34

Мы позвонили Ханне и предупредили ее о своем приезде, так что, когда мы подъехали, она уже ждала нас на ступеньках у входа в гостиницу. На Морроу-стрит было безлюдно и тихо, как на кладбище. Все бары закрылись раньше из-за отсутствия посетителей, неоновую ракету на входе в «Аполлон» тоже выключили, и внутри помещения можно было рассмотреть только черно-серые тени.

Ханна села на заднее сиденье и подалась вперед так, что ее голова находилась между моей и Тэйлора. В руке у нее был банан, и она протягивала его мне, словно обезьяне в зоопарке.

– Надо же следить за сахаром, так? – сказала она в ответ на мой вопросительный взгляд.

Я взял банан, очистил его, откусил и изо всех сил старался не замечать ее самодовольного выражения лица.

– А где ваше «спасибо», Уинтер? Разве вас не учили манерам? Когда вам кто-то что-то дает, вы мило улыбаетесь и говорите «спасибо». Так это работает.

– Если бы ты дала мне шоколадный батончик, то получила бы «спасибо». Но это не батончик.

– И вот опять вы проявляете феноменальную наблюдательность, – засмеялась она и устроилась поудобнее на заднем сиденье. – Так здорово! Как в кино.

– Да, – сказал Тэйлор на пассажирском сиденье, – нам наконец повезло. Самое время.

– Везения не существует.

– А как бы вы тогда это назвали?

– Добросовестная и методичная поисковая работа.

– Значит, это все-таки Дэн Чоут, – сказала Ханна. – Я всегда думала, что есть в нем что-то подозрительное.

– Нет, не думала. Цитирую: «Я училась в одном классе с Дэном Чоутом, но не могу себе представить, чтобы он был причастен к чему-нибудь такому». Это ведь тот самый человек, который всегда обращался к учителям «мэм» и «сэр», не забыла?

Ханна провела рукой по волосам и вытянулась на заднем сиденье, устраиваясь поудобнее.

– Ну, неважно. Самое главное – мы знаем, кто убийца, и сейчас мы едем надрать ему зад.

Я доел банан и положил кожуру в дверной карман. Потом завел машину и поехал, руководствуясь указаниями Тэйлора. Был час ночи, и на улицах, по которым мы ехали, было так же тихо, как и на Морроу-стрит. В отдельных домах еще горел свет в спальне или на шторах отражался свет от экрана телевизора, но в основном везде была темнота. Мы проехали парк с фигурным изображением бейсбольного мяча, школу, территория вокруг которой была столь же пустынна и безжизненна, как и нефтеперерабатывающий завод.

Кеннон-стрит располагалась на северо-восточной окраине города. Дэн Чоут жил в двухэтажном, обшитом вагонкой доме за забором-частоколом, в средней части улицы. Перед домом был небольшой ухоженный газон, сбоку располагался гараж на одну машину, росли цветы в горшках. Я замедлил ход, когда мы проезжали мимо, но не остановился. Свет нигде не горел. Чоут либо спал, либо его не было.

Через пятьдесят метров я повернул направо, припарковался и заглушил двигатель. Мы пешком вернулись к дому Чоута и направились прямо на крыльцо. Кеннон-стрит словно вымерла. Света не было ни в одном из соседних домов. Я сказал Ханне и Тэйлору спрятаться в темноте и приступил к работе с отмычками.

Через тридцать секунд мы вошли внутрь, закрыв за собой дверь. Тэйлор вынул из кобуры свой «глок». В его огромной ладони пистолет выглядел игрушечным. Что говорить, у него даже старый добрый «смит-вессон» выглядел бы игрушечным. Он хотел что-то сказать, но я приложил к губам указательный палец.

Несколько секунд мы просто стояли и прислушивались к звукам в доме. В одной из комнат тикали часы. В кухне шумел холодильник. На первом этаже никого не было. Судя по запаху, в доме была идеальная чистота, благодаря средствам с ароматами леса, морского бриза и апельсиновой рощи.

Я выставил вперед руку и пристально взглянул на Тэйлора. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, чего я от него хочу. Он покачал головой. Я показал ему жест «давай», сжав и разжав пальцы, но он снова покачал головой. Тогда я одними губами сказал волшебное слово: Шеперд. Он бросил на меня испепеляющий взгляд и передал пистолет, повернув ко мне рукоятку.

Я указал на лестницу, и мы втроем направились вверх: сначала «глок», я, затем Тэйлор и Ханна замыкающей. Ближе к концу лестницы я наступил на скрипящую ступеньку. Звук был оглушительный, как взрыв.

Мы замерли. Никто ничего не говорил и даже не дышал. Вокруг нас замкнулась стена тишины. В любую секунду эта стена грозила обрушиться, если Дэн Чоут пробьет ее служебным револьвером и потребует от нас объяснений, какого черта мы делаем в его доме.

Но тишина только уплотнилась, и разрушил ее один-единственный тик часов. Время снова пошло, и мы вздохнули с облегчением. Я указал, на какую именно ступеньку нельзя наступать. На втором этаже было три комнаты: две спальни и ванная, все двери были открыты настежь. Через пять секунд все мои подозрения получили свое подтверждение.

Дэна Чоута в доме не было.