим возможность провести ночь в Лас-Вегасе. Хуан, если бы пожелал, неплохо зарабатывал бы, профессионально играя в покер, он всегда без труда выигрывал у севших с ним за стол любителей. Хенли играл в крэпс хуже, но оба согласились, что это приятный способ отвлечься.
В городе Порт-Анджелес, на берегу пролива Хуан-де-Фука, они взяли в аренду «форд-эксплорер», чтобы после часовой поездки через живописные Олимпийские горы попасть в Форкс.
Это была типичная поселковая Америка – кучка магазинов, заведений и контор, примыкающих к трассе 101, а за ними дома в разной степени разрушения. Этот район производил главным образом лес, и сейчас, когда спрос упал, было ясно, что городок переживает не лучшие времена. Многие витрины пустовали, к стеклу были приклеены надписи «сдается в аренду». Редкие пешеходы на улицах шли словно без всякой цели, сутулясь не только от холодного ветра, дующего с Северного Тихого океана.
Меркнущее небо было затянуто темными тучами, грозившими разразиться дождем.
В центре города Макс кивком показал на отель.
– Снимем номер или сразу направимся к Ронишу?
– Не знаю, насколько разговорчив этот тип, и не думаю, что портье в таком отеле работает допоздна. Так что давай вначале снимем номер, а потом пойдем к Ронишу.
– Да, парень, это точно не «Сизарс».
Двадцать минут спустя в шести милях от города они свернули с Богачил-Уэй на грунтовую дорогу. Над головой возвышались сосны, стволы росли так тесно, что огни дома не были видны, пока они почти не уткнулись в него.
Как сказал Эрик, Джеймс Рониш никогда не был женат, и это чувствовалось. Одноэтажный дом не красили лет десять. Крышу залатали черепицей другого цвета, а газон перед домом напоминал свалку. Здесь стояли несколько полуразобранных машин, наклонившаяся спутниковая тарелка величиной с детский бассейн и разные емкости с механическим ломом. Двери стоящего отдельно гаража были открыты, внутри царил такой же беспорядок. Верстаки засыпаны каким-то неопределяемым мусором, и добраться до них можно было только по узким тропинкам среди груд хлама.
– Прямо «Лучшие дома и свалки», – сказал Хуан.
– Пять против десяти, что занавесочки у него – посудные полотенца.
Кабрильо припарковал внедорожник рядом с побитым пикапом Рониша. Деревья трещали под ветром, иглы на их вершинах шелестели. Гроза могла начаться с минуты на минуту. Хуан выхватил из бардачка бумаги в презервативе. Ему очень хотелось их прочесть, но он не считал себя вправе. Только надеялся, что Рониш расскажет об их содержании.
В большом грязном окне мелькнул голубой огонек. Рониш смотрел телевизор; подойдя ближе к дверям, они услышали, что это какая-то викторина.
Хуан распахнул скрипучую дверь-ширму и постучал. Несколько секунд ничего не происходило, и он постучал громче. Еще через двадцать секунд над дверью загорелся свет, и она чуть приоткрылась.
– Что надо? – кисло спросил Джеймс Рониш.
Насколько мог видеть Хуан, это был рослый мужчина, пузатый, с редеющими седыми волосами и подозрительным взглядом. Он опирался на алюминиевый костыль. Прозрачная пластиковая трубка под носом вела к концентратору кислорода размером с микроволновую печь.
– Мистер Рониш, меня зовут Хуан Кабрильо. А это Макс Хенли.
– Ну и что?
Дружелюбный тип, подумал Хуан. Он не знал, чего ожидал, но теперь решил, что Марк был прав. Старик считает дни до смерти.
– Я не знаю, как лучше объяснить, поэтому скажу как есть.
Хуан не сделал паузы, но Рониш все равно перебил:
– Да мне все равно, – и хотел закрыть дверь.
– Мистер Рониш, мы нашли «Летучего голландца». Точнее, его обломки.
Рониш побледнел – кроме носа, красного от джина.
– Мои братья? – спросил он.
– Мы нашли останки в кресле пилота.
– Это, должно быть, Кевин, – тихо сказал старик. Потом словно встряхнулся и опять проявил бдительность. – А вам какое дело?
Макс и Хуан переглянулись: разговор пошел не так, как они ожидали.
– Сеньор, мы…
– Если это из-за Пайн-Айленда, забудьте.
– Вы не поняли. Мы только что из Южной Америки. Мы работаем на… – Хуан собирался использовать ООН в качестве прикрытия, но вдруг подумал, что типу вроде Рониша это внушит еще больше подозрений, – на горнорудную компанию, проводим разведку. И обнаружили место крушения. Потребовалось кое-что проверить, чтобы понять, что мы нашли.
И тут начался дождь. Ледяные иглы пробивали полог из сосновых веток и били по земле почти как град. Над крыльцом Рониша не было навеса, поэтому он неохотно приоткрыл дверь, пропуская гостей в дом.
Внутри пахло старыми газетами и едой, которая вот-вот испортится. Бытовая техника в кухне у входной двери была по меньшей мере сорокалетней давности, на полу лежал матовый от старости линолеум. Мебель в гостиной была тускло-коричневая и под цвет ей – вытертый ковер. На столах и вдоль стен, оклеенных пожелтевшими обоями, громоздились груды журналов. Голая флуоресцентная лампа на кухне пронзительно гудела; для Кабрильо этот звук был так же несносен, как скрип гвоздя по школьной доске.
Кроме телевизора, комнату освещал только торшер возле кресла Рониша. Хуан готов был поклясться, что это пятиваттная лампа.
– Значит, вы их нашли?
Судя по тону, Ронишу было все равно.
– Да. Они разбились в северной Аргентине.
– Странно. Уезжая, они сказали, что будут искать вдоль побережья.
– А вы не знаете, что именно они искали? – впервые заговорил Макс.
– Знаю. И это не ваше дело.
На несколько секунд воцарилась неловкая тишина. Это были не те приятные мгновения, на которые рассчитывал Хуан. В поведении Джеймса Рониша ничто не уравновешивало в глобальном смысле участь Джерри Пуласки.
– Что ж, мистер Рониш, – Хуан протянул старику сверток, который они забрали из упавшего дирижабля. – Мы нашли это в обломках и подумали – вдруг это важно. Хотели отдать и, может, отчасти прояснить вам судьбу братьев.
– Знаете что, – начал Рониш, и злость разгладила морщинки вокруг его глаз. – Если б не эти трое, Дон до сих пор был бы жив, а у меня не возникало бы романтических, черт бы их побрал, мыслей о приключениях, из-за которых я завербовался в Корею. Знаете каково, когда китаец отстреливает вам ногу?
– На самом деле…
– Убирайтесь! – выпалил он.
– Нет. Серьезно.
Хуан наклонился, закатал джинсы и опустил носок. Его протез был покрыт пластиком телесного цвета, который при слабом свете все равно выглядел искусственным.
Гнев Джеймса Рониша рассеялся.
– Ах, чтоб меня… Брат-калека! Что это было?
– Оторвало выстрелом с китайской канонерки в дни моей безрассудной юности.
– Что вы говорите! Какая ирония. Парни, хотите пива?
Прежде чем они смогли ответить, снаружи заскрипела дверь-ширма и послышался стук.
Кабрильо посмотрел на Макса, не скрывая озабоченности. Он не слышал, чтобы кто-нибудь подъехал… возможно, из-за шума дождя. Но какова вероятность, что к старому брюзге Джиму Ронишу за один вечер дважды нагрянули гости?
Потом он приказал себе успокоиться. Они не на задании. Просто сообщают сведения безобидному старику, живущему в глуши. Макс был прав. Хуану необходим короткий отдых.
– Черт побери! Кто там еще? – проворчал Рониш и потянулся к дверной рукояти.
Инстинкты Хуана заработали в ускоренном режиме. Что-то было очень неправильно. Он не успел остановить Рониша, и тот открыл дверь. Под дождем стоял человек, его мокрое лицо блестело в свете лампы над входом.
Этот человек и Кабрильо мгновенно узнали друг друга, и пока один упустил решающее мгновение, раздумывая о последствиях, второй начал действовать.
Хуан радовался, что у него с собой «глок». У них нет предохранителей, можно не терять ни секунды. Он выхватил пистолет из кобуры под ветровкой и выстрелил поверх плеча Джима Рониша. Пуля ударила в раму, вырвав изрядный кусок дерева.
Аргентинский майор, с которым Кабрильо разговаривал на дороге из лагеря лесорубов, отпрыгнул и исчез из виду. Выстрелы оглушительно прозвучали в прихожей, но Хуан расслышал голоса снаружи. Майор явился не один.
Кабрильо подавил искреннее желание разобраться в том, что сейчас произошло. Он прыгнул вперед и захлопнул дверь. Щеколда была из самых дешевых, но он все равно задвинул ее. Счет шел на секунды.
Макс сграбастал ошеломленного Джеймса Рониша и вместе с ним повалился на пол (Хенли рукой придержал старика за спину). Кабрильо нырнул в кухню, отыскал выключатель и погасил свет. Потом протопал в гостиную и попросту уронил торшер на пол. Тусклая лампа разлетелась с хлопком. Потом Хуан выключил телевизор, и старый дом погрузился в полную темноту.
– Что происходит? – возопил Рониш.
– Меня преследует моя безрассудная юность, – ответил Кабрильо и ради дополнительной защиты перевернул изъеденный молью диван.
Проходили секунды. Макс помог Ронишу перебраться за импровизированное укрепление Хуана.
– Сколько?
– По меньшей мере двое, – сказал Хуан. – Тот, что у двери, – офицер Девятой бригады.
– Когда ты в него выстрелил, я догадался, что он не продает «Эйвон».
Окно на фасаде разлетелось под напором убийственного огня. Осколки осыпали людей, укрывшихся за диваном. Тонкие стены дома не останавливали мощные пули, и в плитах обшивки появились дымящиеся отверстия. Пули пролетали через гостиную и, наверно, останавливались только впившись в стволы деревьев на заднем дворе.
– Это карабины, – сказал Макс.
Он уже достал пистолет, но смотрел на него с сомнением. Судя по скорости и количеству свистевших над головой пуль, у противника было не только более мощное оружие – у него и людей было больше.
– У вас есть оружие? – спросил Хуан.
Старик, надо отдать ему должное, ответил сразу.
– Да, 357 в столике у кровати и 30.06 в шкафу. Ружье не заряжено, но патроны на верхней полке, под несколькими бейсболками. Последняя дверь налево.
Кабрильо не успел принести оружие: пуля аргентинцев попала в один из баллонов с кислородом, которые Рониш брал с собой, выходя из дома. Пуля пробила тонкую сталь, но, к счастью, кислород не взорвался, однако двадцатифунтовый цилиндр взвился, как ракета. Он врезался в стол в гостиной, подломив ножку, и стол рухнул под тяжестью старых журналов.
Затем он с такой силой ударился о диван, что толкнул его на людей, потом пробил стену из гипсокартона и наконец упал на пол. И вертелся волчком, пока весь газ не вытек.
Хуан понял: им очень повезло. Оружие противника могло оказаться таким, что баллон взорвался бы и запустил цепную реакцию среди десятка других емкостей. Они буквально сидели на пороховой бочке.
– Не надо ружей, – крикнул Хуан. – Нужно убираться отсюда.
– Не могу, – просипел Джеймс. Его легкие работали изо всех сил, но он не получал достаточно воздуха. – Мне нужен кислород. Я и пяти минут не протяну.
– Останемся здесь, не протянем и пяти секунд! – сказал Кабрильо, хотя видел, что старик говорит правду. Джеймса Рониша нельзя было перемещать.
После первых лихорадочных мгновений перестрелки огонь прекратился: аргентинцы перегруппировались. Единственным разумным объяснением было то, что Рониш нужен им живым. Хуан знал, что их с Максом не «вели» до Вашингтона, и решил, что люди снаружи руководствуются теми же крохами информации, что и он. Это означало, что они знают о славном путешествии «Летучего голландца» что-то, чего он не знает. Какие-то сведения, которые есть только у Джеймса Рониша. И Хуан был уверен, что это никак не связано с пиратской добычей Пьера Деверо.
Кабрильо трижды нажал на курок «глока», чтобы огнем на подавление пригвоздить аргентинцев к месту. Их следующим тактическим ходом будет обогнуть дом и напасть с разных сторон. Хуан все еще не знал, как вывести отсюда Рониша с Максом.
– Мистер Рониш, – сказал он, – они здесь из-за того, что ваши братья нашли в Яме Сокровищ. Что-то связанное с дирижаблем, который мы обнаружили. Что они нашли?
Ответ Рониша заглушил новый залп снаружи. Воздух заполнила известковая пыль – стена была разрушена; диванная набивка падала, как снег. Рониш вдруг застыл и негромко захныкал.
В него попали. В темноте Кабрильо приложил руку к груди старика. Ничего не почувствовав, он передвинул ладонь ниже. На животе раны тоже не было, и он перешел к ногам. За несколько секунд после того, как пуля вошла в тело, вытекло столько крови, что Хуан понял – порвана бедренная артерия Рониша. Без медицинской помощи он за несколько минут истечет кровью. Хуан переложил пистолет в левую руку и изо всех сил прижал его к ране; Макс тем временем стрелял в окно. Теперь людей перед домом определенно поубавилось. Один или двое аргентинцев заходили им в тыл.
– Что они нашли? – в отчаянии спросил Хуан.
– Путь к старью, – с трудом выговорил старик. – На каминной полке. Я сохранил копию.
Хуан смутно припомнил какую-то картинку в рамке на полке над камином из искусственного кирпича. Какая-то карандашная копия? Он не помнил. Впечатление было очень беглое. Он посмотрел в темноте в сторону каминной полки и выстрелил. Вспышка высветила очертания картины на стене, но без подробностей. Однако эта штука была слишком велика, чтобы легко унести.
– Мистер Рониш, пожалуйста. Что значит «путь к старью»?
– Лучше бы мне никогда не бывать на острове, – был ответ. Старик был в шоке, организм реагировал на падающее давление крови. – Все пошло бы иначе.
Макс заменил пустую обойму. Из сейфа в Хьюстоне они прихватили только по две запасных.
Под ладонью, зажимающей рану, Хуан больше не чувствовал толчков подаваемой сердцем крови. Старик умер. Хуан не чувствовал угрызений совести. По крайней мере явных. Была здесь Корпорация или ее не было бы – аргентинцы все равно убили бы старика. Но если бы Хуан и его команда не наткнулись на остатки «Летучего голландца», Джеймс Рониш так и прожил бы свои последние дни в неведении. И вот тут косвенная вина Хуана была.
Снаружи послышался громкий голос. Говорили по-английски.
– Поздравляю, вы прекрасно владеете моим языком. Мой пилот решил, что вы из Буэнос-Айреса.
– А вы говорите, как чихуахуа из рекламы лепешек тако, – не удержался Хуан. Адреналин в его жилах играл, как шампанское.
Аргентинец выкрикнул проклятие, ставившее под сомнение семейное положение родителей Хуана.
– Даю вам один шанс. Выходите из дома через заднюю дверь, и мои люди не будут стрелять. Рониш остается.
Разбилось кухонное окно. Несколько секунд спустя в арке, соединявшей кухню со столовой, появился дрожащий свет. Желая ускорить принятие решения, аргентинцы бросили бутылку с коктейлем Молотова.
Хуан вскочил с пола, стреляя от бедра в окно, и сорвал со стены копию или что там такое было. И бросил в кухню, как летающий диск. Рамка зацепила за косяк, стекло разбилось, и картинка исчезла из вида.
Макс вновь открыл огонь, прикрывая Хуана, пока тот менял магазин; вдвоем они побежали по коридору к спальне. Дом был типовым ранчо, каких после Второй мировой войны построили миллионы. В таком жил Хуан, пока отец не потерял работу, в таких домах жили все его друзья, да и Макс вырос в таком же. Оба могли ходить здесь с закрытыми глазами.
Хозяйская спальня располагалась за последней дверью налево, за единственной ванной комнатой. Хуан знал, где должна стоять кровать – это было единственное логичное решение, – поэтому вспрыгнул на нее, согнув колени, чтобы отчасти погасить пружинящий момент, и прыгнул еще раз. Закрывая голову руками, он пробил стекло.
Хуан упал на сырую, засыпанную хвоей землю, перевернулся и вскочил, держа пистолет наготове. Вспышка выстрела навскидку у дальнего угла дома выдала укрытие стрелка. Кабрильо выпустил в ту сторону две пули. Он не слышал мясистого шлепка свинца о плоть, но из островка тьмы, в котором скрывался стрелок, послышался глухой болезненный стон.
Секунду спустя, дав Хуану возможность очистить место, из окна появился Макс. Его выход был не столь драматическим, но он выбрался. Они со всех ног бросились бежать сквозь ливень, ветер и дождь скрывали звуки их движений. Света было мало, но достаточно, чтобы не натыкаться на деревья. Через пять минут они успели несколько раз повернуть – Хуан остановился и упал на живот за поваленным деревом.
Рядом с ним раздувалась, как меха, широкая грудь Макса.
– Может, объяснишь, – пропыхтел он, – какого дьявола они здесь делают?
Кабрильо дышал гораздо легче, но он на двадцать лет моложе друга и в отличие от Макса знал, что такое постоянные тренировки.
– Это, любезный Максвелл, вопрос на миллион долларов. Ты цел?
– Слегка порезал руку, выбираясь через окно. А ты?
– Ранена только моя гордость. Я должен был снять этого парня первым же выстрелом.
– Серьезно, как они сюда попали?
– Так же, как мы. Пошли по следу «Летучего голландца». На самом деле я бы хотел знать, что они надеялись найти.
– Если они не такие ботаны, как Марк и Эрик, то не сокровища Деверо.
– И теперь мы никогда этого не узнаем. Копия сгорела на кухне, а дневник, или журнал, или что это такое было, я успел отдать Ронишу.
Макс порылся в кармане куртки и постучал чем-то по запястью Хуана. Тот почувствовал прикосновение бумаг в оболочке из латекса.
– Прихватил, когда пытался его удержать.
– Поцеловать тебя, что ли…
– Давай я сначала побреюсь, чтобы ты мог насладиться новым опытом в полной мере. – Юмор для них всегда оставался способом выйти из серьезного стресса. – Так что там у нас?
Макс всегда упрямо шел вперед, напролом, преодолевая любые препятствия. Подготовка планов неизменно оставалась задачей Кабрильо. Хенли искренне гадал, что делать дальше, а у Хуана план появился уже в ту минуту, когда он вскочил и бросил картинку в горящую кухню. Если честно, он все понял, как только на пороге появился аргентинский майор.
– Все очень просто, – сказал он, укладываясь на спину, чтобы дождь вымыл изо рта вкус пороха. – Мы с тобой раскроем тайну острова Пайн-Айленд.