43

Вблизи от трупа жужжание мух было оглушительным. Смесь из запахов горелого мяса, смерти, бензина сводила с ума. Кровь и мозги уже вытекли из затылочной части и сохли на полу. Жертва лежала там, где и упала, потому что убийца не хотел, чтобы запах бензина впитался в его одежду.

Но как же жертва оказалась в этом месте? Какие решения в своей жизни этот человек должен был принять, что его пути пересеклись с убийцей? Кем он был? Наверное, кто-то знает ответы на эти вопросы. Кто-то, кто был неравнодушен к нему когда-то, – родители, родственники, может, даже бывшая жена. Но сейчас он был просто очередным неопознанным телом. Раз уж некому было встать на его защиту, эта ответственность возлагалась на меня. Я хотел знать, мне нужно было знать. Каждая жертва заслуживает справедливости, каждая жертва заслуживает похорон.

Второй труп лежал почти на двухметровом расстоянии от первого. Я медленно посветил фонарем с головы до ног. Еще один белый мужчина, метр семьдесят восемь, за тридцать. Светлые волосы, голубые глаза и черная униформа шерифского управления.

Дэн Чоут.

На его теле мух было меньше, потому что труп был более свежий. Насекомые не тратили сил зря, в их ДНК была встроена программа экономии ресурсов. Бездомный был в гораздо более поздней стадии разложения, а значит, на его теле пропитание было и вкуснее, и доступнее.

Чоут лежал на спине, взгляд был направлен в потолок. На полу рядом с его правой рукой лежал револьвер «смит-и-вессон». Я был убежден, что баллистическая экспертиза подтвердит, что бездомный был убит именно из этого оружия.

На правом виске виднелось небольшое входное отверстие, а вместо левого было одно мясо. Эта часть головы превратилась в месиво через миллисекунду после выстрела. Большие черные мухи роились вокруг раны.

Мой глаз выхватил какой-то белый кусочек, выглядывающий из нагрудного кармана Чоута. Я сел на корточки и кончиками пальцев вытащил аккуратно сложенный вдвое листок бумаги. Я бережно его развернул, стараясь как можно меньше касаться бумаги, и прочитал единственное слово, которое было написано на сгибе: «извините». Не было ни заглавных букв, ни знаков препинания. Почерк был аккуратный, но по дрожащим линиям было понятно, что человек был в состоянии сильного стресса.

Я сложил записку так же тщательно, как и развернул, и вернул ее на место. Историю, которую пытается продать убийца, довольно проста. Чоут похитил бомжа и заставил его сжечь Сэма Гэллоуэя. Затем он вернулся в свой дом – дом помешанного на чистоте серийного убийцы – и продолжил жить своей жизнью помешанного на чистоте серийного убийцы. Следующий день он прожил на автопилоте, снедаемый угрызениями совести. Когда чувство вины зашкалило, он вернулся на место преступления и выстрелил себе в голову.

Интересная получалась история, интересно будет посмотреть, куда она выведет. Интересно, куда хотел ее вывести убийца.

Дверь в стене вела в следующую комнату, которая была гораздо меньше и, скорее всего, служила складом запчастей. Вентиляции там не было, и запах протухшего горелого мяса пропитал все, что можно.

Я посветил фонарем и получил представление о комнате. Мне хватило его, чтобы сразу же узнать комнату из видео. Грязный бетонный пол, стены из шлакобетона, эпицентр вони. Мух не было, потому что здесь им просто нечего было есть. Все деликатесы лежали в соседней комнате. Вот и еще один пример генетически встроенного прагматизма. Фонарик осветил обуглившиеся останки того, что когда-то было человеком.

– Привет, Сэм.